Текст книги "Публицистический текст. Лингвистический анализ. Учебное пособие"

«Когнитивное направление в лингвистике исходит из понимания языка как основного средства выражения знаний о мире» [Бабенко 2004: 25]. К базовым понятиям когнитивной лингвистики относится понятие дискурс. Его рассмотрению посвящена следующая лекция. Для публицистического текста (в его широком понимании как медиатекста) когнитивный аспект анализа речевой ситуации особенно значим.

Фрагмент учебника

Е.С. Кубрякова, Л.В. Цурикова. Вербальная деятельность СМИ как особый вид дискурсивной деятельности

«<…> способ представления информации – это ключ к пониманию конкретных задач, ставящихся перед СМИ и решаемых ими. Мы, естественно, не сводим передаваемую СМИ информацию только к информации языковой (в частности, возможно её совмещение, а иногда и замещение, с информацией, передаваемой в визуальной и звуковой форме), но полагаем, что главным средством коммуникации здесь всё же является язык. При этом знание способов представления информации и выбора языковых средств её передачи <…> должно быть выявлено, установлено, описано – точно так же, как выявляются и описываются, вербализируясь, любые структуры знания. Таким образом, именно когнитивный аспект, пока еще наименее исследованный, оказывается в анализе деятельности СМИ наиболее перспективным. Решительно необходим он и при соотнесении языковых форм с их когнитивными аналогами при выявлении главных закономерностей в использовании языка в определенных условиях и для достижения конкретных результатов» [Язык СМИ… 2004: 157].

Фрагмент учебника

Т.Г. Добросклонская. Язык средств массовой информации

«Сегодня для изучения текстов массовой информации применяется весь диапазон методов текстовой обработки <…>. Среди наиболее эффективных и распространенных методов изучения медиаречи можно выделить следующие:

1) целую группу методов лингвистического анализа, позволяющих выявить базовые свойства и характеристики текста на различных языковых уровнях: лексическом, синтагматическом (сочетаемость), стилистическом (использование тропов, сравнений, метафор и прочих стилистических приемов), социолингвистическом;

2) метод контент-анализа, или анализа содержания, основанный на статистическом подсчете специально выбранных текстовых единиц;

3) метод дискурсивного анализа, основанный на концепции дискурса и позволяющий проследить взаимосвязь между языковой и экстралингвистической стороной текста;

4) метод критической лингвистики (или риторической критики), позволяющий выявить скрытую политико-идеологическую составляющую медиатекста;

5) метод когнитивного анализа, основанный на изучении концептуальной стороны текстов массовой информации и направленный на выявление соотношения реальной действительности с её медиапрезентацией;

6) и, наконец, метод лингвокультурологического анализа, основанный на выявлении культурозначимых компонентов текста, как то: реалий, заимствований, иностранных слов, единиц безэквивалентной лексики и т. п., позволяющий составить представление о культурологическом аспекте того или иного произведения медиаречи, о его национально-культурной специфике.

Несомненно, ключевое значение в рамках медиалингвистики имеет группа собственно лингвистических методов» [Добросклонская 2008: 39, 40].

Резюме

Многоаспектность исследования текста объективно вытекает из сложности устройства текста как лингвистического и семиотического феномена. Абсолютизируя для решения непосредственных исследовательских задач тот или иной аспект, ученые отдают себе отчет в том, что только комплексный анализ текста, учет достижений всех направлений исследования позволит приблизиться к адекватному пониманию феномена текста.

Лекция третья. ПОНЯТИЕ ДИСКУРСА

Сложившийся в концу XX в. «плюрализм» в понимании текста и в его исследованиях привел к тому, что, по словам В.А. Миловидова, «современная филология все чаще демонстрирует явную неудовлетворенность понятием „текст“» [Миловидов 2000: 21] и отказывается употреблять его без пояснения через синонимические понятия. Важнейшим из таких понятий оказался дискурс[25]25
  В русский язык слово «дискурс» вошло в XVIII в. Оно зафиксировано в форме дискурс в 1709 г., дишкурс – в 1711 г., дискур – в 1746 г. Слово имело значения: разговор, беседа (обычно в речи дипломатов); одна из форм научного изложения или проповеди; речь, публичное выступление; диспут, прения, спор [Словарь русского языка XVIII века. Выпуск 6. Л.: Наука, 1991].


[Закрыть].

Сегодня понимание термина дискурс представителями разных научных школ различно. Впрочем, следует указать, что и в работах одного и того же исследователя, например в работах классика теории дискурса Мишеля Фуко, этот термин может выступать в разных значениях[26]26
  Так, переводчик и автор вступительной статьи к книге М. Фуко «Слова и вещи» Н.С. Автономова пишет, что слово «discourse», одно из самых употребительных слов у Фуко, «не поддается однозначному переводу на русский язык».


[Закрыть].

Фрагмент книги

Поль Серио. Как читают тексты во Франции

«Следует признать <…>, что сам термин дискурс получает множество применений. Он означает, в частности:

1) эквивалент понятия „речь“ в соссюровском[27]27
  Имя швейцарского лингвиста Фердинанда де Соссюра связано с четким разграничением языка как знаковой системы и речи как проявления этой системы.


[Закрыть] смысле, т. е. любое конкретное высказывание;

2) единица, по размеру превосходящая фразу, высказывание в глобальном смысле; то, что является предметом исследования „грамматики текста“, которая изучает последовательность отдельных высказываний;

3) в рамках теории высказывания, или прагматики, „дискурсом“ называют воздействие высказывания на его получателя и его внесение в „высказывательную“ ситуацию (что подразумевает субъекта высказывания, адресата, момент и определенное место высказывания);

4) при специализации значения 3 „дискурс“ обозначает беседу, рассматриваемую как основной тип высказывания;

5) у Бенвениста „дискурсом“ называется речь, присваиваемая говорящим, в противоположность „повествованию“, которое разворачивается без эксплицитного вмешательства субъекта высказывания;

6) иногда противопоставляются язык и речь (langue/discours) как, с одной стороны, система мало дифференцированных виртуальных значимостей и, с другой, как диверсификация на поверхностном уровне, связанная с разнообразием употреблений, присущих языковым единицам. Различается, таким образом, исследование элемента „в языке“ и его исследование в речи;

7) термин „дискурс“ часто употребляется также для обозначения системы ограничений, которые накладываются на неограниченное число высказываний в силу определенной социальной или идеологической позиции. Так, когда речь идет о „феминистском дискурсе“ или об „административном дискурсе“, рассматривается не отдельный частный корпус, а определенный тип высказывания, который предполагается вообще присущим феминисткам или администрации;

8) по традиции А. Д.[28]28
  А. Д. – традиционное сокращение названия французской школы анализа дискурса.


[Закрыть] определяет свой предмет исследования, разграничивая высказывание и дискурс: высказывание – это последовательность фраз, заключенных между двумя семантическими пробелами, двумя остановками в коммуникации; дискурс – это высказывание, рассматриваемое с точки зрения дискурсного механизма, который им управляет. Таким образом, взгляд на текст с позиции его структурирования „в языке“ определяет данный текст как высказывание; лингвистическое исследование условий производства текста определяет его как „дискурс“» [Серио 1999: 26–27].

Обзор классических и новейших толкований терминов текст и дискурс дает Н.В. Петрова, приводя обширнейшую библиографию по теме: «Текст есть продукт процесса порождения и интерпретации. Дискурс представляет собой динамический процесс, частью которого является текст. Таким образом, анализ текста – это лишь часть анализа дискурса. Понимание дискурса как сложного коммуникативного события при лингвистическом подходе (как сложного семиотического события – при широкой трактовке понятия „текст“) становится более или менее устойчивым на настоящем этапе развития науки, как и различение понятий „дискурс“ и „текст“: текст (вербальный или невербальный) рассматривается лишь как часть дискурса, его знаковый продукт» [Петрова 2003:125,129].

Несколько иное соотношение понятий представлено в монографии К.Ф. Седова: «Дискурс – объективно существующее вербально-знаковое построение, которое сопровождает процесс социально значимого взаимодействия людей <…>. Текст – это не что иное как взгляд на дискурс только с точки зрения внутреннего (имманентного) строения речевого произведения. В рамках такого понимания термины дискурс и текст соотносятся как родовое и видовое понятия» [Седов 2004: 8, 9].

В современной отечественной когнитивной лингвистике дискурс становится предметом изучения в большей степени синхронных [Елизарова 2000; Попова 2001; Грушина 2001; Хомякова 2002 и др.] и, значительно реже, исторических исследований, в которых термин дискурс применяется к деловым текстам XVI–XVII вв. Это противоречит традиции, представленной, в частности, в статье Н. Д. Арутюновой в «Лингвистическом энциклопедическом словаре». В соответствии с традицией «термин „дискурс“, в отличие от термина „текст“, не применяется к древним и другим текстам, связи которых с живой жизнью не восстанавливаются» [Арутюнова 1990: 137].

Таким образом, термин дискурс употребляется в том случае, когда исследователь стремится подчеркнуть связь текста – «произведения речетворческого процесса» (см. определение в лекции 1) – с «живой жизнью», с прагматической ситуацией. Особенно ярко эта связь проявляется в проекции на использование языка в СМИ. Его исследователи предлагают следующее толкование термина: «С нашей точки зрения, дискурс – это ограниченный вполне определенными временными и общими хронологическими рамками процесс использования языка (речевая деятельность), обусловленный и детерминируемый особыми типами социальной активности людей, преследующий конкретные цели и задачи и протекающий в достаточно форсированных условиях не только с точки зрения общих социально-культурных, но и конкретных индивидуальных параметров его реализации. <…> В понятие дискурса не вводится ограничений ни на тип речевой деятельности (устный или письменный), ни на участников этой деятельности (ср. монолог, диалог, полилог), зато вводится противопоставление дискурса и текста (как любого результата указанного процесса) и фокусировка внимания на рассмотрении дискурсивной деятельности on-line, т. е. по мере его протекания и осуществления – планирования, программирования и реализации» [Язык СМИ… 2004:131].

Одним из важнейших понятий, которыми оперируют исследователи дискурса, является «прагматическая ситуация». Это некая «сумма», с одной стороны, специфических типовых ситуаций («фреймов» и «сценариев»), с другой, личностно-психологических, индивидуальных моментов, обусловленных ментальными процессами участников коммуникации: говорящего (или пишущего) и его собеседника (или адресата письменного текста). Каждый из нас, создавая письменные и устные речевые произведения, вносит вклад в дискурс. «Совокупность знаний и умений, которыми располагает человек для участия в дискурсе», называется языковой личностью[29]29
  Понятию «языковая личность журналиста» посвящены многие современные исследования. См., например, заголовки тезисов межвузовской научно-практической конференции в сборнике «Средства массовой информации в современном мире: Петербургские чтения» (СПб., 2009): «Риторический взгляд на языковую личность журналиста» (И.В. Анненкова), «Структура языковой личности журналиста» (М.Я. Запрягаева) и др.


[Закрыть]. Она включает «знание возможных ролей в коммуникации, владение первичными и вторичными речевыми жанрами и соответствующими речевыми тактиками и речевыми стратегиями» [Ревзина 2004: 410].

В определении исследовательских подходов к языковой личности классической стала теория Ю.Н. Караулова. Согласно этой теории выделяются три уровня языковой личности:

1) вербально-семантический, единицами которого являются слова и отношения между ними (ассоциативные и грамматические связи), а стереотипами – «наиболее ходовые, стандартные словосочетания, простые формульные предложения и фразы» типа ехать на троллейбусе, купить хлеба и т. п.;

2) лингво-когнитивный (тезаурусный), включающий «обобщенные (теоретические или обыденно-житейские) понятия» и стереотипы – пословицы, поговорки, афоризмы, крылатые выражения, которые выражают «вечные» истины, незыблемые для данной языковой личности;

3) мотивационный, состоящий из коммуникативно-деятельностных потребностей личности, среди которых – «необходимость высказаться, стремление воздействовать на реципиента письменным текстом, потребность в дополнительной аргументации, желание получить информацию (от коммуниканта или из текста)», задающиеся «условиями сферы общения, особенностями коммуникативной ситуации и исполняемых общающимися коммуникативных ролей» [Караулов 1987: 53, 54].

В тексте, устном или письменном, проявляются разные уровни как языковой системы (о чем шла речь выше), так и языковой личности. «Следы языковой личности как автора, так и адресата, „отлитые в языке“ речевого произведения, можно извлечь из текста при помощи лингвистического анализа» [Чернышева 2007: 49].

В связи с тем, что человек (в том числе и как языковая личность) действует в разных ситуациях и сферах общения, исследователи обычно говорят не о дискурсе вообще, а о какой-либо его области, которая соотносится с определенной областью человеческой жизни и деятельности.

Фрагмент статьи

Л.О. Чернейко. Базовые понятая когнитивной лингвистики в их взаимосвязи

«<…> Термин дискурс свободно сочетается с названиями тех родов деятельности человека, объект которых теоретичен по своей сути (греческое слово г. пеопа означает 'наблюдение, исследование'). Наблюдается закономерность в распределении относительных прилагательных и мотивирующих их существительных при термине дискурс: если в фокусе внимания говорящего находится научный объект и „принцип дисциплины“, направляющий речь о нем, то избирается прилагательное – лингвистический дискурс, компьютерный дискурс. Если же внимание говорящего фокусируется на субъекте научного мировоззрения, то избирается существительное – дискурс лингвистов, дискурс компьютерщиков. Существительное субъекта при термине дискурс (дискурс управленца/ев, путешественника/ов)имеет меньше ограничений, чем прилагательное объекта (* управленческий дискурс), что свидетельствует, во-первых, о приоритете дискурса субъекта над дискурсом объекта, а во-вторых, – об отсутствии во многих сферах человеческой деятельности как самого доминантного интенционального объекта, так и, естественно, его языка» [Чернейко 2004: 419].

Особенности построения дискурса в разных группах людей и в разных типичных ситуациях позволяют различать такие типы дискурса, как институциональный (относящийся к тому или иному социальному институту) и неинституциональный (бытовое общение) [Карасик 2002: 282].

Фрагмент книги

В.И. Карасик. Языковой круг: личность, концепты, дискурс

«С позиций социолингвистики дискурс – это общение людей, рассматриваемое с позиций их принадлежности к той или иной социальной группе или применительно к той или иной типичной речеповеденческой ситуации, например, институциональное общение. Представляется возможным выделить применительно к современному социуму политический, административный, юридический, военный, педагогический, религиозный, мистический, медицинский, деловой, рекламный, спортивный, научный, сценический и массово-информационный виды институционального дискурса. Разумеется, приведенный список может быть дополнен либо видоизменен. Важно отметить, что институциональный дискурс исторически изменчив – исчезает общественный институт как особая культурная система, и, соответственно, растворяется в близких, смежных видах дискурса свойственный исчезающему институту дискурс как целостный тип общения. Например, в современной России вряд ли можно установить охотничий дискурс.

Для определения типа институционального общения необходимо учитывать статусно-ролевые характеристики участников общения (учитель – ученик, врач – пациент, офицер – солдат), цель общения (педагогический дискурс – социализация нового члена общества, политический дискурс – сохранение или перераспределение власти), прототипное место общения (храм, школа, стадион, тюрьма и т. д.). Институциональный дискурс есть специализированная клишированная разновидность общения между людьми, которые могут не знать друг друга, но должны общаться в соответствии с нормами данного социума.

Разумеется, любое общение носит многомерный, партитурный характер, и его типы выделяются с известной степенью условности. Полное устранение личностного начала превращает участников институционального общения в манекенов, вместе с тем существует интуитивно ощущаемая участниками общения граница, выход за которую подрывает основы существования того или иного общественного института. Институциональность носит градуальный характер. Ядром институционального дискурса является общение базовой пары участников коммуникации – учителя и ученика, священника и прихожанина, ученого и его коллеги, журналиста и читателя (слушателя, зрителя). <…>

Необходимо отметить, что с позиций социолингвистики, т. е. с учетом того, кто и в каких обстоятельствах принимает участие в общении, можно выделить столько типов дискурса, сколько выделяется типизируемых личностей и соответствующих обстоятельств, например, дискурс театральной репетиции, молодежной дискотеки, психотерапевтической консультации и т. д.» [Карасик 2002: 282–283, 284].

Общий фонд знаний, ассоциаций, представлений (в число которых входят и «вечные истины») языковых личностей, которые принадлежат к одной социальной, национальной и т. п. группе, действуют в схожих «речеповеденческих» ситуациях, образует некоторую систему. В специальной литературе эту систему принято называть языковой картиной мира, а ее элементы – концептами. Ученые говорят, например, о концептах жизнь, душа, тоска, любовь, власть, труд, закон, хлеб в русском языковом сознании, о концепте престиж в языковом сознании студенческой молодежи и т. п.

Фрагмент книги

Ю.Е. Прохоров. В поисках концепта

«…Можно построить <…> следующую картину роли и места концепта:

1. Каждая языковая единица в процессе своего существования в речевом общении „обрастает“ определенной совокупностью ассоциативных связей с другими единицами – она образует вокруг себя некоторую семантическую сферу, а совокупность семантических сфер, реализуемых в ассоциативно-вербальной сети речевого общения носителей данного языка, образует семантическое пространство.

2. Каждая языковая единица, будучи знаком, фиксирует и именует определенную связь между явлением действительности, значением и смыслом этого явления. Знак должен содержать – пусть виртуально, т. е. на уровне совокупности всех возможных ситуаций речевого общения, – и всю эту совокупность смыслов, проявляющихся с учетом реального процесса общения. <…> Совокупность семиотических сфер образует семиотическое пространство.

3. Совокупность семантических сфер и семиосфер, расположенных во взаимосвязанном пространстве, создает условия для возникновения сфер более высокого порядка – концептосфер, которые, с одной стороны, через семантические сферы связаны с языком, с возможностью именования их или их частей, а с другой – посредством семиосфер связаны с достаточно устойчивыми моделями восприятия и постижения мира. Совокупность концептосфер создает концептуальное пространство.

4. Взаимодействие семантических, семиотических и концептуальных пространств образует национальную языковую картину мира» [Прохоров 2008: 119–120].

Одним из научных объектов самого последнего времени в сфере интереса лингвистов становится публичный дискурс (вбирающий в себя тексты публицистического стиля). Как пишет Е.С. Щелкунова, «обращаясь сегодня к средствам массовой информации в поисках новостей, анализа происходящих событий, а нередко и просто развлечения, реципиент сталкивается с медиатекстом[30]30
  «Медиатекст – тип текстов, распространяемых по каналам массовой коммуникации с целью налаживания взаимодействия между коммуникаторами и массовой аудиторией» [Щелкунова 2004: 120].


[Закрыть], который может быть представлен как публицистическим, так и рекламным или PR-текстом» [Щелкунова 2004:3].

Фрагмент книги

А. Д. Кривоносое. PR-текст в системе публичных коммуникаций

«Публичные коммуникации возникают, формируются и функционируют в обществах, где возможно существование публичной сферы. Очень часто в тоталитарных системах публичные коммуникации изначально замещаются политической пропагандой, которая в таком обществе являет собой единственную форму информирования общественности. В обществе же, построенном по демократическому принципу, государственные органы и организации стараются всесторонне оптимизировать свой имидж, активно включаясь в публичный дискурс.

<…> Формирование публичной сферы и активные публичные коммуникации находят свое отражение и в речевой практике общества. Не случайно лингвисты говорят о последнем десятилетии как о периоде, когда „происходит формирование и одновременно структурирование огромного речевого массива, который удобнее было бы назвать устной публичной речью. <…> В сфере устной публичной речи формируются типы речевых стратегий, своя система речевых действий, свои, качественно новые разновидности текстов“. Добавим: в последнее десятилетие происходит также и формирование корпуса письменных текстов особого рода, функционирующих в пространстве публичных коммуникаций. В.И. Коньков, исследуя речевой массив средств массовой информации, выделяет две группы текстов, предназначенных для массовой аудитории: устную публичную и письменную публичную речь. Письменная публичная речь, по мнению исследователя, „представлена разнообразными газетными и журнальными изданиями, листовками, а также отдельными текстами, специально изданными для массовой аудитории в виде брошюр и т. п. изданий. Специфической чертой письменной публичной речи является ее глубокая и разнообразная дифференциация по характеру аудитории: политические взгляды, возраст, интересы, уровень культуры, характер занятий и др.“» [Кривоносое 2001: 14, 17].

Таким образом, для публичного дискурса чрезвычайно важна дифференциация как на уровне автора текста, в том числе журналиста, так и на уровне адресата, в том числе читателя, который активно пользуется предоставленным ему в современном обществе правом выбора того или иного СМИ, той или иной точки зрения на окружающий его мир. Вспомним: среди основных условий адекватного восприятия текста реципиентом – установка на понимание в противоположность установке на непонимание (выражающейся, например, в высказываниях: «Даже слышать не хочу!», «Я такое не читаю!» и т. п.). Для автора публицистического текста сформировать установку на понимание, побудить прислушаться к себе, пусть даже и не согласиться, а вступить в спор, – значит завоевать доверие читателя (слушателя). Завоевавший доверие аудитории автор стремится оправдывать ее ожидания, «говорить на ее языке». Автор прогнозирует реакцию адресата и в соответствии с этим прогнозом корректирует свой текст.

Фрагмент статьи

Л.Р. Дускаева. Жанрово-стилистические особенности современных газетных текстов

«Поверхностно-речевой уровень жанра зависит от представлений автора о когнитивном, эмоциональном, поведенческом аспектах жанровой концепции адресата. Тем самым в речевом жанре составной коммуникативной целеустановкой задается способ ее воплощения, который корректируется своеобразной формой самоконтроля, воплощаемой в жанровой гипотезе адресата. <…>

Жанровая форма, с одной стороны, является ответом на информационный запрос читателя и тем самым связана с предыдущей социальной коммуникативной практикой. С другой стороны, обращена к будущей интерпретации этой модели адресатом, поэтому определяет оптимальное соотношение, взаимодействие между инициирующей стороной автора и ответной стороной адресата» [Дускаева 2007: 221–222].

Фрагмент книги

Т.В. Чернышева. Тексты СМИ в ментально-языковом пространстве современной России

«Адресная направленность газетно-публицистического текста, ориентированного на „своего“ читателя, предполагает также единство концептуальных систем автора и адресата, так как именно речемыс-лительное взаимодействие коммуникантов порождает высказывание (текст) как единицу и результат коммуникации. Особенности концептуальной системы адресата (высказывания; знания, которыми он обладает, его модель релевантного „мира“ и модель адресанта; способность адресата к переработке информации; его опыт по освоению языка и т. п.) должны быть обязательно учтены автором, рассчитывающим на успешную коммуникацию. <…>

Характеризуя взаимоотношения автора и адресата художественного текста, Ю.М. Лотман отмечал, что текст и читатель как бы ищут взаимопонимания. Они прилаживаются друг к другу. Текст „подобен собеседнику в диалоге“: он перестраивается по образу аудитории, ожидая и от адресата подобной же гибкости, приближающей его к миру текста. Полагаем, что подобная „перестройка“ текста и „настройка“ читателя на текст происходят и в процессе интерпретации им газетно-публицистического текста» [Чернышева 2007: 90].

Исследователи выявили разные способы проявления автора в тексте массовой коммуникации и разные типы его восприятия аудиторией.

Фрагмент книги

Е.С. Щелкунова. Публицистический текст в системе массовой коммуникации

«Одним из проявлений взаимодействия автора с текстом является не только отбор определенных фактов для отражения событий действительности, но и та оценка, которую дает этим событиям публицист. При этом авторская модальность в публицистическом тексте проявляется в следующих моментах:

а) в степени персонификации автора в тексте (присутствии авторского „я“);

б) в присутствии в нем „биографического автора“;

в) в использовании автором какой-либо маски, позволяющей разграничивать биографического автора и повествователя;

г) в наличии авторского стиля как приметы, объединяющей и создающей „эффект узнавания“ его текстов;

д) в степени проявления „коллективности“ коммуникатора. <…>

В рамках анализа взаимодействия „текст – аудитория“ мы выделили возможные позиции аудитории с точки зрения ее активности/ пассивности:

а) прагматическая позиция (обращение реципиента к СМИ только за фактами – его активность проявляется в их самостоятельной интерпретации);

б) критическая (и крайний вариант – опровергающая) позиция (основана на недоверии „истине текста“);

в) интерпретационно-диалогическая позиция (реципиенты готовы рассмотреть факты и позицию автора, но „сверяют“ ее с собственными знаниями, логикой и опытом);

г) пассивная позиция принятия монолога-интерпретации автора, а также ее разновидность – пассивное развлечение с помощью публицистического текста» [Щелкунова 2004: 178–182].

Резюме

Самое общее представление о дискурсе можно выразить формулой «дискурс = текст + контекст (или конситуация)». Следовательно, текст в момент его создания есть дискурс автора, текст в момент его восприятия есть дискурс реципиента. Дискурс – это коммуникативное событие, в котором обязательны вербальные и невербальные составляющие. В дискурсе проявляются социальные характеристики автора и ориентированность на адресата определенного типа. Поэтому классификация дискурсов основывается на классификации областей человеческой деятельности, что обусловливает и лингвистические характеристики каждого типа дискурса.