Текст книги "Прервавшиеся начинания"

Потребность в исцелении

На нашем личном пути нас подвели к тому, чтобы искать для себя исцеления, и вдохновили создать подход, который мог бы оказаться ценным для тех, кому знакома поступь горя. Мы спрашивали себя: «Можно ли когда-нибудь облегчить боль? Растворится ли когда-нибудь железное кольцо, сжимающее сердце?»

Психиатр Кюблер-Росс, пионер и всемирно признанный авторитет в области психологии собственной смерти и смерти близких, говорит нам, что горе – это дар. Это чистая естественная эмоция – бесконечная печаль от нехватки того, кого мы любили, или потери того, что мы ценили. Если горе не фильтруется, оно правильно, хорошо и здорово. Оно не требует работы, изменений или психотерапии. Кюблер-Росс говорит, что оно исцеляется само. Но когда мы начинаем фильтровать наше горе через сита вины, гнева, сожаления, горечи и жалости к себе, тогда нам нужно работать, проводить то, что психиатр и исследователь утраты Эрих Линдеманн назвал термином «работа с горем» (Lindemann, 1979). Горе не может очиститься от этих примесей (Kubler-Ross E., 1980-83).

Мы, будучи представителями нашей культуры, не смогли подготовить себя к переживанию смерти. Этот недостаток подготовки спровоцировал появление этих примесей, для многих из нас совершенно неизбежных. И поэтому нашей задачей становится переделать эти сита, чтобы наше горе могло прийти к исцелению.

В своей лекции в Бостоне в 1983 году Кюблер-Росс утверждала, что хотела бы назвать свою следующую книгу «Я не в порядке, вы не в порядке, но это в порядке вещей». Какая прекрасная обнадеживающая мысль. И хотя многие из нас при столкновении с утратой соприкоснулись с нашей самой основной человеческой сущностью, мы можем надеяться вырасти, починить наши сита и позволить нашему горю течь свободно.

Мы верим, что горе – это дар, что исцеление не только возможно, но и жизненно необходимо и что эти трансформации могут вытеснить человеческие страдания. Когда профессиональный футболист Рузвельт (Рози) Гриер исполнил песню It’s alrigth to cry[2]2
  Плакать нормально.


[Закрыть] в программе Марло Томас «Свободен быть тобой и мной», многие женщины и мужчины вздохнули с облегчением и почувствовали большую свободу признавать, выражать свое горе и работать над его преодолением. Слезы и боль были вынесены на всеобщее обозрение, и было предпринято больше попыток к исцелению и разрешению проблемы.

Родители и профессионалы сегодня представляют нам множество трудов на тему утрат, связанных с беременностью. Огромное облегчение видеть большое количество литературы по этой теме. Однако никакая попытка истинного исцеления не может считаться полной, если подход не поддерживает исцеления всего существа – тела, разума, сердца и души. Процесс горевания будет затрагивать эти четыре аспекта того, чем мы являемся, то, что Кюблер-Росс называет нашими «четвертинками».

Целостная забота о здоровье направлена на то, чтобы излечить все существо полностью, признавая, что все его части всегда взаимозависимы. Книга «Прервавшиеся начинания» представляет собой целостный (или, холистический) подход к горю и исцелению. Она исследует все четыре аспекта связанных с деторождением утрат: физический, эмоциональный, психический и духовный. Она предлагает модель целостного исцеления, включающую воображение и упражнения на визуализацию, которые мы успешно использовали на наших тренингах для переживающих горе родителей, а также на индивидуальных консультациях. Наш подход поддерживает каждого скорбящего родителя в том, чтобы найти лучший для него или для нее путь снова почувствовать себя целым. Наша книга написана для тех, кто верит, что процесс исцеления проистекает из системы ресурсов, являющихся частью нашего существа.

Книга «Прервавшиеся начинания» заставляет тех, кто к нам присоединяется, пойти дальше постулатов о том, что такое утрата и как она ощущается, о том, что является нормальным, и предлагает нам уникальную программу исцеления, разработанную, чтобы трансформировать утрату.

Правда состоит в том, что нам, родителям в трауре, нужно знать, что мы в своем уме, что переполняющие нас чувства действительно нормальны, но нам нужно и намного больше. Нам нужна уверенность, чтобы доверять самим себе, и нам нужно неосуждающее нас руководство, чтобы мы могли найти свой путь.

Правда состоит в том, что нам нужна возможность дать волю чувствам, выразить и разделить нашу боль, но нам нужно больше, чем просто уши, готовые слушать. Нам нужна информация и поддержка, чтобы помочь процессу физического восстановления. Нам нужна система сброса, которая позволит нам полностью решить проблему без лишних страданий и клинических диагнозов-суждений. Нам нужен какой-то инструмент для духовного примирения и признания информации, а также интуиция, не зафиксированная в традиционных научных терминах.

Наш и ваш личный путь привел нас на страницы этой книги. Давайте вместе пройдем по пути к настоящему восстановлению и исцелению. Давайте обратимся к супругам, родственникам, друзьям, психологам за настоящей эмоциональной поддержкой. Но давайте обращаться и к себе, к нашей собственной внутренней мудрости. Эта сосредоточенность на внутреннем поможет трансформировать боль, чтобы мы были свободны снова обратиться наружу.

Глава 2
Миллионы в трауре

Кто эти горюющие? Это мы сами, наши матери, отцы, сестры, тети, бабушки и дедушки, друзья и соседи. В буквальном смысле, миллионы мужчин и женщин каждый год затрагивает в какой-либо форме связанная с деторождением утрата. Эти переживания могут отличаться по силе и воздействию, но все они болезненны, некоторые даже разрушительны.

Словарь Вебстера определяет траур как «акт печали», «период времени, на протяжении которого проявляются признаки горя» (Webster, 1976). Все мы чувствовали печаль по какой-то утрате, даже если только по утрате собственных надежд и чаяний. Потеря беременности и в самом деле утрата надежд и чаяний, веры в себя и – что наиболее болезненно – в наших детей.

Мы считаем, что чрезвычайно важно рассматривать потерю беременности в как можно более широком смысле по двум важным причинам. Во-первых, многие семьи пережили многочисленные утраты и должны в каком-то виде оплакать все и каждую из них. Например, многие женщины, пережившие рождение мертвого младенца, могли пойти и на кесарево сечение в качестве медицинской попытки спасти своих умирающих детей. Потеря ребенка является настолько всепоглощающей, что оплакивание утраты естественных родов (переживание, часто вызывающее у многих горе) может прийти к родителям только позже, возможно, с наступлением новой беременности.

Таким образом, часто непризнанное горе по поводу хирургических родов может омрачить будущие роды подавленным страхом, гневом и печалью – чувствами, которые ранее находились в тени горя от потери ребенка.

Часто бывает, что родители переживают более одной связанной с беременностью утраты на протяжении своего детородного периода. Женщина может в подростковом возрасте или начале взрослой жизни сделать аборт, который кажется адекватно пережитым, пока у нее не случится выкидыш 10 лет спустя и она не обнаружит, что столкнулась с горем по поводу обеих этих утрат одновременно. Слишком часто она может страдать молча, боясь рассказать об аборте, который она скрывала из страха, что ее осудят, даже мужу.

Есть и вторая причина, почему мы рассматриваем связанную с деторождением утрату в наиболее широком смысле из возможных. В наш век постоянно меняющихся взглядов на вынашивание ребенка многие из нас чувствуют замешательство, неуверенность, страх и одиночество перед выбором собственного будущего и будущего наших детей. Это время, когда важно сформировать поддерживающие отношения. Таким образом, нам нужно принять такой подход к горю, который поддерживал бы нашу схожесть в горе, а не сравнивал и противопоставлял наши отличия. Хотя переживание горя уникально для каждого человека и находится под влиянием внешних событий, внутреннее его преодоление требует одинакового внимания в физическом, эмоциональном, психологическом и духовном аспектах.

Наша надежда состоит в том, что, приступая к задаче исцеления, лучше осознавая нашу схожесть, мы сможем эффективнее поддержать друг друга как женщины, мужчины и родители и, возможно, избежать дополнительной боли, причиной которой является отчуждение и отделение. По-видимому, нашей человеческой природе присуще размышлять в терминах сравнения: какая утрата является более серьезной, кому больнее или у кого есть более неоспоримое право горевать. В такой системе размышлений мы все живем с иллюзией недостатка веры в то, что тот, кому больнее, получит необходимую заботу. Но мы можем изменить этот стиль мышления и жизни.

Чтобы исцелиться, мы должны оставить пронизанные страхом убеждения; мы должны искать для себя щедрой поддержки, доступной, когда мы принимаем нашу человеческую схожесть и открываемся эмоциональному освобождению. В этой системе братьев и сестер мы можем по-настоящему исцелиться.

Принимая во внимание эту цель, в данной главе мы обсудим переживание выкидыша, внематочной беременности, мертворождения, смерти новорожденного, синдрома внезапной детской смерти, бесплодия и аборта. В третьей главе мы затронем дополнительные утраты, частые при нормальных родах и восстановлении в послеродовой период, хирургические или иные травмирующие роды, преждевременные роды и передачу ребенка на усыновление. Используя этот широкий подход, мы начнем знакомиться с миллионами горюющих.

Выкидыш

Каждый год только в США приблизительно от шестисот до восьмисот тысяч женщин переживают выкидыш. Эти цифры не учитывают незарегистрированные потери беременности. Из всех смертей, связанных с беременностью и родами, выкидыш, наверное, является одним из наименее признанных и наиболее непонятых, однако им заканчивается целых 20 % беременностей. Даже в 80-е годы XX века многих женщин, у которых случался выкидыш, сознательно оскорбляла их семья, друзья и врачи, все еще не осведомленные о неизбежной биологической связи между матерью и ребенком. Исследования этой связи явно продемонстрировали, что нежная и любящая привязанность существует между матерью и ребенком задолго до того, как рождается младенец, этот тип биологической связи можно наблюдать уже на этапе зачатия (Klaus, 1982). И тем не менее мы так легко купились на рассказы о синдроме «непривязанности», иллюзии, что женщины, у которых случается выкидыш, не связаны со своими детьми.

Мы также часто не осведомлены о физическом воздействии выкидыша. Многие женщины, у которых случился выкидыш, подвергаются процедуре выскабливания, чтобы обеспечить очистку матки. Находясь под анестезией и действием обезболивающих и антибиотиков, они подвергаются насилию, необходимому или по крайней мере являющемуся неотъемлемой частью хирургических процедур. Однако внимания воздействию только этого физического стресса уделяется мало, если вообще уделяется.

Социологи Пепперс и Кнапп (Knapp, 1980) описали проявления горя в ответ на перинатальные утраты у большого количества женщин. Они обнаружили, что женщины, у которых произошел выкидыш, демонстрировали признаки проявления горя, равные по силе горю женщин, оплакивающих гибель плода или младенца и отличающиеся лишь продолжительностью. Они также обнаружили, что женщины, у которых произошел выкидыш, часто не могли разрешить свои психологические вопросы и беспокойство о том, что же на самом деле произошло.

Неразрешенные вопросы часто являются основой для длительного чувства вины и самобичевания. Палински и Питцер (Palinski, 1980) пишут: «Несомненно, наиболее сильной эмоциональной реакцией после выкидыша является чувство вины. Все женщины, с которыми мы говорили, без исключения ощущали ранее или все еще испытывали чувство вины. В течение нескольких месяцев они оглядывались назад в поисках возможной причины в своем поведении, которое предшествовало выкидышу».

Слишком часто эти вопросы превращаются в психологических монстров вины, которые не очень-то помогают при внутренней боли или утрате. Мотив «соберись, встряхнись и снова забеременей» совершенно обесценивает чудовищность происшедшего. Выкидыш – это смерть. Он требует уважения, а не игривого подмигивания и совета «отправляйся домой и назначь свидание мужу».

Выкидыш может вызвать внутреннее чувство неудачи и стыда, потерю веры в свое физическое тело и внешний конфликт в отношениях между супругами и родственниками. С культурной точки зрения мы настолько стыдимся выкидыша, что у нас есть традиция не делиться новостями о беременности даже с близкими людьми, пока не окончится первый триместр беременности и не снизится вероятность выкидыша.

Некоторые исследования указывают на серьезное возрастание числа семейных конфликтов после выкидыша. Пепперс и Кнапп (Knapp, 1980) относят некоторые из этих трудностей к тому, что они называют термином «несоответствие уровня привязанности»: мать пережила биологическую привязанность, вынашивая своего ребенка, тогда как для отца эта связь присутствовала лишь на психологическом, интеллектуальном уровне. Вероятно, как и во всех конфликтных ситуациях, возможность разрыва между супругами после выкидыша повышается, как и возможность возрастания уровня поддержки и близости.

Культура дозволяет и поддерживает эмоциональность женщин, тогда как мужчин более жестко «натаскивают» на развитие познавательных функций. Например, мы не всегда ожидаем от женщины, что она сможет свести дебет с кредитом или самостоятельно поменять колесо, как и не одобряем, чтобы мужчины плакали на людях. Эта разница в балансе эмоционального и рационального, являющаяся результатом гендерного воспитания, вкупе с несоответствием уровня привязанности вследствие выкидыша может стать причиной раздора, поскольку горюющая мать оплакивает потерю ребенка, которого ее партнер-мужчина не успел узнать.

В отсутствие физического образа, который можно было бы оплакивать, и, если быть откровенными, разрешения культуры, а также поддержки ее чувств супругом каждая женщина, перенесшая выкидыш в западной культуре, зачастую горюет в одиночестве. Не будет похорон, соболезнований и какого-либо сострадания ее утрате. Большое количество женщин, у которых случился выкидыш, снова забеременеют. Однако слишком немногие признают – а если признают, то немногие с ними согласятся, – что выкидыш сопровождается физическим стрессом и чувством утраты. У некоторых могут начаться сложности в сексуальной сфере, и они не смогут понять взаимосвязи между этими сложностями и своей утратой. Некоторые могут стать жертвой вторичного бесплодия – из-за неполного физического исцеления, заблокированной эмоциональной травмы или того и другого. Однако каким-то образом эти 600 000 или более женщин найдут способ жить дальше, горюя, возможно, в молчаливых муках.

Внематочная беременность

Многие женщины, посещавшие наши консультации в попытке оправиться после внематочной беременности, мало знали или совсем ничего не знали о существовании такого нарушения. Тем не менее одна из каждой сотни беременностей в США оканчивается трубной беременностью, наиболее частой формой внематочной беременности. Внематочной беременностью называют любое нарушение течения беременности, при котором оплодотворенная яйцеклетка прикрепляется вне матки. В последние годы количество внематочных беременностей увеличивается с пугающей скоростью. В последнем исследовании Салли Фейт Дорфман (1983), гинеколог Медицинского центра «Гора Синай» в Нью-Йорке, сообщает, что в 1970 году было зафиксировано 18 000 случаев внематочной беременности, в 1978 году это количество возросло до 42 000, а в 1981 году – до 61 000. Этот вызывающий тревогу рост был приписан возрастанию уровня заболеваний, передающихся половым путем, возможному использованию DES (лекарства, которое в 40-е и 50-е годы XX века выписывали женщинам для предотвращения выкидыша, но которое, как теперь известно, провоцирует рак и бесплодие) и возможным воспалительным процессам в области таза, связанным с использованием внутриматочной спирали в качестве средства контрацепции (Grady, 1983).

Потеря ребенка, являющаяся результатом внематочной беременности, может спровоцировать осложненный процесс горевания для матери, которая благодарна, что выжила, даже если она и оплакивает потерю ребенка. С 1970 по 1978 год внематочная беременность стала причиной смерти 437 женщин, так что это действительно явление, опасное для жизни. Причиной смерти женщин часто становится недиагностированная внематочная беременность, приводящая к разрыву маточной трубы, что провоцирует внутреннее кровотечение.

Для выжившей женщины влияние утраты часто затягивается. Рошель Фридман, доктор медицинских наук, и Бонни Грэдштейн, имеющая степень магистра здравоохранения (Friedman, 1982), пишут, что «если у вас есть что-то общее с женщинами, которых мы консультировали, впоследствии вы, возможно, почувствуете себя уязвленными, озадаченными, испытаете гнев, вину, зависть и горе». Одновременное оплакивание потери доверия к своему физическому телу и эмоциональной потери ребенка может затянуть процесс исцеления. Женщины, у которых не получается зачать снова или которые зачинают и вновь переживают внематочную беременность, могут пережить дополнительную утрату.

По мнению Фридман и Грэдштейн (1982), «лишь 50 % женщин зачинают после внематочной беременности. Кроме того, шансы на то, что с оставшейся трубой будет что-то не в порядке, возрастают. Следовательно, женщина, пережившая одну внематочную беременность, подвержена большему – на 7–12 % по данным различных исследований – риску пережить еще одну».

Поэтому для родителей, переживших внематочную беременность, горе может не остановиться на потере ребенка, но стать продолжительным процессом оплакивания, требующим последовательного решения физических, эмоциональных, психологических и душевных проблем.

Мертворождение

Более 195 000 женщин донашивают детей до срока или практически до срока и теряют их перед родами или во время них. Это значит, что на 80 живых новорожденных приходится один мертворожденный. Некоторые женщины рожают нормально в эйфории от ожидания, что они скоро увидят и возьмут на руки своих живых, здоровых детей. Некоторые знают заранее, что ребенок внутри мертв и переживают кошмарную боль от того, что носят безжизненного ребенка.

Во многих случаях женщины начинают чувствовать предупреждающие сигналы в виде боли, кровотечения, отсутствия шевелений ребенка и даже какого-то интуитивного ощущения опасности и смерти. Оба родителя могут отрицать эти сигналы в естественной попытке отодвинуть нависшую над ними трагедию и защититься от чудовищности потенциальной утраты. Однако все будут горевать даже в эти первые моменты предчувствия предстоящей утраты.

Реальные известные причины мертворождения включают в себя обвитие пуповины и проблемы с плацентой, токсемию и хромосомные нарушения. Однако часто причины неизвестны, и родители остаются в недоумении относительно того, что пошло не так, что стало причиной этой смерти. В этих случаях родителям даже проще найти способ начать винить себя каким-либо образом, усугубляя и без того сложную задачу преодоления горя.

Отец Мартин, известный священник, завязавший алкоголик и представитель организации «Анонимные алкоголики», часто утверждает в своих лекциях, что у нас есть одна общая черта: неизбежное для людей состояние вины. Он рассказывает о жизненных ситуациях, пробуждающих чувство вины и заставляющих нас наказывать самих себя. Рождение безжизненного ребенка может быть ярким примером такой ситуации.

Чувство вины часто является результатом недостатка или отсутствия информации. К сожалению, исследования показывают, что горюющим родителям бывает трудно найти нужную информацию. В исследовании Пепперс и Кнапп (Knapp, 1980) родители, опрошенные через год после утраты, все еще были неудовлетворены предоставленными им медицинскими объяснениями. Некоторые из этих реакций можно отнести к нормальному желанию узнать все о своем ребенке. К сожалению, из нашей практики работы болезненно ясно, что эмоционально взвинченные родители сталкиваются с сопротивлением, враждебностью и отсутствием поддержки, когда они пытаются получить информацию, которая по праву и по закону принадлежит им. Пепперс и Кнапп приписывают такое отсутствие поддержки частично формальности медицинских процедур, настолько сильно ориентированных на жизнь и на спасение жизни, что эффективность работы со смертью затрудняется или просто-напросто игнорируется.

В состоянии первоначального шока родители не знают, стоит ли брать на руки, прикасаться и каким-либо образом знакомиться со своим безжизненным ребенком. Некоторые исследования указывают на то, что те родители, которые таким образом вступают в контакт, на самом деле исцеляются быстрее. Доктор Эммануэль Льюис, автор нескольких статей, посвященных теме оплакивания мертворожденного младенца, считает, что родители могут эффективнее оплакивать того, кого они более полно знают с эмоциональной точки зрения (1976). Кроме того, он полагает, что в случае видимых аномалий при рождении не следует мешать родителям вступить в контакт, поскольку воображаемая в уме картина обычно намного хуже настоящего уродства. На наших собственных семинарах о горе это было подтверждено участниками, которые, по всей видимости, смогли установить контакт «родитель – ребенок» с «сущностью» своего ребенка.

Хотя исследование доктора Льюис дает нам важную информацию для адекватной поддержки горюющих родителей, мы считаем, что никакие изыскания не должны становиться «стандартом». Каждый из нас на самом деле должен ответить на то, что говорит ему внутренний голос. Слишком часто мы встречались с родителями, которые чувствовали вину за то, что не взяли на руки своих мертворожденных детей, хотя в то время они не могли этого сделать. Кюблер-Росс постоянно побуждает нас оценивать стадию горя и выбирать особые программы по «правильному» оплакиванию, смотря по человеку, а не по книге.