Текст книги "Святослав Рерих. Жизнь и творчество"

Такое вхождение в жизнь, всестороннее ее познание предшествовали у Святослава Рериха творческому самовыражению, несколько тормозили его. Молодой художник много и упорно работал, его произведения пользовались на выставках большим успехом, но он не спешил «заявить» себя и выставлялся сравнительно мало, даже очень мало, если принять во внимание имевшиеся у него в этом отношении возможности. Давали себя знать строгий отбор, взыскательная самокритичность, исходившая из повышенного чувства ответственности за все, что отдается людям. В одном из очерков Николай Константинович Рерих упоминает: «Святослав собирается уничтожить часть своих картин, которые перестали ему нравиться. Трудное это дело. Часто не угадать, что именно можно обречь огню»[95]95
  Трудно / Рерих Н. К. Листы дневника. Т. II. М., 2000. С. 406.


[Закрыть].

Действительно, такой отбор можно произвести, лишь глядя через призму многих ушедших годов. Через полвека после вступления на самостоятельную стезю жизни и творчества Святослав Николаевич скажет: «Когда долго идешь по жизненному пути, неизбежно начинаешь видеть, как много суетного в тебе и вокруг. Надо очистить душу от мелочной суеты, чтобы она могла наполниться энергией для самого главного: для предстояния перед Жизнью. Потому что каждый миг подлинной, полноценно проживаемой жизни есть предстояние перед Жизнью. Готовность и способность творить»[96]96
  Литературная газета. 1977. 16 февраля. (Прим. – П. Б.)


[Закрыть].

Ощущение того, что лишь «предстояние перед Жизнью» дает художнику право стоять у мольберта, всегда определяло направление творческого пути Святослава Николаевича. Из его ранних, наиболее известных произведений можно указать на следующие:

– пять панно для фресок на восточные мотивы. Эти панно получили первую премию на Международной выставке в Филадельфии в 1926 году;

– панно с изображением двух разгоряченных скачущих коней, тоже для стенописи. Фрески Востока произвели на Святослава Николаевича, получившего также и архитектурное образование, большое впечатление и, по-видимому, стимулировали его творчество в области монументалистики;

– большое полотно «Святой Франциск» (1923);

– «Лама с рогом» (1924), картина исполнена в упрощенной, но очень яркой тональности. Портрет ламы на фоне сиккимского пейзажа;

– «Сиккимская женщина» (1924) – работница плантаций;

– «Мальчик из Непала» (1924);

– «Портрет корсиканской женщины» (1926);

– большое полотно «Мадонна роз» (1926) – портретное изображение на фоне террасовых склонов итальянского пейзажа, исполненное и в каких-то традициях ренессанса, и вместе с тем очень современное;

– портрет Наташи Рамбовой в восточном одеянии, на фоне восточного же, далеко не привычного для портретного фона панно с изображением крупномасштабных человеческих фигур. Решение – в ярких красках, по рисунку – лаконичное, можно говорить даже о графичности, но без малейшей тенденции замены живописи сухой схематикой. Привлечение атрибуций ушедших времен и далеких земель нимало не отодвигает в далекое прошлое саму модель. У вас не возникает сомнений в том, что эта молодая, красивая женщина принадлежит к нашему, двадцатому столетию и Восток для нее еще – только мечта, а не органически родственная, взрастившая ее жизнь.

Натюрморт, пейзаж, монументалистика прикладного характера, символические композиции, портрет и совмещение портрета с другими жанрами, отнюдь не случайное, а вытекающее из внутреннего мира модели, осваиваются Святославом Николаевичем не хаотически, а в строгой системе подчинения самому для него главному – проникновению в глубины человеческой души – в упорных поисках гармоничного сочетания личности с окружающей средой. Николай Константинович в одном из очерков, посвященных творчеству сына, приводит фрагмент из жизнеописания Ван Дейка: «Некто привел своего сына к Ван Дейку и, прося принять его в мастерскую, уверял, что сын его уже умеет писать фон портрета. Великий мастер справедливо заметил: „Если ваш сын умеет писать фон портрета, то ему у меня уже нечему учиться“»[97]97
  Святослав / Рерих Н. К. Листы дневника. Т. I. М.: МЦР, 1999. С. 443.


[Закрыть].

Фон портрета – это зримый образ вообще-то скрытого в самом человеке его духовного мира. Фон передаваем различными приемами – иногда исключительно тональностью и интенсивностью цветовых сочетаний. Но фон не может быть просто окружающей обстановкой, в которой человек живет. Фон – это излучения человеческой души, создаваемая самим человеком атмосфера его окружения, то, что на Востоке называют «аурой». Фотоаппарат, воспроизводя изображения разных людей на одном и том же фоне, не в силах этот последний изменять. Художник обязан подметить те изменения, которые в одну и ту же обстановку вносят разные люди. Но для этого художнику необходимо научиться проникать в самые сокровенные недра душ человеческих и обнаруживать всю сложность взаимосвязанности человеческого «нутра» с окружающим его внешним миром.

Люди и тот «мир людей», в котором они не только живут, но который они и творят своей сущностью, своими устремлениями, мыслью, надеждами, для Святослава Николаевича, как портретиста, были нераздельным целым. И, возможно, поэтому столь убедительными оказались его самые первые работы в большой серии портретов Николая Рериха. В данном случае ни субъективных, ни объективных преград, разделяющих художника и его модель, не существовало. Там же, где эти преграды приходилось преодолевать, жизненный опыт предшествовал у Святослава Николаевича опыту живописному. Первый как бы расчищал путь для второго. И вряд ли мы ошибемся, если скажем, что до того, как сделать «заявку» на место в искусстве, Святослав Рерих сделал большую и ответственную заявку на свое место в жизни.

Жизнь же, во всей своей неуемности, ставила перед молодым художником одну проблему за другой. Беспокойство за судьбу отца, матери и брата, находившихся в экспедиции, которую длительное время считали бесследно пропавшей, усугубляло беспокойство и за судьбу всех тех обширных общественно-культурных начинаний, успешное развитие которых во многом зависело теперь от его организаторских способностей. Ведь Святослав Николаевич лишь формально числился «младшим в семье». Вообще-то обыденной градации «старшинства» в их семье не признавалось. Каждый в полном объеме отвечал за дело, в котором сотрудничество строилось на принципе незаменимости, а не подчинения. Но при некоторых неизбежных обстоятельствах приходилось одному и заменять всех, и отвечать за все, и полагаться лишь на себя. Святославу Николаевичу, чаще других представлявшему семью единственно в своем лице, выпала трудная доля единоборствующего воина. Думается, что одна из его позднейших картин – «Я иду одиноко» (1967) – автобиографична. В каком-то аспекте она определенно отображает весь жизненный путь художника с самого раннего периода его самостоятельной деятельности.

В начале 1928 года были получены первые известия о том, что экспедиции Николая Рериха удалось вырваться из Тибета, где она была коварно задержана британскими колонизаторами, не желавшими допустить Рериха обратно в Индию после посещения им Советского Союза. Экспедиция держала путь в Сикким через перевалы Гималайского хребта. Святослав Николаевич немедленно покинул Соединенные Штаты, чтобы подготовить все необходимое для встречи экспедиции в Индии. С борта парохода он пишет В. А. Шибаеву в Ригу, что временно остановится в Калькутте, дабы «заняться разными делами, по возможности совмещая их с живописью»[98]98
  Письмо С. Н. Рериха В. А. Шибаеву (без даты). Архив Г. Р. Рудзите (Латвия).


[Закрыть]. В числе перечисляемых дел упоминается о связях с американскими киностудиями и их представительствами в Европе, о необходимости детального изучения производства и рынков лекарственных растений и иных фармацевтических препаратов Востока, об экспорте из Индии в западные страны сырья для западной парфюмерной промышленности. Эти «разные дела» как будто плохо согласуются с живописью и углубленными занятиями в области изучения древних культур народов Востока. Однако в той дифференциации занятий и ответственности, которая сложилась между членами семьи Рерихов, на долю Святослава Николаевича выпадали как дипломатическая миссия «полномочного представителя», так и обязанности «министра финансов». Безответственные выдумки о полной зависимости Николая Рериха от милости американских миллионеров, инспирированные в основном завистливыми неудачниками белоэмигрантских кругов, обнаружили свою несостоятельность в середине тридцатых годов, когда группа американских бизнесменов попыталась подвести Николая Рериха «под банкрот». Как показали последующие годы, и материальное, и духовное банкротство постигло именно эту группу. Вопреки чаяниям заговорщиков Рерихи, преодолев временно возникшие затруднения, успешно продолжали развивать свою творческую, научную и культурно-просветительную деятельность и после того, как им пришлось отказаться от действительно существенной поддержки «его величества доллара». И огромнейшая заслуга в этом принадлежит Святославу Николаевичу, чьими неустанными заботами и трудами умело поддерживалась на нужном уровне та материальная база, без которой, в сложившихся обстоятельствах, независимое финансовое положение семьи в целом было бы трудно сохранить.

В мае 1928 года отец, мать и оба сына опять собрались все вместе в уже известном нам доме «Талай-Пхо-Бранг» под Дарджилингом. Проведенной экспедицией, принесшей Рериху-ученому большую известность, отнюдь не завершались его планы по изучению Востока. Находясь в 1926 году в Москве, Николай Константинович определил, что для окончания всей намеченной программы исследований ему потребуется не менее десяти лет. По возвращении из экспедиции необходимо было решить вопрос – в какой форме лучше продолжать столь успешно начатую работу? Возобновив контакты с научными учреждениями Азии, Европы и Америки, проявившими большой интерес к результатам экспедиции, Рерихи решили, что наилучшей формой явится самостоятельный институт, расположенный непосредственно у Гималайского хребта. Таковой институт и был официально открыт 24 июля 1928 года в Дарджилинге. Он был назван – Гималайский институт научных исследований «Урусвати». Структура института предусматривала возможность комплексного изучения большого круга научных проблем, и деятельность института была рассчитана на обширные интернациональные связи. Как и всегда, значительная роль в налаживании таких связей принадлежала Святославу Николаевичу. Директором института стал уже широко признанный в научных востоковедческих кругах – Юрий Николаевич Рерих. Святослав Николаевич принял на себя прямое руководство некоторыми секторами отдела естественных наук (ботаника, орнитология, фармакопея, кристаллография, тибетская медицина), а также исследованиями по истории искусств и культуры народов Азии.

На должность секретаря института «Урусвати» был приглашен вызванный из Европы Владимир Анатольевич Шибаев.

В процессе интенсивного первого периода организационной работы встал вопрос о переводе института в более подходящее место, чем шумный, полукоммерческий, полукурортный Дарджилинг. Выбор остановили на долине Кулу, в районе Западных Гималаев, на границе с Малым Тибетом. Эта историческая долина в археологическом, филологическом, этнографическом, а также геологическом, ботаническом и зоологическом отношениях предоставляла для исследований неисчерпаемый материал. Долину эту рекомендовал Рерихам также известный альпинист Ч. Брюс, который трижды – в 1921, 1922 и 1924 годах штурмовал Джомолунгму (Эверест). Долина Кулу славилась также прекрасным климатом, что является немаловажным условием для европейцев, решившихся на долговременное пребывание в Индии.

В декабре 1928 года Рерихи покинули Дарджилинг. До Патанкота благополучно добрались по железной дороге, дальше же пришлось снаряжать настоящий караван. В. А. Шибаев, присутствовавший при переезде, вспоминает: «На несколько машин погрузили домашнее имущество, картины, коллекции, различное экспедиционное оснащение. Особняком шла вся конюшня, находившаяся в ведении Юрия Николаевича. ‹…›

Первую ночевку организовали в Палампуре, на высоте тысяча метров. Это было в конце декабря 1928 года. Мне удалось достать елочку и маленькие свечи, и в далеких Гималаях засверкала традиционная русская рождественская елка. Следующая остановка была в Манди, где раджа предоставил для ночевки большую удобную дачу. К вечеру третьего дня, проехав на машинах ущелье Ут, мы достигли долины Кулу, которую местные жители часто называют „Долиной трехсот шестидесяти богов“. В то время горные дороги в этих местах были так узки, что движение по ним происходило лишь в одну сторону с двухчасовыми перегонами и разъездами»[99]99
  В Гималаях / Сб.: Непрерывное Восхождение. Т. I. С. 407–408.


[Закрыть].

В долине Кулу Рерихам посчастливилось приобрести у раджи Манди участок с прекрасным двухэтажным домом для жилья. Дом находился на удобной площадке склона горного хребта на высоте 2000 метров над уровнем моря. Метров на триста выше по склону находилась другая площадка со строениями, которые после реконструкции и дополнительных пристроек можно было отвести для нужд института. В январе 1929 года Рерихи справили новоселье, и поселок Наггар в долине Кулу стал постоянным их местопребыванием в Индии и навсегда остался связанным с их именем. Однако Святославу Николаевичу часто и на длительные сроки приходилось покидать это так полюбившееся ему семейное «горное гнездо», с которым мысленно он никогда не расставался. «Там совсем другой мир, – замечает в одном из писем Святослав Николаевич, – и если включиться в него, его сущность и внутреннюю жизнь, то все другое отходит на дальний план»[100]100
  Письмо С. Н. Рериха П. Ф. Беликову от 26 апреля 1965 г. /Сб.: Непрерывное Восхождение. Т. I. С. 156–157.


[Закрыть].

Глава V

[Долина 360 богов. – 1929 г. Поездка Н. К. и Ю. Н. Рерихов в Америку. – Обустройство в Кулу. – Сфера исследовательской деятельности С. Н. Рериха (естественные науки и история искусств). – Мастерская С. Н. Рериха. – Трудности, связанные с возвращением Н. К. и Ю. Н. Рерихов в Индию. – Жизнь семьи Рерихов в Кулу. Дом. – 1932 г. Участие С. Н. Рериха в выставке работ современных портретистов. – Раскрытие духовного мира человека в творчестве С. Н. Рериха. – Совмещение жанров. – «Кризисные явления». – Николай Рерих о картинах Святослава Рериха. – Симфоничность полотен С. Н. Рериха. – «Союз волшебных красок, чувств и дум».]

Священная долина Кулу, расположенная в северной части Пенджаба на границе Лахула и Тибета, – место пересечения древних путей многих племен и народов. Дальние пришельцы, смешиваясь с коренным населением и соседними раджпутами, сикхами, непальцами, монголоидными горцами, образовали здесь сложнейший этнический конгломерат. Достаточно сказать, что долину Кулу облюбовало 360 богов, и комбинация индуизма, буддизма и иных привнесенных верований создала своеобразную религию, в которой небожителям невольно пришлось пойти на взаимные уступки и искать пути мирного сосуществования на сравнительно небольшой площади. И они вполне преуспели в этом, ярким доказательством чему служат многочисленные праздники, отмечаемые дружескими визитами богов древней Кулуты.

Визиты эти сопровождаются торжественными процессиями. Одна из них, во главе со старейшей обитательницей местного Олимпа – богиней Трипурасундари, – не замедлила посетить и Рерихов в их новом жилище. К ее приходу успели достойным образом подготовиться. На площадке перед домом, под величественным деодаром была установлена статуя Гуги-Чохана на коне. Позднее изображение этой статуи обошло весь мир в фотографиях и репродукциях с картин Николая Константиновича Рериха. Подобранные в разрушенных временем храмах статуи Кали, риши Катрик Свами Нансиганга, Парвати, покровителя долины Кулу Нарасимхи – также украшали площадку и подходы к дому.

Вообще-то Трипурасундари не отличалась обходительным нравом. В расположенном невдалеке от жилища Рерихов древнейшем ее храме когда-то приносились человеческие жертвы. Однако тесное общение с соседствующими богами смирило ее свирепый нрав. Теперь походы Трипурасундари сопровождались музыкой и танцами. В свиту богини входили ее сестра Бхутана и бог Нага. Триумфальная процессия остановилась на широкой террасе окружающего дом сада. Сверкали разукрашенные золотом и серебром паланкины, в которых высоко над пестро разодетой толпой мерно колыхались «почетные гости». Гремели барабаны, развевались яркие знамена, в ритуальном танце молниями блистали кривые сабли, они символически разили воображаемых врагов. На самом деле приход богини Трипурасундари и ее свиты знаменовал не открытие враждебных действий, а радостный праздник. Люди пели, танцевали, веселились и, казалось, не знали горя и забот под могущественным покровительством целого сонма богов, сменивших местожительство в небесных сферах на цветущую долину Кулу[101]101
  См. подроб.: Рерих Н. К. Шамбала. М.: МЦР, 2000. С. 178–179.


[Закрыть].

Святослав Николаевич дважды, в тридцатых и в сороковых годах, запечатлел эту изумительную сцену в большой картине «Боги приходят» («Дуссера»).

Однако пение и танцы были хотя и любимым, но далеко не единственным занятием людей и богов Кулуты. Ее главный герой-покровитель – раджпутский раджа Нарасимха – согласно легенде, покинул свои владения, смешался с толпой скромных кули и под видом простого рабочего начал в долине Кулу новую жизнь, ратуя за справедливость и трудолюбие и карая зло и нерадивость. «Теперь он будет покровительствовать и „Урусвати“, нашему Гималайскому Исследовательскому Институту»[102]102
  Там же. С. 138.


[Закрыть], – записал Николай Константинович. «Урусвати» означает в переводе – Свет Утренней Звезды. Действительно, переселение в долину Кулу и связанный с этим новый период творческой и научно-исследовательской работы в этой древнейшей области Ариаварты[103]103
  Ариаварта (Страна ариев) – древняя страна, расположенная в районе Северной и Центральной Индии.


[Закрыть] оказались для всех Рерихов утром славного дня ценнейших творческих достижений. Указывая на большую удачу с выбором места, Николай Константинович писал: «Гималаи в своем полном могуществе пересекают эти нагорья; по ту сторону их возвышается Кайлас, а еще дальше – Каракорум, и горное королевство замыкает на севере Кунь-Лунь. Здесь также дороги к таинственному озеру Манасаровар, здесь проходят наиболее древние пути тайных пилигримов. В этой области также находятся озеро Нагов и озеро Равалсар, местопребывание Падмы Самбхавы. Здесь пещеры Архатов и великое жилище Шивы – пещера Амарнатха; здесь горячие источники; тут триста шестьдесят местных божеств, число которых свидетельствует, как существенны эти места сосредоточения человеческой мысли на протяжении многих веков». «Эти камни говорят о прошлом. Но к северу от Кулу высятся белые пики главного Гималайского хребта. По ту сторону их лежит дорога к Лахулу и Ладаку, и главные белые гиганты называются Гуру Гури Дхар – Путь Духовного Учителя. Это понятие объединяет всех в устремлении к Высотам»[104]104
  П. Ф. Беликов приводит перевод с английского языка фрагментов статей Н. К. Рериха «Урусвати» и «Боги Кулуты». См.: Roerich N. Shambhala. New York, 1930; Рерих Н. К. Шамбала. С. 125–138, 184.


[Закрыть].

Стремление к высотам знания, творчества, нравственного совершенствования, поставленным на благую службу человечеству, объединило и усилия Рерихов в решении новых задач их деятельности.

В апреле 1929 года Николай Константинович и Юрий Николаевич собрались в Америку и в Европу. После нескольких лет, проведенных в экспедиции, нужно было возобновить личные контакты с некоторыми учеными, заручиться согласием научных институтов Запада на совместную работу, организовать в Нью-Йорке филиал института «Урусвати» для стабильных сношений с американскими научными учреждениями в будущем. Для нью-йоркского филиала «Урусвати» везлись коллекции, собранные в экспедиции, в их числе и редчайший комплект Канджур-Танджура[105]105
  Канджур и Танджур – огромные своды буддийских текстов, составленные в средние века. Канджур – полное собрание прямых поучений Будды (содержит 108 томов). Танджур (225 томов) включает в себя сутры, комментарии, грамматики и другие сочинения.


[Закрыть] – триста свитков буддийского канона на тибетском языке. Святослав Николаевич в 1929 году снял документальный фильм «Серебряная долина» (еще одно местное название долины Кулу), который также намечался к отправке в Нью-Йорк.

Все это должно было повысить интерес западной науки к Азии, к древнейшей культуре ее народов, отнюдь не погребенной под развалинами тысячелетних храмов, а живой, готовой к участию в строительстве будущего, к духовному совершенствованию ради уже стоящего на пороге Нового Мира – мира труда, справедливости и Космических полетов.

«Гуру Гури Дхар» понималось Рерихами очень широко, и они прилагали все силы к тому, чтобы «горнее узреть» смогло бы как можно большее количество людей. Были у Николая Константиновича в странах Запада и важные общественные дела. Он выдвигал на обсуждение свою идею об охране культурного достояния народов в случаях военных столкновений. Проект соответствующего международного Пакта, разработанный на основе предложений Н. К. Рериха, уже оформлялся в Париже юристами-международниками, с ними нужно было согласовать все детали и наметить конкретный план действий по продвижению Пакта на ближайшие годы.

В Нью-Йорке Николая Константиновича ждали также и на торжественное открытие музея его имени в только что построенном небоскребе, под кровлю которого перебрались и другие культурно-просветительные и научные учреждения, возникшие в Америке по инициативе и при участии русского художника.

Однако основная работа и творческие замыслы связывались теперь с жизнью в Кулу, поэтому Николай Константинович и его старший сын намеревались вернуться в Индию к концу 1929 года. Пока они были в отъезде, там оставались Елена Ивановна, Святослав Николаевич и секретарь института «Урусвати» В. А. Шибаев, на которых легла ответственная работа первого, организационного периода деятельности института «Урусвати»[106]106
  Так в тексте. В 1929 г. С. Н. Рерих также совершал ряд поездок. Он находился в июне на юге Франции, в октябре – в США. Святослав Николаевич активно включился в научную деятельность института «Урусвати» в 1933 г.


[Закрыть]. Значительной реконструкции требовал приобретенный для института дом. Между виллой «Холл», в которой жили Рерихи, и зданием института находился двухэтажный дом, который предполагалось использовать для приема и размещения приезжих научных сотрудников. В различных переделках и оборудовании нуждались и многочисленные подсобные сооружения. Велись заготовки для нового строительства, так как имевшиеся в наличии помещения не смогли бы обеспечить всех нужд института при намеченном расширении его дальнейшей деятельности.

Строительство было тогда сопряжено с большими трудностями. Из Катрайна, расположенного у большой дороги на берегу Беаса, к Наггару, где находились дом Рерихов и здания института, вилась лишь крутая и узкая горная дорожка. В лучшем случае по ней можно было подняться верхом. Обычно же этот путь в четыре километра преодолевался пешком. На руках приходилось доставлять и многие грузы.

Помимо хозяйственных забот самых спешных решений требовали также некоторые научно-организационные вопросы. Николай Константинович сообщал из Нью-Йорка о скором выезде из США профессора Мичиганского университета, доктора Вальтера Кельца.

Институт «Урусвати» взялся за организацию экспедиции по изучению флоры и фауны долины Кулу и ближайших к ней окрестностей, которую должен был возглавить этот известный ученый. Комплексный характер программы научно-исследовательских работ института сказывался и на разнообразии заданий ее выездных экспедиций. Тем не менее каждая из них имела и свою специализацию, которая часто зависела от специальности участников того или иного похода. Поэтому снаряжение экспедиций и выбор их маршрута требовали большой продуманности.

У Святослава Николаевича также были свои специальные области научных исследований, требующие трудоемкой подготовительной работы. В частности, к ним относилась фармакология. На северных от здания института горных склонах, спускавшихся к речке Чаки, было найдено благоприятное для культивирования лекарственных растений место, где и были расположены плантации, построены теплицы. В дальнейшем фармакологические исследования велись в сотрудничестве с местными врачевателями, знатоками вековых традиций народной медицины.

Для нью-йоркского отделения института «Урусвати» Святославом Николаевичем была собрана и систематизирована коллекция бабочек, насчитывающая свыше 800 экземпляров, а также интересная минералогическая коллекция. Минералами, особенно горными кристаллическими образованиями, Святослав Николаевич интересовался с давних пор и имел немалый в этом деле опыт. Начало первым минералогическим коллекциям было положено в юношеском возрасте, в Карелии.

Еще одной областью естественных наук, в которой Святослав Николаевич проявлял себя настоящим специалистом, была орнитология. Его орнитологические коллекции и описания включают много редких и почти исчезающих видов птиц западногималайского региона.

Однако ведущее положение в научной деятельности Святослава Николаевича занимала история культуры, в частности история изобразительных искусств народов Азии. Внимание Святослава Николаевича всегда направлялось к подбору и изучению первичных, оригинальных материалов. Его, как и Николая Рериха, не удовлетворяли чужие выводы, в изобилии хранящиеся на библиотечных полках. Коллекцию предметов искусства народов Востока Святослав Рерих начал собирать с 1923 года. Она постоянно пополнялась находками из экспедиций отца и брата и в результате поисков, предпринятых Святославом Николаевичем в многочисленных поездках. Отсюда берут начало самостоятельная искусствоведческая мысль молодого художника, смелые, но всегда прочно обоснованные оценки тех или иных исторических явлений и их отражения в народном творчестве. Этому много способствовали и непосредственные контакты с хранителями и продолжателями многовековых культурных традиций, для которых всегда находилось место под кровлей института «Урусвати». Странники из Тибета, Непала, Сиккима, низинной Индии и иных, подчас очень отдаленных краев подолгу задерживались у Рерихов в Наггаре.

Святослав Николаевич положил начало успешному развитию научно-исследовательской работы во всех близких ему научных дисциплинах. Но сколько бы на это ни тратилось времени и сил, он никогда не оставлял, даже не отодвигал на второй план занятия живописью. Прекрасный мир долины Кулу навсегда пленил его кисть богатством и красочностью своей неповторимой жизни.

Эта жизнь одинаково была способна очаровать неисчерпаемым обилием образов и привлечь к себе внимание как портретиста, так и жанриста, пейзажиста, символиста. Характерные облики, бытовые и ритуальные сцены, пламенеющие на восходе или закате солнца снежные пики – все это многообразие давало богатейшую пищу молодому художнику. Величайший учитель всего живого – Природа – для любящих и понимающих ее учеников не скупилась в долине Кулу на натуру, какой не может предоставить в своих студиях ни одна из самых знаменитых Академий художеств. Особая же атмосфера горнего мира озаряла все это космическим величием вечного и беспредельного бытия, в котором свет далеких звезд перекликается с человеческой мыслью.

На мольбертах Святослава Николаевича (он выработал навык одновременно работать над несколькими картинами) один холст, не задерживаясь, сменял другой. Его мастерская находилась в угловой комнате второго этажа виллы «Холл», и из ее окон виднелись яркая зелень долины Кулу и белоснежные вершины Гималайской гряды. Увлеченному работой художнику подчас приходилось прилагать немалые усилия, чтобы время от времени покидать этот «капитанский мостик», с которого прокладывалась генеральная линия его творческого пути. Однако чувство ответственности за порученное неусыпно стояло на дозоре и интересы общего дела, как и всегда, строго во всем соблюдались. Несло ли от этого какой-то урон искусство Святослава Рериха? Было ли это жертвой одного, наиболее близкого его душе художника, ради другого, хотя и необходимого, но второстепенного? С уверенностью можно сказать, что – нет! Скорее всего это было одним из труднейших испытаний для всякого искусства на готовность избрать путь служения, а не самоцели. Подобные испытания шли искусству Святослава Николаевича только на пользу, и он всегда с честью их выдерживал.

Так в каждодневных трудах и заботах подошло время возвращения в Кулу Николая Константиновича и Юрия Николаевича. Их поездка увенчалась полным успехом. Также и в Кулу удачно завершались организационные работы первого периода. Все было готово к тому, чтобы развернуть деятельность института «Урусвати» в намеченном международном масштабе. Структура института окончательно была разработана, сложились основные отделы и подотделы и планы их работы на ближайшие годы, были достигнуты соглашения с отдельными учеными и многими научными учреждениями о сотрудничестве и обмене материалами и публикациями, печатались первые научные труды и отчеты, закладывались фонды обширной научной библиотеки, находились в разведке и готовились к походам новые выездные экспедиционные группы. И вот на общем фоне этого, ничем не омрачаемого подъема вдруг появились «грозные тучи». Были они столь неожиданными и на первый взгляд малоправдоподобными, что сразу им не придали даже особого значения. Просто при выезде Николая Константиновича и Юрия Николаевича из США британский консул в Нью-Йорке в очень любезной форме довел до их сведения, что, поскольку они едут через Европу, визы на въезд в Индию оформит им в Лондоне Министерство иностранных дел Великобритании. В Лондоне с оформлением виз возникли бюрократические проволочки. Выяснилось, что английские власти вообще не собираются пускать Рериха и его старшего сына в тогда еще подвластную им Индийскую колонию. Несостоятельность такой позиции была для всех очевидна. Рерих по существу уже обосновался в Индии и выехал оттуда лишь на время по делам. В Индии оставалась часть его семьи, в Индии находился и учрежденный им, уже функционирующий научно-исследовательский институт, директор которого, его старший сын, также оказался теперь оторванным от дома и своих дел.

Убедившись в неприступности лондонских бюрократических бастионов, Николай Константинович и Юрий Николаевич выехали во Францию, чтобы найти союзников и заручиться поддержкой в научных и общественных кругах европейских стран. Поддержка была оказана самая солидная и широкая, но Альбион оставался глух ко всем призывам, ходатайствам и резонам. Тогда, так и не получив разрешения на въезд в Индию, Николай Константинович с сыном выехали в граничившую с ней французскую колонию Пондишери. Оттуда было легче сноситься с Кулу, и под эгидой института «Урусвати» Николай Константинович предпринял в Пондишери археологические изыскания.

Дорогу в Индию по-прежнему наглухо закрывал перед Рерихами шлагбаум, охраняемый английскими колониальными властями. Обстановка складывалась в высшей степени трагично. Труды многих лет и планы на ближайшие годы были поставлены на карту, и неравенство сил как будто уже само по себе предопределяло исход этой схватки. Ведь на этот раз против Рериха ополчилась сильнейшая в мире колониальная система. Ее стражи и идеологи не ошибались в том, что деятельность русской семьи Рерихов, проникших в Британскую Индию кружным путем через Америку, отнюдь не направлена на поддержку их авторитета и могущества. Посещение Рерихами в 1926 году с экспедицией Советского Союза и в 1927 году революционной Монголии, дружеские связи со сторонниками освободительного движения в самой Индии, прогрессивные взгляды, высказываемые в книгах Рериха, которые расходились в разных странах на многих языках, наконец, гуманная идея Пакта Рериха по охране культурных ценностей – меньше всего отвечали интересам и устаревшей идеологии колониальных режимов. Это отлично понимали как их сторонники, так и разделенная теперь ими по тактическим соображениям семья Рерихов, которую британские власти пытались вытеснить за пределы сферы возможного влияния на Индию, рассчитывая на то, что ради воссоединения семьи Елена Ивановна, в конце концов, покинет Кулу и направится к мужу. Прибегать к насильственному выселению кого-либо из Рерихов за пределы британских владений было рискованно. Мировая известность русского художника, ученого и гуманиста сильно ограничивала средства борьбы против него. Огласка неблаговидных приемов по отношению к Рериху, имевшему много влиятельных сторонников в Америке и Европе, была бы не на руку престижу «просвещенной» Великобритании.