Текст книги "Прервавшиеся начинания"

Смерть новорожденного

Есть множество причин смерти новорожденного, включая преждевременное рождение, врожденные пороки и повреждение мозга вследствие гипоксии. Ни одно из этих объяснений не является достаточным для родителя, который наблюдает, как ребенок дышит лишь несколько минут, недель или месяцев, а затем умирает. Агония этих горюющих родителей включает в себя дополнительный груз физических ограничений, накладываемых потенциально спасающей жизнь аппаратурой, которая может помешать взять ребенка на руки в последние несколько часов, или же безутешные ночные кошмары, когда слышишь плач ребенка и не можешь его успокоить. Сердце некоторых родителей разрывается от того, что они не слышат плача ребенка. В книге «Рожденные с риском» (Colen, 1981) описывается молчаливая боль отделения реанимации новорожденных, где нельзя услышать детский плач, потому что младенцы подключены к трубкам, введенным в трахею, не позволяющим издавать нормальные звуки.

Родители, которым дают безнадежные прогнозы, часто хотят знать, пытаясь справиться с предвкушением горя от нависшей смерти, до какой степени включаться в жизнь ребенка. Как напоминают нам Кеннел и Клаус, матери, по-видимому, привязаны и связаны с детьми даже до их рождения – состояние, которое называют биологической связью (Klaus, 1982). Сердца некоторых родителей были бы разбиты, если бы они не смогли взять своих детей на руки и установить с ними эмоциональную связь.

Для других шок, возможно, будет слишком сильным. Кюблер-Росс считает, что столкновение со смертью может быть подобно тому, как смотреть прямо на солнце – настолько сильным по своей природе, что нам бывает нужно защитить себя темными очками (Kubler-Ross E., 1969). Все мы должны определить нашу собственную глубину взглядов и уважать наши отличающиеся потребности смотреть, защитить глаза или даже отвернуться.

Когда младенец умирает, ответом окружающих часто является неловкое молчание. Пепперс и Кнапп идентифицировали два фактора в природе реакций на горе. Первым была внезапная, неожиданная смерть, а вторым то, что ребенок отрицается в социальном плане. На самом деле, лишь с недавних пор общество рассматривает младенца в качестве живого человека. Однако некоторым религиозным ритуалам и убеждениям еще только предстоит признать и в полной мере поддержать утрату родителей. Например, в некоторых традициях придерживаются мнения, что ребенок объявляется живой душой лишь по прошествии тридцати дней с рождения и с ним нужно обращаться как с таковым, не отмечая его могилу. Насколько трудно некоторым горюющим родителям сталкиваться с доктриной вековой давности, чувствовать, что не разделяют ее, несмотря на преданность своей вере, а затем не знать, что делать.

Одна женщина написала в наш центр «Отпрыск» и рассказала, что она решила позволить своим четырем детям взглянуть на их брата Джонатана, умершего через сутки после рождения. Всем детям было от десяти лет и более, и все они были очень хорошо подготовлены к похоронам, в отличие от сотрудника похоронного бюро, побранившего родителей за присутствие детей и заявившего, что они наносят детям травму и их решение неуместно.

Синдром внезапной детской смерти

Каждый год в США от 12 000 до 15 000 младенцев без предупреждения или симптомов становятся жертвой синдрома внезапной детской смерти (СВДС). В отличие от ожидаемой, объяснимой смерти, СВДС, или «смерть в колыбели», как его еще называют, не дает родителям времени подготовиться и собраться с духом в эмоциональном отношении. Как не дает он времени физическому телу выстроить природную защиту, оставляя родителей и других членов семьи почувствовать полноту и внезапность удара утраты.

В некоторых случаях родители, столкнувшиеся с СВДС, страдают от допросов и подозрений несведущих представителей власти, которые ошибочно воспринимают это как случай проявления насилия по отношению к ребенку. Пепперс и Кнапп (Knapp, 1980) отмечают, что «некоторые провели время в камере и многие подверглись агрессивному давлению общественности из-за недостаточного понимания и осведомленности по поводу этого до сих пор необъясненного убийцы детей».

Хотя всех этих детей хоронят, общественно признают, им дают имена и приписывают личностные черты, многие родители говорят об изолированности и молчании после похорон – возможно, являющихся продуктом всей нашей внутренней беспомощности и неловкости в ответ на смерть. Некоторые родители воображают, что они были каким-то образом виноваты в этой смерти, думая, что «если бы я только сделал(а) что-то по-другому, возможно, мой ребенок был бы жив». Хэрриет Сарноф Шиф, автор книги «Скорбящий родитель» (1977), описывает эту свирепую внутреннюю вину и делится примером того, как женщина сдалась в местное отделение полиции через шесть лет после смерти ребенка, объявив себя убийцей. Невероятно, но это дело прошло по всем судебным каналам до суда, где результаты вскрытия показали, что ребенок пал жертвой синдрома внезапной детской смерти, а мать стала жертвой собственной внутренней вины и боли.

Сегодня благодаря достижениям современной науки детей, потенциально подверженных СВДС, выявляют заблаговременно. Родителей консультируют и обучают техникам спасения жизни, а к младенцу подсоединяется система оповещения, чтобы сразу же предупредить родителей об остановке или неравномерности дыхания. Эти родители, хотя им часто и удается спасти жизни своих детей, переживают утрату нормальной семейной жизни и непостижимое напряжение от того, что не знают, когда им придется броситься действовать в защиту жизни ребенка. Они лишаются простого удовольствия оставить ребенка с няней и спокойного ночного сна, а некоторые из них все же теряют своих детей. Мы можем только надеяться, что СВДС будет изучен более подробно и когда-нибудь мы сможем его предотвратить.

Тем не менее сейчас родителям, ставшим жертвой СВДС, требуется наиболее прочная поддержка, когда они чувствуют внезапный груз горя и страдают под его гнетом.

Аборт

Некоторые люди, особенно оплакивающие связанную с деторождением утрату в какой-либо форме, могут воскликнуть, что раздел об абортах не вписывается в эту книгу. Но каждый год в США приблизительно 1,5 миллиона женщин делают аборт. Независимо от своих убеждений и взглядов важно знать, что аборт вызывает эмоциональные реакции, которые часто включают в себя глубокое горе. В нашем центре «Отпрыск» мы наблюдали горе после аборта, по выражению и силе подобное тому, которое испытывают после выкидыша или рождения мертвого ребенка. Такое горе зачастую ошеломляет женщину, потому что она, сама сделавшая выбор в пользу аборта, не ожидает появления таких чувств. В этих случаях культурой не разрешается горевать или искать поддержки после аборта, потому что это был собственный выбор, а не каприз судьбы.

Достижения науки сделали возможным диагностику патологий развития плода и врожденных пороков. Амниоцентез и ультразвук (хотя и не без риска) могут дать информацию о нормальности беременности. Статистика Национального института здоровья показывает, что 95 % женщин, узнавших по данным амниоцентеза о ненормальности плода, выбирают аборт. Это решение всегда болезненно трудно, а сам процесс является большим стрессом и в физическом, и в эмоциональном отношении. Женщины, выбравшие в таких обстоятельствах аборт, оплакивают не только потерянных детей, но и потерю веры в собственное тело, а также потерянные мечты о материнстве.

Сьюзен Борг и Джудит Ласкер написали в своей книге «Когда беременность оканчивается неудачей»: «В случаях добровольно выбранного аборта присутствует горе о желанном ребенке, вопросы о том, каким был ребенок – которого родители не видели, беспокойство о будущих беременностях, неоднозначность самого аборта и вина – ужасная вина». Даже если родители считают этот аборт правильным решением для себя, они все равно могут испытывать шок, их переполняют неожиданные для них эмоции, а сами они наполнены горем. Борг и Ласкер приводят слова одной женщины: «Мне было тяжело говорить об этом с кем бы то ни было. Когда я кому-то рассказывала, они либо были шокированы, либо пытались сказать мне, что все к лучшему. Никто не понимает, что мне не хватает этого ребенка. Он же был частью меня».

Аборт – это физическое насилие над телом. Это резкое вмешательство, и оно вызывает быструю ответную гормональную реакцию, которая часто ощущается подобно послеродовой депрессии.

Хотя женщина может сама выбрать аборт по, как ей кажется, правильным причинам, она также может почувствовать утрату надежд и мечтаний о материнстве или утрату кульминации взаимоотношений с мужчиной. Она может почувствовать, что у нее украли мечту ее детства, и испытывать злость, потому что именно ее это затронуло физически, тогда как ее партнер также был ответственен за эту беременность.

С психологической и духовной точки зрения, она может поставить под вопрос свои религиозные убеждения и моральные ценности. Несмотря на то что сегодня делается такое большое количество абортов, многие женщины выросли в семьях и культурах, в которых аборты не поддерживаются. Вероятно, аборты даже никогда не обсуждались или же открыто порицались. Вопрос абортов продолжает оставаться поприщем для конфликта в современной культуре.

Вне зависимости от личных чувств женщины отсутствие поддержки в семье и культурный конфликт запускают чувство стыда, вины и унижения, которые могут быть скрыты многие годы. Эти чувства делают невозможным исцеление того естественного горя, которое она чувствовала по поводу аборта, поэтому осадок от утраты может оставаться очень долго.

Многие женщины, выбравшие аборт, считают, что должны быть каким-либо образом наказаны. Они боятся, что не смогут снова забеременеть, у них будут долгие затруднительные роды или они родят физически ущербного ребенка. Их напряженные тела, умы, сердца и души на самом деле часто провоцируют последующие утраты.

Не так давно мы консультировали женщину, Джэн, сделавшую два аборта. Она чувствовала себя такой виноватой и заслуживающей наказания, что, когда она заболела, ее это не удивило. Она ожидала (возможно, желала), что что-то выпадет на ее долю. У нее развилась опасная инфекция в матке и окружающих ее тканях. Несмотря на множество курсов лечения антибиотиками, инфекция не уходила, пока ее терапевт не порекомендовал полную гистерэктомию[3]3
  Удаление матки.


[Закрыть]. Джэн искала помощи и прошла через психологический процесс прощения самой себя и разрешения от утраты на духовном уровне, и инфекция исчезла без хирургического вмешательства.

Для некоторых женщин аборт мог быть выбором, сделанным в агонии, на самом деле совершенным из любви к себе и к своим еще неизвестным детям. Для других это быстрый выбор, которому не уделялось много мыслей и беспокойства. Однако часто для многих женщин нежданное горе бесконечно подпитывается последующим чувством вины и потери духовного утешения. Чтобы началось исцеление, должно прекратиться осуждение. Это напоминает нам о священнике, поделившимся своим убеждением, что Бог создал лишь рай, а создание ада оставил нам. Прощение – единственный для нас путь к умиротворению.

Аборт вызывает достаточную травму и утрату без дополнительной боли продолжительных страданий от непрощенной вины. В недавнем исследовании, в ходе которого были опрошены шестьдесят родителей мы обнаружили, что те, кто пережил аборт, с большей вероятностью были подвержены угрозе выкидыша и кесарева сечения. Эти же показатели были продемонстрированы в исследовании доктора наук Маргарет Фокс (Fox, 1979).

Число абортов продолжает расти; на данный момент каждый год в США делается 1,5 миллиона абортов. Это число вызывает тревогу, учитывая все возможные альтернативы контроля рождаемости, доступные американским парам. Нас глубоко беспокоит, что молодые девушки занимают позицию «ну, если я забеременею, я всегда могу сделать аборт»; это отношение отражается в текущем количестве абортов. Мы не можем поверить, что столь многие стали рассматривать аборт как способ контроля рождаемости, который в Китае, например, продвигается в качестве целесообразного метода. Неосведомленность о физическом ущербе и психологическом воздействии, об утрате, являющейся неотъемлемой частью аборта, позволяют использовать аборт в качестве способа контроля рождаемости, а не последнего варианта в определенных ситуациях, того требующих. Это пронизывающее невежество нужно побороть сознательностью, осмысленностью и проверкой наших ценностей.

Мы должны признать, что аборт вызывает то же чувство горя, какое испытывают те, у кого происходит выкидыш или у кого рождаются мертвые младенцы. Так же, как мы часто отметаем в сторону влияние выкидыша, мы практически полностью обесцениваем естественное горе многих женщин, которые делают аборт. Это горе может быть тем более ошеломляющим, что часто оно совершенно неожиданно. Когда жизнь женщины небезопасна, чтобы воспитать ребенка, она может уделять недостаточно внимания своим возможным чувствам утраты, пока аборт не будет сделан или хотя бы начат. Выражаясь словами женщины, которую мы консультировали: «Когда доктор начал производить аборт, я закричала. Прошло семь месяцев, и я не знаю, как остановить этот крик. Внутри меня он все еще звучит». Мы должны признать, что аборт – это связанная с деторождением утрата, которой также требуется исцеление.

Бесплодие

Исследование, проведенное национальным центром Статистики здравоохранения в 1983 году, показало, что более трех миллионов замужних американских женщин, не пользующихся средствами контроля рождаемости и желающих завести ребенка, не могут зачать. А это, ни много ни мало, две из десяти супружеских пар, согласно данным национальной организации RESOLVE, предоставляющей информацию и поддержку тем, кто сталкивается с проблемами с зачатием.

Причины бесплодия иногда ясны, а иногда нет. И у мужчины, и у женщины, как и у них обоих, могут иметь место дисфункции половых органов; бесплодность женщин, по оценкам, составляет 50-60 %, а мужчин – 30-40 %. Мы не будем пытаться исследовать все причины бесплодия, потому что мы хотим сфокусироваться на потребности бесплодных пар в поддержке в их горе и исцелении.

Бесплодие очень просто описывается как «спонтанное отсутствие детей» (Harrison, 1079). Существует «первичное бесплодие», когда зачатия ребенка не происходит, и «вторичное бесплодие», когда родители зачинают ребенка или детей, но не могут зачать снова. Вторичное бесплодие наблюдается приблизительно у 15 % населения. Любой вид бесплодия означает утрату.

Те, кто не может зачать желанного ребенка, естественно, чувствуют себя обделенными. Они оплакивают утрату своего биологического наследия, утрату ожиданий от собственного тела. Они оплакивают несостоявшееся воплощение своей любви в ребенке, реальность любви, которую можно было бы увидеть, к которой можно было прикоснуться и взять на руки. Они также оплакивают потенциальную утрату самих себя, потому что после их окончательной смерти не останется детей, чтобы продолжить жизнь.

Бесплодие формирует чувство утраты как для отдельного человека, так и для пары. Многие анализы подразумевают физическое насилие, неотъемлемо связанное с любыми неестественными манипуляциями или хирургическими вмешательствами. Лечение может включать в себя риски и опасность, а также возможные неизвестные последствия. Результаты анализов и лечения могут оставлять пары в отчаянии.

Вместе с потерей спонтанности в сексуальных контактах пары часто испытывают потерю веры в свое физическое тело, а иногда даже и общее чувство того, что сами отношения в какой-то мере надломлены, повреждены или стали неполноценными. Часто присутствуют чувства вины, несоответствия и осуждения.

Некоторые люди могут горевать из-за ощущения, что они сходят с ума, по мере того как один тест на беременность за другим оказывается отрицательным, а никакой физической причины так и не выявляется. Возможно, эмоциональные факторы могут приводить к бесплодию. В нескольких исследованиях указывается, что зачатие произошло у прежде бесплодных пар после того, как они завершили или только начали процесс усыновления. Хотя повышенный стресс и тревожность могут на самом деле блокировать зачатие, легкомысленное предположение, что усыновление может каким-то образом ослабить напряжение и дать возможность началу беременности, может быть не только неверным для некоторых пар, но и неуважительным по отношению к их чувствам. Как и увещевания, которые часто делаются тем, кто пережил выкидыш, чтобы они «шли домой и попробовали еще раз», подталкивание к усыновлению в качестве катализатора беременности у бесплодных пар является в лучшем случае проявлением бесчувственности.

Другие исследования ссылаются на повысившуюся способность к зачатию у людей, сменивших партнера, когда, например, оценка способности женщины к оплодотворению резко повышается, когда она чувствует себя в безопасности в новых отношениях. Возможно, формирование более здоровых отношений в паре и создание более надежного фундамента для рождения ребенка могут снять внутренние блокираторы естественного здоровья и способности к зачатию. Однако такие возможности не должны использоваться в качестве эмоциональной дубинки, потому что пары, находящиеся в любящих и полноценных отношениях, все равно могут быть неспособны зачать ребенка.

В некоторых случаях может существовать связь проблемы бесплодия с эмоциями, которую можно разрешить, повлияв на физическую репродуктивную систему. Сьюзен пришла за консультацией и поддержкой после семи лет бесплодия. Она прошла несколько стадий анализов и лечения, не давших результатов. У нее был один сын в возрасте девяти лет, которого она легко зачала вскоре после свадьбы, но в последующие семь лет зачать больше не могла. Сын Сьюзен, Эдди, родился через три недели после того, как она узнала, что ее мать неизлечимо больна и ей осталось жить меньше года. Сьюзен и ее муж горевали во время рождения Эдди, находясь в шоке от новости, что мать Сьюзен вскоре может умереть.

Сьюзен и ее семья переехали в дом матери, и Сьюзен провела первые несколько лет жизни сына, заботясь о нем и своей умирающей матери. Она эмоционально отгородилась от большинства переживаний в тот период, чтобы выжить и справиться со смертью матери и огромным стрессом своей собственной ситуации.

В работе над горем по поводу ее собственной бесплодности стало ясно, что на самом деле она оплакивает потерю своей матери. Она провела необходимую работу с горем и освободилась от психологических и эмоциональных ассоциаций непомерной утраты с рождением ребенка. Через год она смогла зачать – это зачатие, как она чувствовала, можно было приписать тому, что ее эмоциональные муки разрешились и она вышла из продолжительного стресса.

Историю Сьюзен не следует истолковывать как диагноз или рецепт против бесплодия. На самом деле большая часть исследований не указывает на существование особых взаимосвязей между эмоциональной жизнью способных и неспособных к зачатию мужчин и женщин, но говорит о мириадах неизвестных возможных факторов, способных повлиять на любое обстоятельство жизни.

История Сьюзен может только напомнить нам, что каждую утрату следует в полной мере оплакать и исцелить, чтобы она не привела к последующей. Таким образом, первостепенное значение имеет признание бесплодия в качестве причины, вызывающей горе, и рассматривание родителей, которые не могут зачать, но отчаянно этого хотят, как скорбящих родителей.

Заключение

Каждый год к пострадавшим от связанной с деторождением утраты присоединяются новые горюющие: 600 000 – 800 000 женщин, у которых может произойти выкидыш, 60 000 переживших внематочную беременность, родители почти 250 000 жертв младенческой смерти, 15 000 родителей, столкнувшихся с СВДС, 1,5 миллиона женщин, сделавших аборт, и более 3 миллионов, которые не могут зачать. Все эти горюющие оплакивают то, что они потеряли, то, что будет продолжаться в каком-то смысле ограниченный период времени, а в другом – всю жизнь в виде незаполненных пробелов. Мы оплакиваем детей, которые когда-то существовали, а теперь ушли, и тех, которых никогда не будет. Мы оплакиваем наши мечты о первых шагах ребенка, первых словах, первых зубках. Мы оплакиваем шум детской игры, их голоса в классе, табели с оценками, которые мы никогда не увидим.

Наша задача – исцелиться, чтобы эти утраты и процесс их оплакивания мог стать богатым источником блага, а не непродуктивного страдания. Мы не можем забыть, но мы можем исцелиться.