Текст книги "Боль для выживания"

Глава 6

Мальчишка снова посмотрел на сестру и на смеющегося недруга, чья рука все еще была под юбкой маленького ребенка. Даня перестал дрожать, он больше не задыхался от кома в горле: страх покинул его, а вместо него пришли ненависть и злость. Гнев озарил глаза мальчика, он смотрел на врага, словно лев на свою добычу.

– Щенок, в последний раз говорю! – разозлился тот, кто сидел подле него.

Данил с презрением взглянул на него, а затем что есть сил сжал нож в руке у себя за спиной.

– Давай сюда!

Мальчишка осмотрел широкую ладонь врага…

– Держи! – произнес он и в тот же момент вонзил лезвие в шею мужчины.

Горячая струя крови хлынула ему на лицо. Не медля, он оттолкнул от себя всхлипывающего врага, а затем, поднявшись на ноги, бросился на человека, который мучил сестру: он сходу повалил его на землю и стал наносить удары ножом по его лицу и шее.

– Ах ты сука! – послышался крик остальных.

Мужчины направили на него ружья, но ни один из них не успел нажать на спусковой крючок: их отвлек пронзающий до костей рев со стороны.

Все, кто находился там, непроизвольно пригнулись – их колени в один миг согнулись. Несколько мужчин закрыли уши руками от громкого рева, который был похож на звук трения шины об асфальт при резком торможении автомобиля с нотками собачьего воя.

Даня отскочил от окровавленного трупа мужчины: он мгновенно убрал нож в чехол и, вытерев рукавом кровь со своего лица, направил взор в сторону девятиэтажного дома, где возле заваленного хламом подъезда стоял черный зверь: он находился в пятидесяти метрах от людей и, подняв нос кверху, продолжал реветь во все горло, демонстрируя длинные клыки.

Данька перевел взгляд на сестру: она стояла как вкопанная и смотрела на охотника с широко раскрытыми глазами, она тряслась от страха так сильно, что, казалось, она вот-вот упадет на твердый асфальт, не имея сил контролировать свое тело.

Раздался выстрел, затем второй, третий – мужчины начали стрелять в хищника, не жалея патроны.

– Ева! – крикнул Даня и, поднявшись, подбежал к сестре.

Он опустил глаза вниз – по дрожащим ногам девочки потекла моча. Ева взглянула на мокрые колготки, а затем на брата, который что-то говорил ей, махая рукой перед ее лицом, но из-за стрельбы и растерянности она ничего не могла понять. Она видела кровь на его лице, под слоем которой она не могла разглядеть даже его густые брови.

Данил поднял ее на руки и побежал через двор, но спустя сотню метров остановился и обернулся: мужчины продолжали стрелять в охотника, который быстро маневрировал с одного места к другому. Эта зубастая тварь уже разорвала двоих и, несмотря на множественные пулевые ранения, продолжала убивать людей по одному. Она набрасывалась на жертву и впивалась в нее длинными когтями: совершая резкие движения передними лапами, словно копая землю, она потрошила добычу. Мужчины кричали во все горло и пытались сбить охотника с ног посредством стрельбы, но, сколько бы они ни стреляли, охотник не падал.

Посреди этой суеты на земле лежала черноволосая девочка, которая не решалась встать и побежать. Даня остановился именно из-за нее. Он опустил Еву на землю и приказал стоять на месте, а затем изо всех ног побежал к девчонке. Ева взглянула брату вслед, а затем на свою кофту, которая была испачкана кровью. Она судорожно начала тереть ладонями одежду, чтобы избавиться от крови, но у нее ничего не получалось.

Даня подбежал к незнакомке и, присев возле нее, несильно ударил её по щеке кровавой ладонью, чтобы убедиться, жива ли она. Девочка посмотрела на напуганного мальчишку. Даня достал нож и обрезал веревку за ее спиной, освободив руки.

– Вставай! – крикнул он и схватил ее за руку.

Но незнакомка стала сопротивляться: она сидела на коленях и, наблюдая за бойней, не решалась подняться.

– Давай же! – крикнул он и потянул ее на себя, чтобы она встала на ноги, но в ту же секунду в него что-то врезалось, отчего он отлетел в сторону. Это был один из каннибалов, которого швырнул охотник. Даня откинул от себя все еще живого человека, который громко хрипел – упав на спину, мужчина попытался подняться, но у него не было ног, а из его живота торчали внутренности. Мальчик отполз от него, а затем посмотрел в сторону: там осталось двое мужчин, которых охотник еще не убил. Даня знал, что, когда хищник закончит с теми двоими, то следующей целью будет он, черноволосая девочка и Ева.

Не медля, он встал и, крепко схватив девчонку за руку, потащил ее в сторону, где стояла сестра. На полпути незнакомка упала, споткнувшись о мусор на земле. Даня помог ей подняться, в тот же миг его глаза устремились к охотнику, который вцепился в грудь очередной жертвы когтями и, вонзив зубы в голову мужчины, один движением оторвал ее и выплюнул. Последний каннибал бросил ружье и бросился за дом, надеясь сбежать, но злобная тварь рванула за ним.

– Быстрее! – крикнул Данил и направился к сестре.

Он подхватил Еву на руки и побежал дальше, приказав незнакомке следовать за ними.

Дети бежали изо всех ног и часто оборачивались, слыша душераздирающие крики позади. Когда вопль мужчины прекратился, Даня понял, что теперь охотник последует за ними.

Они пробежали пару пустых дворов и, свернув за угол очередного дома, остановились. Мальчик опустил сестру и, схватившись за грудь, пытался отдышаться. Ева осмотрела небольшой двор, где стояли давно забытые припаркованные машины, а затем ее взгляд упал на один из подъездов, железная дверь которого была распахнута.

– Мы может спрятаться там! – сказала она брату, который все еще пытался отдышаться и громко кашлял.

– Нет… – еле слышно прошептал Даня. – Он нас там найдет по запаху крови.

Ева не стала спорить, ведь охотники обладают превосходным обонянием, они выслеживали добычу только по запаху, потому что ушей у них не было. Вся одежда Дани была пропитана кровью врагов, которых он убил, так что хищнику не составит труда найти его, а в доме они окажутся в ловушке.

Черноволосая девочка выглянула из-за угла, чтобы посмотреть, нет ли там охотника.

– Как твое имя? – спросил мальчик.

– Вика… – обернувшись, ответила девочка.

Данил кивнул.

– Я Ева…

– Ладно, – взглянув на маленькую девочку, ответила она, а затем снова выглянула за угол.

Она смотрела сквозь широкий двор в сторону, откуда они пришли, и откуда должен был появиться зверь – пока там никого не было.

– Все, пошли! – скомандовал Данил.

Дети быстро пробежали мимо заброшенной детской площадки и, преодолев дома, вышли к узкой дороге, где в длинной пробке стояли безжизненные машины.

Обойдя автомобили, ребята перешли на другую сторону улицы. Вдоль дороги стояли пятиэтажные дома с побитыми окнами, на которых виднелись разные вывески типа «Продукты», «Парикмахерская» и т. д. За домами ребята видели очередные бесконечные дворы с мертвыми деревьями и пустыми площадками.

– Туда! – вдруг сказала Вика, указав на подземный переход неподалеку.

Подбежав к переходу, ребята остановились. Перед ступенями лежал электрический столб, расколотый пополам, а сам вход под землю был закрыт: два больших военных грузовика въехали прямиком туда, наверное, чтобы перекрыть доступ в метро.

Данил переступил столб и подошел к задней двери одной из машин.

– Что ты делаешь? – спросила Ева, глядя на то, как он пытается открыть дверь.

– Можно попробовать пролезть сквозь грузовик и войти в метро через лобовое стекло кабины.

Тогда Вика приблизилась к мальчику, чтобы помочь отодвинуть заржавевшую щеколду на двери. Пока ребята занимались делом, Ева смотрела по сторонам: где-то вдалеке, в стороне города, в небо поднимался черный дым. Она посмотрела вверх на заходящее солнце, а затем на дома и машины, на окнах которых отражался тусклый свет звезды красным оттенком. Она остановила свои глаза на одном из автомобилей, где на пыльном лобовом стекле черной краской было написано: «Я здесь и я живой, мы победим». Краска была немного стерта – надпись была сделана давно, возможно, подумала Ева, этого человека уже нет в живых. Вскоре она направила глаза в другую сторону, где на земле лежал человеческий скелет, но его туловище и ноги лежали на некотором расстоянии друг от друга. Она долго разглядывала эти две части когда-то живого человека и думала о чем-то, время от времени почесывая ноги и оттягивая мокрые колготки из-за сильного жжения.

– Ева! – отвлек ее голос брата.

Девочка обернулась – дверь была уже открыта. Данил махнул рукой, подозвав сестру к себе.

Ребята залезли в кузов грузовика, где по обе стороны располагались места для сидения военных.

– Блин! – произнес мальчик. Кузов и кабину машины разделяла стена, в которой было встроено небольшое окно. Даня приблизился к окошку и, достав нож, стал бить рукоятью по стеклу, надеясь разбить его.

Вскоре, скинув все осколки на пол, Даня просунул голову в окно и осмотрел пыльную и душную кабину, свет с кузова немного осветил сиденья и руль, но за лобовым стеклом мальчик не увидел ничего – там было темно.

– Ну, что там? – спросила Вика.

Даня отмахнулся рукой и попросил помолчать: он долго смотрел в темноту за стеклом и внимательно слушал тишину.

– Ты первая, – наконец, высунув голову, сказал он сестре.

Он поднял Еву на руки и просунул ее через окно головой вперед. Ева расположилась на месте водителя и, с опаской глядя в темноту, стала ждать остальных.

Вика полезла следующая: Даниле пришлось проталкивать ее, так как отверстие было узким. Девочка села на мягкое сиденье и, взглянув на Еву, прошептала:

– Привет.

Ева перевела взгляд от темноты на Вику и кивнула, затем она подвинулась к окну и выглянула, чтобы посмотреть, что делает брат.

– Я сейчас! – сказал он, глядя на сестру.

– Быстрее, тут страшно!

Мальчик снял рюкзак и просунул его в кабину, затем он сам попытался пролезть, но отверстие было узким для него. Даня был крупнее Вики примерно в полтора раза, так что, для того чтобы преодолеть окно, нужно было сильно постараться. Он просунул голову, руки и еле втиснулся плечами, но сколько бы он не пытался, у него не получалось – он застрял на уровне груди.

Ева и Вика тянули его как могли, но все было напрасно.

– Всё, отпустите! – сказал мальчик, с трудом наполняя сдавленную грудную клетку воздухом душной кабины.

Он вернулся в кузов, в тот же момент Ева стала вылезать вслед за ним.

– Что ты делаешь? – остановил ее Даня.

– Я с тобой!

– Оставайся там, я что-нибудь придумаю.

Ева залезла обратно.

– А если ногами вперед? – предложила Вика.

– Не получится!

Даня вздохнул и посмотрел вверх на потолок, а затем осмотрел весь кузов, но иных путей в кабину не было.

– Чтоб тебя! Блин! – нервно сказал он и направился к двери: он выглянул, посмотрел по сторонам, а затем поднял глаза на заходящее солнце.

Он знал, что оставаться под открытым небом ночью очень опасно, поэтому попасть в метро было просто необходимо. Даня развернулся и направился обратно к окну: он снял с себя кровавый свитер и бросил его в кабину. На нем осталась белая футболка с короткими рукавами, которая была порвана в нескольких местах: пара мелких дырок на плечах, большой разрез в области живота и разошедшийся правый боковой шов на пару сантиметров.

– Ладно… – глубоко вздохнул он, стоя перед окном.

– Даня! – прошептала Ева.

– Отодвинься! – приказал он и был готов просунуть руки, а затем голову, но Ева стукнула его рукой и пальцем указала за его спину.

– Даня! – дрожащим голосом снова прошептала она.

Мальчик сразу же обернулся и увидел того самого охотника… который расправился с людьми: зверь был на расстоянии примерно тридцати метров от машины – пригнувшись, он, словно тигр, медленно подкрадывался к добыче, хромая, хрипя и истекая кровью.

– Твою мать! – вырвалось из уст парня.

В ту же секунду он сорвался с места и бросился к двери. Осознав, что добыча заметила его, охотник оголил когти и, вонзив их в асфальт, совершил рывок к цели.

Даня спрыгнул с кузова на землю и, мельком взглянув на приближающегося врага, схватил распахнутую железную дверь, потянул ее на себя и, запрыгнув обратно в кузов машины, захлопнул ее, после чего в нее сразу же врезался зверь с другой стороны, образовав выпуклую вмятину. Даня упал на спину и, не отрывая глаз от двери, начал ползти в сторону кабины. Уткнувшись спиной в стену, он растерянно смотрел на дверь, слушая дикий рев охотника, скрежет его когтей и громкие крики девчонок.

– Даня, сюда! – кричали они, но мальчик застыл на месте.

Он смотрел на вмятину, которая становилась больше и больше с каждой секундой: хищник снова и снова ударялся о дверь и резал металл когтями, вскрывая его, словно консервную банку. Появился первый проблеск света в темном кузове – зверь проделал дыру в железе когтями: впиваясь в края пробоины, хищник стал совершать копательные движения лапами. Резкими рывками охотник выгибал металл наружу, расширяя дыру. Когда Даня увидел голову охотника в отверстии, он подскочил на ноги и влез в окно, но, как бы он ни старался – он не смог пролезть. Девчонки тянули его за руки изо всех сил, плача и крича от страха.

Когда Данил понял, что это бесполезно, он обратился к Вике:

– Разбей стекло и уходите!

– Нет! – вскрикнула Ева и продолжила тянуть его за руку.

Тогда мальчик одернул руку от сестры.

– Я не хочу, чтобы ты запомнила меня вопящим, – сказал он, а затем снова обратился к Вике: – Разбей окно и бегите!

– Я не отпущу тебя! – крикнула Ева и, обхватив голову брата руками, стала громко плакать.

Вика послушала Данилу и начала бить ногами в лобовое стекло.

Мальчик оттолкнул сестру и вернулся обратно в кузов. Ева умоляла его попробовать еще раз, но Даня не слушал ее: он слушал лишь скрежет металла и рев охотника по другую сторону двери. Он смотрел на потолок, стены, сиденья, пол, надеясь найти хоть что-то, где можно спрятаться, но таковых мест не было. Он был в ловушке, оттуда не было иного выхода.

– Только не так… – прошептал он и, облокотившись спиной о стену, сел на пол.

Его тело стало дрожать, а по щекам потекли слезы, все, что ему оставалось делать – это ждать мучительной смерти, к которой он не был готов. Он не знал как это – умирать, не знал, сколько по времени будет ощущать эту боль, прежде чем потеряет сознание. Он был напуган как никогда в жизни, был бы у него пистолет в этот момент, он бы без раздумий выстрелил себе в голову. Говорят, что перед смертью человеку свойственно думать о своих близких, родных, говорят, что перед глазами должна пролететь вся жизнь. Но в этот роковой момент Данил не думал ни о сестре, ни об отце или матери, он словно забыл их имена, в его глазах не пролетала целая жизнь, воспоминания, хоть что-нибудь: от страха он забыл обо всем, даже свое имя.

Охотник проделал большую дыру: прекратив резать металл, он втиснулся в отверстие и стал залазить в кузов, ревя от боли, ведь острые края вывернутого железа резали его, впиваясь глубоко в его плоть. Даня слышал его громкие хрипы, и смотрел на струю крови, которая лилась на пол из пулевых ранений, нанесенных людьми. Хищник опустил передние лапы и, вонзив когти в пол, стал подтягивать остальное тело.

Когда Ева увидела наполовину вошедшего охотника, она спустилась под водительское сиденье и, закрыв уши руками чтобы не слушать, как умирает брат, громко плакала и кричала от невыносимой боли, которая разрывала ее сердце.

Лежа на боку, она посмотрела под сидение, где было немного свободного места, куда она могла бы спрятаться. Девочка просунула голову и руки в темное место, начала уже вползать туда, но вдруг уперлась рукой во что-то твердое, длинное и холодное – там лежал давно забытый дробовик. Ева перестала плакать, мгновенно схватила оружие, поднялась с пола и вскочила на сиденье.

– Ружье! – прокричала она, высунувшись в окно.

Даня схватил дробовик и прицелился в охотника. Хищник перестал рычать: цепляясь когтями в пол, он продолжать лезть внутрь машины, но делал он это медленнее, чем пару минут назад. Из его пасти потекла кровь, он стал кашлять… глупое животное: острые края железа вспороли его брюхо так глубоко, что из множественных порезов стали выпадать внутренности. Плюс ко всему на его теле было большое количество пулевых ранений, из-за которых он потерял много крови еще до встречи с ребятами.

Охотник издал громкий рев, а затем, расслабившись, повис головой вниз. В тот момент Данил прицелился ему в лоб и нажал на курок, но выстрела не последовало, он стал нажимать на курок не переставая, но в дробовике не было патронов. Мальчик откинул оружие в сторону и, наблюдая за всхлипывающим охотником, боялся пошевелиться. Он боялся даже произнести слово, переживая, что хищник снова обратит на него внимание, но зверь умирал: с каждым выдохом из его пасти лилась кровь, а когда он вдыхал – он кашлял, потому что кровь попадала в его легкие.

– Боже! – прошептал Даня и дрожащими руками схватился за голову, в этот момент он понял, как крупно ему повезло: ведь если бы охотник пробрался в кузов, то дробовик без патронов его бы не спас.

Когда животное перестало издавать хрипы, мальчик закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Его ноги и руки сильно тряслись, а сердце билось с невероятной скоростью. Несмотря на то, что было уже тихо, в его ушах все еще стоял тот скрежет и рев, которые не давали ему покоя.

Глава 7

Дети сидели в безмолвии около получаса: Ева и Вика иногда смотрели друг другу в глаза, наслаждаясь тишиной и пытаясь уложить у себя в головах то, что произошло. Данил сидел на полу на том же месте и докуривал десятую сигарету, глядя на мертвого охотника. В мыслях он благодарил Бога за то, что тот подарил ему второй шанс, вторую жизнь.

После долгих попыток Данил, наконец, перелез через окно. Он разбил лобовое стекло, которое не смогла разбить Вика – залез на капот и помог девочкам. Достал из рюкзака керосиновую лампу и поджег ее.

Дети шли по темным коридорам, не отходя от тусклой лампы, свет которой освещал дорогу вперед всего лишь на полметра. Они шагали медленно в абсолютной тишине, слушая свое дыхание и глядя под ноги. Вскоре они добрались до эскалатора, который вел глубоко под землю. Спустившись, они последовали дальше. В той кромешной темноте они не видели красивых расписных стен московского метро, не знали, как высоко находится потолок, не обращали внимания на путеводные надписи, которые имелись на каждом повороте. Данил и Ева никогда не видели метро, если бы там было светло, может, они бы восхитились столь просторным и необычным подземным местом, но, увы, дальше полутора метров они не могли ничего разглядеть.

Вскоре ребята уперлись в рельсы. Даня спустил Еву вниз, а затем помог Вике, подав ей руку.

Они долго бродили по холодным туннелям. В некоторых местах дети находили воду, которая капала с потолка. Не упуская возможности, они подставляли ладони под ледяные капли воды и пили. Несмотря на тьму и холод, ребята чувствовали некий комфорт: тишина и спокойствие согревали их сердца. Иногда они останавливались, чтобы отдохнуть: они садились на ржавые рельсы и молчали, взаимно глядя друг другу в глаза.

***

Спустя несколько часов они приблизились к очередной станции.

– Стойте! – впервые за долгие часы произнес Даня.

Он увидел отблеск тусклого света вдалеке. Дети остановились.

– Может, там люди? – спросила Ева уставшим голосом.

– Смотря какие люди, – ответил мальчик и неуверенно зашагал вперед.

Девочки держались позади него. Когда до света осталось совсем немного, около двух десятков метров, Даня остановился и передал лампу Вике.

– Я проверю, – сказал он, а затем, взглянув на сестру, добавил: – Только попробуй пойти за мной! Стой на месте и не рыпайся!

Ева кивнула, она знала, что брат винит ее в том, что произошло, ведь по ее вине он был покусан собакой, по ее вине они были пойманы каннибалами и по ее вине он пережил тот дикий ужас в кузове грузовика. Ей было стыдно за все это, ведь если бы она тогда послушала брата и осталась ждать его у той машины, пока он помогал женщине, то ее нога бы не оказалась в проволоке и, следовательно, они бы не бродили по этим тоннелям сейчас.

Данил приблизился к станции и стал осматриваться: впереди на рельсах стоял вагон синего цвета, который был освещен пламенем близ пылающего костра. На плиточном полу костер был огорожен кирпичами, чтобы огонь не варьировал в стороны, а над ним висела веревка, протянутая от стены к крыше вагона – там висела чья-то одежда, судя по всему, она сушилась. Чуть дальше от пламени стояли скамейки, на которых неразборчиво были накиданы вещи. Даня направил глаза на противоположную сторону станции, где на рельсах стоял уже не вагон, а целый состав. Там тоже горел огонь. Он не видел никого, но знал, что там есть люди, иначе пламя давно бы уже погасло.

Вдруг раздался детский плач откуда-то из вагона, что находился на той стороне, где стоял Даня. Мальчик сильно испугался, первое, что он подумал – кто-то мучает ребенка. Он пригнулся и быстрым шагом направился обратно к девочкам, но через несколько шагов услышал детский голос:

– Мама, Ванька проснулся!

Даня остановился и оглянулся – из того самого вагона вышла девочка, примерно десяти лет. Данил вернулся на прежнее место: к худенькой девочке подошла женщина, на которой был надет непонятный длинный халат. Женщина провела рукой по темным волосам дочери и вошла внутрь вагона. Через пару минут она вышла с маленьким одеяльцем в руках – в нем был завернут младенец. Она подошла к костру, присела на пол и стала кормить ребенка грудью, греясь у огня. Вскоре к ней приблизилась пожилая женщина и также присела рядом.

– Деда, что ты делаешь? – послышался голос той девочки, которая уже стояла возле длинного состава и заглядывала внутрь одного из вагонов.

Данька понял, что бояться ему их не нужно, они не были похожи на плохих людей. Он взобрался на платформу и направился к костру, где сидели женщина с ребенком и бабуся.

– Здравствуйте! – не громко сказал он, боясь напугать их.

Но это не сработало: люди тут же подскочили на ноги, а маленькая девочка спряталась в вагоне.

– Я ничего не сделаю! – остановился мальчик.

Женщины смотрели на него с широко раскрытыми глазами, словно на приведение. Даня осмотрел бабушку в пуховом кардигане и сказал:

– Меня не нужно бояться…

– Как ты здесь оказался и что у тебя с лицом? – вдруг спросила пожилая женщина.

Данил напрочь забыл о том количестве засохшей крови на своем лице.

– Я…я… – молвил он, не зная, что ответить.

– Галя, что за хер к нам пожаловал? Пусть сюда идет, я ему рыло прострелю! – послышался голос старика из вагона, в котором испарилась девочка.

Мальчик сделал шаг назад и метнул взор на состав, опасаясь, что оттуда выйдет обезумевший старик с ружьем.

– Я не хотел вас беспокоить, – поднял он руки вверх, обращаясь к женщинам. – Там моя сестра и подруга, ждут меня, мы спасались…

– Никого за собой не привели? – перебила его бабушка.

– Нет.

– Вас трое?

– Да, нас трое. Мы – дети.

– Что у тебя с рукой?

– Собака.

Женщины замолчали. Они осмотрели его с ног до головы.

– Тебе нужна помощь, приводи сестру и подругу.

– Ладно, – кивнул Даня и направился в тоннель.

Он позвал девочек.

***

Сидя у костра, женщины наблюдали за ребятами, которые расположились напротив: они жадно пихали холодную гречку за свои щеки. Дети были очень голодными, поэтому они с удовольствием ели пресную еду.

Данил облизал тарелку и, взглянув на незнакомок, произнес:

– Спасибо.

– Добавки?

– А можно? – спросил он, немного стыдясь, ведь люди выглядели не очень упитанными, возможно, у них осталось не так много еды.

Старушка посмотрела на внучку, которая стояла в стороне и не осмеливалась приблизиться к новичкам.

– Маша, принеси еще!

После чего девочка робко подошла к Дане, осторожно взяла тарелку из его рук и направилась к вагону. Она вошла внутрь: сиденья в вагоне были завалены разным хламом. Девочка прошла до середины и, наклонившись, достала из-под скамьи большую кастрюлю, которая была наполовину наполнена гречневой трехдневной кашей. Маша зачерпнула тарелкой немного гречки и направилась обратно.

Даня поблагодарил ребенка и принялся ужинать второй порцией.

– Где ваши родители? – вдруг спросила женщина с ребенком.

Данил открыл рот, чтобы сказать слово, но его перебила Ева:

– Нас папа ждет за городом.

Мальчик перестал жевать и взглянул на сестру.

– Вы заблудились? Почему он не с вами?

Данил перевел глаза на женщину.

– Да, заблудились… – опустив голову, робко ответил он.

– Нет, не заблудились, – возразила Ева. – Мы вернемся! – посмотрев на брата, возмущенно добавила она.

Женщины замолчали, они все поняли по глазам Дани.

– Моя мама тоже ждет меня, где-то там, – вдруг сказала Вика. – Мы поссорились, я ушла вперед ей назло, но… потом я потерялась. Зря я так…

После ее слов Ева поставила пустую тарелку на пол и, взглянув на брата, который сидел подле нее справа, спросила:

– Она про Софию?

– Вы видели мою маму?!

– Да! – сразу же ответила Ева.

– Нет! – перебил ее Даня.

– Да! Мы видели ее! Клянусь! – стоял на своем ребенок.

– Где, когда?! – настойчиво стала спрашивать Вика, наивно глядя то на девочку, то на мальчика.

– Днем, за городом. Мы пытались ей помочь! – продолжила Ева.

Данил отложил тарелку с недоеденной гречкой и схватился за голову.

– Какая же ты дура, Ева… – прошептал он.

Девочка посмотрела на брата и замолчала.

– Ну?! Данил? Расскажи мне, – промолвила Вика, боясь услышать горькую правду.

Тогда мальчик заглянул в глаза подруги, которые вот-вот были готовы наполниться слезами, а затем перевел взор на сестру. Ева поняла, что нужно было держать свой язык за зубами: она уткнулась носом в свои колени и замолчала.

– Ну?! – настойчиво произнесла Вика.

Даня разозлился на сестру.

– Ты начала рассказывать, ну так продолжай, чего ты прячешься теперь?! Давай, расскажи ей!

Но Ева по-прежнему молчала, уткнувшись в колени.

– Она мертва? – пытаясь сдержать слезы, прошептала Вика.

Даня перевел взгляд на подругу.

– Спроси у нее, по чьей вине, – указав на сестру, ответил он.

Тогда Вика посмотрела на Еву, а Ева растерянно посмотрела на брата.

– Я ничего не сделала… – прошептала маленькая девочка.

Парень взглянул Вике в глаза и заявил:

– Твоя мама мертва благодаря моей сестре!

– Это не правда! – расплакалась Ева.

– Правда!

– Нет! – вскрикнула она.

– По твоей вине умерло столько людей…. Ева…

– Ненавижу тебя! – крикнула девочка и стукнула брата по плечу: она подскочила на ноги и, плача во весь голос, убежала в вагон.

Вика также, вытирая слезы со своих щек, направилась куда-то в сторону состава.

Данил обратил внимание на женщин и заметил их осуждающий взгляд.

– Зачем ты так… – сказала старушка.

– Она твоя сестра.

– Мне плевать! – нервно ответил он и, поднявшись на ноги, ушел.

Молодая женщина вошла в вагон, где в самом дальнем углу на полу сидела Ева. Женщина подошла к девочке и присела на колени.

– Перестань плакать, – взяв ее за руку, сказала она.

Но по щекам ребенка продолжали течь нескончаемые слезы, которые она вытирала дрожащими пальцами.

– Твой брат дурак, но он любит тебя.

– Не любит! – сказала Ева и отвернула голову в сторону, чтобы не смотреть женщине в глаза.

– Он не хотел этого говорить, я уверена, – продолжила незнакомка.

– Хотел… – перебила ее девочка, а затем взглянула в карие глаза женщины. – Он прав, всё из-за меня!

– Не смей так думать, поняла?! Никогда! Ты ни в чем не виновата! Иногда родные нам люди говорят такие слова, после которых вовсе не хочется жить… Но мы должны понимать, что таким словам грош цена, мы не должны воспринимать их всерьез. Твой брат сказал тебе это не для того, чтобы ранить тебя, а для того чтобы разделить с тобой свою боль… Чтобы не нести это бремя одному.

Ева потерла красные глаза и шмыгнула носом.

– Он будет бить тебя словами снова и снова, но ты не должна обижаться на него, он взял на себя такой груз ответственности, который никому и не снился, а ведь он такой же ребенок, как и ты. Не нужно обижаться на него из-за этого, ладно?

Ева кивнула, после чего женщина наклонилась и поцеловала девочку в лоб.

– Пойдем, я дам тебе одежду на время, а эту постирать нужно, – сказала она и взяла ребенка за руку, после чего они поднялись и направились прочь из вагона.

Даня с Викой сидели в туннеле на рельсах, прижавшись друг к другу плечами.

– Мне очень жаль твою мать, – сказал мальчик.

– А мне твоего отца, – ответила девочка.

Они сидели там уже около часа, разговаривая между собой и рассказывая о себе. Данил узнал, что Вика из Краснодара. Раньше они с мамой жили в лагере беженцев, где-то в лесу, но их выследили Немые, поэтому им пришлось бежать. Они скитались группой, кто-то погиб от зубов кровожадных тварей, а кого-то убили болезнь и голод. По мнению Данилы, Вика была симпатичной, ему нравились ее большие карие глаза, маленький аккуратный нос и голос, которым он не мог насладиться. Ее мягкий голос успокаивал его. Данил чувствовал комфорт, находясь рядом с девушкой, он легко поддерживал беседу, не смотря на то, что был немного смущен.

– Я пообещал отцу, что приведу Еву в военный лагерь.

– Здесь безопасно, и люди хорошие, на твоем месте я бы осталась.

– Не знаю… А вдруг там лучше?

– А вдруг вы не доберетесь…

Даня взглянул на Вику и замолчал.

– Что? – спросила она, видя его пронзительный взгляд.

– А ты… ты хочешь остаться?

Девочка пожала плечами.

– Мамы нет, там, наверху, у меня никого не осталось, так что, наверное, да.

– Понятно… – прошептал мальчик и замолчал, потом достал сигарету и закурил.

– Оставайся, нечего вам там делать, к тому же, а вдруг этого лагеря уже нет?

Даня кивнул.

– Ты права… я устал бегать, ничего хорошего там нет… наверху остались лишь сильные, которые пожирают слабых, в прямом и в переносном смыслах…

– Ты сильный тоже.

– Я? Нет, я слабак и трус… – усмехнулся мальчишка.

– Неправда!

Даня вздохнул: он не хотел принимать эти слова в свою сторону, потому что знал, что скоро сломается. Он не был сильным или смелым, каким, обычно, видели его люди – они видели всего лишь маску, которую он надевал изо дня в день.

«Даня!» вдруг послышался голос Маши.

Ребята направились к девочке.

– Моя мама хочет, чтобы ты принес воды.

– Хорошо, – ответил он и последовал за ребенком.

Они пришли на станцию: молодая женщина стояла на табуретке возле огня и вешала на веревку постиранную одежду Евы и свитер Дани.

– Вы все постирали? – приблизившись, спросил он.

– Да, через пару часов над огнем все должно высохнуть.

– Спасибо! – поблагодарил он и взглянул на сестру, которая сидела рядом.

Ева, заметив брата, отвернулась. Данил почувствовал себя виноватым перед ней, но не хотел извиняться – не знал как.

Вскоре женщина отвела его в один из вагонов: он вошел внутрь и первое, что он увидел, это пожилого человека, который сидел на нескольких одеялах на полу посреди кучи газет.