Текст книги "Орудие войны"

Она провела рукой по другому экрану, вывела на него список поставок и продемонстрировала его генералу.

– Смотрите, – она выделила список поставок в Приморский Бостон. – «Быстрая» появляется как раз перед аукционами до и после сезона штормов. А если проверить аукционные каталоги, там неожиданно обнаружится огромное количество винтовок времен Первой гражданской войны. Флаги эпохи до разделения. Старые картины. Всякие Уорхолы и Поллоки. Артефакты космической программы двадцатого века. И так далее.

– То есть вы считаете, что они направляются на Побережье.

– Скорее всего. Это их последний шанс захватить туристический китайский сезон до наступления зимы, когда путешествия через полюс прекратятся.

Генерал надолго замолчал.

– Отлично.

Джонс почувствовала облегчение. После того как она упустила плюсового, всегда сохранялся шанс, что начальник решит обвинить во всем ее. Отправит работать на какие-нибудь золотые рудники в Антарктиде. Или обратно в долину Амазонки.

– Начинайте наблюдение. Ударные хищники.

– Ударные хищники? – Джонс попыталась справиться с собой.

– Это проблема? – поинтересовался Кароа.

Люди, сгорающие дотла. Корчащиеся в агонии люди.

– Сэр… это Побережье. У нас множество торговых соглашений с тамошними компаниями. Пакты о ненападении. «Патель Глобал». «Киншаса Нано». «ДжЕ». Там находятся посольства Пекина. Слишком велика будет отдача. – Кароа явно удивился. Джонс продолжала: – Мы можем отправить туда Ударный Коготь. Одеть плюсовых в форму «Патель Глобал» или нашего финансового отдела. Можно подтянуть туда ударный отряд плюсовых с «Килиманджаро». Все будет аккуратно.

Кароа опять надолго замолчал. Джонс задержала дыхание. Когда он наконец заговорил, то голос его звучал очень мягко:

– Джонс…

– Сэр?

– Я уверен, что вы считаете себя благоразумной.

Джонс вздрогнула.

– Да, сэр.

– В следующий раз, аналитик, когда вам придет в голову что-нибудь благоразумное, зажмите себе рот ладонью. Придушите свои мысли, как придушили бы ненужного младенца в трущобах. Ваша работа заключается не в том, чтобы давать мне уроки географии, и уж тем более не в том, чтобы предлагать мне тактические решения. Чего нам точно не нужно – так это плюсовых рядом с нашей целью. Это вам ясно? Никаких плюсовых.

– Но, сэр…

– Я сказал, никаких плюсовых! Ни единого!

Джонс замерла, увидев, что генерал злится. Норны. Он ее понизит.

– Да, сэр, – она решительно кивнула, – никаких плюсовых.

– Хорошо, – Кароа успокоился, – я хочу, чтобы вы сожгли этот корабль. Мне наплевать, сделаете ли вы это в нейтральных водах или прямо в бостонском порту, но я хочу, чтобы вы нашли этот клипер и утопили его, прежде чем он разгрузится. Ясно?

– Да, сэр.

Кароа отключился, оставив Джонс таращиться в черный экран. Тори посмотрел на нее.

– Он может назначить тебя испытателем вируса Эбола-IV, ты в курсе?

Джонс молча покачала головой.

– Джонс?

– Я облажалась, да?

– Ох, не уверен. Кажется, ты ему нравишься. Я видел, как он ссылал людей в Антарктику за меньшее.

Получив назначение на «Аннапурну», она была уверена, что впереди ждет блестящее будущее. Броская форма. Интересные обязанности. Вероятность быстрого роста.

А теперь такое.

Точно так же, как в юности. Мать колотила ее за то, что она вслух говорила вещи, про которые люди поумнее молчали. И она снова и снова совершала эту ошибку.

Проблемы с дисциплиной и характером, как объясняла это ее мать. Она постоянно нарушала молчаливые соглашения, на которых держался хрупкий мир матери и которые позволяли им выжить.

Ариэль не следовало говорить, насколько глупы некоторые знакомые или как Наставник Марко смотрит на юных девочек. И не важно, что Ариэль была права. Если ты создаешь кому-то проблемы, проблемы будут и у тебя.

– Он хочет бомбить город, – сказала она.

– И что? Мы постоянно это делаем.

– Настоящий город. Приморский Бостон, а не какую-нибудь дыру.

– Да, но это работа. Если ты хочешь получать зарплату и повышения, ты просто делаешь работу.

Джонс не смотрела Тори в глаза.

– Джонс, что происходит в твоей умненькой головке?

«Я больше не хочу сбрасывать ракеты».

– Кто стоит выше Кароа?

– Исполнительный комитет. – Тори мрачно посмотрел на нее. – Пожалуйста, не говори, что ты обратишься в комитет через голову Кароа. Нарушение субординации…

– Он хочет разбомбить город, с которым мы торгуем.

– И что?

– У нас с ними договоры! Они сотрудничают с Китаем! Это сумасшествие.

Тори пожал плечами:

– Не знаю. Как-то я бомбил Прагу. Они, наверное, тоже с кем-то сотрудничали. И еще Париж, было дело.

– Не понимаю, почему я вообще с тобой разговариваю.

– Потому что я за тобой наблюдаю, Джонс, и вижу, что ты заплыла в опасные воды и не представляешь, сколько вокруг тебя акул. Делай свою работу. Не зли Кароа. Ты солдат, – он понизил голос, – прикрой свою задницу.

– Ага…

Она хотела объяснить настоящие причины, но выражение лица Тори ее остановило. Все, что она скажет, сделает только хуже.

– Вывожу «Хищников», – угрюмо сказала она, – есть, сэр.

– Я знал, что моя детка-аналитик схватывает на лету, – сказал Тори. – Как только тебя увидел, сразу понял, что ты умненькая, – говорил он весело, но лицо у него было серьезное. – Молодые должны быстро учиться, иначе они вылетают туда, откуда пришли. Правда, аналитик? Отправляются назад в раскаленные джунгли и забывают, как хорошо они сдали какой-то экзамен. Ясно?

Джонс заставила себя кивнуть:

– Да, сэр. Так я и думаю.

Тори смотрел на нее еще минуту. Джонс, чувствуя на себе его взгляд, вывела на экран панель управления «Хищниками» и стала назначать их на задачи.

«Может быть, я смогу найти их еще в море». Тогда все просто. Скинуть ракеты и уходить. Но сразу за этой мыслью пришла другая – а что делать, если корабль окажется в Приморском Бостоне? Если он доберется туда, она будет его бомбить? Снова сожжет целый мир? Убьет людей?

Она слышала презрительный голос матери: «Снова все портишь, дочь? Демонстрируешь, какая ты умная? Воображаешь, что станешь великой? Куда ты там собралась? Думаешь, правила не для тебя писаны? Опять все испортишь?

Да? Испортишь? Да?»

Джонс вернулась к работе.

«Нет, мама. Я просто хочу выжить».

10

Когтистые пальцы задевали Тула в темноте, царапали его, топтали, заталкивали глубже в костяную яму, пока он изо всех сил старался вылезти.

Тела сплетались друг с другом, дергались, ревели, цеплялись друг за друга и за стены ямы. Борьба вслепую. Все стаскивали друг друга вниз. Упрямая возня в темноте, отчаянные попытки сбежать. Драка за право быть первым. Отчаянные попытки не стать последним, убежать, пока яма не наполнилась.

Тул сражался. Он кусался, рвал плоть и царапался, демонстрируя, что достоин. Таков закон костяных ям, и он хорошо его выучил. С самого первого дня, дрожащим, пищащим щенком он усвоил, что выживают только самые жестокие и сильные. Он питался кусками окровавленного мяса, которое скидывали сверху дрессировщики. Мяса никогда не бывало достаточно. Слабые становились еще слабее и вскоре делались добычей сильных. Но Тул учился быстро и ел хорошо, готовился к дню, когда покажет всем, что достоин.

И теперь он рвался прочь из ямы навстречу солнцу. Первым из своей ямы. Вырывался из тьмы к свету. Из костяной ямы прямо в руки генерала Кароа, который обрадовался ему и дал ему имя.

Кровь.

Он достоин. Он достоин стоять перед великим генералом. Достоин сражаться на его стороне.

Тул встал, вырвавшись на свет. Он был покрыт кровью слабых. Он смотрел на солнце, о котором столько слышал.

11

«Быстрая» шла на север. Паруса, белые, как крылья чайки, наполнял ветер. Небо было ясным. Прошло всего два дня после шторма, но голубые воды Атлантики сверкали под ярким светом, спокойные и дружелюбные. На палубе «Быстрой» кучей истерзанной плоти лежал Тул, но у Мали не было времени за ним ухаживать. Сейчас Маля могла только думать, как сильно она устала, да еще об Ошо, который кружил вокруг нее.

Пот пропитал ее шорты и футболку, стекал по рукам и ногам при каждом движении, затекал в глаза, жег и туманил зрение. Нож выскальзывал из мокрых ладоней.

Ошо кружил рядом с ней, ожидая, когда она споткнется. Он тоже вспотел, но совсем не казался измученным. Норны, он даже не запыхался. Он легко двигался, уверенно ставил ноги на неровную палубу. Он походил на змею, готовую напасть.

Маля знала, что не пробьет его защиту. Она много раз пробовала, но у нее не получалось. Он был слишком хорош.

Ошо перехватил нож правой рукой. Нож двигался взад и вперед, качался, гипнотизируя ее. Она знала, что Ошо пытается заставить ее следить за клинком, а не за тем, куда ступают его ноги и двигается тело. Он хотел, чтобы она следила за ножом, а не за тем, где он может…

Оказаться.

Он быстро ударил. Маля шагнула вперед, зная, что нож пройдет совсем близко, но он все же не коснулся ее тела. Ошо придется иметь дело с ее ножом. Наклон палубы теперь помогал ей, она взмахнула левой рукой, заставляя солдатика отшатнуться вправо. Они шумно столкнулись друг с другом. Он схватил ее запястье, готовый дернуть…

Удар!

Клинок, спрятанный в ее протезе, выскочил наружу и ткнул его под подбородок. Ошо замер. Нож прижался вплотную к коже, холодя плоть. Потекла тоненькая струйка крови – все-таки она его царапнула.

Ошо поднял руки, сдаваясь. И расплылся в улыбке:

– Молодец, отродье войны. Так держать!

Маля напрягла мышцы, и потайной клинок втянулся в протез так же быстро, как и выскочил из него.

Оба расслабились, отошли друг от друга. Ошо довольно кивал.

– Ты молодец, – говорил он, – у тебя начинает получаться. Ты почти амбидекстр. Круто же. Двуручный ужас.

Маля стерла пот со лба.

– Моя счастливая левая, – сказала она.

– А теперь у тебя еще и хитрая правая есть, пусть и металлическая. Еще немного тренировки, и мы сможем выпускать тебя на арену и ставить на тебя деньги. Аист будет секундантом. Заработаем кучу денег.

Маля покачала головой и села на палубу, все еще тяжело дыша.

– Я предпочитаю играть за пределами арены.

Ошо опустился рядом с ней. Его коричневые мускулистые плечи блестели от пота, а рубашка промокла. Он отпил опресненной воды из бутылки и передал бутылку Мале.

– У тебя хорошо получается, правда.

Маля взяла бутылку искусственной рукой, попила и вернула бутылку. Ошо прав. Она начинает лучше управляться с рукой и с ножом. Когда Ошо предложил ей встроить в руку оружие, она решила, что это дурацкая идея. Странная показуха, как будто она – воинственная принцесса из горящих степей Раджастана. Таких показывали в болливудских шоу, которые они иногда ловили по спутнику.

– Это тупо! – возражала она в то время.

– Его же никто не увидит, – уговаривал Ошо, – и уж точно никто не будет смеяться, получив ножом в живот.

– Доктор Мафуз говорил, что если у тебя есть оружие, ты его обязательно используешь вместо того, чтобы искать другой способ.

– И как он кончил?

Это ее убедило. Мафуз погиб. Он жил в мире фантазий, где люди считали друг друга людьми. И в этом же мире он умер. Судя по тому, что пережила Маля, люди скорее походили на животных. Иногда можно было кого-то приручить, даже хищника. Но иногда просто приходилось убивать.

Она повертела протезом. Клинок выскочил из него и убрался внутрь. Она пошевелила пальцами, сжала кулак. Почти так же хорошо, как с живой рукой. Как будто Армия Бога не отрезала ей кисть. Вот бы купить такой протез, который что-то ощущает.

– Сильно все изменилось за пару дней. – Ошо прервал ее размышления.

Маля проследила его взгляд и залюбовалась океаном – бескрайней тихой равниной, так непохожей на шторм, который они еле пережили.

– Да, неплохо, когда шторм не пытается тебя убить, – согласилась она.

С левого борта выскочили из воды летучие рыбы. Наверное, охотятся тут на медуз. Вдалеке виднелись киты. Она уже видела их раньше, когда они шли вровень с кораблем. Нормальная морская жизнь восстанавливалась после шторма.

С бака закричали. Маля повернулась туда, прикрывая глаза от солнца ладонью. Кто-то из солдатиков Ошо работал со снастями и лебедками, перешучиваясь с людьми капитана Альмади. Голоса их звенели, чем-то напоминая игру солнечных лучей на волнах. Маля разглядела маленького подвижного Вана. Высокого, сильного, загорелого и гордого Аиста. Мускулистого Рамоса и рядом с ним бледного и вечно обгоревшего Северна из команды Альмади. Все четверо трудились под присмотром капитана Альмади.

– Выглядят почти как настоящая команда, – сказал Ошо, вторя мыслям Мали, – еще годик-другой, и старушка Альмади научит наших парней манерам.

Капитан Амальди упорно учила бывших ополченцев матросской науке, и теперь, пережив жуткий шторм и обрадовавшись этому, они с большим удовольствием ей подчинялись.

– Они похожи на… – Она осеклась.

– Они дети, – сказал Ошо, – убери шрамы, сотри клейма Объединенного фронта, и никогда не подумаешь, что они убивали.

– Да.

Когда-то они все входили в Объединенный патриотический фронт. Они охотились за ней. Убивали людей, которых она любила. Они были ничуть не лучше Армии Бога, которая отрезала ей правую руку. Такие же дикие, такие же жестокие.

А теперь они смеялись. Ван только что вылил ведро воды на голову Северну и улепетывал прочь. Ребенок, который когда-то тыкал пистолетом в лицо людям.

Она обвела палубу взглядом и остановилась на горе окровавленной, обгоревшей плоти. Это был Тул. Она жива только благодаря ему. Если бы когда-то давно гадалка помахала над головой Мали Глазом Норн и рассказала ей об этом будущем, Маля сказала бы, что старуха сошла с ума. Разве могла девочка, ошметок китайских миротворцев, встать во главе этих зверей. Бывали дни, когда эти дикие парни сожрали бы ее живьем, если бы увидели, а теперь они виляли хвостами при встрече. Она должна была умереть, а вместо этого купила клипер и наняла команду из наполовину укрощенных зверей. И все это благодаря Тулу.

Ошо серьезно смотрел на нее:

– Думаешь о нашем большом немертвом друге?

Маля неуверенно рассмеялась:

– Ты читаешь мои мысли?

– Нет, просто много времени с тобой провел.

Он мог отрицать свою наблюдательность, но зеленые глаза с золотыми искрами замечали то, чего не замечали другие солдатики. Поначалу она думала, что Ошо просто умнее большинства людей, но позднее, познакомившись с ним поближе, она поняла, что вовсе не ум позволяет ему и его людям оставаться в живых столько времени. Не ум, а внимательные настороженные глаза, которые видели то, что могли бы увидеть и другие. Большинство людей просто смотрели. А Ошо – видел.

– Я бы здесь не сидела, если бы не Тул, – сказала Маля.

– И никто бы не сидел, наверное. – Ошо пожал плечами. – Перед его появлением Объединенному фронту приходилось туго. Полковник Штерн утверждал, что мы сможем побить Армию Бога, но на самом деле у нас не было ни шанса. Нас просто убивали.

– А потом пришел Тул.

– Тул – и ты, – Ошо торжественно кивнул, – вы все перевернули вверх дном.

– Тул же побеждал, да? В Затонувших городах, тогда, в конце? Он же побеждал?

– Нет, он уже победил, – Ошо посмотрел на полумертвое тело, – в этом никто не сомневался. Он победил.

Маля попыталась прочесть мысли Ошо по его лицу, как у нее иногда получалось с другими, но он казался невозмутимым. Он умел отлично прятать свои мысли. Все вокруг видели только то, что снаружи. Резкие зеленые глаза с золотыми искрами и худое загорелое лицо с тройным шрамом от ожога.

Без клейма Объединенного фронта он выглядел бы довольно симпатично. Она видела в Приморском Бостоне людей без единого шрама. Идеальные лица, не истерзанные страхом и болью. Она невольно потянулась тронуть собственное клеймо. Она попросила Тула выжечь знак на ее щеке и до сих пор вздрагивала, вспоминая боль, которую вытерпела, чтобы проникнуть на территорию Объединенного фронта.

– Там было тихо, – заметил Ошо, – ты обратила внимание, как стало тихо?

– Где? В Затонувших городах?

– В самом конце. Никаких драк. Ни единого выстрела. Я никогда не понимал, как я ко всему этому привык, пока оно не закончилось. – Он кивнул на гигантскую тушу Тула: – Если бы он появился раньше, я мог бы никогда не стать солдатом. Может быть, я так и ловил бы рыбу. Может быть, меня не нашел бы Объединенный патриотический фронт.

– По крайней мере мы выбрались.

– Благодаря нашему большому и еще живому другу. – Ошо помолчал с минуту. – Альмади бесится из-за него.

Маля посмотрела на капитана, которая надзирала за своими матросами и солдатиками Ошо.

– Она всегда из-за чего-нибудь бесится.

– Не знаю, – Ошо прикусил губу, – думаю, она выкинула бы старика Тула за борт, если бы на то была ее воля.

– Серьезно?

– Я бы так поступил. Он сейчас совсем слабый. Лучше уж сейчас. Добить его. «Ах, что мы можем сделать, он же умирает». – Ошо задумчиво кивнул: – Да, так бы я и поступил.

– Альмади понимает, откуда берутся деньги. – Маля напрягла правую руку. Шестидюймовый клинок как будто по волшебству выскочил из механической руки, блестя на солнце вороненой сталью. – Если она с нами не согласна, мы заставим ее согласиться.

– Нельзя же постоянно за ней следить. За ней и за всей командой. В шторм мы потеряли куда больше народу, чем она. Ты заметила, что мы теперь в меньшинстве?

– Нам нужно совсем немного времени. Только пока Тул не очнется.

– Это много, если… – Снизу раздался крик. Матросы и солдатики собирались вокруг Тула, который пошевелился.

Маля радостно ткнула его в плечо.

– И почему ты мне не доверяешь?

– Я тебе всегда доверяю.

Ошо сказал это так, что Маля замерла. Она хотела уточнить, что он имел в виду, но вокруг Тула собралось уже очень много людей, и Ошо кивнул в их сторону:

– Лучше бы нам подойти раньше Альмади.

К тому моменту как Маля спустилась на главную палубу, Тул уже встал и тяжело привалился к гроту. Он выглядел очень слабым, но все же стоял. Он смотрел наверх, как будто зачарованный солнечным светом. Ван уже крутился рядом, как визгливый щенок, пытающийся напасть на огромную, но слабую собаку. Другие держались на более приличном – или безопасном – расстоянии, в ужасе глядя на раны Тула.

– Как ты вылечился так быстро? – спрашивал Ван и бесстрашно тыкал Тула в бок. – Ты больше не пахнешь бифштексами.

Ван постоянно так себя вел, выпендривался перед матросами Альмади и другими солдатиками.

Мале почти хотелось, чтобы Тул размазал наглого мальчишку, но на этот раз плюсовой не обратил на него внимания.

– Посмотри на него! – сказал Ван Мале. – Это что вообще?

Он провел рукой по истерзанному телу получеловека.

– Он типа почти уже вылечился. – Палец погрузился в рану на почерневшей коже. Огромный кусок плоти отвалился со спины Тула, как древесная кора, открывая красные, кровавые мышцы.

Все разом вздрогнули и отступили назад, ожидая взрыва.

– Короче, он почти здоров, – скривился Ван, кидая обгоревший кусок на палубу и пугая всех остальных. – Что? – спросил он. – Обычно, когда кожа сходит, под ней уже есть новая, – он постучал по массивному бицепсу Тула, – в любом случае ему плевать. Он ничего не чувствует. Как ты, громила?

Он снова принялся ковырять раны. Как и сказал Ван, Тул, кажется, не замечал его действий. Он просто смотрел на небо.

Маля протиснулась между солдатиками и осторожно взяла Тула за руку.

– Тебе нельзя вставать.

– Я почти здоров, – рявкнул Тул и тут же вопреки своим словам тяжело повис на мачте.

– Помогите! – Маля попыталась удержать его. Солдатики и матросы бросились ей на помощь, но он неуклюже шлепнулся на палубу: слишком он был тяжел для них. Тул тяжело задышал, ударившись о палубу, но не отвел взгляда от солнца. – Что такое? – спросила Маля, щурясь. – Что ты там видишь?

– Я ищу своих богов, – сказал Тул.

– Твоих богов? – Ван задрал голову. – Нет там никаких богов.

– Твои боги не живут на небесах? – спросил Тул.

– Я не религиозен, – пояснил Ван, – мои предки были буддистами. Жалость, страдание и все такое, – он пожал плечами, – не то чтобы это им помогло.

Тул не ответил. Маля заметила, что серая пленка затянула здоровый глаз, не давая ему смотреть на солнце.

Ван снова начал тыкать пальцем в обгоревшие места на коже Тула.

– В любом случае боги не живут на небе, – сказал он, – так даже глубоководные христиане больше не думают.

– И все же мои боги живут на небе, и это факт, – сказал Тул, – и они обрушили на меня дождь из пламени, когда я их разозлил.

Солдатики и матросы заволновались и дружно посмотрели в небо. Ошо поймал взгляд Мали и чуть-чуть шевельнул рукой, предупреждая о появлении Альмади. Тревога на лице капитана постепенно сменялась яростью.

Маля присела рядом с Тулом и тихо спросила:

– Ты имеешь в виду, что тот, кто поджег Затонувшие города, может достать нас здесь?

– Одинокий корабль на чистой воде? В ясный день? – Тул кивнул: – Мы – легкая добыча.

Его, кажется, не волновало, что вся команда недовольно заворчала при его словах.

Ван не нежничал.

– Твою мать, – он потряс головой, – я же знал, что надо выкинуть тебя за борт.

– Ван, заткнись, – Маля повысила голос и оглядела мрачную команду, – никто никого не выкидывает за борт.

– Мы же наживка, – сказал Ван, – ты же его слышала.

Команда то в ужасе смотрела на небо, то мрачно глядела на Тула. Маля не выдержала, тоже подняла голову. Бескрайний синий простор, еще недавно яркий и радостный, теперь пугал до смерти.

– Ладно, – строго сказала капитан Альмади, – не думала, что когда-нибудь буду проклинать ясные дни.

Тул засмеялся:

– Ясный, пасмурный – никакой разницы, капитан. Если мои боги решат покарать меня, они все равно обрушат с небес огонь.

Команда загомонила. Солдатики и матросы неожиданно объединились.

– И что мы сделаем против ракет?

– Мы что, оставим его на борту?

– Мы даже не будем голосовать?

Ошо многозначительно посмотрел на Малю. Альмади закипала. А Тул ехидно оглядывал команду, как будто он разозлил всех специально.

Маля вдруг поняла, что он их проверяет. Пытается понять, кто представляет собой угрозу. Он еле осознавал происходящее, с трудом шевелился, но все равно оценивал ситуацию с точки зрения тактики и пытался обнаружить врагов. Маля внимательно посмотрела на Тула, надеясь, что он поймет ее предостережение. Чего ей точно не нужно – так это дополнительной смуты в команде. Тул взглянул на нее в ответ, явно не извиняясь.

Такова была его природа.

Она напомнила себе, что он ее спас. Что он помог ей, когда никто другой не хотел и не мог помогать.

– Они не… – Маля кашлянула, – они не могут до сих пор считать тебя живым. Мы все видели налет. Дворец просто расплавился. Мы были уверены, что ты тоже погиб. Они не могут до сих пор тебя искать.

– Откуда нам знать, что думают боги?

Он, видимо, все же заметил ее тревогу, поскольку дернул ушами и улыбнулся, открывая ряды острых зубов.

– Нет, Маля. Я вовсе не думаю, что они снова нападут. Они обрушили на меня огненный дождь и теперь должны радоваться. Вахтенные офицеры сообщат начальникам оперативного отдела, те – генералам, и наконец весть дойдет до Исполнительного комитета. Все будут поздравлять друг друга с хорошо проделанной работой. Я для вас не опасен. По крайней мере, сейчас, – он посмотрел в небо, – но я точно знаю, что мои боги все еще ненавидят меня.

– На тебя напали не боги, – возразила капитан Альмади, – это были высокотехнологичные ракеты. Нападали люди.

– Люди, – с отвращением фыркнул Тул и принялся вылизывать раны на плече длинным собачьим языком.

– Прекрати! – велела Маля. – Ты сорвешь струп.

Тул оскалился и рыкнул:

– У тебя свои методы лечения, а у меня свои.

Маля испугалась. Раненый Тул выглядел и больше похожим на человека, чем обычно, и меньше. Обычные страхи и раздражение любого больного сочетались со странным поведением, которое подсказывала ему чуждая генетика. Это человекоподобное создание стремилось к войне, всегда выживало, а теперь зализывало раны, как побитая собака.

Маля села рядом с чудовищем.

– Уведите всех, – попросила она Альмади.

Сначала ей показалось, что капитан будет возражать, но потом она властно хлопнула в ладони.

– Все слышали? Перерыв закончен, матросня. Развлеклись достаточно. А теперь за работу.

Когда команда разбежалась по делам, капитан вернулась к Мале и Ошо.

– Ну, – спросила она, – и кто это был?

Она присела перед Тулом, разглядывая его. Лицо у нее было непроницаемое.

– Кто хочет тебя убить?

Тул усмехнулся.

– А кто не хочет?

– Я серьезно, получеловек. Если моей команде что-то грозит, я должна знать, что именно.

Тул снова принялся зализывать рану.

– Мои бывшие боги боятся, что я теперь тоже стал богом, еще лучше их.

Альмади резко рассмеялась:

– Может, хватит о богах?

– Ты сомневаешься? – Уши Тула встали торчком. – Ладно. Зови их не богами, а людьми. Маленькими, слабыми, ревнивыми, неуверенными в себе, трусливыми людьми. Людьми, которые считают себя мудрецами. Людьми, которые играют с ДНК и делают это слишком хорошо, – Тул обнажил клыки, – люди не любят оружия, которое умеет думать. Это их нервирует.

– Но почему они так стараются убить тебя? – спросила Маля.

– Я думаю, что съел своего генерала.

Все потрясенно замолчали.

– Съел? – спросил Ван из-за плеча Альмади. – Прямо вот так прожевал и съел? На обед?

Альмади вздрогнула.

– А ты что здесь делаешь? Ты должен помогать Рамосу убирать лазарет, – она мрачно посмотрела на Вана, – лазарет, который ты перевернул вверх дном, разыскивая лекарства для, – она посмотрела на Тула, – пациента.

– Иди работай, Ван, – устало сказал Ошо.

– Я только хотел спросить, сколько он съел, – обиделся Ван.

– Думаю, что съел его сердце. Уверен, что съел голову, – судя по звериному лицу Тула, он продолжал сомневаться, – мои воспоминания об этом дне… туманны. Но я точно помню, что сжимал зубами голову человека. Помню вкус его крови… – тут он довольно рыкнул, – я должен был его съесть. Я не отпустил бы того, кого уже поймал. Возможно, я съел его целиком.

– Норны! – Альмади затрясла головой.

– Человеческий череп трещит на зубах, как деревянный ящик…

– Отлично, – перебила его Маля, – мы поняли. Ты съел своего генерала.

– Я считал, что плюсовые всегда сохраняют верность своим… своим… – Ошо замялся.

– Хозяевам? – предположил Тул.

– Владельцам, – твердо сказала Альмади, – предполагается, что вы верны своим владельцам. Все плюсовые верны владельцам. До самой смерти.

Тул улыбнулся:

– Думаю, генерал тоже удивился.

– И все-таки какой смысл тратить столько сил на одного мятежного солдата? – спросил Ошо.

– Да, – Тул нахмурился, – я думал, что «Мерсье» давно забыла об этом.

– «Мерсье»? – Альмади чуть не вскрикнула. – Вот кто…

– Владел мной? – Тул мрачно посмотрел на Альмади.

Ошо присвистнул.

– Это объясняет, откуда у них такое оружие.

– Возможно, стоило бы злить что-нибудь поменьше? – предположил Ван. – Ну, Китай, там…

– Иди работай, Ван, – велела Маля. Мальчик, разумеется, проигнорировал ее и сел рядом, как будто имел на это право.

– Никто не выбирает своих богов, – сказал Тул, – корпорация «Мерсье» создала меня.

– А теперь собирается тебя поджарить, – сказал Ван.

– Похоже на то. Захватив власть в Затонувших городах, я поставил себя выше людей… – Тул осекся, и выглядел он при этом тоскливо.

Маля следила, как меняется его лицо. Затонувшие города были адом для тех, кто жил и воевал там, но для Тула они стали идеальным домом. Именно для таких мест он и был создан.

Тул глядел на свои огромные лапы с когтями и задумчиво сжимал их и разжимал.

– И снова я остался совсем один.

Маля никогда не видела получеловека таким подавленным. Дело было не в кровоточащих ранах, не в обгоревшей плоти, не в разорванной коже, не в страшных шрамах, которые закрывали один глаз. У него повисли уши и обвисли плечи.

– Ты можешь собрать новую стаю и завоевать новое место, – наконец сказала Маля, – мы поможем тебе найти такое место, куда Мерсье не сунется.

Тул засмеялся:

– Нет. Все кончено. Мои боги вездесущи, и их не победить. Мне придется прятаться. Я найду место, где людей мало, а плюсовых еще меньше. Они помогут мне выжить, потому что решат, что я потерялся. Я был слишком высокомерен и забыл самого себя. Я должен исчезнуть и больше никогда не высовываться. Это единственный путь.

– Вступай в нашу команду, – предложила Маля.

Капитан Альмади задержала дыхание, но Маля продолжала:

– Мы тебя прикроем. Ты можешь говорить, – тут она немного смутилась, – что ты наш. Тогда ты не будешь выделяться. Просто очередной плюсовой, которого наняли на корабль. Тебя никто не заметит.

– Это я принимаю решения по поводу экипажа, – возразила Альмади, – таковы условия нашей сделки. Я управляю кораблем, ты занимаешься торговлей. Мы согласились, что корабль – только мое дело.

– Тогда пусть он будет грузом, – парировала Маля, – решения по поводу груза принимаю я, таковы условия нашей сделки.

– Твой капитан права, – сказал Тул, – рядом со мной все подвергаются ужасной опасности.

– Тогда оставайся тут, пока не вылечишься. До этого нет смысла ничего решать. А потом мы доставим тебя туда, куда ты соберешься. Хотя бы это мы можем сделать. Мы отвезем тебя в любую точку мира.

Мгновение ей казалось, что Тул откажется, но плюсовой склонил голову.

– Куда вы направляетесь?

– На Побережье, – коротко сказала капитан Альмади, – на осенние аукционы.

– Но ты можешь оставаться и дольше, – уточнила Маля, метнув в Альмади строгий взгляд, – никто из нас бы не выжил, если бы не ты. – Она оглянулась на Ошо, ища поддержки. – Никто.

Ошо сжал губы, и Мале показалось, что он примет сторону Альмади, но тут он сказал:

– Маля права. Оставайся с нами, пока хочешь.

Альмади разозлилась, но не стала больше возражать – она поняла, что проиграла.

Тул задумчиво посмотрел на Малю.

– Каждый раз, когда я решаю, что доброта никому не нужна, один из вас… – он замолчал и пожал плечами. – Побережье – хороший вариант. Там есть богатые компании, которые нанимают таких, как я, для охраны. Никто не обратит внимания, кому я принадлежу. И там наверняка есть средства, чтобы окончательно меня вылечить.

– Тогда решено, – сказала Маля, – ты с нами, – и снова строго посмотрела на Альмади, – пока ты хочешь, ты путешествуешь с нами.

– Ага! – расхохотался Ван. – Одной большой счастливой семьей!

– До этого не дойдет, – пробормотала Альмади.