Текст книги "Дневник смерти. Фортуна"

Вера Эристави, Ойлин Нокс
Дневник смерти. Фортуна

Иллюстрации Grymзik

Дизайн обложки Валерии Евдокимовой

© Вера Эристави, Ойлин Нокс, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Пролог

Проклятый сон – липкий, тягучий – не отпускал. Никита смотрел в потолок и тяжело дышал, пытаясь избавиться от ночного кошмара. Видение, которое являлось ему во сне каждый год в одну и ту же ночь седьмого июля, парализовало. Ник не мог двигаться, не мог убежать. Не мог ничего изменить. Она снова и снова умирала у него на руках.

Девочка. Беззащитный подросток, которого он не мог спасти. Светлые кудрявые волосы, пухлые розовые щеки. Ник мог поклясться, что она кого-то ему напоминала. Но он был уверен: в его окружении не было детей.

Во сне было жарко. И душно. Все было в тумане или даже в дыму. Испарина на лбу появлялась то ли от жара, то ли от страха. И снова это чувство безысходности. Липкое, обволакивающее, заставляющее конечности неметь, а горло сжиматься от беззвучного крика.

Никита готов был отдать все что угодно, лишь бы это прекратилось. Всю свою жизнь, каждый год он видел один и тот же сон. С одним и тем же итогом. И конца этому кошмару не было.

Девочка. Беззащитный подросток, которого он не мог спасти. Светлые кудрявые волосы, пухлые розовые щеки. Ник мог поклясться, что она кого-то ему напоминала. Но он был уверен: в его окружении не было детей.

Во сне было жарко. И душно. Все было в тумане или даже в дыму. Испарина на лбу появлялась то ли от жара, то ли от страха. И снова это чувство безысходности. Липкое, обволакивающее, заставляющее конечности неметь, а горло сжиматься от беззвучного крика.

Никита готов был отдать все что угодно, лишь бы это прекратилось. Всю свою жизнь, каждый год он видел один и тот же сон. С одним и тем же итогом. И конца этому кошмару не было.

Яна

В детском лагере было шумно, людно и, наверное, весело.

Весело всем, кроме Яны.

Девочка тоскливо посмотрела в сторону ворот – огромный замок многозначительно и устрашающе покачивался на них, словно намекая, что самостоятельно детям не выбраться. Но ведь никто и не пытался.

Никто, кроме Яны.

Во всем лагере с ней дружили только Нина и Маша, но первая чаще проводила время в компании более интересных девочек, а вторая – красовалась перед мальчишками. Яна же не вписывалась ни в одну компанию.

Когда родители отправляли ее в лагерь, то обещали, что будет здорово.

Здорово провести день рождения в компании вожатых и незнакомых детей, которые с первого же дня избрали ее своей жертвой.

Родители забыли предупредить: никто не любит толстых девочек.

Яна затравленно смотрела в сторону ребят, которые веселились.

Все, кроме нее.

Утро у девочки началось с ледяной ванны. Мальчишки решили по-особенному поздравить ее с днем рождения. Не поленились даже сбегать к реке, куда вожатые не отпускали детей одних. Не поленились принести тяжелое ведро, наполненное не только противной жидкостью, но и всякой речной живностью вроде мелких головастиков.

Яна завизжала от ужаса, не сразу сообразив, что происходит. Постель вся промокла, девочка в панике слетела с нее, падая на пол. Под ее весом матрас немного просел и в небольшой выемке образовалось озеро, которое постепенно впитывалось в ткань. Девочки-соседки хохотали до слез, сгибаясь пополам и стуча кулаками о стены и тумбочки, а мальчишки ржали громче всех. На шум прибежала вожатая, грозно взглянувшая на всех собравшихся, но толку от этого никакого не было: дело сделано.

Испытав невероятное унижение в свой тринадцатый день рождения, Яна поняла, что она не рождена для дружбы и общения. Мама говорила, что надо уметь строить диалог, быть дружелюбной и отзывчивой, но в этом адском лагере ничего не получалось.

Яна не горела желанием заводить новые знакомства. Хотя мама очень просила ее попытаться с кем-нибудь подружиться. Ведь ради этого и затевалась вся поездка.

Но как же сложно быть отзывчивой и дружелюбной, когда вечером у костра мальчишки пытаются толкнуть тебя в огонь, чтобы подпалить волосы!

Сложно строить диалог, когда ты переступаешь порог столовой, набираешь себе полный поднос еды, а тебе ставят подножку. Стакан компота не разбивается, но одежда и лицо все равно залиты, еда в волосах и на футболке.

Сложно быть общительной, когда никто не хочет разговаривать.

Девочка обняла руками колени и пристально посмотрела на замок.

Родители обещали позвонить и поздравить, но в душе Яна надеялась, что они приедут. Вслушиваясь в окружающие звуки, девочка с трепетом ждала, что где-то там, чуть поодаль, свернет с главной дороги машина, шумно спустится по гравию и остановится перед главными воротами.

Но все это было лишь мечтой. Глупой и детской.

Яна вздохнула и уткнулась лбом в колени, кусая губы от досады. Где-то в стороне был слышен смех, разговоры, крики – ребята веселились с самого утра, игнорируя замечания старших. Стараясь не вслушиваться в этот шум, девочка попыталась сосредоточиться на собственных мыслях.

«Осталось всего двенадцать дней…»

Пока родители вместе с маленьким орущим ребенком гуляли по пляжу, Яна была вынуждена терпеть насмешки мальчишек. Слушая эти нескончаемые унылые шутки и ловя на себе презрительные взгляды, девочка кусала губы и старательно сдерживала слезы – их она проливала в подушку после отбоя.

Определенно, кому-то точно было здорово в этом аду, огражденном от внешнего мира.

– О, смотрите-ка, – раздался голос Серого. Худой паренек с взъерошенными темными волосами был главным в компании любителей поиздеваться над девочками. – Коровикова опять ревет.

– Ничего я не рыдаю, – огрызнулась Яна, отворачивая лицо. Даже не обратила внимание на искажение собственной фамилии.

– Ой, ну ладно тебе, – усмехнулся мальчик. – А то мы не знаем ничего, ага.

Девочка стиснула зубы. Мама учила ее быть терпимее и не обращать внимание на таких выскочек. Уверяла, что очень быстро им надоест шутить, когда они увидят, что никакой реакции на их слова нет. Но маме легко было рассуждать: она была красивой, стройной и наверняка никогда не слышала ничего подобного. А Яна каждый день страдала.

– Отвалите, – бросила девочка, резко вставая. Юбка на бедрах задралась, но она торопливо ее поправила, чтобы мальчики не придумали новый способ издевательств. Не хватало еще краснеть из-за этого и искать новые места для укрытия. Яна посмотрела на каждого очень внимательно. Иногда уверенности ей было не занимать. Но лишь в те минуты, когда она отчетливо представляла себя королевой лагеря, а их – наказанными хулиганами. К сожалению, иллюзия очень быстро рассеивалась, и девочка оказывалась лицом к лицу с реальностью, где она по-прежнему была полной и некрасивой жертвой издевок.

– Сергей, Костя, Тимур? – позвала вожатая, очевидно, заметив их рядом с Яной, которая мгновенно воспользовалась моментом и улизнула. Ей было неважно, натворили они что-то или же девушка решила ее спасти. Главное – вовремя скрыться, и Яна постаралась затеряться меж деревьев. Прислонившись спиной к одному из стволов, она прикрыла глаза. Иногда девочка мечтала, чтобы рядом с ней был настоящий защитник. Красивый и высокий парень, который бы одним взглядом прогонял обидчиков, заступался за нее и оберегал от всех насмешек. Но такого не существовало. Яна прекрасно это понимала.

– Где она? – раздался в стороне голос Серого, и девочка вздохнула. Все ее мечты разбивались о берега реальности, когда обидчики подступали со всех сторон. Романы, которые она читала украдкой, тщательно пряча книги от остальных, были лишь выдумкой. Не было никакого Ланселота, который бы примчался верхом на боевом коне, не было и бесстрашного Робин Гуда, способного одной стрелой метко пришпилить негодяев к стене. Не было благородных королей и отважных принцев, которые спасали прекрасных дев. Не было даже простых юношей, ведомых жаждой подвигов.

«Тебе понравится, правда понравится. Вот увидишь, родная, у тебя появятся новые друзья и вы будете вместе играть, гулять. А после лагеря – дружить и общаться в городе!»

Яна частенько припоминала напутствие матери, веря, что та действовала исключительно из лучших побуждений, но пока все это выглядело скверно.

Пока девочка чувствовала себя брошенной, белой вороной в родной семье, от которой хотели поскорее избавиться, чтобы не мозолила глаза родным. Для них она, видимо, была той, которую не хотелось показывать родственникам и друзьям. Ведь Яна не соответствовала образу идеальной дочери, не была похожа на красивую маму с ее роскошной фигурой и пышными волосами. Она испытывала чувство вины за это, но продолжала жевать вкусные бабушкины пирожки.

Ощущая себя чужой, она даже не обижалась на родителей, которые отправили ее в ссылку. Но пустоту и одиночество сложно было побороть.

Улучив момент, Яна прокралась к другому дереву. Затаившись недалеко от домика вожатой, девочка выдохнула. Здесь, по крайней мере, она почувствовала себя в относительной безопасности. Сама вожатая, совсем еще молодая и очень энергичная девушка, металась по комнате, наводя порядок. Окно было приоткрыто, впуская в дом свежий воздух и выпуская звуки музыки. Старенькое радио никогда не унывало, постоянно выдавая какие-то совершенно странные песни.

«De-e-espa-a-acito-o-o…»

Яна не знала эту песню, никогда раньше не слышала. Хотя зарубежные хиты особо и не привлекали ее, она их просто не понимала. Эта же казалась слишком заводной. Такую наверняка крутили на вечеринках или праздниках, где красивые девушки танцевали на столах, а парни радостно хлопали им. От этого девочке стало еще тоскливее. Она прекрасно осознавала, что никогда не будет зажигать под бодрые песни. Ее удел сидеть у окна, читать какие-нибудь умные книжки и грустно смотреть в одну точку. Может быть, еще она будет включать телевизор, чтобы вечером посмотреть сериал про следователей.

Возможно, она преувеличивала и однажды сумела бы побороть своего главного врага – лишний вес. Но в это верилось с трудом. Никто не говорил ей, плохо это или хорошо, никто не давал советов. Мама лишь сетовала, что дочь любит вкусно покушать и делает это слишком часто, но все ее замечания по этому поводу ограничивались неловкими попытками отговорить Яну есть то или иное блюдо. А еще бабушка вмешивалась, уверяя всех вокруг, что дети должны хорошо питаться. Где это видано, чтобы девочка была худой как палка?

Книжных героев не существовало, красивые мужчины в фильмах были лишь образами. А Яна и ее лишний вес – это реальность. Реальность, которую она очень хотела изменить. Вылепить свою жизнь собственными руками, сделать саму себя в разы лучше. Но постоянные насмешки, отсутствие внимания от родных – все это заставляло ее опускать руки. Быть может, она и отложила бы третью котлету, не стала бы просить добавку сытного борща. Может, она бы заставила себя больше гулять, а не сидеть на игровой площадке. Но мысль, что весь этот нелегкий путь будет сопровождаться насмешками окружающих, ее пугала и расстраивала.

Девочка осторожно выглянула из-за дерева, ища глазами своих обидчиков. Ей совсем не хотелось снова с ними сталкиваться и слушать противный смех, видеть эти гадкие лица. Мальчишек всегда любили больше. Даже ее родители – они души не чаяли в маленьком сынишке, который еще толком ходить не умел, а на дочь внимания не обращали. Вот и сейчас, даже ее обидчики потеряли интерес к толстой девочке, отдавая предпочтение другим развлечениям. С одной стороны, было даже немного обидно, но с другой – Яна наконец выдохнула. Хотя и понимала, что это всего лишь небольшая передышка.

«Сегодня седьмое июля, полдень. Погода прекрасная, день – шикарный. И это отличный повод послушать нашу любимую Примадонну…»

Яна бросила взгляд на домик вожатой, глупо завидуя ее возрасту. Та была взрослой и самостоятельной, никто не смел делать ей замечание, указывать на вес или внешность, никто не шутил над ее стилем и манерами. Яна тоже хотела поскорее вырасти, вырваться из оков детства, которые причиняли боль. Взрослым проще: у них другие заботы и другие проблемы, более серьезные. Лишний вес мало кто обсуждает и осуждает, и водой взрослых по утрам никто не обливает, не ставит им подножки на завтраке. Взрослым жить легче.

Девочка мечтала не просто вырасти, но и устроиться работать в библиотеку, чтобы ухаживать только за книгами. Они, по крайней мере, не попытаются ее унизить или оскорбить, даже если сидеть она будет на двух стульях и есть за троих. Книгам наплевать, кто держит их в руках. Им наплевать на вес, в отличие от противных мальчишек.

Маша недавно предположила, что, возможно, Яна нравилась кому-то из них, поэтому они и издевались. И девочка могла бы поверить в эту смешную иллюзию, если бы не подножка и ведро ледяной воды.

– Ладно-ладно, сделаем потом, – раздался голос Серого. – У нас полно дел. Куда эта пузатая банка пропала?

Яна стиснула зубы, обнимая себя руками. Она верила, что однажды обидные слова перестанут ее задевать и, возможно, мальчишкам надоест повторять одно и тоже. Возможно, они найдут себе новую жертву, а может быть, однажды утром просто откроют глаза и поймут, насколько глупо себя вели все это время.

Она верила.

«Осталось всего двенадцать дней…»

Родители ведь могли сделать ей подарок и забрать раньше.

Например, в ее день рождения. Это было бы лучшим сюрпризом. Она ведь не просила дорогих подарков, не требовала каких-то крутых игрушек, не клянчила модную косметику у мамы, хотя девчонки вокруг иногда злоупотребляли тенями и румянами. Яна всегда радовалась красивым книгам, душевным сувенирам и тем игрушкам, которые можно было и на потом отложить. И всегда смущалась, когда бабушка дарила ей какие-то деньги – десяток сочных пирожков, конфеты шоколадные и обязательно рублей двести в карман. Мама обычно закатывала глаза, угощения ставила на стол, чтобы все попробовали, а на деньги внимания не обращала. Наверное, мелочь. Но Яна скрупулезно откладывала подаренные рубли, еще толком не зная, на что их потратить.

Сейчас Яна была бы рада одному-единственному подарку: родителям, которые ее забрали.

Но девочка знала: они очень далеко.

Слишком далеко, чтобы внезапно оказаться за воротами лагеря, на которых висел огромный замок.

Ник

Ник сел на краю кровати и свесил ноги. Голова отозвалась тупой болью. Он достал хорошо знакомое обезболивающее из верхнего ящика прикроватной тумбочки и запил несколькими большими глотками воды.

Стакан парень всегда ставил рядом. Если многим снились какие-нибудь единороги или снов не было вовсе, то Никиту очень часто мучили кошмары, от которых пересыхало во рту, а идти на кухню в темноте было не самым приятным процессом. Поэтому у парня выработалась привычка – каждый вечер перед сном ставить стакан на тумбочку, чтобы сделать пробуждение хоть немного приятнее.

Кошмары Никита начал видеть с детства. Года в три, по рассказам мамы, он стал с криком подскакивать в своей кровати, а мать, измученная и уставшая, все свои силы тратила на то, чтобы успокоить сына, из-за чего не высыпалась сама. Все это совпало с временем, когда родители Ника чуть не развелись. Что стало причиной разрушения семейной идиллии, парень не знал. Его редко посвящали во взрослые дела. Повзрослев, он понял, что туда лучше и вовсе не лезть. Не знал он и того, почему мать спрятала все семейные фотографии, а отец продал свой бизнес, устроился охранником в мелкую фирму и пристрастился к горячительным напиткам.

Однушка на окраине города досталась Нику от бабушки в студенческие времена. Эти еще советские стены повидали много вечеринок, но последние несколько лет гости здесь бывали не часто. Работа в логистической фирме накладывала свой отпечаток: из-за перевода в другой отдел, где Нику предстояло разгрести целый ворох проблем, времени на отдых катастрофически не хватало. Отпуска не было вот уже два года, а выходные почти всегда Ник проводил за компьютером или планшетом, без остановки решая рабочие вопросы.

Внезапно моргнул экран телефона. Чат с друзьями никогда не замолкал: у них всегда находилась тема для обсуждения. Вот и сейчас, в восемь утра, там высветилась аватарка Макса, а под ней текст сообщения:

– Произошло чудо: мне подписали выходной!

– Погнали? – следом сообщение от Леси. – Нельзя упускать такую возможность. Так и лето кончится.

На протяжении месяца друзья пытались выбраться на природу, но то работа не позволяла, то погода. Эта пятница была единственной возможностью собраться всем вместе, если бы начальник местного ГАИ отпустил Макса со службы. И, к всеобщему удивлению, так и произошло.

Ник моментально пришел в себя. Сходил в душ, выпил кофе, быстро собрал необходимые вещи в сумку. Достал с антресоли туристические стулья, бросил их рядом с палаткой. В висках еще немного пульсировало, но мысли о предстоящем отдыхе спасали не хуже медикаментов. Слишком удачно сложились обстоятельства – упускать такую возможность было нельзя.

Положив вещи в багажник, Ник скинул в чат короткое «выезжаю», бросил телефон на соседнее сиденье и повернул ключ зажигания. Двигатель не подал ни малейшего признака жизни, а на приборной панели высветилась ошибка. Еще несколько попыток не увенчались успехом, но Ник не был готов сдаться. Его иномарка была лучшим транспортом из возможных. «Десятка» Макса, конечно, проезжала по любым ухабам, но места в салоне на пятерых едва хватало. А найти парковку для двух машин на излюбленном местечке было сложно. Дэн принципиально не ездил на природу за рулем, так как предпочитал откупорить бутылочку еще по дороге. Поэтому для Никиты других вариантов не было. Он вылез из машины, открыл капот, долго разбирался с, как оказалось, залитыми свечами и спустя каких-то полтора часа обрадовал ожидающих его друзей сообщением в чате. Заехав по обыкновению сначала за Лесей, а потом за парнями, Ник вдавил педаль в пол и почти забыл о беспокойной ночи.

День выдался солнечным. Совсем не таким, как всю неделю до этого. Затянувшиеся дожди успели порядком надоесть, поэтому при первых признаках хорошей погоды многие жители провинциального городка отправились на природу. Ника всегда удивляло, откуда в будни на улице столько народа? Как будто никто не работает. Хотя и сам в это пятничное утро сидел за рулем подержанной «Шевроле-Лачетти», за которую вот уже несколько лет выплачивал кредит. Он ждал этого отпуска как манны небесной. И вот свершилось.

Рядом сидела Леся – больше чем подруга, меньше чем вторая половинка. В их отношениях все было сложно. Точнее, сложно для Ника. Леся же гордо называла Никиту другом и всегда была рядом. И на том спасибо.

На заднем сиденье расположились Макс и Алекс (ни в коем случае не Саша, иначе быть беде) – их свадьбу сыграли на прошлых выходных. И Денис. Просто Денис. Такие есть в любой компании: заядлый холостяк, проводящий все свободное время на работе. Но даже Денис этим утром уезжал за город.

– Ну и духота… – протянула Алекс, обмахиваясь глянцевым журналом. – Дышать невозможно.

– Еще вчера ты стенала о том, как тебе надоели дожди, – цокнул Макс и обнял жену за талию. – Ты уж определись, веснушка!

Алекс закатила глаза и пошире открыла окно. В салон ворвался теплый воздух, очень влажный из-за обильного испарения. Денис откинулся на спинку сиденья, попивая холодное пенное и кивая головой в такт музыке. Каждый из ребят настроился отлично отдохнуть в ближайшие три дня.

Палатки ютились в багажнике рядом с провиантом и постельными принадлежностями. Леся наготовила еды, Макс купил закуски, Дэн взял с собой напитки, а Алекс запаслась сменной одеждой и кучей кремов. Чем старше становишься – тем больше вещей берешь с собой на природу. Времена, когда можно было неделю спать на песке, для друзей давно прошли.

Трасса уводила все дальше от города. Машин практически не было, поэтому Ник вдавил педаль в пол, включил погромче музыку, и ребята запели хором «De-e-espa-a-acito-o-o…», едва из колонок послышался любимый трек.

Вдруг раздался свист тормозов, руль крутанулся влево, машина ушла в занос. Ник сам не понял на что среагировал, но вот уже иномарка стояла у обочины, а ребята, выбежав из машины, осматривали друг друга на предмет повреждений. К счастью, обошлось без последствий как для людей, так и для автомобиля.

– Ты из-за какой-то рыжей твари угробить нас решил?! – рассвирепел Макс. – Животинку жалко стало?

– Я на автомате, – растерянно ответил Ник, не сводя взгляда с лисы, которая так и осталась стоять у края дороги. Животное было напугано не меньше его самого.

Никита мог поклясться – лисица смотрела ему в глаза. Взгляд был настолько выразительный, что казалось, будто зверь пытался ему что-то сказать. Странное волнение растеклось по телу. Невольно Ник вспомнил сон. Кроме девочки там было что-то еще. Паника, дым, еловые ветки и… лиса? Никита не отрывал взгляда от животного. По коже побежали мурашки.

– Кыш отсюда! – крикнул на лисицу Макс, агрессивно топая ногой.

Животное встрепенулось и помчалось в сторону леса. Ник устало потер виски, постарался откинуть тревожные мысли и сел обратно в автомобиль. Ребята последовали за ним.

Какое-то время ехали молча, но вскоре Алекс начала трещать с Лесей о новинках косметики, а парни стали делиться впечатлениями о просмотренных фильмах. Через пару десятков километров шоссе сменилось проселочной дорогой, и машину начало качать в такт музыке из колонок. Вокруг все чаще стали встречаться деревья, кроны которых вскоре перекрыли солнечный свет. Еще минут пятнадцать по ухабам, и ребята выехали к развилке.

Дальше проезда не было: знакомую дорогу после дождей размыло. Ник заглушил мотор и вылез из машины, чтобы оценить ситуацию. Проезд к привычному месту преодолеть низкой шевроле было не по силам.

– Ну что там? – недовольно спросила Алекс, выглянув из окна.

Она не очень любила подобные вылазки без благ цивилизации и люксового обслуживания. Терпела только ради Макса. Обычно Алекс начинала проситься домой, едва над палаткой всходило солнце.

– Дальше не проехать, – пожал плечами Ник и указал на препятствие.

«Советовал же Макс мне „Ниву“ покупать», – задумавшись, он запустил руку в лохматую шевелюру и внезапно осознал, что давно пора подстричься. Светлые волнистые волосы торчали во все стороны, ни в хвост собрать, ни уложить нормально. Недовольный тем, что не подумал о стрижке заранее, Ник зачесал волосы назад, но порыв ветра вернул все на свои места.

Прикинув риски, парень осознал, что иномарке здесь точно не проехать. Поэтому Ник решительно предложил:

– Давайте тачку бросим тут и пешком до нашего места дойдем? За день просохнет, вечером перегоню.

Алекс закатила глаза, Дэн пожал плечами и сделал глоток пенного, а Макс и Леся, казалось, были не против. Едва ребята стали доставать вещи из багажника, раздался голос. От неожиданности Никита вздрогнул.

– А вы налево езжайте. – Будто из ниоткуда рядом с машиной возник старичок в потрепанных гамашах и растянутой пожелтевшей футболке. – Справа затопило все, дожди были лихие! Ни пешком не пройдете, ни палатку не поставите. Вода одна, ни пройти ни проехать.

Старик выглядел таким дряхлым, что непонятно было, как он смог забраться в такую глушь. Худощавой рукой с тонкой морщинистой кожей он сжимал трость, такую же старую, как и ее обладатель. Во второй ладони находился мешочек из хлопковой ткани, который неожиданный гость то и дело потряхивал.

– Так там пляжа-то нет, дедуль, – сказал Денис, доставая из автомобиля последние сумки. – А мы отдохнуть хотели. – Он помахал перед лицом старика жестяной банкой.

– Я здесь уже давно обитаю, – словно не замечая Дэна, сказал старичок. Обращался он определенно к Никите. – Места тут замечательные! Да и день сегодня праздничный: Иван Купала. А в озере нашем водица какая, а-а-ай… Как парное молоко! Ни капли не пожалеешь, если свернешь. – Дед подмигнул Нику и махнул рукой в противоположную от привычных мест сторону. После чего раскрыл мешочек и стал разбрасывать вокруг себя его содержимое, похожее на пепел.

Дедуля казался странным. Пепел не спеша опускался на мокрую землю, а Ник, провожая его взглядом, думал, не прах ли это дедулиной бабушки. Парень ни разу не слышал о местах отдыха в той стороне. Он перевел взгляд на палящее солнце, затем на количество сумок, прикинул, сколько раз придется ходить туда-сюда, чтобы все это перенести до нужного места, и мысленно согласился с предложением старика свернуть на непривычный путь. Дорога в ту сторону казалась вполне приличной. И вполне посильной для низкой иномарки.

– Ребят, попробуем? – спросил Никита друзей. – Не найдем место, вернемся.

Выбор был невелик: либо сворачивать с привычного маршрута, либо тащиться пешком по грязи в поисках подходящего места, либо возвращаться домой. Последний вариант подходил только Алекс, но она была в меньшинстве. Поэтому решение было принято почти единогласно.

Ник хотел поблагодарить старика и предложить довезти до дома, но того и след простыл. Ни старика, ни трости, ни следов. Лишь пепел тонким слоем лежал на земле и жадно впитывал в себя влагу.