Текст книги "Врата пустоты. Зеркальный страж"

Глава 11

Андре

Я проснулся на рассвете. От неудобного положения все тело затекло, а зеркало отразило помятую физиономию с отпечатком листа на щеке. Наверное, надо больше спать, потому что до этого проваливаться в сон за столом мне не приходилось.

Тихонько подошел к дивану, чтобы не побеспокоить больную. Надин еще не открывала глаз. Она дышала ровно и спокойно. Коснулся лба – жар ушел. Все-таки молодец Филипп. Жаль, что мне самому так и не далась магия исцеления. Она бы мне пригодилась. Но, увы, что не дано, то не дано.

Надин глубоко вздохнула, потянулась – и поморщилась. Наверное, все еще чувствует себя недостаточно хорошо.

– Доброе утро, – взглянула на меня и улыбнулась. – Простите, кажется, вчера я доставила вам беспокойство.

– Конечно, – угрюмо кивнул я. – Впрочем, это не ваша вина, а того, кто вас проклял. Можете сказать ему спасибо. А пока что выздоравливайте. Целитель рекомендовал вам пару дней больше отдыхать. Можете остаться здесь, я эту комнату все равно не использую. Наверх подниматься не советую, там защита настроена исключительно на меня, вас размажет по стенке.

Глаза Надин округлились. Но я не собирался играть в вежливость. А если уж честно, меня крайне тяготило ее присутствие. Посторонний человек, которого я совсем не знаю… На вид она казалась безобидной, но я давно научился не доверять внешности. Что такое внешность? Картинка. Фасад, за которым может скрываться все что угодно.

– Я не буду подниматься без разрешения, – пообещала она. – Простите, Андре, я не хотела, чтобы все так вышло. Но эти люди…

Кажется, девица готовилась заплакать. Я развернулся и пошел прочь. Проплачется – угомонится. А у меня было много дел. Утренняя тренировка, завтрак, небольшая прогулка за продуктами – они постепенно подходили к концу. И может, лавочник достал для меня новые зеркала? Через защиту эта девчонка не пройдет. Без моего разрешения даже на улицу не выйдет. Так что пусть лежит. Сделаю вид, что ее здесь нет.

С этими мыслями я набросил дополнительную защиту и вышел на улицу. Летом тренироваться на свежем воздухе было легко и приятно. Ветер охлаждал разгоряченное магией тело, прохладный утренний воздух пьянил, и жизнь казалась не такой уж скверной. Поэтому я призвал магию – на этот раз пустоты, чтобы отработать эти демоновы переходы хотя бы на близкое расстояние.

На ближайший час я забыл обо всем на свете. Открывал переход в одной точке и то успешно, то не очень пытался оказаться в другой. А остановился от ощущения чужого взгляда, будто кто-то скрытно за мной наблюдал. Поднял голову – и заметил Надин, мелькнувшую в окне. Значит, не так плохо себя чувствует, раз поднялась с дивана. Еще немного поупражнялся, затем поднялся по лестнице, на миг задержавшись у двери отведенной девушке комнаты. Подумал – и открыл ее. Надин внутри не было, но из уборной слышался плеск воды. Значит, умывается. Мелькнула мысль пригласить гостью к столу, но мне больше нравилось завтракать в одиночестве. Лучше, когда буду спускаться обратно, захвачу что-нибудь для нее. Правда, завтрак был нехитрым. Сначала поджечь кристаллы, затем накрыть их тонкой пластиной из особого материала – и можно сварить яйцо. Два, учитывая постороннюю в башне. Под заклинанием охлаждения хранилась ветчина. Достал последний ломоть хлеба, разломил надвое, быстро позавтракал сам, а порцию Надин взял с собой.

Распахнул дверь. Девушка охнула и схватила с диванчика покрывало, прикрываясь. Неловко вышло…

– Да не смотрю я, – буркнул ей, оставил тарелку на столе и вышел из комнаты. Хотя, конечно, не удержался взглянуть. Девица как девица, лишних ног и рук не замечено. Кажется, она что-то крикнула вслед, но я уже не слышал, а шел по направлению к ближайшим улицам. Удача мне благоволила – и запасы пополнил быстро, и обзавелся пятью новыми зеркалами. Уменьшил их, чтобы можно было беспрепятственно донести до башни, и пошел обратно.

На этот раз заглядывать к временной постоялице не стал. Будь ей плохо, защита бы дала знать. Но заклинания молчали, и я занялся своими делами – выложил мясо и птицу под заклинание холода, туда же отправил молоко. Затем поднялся в верхний зал и положил перед собой первое зеркало…

Защита всколыхнулась так неожиданно, что я едва не расколотил свое приобретение. Кому там жить надоело? Кандидатка была только одна, и я слетел по лестнице. Надин сидела на ступеньке, закрыв лицо руками.

– Я же предупреждал! – гаркнул на нее.

– Я… хотела позвать вас… – прошептала она. – И не вышло. У меня что-то кружится голова. Может…

– Еще раз повторяю, я – не целитель. А чтобы не кружилась голова, надо после проклятия лечь и лежать.

– Боюсь, я не смогу подняться.

И она беспомощно взглянула на меня. Рывком поставил ее на ноги и распахнул дверь комнаты.

– Ложитесь и лежите, – приказал строго. – Иначе в следующий раз свалитесь с лестницы и свернете себе шею.

– Мне так страшно. Побудьте со мной.

– Я занят, – ответил резко. – В башне вам бояться нечего. Постарайтесь уснуть.

И пошел прочь. Мне не нравилась эта девушка! Она казалась странной. И вела себя странно. И… меня злил сам факт ее присутствия в башне!

Вот я и делал вид, что ее нет. Занимался своими делами, общался с пустотой, но что-то на грани сознания тревожило и мучило. Некий маячок, который мешал работать. «Чужая, чужая» – мигал маячок, и, вместо того чтобы сосредоточиться, я нервничал и срывался. Мне никогда не было комфортно с людьми. Ладно, допустим, не совсем никогда, но лет с десяти – точно. До десяти я как-то пытался общаться, искал друзей, но бабушка быстро отваживала тех, кто рисковал со мной играть. В ее понимании идеальный внук – это тихое и забитое существо, которого не слышно и не видно. И постепенно она пыталась перекроить меня под свои представления о «прекрасном», но не вышло. Я оказался сильнее. Вот только общаться хоть с кем-то расхотелось. Затем жизнь только укрепила меня в решении, что привязанности – это слабость. Пока ты отвечаешь лишь за себя, ты силен. Как только список расширится, можно подставлять грудь для удара.

Поэтому меня и тревожило присутствие Надин. Нет, конечно, я не собирался к ней привязываться, но чувствовать так рядом другого человека… Неприятно. Чем ближе к вечеру, тем неприятнее становилось. Я не выдержал и пошел к ней, вот только не дошел…

Девушка возилась на моей кухне и что-то напевала под нос. Моей! Кухне! Месте, куда я никогда и никого не допускал. Особенно после того, как сам же принял яд. После этого около года вообще есть не хотелось, а на любую пищу желудок реагировал как на отраву. Боль ушла, а привычка осталась. Вот только с тех пор я сам готовил, что хотел и как хотел. Да, не сказать, чтобы прекрасно, но перекусить сгодится. И еще доверял повару «Черной звезды» – у нее за все годы моей учебы и работы еще ни один студент не отравился, и она прекрасно знала мой рацион. Естественно, в столовой я не появлялся, и для меня делали исключение, позволяя питаться в своей комнате.

Стоит ли упоминать, что я слетел на кухню, перемахивая сразу через две ступеньки, и распахнул дверь.

– Я просил тебя не выходить из комнаты! – рявкнул раньше, чем Надин, кажется, вообще успела меня заметить.

– Ой! – Она выронила из рук ложку, которой помешивала что-то в кастрюльке. – Вы напугали меня, Андре. Простите, я хотела спросить разрешения, но вы запретили подниматься наверх, а я так проголодалась. Присоединитесь? Обед готов.

И лучезарно улыбнулась, а я втянул носом воздух. Да, запах был приятный, но сейчас я боролся с желанием вылить содержимое кастрюльки кое-кому на голову. Во-первых, я сегодня останусь голодным. Во-вторых, завтра опять идти за продуктами, потому что, судя по ингредиентам, добрая девушка приготовила все, что нашла. То есть вообще все.

– Простите, я не ем то, что не сам готовил, – ответил ей, стараясь держать себя в руках. Ничего, можно прямо сейчас еще раз прогуляться до лавчонки. А Надин, раз уж так голодна, будет питаться своим кулинарным шедевром.

– Вы еще и готовите? – изумилась она. – Но вы же магистр!

– Я – человек! – рыкнул на нее. – А люди должны есть, иначе умрут. Разве нет?

– Но я подумала, может… Андре, вы не отказывайтесь так сразу, – захлопотала она вокруг меня. – Суп ведь никому не повредит. Он вкусный, с курочкой.

«С дурочкой!» – едва не ответил я, но она и правда хотела как лучше.

– Не буду, – процедил сквозь зубы.

– Тогда попробуйте котлетку? – указала на большую сковороду.

– Да вы издеваетесь? – выпалил в лицо.

– Подождите. – Надин картинно всплеснула руками. – Неужели опасаетесь, что могу вас отравить? Еще бы, такой высокий пост… Хотите, я сама попробую вашу еду? Убедитесь, что в ней нет ничего подозрительного.

Представил, как Надин ест что-то из моей тарелки, – и понял, что сегодня за продуктами не пойду, потому что голод мигом прошел, и, думаю, до самого утра.

– Попью воды, – потеснил Надин и наполнил чашку. – Надеюсь, чайник вы не трогали?

– Нет, – с честными глазами ответила она, а я почему-то ей не поверил. Но воду выпил, проверив на яды и заклинания. А затем так же быстро пошел к двери.

– Андре, пожалуйста! – взмолилась Надин. – Я же так старалась.

– Вам не далее как сегодня утром было страшно дурно. Если теперь вам хорошо, убирайтесь вон! – напутствовал ее и вылетел из кухни.

Сорвался… Позорно и постыдно. Конечно, извиняться не стану, но не объяснять ведь девушке всю подоплеку такого отношения к еде. Да чтоб ей провалиться! Изо всех сил ударил ладонью по стене. Скорее бы пришел Фил. Присутствие брата обычно меня успокаивало. Может, он оценит по достоинству кулинарию Надин. Только после того, как я сам ее проверю.

Брат был легок на помине. Едва начало темнеть, на лестнице послышались его легкие шаги. Защита давно была рассчитана на то, чтобы его пропускать. Эх, с этой девчонкой забыл настроить на него зеркало! В дверь постучали.

– Входи, – ответил я.

– Привет. – Чем-то довольный Филипп появился на пороге. – Как наша пациентка?

– Портит мне жизнь, – махнул я рукой. – Скорее бы уже выздоровела и оставила меня в покое.

– И что же такого жуткого сделала несчастная девушка? – поинтересовался брат.

Расскажу – засмеет. Но на самом деле для меня это – весомая причина.

– Она испортила все продукты, которые я сегодня купил, – попытался подобрать слова.

– Что, понадкусывала? – рассмеялся Филипп.

– Тебе смешно, а мне не очень! Она их приготовила.

– Невкусно?

– Я не знаю, не ел.

– И почему? – искренне удивился брат. – Боишься, что она туда что-то подсыплет? Или приворожит еще, чего доброго!

– Не смешно. – Настроение снова начало портиться. – Видишь ли, я не ем пищу, приготовленную посторонними людьми. А Надин для меня – посторонняя.

– Что, ни разу в жизни не ел? – удивился Фил.

– Почему же ни разу? Конечно, случалось, но тогда ситуации были безвыходные. А сейчас я ей не доверяю! И хватит об этом. Пойди осмотри ее. Хотел бы я надеяться, что она обиделась и ушла, но, увы, мое желание не осуществилось.

– Смешной ты, – сказал Фил.

– Кто? Я? – И замер на месте.

– Ага. Я, конечно, понимаю, что ты так сторонишься людей не от хорошей жизни, Андре. Любой на твоем месте поступил бы так же. Но в данном случае это переходит границы. В конце концов, девушке нужна твоя помощь. Хотя бы выслушай ее, раз уж из всех магистров она выбрала тебя. Это ведь твоя работа – равновесие и справедливость.

– А ты горазд зубы заговаривать, – вздохнул я. – Хорошо, я попытаюсь узнать, что с ней не так. Но говорю тебе, она пришла не случайно.

– И что же она приготовила? – поинтересовался Фил.

– Суп и котлеты, – поморщился я.

– Надо же, редкий талант. Она не похожа на девушку из обычной семьи, а готовит. Ценил бы.

– Да ну тебя! – шикнул на брата, но, как и всегда во время общения с ним, стало легче. Фил пересказал мне приключения белого волчонка после того, как Вилли покинул башню.

– Так и знал, что папа волк перегнет палку, – заметил я.

– Этьен слеп в своей любви к сыну, – вздохнул Фил. – И не видит главного – Вильям вырос. Ему нужно общение, новые впечатления, знания, а Этьен жаждет его запереть и тем самым оградить от мира. Не выйдет.

– Согласен, – кивнул я.

– А еще Дареаль рассказал Анри про мои визиты сюда, – добавил Филипп, словно сомневаясь, а стоит ли. – И, кстати, Анри просил тебе передать, что тебя ждут в магистрате.

– Я же сказал, что не приду! – Захотелось спустить глупых магистров с лестницы, чтобы в следующий раз слушали, что им говорят.

– В том-то и дело, Андре. Свет и тьма никогда не смогут договориться, – заметил Фил. – И Пустота должна помочь найти правильное решение, золотую середину. Ты ведь магистр, у тебя есть эта сила – чувствовать истину, вершить справедливость. Анри тебе не враг. Он даже не возмущался, что мы с тобой видимся, и отцу не сказал. Роб – тем более.

– Я – не циркач, Филипп! – напомнил брату. – И не собираюсь становиться посмешищем для всего магистрата. Что бы ни говорил Анри Вейран, он меня по-прежнему ненавидит, и я отношусь к нему не лучше. Так что пусть магистрат живет без меня.

– Андре, ты хотя бы подумай! – уговаривал Филипп.

– Я подумаю, – пообещал ему. – Но мой ответ останется неизменным – нет. А теперь давай проверим, как там Надин. Что-то она притихла, и меня начинают терзать подозрения.

– А может, не надо было ее обижать?

И мы с Филом спустились в комнаты Надин. Она лежала на диване с мокрым полотенцем на лбу. Это чтобы мне было стыдно, что ли?

– Добрый вечер, – доброжелательно сказал Фил.

– Ой! – Надин распахнула глаза. Наверняка накануне она не видела брата, потому что была без сознания. Или видела?

– Мое имя – Филипп Вейран, – представился тот. – Позволите проверить состояние вашего здоровья?

– А вы точно целитель? – с сомнением покосилась на него Надин.

– Точно! – вместо Фила ответил я. – И проверяй тщательнее, братишка. Вдруг осталось что-то от проклятия?

Или, лучше сказать, не осталось, чтобы я избавился от назойливой девицы.

– Хорошо.

Фил замер перед Надин, сосредоточился. Я не стал мешать. Он действительно лучше понимает, все ли с ней в порядке. Филипп долго вглядывался в ауру девушки, а затем удовлетворенно кивнул.

– Отлично. Остаточного следа нет, проклятие прошло без угрозы для жизни. Завтра сможете вернуться домой.

– Что? – побледнела Надин. – Нет, вы, наверное, невнимательно посмотрели. Мне нельзя домой!

И едва не рухнула на диванчик, но Фил остался непреклонен:

– Вашему здоровью ничего не угрожает. А почему вам нельзя домой? Поссорились с близкими?

– Ну… да, – растерянно ответила она. – Почти. Не важно.

– Что ж, тогда выздоравливайте. Андре, проводишь меня?

– Само собой, – кивнул я, и мы покинули Надин.

Снаружи было прохладно. Фил кутался в плащ с неизменной восьмиконечной звездой, а я свой забыл, и теперь зябко пытался согреть окоченевшие пальцы.

– Оделся бы, – заметил брат.

– Не стану возвращаться. Ночью закончу настройку зеркала…

– Но теперь ведь Анри знает, куда я хожу, и не возражает. А ты будешь тратить силы.

– Ничего, мне самому интересно, – ответил брату. – Не о чем беспокоиться. Придешь вечером, проверим.

– Завтра не выйдет. – Фил будто вспомнил о чем-то. – У меня вечером зачет. А вот послезавтра приду, хорошо?

– Конечно.

Значит, выпроваживать девицу мне самому. Хотя Филипп и не стал бы помогать, он у нас парень вежливый. А мне придется постараться, потому что у Надин на лбу написано: по какой-то причине она хочет остаться. В то, что она рассказывала, я почему-то не поверил. Интуиция, чуйка – можно называть как угодно. Наверное, это и было одной из главных причин, почему хотел от нее избавиться. В любом случае завтра все решится.

– До встречи. – Фил остановился на привычном месте. – И не обижай девушку, может, это – твоя судьба?

И подмигнул, а я едва не запустил в него каким-нибудь чесоточным заклинанием.

– Да шучу я! – Филипп примиряюще поднял руки. – Ты совсем не улыбаешься, решил развеселить.

– Не до того, – отмахнулся я.

– А когда будет до того, братишка? Жизнь одна, хватит хмуриться.

Знал бы он больше о моей жизни, так бы не говорил. Но я не собирался рассказывать. Вместо этого махнул Филу рукой и пошел прочь. Не хмуриться, да? Чудо, что после пяти лет в пустоте я все еще в здравом уме. А он требует веселья. Хотя общество Пустоты никогда меня не тяготило. Наоборот. Правда, возвращаться туда перехотелось. Пока что перехотелось. Кто знает, как повернется жизнь? Она любит подставить подножку, когда меньше всего ожидаешь. Увы…

Глава 12

Надин

Я наблюдала в окно, как две фигуры удаляются от башни. Младший был ниже ростом, кутался в темный плащ и шел чуть быстрее. Старший, напротив, ступал медленнее, будто крался за кем-то. Его лицо за эти дни я выучила наизусть. Казалось, закрою глаза – и тут же увижу высокий лоб, большие зеленые глаза, жесткий контур губ, словно высеченный скульптором, чуть выдающийся подбородок… Но главное, что поражало в магистре пустоты, – это взгляд. Он смотрел на меня как дикий зверь – казалось, вот-вот прыгнет, если я сделаю хоть одно неловкое движение. Иногда он даже принюхивался, как настоящий хищник. В такие минуты сердце замирало – а затем пускалось вскачь. Страшно! Страшно до безумия.

Андре пугал меня с первой минуты, как встретила его там, в переулке, и увидела, что он сделал с теми, кто должен был изобразить нападение. Инсценировать, разыграть. Инсценировка зашла слишком далеко и стоила наемникам жизни, а я очутилась в башне пустоты с одной главной целью – вызнать, как открыть врата пустоты, а затем убить магистра.

Убить… Я никогда никого не убивала, но все говорили, что Андре Вейран – чудовище. И за те дни, которые удалось провести в башне, пришлось убедиться, что это действительно так.

– Тебе нужно стать для магистра своей, – поучал меня Денни, человек, которого я всегда тайно любила. – Значит, нужной, незаменимой. Магистр не женат, он пять лет провел в пустоте. Легче легкого будет увлечь его в свои сети. Ты ведь женщина! Действуй.

Надо же… Денни заметил, что я – женщина. Мне всегда казалось, что являюсь для него кем-то вроде младшего товарища. Правда, это не мешало нам иногда делить постель, только для Денни это ничего не значило. Зато когда речь зашла, как подобраться к вновь ожившим вратам, он сразу вспомнил о моей половой принадлежности.

Действуй. Легко сказать. Стоило переступить порог этой самой башни, как поняла – просто не будет. Андре шарахался от меня как от зачумленной. Стоило коснуться его, даже невзначай, как он едва ли не начинал шипеть и царапаться. И откуда такая реакция? Может, такой он человек? Но для всего в мире есть причины. Правда, копаться в прошлом магистра пустоты я не собиралась. Главное – задержаться здесь. Проклятие, которым меня одарил Денни, не помогло. Этот мальчик, брат Андре, слишком хорошо постарался, даже следов не осталось. А я уже приготовилась к неприятным последствиям. Странно, что их не последовало.

Умом я понимала, что завтра Андре выставит меня за дверь. Пока магистра не было, мы дважды пытались открыть врата, но оба раза – бесполезно. Оказалось, что они «мертвы», пока магистр находится в пустоте. Интересно, если бы он остался там насовсем, врата так и остались бы неживыми? Не то чтобы хотелось проверять, но было любопытно. А еще, пока Андре провожал брата, мне выпал редкий шанс – проверить, что изменилось в главном зале. Денни снабдил меня амулетом, позволяющим обойти любую защиту. Их было-то несколько на столицу, и как Денни достал один, я не знала. Зато теперь кралась наверх, туда, к вожделенной двери.

Сейчас в зале пустоты царил полумрак. Здесь было тихо и торжественно, но что-то однозначно переменилось. Сама атмосфера была другой. Воздух будто наполнял серый туман. Он стелился под ногами, обнимал за плечи. Я подошла к вратам и замерла. Протянула руку, намереваясь коснуться символов, но вдруг передумала, засомневалась. Нет, пока нельзя. Нужно лишь проверить, не изменились ли символы, и доложить Денни. Рисунок на арке остался прежним, но теперь его будто наполняла жизнь. А еще я ощутила ряд печатей, которые ограждали пустоту от постороннего вмешательства – и в то же время защищали мир от нее. Магия Андре чувствовалась особо остро. Однако на миг показалось, что тут не только она. Об этом тоже стоит доложить.

Я спустилась по ступенькам в свою комнату, бывшую наверняка гостиной предыдущего магистра пустоты. Встала на колени и достала из тайника, который устроила под диваном, чуть распоров обивку, свой визор и бегло написала:

«Завтра постараюсь привести объект на исходную точку. Ждите, сам не ходи. Руны на месте, сверху печати, их придется снимать. Проблем с передвижением в башне нет».

«Понял», – пришел ответ, отпечатавшийся на дощечке. В отличие от листа бумаги ее можно было использовать много раз, затирая предыдущую запись.

Понял. Не спросил, как я, а вдруг он меня обижает. Денни, как всегда, видел во мне лишь свое орудие, а я мечтала, чтобы, когда все это закончится, он разглядел во мне человека.

Видимо, зря… Тем не менее нас вела общая цель. Освободить Пустоту – и уничтожить навсегда. Никто не забыл события пятилетней давности, когда две мощнейшие стихии вырвались разом. Тогда люди и поняли, как слаб магистрат. И когда я смотрела на Андре, начинала задумываться, сможет ли этот худощавый нелюдимый мужчина удержать ту силу, которая ему досталась? По всему выходило, что нет.

Андре возвращался. Сама башня откликалась на приближение магистра, будто с каждым его шагом силовые поля защиты вокруг становились мощнее. Я сжалась в комок. Мне было страшно рядом с ним! Представила, что придется снова заглянуть в зеленые омуты глаз, – и едва удержала дрожь. Но ради Денни и нашей цели придется постараться. Не просто остаться в башне пустоты, но стать той, кому Андре Вейран доверяет. А это будет нелегко.

Быстрые шаги послышались на лестнице. Сейчас он войдет в комнату… Я затаила дыхание и нацепила на лицо глупенькую улыбку, чтобы выглядеть наивной дурочкой, которую так хочется защитить от жестокого мира. Но Андре прошел мимо, поднялся наверх – и я наконец-то выдохнула со смесью облегчения и разочарования. Ведь все время, пока он поднимался по ступенькам, почти не дышала. Однако с ним надо было поговорить. Или утром? Конечно, утром, когда можно будет попросить его проводить меня – и предоставить действовать Денни. А если Андре откажется? Только почему-то крепла уверенность, что нет.

Я тихонько вздохнула, поправила единственное платье, больше напоминавшее тряпку. Все-таки надо идти! Вышла из комнаты и постучала по перилам, давая знать, что поднимаюсь. Ответа не последовало. Ступенька за ступенькой… Я проверяла каждый шаг, опасаясь, что сработает защита или какая-нибудь ловушка. Шаг, еще шаг. Вот она, дверь комнаты Андре. Комнаты, в которую мне не было доступа.

Постучала, и тут же щелкнул замок.

– Вам снова дурно, мадемуазель? – уставился на меня хозяин башни, и я потеряла дар речи. Он успел переодеться и, кажется, умывался – с волос стекала вода, а рубашка была застегнута только на две пуговицы.

– Простите, что побеспокоила, – скользнула взглядом по груди, потому что не могла смотреть в глаза. – Ваш брат сказал, что завтра можно возвращаться домой. Но моя просьба остается неизменной. Я прошу справедливости пустоты.

– Нет.

Четко и ясно. Андре так и не предложил мне войти. Я мялась на пороге, чувствуя себя мушкой, попавшей в паутину. Страх липкими коготками царапал душу, напоминая, что передо мной – не просто человек, а магистр. Одно его желание, и меня не станет.

– Почему? – спросила тихо.

– Потому что вы не знаете, о чем просите. Как только вы перешагнете врата, вас не станет. Конечно, Пустота предложит вам на выбор – умереть или пройти ее испытания. Вот только за все это время прошедших можно сосчитать на пальцах одной руки, и женщин среди них не было. Вряд ли вы станете первой, уж извините. И потом, в Пустоту следует отправить не вас, а ваших обидчиков. К чему наказывать себя за их преступления?

– Мне некуда идти.

– На самом деле всегда есть куда идти, – отрешенно ответил Андре. – Только варианты могут вам не понравиться.

– Какие варианты? – Я удивленно вскинула брови.

– Снять дешевую комнату, найти работу, раз вы не можете вернуться домой. Да, работу не особо прибыльную или почетную, но уж в поломойки вас возьмут, Надин.

– Да как вы смеете! – вспыхнула от таких слов. Меня – в поломойки?

– А вы считаете эту работу постыдной? – удивился Андре. – Тогда идите в бордель. Там и зарплата выше, и условия лучше, а внешностью вы не обделены. С другой стороны, на каждый типаж есть свой любитель. Как считаете?

Я готова была убить его. Спокойно и размеренно магистр втаптывал меня в грязь. Он даже не задумывался, что оскорбляет и унижает меня, не имея на то права и повода. И как же хотелось хоть чем-то унизить его в ответ!

– Наверное, вы там завсегдатай, раз так рассуждаете? – спросила раньше, чем подумала.

– Нет, я там ни разу не был, – спокойно пожал плечами Андре.

– Что, даже в борделе не дают магистрам?

А вот теперь его глаза угрожающе вспыхнули. Я тут же опомнилась, проклиная собственную глупость и длинный язык. Говорил мне Денни, что лучше молчать! Целее буду. А теперь я пятилась к лестнице, надеясь, что если меня все-таки убьют, то смерть будет быстрой.

– Я считаю ниже своего достоинства пользоваться любовью шлюх, – неожиданно ответил Андре. – Но вам, видимо, этого не понять. Утром провожу вас домой – и делайте, что хотите. Ваша судьба меня больше не касается.

И дверь закрылась, а я медленно села на ступеньку и закрыла лицо руками. Сердце ушло в галоп. Было так страшно! Что же я наделала? Хотелось рвать на себе волосы, но могла только тихонько всхлипывать и кусать губы, вспоминая себя последними словами. Бежать! Бежать на два этажа ниже, запереть засов и не выглядывать до самого утра. Но тогда меня точно выставят за ворота. И… я ведь действительно обидела его.

Заставила себя подняться и замерла перед жуткой дверью. Постучала. Скрипнула створка, и магистр, все такой же невозмутимый, оказался передо мной.

– Что вам еще нужно? – спросил он. – Хотите уточнить какие-то данные по поводу моего морального облика, раз уж это так вас беспокоит?

– Нет, – опустила глаза. – Я вас обидела. Простите. Но вы сами начали этот разговор про бордели, и…

– Я на вас не злюсь, если вы об этом. Думайте, что пожелаете.

А самому извиниться? Подняла голову, чтобы замереть загипнотизированной птичкой. Действительно, никаких посторонних эмоций во взгляде. Только пустота. Неужели ему все равно? Но как такое может быть? Почему?

– Я что, выставочный экспонат в музее? – поморщился Андре.

– Нет, вы просто…

– Что? – Он чуть склонил голову набок.

– Не такой, как остальные. Другой.

– Я – маг пустоты, если вы не заметили. Это уже накладывает определенные рамки, но не понимаю, почему это вас так беспокоит. Ложитесь спать, Надин. У меня много работы.

– А ужин? Ужинать вы будете? – вспомнила я.

– Вы голодны? Так доедайте то, что приготовили на обед. – И снова – безразличие в глазах, бездна.

– А вы? Вы ведь даже не обедали.

– Я, кажется, объяснил вам, что не стану есть то, что вы готовили.

– Так, может, хоть молока подогреем? С хлебом.

Андре задумался. Видимо, решал, могу ли я иметь отношение к молоку и хлебу. Затем, наверное, вспомнил, что я не пекарь и уж тем более не корова, и пошел за мной этажом ниже к небольшой хозяйственной кухоньке. Вряд ли предыдущий магистр переступал ее порог, зато нынешний деловито осмотрелся, оценил банку с молоком как потенциального врага, затем так же придирчиво – целую буханку хлеба, к которой я, к счастью, не прикасалась, и достал с полки чашку. Одну. Затем взглянул на меня – и поставил рядом вторую. Странный человек… Будто каждую минуту ждет, что ударю его ножом в спину.

Я наблюдала, как Андре наливает молоко в небольшую кастрюльку и ставит на огонь, затем нарезает хлеб. И вдруг поняла, что успокоилась. Было в его движениях, в самой ситуации что-то правильное: какая-то высшая сосредоточенность. Затем он разлил молоко по чашкам и придвинул одну мне.

– Спасибо, – ответила смущенно. Представила в той же ситуации Денни – нет, не получилось. Зато пила с таким удовольствием, которого сама не ожидала. Он что, магией приправил напиток? Но если и ощущалось магическое воздействие, то исключительно светлое. Ничего опасного.

Сам Андре не смотрел на меня. Он сел напротив – спокойный, уверенный и пил, о чем-то задумавшись. Как бы хотелось знать о чем. Затем так же молча поднялся, лично вымыл обе чашки и расставил на места. Вот бы взглянуть на его комнату! Готова поспорить: там ни пылинки и каждая вещь – на своем месте. Чтобы не нарушался высший порядок, выстроенный хозяином помещения.

– Такое чувство, что вы проходили военную службу, – заговорила я.

– Что? – Андре будто очнулся. – Почему?

– У вас повсюду такой порядок.

– А, это… Мне так удобно, только и всего. И профессия предполагает аккуратность.

– Имеете в виду магию пустоты?

– Нет, профессия у меня другая, – вдруг улыбнулся Андре. – И никогда не угадаете какая.

– А если угадаю? Что тогда? – Во мне загорелось любопытство.

– Разрешу вам остаться еще на день.

Это шанс! Еще один шанс. Конечно, Денни пытался порыться в биографии Андре Вейрана, но в том-то и дело, что он впервые появился, когда вдруг стал магистром света, а через пару дней ушел в пустоту. Поэтому я понятия не имела, о чем идет речь.

– Жрец? – предположила я.

– Холодно.

– Телохранитель?

– Еще холоднее.

Профессии посыпались было градом, но Андре вмешался:

– Всего десять попыток.

– Мы так не договаривались! – подскочила я.

– Теперь договариваемся. Продолжайте.

– Мм. – Я сосредоточилась. – Писарь?

– Да нет же. – Андре снова улыбнулся, и его лицо стало совсем другим. Будто два разных человека.

– Архитектор… Нет? Музыкант? Писатель?

– Почему сразу творческие профессии?

– По рукам, – уставилась на длинные музыкальные пальцы.

– Нет.

– Это сколько уже?

– Шесть.

Да чтоб мне провалиться!

– Директор какого-нибудь заведения?

– Нет.

– Художник?

– Нет.

– Садовник! – Я старалась изо всех сил.

Андре только отрицательно покачал головой.

– Последняя попытка, – мягко сказал он.

– Повар! – выпалила я.

– Вы проиграли, Надин, – вынес палач свой итог.

– Работник тайной службы?

– Это уже вне списка, но – нет.

– Так кто же?

Получить ответ было даже интереснее, чем остаться в жуткой башне. Я теперь не усну, пока не узнаю. Ну же!

– Не скажу.

– Андре!

– Ладно, – смилостивился хозяин башни. – Преподаватель.

– Вы?

Мы уставились друг на друга. Он учил детей? Чему? И… как вообще? Никогда не смогла бы представить Андре в профессорской мантии за кафедрой, терпеливо объясняющим особо сложный магический пассаж.