Текст книги "Будущие грехи. Остросюжетная литература"

Будущие грехи
Остросюжетная литература
Ортензия

© Ортензия, 2023

ISBN 978-5-4490-9561-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Будущие грехи

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Вишнёвая косточка ожила. Выдвинулись незаметно лапки из брюшка, и она двинулась по травинке, колыхающейся на ветру.

– Божья коровка, полети на небо, там сидят детки, кушают конфетки, – я напела песенку как в далёком беззаботном детстве напевала в садике.

И улыбнулась. Вдруг вспомнила как с соседским мальчишкой боролась за горшок. Ярко выкрашенный в красный цвет с зелёными лепестками он уверенно намекал детскому сознанию что подходит исключительно девочкам, а потому вцепилась обеими руками, тянула к себе и молча терпела побои. В определённый момент вдруг поняла, что горшок уже не нужен, отпустила его и убежала в группу. Я вернулась ровно через минуту, тихо подкралась сзади и потянула мальчишку за ворот рубахи назад. Не ожидая от меня такого подвоха он от неожиданности перевернулся. Содержимое горшка вылилось на него, а я посчитала, что мы квиты и с чистой совестью удалилась.

Вишнёвая косточка, а точнее её половинка вскарабкалась на самую верхушку и теперь медленно кружилась на месте, словно решая, подходит ли ей эта взлётная полоса. Распрямила свои маленькие прозрачные крылышки и снова спрятала.

Я улеглась на бок в густой траве, протянула руку и подставила указательный палец. Божья коровка послушно переползла на мой красный ноготок, почти мгновенно взлетела и скрылась в листве деревьев.

Полетела. Она будет летать и тогда, когда меня уже не будет. Трава не успеет высохнуть и деревья ещё не оголятся, а меня уже не будет. Эволюция пространства. Словно по приговору неизвестного суда вынесли вердикт. За какие грехи? Мне всего двадцать пять. Я и не успела ещё столько грехов сотворить и уже не успею, наверное.

Ещё дома я выплакала все слёзы. Потом в один миг решила – хватит. Это необратимо, остановить нельзя и приняла как неизбежное. Я кинула самое необходимое в рюкзак и уже через пару часов сидела в салоне самолёта. Когда-то, давным-давно, ещё маленькой девочкой меня сюда привёз отец и несколько месяцев мы прожили в лесу, в избушке лесника. Туда и шла сегодня, когда почувствовала усталость и устроила привал под высокой сосной.

Я проводила взглядом божью коровку и улеглась удобнее, уронила голову на рюкзак как на подушку и замерла, вслушалась в тишину, которая внезапно охватила лес. Минуту назад весело пела белая лазоревка, напомнила своим возгласом длиннохвостую синицу, только голосок у лазоревки как колокольчик, звонкий. Теперь затаилась, спряталась от посторонних взглядов, затихла. Пёстрые дрозды стайкой поднялись с земли и мгновенно исчезли в чаще леса.

Что бы это ни было, а движется по всему мне навстречу. Минут пять прислушивалась и наконец расслышала невнятное бормотание. А ещё через несколько мгновений отчётливо донеслись голоса и я, подхватив рюкзак, на всякий случай спряталась в пьяняще-ароматных зарослях розово-лилового маральника. Кто его знает, с чем пожаловали сюда люди, а отец всегда говорил: «Худший зверь в лесу – это человек».

Они остановились метрах в пятидесяти, в самой низине и принялись о чём-то оживлённо разговаривать. Я услышала характерный звук удара лопаты о землю и привстала на одно колено в попытке разглядеть кладоискателей. Двое стояли ко мне спиной и привлекли особое внимание. Оба были в камуфляжных костюмах, но не это в принципе удивило. Носят такие и охотники, и рыбаки. Через плечо у одного был переброшен Калашников с укороченным стволом, имела дело с таким. Отец заставлял разбирать и собирать всё стрелковое оружие какое было в части. Был ли вооружён второй мне из-за дерева не было видно, зато третий стоял с лопатой в руках и говорил достаточно громко, так, что я могла расслышать каждое его слово:

– Ребята, ну может быть хватит? Я ведь объясняю, никаких записей не осталось. Всё здесь, – он дважды ткнул себя указательным пальцем в лоб, – а потому я вашему шефу нужен исключительно живой. Зачем же яму копать?

Тот, что был с автоматом, хохотнул.

– А ты копай, копай, а мы в оконцовке подумаем, кого туда положить. Скажет шеф – тебя, значит тебя.

– Ну и как глубоко?

– А как думаешь, звери, с какой глубины выкапывают? – он снова расхохотался.

Я улеглась на траву и прикрыла рот рукой. До сих пор такое видела только в фильмах и точно помнила, свидетелей подобных мероприятий в живых не оставляли никогда. Мне то, конечно отведено с гулькин нос, но сокращать и без того короткую жизнь желания никакого не было. Так, что пусть себе копают, закапывают, раскапывают, лишь бы убирались быстрее.

Прошло, наверное, минут двадцать, когда я вдруг спохватилась. Буквально в нескольких шагах от моего укрытия хрустнула под тяжестью ботинка сухая ветка. И ещё одна. Промелькнула соломенного цвета одежда. Неизвестный облокотился на сосну, под которой я недавно устроила привал, закинул руки за голову и потянулся. Громко зевнул и начал расстёгивать брюки. И я решилась, пока он справлял нужду в неположенном месте, бесшумно выкатилась из своего укрытия по траве, подхватила двумя руками дубинку, которая лежала здесь же у дерева и рванулась к парню. Он, по-видимому, расслышал какой-то посторонний шум, так как ещё не застегнув брюки, попытался оглянуться на шорох под моими ногами. Увидел на мгновение меня, негромко крякнул и повалился на спину. Удар пришёлся в височную кость, и я с испугу, не убила ли, кинулась щупать шею. Выдохнула с облегчением, откинула ему полы куртки и выдернула из кобуры пистолет.

Разглядела под полами куртки внушительного вида кобуру, когда парень потягивался. Ого, Стечкин. Любимое оружие Че Гевары. Быстро прощупала одежду, на случай второго ствола. Машинально вынула магазин, нужно ведь убедиться, что ствол не для красоты таскает, вставила обратно, сняла с предохранителя и стараясь не шуметь оттянула затвор после чего перевела целик на 25 метров. Всё, я готова. Плотно обхватила рукоять и подняв руку с пистолетом на уровень глаз быстрым шагом двинулась в низину. Он оглянулся, когда между нами было метров пятнадцать. Попытался перехватить автомат, увидел, как я держу ствол двумя руками направляя дуло ему в голову и видимо тут же понял всю глупость своей затеи, а потому быстро заговорил:

– Оп, оп, оп. Девочка, спокойно, я капитан уголовного розыска, я достану удостоверение, оно в кармане.

– Автомат на землю, быстро, – я покачала головой, – потом удостоверение.

– Хорошо, хорошо, ты только не нервничай, я действительно из полиции, – он потянулся правой рукой к прикладу.

– Другой рукой, за ремень, – я перехватила его взгляд, который на мгновение прыгнул мне за спину, резко шагнула в сторону и почувствовала по левому плечу скользящий удар. Не удержавшись на ногах, повалилась на спину и вытянула руку с пистолетом в сторону неизвестного.

Мгновенно вспомнился отец с его постоянным нареканием: «Запомни Стася, любой человек готовый применить против тебя оружие – это твоя первостепенная задача. Про благородство забудь, оно осталось на задворках 19 века и то только в книжках. Никогда не жди, когда враг проснётся, встанет, перезарядит оружие и начнёт стрелять. В бою выживает не тот, кто быстро стреляет, а тот, кто быстро принимает решение. Ты должна научиться этому и тогда, когда-нибудь ты сможешь рассказать об этом своим внукам. В противном случае это сделает другой, а ты не сможешь. Потому что мертвецы не умеют рассказывать истории». Я это запомнила.

Но как же быстро он пришёл в себя.

Грохот выстрела разрезал лесную тишину пополам и отбросил мне руку назад, но это из-за большой массы затвора. Всё же длинный ствол гасил отдачу, чем он мне и нравился всегда. На одиночных, а вот автоматический режим огня – это что-то. Осталось в памяти что Стечкин буквально вырывало из рук. Однако прекрасно лежит в руке и совершенно не скользит. Рукоять с малым углом наклона, помнится первое время никак не могла к этому привыкнуть. Давно это было. Единственный минус как мне кажется – не самая удобная система сброса магазина, хотя знакомая женщина, любительница пострелять, повертев АПС в руках заявила, что полностью отсутствует возможность какого-либо тюнинга. Но такой минус меня совершенно не обеспокоил, в конце концов это чисто армейское оружие.

Я развернулась в сторону ямы, увидела, как второй уже поднял автомат на мой уровень, выбросила руку вперёд и несколько раз нажала на спусковой крючок. Зря. Первый выстрел прицельный, а потом. Ну не слышал Стечкин слово эргономика в середине прошлого века, да и оружие в руках несколько лет не держала, а потому каждый выстрел буквально разваливал хват что совершенно исключало быструю и точную стрельбу. И да, я забыла, что у АПС очень длинный спуск. Приподнялась, внезапно потеряв парня с автоматом из виду. Оглянулась мельком на первого, увидела вместо глаза входное отверстие от пули, и тихо проговорила: «Что ж ты так быстро очнулся, ой дурак, что ты наделал, лучше бы брюки нормально застегнул». И больше не опасаясь за тыл, оглянулась и нашла второго, вернее его ноги, торчащие из ямы.

– Эй, копатель, у тебя всё в порядке? – я громко закричала в сторону импровизированной могилы.

Над ямой появилась голова.

– Тебя как звать?

– Павлов, – едва слышно прохрипела голова.

– Слышь, Павлов, а имя у тебя есть?

– Есть.

Я склонила голову на бок на два сантиметра.

– Ну и…?

– А-а-а, Игнат, Павлов Игнат.

Я устало опустилась на траву.

– Ну, глянь, Павлов Игнат, тот, что рядом с тобой ещё жив? Пульс ему послушай.

Голова помоталась из стороны в сторону.

– Не нужно ему пульс слушать.

Я удивлённо подняла голову.

– Почему?

– Ты ему в глаз попала, у него точно пульса быть не может. А тут ещё один где-то бродит. У него тоже пушка есть.

– Не бродит, выбирайся сюда, тут он лежит. Твою мать, я же этого ничего не хотела. Думала, тебя заберу, и махнём отсюда. Не найдут они нас в лесу, а теперь, что? Два трупа.

– А зачем я тебе?

– Ни зачем, помочь хотела.

– А-а-а, помочь хотела, а ты вообще кто?

– В каком смысле?

– Ну, я – к примеру, патологоанатом, и разглядывать трупы моя работа, ну вижу тебе тоже не впервой стрелять по живой мишени.

– Ошибаешься, впервые.

Игнат медленно приблизился ко мне, кивнул и как-то странно упёрся на лопату. Словно и не упёрся, а так, только вид сделал.

– Ну да, я так и подумал, этому тоже в глаз. И тоже в левый. Ты, наверное, кондуктор автобуса.

– Я орнитолог. А в последнее время в больнице лежала, насмотрелась.

– Точно. Как я сразу не догадался. Орнитолог. А в глаз, чтобы шкурку не попортить.

– Я не хотела никого убивать, ты не слышал? Я вообще тут случайно оказалась.

– Я всё понял, случайно, ну, разумеется, предлагаю их спрятать в яме и убираться отсюда.

– Да, – я кивнула, – только сначала обшарим, может, узнаем, кто они такие?

– Не люблю я их обыскивать, ты уж извини, – сразу открестился от этой процедуры Игнат.

– Ладно, – я, не поднимаясь с колен, переползла поближе к трупу и засунула руку во внутренний карман куртки.

– Кажись, что-то есть, – я достала красного цвета удостоверение и развернулась к Игнату.

Увидела его резкий взмах лопатой, но вскинуть руку с пистолетом уже не успела. И мир рассыпался на мелкие осколки.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Я очнулась внезапно, как будто из сна вернулась. Бывает такое, проснёшься и думаешь: «О Господи, хорошо, что это был только сон». А ты лежишь на родном диване, и крепкая рука любимого человека обняв прижимает к себе. Вздрогнешь и откроешь глаза.

Я не успела открыть глаза. Резкая боль выдавила их из орбит, передёрнула всё тело, заставила меня громко застонать. Что-то тяжёлое сдавило грудь и ощущалась явная нехватка воздуха. Боль, я давно привыкла к ней, как к чему – то обыденному. Как каждый человек привыкает, есть, пить, спать. Но теперь добавилась другая боль. Она резала голову пополам, не давала открыть глаза, застилала красной пеленой. В попытке подняться я дёрнулась изо всех сил и едва не задохнулась собственным криком. От боли, той, что преследовала меня постоянно и от новой, ещё не понятой до конца.

Наконец мне кое-как удалось сесть, скинуть с груди тяжесть и вынуть из кармана платок. Попробовала стереть с лица эту липкую дрянь которая казалось была везде. Через узкую щёлку глаз, наконец – то разглядела где нахожусь. На дне ямы, рядом с трупами. Я кое-как выбралась на поверхность, благо не успел выкопать он себе глубокую могилу. Снова упала, скорчилась от адских мук и уже не в силах подняться, то на корточках, то ползком двинулась в сторону кустов маральника. Практически на ощупь разорвала упаковку одноразового шприца, сломала ампулу, отвернулась и воткнула иглу прямо через джинсы, чуть выше колена. И выдавила спасительную жидкость в тело.

Минут двадцать я лежала, пытаясь собраться с мыслями, проанализировать ситуацию. Потом поднялась, вернулась к яме и, стянув автомат с плеча убитого усмехнулась. Ну да, автомат Калашникова – это то оружие, которое никогда не поможет мгновенно начать стрельбу. Разумеется, парням тут никто не угрожал и автомат стоял на предохранителе. И патрона в стволе не было. Чтобы открыть огонь, нужно было переложить в левую руку, а правую снять с пистолетной рукоятки и оттянуть затвор. Слишком много манипуляций. Ему просто не хватило времени. Да и рукоятка до жути неудобная. Помню, как растёрла в кровь кожу между большим и указательным пальцами. Хотя конечно, был бы он профессионалом проделал бы всё левой рукой и тогда мне не пришлось стоять над его могилой.

Я выругалась. Ну дура, дура, идиотка полная, из-за какого-то урода так вляпаться.

Я вернулась на место, с которого стреляла и сразу обнаружила в траве пистолет. То, что его не забрал Игнат, и автомат не тронул, меня навевало на самые абсурдные, на первый взгляд события. И совершенно был непонятен сценарий, по которому они, эти события, развивались. Оставить оружие, но при этом унести удостоверение, в чём смысл?

Внезапно мои размышления были прерваны самым неожиданным образом. Как раз с той стороны, откуда пришли эти бравые парни, раздался сигнал сирены патрульного автомобиля. Я закинула рюкзак за плечи, подхватила автомат и вернулась в своё укрытие.

Сквозь заросли я их прекрасно видела. Двое в камуфляже, как и те, что лежали в яме, словно братья близнецы и один в полицейской форме. Шёл за ними, придерживая правой рукой фуражку. Они достигли ямы и словно по команде один за другим легли на землю, но не прошло и минуты как все трое вскочили и бросились бежать в обратном направлении.

Я выждала некоторое время, вернулась к несостоявшейся могиле, или состоявшейся, с какой стороны присмотреться, присела на корточки и глянула вниз. Оба трупа лежали рядышком и никакого ужаса не было, если не считать ужасом, что это было творением моих рук. И симметрично расположенные смертельные раны, которые я нанесла совершенно случайно, скорее, с испуга.

Где-то далеко раздались голоса, и залаяла собака. Я вздрогнула от мысли, что меня сейчас начнут преследовать, гонять как зайца по незнакомому лесу. И не просто гонять. Я – убийца полицейских. Ни о какой самообороне никто и слышать не захочет. А здесь в лесу со мной и церемонится не будут. Просто пристрелят.

Называется уехала от мирской суеты чтобы тихо и мирно умереть. Да уж, всё смешалось в доме Облонских. Умереть, это конечно дадут, а вот будет ли это тихо и мирно?

Я вскочила на ноги, мысленно прикинула траекторию их движения, развернулась в сторону на сорок пять градусов и быстро зашагала прочь. Остановилась на минутку переложить пистолет в рюкзак так как в кармане куртки он очень неудобно колотил по бедру во время ходьбы. Всё же большой пистолет, а это только в фильмах девчонки лихо отстреливаются, а потом втыкают пистолет за пояс, и он им совершенно не мешает. Ну да, вес всего лишь чуть больше килограмма, пробовали одной рукой удерживать на весу? Как гантель. А потом бегать с ним за поясом брюк. И вообще, где вы видели, чтобы девушка выдохнула воздух, затянула на себе ремень, чтобы получить шикарную талию, а потом могла найти на этой самой талии место для пистолета. Разве что в кино.

Уже шагов через сто наткнулась на огромный камень – валун, созданный природой, необычный компас и точно определила своё движение, северо-восток. Так и двигалась, запоминала ориентиры, вдруг придётся возвращаться сюда. А направление это меня к тому же устраивало по ещё одной причине. Через несколько километров путь должна была преградить речка, это я помнила по карте, вполне спасительное место если на меня всё же начнётся охота.

Метров через пятьсот я наткнулась на пень старого дуба, скинула автомат на землю и сняла рюкзак. Привал мне не помешает, а заодно съесть бутерброд и замерла. Нет, не показалось. Звук мотора, откуда-то справа. Появился и пропал. Я сделала несколько шагов назад, облокотилась на ствол дерева и прислушалась. Вздрогнула, когда эхом пронёсся чей-то крик. Даже скорее не крик. Будто властный голос отдавал приказы. И через минуту увидела вдалеке людей. Много людей. Растянувшись в длинную цепочку на расстоянии десяти-пятнадцати метров друг от друга они шли веером проверяя каждый кустик, каждое дерево.

В тот момент я ещё не знала, что здесь, в лесу стоит воинская часть и по тревоге была поднята целая рота. Только удивлённо подумала, как так быстро полиция и военные успели согласовать свои действия. И не просто согласовать войсковую операцию, но и оказаться в нескольких сотнях метров от меня прочёсывая лес словно гребёнкой.

Единственное, что безрадостно мелькнуло в голове, охота на меня началась.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

В пятнадцать лет я каждое утро пробегала по двадцать километров в день по пересечённой местности. Я не готовилась ни к каким соревнованиям. Просто для себя. Я легко переплывала Волгу и могла опуститься на дно реки без всякого снаряжения, где отметка превышала двадцать метров. Я целый день могла скакать верхом, меняя лошадей. Я занималась разными видами рукопашного боя, наверное, отец так до конца и не примирился, что у него родилась девочка. Под его руководством я научилась стрелять из многих видов оружия. Он возил меня к месту падения тунгусского метеорита и заставлял самостоятельно выживать в тайге.

В отличие от многих моих сверстников, я никогда не жаловалась, что родилась в 90-е, когда в стране царил беспорядок. Я смело вступила в этот хаос и меня совершенно не пугала политическая обстановка. И хотя я рано осталась без матери, рядом со мной всегда находился отец. Это был сильный мужчина с импульсивным характером. Он создал вокруг меня свой мир, небольшое государство и сейчас, по прошествии многих лет я очень благодарна ему за это.

Теперь, когда я мчалась по лесу, старалась уйти от преследователей, мне казалось, что именно для этого момента отец меня и готовил всю свою жизнь. Чтобы я не опустила руки, не сдалась, а нашла выход из создавшегося положения.

Земля под ногами закончилась внезапно и, если бы не маленькое дерево, в которое я вцепилась обеими руками, все мои старания пропали даром. Выбравшись наверх и встав на ноги, я глянула в пропасть, почувствовав лёгкий холодок между лопаток. Скала была практически отвесной, а внизу, метрах в тридцати протекала та самая спасительная река, до которой добраться было невозможно. И снова, благодаря отцу я размышляла меньше секунды. Сняла автомат с плеча, размахнулась и швырнула его вниз и до того, как он вошёл в воду, уже раскрыла рюкзак и достала верёвку. Она конечно короткая, но метрах в шести от края из скалы торчат корни деревьев и до них она точно достанет. Что будет дальше, ещё не думала, может быть получится среди них затаится.

Отец говорил в таких случаях: «Видишь шаг к спасению, шагай, за ним будет второй шаг, главное верь в удачу и случится чудо».

Обхватив дерево верёвкой с двух сторон, я закрепила на конце рюкзак, уперлась ногами в скалу и полезла вниз.

Чудо явилось неожиданно, в виде куста с большими листьями и белыми цветками. От неожиданности я замерла, попробовала закрепиться ногами, и протянула одну руку к растению. Машинально, чисто профессионально сработал рефлекс. Я сразу узнала эту травку, занесённую в красную книгу. И поняла, что правая нога съезжает с уступа, на котором стояла. Стараясь удержаться, почувствовала, как рука которой я пыталась дотронуться до цветков, куда-то проваливается, внутрь, в скалу, открывая взору небольшую расщелину. Снова закрепилась, сдвинула стебель в сторону и заглянула внутрь. Слишком узкое, чтобы вкарабкаться без надёжной опоры для ног. Я оглянулась на торчащие корни, к которым изначально стремилась и прислушалась к внезапно нарастающему рокоту. Вертолёт! Ещё минута и я буду как на ладони. Лихорадочно заработали мысли. Перехватила верёвку двумя руками и оттолкнулась ногами от стены. Напрягла тело, вытянула его в струнку, перпендикулярно скале на уровне расщелины и буквально влетела внутрь, перевернулась на живот и попятилась назад. Втянула за собой рюкзак и, отцепив один край верёвки, потащила за другой. Прикрыла кустом отверстие и затаила дыхание, будто меня кто-то мог услышать, глядя через узкую щёлку на появившуюся перед скалой крылатую машину. Успела! И кто бы знал, что своим спасением буду обязана ревеню алтайскому, чудом выросшему на скале.

Я отползла назад, определив по боковым стенкам, что расщелина увеличивается и полезла в рюкзак за фонариком. Три диодные лампочки осветили небольшой грот размером не более шести квадратных метров и потолком, где я в полный рост даже встать не могла. В углу зияла чёрная дыра, ведущая в неизвестность, но это потом. Я сложила верёвку, достала из рюкзака термос с чаем и пакет с бутербродами.