Текст книги "Навстречу счастью"

Часть четвертая

Ничто не оказывает такого благотворного влияния на душу, как примеры добродетельного поведения. Истинная любовь приносит счастье, поэтому счастливая любовь всегда является истинной.

Журнал «Гоудиз ледиз бук»

Глава 18

Джемайна вернулась в Филадельфию в начале лета. После отвратительной погоды во Франции и изнурительного путешествия через океан жара подействовала на нее расслабляюще. Она была рада тому, что снова дома, и переносила неудобства довольно бодро.

Долгое путешествие через Атлантику опять явилось для девушки тяжелым испытанием. Уоррен не беспокоил ее, но его присутствие отвлекало ее от плодотворной работы. Он ни разу не вспоминал о том, что произошло в Париже, но по какой-то причине беседовать с ним было очень трудно. В ее присутствии он старался казаться веселым, но Джемайна понимала, что ему не до смеха. Изредка она замечала печальное выражение на его лице. Это почему-то вызывало у нее раскаяние и в то же время раздражало: почему она должна испытывать чувство вины?

К счастью, морская болезнь, которая мучила девушку во время первого путешествия через Атлантику, больше не терзала ее. Однако из-за Уоррена, а также из-за того, что на борту корабля вообще трудно писать, она мало что успела сделать. Статьи остались незаконченными, когда они вошли в нью-йоркскую гавань.

Хестер была рада возвращению племянницы. После объятий и поцелуев тетка отступила назад, внимательно разглядывая ее.

– Ну-ка дай мне посмотреть, как ты выглядишь! Я слышала, что Париж меняет людей.

– Ничего такого я не чувствую, тетя Хестер, – смущенно сказала Джемайна.

– Твои родители, особенно отец, очень тревожатся за тебя. Генри думает, что ты вернешься распутной, падшей женщиной, – предупредила Хестер. – Они засыпали меня еженедельными письмами, а от тебя не было никаких известий!..

– О боже! Ведь я отсутствовала чуть больше двух месяцев! – раздраженно воскликнула Джемайна. – Какой смысл писать? Почта из Парижа идет сюда очень медленно. Я напишу им сегодня же, тетя.

– Для тебя тоже есть письма, – сообщила Хестер с лукавой улыбкой. – Кажется, у тебя поклонник в Калифорнии?

– Это от Оуэна Тэзди, – небрежно заметила Джемайна. – Он корреспондент газеты «Филадельфия леджер», пишет о золотых приисках в Калифорнии.

Спустя несколько минут Джемайна закрылась в своей спальне и начала дрожащими пальцами вскрывать конверты с письмами от Оуэна в той последовательности, в какой они поступали. В первых двух не было ничего личного, лишь забавные комментарии по поводу путешествия в Калифорнию.

Третье и последнее Оуэн написал после того, как получил вырезку из газеты с сообщением о смерти Этты Логан. Джемайна быстро прочитала его, затем еще раз, но медленнее.

Она испытала чувство радости, прочитав, что Оуэн скучал по ней, однако общий тон письма разочаровал ее. Девушку заинтриговали откровения о его отце, но опасения молодого человека по поводу невозможности заключения брака из-за того, что он незаконнорожденный, показались ей неубедительными. Джемайна испытала такую досаду при повторном чтении, что немедленно начала писать ему ответное письмо, но остановилась после первых же строк. Затем положила перо и разорвала лист. Лучше подождать несколько дней, иначе она может написать такое, о чем потом придется пожалеть. Спешить ей некуда: Оуэн, очевидно, пробудет в Калифорнии еще пару месяцев. Поскольку он не знает о ее поездке в Париж, то, должно быть, удивляется отсутствию писем от нее. Что ж, пусть поудивляется еще немного – ему это полезно!

Придя на работу, Джемайна все утро провела с Сарой Хейл. Сара жадно интересовалась последними новостями из Парижа, включая слухи и сплетни. Она долго и безудержно смеялась, когда Джемайна рассказала ей о супруге Бонапарта и ее «портретах».

Наконец Сара откинулась назад и критически осмотрела Джемайну.

– Кажется, путешествие пошло тебе на пользу. Твой внешний вид и настроение значительно улучшились.

– О да! – Джемайна энергично кивнула. – Не знаю, что со мной было зимой. Но теперь я чувствую себя прекрасно и снова полна энтузиазма.

– Превосходно! – Сара пристально посмотрела на нее. – А как ты и Уоррен проводили время в Париже?

Джемайна почувствовала, как вспыхнуло ее лицо, но постаралась скрыть смущение.

– Отлично. Я бы не получила такого удовольствия от Парижа, если бы Уоррен не показал мне его. Он хорошо знает город. – Девушка усмехнулась: – Кстати, кто же откажется от общества Уоррена Баррикона?

– В самом деле, кто? – согласилась Сара сухим тоном, но ответ ее, кажется, удовлетворил. – А теперь расскажи мне о том, что ты планируешь опубликовать в журнале.

Джемайна рассказала редактору о мадам Роланд и Марии Антуанетте и о композиционном замысле материала, посвященного двум замечательным француженкам.

Сара одобрительно кивнула:

– Все это довольно заманчиво. Ты правильно решила: контраст между двумя женщинами должен весьма заинтересовать читателей.

– Надо признаться, на самом деле мне посоветовала это мадам Блан.

– Не скромничай, Джемайна. Многие авторы пользуются ее гостеприимством и не гнушаются ее советами. Все дело в способности оценить то или иное предложение. Как далеко ты продвинулась в подготовке статей?

– Не так, как хотелось бы. Я надеялась завершить их на корабле, но писать во время плавания оказалось не так-то просто. Однако дня через два я могу закончить статью о модах. Думаю, читатели должны как можно скорее ознакомиться с осенними модами.

Сара одобрительно закивала:

– Конечно, этот материал должен выйти в первую очередь. Остальное можно опубликовать позже. Кстати, твоя статья о Бетси Росс вышла и получила одобрение. В редакцию пришло много положительных откликов, и даже Луис сказал в твой адрес пару добрых слов. – Она улыбнулась. – Я тоже отважилась заметить: такие отзывы на твою статью дают основание снова проявить благосклонность по отношению к ее автору. Очевидно, он простил тебя за инцидент с Эттой Логан.

Джемайна почувствовала, как внутри у нее все сжалось. Она все еще была обижена за этот эпизод, к тому же и письмо Оуэна вызвало в ней прежнее негодование. А с другой стороны, со временем она поняла позицию издателя.

Сара продолжала:

– Что касается материалов о Бетси Росс и восприятия их нашими читателями, то я решила и дальше публиковать статьи о знаменитых женщинах Америки. Есть такие, о которых еще не писали. Например, Абигейл Адамс, да и другие. Мы можем позднее выбрать несколько подходящих кандидатур. У тебя хорошо получается, Джемайна, поэтому я подумала, не возьмешься ли ты за этот проект.

Девушка почувствовала, как забилось ее сердце. Она предпочитала писать о современницах, их судьбы ее волновали больше.

Очевидно, неудовольствие так или иначе отразилось на ее лице, так как Сара быстро заверила ее:

– Это не означает, что ты не должна писать о современных женщинах, но мы хотим продолжить экскурс в историю, а для этого трудно найти подходящего автора.

– О, я с удовольствием займусь этим, Сара! – воскликнула Джемайна. Прежде всего Сара являлась ее работодательницей. – Только мне необходимо закончить начатое.

– Заканчивай, дорогая. С новым проектом можно не торопиться.

– Тогда я пойду работать. – Джемайна встала и хотела уйти.

– Между прочим, – небрежно сказала Сара, – тебе известно что-нибудь об Оуэне?

– Да. По возвращении меня ждали три письма.

– Три письма? О боже, я удивлена! Наверное, ты должна быть польщена.

– Не знаю, – призналась Джемайна сдавленным тоном.

– Оуэн – превосходный журналист, разве ты не согласна?

– Все так говорят. Но я мало читала из того, что он пишет. Только одну статью о…

Сара прервала ее:

– Он прислал замечательный материал о золотых приисках, который «Леджер» опубликовала в твое отсутствие.

– По возможности почитаю.

– Я сохранила эти газеты для тебя, Джемайна. – Сара насмешливо посмотрела на нее. – Думала, может, ты захочешь почитать.

– Спасибо, Сара. Обязательно прочту, когда будет время.

Джемайна с радостью покинула кабинет Сары, размышляя, почему она заговорила об Оуэне.

В холле девушка вдруг что-то вспомнила и остановилась. От волнения она совершенно забыла о том, что хотела написать об ужасных условиях труда работниц в Нью-Йорке. Она даже не спросила Сару, что та думает о письме, которое Джемайна написала ей накануне отъезда во Францию.

Девушка повернулась и решила вернуться в кабинет Сары, затем снова остановилась. Ей вдруг показалось: Сара умышленно избежала разговора на эту тему. Когда Джемайна хотела упомянуть о статье Оуэна, посвященной Лестеру Гилрою, пожилая женщина нарочно прервала ее, что могло означать одно – Сара не хочет поднимать этот вопрос. Возможно, она обсудила то письмо Джемайны с Гоуди, и тот наложил вето.

Джемайна поняла: сейчас не стоит говорить об этом с Сарой. Ее решимость написать ряд статей о работницах на фабриках Нью-Йорка ничуть не ослабла, однако надо подождать, пока не будут закончены статьи о мадам Роланд и Марии Антуанетте. И надо хорошо выполнить новое задание. Когда вся эта работа или по крайней мере большая ее часть будет завершена, она поговорит с Сарой о необходимости собрать материал о работницах.

Вернувшись в Филадельфию, Уоррен увидел, что состояние Элис резко ухудшилось за время его отсутствия, и им овладело чувство вины и уныния. Она стала чаще кашлять, иногда с кровью.

– Мне не следовало уезжать во Францию и оставлять тебя! – воскликнул он с дрожью в голосе. – Я должен был находиться рядом с тобой.

Элис слабо улыбнулась и коснулась его щеки тонкими пальцами.

– Дорогой, мы же договорились не обсуждать эту тему. Я хотела, чтобы ты поехал. Ты заслужил отдых от больной жены. Кроме того… – оживилась она, – я чувствовала себя хорошо еще неделю назад. Ты ведь знаешь, летом мне всегда становится хуже, а в это лето особенно. И что бы ты мог сделать, если бы остался здесь? Обо мне хорошо заботились. Пожалуйста, не мучайся так, Уоррен. Я начинаю чувствовать себя еще хуже, когда слышу, как ты обвиняешь себя.

Уоррен попытался принять более бодрый вид.

– Ну, теперь я вернулся.

– Я рада, дорогой. Расскажи мне о Париже и о новых модах на этот сезон.

Она слушала с большим интересом, когда он рассказывал про Париж. Уоррен старался по возможности не думать о Джемайне, пытаясь вообще забыть ее, однако чувствовал, что надо хотя бы вскользь упомянуть и о ней. Существовала вероятность, хотя и небольшая, что Элис узнает о присутствии Джемайны в Париже и о том, что они вместе проводили там время.

– Эта девушка, Джемайна Бенедикт, – заметила Элис. – Кажется, ты не упоминал о ней раньше.

– Разве? Ты должна помнить, я однажды сопровождал ее на один из званых вечеров.

– Она хорошенькая? – Элис пытливо взглянула на него.

– Хорошенькая? Пожалуй. Она определенно талантлива. Сара о ней высокого мнения.

– Надеюсь, ты показал ей Париж.

– Да, конечно, – осторожно сказал Уоррен. – Когда находил время. Я ведь был очень занят.

– Помнишь ту неделю, когда мы были с тобой в Париже? – мечтательно произнесла Элис. – Мы так чудесно провели там время!..

– Очень хорошо помню. Никогда не забуду. – Уоррен встал. – А сейчас я принесу ужин.

– Уоррен… – Она поймала его руку. – Хочу, чтобы ты пообещал мне кое-что.

– Конечно, дорогая. Все, что в моих силах.

– Я не желаю, чтобы ты горевал слишком долго, когда я умру. Ты заслуживаешь лучшей жизни, со здоровой женой, хорошенькой, как Джемайна Бенедикт.

– О, не надо, Элис! – Уоррен почувствовал, как неистово забилось его сердце. – Не говори так!

– Почему? – спросила она, глядя ему в глаза. – Пора посмотреть правде в лицо. Мне никогда не станет лучше. Обещай же, дорогой, пожалуйста!

– Хорошо, Элис, – мягко заверил он. – Обещаю.

Она глубоко вздохнула, опустилась на подушки и закрыла глаза.

– Как ты себя чувствуешь, Элис? – взволнованно спросил Уоррен.

Элис медленно открыла глаза.

– Хорошо, дорогой. Только немного устала. Я давно хотела попросить тебя об этом.

– Может быть, горячая еда подкрепит твои силы, – предложил он с деланой бодростью.

– Может быть, – прошептала она.

Войдя в кухню, Уоррен почувствовал себя предателем: он ощутил радость, когда Элис заставила его пообещать снова жениться на такой девушке, как Джемайна. Уоррен часто удивлялся, как легко Элис читает его мысли, и это внушало ему страх. Откуда она узнала, что он постоянно думает о Джемайне?

Готовя поднос для Элис, Уоррен представлял, как расскажет Джемайне, что жена взяла с него слово снова жениться после ее смерти и упомянула при этом ее имя.

Затем он отказался от этой идеи. Трудно заранее предугадать, как на это среагирует Джемайна. Лучше подождать, пока…

Уоррен испуганно замер, и его снова охватило чувство вины. Он рассуждал так, будто Элис уже умерла!

Закончив приготовления, он поспешил в комнату с застывшей улыбкой на лице.

* * *

С разрешения Сары Джемайна в течение трех дней не появлялась в редакции. Она объяснила это тем, что дома ей лучше работается, поскольку тетя весь день отсутствует и ее никто не прерывает. Она закончила черновой вариант статьи о Марии Антуанетте, так как Сара планировала опубликовать этот материал в первую очередь.

– Затем, когда мы напечатаем историю мадам Роланд, – сказала Сара, – читатель сможет лучше понять контраст между этими двумя женщинами.

Первый, кого Джемайна встретила, придя в редакцию, был Уоррен Баррикон.

– Привет, Уоррен. Я не видела тебя с тех пор, как мы вернулись из Парижа.

Он мрачно кивнул:

– Моя жена… Элис почувствовала себя хуже. Я сидел с ней, однако сейчас надо подготовить материал для сентябрьского издания.

– О, Уоррен, мне очень жаль! – Она инстинктивно протянула руку и коснулась его щеки, думая о том, что случилось в Париже, – точнее, едва не случилось, – и понимая, что сейчас чувствовала бы себя ужасно, если бы тогда проявила слабость. – Надеюсь, теперь ей лучше.

– Кажется. – Он слабо улыбнулся. – Не думаю, что на ее самочувствие повлияло мое возвращение.

– Уверена, это так, Уоррен. Ты недооцениваешь себя.

Лицо его приняло странное выражение, он открыл было рот, будто собираясь что-то сказать, но промолчал.

– Я должна бежать, Уоррен, – проговорила Джемайна. – Меня ждет Сара.

– Да, у меня сегодня тоже много работы. Возможно, через день или два мы могли бы… – Он сделал неопределенный жест. – Впрочем, не имеет значения.

Уоррен повернулся и пошел прочь, оставив Джемайну, озадаченно глядящую ему вслед. Он вел себя как-то странно. Это совсем не тот Уоррен, которого она знала в Париже. «Разве кто-нибудь может, – подумала она, – до конца понять другого человека?» Джемайна ощущала сострадание к нему, но почему?

Пожав плечами, она постучалась в дверь Сары и вошла, услышав приглашение.

– Я закончила статью о Марии Антуанетте, Сара. – Джемайна положила рукопись ей на стол.

– Превосходно!

– Я оставлю тебя с ней…

– Нет, Джемайна, подожди, пока я не прочитаю ее. Если, конечно, тебе не будет скучно, – предложила Сара с легкой улыбкой.

– Вовсе нет. – Джемайна села и попыталась успокоиться. По правде говоря, ей вовсе не хотелось находиться здесь, пока редактор читает материал.

Сара прочитала страницу и снова, улыбаясь, посмотрела на Джемайну:

– Какой у тебя хороший почерк, дорогая! Приятно читать. Ты можешь взглянуть на рукописи, которые мне прислали. Сплошь какие-то каракули. Ты, конечно, видела некоторые из них?

– Да, Сара, видела. Я согласна, порой ужасно трудно разобраться в тексте.

Сара возобновила чтение и вскоре закончила. Она аккуратно сложила страницы рукописи, посмотрела на Джемайну и одобрительно кивнула:

– Превосходная работа, Джемайна. Другого я и не ожидала от тебя. Однако должна сделать несколько несущественных замечаний.

Работая с Сарой уже достаточно долго, Джемайна знала, что так и будет.

– Надеюсь, я смогу внести соответствующие поправки.

– Конечно, дорогая. Это мое обычное замечание. Ты должна быть более объективной и беспристрастной. В основном ты придерживаешься главного канона журналистики, но в некоторых местах позволяешь себе проявлять неприязнь к этой женщине.

– Во многих случаях, Сара, она вела себя не очень хорошо.

– Естественно. Но покажи это, не навязывая своего мнения. Мне хорошо известно, что большинство наших авторов проявляют в своих работах предубеждение, я борюсь с этим, хотя и сама, бывает, грешу подобным недостатком. – Сара иронически улыбнулась. – К сожалению, я слишком стара, чтобы круто измениться, но ты должна учесть, Джемайна. Ты только начинаешь. До сих пор я мало обращала на это внимания, ожидая, пока ты не окрепнешь как автор. Однако теперь буду более критически относиться к твоим творениям. – Она жестом пригласила ее: – Подойди и посмотри сама.

Весь оставшийся день Джемайна правила статью, учитывая замечания Сары. К тому времени, когда она закончила работу, большинство сотрудников, включая Сару, уже разошлись по домам. Джемайна положила законченную рукопись на стол главного редактора и тоже отправилась домой.

День был ужасно жарким, и она мечтала поскорее забраться в прохладную ванну. Подойдя к двери своей квартиры, она очень удивилась, услышав доносящиеся оттуда голоса.

Войдя в небольшую гостиную, она увидела тетю Хестер и мужчину, сидящего рядом на диване.

Хестер повернулась к ней с сияющим лицом:

– Смотри, Джемайна! У нас гость!

Джемайна остановилась, увидев Оуэна Тэзди, который встал и поклонился ей.

– Здравствуй, Джемайна, – тихо приветствовал он.

Глава 19

Джемайна почувствовала необычайную радость при виде Оуэна. У нее даже слегка закружилась голова. Девушка едва удержалась от того, чтобы не броситься в его объятия. Стараясь придать голосу спокойный тон, она проговорила:

– Какой сюрприз, Оуэн! Я думала, ты вернешься из Калифорнии к концу лета.

Он смотрел ей прямо в лицо.

– Я тоже так думал, но обстоятельства изменили мое решение. Кроме того, я пришел к выводу, что написал почти все о золотых приисках. Как поживаешь, Джемайна?

Джемайна начала торопливо стягивать перчатки.

– Спасибо, хорошо.

– Твоя тетя говорит, что ты совсем недавно вернулась из Парижа. Должно быть, это была приятная поездка.

– Да, очень.

Хестер живо вставила:

– У меня дела, я оставлю вас, молодые люди.

– Нет-нет, тетя. Не уходите.

– Пустяки, детка. Я уже достаточно наговорилась с молодым человеком, к тому же, думаю, он пришел сюда не для того, чтобы болтать со старой женщиной.

Хестер вышла из комнаты. Джемайна с тревогой посмотрела ей вслед, избегая взгляда Оуэна.

– Боишься остаться со мной наедине, Джемайна? – тихо спросил Оуэн.

Она нехотя повернулась к нему.

– Конечно, нет!

– Тебе отлично известно, что меня нечего бояться. Ты получила мои письма?

– Да, они ждали меня, когда я вернулась из Европы.

– Значит, знаешь, как сильно я скучал по тебе. Ты не догадываешься, что произошло после последнего моего письма. Это событие заставило меня изменить… ну, если не все мое сознание, то по крайней мере отношение к Этте Логан. Я хотел бы рассказать тебе об этом, но не через всю комнату. Сядь сюда. – И он указал рукой на диван.

После недолгого колебания Джемайна подошла и села. Оуэн присел на почтительном расстоянии и поведал ей о Джоне Райли.

В конце рассказа он добавил:

– Хотя мне по-прежнему кажется справедливым наказание Этты, теперь я лучше могу понять твое отношение к ней. Я считаю, Джон Райли тоже должен был заплатить за свое преступление. Хорошо помню, как писал тебе, что мужчина на месте Этты также понес бы наказание. Случай с Райли не совсем похож на случай с Эттой, но между ними много общего, поэтому мне близка твоя точка зрения.

Оуэн замолчал, выжидательно глядя на Джемайну.

– Чего ты ждешь от меня, Оуэн? – спросила девушка. – Для Этты все уже кончено.

– Джемайна… – Он развел руками. – Даже если бы я согласился помочь Этте в свое время, ничто не изменило бы результата. Разве ты не понимаешь этого?

– Наверное, ты прав, – нехотя молвила она.

Он вздохнул.

– Слава богу, с этим разобрались. Теперь… могу я пригласить тебя на ужин? Я знаю, что ты еще не ела после работы.

– О, я не могу, Оуэн! Мне надо умыться и…

– Хорошо, я подожду, – предложил он, пожав плечами.

– Но тетя Хестер уже готовит ужин.

– Нет. Я предупредил ее, что мы поедим в другом месте.

– Вижу, ты ничуть не изменился, – сказала она, вспыхнув. – По-прежнему делаешь необоснованные предположения.

Он улыбнулся:

– Ты в самом деле рассчитывала, что я изменюсь? – Лицо его вдруг сделалось серьезным. – Дорогая Джемайна, мы не виделись полгода. Что плохого в том, если мы вместе поужинаем?

– Полагаю, особого вреда не будет. – Она пристально посмотрела на него. – Встретимся как друзья?

– Конечно, как друзья, – заверил ее Оуэн.

– Потому что, если ты думаешь снова войти в мою жизнь… – Джемайна почувствовала, что краснеет под его взглядом, и вскочила. – Хорошо! Но придется подождать, пока я буду готова.

Оуэн откинулся назад, положив ногу на ногу.

– Сколько угодно, теперь я не спешу. Я торопился последние несколько недель. Думал, что установлю рекорд скорости путешествия от Калифорнии до Филадельфии. Я страдал от непогоды, жажды, голода, диких индейцев и загнал двух лошадей, чтобы поскорее добраться сюда.

Джемайна почувствовала слабость.

– И все это ради меня, Оуэн?

– Какая же еще могла быть причина?

Разволновавшись, она хотела выйти, затем вернулась.

– Постараюсь приготовиться как можно быстрее. Может быть, выпьешь чего-нибудь, пока ждешь? Правда, у нас нет ничего крепче портвейна.

– Спасибо, портвейн – это хорошо.

Выйдя из гостиной, Джемайна увидела в коридоре Хестер, и у нее возникло подозрение, что тетя подслушивала.

– Я ухожу ужинать с мистером Тэзди.

– Знаю. – Хестер широко улыбнулась племяннице.

– Мне надо помыться и сменить одежду. Не отнесешь ли ему портвейна? – Затем язвительно добавила: – Или, может быть, ты уже слышала об этом?

Хестер обиженно отступила назад.

– Я никогда не подслушиваю!

– Извини, тетя Хестер! – Джемайна порывисто обняла ее. – Он вел себя, как грубиян, и мне не следовало бы радоваться его возвращению. Но я рада!

Хестер похлопала ее по спине.

– Джемайна, все мужчины порой ведут себя грубо. – Она отстранилась. – А теперь иди и занимайся своим туалетом, я же буду развлекать молодого человека в твое отсутствие. Была бы я лет на тридцать моложе… – Хестер комично закатила глаза.

Рассмеявшись, Джемайна поспешила в свою спальню. Таз был уже наполнен горячей водой. Спасибо тете Хестер!

Девушка разделась и умылась. Затем постояла некоторое время, раздумывая, какое выбрать платье. Она привезла два комплекта одежды из Парижа, но оба относились к осеннему сезону. Тем не менее она выбрала один из них, игнорируя погоду: шелковое платье светло-зеленого цвета, украшенное яркими лентами. К нему она подобрала одну из своих новых модных шляпок.

Джемайна встала перед стенным зеркалом, поворачиваясь то влево, то вправо. Удовлетворившись своим видом, она сделала шутливый реверанс своему изображению и спустилась в гостиную.

Хестер и Оуэн болтали, как старые друзья. Когда Джемайна вошла, Оуэн только что закончил рассказывать какую-то историю и Хестер разразилась смехом.

Оуэн увидел Джемайну, и глаза его расширились. Он вскочил на ноги и грациозно поклонился.

– Дорогая Джемайна, ты просто видение, настоящее видение в зеленом!

– Надеюсь, я не очень задержалась?

– Ничуть, – сказал он галантно. – Ради такой картины стоило подождать.

Он подошел к ней и протянул руку. Затем проговорил через плечо:

– Рад был познакомиться с вами, дорогая Хестер. Вы просто очаровательная женщина. Теперь мне понятно, почему Джемайна не познакомила нас раньше.

К удивлению Джемайны, тетушка покраснела.

– Мне было с вами приятно, сэр. Надеюсь увидеть вас снова.

На улице, пока Оуэн пытался остановить экипаж, Джемайна прошептала:

– Кажется, ты покорил тетю Хестер.

– Я не лукавил. Твоя тетя действительно очаровательная леди.

Оуэн привез Джемайну во французский ресторан – единственный в городе, насколько ей было известно.

– Я подумал, ты, должно быть, скучаешь по Парижу, – с улыбкой предположил Оуэн. – Я сам испытывал подобное чувство после короткого путешествия туда.

Ресторан был переполнен, и люди ждали, когда освободятся столики. Оуэн взял Джемайну под руку и уверенно прошел сквозь толпу к метрдотелю.

– Я не заказывал заранее столик, Андре, – тихо сказал он.

Джемайна увидела, как Оуэн протянул руку, в которой блеснула золотая монета. Метрдотель проворно взял ее и заявил достаточно громким голосом, чтобы ожидающие могли слышать его:

– Ваш столик ждет вас, мистер Тэзди.

Пока они шли в сопровождении метрдотеля через зал, присутствующие в ресторане замолкали и поворачивали вслед им головы. Мужчины разглядывали Джемайну с явным восхищением, а женщины – с едва скрываемой завистью. Она чувствовала легкое головокружение, оттого что снова была рядом с Оуэном в центре внимания в таком чудесном ресторане.

Меню было напечатано по-французски.

– Как у тебя с французским языком, Джемайна? – поинтересовался Оуэн.

– Неважно. Я выучила всего несколько фраз, находясь в Париже.

– Ладно, посмотрим. Ты можешь сделать заказ для нас?

Джемайна засомневалась.

– Хочешь рискнуть? Трудно сказать, чем все это кончится.

– В этот вечер еда не самое главное, – проговорил он с неопределенным жестом, пристально глядя ей в лицо. – Достаточно только любоваться тобой.

Джемайна засмеялась:

– Калифорния повлияла на тебя удивительным образом, Оуэн. Сегодня ты постоянно делаешь мне комплименты.

– В этот вечер ты особенно заслуживаешь комплиментов, дорогая.

Покраснев, Джемайна спрятала лицо за большим меню и начала изучать его. Она остановилась на том, что, по ее мнению, было самым безопасным, и заказала на закуску креветки, затем бульон и бифштекс из говяжьей вырезки со свежими овощами.

Когда подошел официант, она, запинаясь, сделала заказ по-французски, затем Оуэн заказал бутылку лучшего французского шампанского.

Джемайна напряженно ждала, пока Оуэн разливал вино, размышляя, какой тост он предложит на этот раз.

Оуэн поднял свой бокал:

– За встречу старых друзей!

– Думаю, на это нечего возразить. – Выпив вино, Джемайна попросила: – Расскажи мне о Калифорнии, Оуэн… Судя по твоим письмам, там, наверное, очень интересно. Сара сохранила для меня газеты с твоими статьями, но я пока не нашла времени прочитать их.

Весь ужин Оуэн развлекал ее рассказами о том, что видел и пережил в Калифорнии. Он был остроумен, и Джемайна все время смеялась.

Покончив с десертом – клубникой с мороженым, – она задумчиво сказала:

– Все это очень интересно. Как бы я хотела побывать там с тобой!

Оуэн покачал головой:

– Тебе бы не понравилось, Джемайна. Условия там очень плохие, еда скудная, отели дорогие. В лагерях старателей девяносто процентов женщин являются проститутками.

– Я не такая уж неженка, Оуэн, – возразила девушка. – Подожди, скоро и женщины станут полевыми корреспондентами.

Он снисходительно улыбнулся:

– Очень сомневаюсь, что кто-нибудь из нас доживет до этого дня. Возможно, это и произойдет, когда страна станет более цивилизованной. Большинство женщин даже не мечтают о таких заданиях.

– Я не такая, как все! Тебе уже следовало бы знать об этом.

– О, я знаю. Еще как знаю! В этом твое главное очарование, дорогая.

Она не нашла ответа на последнее его замечание. Они вышли из ресторана и наняли экипаж. Когда карета тронулась, Оуэн повернулся к ней и робко произнес:

– Помню, я обещал, что этот вечер будет просто встречей старых друзей, однако подумал… Ты действительно хочешь сразу поехать домой или сначала заедем ко мне?

Наверное, он все же изменился к лучшему, решила Джемайна. Прежний Оуэн не стал бы проявлять такую нерешительность.

К своему удивлению, она согласилась:

– Пожалуй, я могла бы заехать к тебе ненадолго. Сара дала мне новое задание. Надо написать еще несколько очерков об известных женщинах в истории Америки. Я могла бы воспользоваться твоей библиотекой.

Он не сделал попытки поцеловать ее, лишь взял за руку и нежно пожал. Джемайна почувствовала знакомую слабость и поняла, что пропала…

Оуэн постучал тростью в крышу экипажа и, когда кучер заглянул к ним, сообщил ему новый адрес.

Откинувшись назад, Оуэн предложил:

– Можешь пользоваться моей библиотекой в любое время и, если хочешь, работать там, как прежде.

– Какое у тебя следующее задание, Оуэн?

– Даже не представляю. Пока у меня нет работы. – В свете мелькающих уличных фонарей она увидела, что он улыбается. – Я вернулся назад по собственной инициативе и еще не видел Каррузерса. Приехал прошлой ночью и проспал почти целый день. Когда он узнает, что я здесь без его разрешения, то может выгнать меня из газеты.

– Разве Каррузерс не ценит тебя?

Оуэн рассмеялся:

– Джемайна, пора бы знать, что журналисты никогда не ценятся. По крайней мере редакторами и издателями. Но это меня не очень беспокоит. Я всегда найду работу. Я давно уже подумывал о переходе в газету Хораса Грили.

– В Нью-Йорке?

– Да, в случае, если надоем тебе. – Он мягко улыбнулся. – Однако сомневаюсь, что Каррузерс уволит меня. Такое бывало и прежде. Покричит, поворчит и вскоре все забудет.

Экипаж остановился перед домом Оуэна. Пока он помогал Джемайне выйти и расплачивался с кучером, девушка смотрела на окна квартиры на первом этаже. В них не проглядывал свет сквозь закрытые шторы.

Оуэн заметил направление ее взгляда.

– Кажется, там никто не живет, – сказал он. – Во всяком случае, я не замечал никаких признаков жизни.

Джемайна обхватила себя руками, несмотря на теплый вечер. В ее воображении дух Этты Логан продолжал витать в квартире на нижнем этаже.

– Что теперь будет с этим домом?

Оуэн пожал плечами:

– Не представляю. По-моему, у Этты не было родственников. Полагаю, дом вернется государству, а затем будет продан.

Он протянул Джемайне руку, и они поднялись на крыльцо. Войдя внутрь, Джемайна бросила взгляд на закрытую дверь.

– Я думал, может быть, купить этот дом?

– Не надо, Оуэн! – Девушка вздрогнула. – Я знаю, привидения не существуют, но в моем воображении Этта всегда будет посещать меня.

Он пожал ей руку.

– Я несерьезно. У меня нет средств на такую покупку. К тому же кто будет следить за домом в мое отсутствие?

Хотя Джемайна с радостью вернулась в знакомую обстановку, она не могла не заметить, что комнаты были запущены и повсюду царил затхлый запах.

– Надо проветрить помещение, – проворчал Оуэн. – Вчера я приехал и сразу ушел, открыв лишь окно в спальне.

Он быстро прошелся по комнатам и пооткрывал все окна, чтобы впустить свежий воздух. Когда Оуэн вернулся, Джемайна по-прежнему стояла посередине комнаты, где он оставил ее. Он зажег лампу на камине и подошел к девушке.

– Знаешь, Джемайна, со мной произошло что-то странное прошлой ночью. – Он коснулся пальцами ее подбородка. – Войдя сюда, я ощутил ужасное одиночество, которого прежде никогда не испытывал. Я всегда считал себя вполне довольным тем, что живу один. Ты все изменила. Теперь… – Он криво улыбнулся. – Теперь, когда ты здесь, я не чувствую себя одиноким.