Текст книги "Эволюция сознания"

Почему Дарвин – центральная фигура современной науки

Происхождение человека тем самым установлено – самое время для расцвета метафизики… Тот, кто поймет бабуина, сделает для метафизики больше, чем Локк.

Чарльз Дарвин, август 1838

Взгляды Дарвина на эволюцию, шедшие вразрез почти всей нашей философии, изменили ход истории человечества. Как прекрасно понимал сам Дарвин, его работа подорвала самые основы западной философии, поскольку он показал, что как животные, так и человек развивались в ходе эволюции, приспосабливаясь к окружающему миру, а следовательно, множество наших реакций встроены в нервную систему, а не приобретаются в ходе социального развития. Потому-то он и связывал метафизику в большей степени с тем, что происходило с нашими предками, а не с тем, что думали себе наши философы, пусть даже двигали ими лишь благие намерения.

Одна из главных проблем здесь – споры о том, насколько человек подвержен влияниям среды. Джон Локк попытался обосновать демократическое общество, отталкиваясь от идеи, что все наши знания приходят из опыта, а следовательно, нужно просто дать всем равные возможности. Локк и другие представители британского эмпиризма, Дэвид Юм и Джон Стюарт Милль, писали, что всё необходимое нам для получения опыта – это «ассоциация идей» (ощущений или мыслей). «Идеи» ассоциируются, то есть связываются друг с другом, в том случае, если они смежны в пространстве или во времени. В 1670 году Локк писал:

Человек испытал в каком-нибудь месте страдание или боль, видел, как его друг умирал в такой-то комнате. Эти две идеи по своей природе не имеют между собой ничего общего; но, когда в уме возникает идея этого места, она приносит с собой (раз впечатление было когда-то произведено) идею страдания и неудовольствия; человек путает в своем уме эти идеи и одинаково не может выносить их обе1111
  Локк Дж. Соч. в 3 томах, Т. 1. М.: Мысль, 1985. Пер. А. Н. Савина.


[Закрыть].

Эмпиристы, взгляды которых в значительной степени повлияли на научные представления о человеческой психике, были убеждены, что все наши знания приходят из опыта. Они считали, что психика – «белый лист, без единой буквы, без всяких идей. Каким образом появится на ней что-нибудь? Откуда происходит это разностороннее содержимое, которое с почти бесконечной изобретательностью начертала трудолюбивая и неограниченная фантазия человека? Откуда добывается весь материал разума и познания? Отвечу одним словом: из ОПЫТА»1212
  Там же.


[Закрыть].

Обратимся к первому из положений Локка. Оно кажется банальным, даже самоочевидным. Если вам довелось испытать страдание в больнице, понятное дело, что для вас это место будет ассоциироваться со страданием. А тот, кто страдает аллергией на цветочную пыльцу, начнет чихать даже при просмотре фильма с летающей над полем пыльцой. Однако здесь хватает лежащего в основе этих процессов механизма: психика должна быть подготовлена к образованию ассоциаций.

Мысль о том, что психика – чистый лист бумаги, просто смешна, но именно из-за неё мы так медленно постигали те врожденные хитросплетения, которые сложилась в эволюции в ходе приспособления психики к окружающему миру. Чтобы экспериментально проверить идею Локка, я сходил в магазин канцтоваров, купил чистый лист писчей бумаги и поселил его у себя на столе на неделю-другую. Я говорил с ним и пел ему песни. Чего я ему только ни рассказывал! Кормил, поил, читал трактаты Декарта, знакомил с трудами Фрейда, пытался его разговорить, брал на прогулки, даже прокатил в машине, чтобы посмотреть, сможет ли он узнать океан и горы.

Но ничего он не смог. За долгие века каждый мог убедиться в неправомерности утверждения о том, что в психике есть одни только ассоциации. Однако даже в 1928 году И. П. Павлов писал, что любой произвольно взятый натуральный феномен можно превратить в условный раздражитель: это касается любого зрительного стимула, звука, запаха и стимуляции любого участка кожи. Но последующие исследования доказали, что это неверно. У младенцев определенно есть врожденная способность реагировать на звуки с той или с другой стороны, отыскивать мать, улыбаться, когда улыбается она, а последовательность разворачивания эмоций в ходе индивидуального развития определяет наши действия начиная от младенчества и заканчивая зрелым возрастом.

В эволюции человека сложились и определенные способы научения. Одна из форм такого обусловленного наследственностью научения – выработка отвращения к пище. Как-то раз психолог пошел со своей женой в оперу. Поужинал он одним из своих любимых блюд – бифштексом из вырезки под бернским соусом. Посреди ночи ему стало очень плохо. В итоге у него сформировалось отвращение к вкусу соуса, который прежде нравился ему больше прочих, хотя он узнал, что причина его состояния – не отравление, а грипп. Более того, у него не возникло отвращения ни к опере, ни к жене, ни к другу, от которого он заразился гриппом. Так же и у тех, кому доводилось пересекать океан, могла сформироваться ассоциация между пищей, съеденной перед приступом морской болезни, и тошнотой, несмотря на знание о том, что причиной морской болезни была не пища, а движение корабля. Эта тенденция к установлению связи между тошнотой и вкусом недавно съеденной пищи столь глубоко в нас укоренена, что голос разума здесь бессилен. Даже узнав, как формируются ассоциации, мы не можем ей сопротивляться.

Та же форма предуготовленного научения стоит и за возникновением фобий. Маленькая девочка играла в парке и увидела змею. Несколько часов спустя она прищемила руку дверцей машины. Итог? Боязнь змей! А дело просто в том, что человеку, вопреки всякой логике, значительно в большей степени свойственно бояться змей, чем машин. Нет никаких сомнений, что психика во взаимодействии с внешним миром – отнюдь не чистый лист.

Однако еще несколько веков взгляды Локка продолжали служить фундаментом современной науки. Хотя я и не достиг успеха в своих попытках воспитать лист бумаги, не вызывает сомнений тот факт, что окружающая среда оказывает влияние на наше мышление и поведение. Радикальным наследником Локка в двадцатом столетии стал бихевиорист Джон Уотсон, в 1925 году писавший:

Дайте мне дюжину здоровых, нормально развитых младенцев и возможность воспитать их в устроенном по моим собственным принципам мире, и я гарантирую, что выберу любого из них наугад и научу его, как стать специалистом в любой профессии – врачом, адвокатом, художником, торговцем и, да, даже нищим и вором, независимо от его талантов, склонностей, свойств, способностей и расы его прародителей1313
  Цит. по: Кор-сини Р., Ауэрбах А. Психологическая энциклопедия: пер. с англ. / Под ред. А. А. Алексеева. СПб.: Питер, 2003.


[Закрыть].

Опровержением точки зрения на психику как на полнейшую невежду мы обязаны прежде всего Дарвину. Именно он возвестил начало новой эры в биологии, что оказало огромное влияние и на психологию: психоанализ Зигмунда Фрейда, работы Жана Пиаже по детскому развитию и исследования эмоций складывались под влиянием эволюционной теории. А поскольку у человека и у других животных общие предки, немало полезного можно было почерпнуть из исследования животных. Так что сравнительная психология и этология тоже многим обязаны Дарвину.

Некоторые из идей возникли у Дарвина благодаря стечению обстоятельств. Когда он однажды водил своего маленького сына в Лондонский зоопарк, его удивил страх ребенка перед большими животными. Тогда, по всей видимости, ему и пришла в голову мысль о том, что детские страхи сложились в эволюции как механизм подготовки к избеганию определенных ситуаций. А Фрейд, в свою очередь, ссылался на Дарвина, утверждая, что многие детские страхи, особенно невротические фобии, обусловлены генетически.

Теоретические построения Дарвина подтолкнули ученых к наблюдению за детьми – так появилась детская психология. А подчеркивание роли воспроизведения себе подобных в эволюции усилило интерес к половой сфере. Наконец, представление о жизни как об адаптивном в основе своей процессе навело на мысль о том, что для понимания современного человека не обойтись без анализа древнейших форм приспособления, которые могут оказаться ключом к настоящему.

Вдобавок к своим открытиям в области теории эволюции (разработанным и дополненным его последователями), Дарвин опубликовал и первый детский дневник, где подробно описал ход развития младенца1414
  На самом деле, дневник Дарвина был опубликован в 1877 г., а годом раньше, в 1876 г., увидел свет аналогичный дневник французского философа, психолога и писателя И. Тэна (1828—1893). — Прим. перев.


[Закрыть]. А его книга «Выражение эмоций у человека и животных» настолько опередила свое время, что до недавнего времени психологам было нечего к ней добавить. Дарвин заложил основы современной эволюционной биологии, оформившейся в последние годы в виде концепции «совокупной приспособленности», а кроме того, его эволюционный подход стал ядром фрейдовской психологии конфликта.

Теория эволюции повлекла за собой и всплеск интереса к внутривидовой изменчивости умственных способностей человека. Считалось, что если выживание зависит от успешного приспособления к среде, то важным фактором эволюции человека должен быть высокий уровень интеллекта. Отбор должен благоприятствовать самым умным, поскольку они будут приспосабливаться лучше прочих. Эти новые идеи вызвали интерес к измерению интеллекта и стали стимулом к созданию соответствующих тестов, а также подтолкнули Пиаже к разработке теории интеллекта.

Когда Дарвин объявил скептически настроенному викторианскому обществу, что никакого «творения» не было, а была лишь эволюция, в основе которой лежал слепой отбор, он нанес удар по особому положению человека на нашей планете. А еще именно Дарвин сыграл едва ли не ключевую роль в том, что человечество получило такого мыслителя, как Фрейд. Неслучайно Эрнст Джонс назвал Фрейда «Дарвином души». И в самом деле, Фрейд как будто вторит Дарвину, когда в своем эпохальном труде «Недовольство культурой» пишет:

У истоков рокового культурного процесса мы обнаруживаем выпрямившегося человека. Отсюда идет цепь следствий: обесценивание обоняния и избегание женщин в период менструации, преобладание зрения, обнаженность половых органов – а затем постоянное сексуальное возбуждение, образование семьи; так мы подходим к порогу человеческой культуры1515
  Фрейд З. Недовольство культурой. Пер. А. М. Руткевича. / В кн. Фрейд З. Психоанализ. Религия. Культура. М., 1992.


[Закрыть].

Гений Фрейда выражался в его невероятной способности усмотреть корни конфликтов нашей повседневной жизни в родовом наследии человечества. Крайне изящно и исключительно правдоподобно Фрейд пытается связать психологические травмы с рассогласованием между древними формами приспособления нашей психики и современной цивилизацией. Но если бы не дарвиновское «Происхождение человека», у Фрейда не было бы основы для подобного рода гипотез. «Дарвином души» был сам Дарвин.

Суть «Происхождения человека» в том, что проверка биологической приспособленности – не выживание, а воспроизведение. Ибо если наиболее приспособленный не производит себе подобных, то что дальше? Дарвин, как обычно, скрупулезно и исчерпывающе рассматривает тысячи случаев, когда у животных складывались в эволюции разнообразные половые признаки, отличающие их друг от друга: например, огромный хвост павлина. Эти признаки формировались наряду с развитием мозга.

Тот, кто допустит принцип полового подбора, придет к замечательному выводу, что нервная система не только регулирует большую часть существующих функций организма, но косвенно повлияла на прогрессивное развитие разных телесных строений и известных душевных качеств: мужество, драчливость, настойчивость, сила и рост тела, вооружения всякого рода, музыкальные органы – как вокальные, так и инструментальные, яркие цвета и украшающие придатки, все это было косвенным путем приобретено тем или другим полом, посредством выбора, любви, ревности, оценки красоты, проявляющейся в звуках, цветах и формах; а эти душевные способности очевидно зависят от развития мозга1616
  Цитата приводится по изданию: Дарвин Ч. Происхождение человека и половой подбор. СПб.: Изд. В. И. Губинского, 1908. / Пер. с англ. М. Филиппова. Гл. XXI.


[Закрыть].

Во многом именно труды Дарвина побудили Фрейда изучать биологию и медицину. А в ту пору, когда Фрейд учился, эволюционная теория была столь вездесуща, что обособить степень её влияния было бы столь же трудно, как представить себе современную жизнь без компьютера.

Дарвину, ученому девятнадцатого столетия, не хватало полного представления о природе генетики. Он взял за основу ставшее впоследствии общепринятым допущение, что эволюция выдвигает на передний план прежде всего тех, кто обладает наибольшей репродуктивной приспособленностью: следовательно, мысли о размножении не могли не занимать его сознание (или бессознательное). Значит, именно у Дарвина Фрейд почерпнул представления о важнейшем месте сексуальности в человеческой душе.

Современные разработки в области теории эволюции изменили наше представление о выживании. Теперь считается, что многие из форм нашего социального поведения представляют собой следствие генов, которые борются за свое собственное выживание, используя нас как временных хозяев: как говорится, «курица – это средство для яйца произвести на свет еще одно яйцо». Вместо рассмотрения индивида нам придется принять во внимание приоритеты самих генов.

И здесь важную роль начинает играть понятие совокупной приспособленности. «Выживание наиболее приспособленного» нацелено на максимальное увеличение потомства. Однако многие формы человеческого поведения снижают наши шансы на размножение. Почему мы прыгаем в холодную реку, чтобы спасти другого? Почему эскимосы, чувствуя приближение старости, кончают жизнь самоубийством? Почему так распространено детоубийство?

Теория Дарвина никак не объясняла альтруизма – предложения помощи другому животному, возможно, ценой собственной жизни. Если альтруист жертвует собственной безопасностью, чтобы спасти другого от хищника, его шансы на воспроизведение снижаются, поскольку альтруист подвергает себя риску. Но почему он так поступает, если движет им лишь репродуктивный успех?

Постепенно появлялись всё новые ключи к разгадке, а также не лишенные смысла афоризмы и изречения. Так, в 1927 году английский биолог Дж. Б. С. Холдейн острил: «Я отдал бы жизнь за троих своих детей – или за восемь человек родственников». И в том, и в другом случае количество генов говорящего в мире возрастает. А иногда, убив одного ребенка (в условиях крайней нищеты), можно спасти жизнь другим.

В 1964 году биолог Уильям Гамильтон выдвинул ключевую идею относительно того, в каком направлении следует развивать неодарвинизм. Копии одних и тех же древних генов несут в себе не только родители и дети, но и другие родственники: у наших детей половина общих с нами генов, у внуков – четверть. Поэтому индивидуальную приспособленность (количество сохранившихся копий генов данного индивида) следует рассматривать не только как репродуктивную, но и как «совокупную»: под последней понимают общее количество сохранившихся генов данного индивида. Отсюда следует, что мы генетически предрасположены помогать родственникам. Гамильтон обнаружил, что вероятность, с которой животные оказывают помощь представителям своего вида, прямо пропорциональна количеству их общих генов, что дает возможность этим общим генам сохраниться в грядущих поколениях. А самоубийства и другие действия, очевидным образом снижающие индивидуальный репродуктивный успех, могут повысить успех совокупный.

Понятие совокупной приспособленности расширяет границы раннего дарвинизма: действия индивида объясняются стремлением произвести не только как можно больше потомства, но и как можно больше копий своего генетического материала. Подобная теория позволяет осмыслить действия, способствующие процветанию семьи и близких родственников. В эволюции есть место и другим мотивам, помимо половой потребности, и их роль в человеческой психике нельзя преуменьшать; многие из последователей Фрейда напрямую последовали этому совету.

Одним только размножением и половой приспособленностью всех форм поведения, равно как и всех решений, принимаемых после зачатия, не объяснишь. Иногда родителям приходится делать выбор между обеспеченной жизнью одного ребенка и тяготами выращивания нескольких, а иногда – выбирать между нуждами одного ребенка и потребностями другого. Любую из форм «обеспечения», увеличивающих выживаемость отпрысков (в т. ч. заботу, питание, поддержку, риски, ресурсы), называют вкладом родителей в приспособленность потомства.

Если вклад родителей невелик, то есть они мало заботятся об отпрыске, он может и не выжить. Но если вклад очень высок, иными словами, родители посвящают единственному ребенку все доступные ресурсы, их возможности «инвестирования» еще в одного ребенка ограничены. Поэтому слишком высокий вклад тоже может оказаться не в интересах родителей с точки зрения генетики, поскольку лучше было бы произвести большее число потомков.

Вклад родителей в приспособленность потомства. Полезный результат совокупной приспособленности (кривая А) и затраты на неё (кривая Б) как функция от уровня вклада родителей (ось абсцисс)

С другой стороны, увеличение вклада родителей всегда в интересах ребенка, поскольку перед ним стоит задача максимального сохранения его генов. Следовательно, у распространенных детско-родительских конфликтов и конфликтов между детьми есть своя вполне реальная биологическая подоплека. Для ребенка главное правило – добиваться максимального родительского вклада, пусть даже в ущерб братьям и сестрам.

Однако когда этот ребенок вырастет, его собственные дети тоже будут добиваться от него большего вклада, чем он готов будет сделать. На разных этапах жизни индивиды ведут себя по-разному. У мужчин и женщин приоритеты тоже различаются. Получается, что если идеям Дарвина дать ход, то можно выстроить совершенно новые представления о нашем поведении. И постепенно эти представления получают признание.

Труды Дарвина не просто потрясли мир. Дарвин отнес человека к царству животных и показал, что мы подвержены тем же самым силам, которые действуют и на животных. И всё это в большей степени, чем чьи-либо еще работы, способствовало продвижению научных исследований природы человека. Сложились новые представления о месте человека во Вселенной. Благодаря Дарвину мы считаем, что окружающий мир устроен так сложно не потому, что его создал таким Господь, а поскольку он складывался в эволюции без определенного вектора развития. Если и была здесь некая правящая сила, то её можно было бы назвать, вслед за названием книги Ричарда Докинза1717
  Английский этолог, эволюционист и популяризатор науки. В России опубликованы его книги «Эгоистичный ген» (1993) и «Бог как иллюзия» (2008). Упомянутая автором книга на русском языке не выходила. – Прим. перев.


[Закрыть], «Слепым Часовщиком».

Характерные для человека формы приспособления основаны на старых стратегиях, доказавших свою эффективность для большинства людей в мире, которого давно уже нет. Фактически наша биологическая эволюция остановилась от 40 до 20 тысяч лет тому назад, и поэтому мы лучше всего приспособлены к условиям, в которых жили наши предки. Так мы всегда оказываемся позади самих себя, поскольку адаптированы к миру, который ушел в прошлое. Мы словно животные, ушедшие корнями в землю, но стремящиеся к звездам. Неудивительно, что мы так часто нервничаем и ломаемся на полпути, ведь правила приспособления меняются на глазах.

У каждого организма есть врожденные способности, развивающиеся под воздействием среды. В этом никто не сомневается. Попробуйте заговорить с апельсином – едва ли он хоть что-то ответит. Его словарь ограничен наклейкой «Jaffa» или «Maroc».

Проблемы начинаются, когда мы пытаемся определить, чему организм обучается, а чему – нет. Универсальный механизм, действующий под девизом «Делай как лучше», не может адаптироваться к широкому спектру ситуаций.

«Максимально повышай приспособленность, чтобы наверняка выжить» – хорошее правило, равно как и «Поступай правильно», но эти правила ничуть не полезнее совета: «Хочешь разбогатеть? Покупай дешевле, продавай дороже». Всё это замечательно, но что покупать? И когда покупать? И сколько времени хранить? Когда лучше покупать в Азии? И что покупать, живя в Германии? Что покупать, имея 100 долларов наличными, и на чем остановиться, имея 10 000 долларов? А что делать, если цены на рынке падают? Когда продавать? И что продавать? А если вы покупаете недвижимость? Выращиваете деревья? Печете пироги? Ни на один из этих вопросов общее правило «Покупай дешевле, продавай дороже» не отвечает.

То же самое касается стратегии «Максимально повышай приспособленность». Это хорошее обобщенное описание того, как мы действуем, но в качестве руководства к действию оно не годится. Можно ли есть камни? А персики? Как мы избегаем кровосмешения? И нужно ли избегать кровосмешения? Следует ли нам спариваться с каждым из представителей нашего вида? Как определить, будет ли этот человек для нас хорошим партнером? А как опознать своих родственников? Что для нас съедобно? Скажем, личинки и червячки? А дохлая свинья? А жуки? А может, овощи? Какие звуки предупреждают об опасности? Можно ли связываться с куницами? Мужское ли дело – собирать дрова, или пусть их собирают женщины? К лицу ли девушкам скромность? Если в небе раздается громкий шум, не прогневали ли мы богов? Если животное пытается на нас напасть, следует ли улыбнуться?

Как мы определяем, что для нас хорошо, а что плохо? Возьмем кровосмешение. Невозможно вообразить себе нервный код: «Не скрещивайся со своими братьями и сестрами». Как определить, что это твой брат или сестра? Генетическое родство на лбу не прописано. Не всегда поймешь, особенно при нынешней подвижной и непостоянной жизни, что перед тобой твой брат или сестра. Что же с этим делать?

Один из ответов на этот вопрос дает обращение к опыту израильских кибуцев, где детей воспитывают общинно. В годы отрочества и ранней юности дети кибуца не испытывают полового влечения к тем, с кем вместе трудились в кибуце.

Отсюда следует, чем индивид, в числе прочего, может руководствоваться в решении этой проблемы. В псевдоневрологических терминах наследуемую форму приспособления можно было бы описать так: «Не спаривайся с теми, с кем ты проводил вместе много времени в возрасте с года до семи лет». Если большинство из нас в большинстве случаев станет следовать этой инструкции, мы будем надежно защищены от спаривания с братьями и сестрами.

Правило, охватывающее больше 99,9 % случаев – можно ли желать лучшего? Ранняя среда, судя по всему, оказывает на психику формообразующее влияние, пробуждает в нас психический орган. В разных средах отбор благоприятствует различным их типам. Эти различия готовят будущих взрослых к жизни в разных мирах. Ребенок, родившийся в деревеньке яномамо1818
  Одно из индейских племен, живущих в верховьях реки Ориноко, на границе Бразилии и Венесуэлы. Известно своей воинственностью. – Прим. перев.


[Закрыть], на протяжении всей своей жизни, скорее всего, будет вовлечен в насильственные конфликты и столкновения. То же самое ждет и детей, увидевших свет в определенных областях нынешней Северной Ирландии.

Новорожденные младенцы, по-видимому, берут за образец мир своих матерей и выстраивают на этой основе свою психику. Подобная система хороша для любого организма, занимающего ту же нишу, что и его предки. На протяжении большей части истории человечества большинство детей действительно жили там же, где их прародители.

Нам никогда не удастся объяснить психику столь же полно, как мы сможем в один прекрасный день объяснить строение молекулы, поскольку в случае психики нам приходится иметь дело с фантастической индивидуальностью каждого из её носителей. В способности индивида приспосабливаться к окружающему миру будет множество исключений и не меньше ошибок, ибо психика и другие формы приспособления состоят из стратегий, вероятностных по своей природе. Обычно мы следуем той стратегии, которая верна. Однако если стратегия ведет к успеху, скажем, в 75 % случаев, то в четверти случаев она будет неверна.

Приспособление – это выбор лучшей среди доступных альтернатив, а не наилучший выбор. Поэтому психика обращается к актуальной ситуации и сравнивает альтернативы. Вот она и упорядочивается вокруг этих приоритетов в соответствии с нервными кодами. Нам не нужно стремиться к совершенству, не нужно слишком много знать, а нужно лишь управляться в меру своих сил. Со временем эти малые преимущества накапливаются и полностью меняют дело.

Мамонтов и саблезубых тигров больше нет

Благодаря высокой пластичности мозга человек стал успешным видом: мы способны занять множество разнообразных ниш. Многие животные вымерли по причине недостаточной приспособляемости. Например, саблезубый тигр был успешным и широко распространенным падальщиком, однако стал жертвой слишком узкого приспособления. У него сформировались огромные клыки для прокусывания шкур мамонтов и мастодонтов. Но когда эти его потенциальные жертвы вымерли, вонзать эти колоссальные зубы стало не во что. И саблезубые тигры вымерли тоже, поскольку их биологическая специализация оказалась слишком уж узкой, и приспособиться заново они не могли.