Текст книги "Смерть как средство от бессонницы"

Глава 13

– Алло. Слушаю, – ответил на звонок Сурен Мирзоевич.

– Здравствуйте, дядя Сурен.

– Здравствуй, Рубенчик.

– Армена встретили, все хорошо. Поживет пока у тети Рузанны, а мы тем временем квартиру ему организуем.

– У тети Рузанны – это прекрасно. Она женщина строгая, с ней не забалуешь.

– Ваха спрашивает, можно ли Арменчика к себе пристроить. Ему такие люди очень нужны.

– Прекрасно! И делу поможет, и под присмотром будет. Передай Вахе, что я согласен.

– Мне мой человек звонил, сказал, что встречался с этим лейтенантом. Он сейчас в СДР служит.

– Что такое СДР? Какая-нибудь новая контора?

– Кто его знает, новая или старая? Они каким-то дорасследованием расследований занимаются. Наверное, нужно было человека в кресло посадить, вот и придумали этот самый СДР.

– Ох, Рубенчик, как жить на этом свете?! Мало нам ФСБ, МВД, МЧС, теперь еще СДР какой-то! – посетовал Сурен Мирзоевич. – Ладно, что твой человек говорит?

– Сказал, что несговорчивый он какой-то. От вознаграждения отказался и послал его.

– Ай, как грубо! – Сурен Мирзоевич поцокал языком. – Надо это как-то уладить. Рубенчик, что думаешь?

– Думаю, надо предупредить его серьезно и поставить перед выбором. Будем надеяться, что он парень понятливый и примет верное решение.

– Ай, молодец, Рубенчик! Правильно сказал, люди сами должны решать. Мы же не в девяностых годах живем, в самом деле. Давай, дорогой, займись этим вопросом.

– Хорошо, дядя Сурен, обязательно займусь.

– Прости, вторая линия звонит.

– Да, дядя Сурен, до свидания.

– Алло. Слушаю.

– Добрый день, Сурен Мирзоевич, Романов беспокоит, – проговорил встревоженный голос. – Опять этот мент приходил.

– Витя, ты чего это такой нервный? Ну, приходил, и что?

– Он у Вики про наши с ней отношения спрашивал.

– Что тут такого? Да, трахает исполнительный директор секретаршу. Это законом не запрещено. Вы люди взрослые, у вас все по обоюдному согласию. Ведь это так, да, Витя?

– Конечно, Сурен Мирзоевич, но тут другое. В разговоре с Викой он сболтнул, что Лукьянова сегодня ночью из СИЗО похитили.

– Как похитили?! Кто? – взорвался кавказец.

– Понятия не имею. Этот мент у Вики спросил, мол, не знает ли она, кто это мог быть.

– Слушай, я не пойму, что он к этой твоей Вике прицепился? Ты случаем ей в кроватке не сболтнул лишнего? – сердито спросил Сурен Мирзоевич.

– Что вы, конечно, нет. Я же понимаю, – испуганно зачастил Виктор. – Вика не при делах, она ничего не знает.

– Смотри, Витя, как бы не пришлось с ней попрощаться. Может, заодно и с тобой.

– Ну как же со мной-то?! Я ведь вам нужен.

– Да, нужен, поэтому и терплю пока твои бабские нюни. Будь, в конце концов, мужчиной, соберись. Ты чист со всех сторон. Понял меня?

– Да, Сурен Мирзоевич, понял.

– Вот и хорошо. Кстати, ты в городе?

– Нет, я пока предприятия объезжаю, на местах нужно людей успокоить, а то в связи с последними событиями у них может паника начаться.

– Вот и успокаивай людей, остальное моя забота. Все, до связи. – Сурен Мирзоевич нажал отбой, убрал телефон в карман и провел пятерней по коротко стриженной голове.

«Как же мне надоел этот нытик! – подумал он. – Грохнуть бы его, и все дела. Нет, по шерстке гладь, сопли подтирай, памперсы меняй. Не бизнес, а какой-то детский сад. Тьфу, противно! – Кавказец смачно сплюнул. – Кому понадобилось Лукьянова из СИЗО воровать? А не Дмитрия Валентиновича ли это проделки? Не хочет ли он меня кинуть? По всему видно, что без него здесь не обошлось. Умыкнуть человека без лишнего шума, это суметь надо. Да, именно так, тихонечко. Если бы хай поднялся, то Рубен знал бы об этом, а он мне ничего не сказал. Значит, сработали без пальбы. Ну, Дмитрий Валентинович, если это ты!..»

Глава 14

Автомобиль Алексея остановился возле кованых ворот дома Лукьяновых. Он вышел из машины, хлопнул дверцей и направился к небольшой калитке, обрамленной пожухлыми плетями дикого винограда. Копылов нажал кнопку видеозвонка, засунул руки в карманы куртки и стал ждать ответа.

– Кто это? – спросил из динамика женский голос с явным восточным акцентом.

– Лейтенант Копылов, – ответил Алексей. – Я к Наталье Петровне, она меня ждет.

– Пожалуйста, проходите. – Динамик противно запищал, и калитка открылась.

Алексей прошел по дорожке, усыпанной мраморной крошкой, и поднялся на крыльцо. Высокие стеклянные двери распахнулись, и на пороге появилась невысокая молодая азиатка в униформе.

Она церемонно поклонилась, отошла в сторону и проговорила:

– Прошу вас, проходите, пожалуйста. Наталья Петровна сейчас спустится.

Копылов прошагал в гостиную и присел на краешек кресла, обитого дорогой переливчатой тканью.

– Адиля! – послышался откуда-то сверху женский голос. – Дружочек, предложи нашему гостю напитки. Прошу вас, господин лейтенант, не стесняйтесь, будьте как дома. Я буквально через минутку к вам присоединюсь.

В комнату вошла все та же азиатка. Она катила перед собой невысокий стеклянный столик, уставленный разнокалиберными бутылками.

Девушка остановилась возле Алексея и пробубнила:

– Джин, виски, бренди, текила?

Копылов отрицательно покачал головой.

– Нет. Благодарю. Будьте любезны, кофе, пожалуйста, – галантно попросил он.

Азиатка сделала некое подобие книксена, оставила столик на месте и плавно, по-кошачьи, удалилась.

Послышались шаги. Копылов поднял голову и увидел, как по ажурной мраморной лестнице неспешной, грациозной походкой спускается Наталья Петровна. Аккуратно причесанные волнистые белокурые волосы, свежий дневной макияж, короткий расписной халат китайского шелка, босоножки на высоком каблуке, демонстрирующие идеальный педикюр, вызвали в Алексее чувство сексуальной опасности, весьма редкое для него. Поймав томный взгляд хозяйки дома, Копылов почувствовал, как его сердце бешено заухало, а ладони стали влажными. Всеми своими движениями она походила на удава, спускающегося с дерева, чтобы полакомиться беззащитным кроликом.

– Простите меня, Алексей, – медленно, с придыханием проговорила Наталья Петровна, продолжая спускаться. – Я вчера была не очень гостеприимна. Сами понимаете, такое несчастье. – Она театрально приложила ладони к щекам, подняла глаза к потолку и покачала головой.

– Ничего… – Алексей не смог закончить фразу.

Вместо всех прочих слов из его рта выскочил сдавленный мышиный писк.

– Извините, – смущенно сказал Копылов и откашлялся, прочищая горло.

– Все хорошо, – очаровательно улыбаясь, проговорила Наталья Петровна.

По спине Алексея потекла тонкая струйка пота. Он никогда не оказывался в такой щекотливой ситуации, поэтому попытался спрятать смущенный взгляд от ее пристальных серых глаз. Положение спасла служанка, вошедшая в гостиную с миниатюрной кофейной парой в руках.

– Ваш кофе, – проговорила она и протянула напиток Копылову.

Алексей принял чашку как дар богов, кивком поблагодарил девушку и сделал глоток.

– Кофе? – удивленно спросила Наталья Петровна, подходя к Копылову. – Может, виски? Прекрасный, двадцатилетний.

– Спасибо, – ответил Алексей окрепшим от горячего кофе голосом. – Я за рулем.

– Очень жаль. А я, с вашего позволения, выпью. Адиля, дружочек! – обратилась она к служанке, присаживаясь на краешек тахты поближе к Копылову. – Будь добра.

Благоухание дорогих духов окутало Алексея. В глазах поплыли круги, голова закружилась, а по телу разлилась нега. Он поднес чашку к лицу, глубоко вдохнул терпкий аромат кофе и попытался сосредоточиться на разговоре.

Адиля положила в невысокий бокал два кубика льда и плеснула щедрую порцию виски.

– Что-нибудь еще? – спросила она у хозяйки.

– Пока нет. Я тебя позову.

Девушка снова сделала книксен и оставила их наедине.

– Знаете, глядя на вас, я начинаю любить нашу полицию, – проговорила Наталья Петровна. – Прекрасно, когда слабых женщин вроде меня защищают такие мужественные молодые люди. За вас. – Она подняла бокал и отхлебнула добрую половину.

– Простите, ведь ваш муж не пил, – попытался Алексей перевести разговор в нужное ему русло. – А алкоголя в доме хоть отбавляй.

– Он – нет. – Женщина пригубила еще, но на этот раз поменьше. – А я иногда позволяю себе маленькие слабости. – Наталья Петровна как бы случайно опустила руку на колено Алексея.

– А эта девушка? – Копылов кивнул в сторону выхода, осторожно убирая с колена ее ладонь. – Кто она?

– Адиля? – Наталья Петровна откинулась на спинку тахты и закинула ногу на ногу.

При этом край халата соскользнул и не прикрывал ничего до самого бедра.

– Служанка, домработница, горничная. Называйте, как хотите. – Она нежно погладила себе ямочку в самом низу шеи.

– Она узбечка? – спросил Алексей, пытаясь смотреть только ей в глаза.

– Таджичка. Ее дед в советские годы учился с моим отцом, вот и попросил пристроить внучку по старой памяти.

– А где она была вчера?

– Не знаю. – Наталья Петровна покачала головой, соломенные волосы распушились. – Может, за покупками ходила или еще куда.

Она выгнулась, ткань халата натянулась, и взгляд Копылова невольно упал на вздымающуюся грудь. Наталья Петровна небрежно откинула голову назад, сделала глоток виски и с наслаждением выдохнула. Словно в замедленной съемке Алексей увидел, как янтарная капля, переливаясь в лучах света, сорвалась с края бокала, упала на шею, покатилась вниз, оставляя влажный след, и исчезла в глубоком вырезе.

Он поднес чашку к губам и застыл, почувствовав легкое щекотание в области паха. Алексей напряг все мышцы и чуть не сломал тонкий фарфор в своих пальцах.

– Наталья Петровна, – еле выдавил из себя Копылов. – Вы говорили, что вспомнили что-то необычное о вашем муже.

– О муже? – Женщина посмотрела на Алексея таким взглядом, словно он отобрал у нее сладкую конфетку и заставляет есть противную кашу. – Да, о нем… – Наталья Петровна задумалась и вспомнила, что же хотела сказать. – Вы знаете, мне кажется, что ему угрожали.

– Как именно? – встрепенулся Копылов.

– Очень просто, по телефону. – Она плеснула в бокал еще виски. – Однажды он куда-то собирался и, как обычно, очень спешил. Стоит, значит, перед зеркалом, завязывает галстук. Вы знаете, Алексей, у него их несколько сотен. – Наталья Петровна отхлебнула виски, поморщилась и продолжила: – Галстук для него что-то вроде фетиша, этакий фаллический символ. – Дамочка усмехнулась. – Так вот. Зазвонил телефон, а руки-то заняты. Он попросил Аделю нажать на громкую связь. А я сидела вот здесь. – Она показала на кресло, в котором расположился Алексей. – А там такой голос, жуткий, дребезжащий, одним словом, противный, говорит: «Я знаю, что ты сделал, и превращу твою жизнь в ад, если ты…»

Алексей заметил, что у Натальи Петровны начал слегка заплетаться язык.

– Если что? – спросил он.

– Не знаю, – ответила она. – Может, муж сбросил вызов или просто выключил громкую связь.

– А когда это было?

– Сейчас вспомню. – Наталья Петровна допила остатки виски и налила еще. – С месяц назад. Где-то так.

«Да тетку-то совсем развозит, – подумал Копылов. – Нужно ускориться».

– Это было один раз? – спросил он.

– Без понятия. Я слышала один, а сколько раз такое случалось – не знаю.

– А еще какие странности были?

– В массажный салон стал чаще ходить.

– Это странность?

– А разве нет? – сказала Наталья Петровна и хлебнула виски. – Раньше он посещал салон два раза в неделю, а с недавнего времени – почти каждый день. Говорил, что только там выспаться может. Он даже на годину своей матери не пошел. Я как дура с его родней по кладбищу таскаюсь, а он в этом заведении отсыпается. В названии лотос упомянут. Белый, серый или еще какой-то. Цвет я не помню.

– Да, вы говорили, что он плохо спал.

– Даже хуже, чем просто плохо. Я вам вчера об этом не сказала. Он мучился кошмарами.

– Вот как!

– Да представьте себе. Муж сам мне про это неоднократно рассказывал, так и говорил: «Каждую ночь просыпаюсь в холодном поту».

– А вы хорошо спали? Он вас не будил?

– Меня? – Она посмотрела на Алексея захмелевшим взглядом. – Нет.

– А почему?

– Да потому, – с неудовольствием сказала Наталья Петровна. – Мы с ним изволим почивать в разных спальнях. Причем уже давно. У меня есть маленький недостаток. – Она сблизила большой и указательный пальцы, оставив между ними крохотное расстояние. – Я, бывает, храплю.

– И что, это мешает вашей семейной жизни?

– Это – нет, – она осушила бокал. – Другое мешает. Мой муж как мужчина закончился десять лет назад. Хотите знать, как это произошло?

Копылов отрицательно покачал головой.

– А вы все же послушайте. Оно может вам пригодиться.

Алексей вздохнул и изобразил заинтересованность.

– Летом девяносто второго года мой муж и охранник-экспедитор отправились в Питер за очередной партией американских окорочков. Боже, как эту гадость народ ел? – Наталья Петровна дернулась. – Ну так вот. Окорочка перевозили морем, а потом перегружали в вагоны-рефрижераторы и по железке доставляли в Нижний. Прибыв на место, экспедитор отпросился у мужа повидать своего сослуживца и пропал, как потом выяснилось, запил, гад. Пришло время отправления, а его нет. Все теплые вещи тоже у этого поганца. Сопровождать груз нужно было прямо в этом рефрижераторе. Мой дурак прождал до последней минуты и сам залез в вагон. Там температура ниже нуля, а он в джинсиках да в летней рубашечке. Так и ехал в этом морозильнике до славного Нижнего Новгорода. Как следствие, схлопотал воспаление легких и предстательной железы. Врачи, конечно, выходили его, но предупредили, чтоб впредь носил меховые трусы, причем шерстью внутрь. В принципе все было нормально. А вот десять лет назад этот олух, я имею в виду своего благоверного, решил заняться закаливанием. Все бы ничего, но мы ведь системы не признаем, нам сразу крайности подавай. Нет бы с контрастного душа начать, как же, мы сильные и здоровые, сразу ледяной водой да на морозе. Тут тебе и рецидив, причем с осложнением. Вот так-то, лейтенант. – Женщина покачала пальцем перед лицом Копылова. – Береги простату смолоду, а не то все бабы разбегутся! – заявила Наталья Петровна, пьяно расхохоталась и повалилась на тахту.

«Надо заканчивать этот балаган», – подумал Алексей.

– Наталья Петровна, а что за вещь, которую вы хотели мне отдать? – спросил он.

– А, это там. – Она ткнула пальцем куда-то вверх. – На втором этаже. В спальне мужа. Пойдемте за мной. – Наталья Петровна кое-как поднялась и нетвердой походкой, то и дело подворачивая ногу на высоком каблуке, направилась к лестнице.

Алексей проследовал за ней.

– Это там, под балдахином, – с трудом проговорила женщина, икнула и смущенно прикрыла рот ладонью.

Копылов заглянул под ткань и увидел под потолком обруч среднего размера с нитями, переплетенными внутри. С наружной стороны круга покачивались три птичьих пера.

– Оно? – спросил Алексей, показывая на непонятный предмет.

– Ага. – Наталья Петровна кивнула и снова икнула.

– Я могу это забрать?

– Да, пожалуйста. Все что угодно. – Ее повело в сторону, и она оперлась о стену.

Алексей скинул ботинки, взобрался на кровать и снял круг. Он секунду рассматривал эту странную штуку и уже собрался спуститься.

Тут Наталья Петровна неожиданно развернула его и, дыша алкогольным перегаром, страстно прошептала ему в лицо:

– Возьми меня, мой сильный тигр!

Копылов не успел опомниться, как оказался лежащим на кровати. Сверху на него запрыгнула раздухарившаяся дама и яростно стала срывать с бедняги куртку.

– Возьми меня! – истошно стонала она.

Алексей кое-как вырвал из наманикюренных пальцев воротник своей куртки, спрыгнул на пол, схватил свободной рукой обувь и припустил по лестнице вниз.

– Куда же вы, лейтенант? – крикнула ему вслед Наталья Петровна. – Я могу вам позвонить?

Но Копылов не слышал стенаний хозяйки дома. Он выскочил на улицу и даже не закрыл за собой дверь. Алексей в три прыжка очутился возле калитки, нажал кнопку замка и, не дожидаясь, пока она полностью откроется, просочился в появившееся пространство. Только сейчас он заметил, что обувь до сих пор у него в руке. Лейтенант стоял на холодной земле в одних носках.

Глава 15

– Здравствуйте. Меня зовут Ильин Андрей Михайлович. – Подполковник достал удостоверение и показал его докторше. – Вы наблюдаете Лукьянова Дениса Николаевича?

– Да, он мой пациент, – ответила она, внимательно изучая красную книжицу. – А в чем, собственно, дело?

– Простите, как вас звать-величать?

– Ирина Сергеевна.

– Ирина Сергеевна, этот человек – крупный бизнесмен. Недавно на него было совершено покушение. Мы расследуем это дело.

– Что вы мне лапшу на уши вешаете? Какой он бизнесмен? От него тюрягой за версту несет, – заявила Ирина Сергеевна.

– Интересно, с чего вы это взяли?

– Господин Ильин, я десять лет в тюремной больнице отработала. Уж поверьте, могу отличить травмы, полученные при покушении, от тех, которые появляются в результате методичного избиения человека. К тому же те два мордоворота, которые его охраняют, больше похожи на спецназовцев, чем на простых сотрудников полиции. Так что, господин подполковник, вашу байку про бизнесмена рассказывайте журналистам. Они про богатеньких писать любят.

– Однако! – протянул Андрей.

– Да ладно вам, – глядя на вытянутое от удивления лицо Ильина, сказала врач. – Не переживайте, я не из болтливых, да и клятву Гиппократа давала. Не навреди больному. При нашей жизни это не только к здоровью относится. Говорите, зачем пришли.

– Ну, для начала узнать, как он себя чувствует.

– Наверное, вы хотели спросить, может ли мой пациент разговаривать?

– Да, конечно, но это уже второй вопрос.

– Хорошо, давайте по порядку. Привезли его около трех часов ночи. Я только спать собралась, но сразу пришлось оперировать.

– Да, я слышал, он себе вены перегрыз, – проговорил Ильин.

– Перегрыз – громко сказано. Прокусил, это да. Крови потерял немного. Видимо, вовремя заметили. Но вот что касается остального, тут все серьезно. Отметелили его на славу. Про гематомы и ссадины умолчу, а вот почки опущены на несколько сантиметров. Сломаны два ребра, нос, трещина скуловой кости, повреждены слезные протоки, сотрясение головного мозга и, на закуску, – ушиб позвоночника. В общем, красавцем ему больше не быть, конечно, если пластический хирург не постарается. Теперь по поводу второго вопроса. Разговаривать он может, но желательно недолго, так как нервное возбуждение будет вызывать сильные головные боли.

– А…

– Можно, – предугадала вопрос Ирина Сергеевна. – Второй этаж, девятая палата. Еще вопросы есть?

– Приятно иметь дело с конкретным человеком. – Ильин улыбнулся и направился к лестнице.

Возле палаты номер девять, по обе стороны дверного проема, стояли два статуеобразных человека под пару метров ростом. Их огромные фигуры были облачены в черные костюмы, белые рубашки и полосатые галстуки. Квадратные лица с массивными подбородками и сплющенными носами выражали каменное спокойствие, холодные серые глаза смотрели куда-то в пустоту, словно не замечали жизни, бурлящей вокруг них.

«Двое из ларца», – подумал Андрей, усмехнулся и раскрыл удостоверение.

Выражение лиц этих милых ребят осталось неизменным.

– Я подполковник Ильин из отдела четыре «А», – сказал Андрей и поднес удостоверение поближе к глазам одного из охранников.

– И что? – спросил тот.

– Я – Ильин из четыре «А», – медленно повторил Андрей.

– Мне хоть из девять «Б», – низким голосом прогудел охранник.

– Мне нужно поговорить с больным.

– А ты что, доктор?

– Я подполковник. – Ильин начал терять терпение и для наглядности ткнул пальцем в свою фотографию на документе.

– И что? – не опуская глаз, буркнул мальчонка. – А у меня в ксиве написано, что я генерал.

«Да, трудно жить с квадратной головой», – подумал Ильин.

– Уважаемый, мне нужно допросить свидетеля, а вы меня не пускаете.

Охранник вытянул свою пудовую ладонь и тихонько толкнул Андрея в грудь. От этого вот прикосновения, со стороны кажущегося совсем легким, тот отлетел на несколько шагов назад и едва устоял на ногах.

– Не положено, – пробасил второй человек в черном костюме. – Приказ.

– Ага! Понятно, – Ильин усмехнулся.

Надо же, он забыл волшебные слова, открывающие множество дверей.

– Я от Ивана Митрофановича.

– Извините, товарищ подполковник, служба, – сказал первый охранник. – Проходите.

Напарники вытянулись по стойке «смирно» и пропустили Андрея.

Он вошел в палату и увидел человека, лежащего на кровати и забинтованного словно мумия.

– Здравствуйте, Денис Николаевич.

– Здравствуйте, – хриплым голосом поздоровался Лукьянов. – Я вас помню. Вы ко мне… – Он сморщился и застонал.

– Лежите спокойно, – сказал Ильин. – Вам вредно сейчас волноваться. Я задам несколько вопросов и постараюсь не утомлять вас. Но прошу отвечать честно и по существу. Договорились?

Лукьянов согласно моргнул.

– Итак, в каких отношениях вы были с покойным Спицыным? – начал Андрей.

– Мы старые друзья и бизнес-партнеры, а еще он крестный моего сына.

– У вас были с ним конфликты?

– Какие конфликты? Так, рабочие моменты. Несколько раз спорили, но до скандала никогда… – Лукьянов закашлялся.

– Как были распределены роли в вашей фирме? Кто за что отвечал?

– Я занимался финансами и развитием, он отвечал за материально-техническую базу.

– Кто из вас был старший? Чья подпись была первой, решающей?

– С момента создания «Мясного рая» мы с Владимиром договорились так: без обоюдного решения никаких документов не подписывать. Даже если кто-то из нас по тем или иным причинам отсутствует.

– Значит, на всех документах должны были стоять две подписи, ваша и Спицына?

– Да.

– Понятно. А чья идея была участвовать в тендере?

– Спицына. Я сначала сомневался, потянем ли мы, но он убедил меня, даже предложил генеральный план технического развития предприятия. Кстати, в нем были финансовые выкладки, что несвойственно для него.

– Почему?

– Деньги его интересовали в последнюю очередь. Главным был успех и осознание того, что он делает полезную и нужную работу. Володя даже придумал себе девиз: «Качество не роскошь, а естественная потребность». Смешно, правда? – Лукьянов попробовал улыбнуться, но его лицо тут же скривилось в болезненной гримасе.

– Это с какой стороны посмотреть, – заметил Ильин.

– И то верно. – Из уголков глаз Дениса непроизвольно потекли слезы. – Порой с ним было трудно, – продолжил Лукьянов. – Но я сразу вспоминал, что без Спицына «Мясной рай» не добился бы таких высот, и все как-то устаканивалось. В животноводстве он был просто гений.

– У вас никогда не появлялось желание его убить? – рискнул задать провокационный вопрос Ильин.

– Вы что, с ума сошли? – взвыл Лукьянов. – Я скорее свою жену на тот свет отправлю. – Он задохнулся от приступа боли.

– Спокойнее, Денис Николаевич. Это стандартный вопрос. Работа у меня такая, – ровным тоном проговорил Ильин. – Прошу вас вспомнить, что происходило с вами в день убийства. Слышите меня, подробно.

– С какого момента?

– С того, как вы проснулись.

– Я в ту ночь очень плохо спал, мне снились кошмары. Да что я говорю. В последнее время они меня постоянно доставали, но эти были особенные.

– А вы не могли бы рассказать о них?

– Это имеет отношение к делу?

– В вашем случае все имеет. Рассказывайте.

– Это началось месяца полтора назад. Сначала были просто детские ужастики. Пауки, змеи, мерзость всякая. Потом все хуже и хуже. То я тонул, причем даже чувствовал воду в легких, то горел, знаете, как будто с головы до ног облитый бензином, то меня пытали, в общем, что-то со мной делали. Но в эту ночь мне приснилось, что из картины, висящей в моем кабинете, вылезают монстры. Я их знаю! Не поименно, конечно, а как-то внутренне. Они сливаются со мной, а я – с ними. Они во мне, а я в них. Я пытаюсь избавиться от этих уродцев, выдернуть их из себя. Мои руки проникают в тело, цепляют тварей и вытаскивают наружу. Но это не они, а мои внутренности: печень, сердце, кишки. Я хочу запихнуть все обратно, но органы выскальзывают из рук, падают на пол и ползут к картине сами по себе, оставляя кровавый след. Монстры прыгают рядом, скалятся, пинают их. Я чувствую боль, не могу терпеть ее, она повсюду, я дышу ею. Мне жутко. Это не обычный страх, он только в глазах. Я хочу стереть его, но он прячется в моей голове и показывает на сейф, скрытый за картиной. Я знаю, что там лежит мой «браунинг», и понимаю, что только он сможет избавить меня от боли и страха. Я открываю сейф, достаю пистолет, смотрю в его дуло, а все вокруг меня шепчет: «Давай, нажми!» Я давлю на курок. Моя голова разлетается на куски. Теперь я все и ничто, мир и пустота, свет и тьма. Твари тянут мое тело в картину, она поглощает его, довольная, сытая, смеется. Они пляшут и исчезают один за одним. Я тоже больше не существую. – Лукьянов отвернулся к стене и тихо сказал: – Простите меня, я очень устал. Давайте продолжим завтра.

Андрей медленно поднялся, кинул внимательный взгляд на Лукьянова, задумчиво кивнул и молча вышел из палаты.