Текст книги "История и культура гуннов"

Источник Приска неизвестен. Если, как я склонен думать, strava – славянское слово, его информатором мог быть спасшийся военнопленный или один из тех «гуннов», которые после 453 г. служили в армии Восточной империи. Приск мог слышать песню от гота, которому она была переведена с гуннского и который передал ее на греческом языке. Песню перевели не меньше одного раза, скорее – два, возможно, и три – до того как Кассиодор или Иордан придали ей нынешнюю форму. «Реконструкции» предположительно готского текста из версии довольно-таки далекой от оригинала столь же причудливы, как попытки отыскать его в мировоззрении древних тюрков.

Моммзен говорил о красоте песни. В пустыне прозы Иордана она, несомненно, является оазисом, но небольшим. Хвастливая похвальба гуннов тем, что их царь «выжал» много денег из римлян, вполне может быть искренней. Она звучит, mutatis mutandis[120]120
  С заменой того, что подлежит замене (лат.). (Примеч. пер.)


[Закрыть], как эпитафия американскому гангстеру времен сухого закона, остальное – банальности. Не гуннский поэт, а Кассиодор и Иордан назвали Аттилу царем царей, rex omnium regum. Конечно, сразу приходит в голову аналогия с персидскими царями, однако еще в I в. до н. э. Фарнак, правитель Боспорского царства, назвал себя так же. Аттила являлся «повелителем гуннов и племен почти всей Скифии, единственным правителем мира» («Hunnorum omnius dominus et paenetotius Scytjiae gentium solus in mundo regnator»). Однако Германарих веком раньше уже был правителем «всех народов Скифии и Германии». Non fraude suorum звучит так, словно взято у Аммиана (XXV. 3, 20), где император Юлиан благодарит божество за то, что не умер clandestinis insidiis. Subdere вместо subicere и написание имени Mundzuco говорят о том, что Иордан внес некоторые изменения в текст Кассиодора. Короче говоря, песня проливает довольно-таки тусклый свет на поэзию гуннов.

Аутентичность повествования Приска о похоронных обрядах не может быть подвергнута сомнениям, хотя в сокращенной версии «Гетики» многие темы представлены сжатыми. Сомнительно, правда, как всадники могли ездить кругами вокруг шатра и одновременно петь. В оригинале речь могла идти о скачках, которые так часто и у самых разных народов связаны с погребальными обрядами. То здесь, то там некая черта представляется неправильно понятой или истолкованной. Немного странно, что гроб Аттилы покрывали золотом, серебром и железом, как стены внутреннего святилища Серапеума в Александрии. Убить тех, кто непосредственно занимался погребением, – весьма неэффективная мера для предотвращения расхищения сокровищ гробницы, поскольку о ее местонахождении должны были знать тысячи людей. Кстати, а кто убил киллеров? Убийство, вероятно, было актом жертвоприношения, сравнимым с убийством пленных после смерти Силзибула.

Гуннские ритуалы, должно быть, напомнили Приску об аналогичных ритуалах, известных ему от Гомера. Фракийцы, сообщил Геродот (V. 8), подготавливали тело к погребению в течение трех дней, потом, убив всех жертв и оплакав усопшего, устраивали пиршество. После этого они или предавали тело огню, или закапывали его в землю и, соорудив холм, устраивали разные состязания. Приск мог слышать о запоях и скачках, которыми othtrysae чествовали мертвых. Ассоциация похорон и игр известна от Греции до Никобарских островов, от бедуинов Синайского полуострова до волжских башкир.

В гуннских обрядах нет ничего, чему нельзя было бы найти аналогию в других частях Евразии. Утверждение, что гунны хоронили своих усопших, как готы, так же необоснованно, как обратное – что ни один из обрядов на похоронах Аттилы не может считаться германским. Смешение горя и радости свойственно и германцам, и негерманцам. Поиск параллелей бесполезен, и гипотезы, что гунны хоронили своих умерших царей по готским, сарматским, славянским или любым другим негуннским обычаям, несостоятельны. Тень Аттилы, пишет Иордан, почиталась «его племенем» (a sua gente), как тому и было свойственно (ut gentis illius mos est). Strava – обычай гуннов, который они провели над его могилой с большим почтением.

Священный меч

Утверждают, что гунны поклонялись священному мечу. Римским послам при дворе Аттилы рассказывали следующую историю.

Некий пастух заметил, что одна телка из его стада хромает, но не находил причины ее ранения; озабоченный, он проследил кровавые следы, пока не приблизился к мечу, на который она, пока щипала траву, неосторожно наступила; пастух выкопал меч и тотчас же принес его Аттиле. Тот обрадовался приношению и, будучи без того высокомерным, возомнил, что поставлен владыкою всего мира и что через Марсов меч ему даровано могущество в войнах.

Иордан прочитал эту историю у Кассиодора, источником которого был Приск. Кассиодор укоротил отрывок, но все же не до такой степени, каким мы имеем его сейчас в выборках Константиниана. Там он фактически сжат до безликого («найден при посредстве коровы»), но сам меч описан точнее, чем в «Гетике». Он был «священным и почитался среди скифских царей, преданных покровителю войн. И канул в неизвестность еще в древние времена».

Все это представляется комбинацией народных преданий, перенесенных на Аттилу. Геродот (IV. 62) писал: «Скифы поклоняются Аресу в виде ятагана, установленного на платформе из пучков хвороста». Заявление Геродота повторялось довольно часто в разных источниках. Оно встречается у Евдоксия Книдского, Аполлодора, Мелы, Лукиана, Солина и как процитированное из вторичных источников – даже в трудах церковных историков.

Постепенно скифов сменили новые племена. Хикесий приписал поклонение священному мечу савроматам, Дионисий – меотийцам, а Аммиан – аланам. По его словам (XXXI. 2, 23), «они втыкают обнаженный меч в землю и почтительно поклоняются ему, как Марсу, главному божеству земель, на которых они живут». Если бы, однако, Аммиан действительно ссылался на аланов своего времени, можно было бы предположить, что гунны переняли старый иранский культ.

С другой стороны, хунну периода Хань тоже поклонялись мечу. Ching-lu – это одновременно меч, tao, и бог, shen, которому приносились в жертву военнопленные. Кроме того, еще по меньшей мере три «алтайских» народа считали меч настолько святым, что клялись на нем. Аварский каган делал это на манер его народа – на обнаженном мече, так же как и булгары и даже сам великий Сулейман, безусловно следуя древнему обычаю.

Но были и другие, не алтайские и не иранские народы, которые, и это установлено, поклонялись мечу. Квады, «вытащив мечи, которым они поклонялись, как богам, давали клятву верности». Франки клялись на мечах. Своим мечам поклонялись воины Древней Индии.

Несмотря на литературный подтекст, мы можем поверить Приску: как и многие народы от Монголии до Галлии, гунны поклонялись богу войны в форме меча. Происхождение этого культа установить невозможно.

Маски и амулеты

Как германцы и кельты на западе, кочевые племена восточных степей имели склонность к изображению голов. Это старый и широко распространенный мотив в более развитых цивилизациях юга, находившихся в прямом или косвенном контакте с варварами[121]121
  Примеров тому можно привести много. В греческом искусстве, с которым были хорошо знакомы скифы и другие варвары юго-восточной части Европы, круглые фризы с головами широко распространены. Следует упомянуть и о масках на парфянском дворце в Хатре.


[Закрыть]. Головы и маски встречаются на конской сбруе, изображения выбиты на серебряных и бронзовых пластинах. Их нередко находят в захоронениях гуннов, а также в тех, где в той или иной степени заметно их влияние, – в Венгрии, на юге Украины и на нижней Волге.

Деревянные и кожаные маски в курганах Пазырыка на Алате, датированные IV в. до н. э., обнаруживают свои иностранные прототипы. Моделью для одних послужила голова Бес, в других отчетливо заметно влияние греческого искусства. Постепенное упрощение голов, их огрубление привели на Востоке и на Западе к одинаковым результатам. На ранних кельтских масках волосы показаны вертикальными штрихами и прикрывают лоб до самых бровей, как на масках из Интерсизы, Венгрии и могильника «Покровск-Восход». Маски могли считаться переносчиками апотропических сил, заменять богов или демонов или выполнять чисто декоративную функцию. Непосредственное соседство и наложение масок, возможно, не имело особого смысла. Важна, вероятно, была техника штамповки тонких металлических листов.

Возможно, гуннские маски имеют иранское происхождение. Гунны, утверждает Аммиан Марцеллин, выглядели как евнухи. Он, как обычно, преувеличивает. Но их тонкие бородки привлекли внимание и наблюдательного Приска. Маски из Pécs-Üzog, «Покровска-17» и «Покровск-Восход» с роскошными окладистыми бородами не могут быть изображениями гуннов и их богов.

Хотя большинство масок варваров являются механическими и в высшей степени низкокачественными имитациями мотивов, непонятных их авторам, иногда в них можно найти новые и неожиданные черты. Очевидно, предпринимались попытки сделать их больше похожими на людей, их использовавших. Упомянутые выше маски с гладкой верхней губой и бородой веером отражают моду, некогда бытовавшую среди евразийских кочевников. Голова «скифа» в Историческом музее в Москве, найденная в Закавказье, наводит на мысль, что изначально это была мода иранских племен.

На Иран также указывают интересные бронзовые детали с деревянной шкатулки из Интерсизы на Дунае, южнее Будапешта. Иногда их считают гуннскими. Radnoti, с другой стороны, сравнил головы или маски фигур с аналогичными предметами на германских пряжках и посчитал эти детали германскими, датировав их серединой V в. Это правда, что германцы в то или иное время были вблизи Интерсизы, однако маски на остготских пряжках, которые, кстати, датируются концом III – началом V в., сильно отличаются от тех, которые мы видим на шкатулке из Интерсизы. Помимо всего прочего, детали шкатулки технически идентичны с многими более поздними римскими предметами, найденными и на Дунае, и на Рейне. Человек, который их сделал, мог быть римлянином или варваром, использовавшим римские техники. Но это не очень важно, поскольку фигуры на шкатулке выглядят настолько неримскими, насколько это возможно. Головы отдаленно напоминают маски-головы из гуннских захоронений, но впечатляющих усов ни на одной нет. Есть некоторое сходство с тюркскими каменными фигурами в Южной Сибири и Монголии или с сасанидскими серебряными дисками, но ни тюркские, ни персидские головы не имеют объемных бород фигур из Интерсизы – черта, исключающая и гуннов. Все сказанное оставляет только одну возможность: фигуры, очевидно, сарматские.

Их значение остается туманным. Но вероятно, мы можем выдвинуть гипотезу. Две стоящие фигуры не могут быть изображениями смертных женщин. Находки в сарматских захоронениях, с самых ранних до последних, доказывают, что сарматские женщины не обнажали грудь. Они носили рубашки, оставлявшие открытой только шею. Кроме того, ромбы на фигурах странным образом подчеркивают места гениталий. В своей Aletheia (III. 192) Клавдий Марий Виктор (Викторин) из Марселя, умерший около 425 г., утверждает, что аланы поклонялись своим предкам. Я склонен предположить, что на шкатулке из Интерсизы изображены праматери аланов.

К сарматам ведут плоские бронзовые амулеты, угловатые фигуры мужчин и женщин, которые Кругликова (1957. 253–257) посчитала гуннскими. Женщины с выделяющимися грудями и итифаллические мужчины, очевидно, должны были отвращать зло. Такие амулеты находили в Крыму, на Кубани и Северном Кавказе. Захоронение ребенка в районе Сююрташа на Азовском море, в котором был найден такой амулет, содержало обрывок ткани с цитатой из Нового Завета и датой: 602 г. Боспорской эры = 305 г. Иными словами, амулет догуннский.

Хотя маски практически ничего не сообщают нам о религии гуннов, некоторые из них указывают на, очевидно, ранние контакты между гуннами и иранскими племенами, предположительно сарматами.

Eidola

Между 452 и 458 гг. «голод и страх» заставил некоторых римских военнопленных в стране гуннов есть жертвенную пищу. Кто их вынудил? Готы. Это правда, что Атанарих, iudex вестготов, приказал это людям, которые были заподозрены в христианском поклонении деревянной фигуре и жертвоприношениям ей[122]122
  Священные предметы культа, если верить Евнапию, которые вестготы принесли с собой, когда в 376 г. переправились через Дунай, вероятно, тоже были из дерева.


[Закрыть]. Но это произошло в 370-х гг. К середине V столетия большинство вестготов и остготов уже были христианами, не всегда очень набожными, но определенно уже не являлись фанатичными язычниками. Дата обращения гепидов пока обсуждается. Томпсон считает невозможным их крещение в то время, когда ими правили гунны. Он даже подозревает, что их «самые дикие ритуалы», о которых в 440-х гг. писал Сальвиан, – это человеческие жертвоприношения. Гипотеза Шмидта, что гепиды приняли христианство при Ардарихе, не имеет документального подтверждения. Высокопоставленный гепид, умерший около 480 г., имел на пальце кольцо с крестом, но был похоронен по языческим обрядам. В 580 г., когда лангобарды уже давно стали арианскими христианами, 40 итальянских крестьян, которые отказались есть жертвенное мясо, вполне могли быть убиты. Между тем после битвы при Недао гепиды, христиане, варвары и гунны больше не жили вместе.

Остаются аланы и гунны. Мы кое-что знаем о гуннских жертвоприношениях из короткого отрывка из «Гетики» (125), который, вероятнее всего, восходит к Приску. Когда гунны впервые вошли в Скифию, они принесли жертвы во имя победы, убив всех пленных. Это единственный документ, обвиняющий гуннов в принесении в жертву пленных. Во времена Аттилы и до него те пленные, которых невозможно было продать или получить за них выкуп, становились рабами. Приск, вероятно, перенес германский обычай, о котором знал из литературы, на гуннов[123]123
  До обращения готы поклонялись Марсу «с жестокими обрядами, и пленных убивали, как его жертв»; после победы при Arausio кимбры принесли жертвы – лошадей утопили, а пленных повесили черуски, свевы и сугамбры принесли в жертву 20 центурионов.


[Закрыть], но те могли приносить в жертву своим богам животных. Они поклонялись богам в человеческом облике или в облике животных?

По всей Северной Евразии, от Лапландии до Кореи, находят представленные в самых разных формах фигуры шаманского пантеона, особенно «помощников» шаманов: они нарисованы на барабанах, вырезаны из войлока, отлиты из бронзы и железа (прикреплялись к одежде шамана), вырезаны из дерева (ставились в палатке или крепились на барабане). Шаманистские гунны тоже могли иметь eidola (я стараюсь избегать миссионерского термина «идолы»). Существуют и литературные, и археологические, хотя и косвенные, свидетельства их существования.

Если верить Малале (432), Гордас, правитель гуннов в Крыму, был крещен в Константинополе в первый год правления Юстиниана (527–528). После возвращения в свою страну он приказал, чтобы фигуры из золота и электрума были расплавлены; металл обменяли на византийские монеты в Боспоре. Разгневанные святотатством, жрецы, сговорившись с братом Гордоса, убили новоявленного христианина.

Нет никаких оснований подвергать сомнению рассказ Малалы. Помимо всего прочего, утверждение, что фигуры были из золота и электрума, а несведущие люди воспользовались бы клише – «из золота и серебра», говорит в пользу рассказа. Это, разумеется, не доказывает, что гунны Аттилы тоже имели фигурки богов, отлитые из драгоценных металлов. Но такую возможность исключить нельзя, и определенно не из-за того, что у гуннов были проблемы с металлообработкой. Впечатляющий бронзовый всадник из Иссыка, Казахстан, датированный V или IV в. до н. э., наглядно демонстрирует высокие навыки металлообработки ранних кочевых племен Евразии. У хунну были свои «металлурги», а серебряные фигуры при дворе Сильзибула произвели сильное впечатление на византийского посла. Обычные гуннские eidola, если они, конечно, существовали, вероятно, были близки к сарматским образцам, о которых мы неплохо информированы.

Самый ранний известный пример – фигура из песчаника высотой около метра – столб, прямоугольный в поперечном сечении, за исключением верхней части, скругленной, чтобы придать форму головы. Она была обнаружена в кургане 18 могильника «Три брата» в районе Элисты. По найденным в том же захоронении наконечникам стрел захоронение было датировано V в. до н. э. Смирнов называет аналогичную каменную фигуру из Берлинской горы, что недалеко от Оренбурга, и еще две из заволжских степей, которые, однако, ближе к знаменитым «каменным бабам». Две eidola с нижнего Дона – каменные плиты с силуэтами человеческих фигур, вероятно, несколько «моложе».

Смирнов предположил, что эти сарматские фигуры ставились на или рядом с погребальными курганами как воплощение местных богов или обожествленных предков. Их сходство с силуэтными каменными плитами из Боспорского царства, датированными от эллинистических до римских времен, говорит в пользу последней трактовки. Боспорские фигуры, на некоторых из них написано имя усопшего, несомненно, являются могильными камнями.

Известны две меловые eidola раннего сарматского периода, обе высотой около 13 см, то есть слишком маленькие, чтобы их возводили на курганах или на земле. Одна – из могильника «Близнецы» в Оренбургской области – является выпуклой человеческой фигурой, но сделанной настолько грубо, что невозможно определить даже пол, другая из села Заплавного, расположенного между Волгоградом и Элистой, старше на одно или два столетия и представляет собой плиту, на которой слабо обозначена голова.

Во время среднего сарматского периода eidola изготавливали на обширной территории. В захоронении молодой женщины в кургане 5/3 могильника Быково в Волгоградской области обнаружили грубую меловую фигуру высотой 8 см, причем ее голова, плечи и ноги были едва обозначены. Четыре фигуры, выполненные еще грубее (с Кубани), датированы началом I в., одна была найдена в Краснодаре, другая в станице Елизаветинская.

В жертвенной яме в районе Неаполиса (Симферополя) находились несожженные глиняные фигуры: голова и шея барана, фрагмент человеческого торса и две грубо вылепленных головы. Строение, имевшееся рядом с ямой, было уничтожено около 200 г., в начале позднего сарматского периода, когда в поздней скифской культуре Неаполиса начали появляться многочисленные элементы сарматской цивилизации. Датированная примерно этим же временем глиняная фигура сидящей женщины высотой около 7 см обнаружена в Золотой Балке на Нижнем Днепре. Глиняные фигуры позднего сарматского периода были найдены в мелких сельских поселениях на периферии Боспорского царства. Речь идет о терракотовых женских фигурках из Семеновки, ряде фрагментов – торсе и голове женской фигурки из Мысовки и еще одной голове (Тасуново). Известняковую фигуру высотой 9,5 см, шириной плеч 3,5 см нашли в кургане в Екатеринославской губернии. Она изображает женщину, которая держит в руках, судя по всему, сосуд: тело обнажено, голова покрыта. Веселовский посчитал, что она была изготовлена до микенского периода, Городцов отнес ее к II или III в.

Две меловые фигуры были найдены в аланских захоронениях V в. в урочищах Байтал-Чапкан. Одна круглая в поперечном сечении, но вырезанная только с одной стороны, плечи показаны круглыми выступающими частями, другая представляет собой конус, расширенный вверху.

Список неполный. Многие сарматские eidola, упомянутые в отчетах о раскопках, не описаны и не проиллюстрированы должным образом. Приведу несколько примеров: кусок дерева с человеческой головой в кургане в Суслах – на Волге, две каменные «стелы» в могильнике «Земетное» рядом с Бахчисараем, деревянные статуи высотой 56 дюймов юго-восточнее Ростова, антропоморфическая медная фигура в кургане между населенными пунктами Капустино и Погромное на границе Астраханской и Волгоградской областей.

Некоторые небольшие терракотовые и металлические фигуры, найденные в сарматских захоронениях на Кубани Веселовским, но никогда не публиковавшиеся, могли быть куклами. Маленькая бронзовая фигурка из позднего сарматского захоронения в районе Усть-Каменки, недалеко от Днепропетровска, тоже может быть куклой. Ее кожаный поясок с бантом на спине хорошо сохранился, а отсутствие петли означает, что статуэтку не носили на поясе, как амулет. Серебряная фигура усатого мужчины в коротком одеянии найдена недалеко от Уфы. Она датирована IV или V в. и имеет сзади петельку.

Минаева сравнила аланские eidola из Черкесии с меловыми изделиями из поздних сарматских захоронений, которые давно привлекали внимание советских археологов. Рыков и Pay приписывали им ритуальное значение, не пытаясь охарактеризовать его. Граков и Смирнов полагают, что белый мел символизирует чистоту. Предметы из мела предназначены для очищения тела усопшего. Это привлекательная гипотеза, которая может быть верной в некоторых случаях, но не во всех. В ранних сарматских могильниках в Бережновке и Молчановке не нашли предметы из мела, зато были – из реальгара. То же самое справедливо для могильников на Дону. Думается, что оранжево-красный реальгар никак не связан с чистотой. Судя по большинству отчетов о раскопках, создается впечатление, что комья глины просто бросали в могильную яму. Но есть исключения. В Суслах, курган 35, в захоронении женщины с деформированным черепом мел лежал в маленьком глиняном сосуде с отверстием в боку. В позднем сарматском захоронении в районе Усть-Лабинской куски были аккуратно сложены рядом с глиняными сосудами: один находился в чаше, шесть – в кувшинах, причем их намеренно поместили далеко от тел, которые якобы должны были очищать. Представляется, что имела значения форма кусков, а не их цвет. Многие из них являлись конусами и пирамидами неправильной формы, но имелись и тщательно обработанные. Кусок мела в кургане 8/3 в Суслах выглядел в точности как кокон шелкопряда. В позднесарматском захоронении женщины в Фокшанах (Румыния) находился весьма примечательный «кусок мела». Имея высоту почти 12 см, он изображает человеческое существо. Круглая линия подбородка отделяет голову от туловища; брови, зрачки, нос и рот намечены грубо, но вполне узнаваемы.

Пока eidola из песчаника и мела не находили в Венгрии. Ввиду очень небольшого числа аланских захоронений в бассейне Дуная это неудивительно. Любопытная находка доказала идентичность религии аланов в гуннской Венгрии и Черкесии. В Фюзесбонибане нашли впадину, выложенную гладкой глиной, в которой находился конский череп. Вблизи не было ни одного могильника, ничего похожего в Венгрии нет. Но в Черкесии – в Балтай-Чапкане и Ациюхе обнаружили три такие «могилы» с черепом и ногами лошади. Никакой связи с другими захоронениями не было. Если аланы в Черкесии помещали eidola в захоронения, те, что в Венгрии, определенно делали то же самое.

Аланы в Венгрии оставались варварами до конца гуннского царства, как и те, кто в начале V в. перебрался в Галлию. Около 440 г. Сальвиан из Марселя говорил об алчных варварах аланах. В VI в. лишь немногие аланы в Галлии стали христианами. Нам известно о святом Гоаре из Аквитании, родители которого, Георгий и Валерия, уже были крещены. Очевидно, они покинули своих соплеменников и перебрались к римлянам, что, впрочем, не помешало им дать сыну языческое аланское имя Гоар. Во второй половине VI в. Венанций Фортунат назвал аланов среди народов, поклонявшихся Святой Деве, однако список (эфиопы, фракийцы, арабы, дакийцы, аланы, персы и бритты) является старым клише и не имеет ценности. В надписи, найденной в Испании, воздается хвала святому Мартину за то, что он обратил аланов. Там они находятся в таком же экзотическом списке, что и Венанций Фортунат. В любом случае к середине V в. аланы в Галии все еще оставались язычниками. Их царь Гоахар (Гоар) был idolorum minister. Вероятно, eidola Гоахара не отличались по форме от тех, что находили в сарматских захоронениях на Востоке, но, скорее всего, были больше размером.

В своем великолепном исследовании предметов культа у савроматов Смирнов предполагает, что маленькие меловые eidola в могильниках были копиями больших каменных статуй, как в кургане 16 могильника «Три брата». Он перечисляет подобные находки, к сожалению по большей части не поддающиеся датировке. Но достаточно всего лишь сравнить меловую фигурку из Фокшан с каменной фигурой из «Трех братьев», чтобы стало ясно: единственная разница между ними – размер. То же самое справедливо для каменной фигуры, найденной в районе хутора Карнаухов на нижнем Дону, и маленькой глиняной статуэтки, пирамиды с круглой головой из Знаменки на нижнем Днепре. Если бы eidola, которые расплавил Муагер, были маленького размера, он получил бы только несколько солидов, обменяв металл на византийские монеты. Все это говорит в пользу гипотезы, что по аналогии с сарматскими традициями гунны в Крыму и не только там также имели маленькие eidola. В качестве примера можно привести eidola из Алтын-Азара в Древнем Хорезме. Они сделаны из необожженной глины и имеют высоту одна – 8 см, другая – 4. Верхние слои нижнего горизонта «Большого дома» датируются III–IV вв. Eidola является продуктом той же гунноидной цивилизации, что и костяные пластинки и глиняные котлы из Алтын-Азара. Очень грубо выполненные глаза, нос и рот едва намечены точками и штрихами. Маленькие глиняные котлы из Алтын-Азара являются, как мы видели, копиями более крупных медных котлов. По аналогии мы делаем вывод, что eidola из Алтын-Азара являются также копиями больших фигур, которым поклонялось гунноидное население в Хорезме в III–IV вв.

В своем анализе гончарных изделий из Алтын-Азара Левина нашла многочисленные параллели с поздней сарматской культурой на нижней Волге и к западу от реки, но ни она, ни Толстов не заметили, что один eidolon имеет типичное сарматские клеймо. Точно такое же клеймо вырезано на боковой стороне каменной плиты из Задрости. На передней стороне мы видим множество клейм, также типично сарматских. Плита имеет высоту не менее 5,5 м и ширину более 1 м. Как она попала на Северо-Западную Украину, где никогда не жили сарматы, остается только гадать. Одни польские археологи приняли ее за готский памятник, другие увидели в ней каменную бабу с руническими письменами. Драчук, писавший о ней сравнительно недавно, посчитал ее символом сарматской власти. В действительности же это eidolon, самый большой из известных в наше время. Верхняя часть тщательно вырезана и обработана, нижняя – намного грубее. Это голова и шея фигуры. Ее уменьшенная копия – глиняный eidolon из Быкова. Аналогичные каменные плиты, также с клеймами на них, находили в Крыму. Я не могу решить, являются ли eidola из Алтын-Азара гуннскими предметами, на которые оказали влияние сарматы, или наоборот. Из-за гуннских котла и костяных пластинок первое представляется более вероятным.

Металлические, каменные, глиняные и деревянные антропоморфические скульптуры в древней Северной Евразии должны быть оставлены ученым, имеющим доступ во все музеи Советского Союза, а не только Москвы и Ленинграда. Первая и довольно-таки удачная попытка была сделана Давидовичем и Литвинским. Представленный ими материал дал возможность выдвинуть гипотезу, что гунны Аттилы и их союзники-аланы поклонялись, помимо священного меча, еще и eidola в человеческом образе.