Текст книги "Тёмные стороны любви. Психологический роман"

14

Спальню Лизы наполнил приторно-сладкий аромат белых лилий. Крупные цветки на длинных стеблях стояли в напольной вазе из прозрачного стекла – подарок Лео после скандальной встречи с Фани в ресторане.

– Меня сейчас вытошнит, – сказала вслух Лиза, пошевелив носком туфли лежавшее на полу кольцо. – Это отвратительно. Он украл браслет с изумрудами.

Сначала заподозрила помощницу по дому, но вспомнила, что одевала этот браслет после того, как отправила её в отпуск. В поисках перевернула вверх дном всю спальню.

Ещё раз окинула взглядом разбросанные по комнате драгоценности вперемешку с вещами. И, отпустив последнюю надежду найти браслет, вышла из дома, села в машину и поехала в Ниццу.

«Лео, лилии, Лион, – думала Лиза за рулём. – Нужно было догадаться. Он не виноват, что беден. Я сама поставила его в унизительное положение: звала в рестораны, дорогое вино, дразнила машиной. А ему нужны были деньги хотя бы на то, чтобы подарить мне цветы… Мы так далеко зашли. Мне страшно.»

Ещё вчера они договорились встретиться на пляже, где произошло первое знакомство, – «на нашем месте», как они теперь говорили. Лиза пришла первая и остановилась у входа пораженная и очарованная открывшимся видом. Пляжа не было – он стал морским дном.

Высокие волны одна за одной бросались на берег, разбивались о скалы и накрывали собой узкую полосу земли, где летом загорали плечом к плечу люди. Брызги разлетались в разные стороны, попадали на тротуар, тонкой лентой окаймлявший набережную. Дул сильный, но тёплый, насыщенный солёной влагой и поэтому приятный, ветер из Африки.

Лиза интуитивно взялась за поручень металлической ограды, отделяющей пляж от пешеходной части, как будто бы опасаясь не удержаться на земле и улететь в небо с порывом ветра.

– Как хорошо, – она подставляя лицо и ветру и мельчайшим брызгам морской воды. – Как же хорошо.

И она поняла, что совсем не злится на Лео за украденный браслет. Желания наказать его тоже не было. «Бедный мальчик, – думала Лиза и смотрела на волнующееся море, – ему нужны деньги. Браслет он отнёс месьё Шаньё. Только он скупает золото без допроса. Да и нет других антикваров в старом городе. Выкуплю у него браслет.»

Действительно, месьё Шаньё брал драгоценные вещи сразу и без вопросов, но за очень низкую стоимость.

– Торг неуместен, – говорил он. – Откуда мне знать, где вы взяли эту вещицу и в какую историю меня втягиваете. Риск нужно оплачивать.

Он знал и семью Царикофф, и Лизу, и её украшения. После смерти Романа, Лиза попросила антиквара оценить свои драгоценности, так как все они были даренные покойным мужем в искупление вины после побоев, и Лиза абсолютно не представляла их стоимости. Месьё Шаньё сделал каталог с фотографиями, описанием и ценой.

Лиза посмотрела на часы: Лео задерживался. Заволновалась от мысли, что он не придёт вообще, потому что решил бросить её.

– Кому ты нужна, – зазвучал рядом голос Евгении Всеволодовны. – Да ты только посмотри на себя! На кого ты похожа! Чучело огородное. И делать ничего не умеешь – всё из рук валится.

Настроение испортилось. Лиза вмиг потеряла нить радостной мечты в будущее и оказалась с головой в тягучем тумане безнадёжности. И море из доброго, в своём естественном движении, превратилось в гневную, враждебную массу.

Раздался звонок. Лиза быстро сунула руку в сумку и суетливо заворошила там множество женских мелочей. Наконец нащупала заветную прямоугольную пластину телефона и быстро поднесла к уху, не глядя на высветившийся номер в полной уверенности, что это – Лео:

– Ало! Ты где?

– Я не приду, извини.

Лиза почувствовала слабость в ногах. Язык онемел.

– Ало, ты меня слышишь? – Спросил Лео. – Извини. Только что позвонила сестра и попросила срочно приехать. Отца забрали в больницу с инсультом. Он в тяжёлом состоянии.

– Ах, – выдохнула с облегчением Лиза: значит, он не бросает её, и вновь ей стало хорошо и захотелось сделать что-нибудь доброе. – Давай я тебя отвезу.

Молчание.

– Познакомь меня со своей мамой, – тогда попросила Лиза. – Мне хочется увидеть, что такое, когда мама любит.

– Даже не знаю, – растерянно сказал Лео.

– Ну, пожалуйста, пожалуйста. В конце концов мы сможем быть вместе всю поездку. Я скучаю без тебя. Ты мне нужен. Я люблю тебя, – сказала Лиза и осеклась, но было поздно: слова откровения вылетели.

На неё навалилось такое невыносимо сковывающее стеснение, как малое по размеру, жаркое не по сезону пальто. Стало ясно, что ей трудно устоять перед этим молодым красавцем. «Он, – с тревогой подумала Лиза, – может делать со мной всё, что захочет.»

– Хорошо, – сказал Лео, – отвези. Только не думаю, что тебе понравится стиль. – Слово «стиль» он произнёс специально громко и нараспев. – Мы живём очень скромно.

15

Дорога в Лион занимала несколько часов.

Краем глаза Лео видел, как непринуждённо, положив руки в золотых браслетах на обод руля, Лиза ведёт машину. В салоне похрипывала саксофоном лёгкая джазовая музыка и пахло благополучием: кожей от сидений, ванилью из ароматизатора воздуха, болтающегося на зеркале переднего вида и Лизиными духами.

– Лео из Лиона, ты говорил, твои родители практикующие католики. В таких семьях всегда много детей, – говорила Лиза глядя вперёд на шоссе, – а я всегда мечтала о сестре или брате. Как это здорово – ты никогда не чувствуешь себя одиноким.

– Скорее, ты всегда не один. И, вообще, причём здесь одиночество, – ответил Лео без желания продолжать: заметил, ему не нравятся и даже раздражают Лизины попытки поговорить, как он считал, ни о чём.

Разговор не завязывался. Какое-то время так и ехали молча. Лиза наслаждалась обществом Лео – было просто хорошо от того, что он рядом. Лео старался расслабиться в комфортной обстановке, но не получалось. Напротив, внутреннее напряжение нарастало от понимания, что всё это не его. Вспоминал старый родительский дом, в котором они скоро окажутся, и стало ещё хуже. Ни скорость, ни запах богатства в салоне, ни красивая музыка не радовали – раздражали.

Полдень. Лиза почувствовала голод и нужно было выйти размять ноги.

– Хочешь есть? – спросила она.

– Мне всё равно, – ответил Лео безразличным голосом.

Лиза подумала, что Лео переживает из-за внезапно заболевшего отца:

– Не расстраивайся. Твой отец поправится.

– Ты не врач, чтобы делать прогнозы, – грубо сказал Лео. – Он так навкалывался в своём фургоне с дурацким названием «Пицца на живом огне» – бесполезно. Проработал всю жизнь за копейки. Ничего не нажил. Ничего не видел. Какое тут здоровье? Кончит в больнице – вот и всё!

– Не говори так, – не обращая внимание на неприятельский тон сказала Лиза с сочувствием. – А ты? А твои братья? Сестра? Он вас кормил как мог, растил, не думая о себе.

– А кто его просил! – Возмущённо выкрикнул Лео. – Если он умрёт, что они с матерью будут делать, он подумал, прежде чем рожать детей сколько бог даст? У него же за душой кроме долгов ничего нет. Кредит за дом так и не выплачен.

Лиза глубоко вздохнула. Она понимала Лео. Её детство тоже прошло без роскоши: родители экономили каждую копейку. Помнила, как однажды они шептались поздно вечером:

– Куда нам второго, Женечка. Только переехали в чужую страну. С работой ещё не ясно.

– Так что же делать, Николя?

– Ты знаешь, что. Идти к врачу, пока ещё срок позволяет.

Евгения Всеволодовна плакала, а Николай Петрович успокаивал её грустным голосом.

Остановились на ближайшей зоне отдыха. Здесь и заправка, и комфортабельные туалетные комнаты с душем, и ресторан, и небольшой магазинчик, в котором Лиза хотела купить сладостей для братьев и сестры Лео.

– Может ты и не хочешь есть, а я просто умираю от голода. – Лиза бодро зашагала в ресторан.

Лео поплёлся сзади. Отец никогда не ездил по платным дорогам. Было стыдно признаться, что он впервые в подобном месте. Почувствовал себя ущербно и мысленно обвинил Лизу за то, что она провоцирует в нём ощущения слабости и дискомфорта.

В зале ресторана шумно. Стучат тарелки. Витают вкусные запахи еды. Время обеда во Франции. В час дня, а некоторые и в двенадцать по полудню, садятся за обеденный стол – это обязательно. Обильный обед: салат из свежих овощей, горячее блюдо, тарелка с сырами, десерт, стаканчик вина. Лиза хоть и имела русские корни, но с детства привыкла к французским обычаям не отделяя себя от коренных французов. Она заказала полное меню. Лео взял только кофе.

– Ты издеваешься, – рассердилась Лиза.

– А что тебе не нравится?

– Твой кофе. Объясни в чём дело.

Лео вскинул голову так, что белокурые локоны красиво упали назад, и посмотрел на Лизу голубыми глазами – взгляд, заставляющем её трепетать.

– У меня нет денег. Довольна теперь?

Лиза молчала. Она растерялась не от того, что у Лео нет денег и ей придётся платить за обед – она знала – а от того, как Лео нервничает. Его белая прозрачная кожа на щеках, вид которой приводил Лизу в волнение, покрылась красными пятнами. Лиза решила, что его мучает совесть за украденный браслет.

– Довольна теперь? Нравится надо мной издеваться? Ты же не понимаешь, что такое быть бедным – всегда как сыр в масле каталась.

– Извини, я не хотела тебя обидеть. Я не знала…

Лео перебил:

– Не знала она! А что ты знала?! Что ты вообще знаешь?! Ты же жизни не видела. Мама её не любит. Муж ударил. Нашла из-за чего убиваться. Мне бы твои проблемы!!!

Лео перешёл на крик. Люди за соседними столиками стали оборачиваться. Лицо Лизы застыло, по щекам покатились слёзы.

Слёзы Лизы остановили ярость Лео. Он замолчал, опустил глаза. Какое-то время сидели молча. Официант принёс кофе для Лео и салат для Лизы.

– Принеси мне тоже меню, – попросил Лео официанта.

– Будет сделано, месьё.

– Прости меня, – когда официант ушёл, Лео обратился к Лизе, – я – дурак.

– Ты не дурак, Лео, не говори так, – Лиза вытерла мокрые от слёз щёки бумажной салфеткой. – Я тебя понимаю. Я – женщина, богатая, а ты – мужчина, и по правилам жанра ты должен быть богат, делать мне подарки, платить за меня. Но у меня есть реванш.

– Какой? – Лео с интересом посмотрел на Лизу.

– Я старше тебя. Намного.

– Восемь лет – это не много.

– Так не принято. Мужчина должен быть старше, в крайнем случае – ровесники. Я неудобно себя чувствую каждый раз, когда думаю об этом.

– А ты не думай. Плевать на разницу в возрасте.

После обеда Лиза зашла в магазин за подарками, а Лео остался рассматривать журналы у входа. Лиза выбирала конфеты и краем взгляда наблюдала за Лео – любовалась им.

Он взял со стенда журнал, пролистал, поставил на место и, оглядываясь, как будто опасался кого-то, достал из кармана телефон, нажал два раза на кнопки. «Значит, по этому номеру он часто звонит, если номер всплывает сразу в памяти,» – подумала Лиза.

Нервно закусив нижнюю губу, Лиза бросала не глядя в корзину пакеты со сладостями и не отрывала глаз от Лео. Он так увлёкся разговором, что не замечал смотрящую на него в упор Лизу. Сначала разговаривал со спокойным лицом, улыбался, потом на лбу появились недовольные морщины и стало понятно, что он нервничал. Вдруг резко положил телефон в карман – разговор прервался внезапно.

Лиза оплатила покупки в кассе. Когда подошла к Лео, он как ни ч чём не бывало листал журнал. От недовольного лица не осталось и следа.

– Всё купила, что хотела? – Поставил на место журнал, повернулся к Лизе с улыбкой.

– Да, можем ехать, – сухо ответила Лиза.

Как только выехали на шоссе, Лиза спросила:

– Ты кому-то звонил, пока я была в магазине?

Лео ответил не сразу:

– Да, звонил.

– Кому?

– Странный вопрос.

– Почему странный? – Лиза занервничала ещё больше от нежелания Лео отвечать. – Мне интересно.

– Что интересно?

– Мне показалось, или действительно этот телефонный разговор тебя расстроил?

– Тебе показалось.

– Ты врёшь, я видела как ты нервничал, когда разговаривал.

Лео не ответил. Отвернулся и стал смотреть в боковое стекло на проезжавшие мимо автомобили.

– Если тебе нечего скрывать, скажи, с кем ты разговаривал.

Молчание.

– С той девушкой, что устроила скандал в ресторане? Я помню, её зовут Фани.

Лео резко повернулся в сторону Лизы:

– Хочешь меня контролировать? Или оставь это желание прямо сейчас и навсегда, или останови машину – я выйду.

Лиза молча перестроилась в крайний ряд, затормозила у обочины.

– Выходи, – сказала тихим голосом.

– Ты с ума сошла, – Лео заволновался. – Здесь нельзя останавливаться.

– Я включила аварийные огни. Ты успеешь выйти.

– Куда я здесь пойду посреди дороги?

– Куда хочешь.

– Ладно, пока. – Лео открыл дверь: мимо со свистом пролетали автомобили.

– Лео, подожди, – Лиза наклонилась и схватила его за локоть, – останься. Я не контролирую тебя. Я ревную. Пойми же наконец.

Она отвернулась и быстро задышала. Слёзы опять готовы покатиться по лицу. Она с трудом сдерживалась.

Лео захлопнул дверь.

– Да, это была Фани. Но это не то, что с тобой. Дай мне время понять. – Лео обнял Лизу, прижал к себе и стал гладить по голове как любящий родитель своего ребёнка. – Прости меня. Я не должен быть с тобой. Когда увидел тогда тебя на пляже, не нужно было подходить. Это была ошибка.

– Поехали, здесь опасно оставаться. Что уж теперь. – Лиза сделала громче музыку и переключилась на дорогу.

Лиза вела машину и думала о человеческом желании контролировать. Её родители. Они хотели знать всю её жизнь до мелочей и управлять ею. Больно и неприятно терпеть их давление над собой. И рана до сих пор болит, не заживает. И неизвестно, заживёт ли когда-нибудь… «Может, – подумала Лиза, – Лео прав. Может, моя любовь – это желание обладать им, растворить его в себе и раствориться самой без права на свободу. Но я не могу по-другому. Он должен быть мой, и только мой.»

Лиза испугалась своих догадок. Сделала громче музыку и полностью переключилась на дорогу.

16

Едва удерживая большой кусок «Марсельского мыла» (Savon de Marceille фр.) Лиза вымыла руки. Взяла полотенце и тут же повесила – сырое и несвежее. В её доме под Ниццей полотенца менялись каждое утро. Белоснежные, мягкие, с ароматом роз – по приказу Лизы использовался специальный ополаскиватель определённой марки.

– Такое впечатление, что пол Лиона вытиралось этим полотенцем, – возмущённо прошептала Лиза, размахивая в воздухе мокрыми руками, чтобы высушить их. Приглаживая волосы всё ещё влажными ладонями, смотрелась в зеркало и, через приоткрытую в ванной комнате дверь, слышала голоса: разговор Лео с матерью.

– Дети ещё в школе. Сестра твоя так тебя ждала. Она всегда тебя больше братьев любила. А ты у отца был?

– Нет. Что я там забыл? Очередной подзатыльник?

– Он лежит, не встаёт. Не до подзатыльников больше ему. Никого не узнаёт после удара.

– Возьми, здесь деньги. Здесь немного, на какое-то время вам хватит, а там посмотрим.

– Откуда у тебя столько денег, сынок?

– Работу нашёл, – соврал Лео.

– Спасибо господу за помощь.

Лиза догадалась, что большая сумма могла быть у Лео только с продажи браслета. «Какая же я глупая, – подумала Лиза. – У меня залежи ненужных безделушек, а эти люди еле концы с концами сводят.»

Она быстро нашла в сумке кошелёк, достала несколько бумажных купюр, сунула их в пакет с конфетами. Потом сняла один из браслетов и положила к деньгам в пакет. Взбила конфеты так, чтобы ни браслета ни денег не было видно.

– А это её машина, сынок? – Тем временем спрашивала мать.

– Конечно, мама. Откуда у меня такая шикарная тачка. Ты хоть знаешь, сколько она стоит?

– Догадываюсь. Поэтому и спрашиваю. Вдруг ты в лотерею выиграл, – серьёзно произнесла мать. – Нам только и остаётся работать с утра до вечера и в лотерею играть, простит меня господь.

– Мам, не надо. Не такие мы уж и бедные. Дом есть, с голоду не умираем.

– Да какой там дом. Стыдно человека пригласить. Где я её спать положу, подругу твою? Видно, что она не привыкла к таким трущобам. Она – настоящая мадам.

Лиза вышла из ванной комнаты.

– Не волнуйтесь, – громко перебила она диалог между матерью и сыном, – мы переночуем в отеле.

Мать Лео покраснела. Это была ничем не примечательная женщина. Выглядела на свои года – не старше и не младше. Не полная, но и стройной назвать её нельзя. Сутулилась – видно, что ей тяжело нести груз судьбы. Суставы на пальцах выпирали, и руки выглядели крючковато. Полуседые волосы собраны в тугой пучок на затылке. Она не красила их. И, вообще, никаких следов косметики на ней не было видно. Одета в ситцевое простое платье впереди на пуговицах как халат. На ногах – шлёпанцы из искусственной чёрной кожи. Лиза ощущала запах этих шлёпанцев. Они были куплены недавно. Такие запахи витали на воскресном рынке в Ницце, когда Лиза проходила мимо прилавков с одеждой и похожей обувью. Ни разу ничего себе не купила. Просто нравилось бродить в толпе людей. Казалось, все они – одна дружная большая семья, и чувство одиночества покидало на время.

Лиза, Лео и его мать стояли посреди гостиной, смотрели друг на друга, не зная, что делать. Лиза и мать Лео напоминали две сущности с разных планет, находящихся в противоположных концах вселенной. Все трое понимали разницу. И так же понимали, что у Лео есть выбор: он может выбирать планету.

Прервала молчание мать:

– На ужин останетесь?

По сдержанному тону Лиза поняла, что мать не хочет незваную гостью.

– Мы поужинаем в отеле, не станем вас обременять, – ответила спокойно Лиза.

Ей и самой не хотелось задерживаться в этом доме. Он не был слишком грязным – видно, что здесь убирают и стараются даже навести уют, поставив в угол гостиной комнатное тропическое растение. Но всё старое: мебель, кресла, люстра – из чужой и очень грустной жизни.

Зазвонил телефон Лео. Он быстро вышел из гостиной, не желая разговаривать при свидетелях.

– Не моё, конечно, дело, – как только Лео скрылся из виду, сказала мать, – но это ты купила ему одежду? – И, не дожидаясь ответа, продолжила: – Всё фирменное, дорогое. Зачем тебе мой сын?

– Мне хорошо с ним, – сказала Лиза.

– Очередное развлечение, как твоя машина или ещё одни туфли. Ну, да ладно, – мать отчаянно махнула рукой, – пусть хоть немного поживёт как человек, хоть оденется прилично.

– Зачем вы так. Я не желаю ничего плохого вашему сыну. Он мне действительно нравится. – Лиза понимала, что про любовь говорить неуместно, поэтому ограничилась скромным «нравится».

– Не верю я тебе.

– Ваше право. – Лиза достала из сумки пакет с подарками и положила на стол: – Там конфеты, сладости разные детям.

– Лучше бы обычной еды привезла. – Мать коротко глянула на пакет: – Что нам эти конфеты.

Лиза вдруг почувствовала, что больше ни минуты не может здесь находиться. От груза горя и неудач, живших в этих комнатах, она даже ссутулилась как мать Лео. Лиза ожидала увидеть совсем другое: красивую, ухоженную женщину; светлый, уютный дом, где пахнет свежим деревом и выпечкой; где смеются от счастья и рады неожиданным гостям. Лео говорил, в их семье живёт любовь. Но где она, эта любовь? Почему Лиза не может её разглядеть?

Вернулся Лео.

– Нам пора уезжать, мама. – Он подошёл к матери, поцеловал по очереди в обе щеки.

В ответ мать обняла его и сказала:

– Помни, сынок, за всё нужно платить.

17

Зазвонил колокольчик, когда Лиза открыла дверь и вошла в ювелирную лавку.

– О, Лиза, – с ударением на «а» мягко произнёс месьё Шаньё, – рад вас видеть.

Лиза окининула взглядом лавку – браслета не было. Но она и не ожидала его увидеть на витрине. Месьё Шаньё выставлял стандарьные драгоценности для рекламы. Истинные произведения можно было увидеть только с его рук для клиентов с репутацией или по рекомендации.

– Мой браслет с изумрудами, – сразу перешла к делу Лиза.

– Вы сегодня необыкновенно очаровательны, впрочем, как всегда. – Месьё Шаньё взял Лизину руку, поднёс к губам и, прежде чем поцеловать, спросил: – Если позволите?

– Вы так любезны, – Лиза сказала стандартную фразу в ответ, сдерживая желание выдернуть руку.

Месьё Шаньё. Среднего роста, худощавый. Всегда – и зимой, и летом – в безупречном сером костюме с бабочкой. Белая кожа в пигментных пятнах. Он напоминал Лизе крота, который сидел в своей полутёмной лавке и не высовывался наружу, чтобы не видеть солнца.

Наступила пауза. Зная месьё Шаньё давно, Лиза понимала – он ждёт объяснений.

– Браслет принёс молодой человек, блондин с голубыми глазами, – сказала Лиза глядя прямо в лицо антиквара.

– Да, да, да, – прошептал месьё Шаньё, – так вы знаете, да, да.

– Да, знаю. – Жар ударил внутри от подтверждения, что это действительно Лео украл.

– А я уже собирался вам звонить. Знаете ли, вещица именная. И вдруг молодой человек незнакомый, – месьё Шаньё вопроительно посмотрел на Лизу.

– Произошло недоразумение, – Лиза придумывала на ходу, – я сама попросила этого молодого человека. Браслет напоминает мне о прошлом.

– Конечно, внезапная смерть Романа – трагедия и для вас и для его родителей. О, извините, что вынуждаю вас говорить об этом. Понимаю, щепетильная тема. У вас сложный период в жизни, но я должен убедиться.

– Потом я поняла, что глупо избавляться от драгоценностей. Проблема во мне – я никогда не забуду.

– Время лечит, – сухо, из вежливости, а не из состродания, произнёс антиквар.

Лиза поняла, что он не поверил, но обяснение устроило, и этого достаточно.

– Я хочу забрать браслет.

– Конечно, Лиза. Но что меня насторожило, этот незнакомый молодой человек оставил браслет за абсолютно малую сумму.

– Это я ему сказала сдать за такую сумму. – Лиза начинала нервничать от того, что месьё Шаньё тянет с распросами. – Деньги мне были не важны, лишь бы избавиться от воспоминаний о прошлом. Не хочу оправдываться, но иногда бывают эмоцианальные моменты, когда под накатом чувств мы ведём себя неадекватно. Ну, вы понимаете.

– Конечно, я всё понимаю, Лиза. Ненадолго оставлю вас.

Месьё Шаньё скрылся в сумерках за витриной и через несколько минут появился с браслетом в руках.

– Вот, – сказал он и замолчал.

Опять пауза.

– Сколько я вам должна? – спросила наконец Лиза.

Месьё Шаньё не тропился с ответом.

– Я забыла, – раздражённо сказала Лиза: старый лис пытался словить на обмане.

Ведь если она сама попросила Лео принести браслет, значит, и сумму должна знать. «Но, в конце концов, это не его дело. Почему он считает нужным совать нос в мою жизнь?» – подумала Лиза и повторила уверенным голосом:

– Я забыла.

– Прошу прощения, – Месьё Шаньё протянул браслет, – я бы хотел вам кое-что сказать.

– Что ещё? – Лиза торопливо положила браслет в сумку.

– На правах друга семьи вашего покойного мужа месьё Романофф, так мною уважаемого.

– Как у вас тут душно, – Лиза расстегнула пуговицу рубашки-поло.

– Иногда молодые люди играют в любовь.

– Спасибо за вашу конфиденциальность, месьё Шаньё.

– А вы, Лиза, я вас знаю: вы – очень добры. Даже слишком, я бы сказал. Не хотелось, чтобы у вас были неприятности.

Затем месьё Шаньё назвал сумму, Лиза заплатила, попрощалась и направилась к выходу.

– Всего хорошего, месьё Шаньё.

– Всегда к вашим услугам, Лиза, – донеслось вдогонку.

Лиза обернулась:

– Спасибо. Ценю ваше внимание и заботу.

Лиза вышла на улицу и остановилась посреди тротуара, чтобы сделать глубокий вдох. Морской воздух, смешанный с выхлопными газами автомобилей на улицах Ниццы, показался всё равно свежим по сравнению со удушающей атмосферой ювелирной лавки месьё Шаньё.

Хотелось поскорее увидеть Лео. Посмотрела на часы: оставалось ещё время до окончания занятий.

В ожидании Лиза бродила по городу. На узкой улочке, берущей начала в порту, зашла в кафе. Незнакомое. Решила скоротать время там – недалеко от порта и набережной, где оставила машину, чтобы потом вскочить в неё и скорее поехать за Лео. Скорее увидеть его. Скорее бы.

Устроилась за столиком у окна. Пила кофе и рассматривала прохожих на улице. Потом достала пудреницу, раскрыла, поправила перед зеркалом причёску и застыла.

Захотелось отвести взгляд, как-будто она смотрела на незнакомого человека без его разрешения, а так в обществе не принято – считается дурным тоном. Но Лиза удержала взгляд – увидела в себе то, что боялась. Странное это было чувство.

Волосы, плечи, овал лица. И глаза. Глаза Евгении Всеволодовны и её взгляд под её бровями, её губы.

– Я так похожа на маму, – Лиза провела ладонью по лицу, – но только внешне. Только внешне. Внутри мы совсем разные.

Резко захлопнула пудреницу, положила обратно в сумку. Лиза не хотела быть похожей на свою мать – Евгению Всеволодовну, но собственные голос, внешность и фразы, живущие в голове, постоянно напоминали о ней.