Текст книги "Неприкаянная"

Глава 9

Новый день начался совсем не так, как я для себя придумала: тишиной, едой, тихим похмельем хозяина… Нет, он начался в полдень диким, яростным криком. Некто орал прямо под дверью спальни, в которой мы с ним тихо и мирно отдыхали.

– Открой сейчас же! Я теперь хозяйка этого дома! Ты не имеешь права меня игнорировать! Если захочу… Я найду на тебя управу! – Судя по угрозам, под дверью надрывалась наша молодая. – Тебе больше не интересно, что стало с твоим незаконнорожденным ублюдком? Впусти меня! Ты один? Имей в виду, я не потерплю твоих девок в нашей кровати!

– Иди в трапезную, Альбертина! Я спущусь через пару минут, и мы обо всем поговорим, – заорал в непосредственной близости от моего уха, заставив меня вздрогнуть, Ларен.

– Ты пожалеешь! – донеслось ему в ответ. Вслед за этим послышались легкие шаги и особа, издающая такие громкие вопли, соизволила удалиться. Меньше чем через пять минут крики раздались где-то на первом этаже. Интересно, это у них слышимость такая в доме или слух у меня теперь настолько острый? О! Господин могучий маг проснулся и даже погладил меня мимоходом. Он всегда магией себя в порядок приводит или все-таки в простой водичке хоть иногда купается?

– Ну что, Мирка? Хочешь не хочешь, а спускаться вниз все же придется. Надеюсь, ты не оставишь меня в одиночестве? Со слугами мне вроде бы как не по чину откровенничать. Отцу всего не расскажешь. Братьев и сестер у меня нет. Вот и получается, что только ты одна меня можешь выслушать и поддержать. Пошли?

И мы пошли вниз по лестнице, в замеченную и обследованную мною еще вчера столовую, трапезную, если говорить языком графа. Разгневанная и оттого еще более прекрасная особа ожидала милорда за столом. И не просто за столом, а во главе стола. Говорить она тоже начала первая, не дожидаясь, пока он подойдет к столу и сядет. А он и не сел. Остановился послушать, я тоже, навострив уши, устроилась у его ног.

– Я решила, милый, что место во главе стола по праву принадлежит мне, так как я герцогиня, а ты всего лишь граф. Присаживайся, дорогой. Твои слуги несносны. Не обессудь, но уже к вечеру я поменяю их всех. Ты платишь жалованье хамам. Я такого не потерплю. Они…

Договорить она не успела. Ларен сделал один очень большой шаг, обхватил своей совсем немаленькой ладонью шею мадам, которая вся из себя герцогиня, и «вежливо», рывком, вытащил ее из-за стола. Помню, цепкость и силу этих пальцев я тоже как-то испытала на собственной шее. Вот они разжались, и ее милость оказалась сидящей на своей изящной попе у его ног, а граф уже невозмутимо усаживался на свое место, не обращая на нее внимания. Сел. Позвонил. Мгновенно появившемуся лакею велено было подавать. Что в этот момент делала я? Как – что, последовала примеру хозяина. Скользнула вслед за ним. Вспрыгнула ему на колени, пока еще маленькая. Свернулась на них в маленький клубочек, надеясь, что меня не прогонят, уставилась сверху вниз на Альбертину, пытающуюся встать и не запутаться в ворохе своих юбок. Меня не прогнали, а даже, наоборот, начали поглаживать. Она же наконец-то сумела подняться. Изящество манер слетело с нее, как шелуха. Перекошенное отвратительной гримасой лицо совсем не красило молодую женушку. А ее попытки заорать тем более.

– Что ты… – попыталась она, но ее перебили.

Вот теперь я узнала его. Именно таким холодным, надменным гадом увидела я его впервые. А еще этот жуткий, безэмоциональный, как холодная ледышка, голос, пробирающий до глубины души.

– Герцогиней ты уже не являешься. Соглашаясь на брак со мной, ты отказалась от своего титула. Не помнишь? Внимательнее нужно читать бумаги, которые подписываешь. Глава семьи я. И только я. Ты вошла в мой дом. Здесь я хозяин. Мое слово закон. Согласно древнему уложению о порядке в семье, которое, кстати, никто не отменял, твое слово и твои требования силы не имеют. Ты можешь смиренно попросить, и я, если будет на то мое желание, могу снизойти к твоим просьбам или же нет. У тебя есть твой дом, вернее, был твой, теперь же все твое стало моим, но я, проявляя великодушие, возможно, мог бы разрешить тебе проживать в нем и считать себя его хозяйкой по-прежнему. Но всегда есть они, обстоятельства. Не забывай об этом, а сейчас я хотел бы знать… Почему сегодня за столом я не вижу своего сына. В добрачном соглашении ясно было сказано, что на следующий день после обряда я смогу его увидеть.

В ответ на его вопрос раздался неприятный, каркающий смех и вслед за ним насмешливое, язвительное объяснение:

– Увидишь. Прямо сейчас и увидишь. Для этого ему вовсе не обязательно быть здесь. Не так ли?

Альбертина демонстративно сжала в кулаке прозрачный кристалл, и над столом развернулось что-то вроде маленького окошка. В нашем мире я назвала бы это голограммой или виртуальным видео, а здесь это называлось письмом-картинкой. Именно эта картинка звука не передавала. Только изображение мальчика лет пяти-шести, очень похожего на графа. Черноволосый, синеглазый ангелочек смотрел прямо на нас и грустно улыбался. Его одежда была запыленной и местами порванной, руки сжаты в кулаки, а ноги босы. Позади него можно было рассмотреть полог фургона для дальних путешествий. И все. Это было все, что можно было увидеть за очень короткое время, пока картинка висела над столом. Она погасла, а мадам графиня демонстративно стряхнула пыль, оставшуюся в ее ладони вместо прозрачного кристалла.

– Я выполнила свое обещание, – заговорила она, – вы увидели его. Он жив и здоров. Где он, я не знаю. Следующее сообщение мне придет ровно через месяц. Придет оно на мой почтовый пенальчик. Человек, отправляющий мне сообщения, активирует свой только в момент отправки, и каким бы сильным магом вы ни были, все равно не сможете зафиксировать место отправления. Вы не найдете его. Радуйтесь тому, что сын жив. Если вы, мой дорогой муж, планировали вернуть его в дом или признать наследником, то просчитались. Этого никогда не будет. Никто и никогда не узнает о нем. Он никогда не будет признан вашим наследником. Только я – слышите? – только я, если вы меня очень хорошо попросите, могу подарить вам наследника. Но имейте в виду, я обезопасила себя со всех сторон. Вы не сможете избавиться от меня. Будете вынуждены заботиться о моем здоровье и благополучии. Вы и ваш друг-король – глупцы, считающие себя почти всесильными, но именно вы будете делать то, что я захочу, а я хочу власти и богатства. Все это теперь у меня есть. Надеюсь, вы будете послушным мужем, и вот тогда, возможно, лет через десять, я рожу вам наследника. А теперь освободите мне мое место и приготовьте к вечеру не только супружескую постель, но и драгоценный подарок. Вам долго, очень долго придется вымаливать у меня прощение за ваш варварский поступок.

Она уже торжествовала, дура! Я бы на ее месте бежала бы уже куда-нибудь подальше. Грозить Злому Магу – это надо быть совсем того… Ну, что я говорила? Над моей головой раздался негромкий щелчок пальцами, и уже празднующая победу женщина застыла, обездвиженная мощным заклинанием, я хорошо видела магические нити, опутывающие ее все плотнее и плотнее. Теперь на детальное прояснение ситуации нарвалась уже она. Остывающий на тарелках завтрак уже никого не интересовал.

– Вы торопитесь, моя дорогая жена. По договору, который мы с вами заключили, я не могу удалить вас из своего дома без вашего на то желания, а также обязуюсь не причинять вреда вашему здоровью как действием, так и бездействием, обязан заботиться о вашем комфортном проживании. Так? А я и не отказываюсь. С сегодняшнего дня вы будете проживать в неге и комфорте в своих комнатах. Ухаживать за вами будут обе ваших горничных, по очереди. Сами вы отныне не сможете выйти за порог своих апартаментов и это, поверьте мне, не будет считаться вредом для здоровья. А теперь самое главное… Ниран! – заорал он, и перед ним словно из ниоткуда появился камердинер. – С сегодняшнего дня госпожа графиня будет проживать в своих комнатах без права их покидать по своему желанию. Всех ее людей, которые прибудут через пару часов, отправить обратно. Из гардероба, который они привезут, вам нужно будет вместе с ее горничными отобрать не больше пяти платьев. Два для приема гостей и три повседневных. Замена их будет происходить не чаще одного раза в полгода. Если они вдруг придут в негодность раньше этого срока, ей придется ходить в лохмотьях. Выезжать в город и на приемы ее милость больше не будет. Я знаю точно, мне не идут рога. На прогулки в сад и вообще куда бы то ни было я неизменно буду сопровождать ее сам, когда найду для этого время. Лечить в случае любой болезни тоже буду сам. Вы собрались меня прогнуть под себя, как всех своих ныне почивших мужей? У вас не получится, мадам. Вы пожалеете о том дне, когда вам пришла в голову мысль связаться со мной. А сын? Я новым обзаведусь, и поверьте, для этого вы не будете мне нужны. Ниран! Обыскать все вещи. Ищите все почтовые пеналы и любые, даже самые нужные амулеты и артефакты. Впрочем, я сам займусь этим. А то еще пропустите что-нибудь.

– Прошу вас, мадам! – шутовски поклонился граф, предлагая ей идти впереди него. И она пошла, как швабра с ножками, вся такая деревянная-деревянная. А я что? Я следом. Обыск был долгим и тщательным. Перебирали всё: белье, драгоценности, ленты, заколки, шпильки и даже флакончики, содержащие средства гигиены. И все это время госпожа, возомнившая себя владычицей, была вынуждена сидеть в кресле с неестественно выпрямленной спиной. Сначала ее глаза горели злобой и бешенством, но к концу второго часа из них потекли крупные, словно горошины, слезы, но они никого не разжалобили.

Лично мне очень быстро надоело ходить вслед за магом и разглядывать все женские вещички, что он перебирал. У него и у самого все прекрасно получалось. И вот наконец-то обыск закончился. Последнее слово, удаляясь, молодожен сказал уже на пороге комнаты.

– Ах да, эликсир… Нарушить магический договор я не могу, а он обязывает меня готовить его для тебя точно в назначенный срок. – Глаза графини блеснули торжеством, – И даже если на это будут уходить все мои силы, отказаться я не смогу, но… В договоре сказано, что я должен делать это для тебя, а о том, что я должен отдавать его тебе, не сказано. Как ты сказала, я должен был увидеть сына и я увидел его? Так и эликсир. Он будет приготовлен именно для тебя, и никто другой не сможет его получить, но вот стоять он будет у меня в тайнике, а я буду наблюдать за тем, как быстро ты будешь стареть. Спокойных тебе снов, любимая.

Веселье началось с утра пораньше уже на следующий день. Весь дом был похож на растревоженный улей. Граф с утра, не забыв покормить меня и погладить, отбыл в королевский дворец, а слуги обсуждали условия проживания госпожи и ее требования. Две зареванные горничные не успевали сменять друг друга, выполняя ее пожелания, убирая битую посуду и получая оплеухи. Больше всего в этом бедламе мне понравилось поведение Нирана. Абсолютное спокойствие и железное самообладание. Бьет посуду? Подать деревянную. Сорвала занавески? Убрать остатки и оставить окна без затемнения. Вылила в купель средства для мытья волос и ухода за телом? Отнести мадам кусок мыла из маленькой купальни для слуг. Раскидала и пролила первый, а затем и второй завтрак? Отнести лекарство от кишечной колики вместо обеда. Просит принести крепкую веревку для того, чтобы повеситься? Отнести и привязать там, где укажет. Требует позвать целителя? Сказать мадам, что граф уехал на прием к его величеству и если успеет, то обязательно окажет графине помощь, как только вернется домой. Требует принести книги? Отнесите ей в комнату пару молитвенников. Плачет? Передайте горничным, чтобы ушли из комнаты и не мешали мадам самовыражаться.

Дни шли за днями. Молодая жена продолжала беситься не уставая, а граф нанимал людей, направлял их на поиски сына, допоздна работал в лаборатории и лишь иногда ездил к королю.

Я была предоставлена самой себе. Маг приползал в комнату чуть живой, с опустошенным резервом и растрепанными нервами. Работа в лаборатории, монотонная и однообразная, его просто выматывала, а безрезультатные поиски сына сильно расстраивали. Старый граф после шумного скандала в доме не появлялся. Через десять дней после заключения брака этот самоуверенный старик явился к Ларену и принялся распекать его за неуважение к жене, обществу и семейным ценностям, посмел потребовать скорейшего появления законного внука. Молодой маг впервые сорвался и показал себя во всей красе. Дом содрогался, прислуга испуганно жалась к стенам, а ошеломленный поведением всегда почтительного сына отец уехал домой чуть живой. Но спокойствия этому дому его отъезд не принес.

Высший свет столицы буквально завалил особняк письмами, визитками и приглашениями. Все хотели посетить молодую графиню, пригласить ее на прогулку, увидеть ее на балу и т. д. Известие о тяжелой болезни женщины отвратило немногих. Все время находились желающие нанести ей визит, но защита на городской усадьбе графа была активирована на полную мощность, и потому всем любопытным и заинтересованным лицам приходилось довольствоваться отписками графского секретаря.

Глава 10

Я выросла. Ну, по крайней мере, достигла размеров взрослой рыси, поражая своей красотой и необычностью всех, кто меня видел. Никто из домашней обслуги ни разу не видел меня в гневе, и все в особняке считали меня большой безобидной домашней кошкой, а не тем хищником, каковым я являюсь. Ларен выбрал время, навестил семейную сокровищницу и украсил мою шею золотым ошейником. Широкий, инкрустированный драгоценными камнями, он свободно болтался на моей шее, не стесняя движений и выполняя лишь функцию украшения.

Последнее время я всюду следовала за магом: во время его редких прогулок, посещений дворца, поездок в мужской клуб с картами и девочками. Скользя бесшумной тенью возле его ног, я не доставляла ему беспокойства, не пытаясь убежать или, не дай боги, напасть на кого-нибудь. Высший свет привык к моему присутствию рядом с ним. Дамочки умилялись и тянули свои резко пахнущие духами ручки к моей шерстке, но почти беззвучная демонстрация моих клыков помогала им передумать, а вот мужской половине очень хотелось бы знать, где можно обзавестись подобным питомцем. Мне же было безумно интересно наблюдать за теми, кто считал себя элитой общества, теми, кто имел власть над судьбами других людей. Их манеры, привычки, строгая иерархия в отношениях, уверенность в своем превосходстве – все это мне непременно нужно было знать, во всем этом я хотела разобраться. Почему?

Потому что время шло, а у Ларена ничего не получалось. След остыл совсем. Никто не видел, никто ничего не слышал, никто ничего не знал. Все связи графини перетряхнули, проверили и вроде бы всех, кого только можно, взяли под наблюдение, но… Ничего. Совсем ничего. Складывалось такое ощущение, что мальчишки просто не существовало на этом свете и только отчаянье графа и ежемесячные отчеты, появляющиеся в почтовом пенальчике его жены, доказывали обратное. Выслушивая вместе с магом отчеты людей, занимающихся поисками парнишки, я все чаще ловила себя на мысли, что что-то идет не так. Ищут неправильно! Идут поиски наследника знатного рода. Обыскивают все дома, имения, квартиры, принадлежащие графине и ее друзьям. Все почему-то уверены, что ребенка держат где-то как знатного заложника. Даже теневиков, а если проще, воров прижали и прошерстили… Пусто! Парнишечка как сквозь землю провалился. Вот у нас бы, в прошлой мой жизни, искали не знатного заложника, а мальчишку лет пяти-шести, черноволосого, синеглазого, с маленьким шрамом, пересекающим левую бровь. Обходили бы города и поселки, проверяя всех, начиная с горожан, кончая селянами, и узнавали бы, не появился ли у кого-либо в семье с полгода назад парнишка, похожий на пропавшего. Ищейки судят по магическим зарисовкам и потому продолжают искать мальчишку, одетого в добротную, дорогую одежду, хорошую обувь, он больше ни разу не был показан босым и неухоженным, и потому продолжаются поиски именно высокородного пленника. Да, волосы у него отросли и они всегда чистые, одежда соответствует, но ее можно снять и надеть заново, ребенка отмыть и заставить улыбаться. Почему никто не думает о том, что мальчишка может, например, шататься по стране в сопровождении нищих или отряда наемников, выполняя роль мальчика «подай-принеси»? И самое главное, фургон, у которого он сидит, один и тот же, а вот земля у колес разная – трава, грязь со снегом, булыжники мостовой и даже старая хвоя. А это значит – дорога, город, село, лес. Этого никто не видит. Смотрят и не видят? А послания все одноразовые. Посмотрели, камешек рассыпался в пыль, и все, второй раз не посмотришь. Почему они не сделают копии и не изучат все еще и еще раз?

Граф теряет надежду на благополучный исход поисков, но он знает, что парнишка жив. Я же все чаще, глядя на его метания и переживания, думаю о родителях Ланьи, ведь они потеряли свою девочку навсегда. Ее больше нет, и виноват в этом Ларен. Интересно, он вспоминает о ней? Думает о том, что сделал? О том, какое горе испытали ее родители, когда узнали, что их колобочек никогда не вернется? Оказывается, я по-прежнему злюсь на него, но это не мешает мне сопереживать ему.

Как же плохо, когда сидишь, злишься, а сказать ничего не можешь. Остается только ментально пожимать плечами и развлекать себя любимую всеми возможными способами. Граф из особняка теперь редко выбирается. Зато я каждый день. Наблюдать за жизнью города не менее интересно, чем за аристократами. А как это помогает в тренировках! Крыши, деревья, пожухлая трава небольших двориков помогают скрывать мои передвижения и проказы, а умение понимать речь людей – вдвойне. Собак в городе я уже запугала. Стоит только им почуять мой запах – и все, из будок и подворотен только хвосты видно. И тишина. Молчат, как партизаны на допросах. Вот и получается, псы молчат, магия не замечает, люди в большинстве своем, особенно ночью, как куры слепые, а я крутой шпион-террорист. Кого могла – запугала, кого могла – обманула, что хотела, рассмотрела, пролезла, пощупала, попробовала. За те полгода, что я в городе обитаю, уже у всех, кто меня интересовал, в гостях побывала, даже главу воров навестила как-то. А что? Неплохой мужик. Хваткий такой, жестокий, но справедливый дядька. Своих всех в железной рукавице держит, а какие у него камушки есть, а тайники… Блеск! А у аристократов сколько тайников? Да они любым ворам фору дадут!

Но больше всего мне нравилось наблюдать за уже не совсем молодой женой моего мага. Минуло полгода, эликсир она так и не получила. И вот тут начали проявлять себя ее прожитые годы. Являясь довольно слабым магом, она не могла сохранять молодость, жизнь – пока да, но вот молодость – нет. Ее внешность претерпевает изменения, и мне интересно наблюдать за этим, а вот ее ужасно бесит то, что я могу беспрепятственно зайти в ее комнату и выйти оттуда. Первое время она пыталась повлиять на меня магией, но убедилась в бесполезности своих стараний. Затем начала изобретать ловушки, петли, падающие предметы. Теперь изображает добродушие и пытается подружиться. А мне интересно. Не зная о том, что я прекрасно ее понимаю, она о многом говорит в моем присутствии и многое планирует. А еще я могу без опаски наблюдать за ней и ее горничными, за тем, что именно они ей рассказывают. Например, девки доложили ей о том, что я живу в комнате графа, что кормит он меня со своей тарелки, а сплю я у него под боком. И вот эта дура послушала-послушала и решила заняться дрессировкой. Очень уж ей захотелось натравить меня на мага, а если и это не получится – отравить его. Я же говорю – дура, но умная дура. Я и раньше подозревала, что все свои дела она проворачивала не одна, а тут совершенно неожиданно для себя получила подтверждение этому.

Сегодня вечером, развалившись на подоконнике, я как всегда невозмутимо наблюдала за ее метаниями по комнате и внимательно прислушивалась к ее неразборчивому бормотанию, а оно было очень занимательным.

– Еще чуть-чуть… Он же должен понять, что такое долгое мое отсутствие не просто болезнь. Если бы я по-прежнему принимала эликсир, он не позволил бы мне заболеть! Даже кретины должны это понимать. Наверняка продолжает платить за содержание ублюдка, и потому Ларен продолжает получать подтверждение тому, что его отпрыск жив. Старый глупец, как и я, не знает, где находится ребенок, но он знает того, на чье имя идет оплата и через кого можно дать команду на устранение мальчишки. У меня нет денег… Чем мне заплатить ей? Отдать ожерелье? Только за то, что она сходит в город, найдет там одного старого недоумка и передаст ему письмо? Он должен был догадаться сам. Должен был… А если ее схватят и допросят? Она скажет, куда ходила, и тогда все может пойти прахом. Но девки утверждают, что за ними уже не следят. Рискнуть? А если письма – известия о сыне перестанут приходить? Граф отдаст мне эликсир? Ради новых известий о нем отдаст? Или решит избавиться от меня и сделать себе, как он говорит, нового? Это не выход. Мне нужно избавиться от мужа, тогда я смогу вернуть себе не только красоту и свое имущество, но и прибрать к рукам состояние молодого Двардского. Да, так будет правильно! Придется все же использовать обеих. Одна в город пойдет, другая к графу, и все получится. Обязательно получится! Ожерелье одной и браслеты другой. Жалко, но я все верну. Выберусь из этого кошмара и верну! Так: письмо, яд, противоядие… Зачем противоядие? Пусть будет. Что еще? Ах да, мальчишка! Пусть… Нет, рано. Если Ларена напугать, а ведь он его ищет, он взбесится, а остановить мага такой силы, как мой муж, когда он находится в таком состоянии, очень сложно, почти невозможно. Убьет и скрывать не будет за что! Нет… Я жива, пока никто ничего не знает, и король опять же… Он наверняка делает вид, что ни о чем не подозревает. Пожалеет… И этот пожалеет. О тайнике с документами и магическими картинками не знает никто, даже я. Но стоит мне умереть… Бунты и свержение королевской династии самое малое, что ожидает королевство. Моя девочка очень любит свою маму и сделает все, как ей было сказано. У меня есть на кого надеяться. Еще есть. И должники есть… Письма. Нужно написать, чтобы все мои подопечные начали требовать моего появления при дворе, ведь не только король и граф находятся в моих крепких руках. Я умная и хитрая. У меня всегда все получалось так, как я хочу. И теперь получится.

Эй, кто там… Бумагу мне! Пошла вон!

У-у, какая дамочка… Прямо Наполеон в юбке! А ведь у нее может получиться. Я до изнеможения металась по зимнему саду с дерева на дерево. Что? Что я могу сделать? Как сказать? Что у нее есть на короля? Какая дочь? Где она? Кто такой этот старый кретин, которого ругает графиня? На что она решилась?