Текст книги "Люди без города"

Мне тоже было интересно, что он доложит, а главное – кому, но тут из подъезда два спецназера без всякого пиетета вытащили того самого соседа с третьего. Он орал и упирался, к синяку во весь подбородок добавился опухший в сливу нос и многообещающие тени вокруг глаз. К вечеру будет вылитая панда. Командир спецназа что-то у него спросил, тот, было, его, судя по мимике, распослал, но после вразумляющего подзатыльника передумал. Да, не задался у мужика день. Интересно, что у него в гороскопе на сегодня? «Юпитер входит в Марса, у овнов и прочих тупорогих велика вероятность огрести пиздюлей…» Сосед что-то сказал командиру, и тот рысцой подбежал к пиджаку. Что он говорил, я не расслышал, но брылястый не подвел, заорал как надо:

– Так объявите эту сраную «Ниву» в розыск! План-перехват, или какую хуету вы там проводите?

Космонавт ему ответил что-то отрицательное, но пиджак не унимался:

– Да не ебёт меня! Как хотите, так и ищите! Кого хотите – того и снимайте! С любых операций! Иначе нас тоже снимут, да так, что назад не поднимешься!

Я прямо проникся своей важностью – ишь ты, с любых, значит, операций! Нет для спецслужб никого важнее меня! Но пиджак меня сразу обломал:

– Это, может быть, последний проводник в городе!

Я покосился на Сеню – теперь он приосанился, почувствовав свою крутизну. Но желания послужить Родине не проявил, засранец, наоборот:

– Слышь, дядь Вить, пора нам валить отсюда…

Надо же! Не «Македонец», а «дядь Вить» – вспомнил, как приперло. Валить-то оно, конечно, пора, но только что мы остались без машины. На сегодняшних пустых улицах светлая «Нива» будет слишком заметна. Нарвешься вот так, ненароком – и что? Перестрелки устраивать? Не знаю, что им от нас надо и знать не хочу. Хотя догадаться, в общем, не сложно – на что нужен проводник, когда мир накрывается? Чтобы кто-то, считающий, что он лучше других, из него свалил. А брылястый пиджак и иже с ним, небось, надеются, что их прихватят за компанию. Хотя как по мне – так вряд ли. Если бы они и нашли Сеню, то он таких толстожопых может одного провести, ну двух. Трех при самом последнем раскладе, и то потом отлеживаться долго будет. Тот подвиг, с пятью, он вряд ли повторит. И что тогда? Как в этом случае места в последней шлюпке делить будут? Не хотел бы я при этой дележке присутствовать…

Где-то вдалеке с хрипением просрались динамики уличной трансляции и что-то неразборчиво забормотал суровый военный голос:

– Внимание… ГО ЧС ….

Расстояние и причудливая акустика квартала не давали разобрать сообщение, угадывались только отдельные слова:

– Граждане!.. на местах и спокойствие!.. под контролем… воздержаться… покидать пределы… улицы и трассы… военной техники… Оставайтесь дома…

Ага, вот сейчас все брошу и останусь.

Спецназ погрузился в микроавтобус и караван отбыл, оставив соседа считать синяки. Мы с Сеней вышли из подъезда и потрусили в Гаражища на своих двоих – «Ниву» теперь лучше не трогать, а другой машины взять негде. Пешком путь оказался заметно дольше, и мы опоздали – сначала мимо нас пронесся, выпучив глаза, бородатый на УАЗике, за ним, чуть погодя, – знакомые фсб-шные микроавтобусы и внедорожник с надписью белым по зеленой полосе: «ФСБ России».

– Весело у них тут… – растерянно сказал Сеня, начавший осознавать, что быть проводником становится как-то неприкольно. – Как ты думаешь, догонят?

– Эти догонят, – подтвердил я, – им очень надо. Пойдем, глянем, что они там оставили?

Возле покинутого бородатым гаража стоял лифтованный «Патриот», а его водитель злобно пинал закрытые ворота. Я воспрял духом – этого типа я знал.

– Здравствуй Петр, – сказал я, подойдя сзади. Увлеченно матерящийся крепкий лысоватый мужик за сорок резво повернулся, рука его дернулась под куртку и застыла на полпути – узнал.

– Македонец? – пробормотал он испуганно. – Ты… это… я не при чем! Это не я!

– Вижу, вспомнил меня, Петя? – я даже не стал доставать пистолеты, иногда репутация работает не хуже.

– А я чё? – он на всякий случай сразу поднял руки. – Я просто водила! Я вообще не при делах, баранку кручу… Это все он, Андрей!

– И где же он, твой Андрей?

– Слышь, вот веришь – не знаю!

– Не верю, Петр. Понимаешь, и рад бы поверить – но никак… – я шагнул вперед, и он, нервно отпрыгнув, врезался спиной в гаражные ворота.

– Эй, эй! Не надо, Македонец! Я все расскажу! Я правда не при чем, я ее пальцем ни разу не тронул!

Мне непереносимо захотелось влепить ему пулю в лоб и посмотреть, как погаснут эти бегающие от страха глазки… Наверное, это как-то отразилось на лице, потому что Петр заскреб ботинками по песку, пытаясь пройти спиной сквозь ворота, а Сеня положил мне руку на плечо.

– Не надо, Македонец, давай его послушаем сначала.

– Спасибо, Сень, – меня слегка отпустило. – Ты прав.

Надо же, дошло до меня вдруг: Сеня меня осаживает, не я его! Действительно, видать, последние дни настают.

– Так, Петя… – сказал я задумчиво, – что же нам с тобой делать? Есть у тебя где присесть, поговорить? А то как бы не вернулись те, кто отсюда так быстро уехал… Кстати, как это ты с ними связался?

Я брякнул почти наугад, но, очевидно, угадал – Петр задергался еще сильнее.

– Я не мог отказаться! – заблажил он. – Они обещали меня отсюда забрать…

– И ты им поверил? – удивился я.

– Не особо, – признался Петр. – Но деваться-то некуда – они всё знали, и про меня, и про Андрея, и про тебя, и про других… Тоже трясли – где Андрей? А я, правда, не в курсе, его вот эти ребята, которых гараж, забрали. Ну, я их и вломил – напросился на встречу и место сдал… А что делать-то было?..

– Все с тобой ясно, – поморщился я. – Поехали отсюда куда-нибудь. Есть еще место, которое ты ни никому не сдал?

– Есть, – торопливо закивал Петр, – у нас есть база в промзоне, там наш главный грузовой проход. Был бы я проводник…

– Поехали, – решился я, – там все и расскажешь.

Артем

– Псст! Вставай, твоя очередь! – Борух тихо пихнул Артема в бок. – Скоро светать будет, поглядывай на улицу. Как солнце совсем встанет, буди, будем уходить.

Майор снова направился к дивану, а Артем уселся на стуле у окна, пытаясь проснуться. Очень хотелось умыться, но воды с собой было мало. Чтобы не уснуть сидя, он размышлял о всяком – что случилось с людьми в этом срезе? Почему они исчезли, оставив все вещи? Кто такие эти убийцы, ходящие через реперные связки, как у себя дома? Что в очередной раз скрывает от него Ольга?

Ольгины тайны ему, если честно, были более-менее пофигу. Когда твоя… ну, скажем, жена… – заведует разведкой и контрразведкой самого загадочного анклава в Мультиверсуме, то поневоле приходится мириться с тем, что «между нами нет тайн» – это не про вас. Хотелось бы утешить себя тем, что работа – это отдельно, но нет – у Ольги никакого «отдельно» не получалось. Она вся была в этом – интригах, загадках, расследованиях, агентурной работе и непрерывной борьбе за что-то настолько секретное, что Артем даже в общих чертах этого себе не представлял. Оставалось либо принять ее такой, как есть – понимая, что тебе достается меньшая часть этой женщины, ее время и внимание по остаточному принципу, – или искать свое счастье с другой. «Люблю ли я ее еще?» – в сотый раз подумал Артем. Посмотрев в слабом полусвете нарождающего восхода на рыжий ежик волос и точеный профиль такого милого во сне лица, в сотый раз решил «да, люблю, и будь что будет». Краем глаза он уловил какое-то движение и вздрогнул. На улице потихоньку светлело, а внизу под застеклённым вкруг балконом мелькнула какая-то тень.

«Собака?» – подумал с сомнением Артем. Вечером они не видели тут ни собак, ни кошек, ни даже птиц, но почему бы и нет? Он привстал со стула и присмотрелся – восход прихватил розовым только верхушки крыш, внизу еще было темно – но он разглядел какое-то существо, неторопливо трусившее по улице неровной разболтанной рысцой. Действительно похоже на собаку, только такой породы он никогда не видел – почти лысая, худая, черная, с неприятной острой оскаленной мордой. Больше похожа на крупную облезлую лису. Она двигалась небыстро, держа вытянутый вперед нос у земли. «Да она по нашим следам идет!» – осенило Артема. Он не особенно взволновался – входную дверь они за собой закрыли, собаке в дом не проникнуть, – но смотрел теперь за ней внимательно. Животное дошло до крыльца, взбежало по ступенькам, обнюхало дверь – и припустило прыжками обратно. В этот момент лучи встающего солнца дошли до окон верхних этажей и отразившийся от пыльных стекол рассеянный свет осветил улицу. Артем вздрогнул и вскочил со стула – на убегающей собаке оказался узкий ошейник.

– Борух, вставай! – пихнул он майора. Тот моментально проснулся и открыл совершенно ясные, без капли заспанности глаза.

– Что там?

– Собака по нашим следам шла.

– Собака? – удивился Борух, не понимая, из-за чего его разбудили.

– У нее был ошейник, она дошла до двери и убежала обратно. Может, нас ищут?

Майор уже шнуровал берцы. Артем повернулся разбудить Ольгу, но обнаружил ее сидящей с винтовкой в руках и обутой.

– Уходим, – сказала она хриплым со сна голосом. – Все равно светает.

– Не успели, блядь, – выругался выглянувший в окно Борух. Артем осторожно высунулся из-за плотной портьеры – По улице тихо катился открытый внедорожник, чем-то похожий на старый армейский «Хаммер», только еще более квадратный и вообще без капота. В нем сидели, держа в руках незнакомое оружие, четыре человека в одинаковой униформе – серо-буроватый камуфляж с непривычным ломаным рисунком, шлемы с темным забралом, нечто вроде серых бронежилетов, совмещенных с разгрузками и покрытых, как чешуей, крупными, с ладонь, защитными пластинами. Впереди машины неторопливо шагали еще двое, а перед ними бежала по следу давешняя собака.

Борух отпрянул от стекла, сделав шаг в глубину комнаты.

– Собаку, иначе не уйдем, – тихо сказал он Ольге.

– Беру, – ответила она поднимая к глазам прицел винтовки.

– Жди, жди, жди… Давай!

Военные (или кто там они были) разделились – четверо, держа оружие наизготовку, вошли в дверь, на улице остался один с собакой, и тот, что сидел за рулем. Ольга что-то крутнула на своей винтовке и выстрел вместо звонкого хлопка кнута прозвучал как тихий щелчок пальцами. В стекле балкона осталась круглая дырочка, собака ткнулась мордой в брусчатку. Щелк! – Схватился за шею и осел стоявший рядом человек. Щелк! – подхватившийся было с места водитель откинулся обратно, но бесшумность дозвуковой скорости пули сказалась на ее пробивной способности – и шлем выдержал. Ольга, коротко ругнувшись, защелкала колесиком переключателя режимов, но тут внизу сработала растяжка и Борух, уже не стесняясь, влепил по выжившему короткой очередью из ручника. Глушитель у пулемета – устройство довольно условное, так что вышло все равно громко, но на фоне осыпающегося вниз балконного остекления было уже все равно.

– Пошли! – рявкнул майор и, выбив ногами остатки стекла, повис на руках на краю балкона и спрыгнул вниз. Артем, стараясь не думать о высоте, проделал тот же трюк – мостовая довольно чувствительно ударила по пяткам, но обошлось. Ольга проделала этот трюк изящно, как кошка, почти не коснувшись руками ограждения, и сразу навела винтовку на дверь гостиницы. Она осталась без стекол, висела на одной петле, из прихожей шел небольшой дым.

Артем даже не сразу понял, что по ним стреляют – звук был такой, как будто кто-то попытался ломом остановить огромную шестерню. Остатки дверей гостиницы брызнули наружу, противоположная им стена дома взорвалась осколками кирпича и клубами штукатурки. Борух уже катился, упав на брусчатку, под защиту каменной тумбы, Ольга, стремительно проносясь мимо, дернула за лямку рюкзака застывшего, как столб, Артема.

Уходя из-под обстрела, Борух на локтях и коленях развил такую скорость, что Артем его бы и бегом не догнал, так что вторая очередь тоже бессмысленно вспорола стену над его головой, несколько пуль прошили вздрогнувшую машину насквозь. Майор, развернувшись, пустил длинную очередь в дверной проем, не столько в надежде попасть, сколько отпугивая стрелка и, уже сворачивая за угол, закинул гранату в автомобиль.

– Бегом, бегом, – прохрипел он, выплевывая пыль и строительный мусор. Обстрел превратил его в подобие неудачливого штукатура. За углом грохнула граната.

Они успели пробежать пару кварталов, прежде чем Ольга крикнула «Воздух!». Борух каменным плечом втолкнул Артема под арку подъезда и запрыгнул туда же сам. Все трое прижались к запертой двери, пытаясь отдышаться.

– Что-то летит, – пояснила Ольга.

Артем осторожно выглянул из-под каменного козырька – над перспективой уходящей вдаль улицы неспешно перемещалось что-то вроде огромного квадрокоптера – четырехугольная платформа с винтами по углам. Тихо стрекотали пропеллеры, летательное средство двигалось размашистым зигзагом, прочесывая улицы.

– Ссадить его? – спросила Ольга, провожая платформу стволом винтовки.

– Только в крайнем случае! – не поддержал ее майор. – Наша задача – свалить отсюда, а не в войнушку играть. Черт его знает, сколько их тут…

– Они нас с воздуха моментально засекут…

– У меня есть идея! – сказал Артем, внимательно рассматривавший улицу и стоящие на ней дома.

Все посмотрели на него, как показалось Артему, с некоторым скепсисом. Ну да ему это всегда было пофиг.

– Видите, улица идет в нужном нам направлении, дома стоят сплошняком, без зазоров…

– И? – поторопила его Ольга.

– Пойдем внутри! Если на улицу не выходить, нас ни с воздуха, ни с земли не увидят!

– Отлично! – поддержал его Борух. – Только как мы пройдем… Ах, ну да! УИн же!

– Именно! – кивнул Артем и достал из чехла инструмент. Тонкий синий лучик пробежался в районе замка и массивная деревянная дверь открылась. На пол, звякнув, упали запорные штыри замка.

Борух движением ноги отправил их внутрь, закрыл дверь и сказал:

– Идите потихоньку, я за вами. Поставлю предпоследнюю МОН-ку1010
  Мина МОН-50 противопехотная осколочная, направленного поражения.


[Закрыть] – на случай, если опять по следам придут.

Артем с Ольгой пошли по длинному темном коридору, подсвечивая себе дорогу фонариками. Кажется, это был небольшой многоквартирный дом – в коридор выходили одинаковые двери из массива темного дерева, пол был застелен пыльным ковром, по стенам висели рожки-светильники из стекла и бронзы – естественно, не работающие. Артем толкнул пару дверей, но они были заперты, а вскрывать их вроде как бы и незачем. Облицованный деревянными панелями понизу и обклеенный веселенькими обойчиками в цветочек вверху коридор окончился глухой торцевой стеной.

– Скорее всего, это она, – показала на стену Ольга.

Артем вытащил УИн, настроил на самый длинный луч – острый треугольник синего света вытянулся сантиметров на тридцать, – и провел, вплотную приставив торец инструмента к стене, нечто вроде контуров узкой двери.

– Готово? – спросил подошедший Борух. – Навались!

Они с Артемом налегли плечами на вырезанный прямоугольник, из прорези посыпалась мелкая пыль, и кусок стены сдвинулся в темноту следующего дома.

– Еле хватило глубины реза… – сказал Артем, рассматривая неестественно гладкий срез кирпичной кладки. – Стены тут толстые…

Они вошли в большой зал, представляющий собой то ли большую гостиную, то ли маленький клуб. Камин, кожаные кресла и диваны, низкие столики возле них – на некоторых до сих пор стояли пыльные бокалы с темным осадком на дне.

– Тут бы в баре пошарить… – мечтательно сказал майор. – Да жаль, некогда…

Они прошли большую библиотеку, где на высоких, под потолок, стеллажах стояли сотни массивных, с красивыми корешками томов. Артем залюбовался этой роскошью, но надписи на них были совершенно непонятны. За ней было помещение, где стоял длинный стол с множеством стульев – не то пиршественная зала, не то комната для совещаний. За ней – короткий коридор и небольшая комнатка, где стояли ведра, швабры и полки с какой-то химией. Именно ее стена оказалась последней в этом доме. Артем быстро пробежал лучом контур, они поднажали – но прямоугольник стены, сдвинувшись, во что-то уперся и застрял намертво.

– И что теперь? – раздраженно спросила Ольга.

– Сейчас, погоди, – Артем начал быстро двигать лучом под углом к стене, как бы нарезая кусок неровными клиньями, Борух, сообразивший, что он делает, оттаскивал части наструганной как пирог кирпичной кладки в сторону. Подрезанный с краев прямоугольник неожиданно с грохотом провалился куда-то вниз.

– Вот оно что… – Борух засунулся в проем и посветил фонариком. – Дома тут не вплотную стоят, зазор между ними. Закрыли с двух сторон, да так и оставили… А упирался он вот во что…

Майор постучал по чему-то железному, оно загудело.

– Лестница тут! – пояснил Артем Ольге, заглянув в дыру. – Стальная, вверх идет и вниз, как раз между домами враспор.

Он встал на лестницу, приложился инструментом к стене, провел контур – но, когда попытался сдвинуть, она даже не дрогнула. К нему присоединился Борух и они с полминуты сопели, уперевшись плечами.

– Без толку, – сплюнул майор. – Это, видимо, брандмауэр, пожарная стена между домами. Она просто толще.

– Придется слоями срезать, – вздохнул Артем.

Тут вдали что-то глухо хлопнуло, как в ладоши.

– Блядь, – с чувством сказал Борух, – МОН-ка сработала. Встряли. Нет времени ковыряться – вниз или вверх?

Вверху совсем близко застрекотали винты, и вопрос снялся сам собой. По коридору вдалеке затопали, судя по звуку – не один и не два человека. В пройденном доме замерцали отсветы фонарей, послышались отрывистые команды. Сработавшая мина не остановила погоню, зато сильно повысила у нее мотивацию.

По лестнице сбежали вниз, где оказался маленький бетонный тамбур, из которого вели две массивных стальных двери с могучими раздвижными запорами во все стороны. Таких не постыдился бы и сейф хорошего банка.

– Бомбоубежища у них тут, что ли? – удивился майор.

Одна дверь вела под дом, который они только что прошли, вторая – под тот, в который собирались. Обе были прикрыты, но не заперты и они выбрали вторую. Артем открыл тяжелую створку и поразился ее толщине – полметра стали и цилиндрические задвижки в торце толщиной в руку. Когда они закрывали ее за собой, преследователи уже топали ботинками по стальной лестнице. Майор повернул большое металлическое колесо запора и начал судорожно оглядываться:

– Чем бы его, суку, заклинить, чтобы они с той стороны не открыли?

– Сейчас, секунду… – Артем перещелкнул переднее кольцо инструмента в режим соединения материалов и быстро провел несколько раз белым теперь лучом по периметру двери.

– Всё, монолит! – похвастался он. – Теперь только в полотне дырку вырезать.

«Банг! Банг! Банг!» – загудела дверь. Внутренний стальной лист в трех местах прогнулся и вспучился, как будто его ткнули изнутри пальцем.

– Ого! – поразился майор, отпрыгнув. – Ничего себе пробивает!

– Замучаются так-то… – отмахнулась Ольга. – Пошли отсюда.

Перед ними открылся прямой, квадратный в сечении бетонный коридор, с пустыми шероховатыми стенами. В него с двух сторон через равные промежутки выходили серые металлические двери – не такие массивные, как входная, просто железные. Впереди можно было разглядеть металлическую лесенку, спускающуюся с потолка – над ней оказался мощный металлический люк, запертый изнутри толстым засовом. Артем, поднявшись на несколько ступенек, на всякий случай прихватил его по контуру сшивающим лучом – теперь створку можно было только вырезать целиком.

– Ну точно, бомбоубежище, – с уверенностью сказал Борух. – Из домов спуски, запасные выходы… Понастроили – а не пригодилось…

Он толкнул, проходя, одну из выходящих в коридор дверей и, мазнув по проему фонариком, внезапно застыл.

– Что такое? – обернувшись, спросила ушедшая вперед Ольга. – Что ты там увидел?

Борух только головой покачал молча, рассматривая что-то в свете фонаря. Ольга с Артемом переглянулись и вернулись назад. За открывшейся настежь железной дверью оказалась длинная узкая комната с железными двухъярусными нарами по обеим стенам. Кроме нар в комнате не было ничего – ни стола, ни тумбочки, ни окон, ни даже каких-нибудь заметных источников освещения. Голый бетонный пол, голый бетонный потолок, голые бетонные стены. И нары, на которых лежат тела.

Трупы почему-то не разложились, а высохли и мумифицировались. Они лежали в одинаковых позах, лицом вверх, положив руки вдоль тела. Все они были одеты – кто в красивые костюмы, кто в рабочую униформу, кто-то даже в пижаму. Артем увидел женщину, в кружевном переднике и чепце, и подумал, что это, может быть, та уборщица, кладовку которой они разорили, пробиваясь сквозь стену. Хотя, конечно вряд ли – скорее всего, та лежит в подвале соседнего дома. Головы мертвецов обтянула засохшая кожа, придав им жутковатый оскал, но Артему подумалось, что они все умерли со спокойными лицами выполнивших свое предназначение людей. Встали, оставив недопитые бокалы, недочитанные книги и недовытертые полы, аккуратно, по очереди, не толкаясь, спустились в люки своих домов, закрыв их за собой на засовы, зашли в комнаты, легли на нары и умерли. Все как один. Разом.

Артем не мог бы сказать, отчего он так решил. Просто показалось. Но жуть его при этом охватила неимоверная. Лежащие рядами тела не имели никаких ран или следов болезни, они просто были давно мертвые. Тут даже не воняло – так, немного пахло пылью и тленом. Но никогда еще в жизни он не испытывал такой смеси тоски и ужаса. Хотелось лечь закрыть глаза и тоже умереть, прекратив эту бессмысленную гонку, которую называют жизнью…

– Очнись, – Ольга сильно толкнула Артема в плечо, и его отпустило.

Все еще было очень жутко, но лечь и сдохнуть уже не тянуло, тянуло сбежать отсюда как можно скорее. Борух заглянул еще за пару дверей и молча кивнул на немой вопрос. Дальше они двигались по коридору почти бегом. Там, где кончался один дом и начинался другой, стояли парные взрывоустойчивые двери с тамбуром между ними, но лестниц наверх оттуда больше не встречалось. Вместо этого там проходили узкие поперечные коридоры без дверей, вероятно связывающие подвальные линии параллельных домов по двум сторонам улицы. Артем торопливо заваривал двери и потолочные люки, и они продолжали бежать по темной бетонной кишке, больше не заглядывая в двери зловещих комнат. Погони слышно не было – то ли преследователи все еще возились с первой дверью, то ли потеряли к ним интерес. Возможно, – подумал Артем, – они просто не знали об этой системе убежищ. Непохоже, что они тут аборигены. Иначе просто взломали бы люки в домах впереди и перекрыли проходы, поймав беглецов, как крыс в норе. Чтобы подстраховаться, Борух несколько раз направлял их маленький отряд в поперечные проходы, оказываясь на параллельной линии. Новые коридоры ничем не отличались от пройденных, и, если бы не направление на выходной репер, которое Артем периодически проверял планшетом, они бы, наверное, заблудились в этом полном мертвецов подземном кошмаре. Артему уже казалось, что это будет продолжаться вечно, пока они не лягут, обессилев, на свободное место… – должны же где-то остаться свободные места? – и, конечно, тут же умрут от осознания бессмысленности своего существования… Он уже почти видел, как они открывают дверь, видят три пустых лежака и понимают, что это для них… Но, к счастью, в этот момент неясное чувство, формировавшееся в нем, наконец оформилось в четкое ощущение.

– Стоп! – воскликнул он. – Я чувствую репер! Мы совсем рядом!

Ольга и Борух остановились, но понимание в их глазах появилось не сразу. Он понял, что и их затянула невидимая аура дурной смерти, скопившаяся в этом страшном месте.

– Выходим! – первым опомнился майор. Он подошел к лестнице, ведущей к потолочному люку, отодвинул засов и, осторожно приподняв тяжелую крышку, выглянул, подсвечивая фонариком.

– Чисто! – сказал он и скрылся в темноте люка. Ольга и Артем последовали за ним, торопясь покинуть жуткие коридоры.

Наверху была небольшая, размером буквально с лифтовую кабину, комната. Кроме люка в ней ничего не было. Борух открыл незапертую дверь и вышел в коридор – обычный, совершенно нормальный коридор, с деревянными дверями, весёленькими обойчиками и лампами-рожками из стекла и бронзы. Довольно миленько, если не знать, что внизу бесконечные галереи, набитые трупами тех, кто тут жил. И ведь в каждом доме, среди дверей квартир и номеров, была вот такая же, неотличимая от прочих дверь. Дверь к люку вниз. У Артема это в голове не укладывалось.

Осторожно ступая по скрипучей лестнице, они поднялись на второй этаж, подсвечивая ступени тусклым светодиодным фонариком-брелоком. Лестничная площадка этажа выходила в полукруглое помещение большого эркера, застекленной дугой выходящего на площадь. Она была зеркальным близнецом той, на которую они попали через входной репер – одна прямая, как струна улица, круглое, мощеное булыжником пространство, и засыпанный гранитной крошкой круг с мраморными лавочками и черной колонной репера в центре. Вот только здесь вокруг реперной точки стоял целый лагерь.

Не подходя близко к стеклу, чтобы их не заметили снизу, они смотрели на происходящую внизу суету. Один внедорожник притащил на буксире другой, поврежденный – видимо тот, в который Борух метнул гранату. Сел в центре площади квадрокоптер – он тоже оказался открытым, без кабины. Пилот сидел в центре, над прозрачным участком пола, и от ветра с винтов его и сидящих по бокам стрелков защищало только забрало шлема.

– Как они протаскивают технику? – тихо спросил Артем.

– Без понятия, – ответила Ольга. – Я думала, это невозможно. Но, оказывается, я вообще многого не знала…

– Получается, они у нас могут в центре Коммуны чуть ли не на танках выехать? – поинтересовался майор.

– Не знаю, сказала же, – резко оборвала его Ольга. – Артем, что там с репером?

Артем потянулся мысленно к камню.

– В готовности. Но нам надо быть ближе.

На площади одновременно находилось десятка два человек – они входили и выходили в два ближайших дома, которые, видимо, обустроили как временное жилье. Одеты одинаково, у многих шлемы со стеклами – сосчитать, сколько их тут всего, никак не выходило.

– Их слишком много, – сказал Борух, – и это профи. Дело даже не в том, что у нас мало патронов – мы просто не успеем их потратить…

Действительно, деятельность на площади не была бестолковой штатской суетой. Это был организованный быт временного военного лагеря – с караулами, часовыми, огневыми точками на ключевых направлениях, деловито распоряжающимися командирами, которые выделялись среди остальных только невзрачными нашивками на рукавах, и выполняющими их команды рядовыми бойцами.

– Что будем делать? – спросил Артем.

– У меня идей нет, – ответил майор. – Силовое решение – без шансов. Положим человек пять на эффекте неожиданности, а потом они нас в фарш перемелют своими скорострелками.

– Как близко к камню мы должны быть, чтобы переместиться? – спросила Ольга.

– Ну… Метров десять хотя бы… – неуверенно ответил Артем. – Я никогда не пробовал дальше.

– А что будет, если мы при этом будет находиться не рядом, а, например, снизу?

– Не уверен, – признался Артем. – Скорее всего, окажемся на таком же расстоянии от камня в произвольном направлении. В земле не застрянем, если ты это имеешь в виду.

– Думаешь, по коридорам можно подобраться ближе? – сообразил Борух.

– Давайте хотя бы проверим, – ответила Ольга. – Если нет – будем думать дальше.

Артему до судорог не хотелось возвращаться в заполненные мертвецами подземелья под городом, но, если опытные товарищи говорят, что другого решения нет…

Как выяснилось вскоре, коридоры проходили под окружающими площадь домами, образуя в плане ровный квадрат. Прохода к центру не было. Как Артем не тянулся мысленно к камню, но планшет отказывался сдвигать реперные связки.

– Отсюда не достаю, надо ближе, – в конце концов сдался он.

Они переглянулись и посмотрели на железные двери комнат. Это решение откладывали до последнего, но жуткие хранилища тел были сориентированы перпендикулярно коридорам, а значит, половина их направлена к центру площади.

– Метров пятнадцать выигрываем… – неохотно признал Борух. – Если у задней стены…

– Старайся не смотреть, – Ольга положила руку на плечо Артему. – Хочешь, вообще глаза закрой, я тебя доведу…

– Не надо, – с сожалением отказался он, – как-нибудь справлюсь.

Борух толкнул от себя ближайшую дверь. Она открылась буднично, без зловещего скрипа, но от этого не было легче. Артем шагнул внутрь, непроизвольно задержав дыхание. Он не хотел смотреть на мертвецов, но глаза сами выхватывали детали картины – как ни странно, тела в этой комната были одеты одинаково – в белые сплошные комбинезоны с плотно прилегающими к лицу капюшонами, перчатками и чехлами для обуви. Такие используют в лабораториях, где работают с опасными веществами. Дойдя до дальней стены, Артем почти уперся лбом в шероховатый бетон и только тут понял, что не дышал все это время и судорожно вдохнул. Активировав планшет, он положил пальцы на экран сосредоточился и аккуратно потянул структуру. Почти… Почти… Нет! Трехмерная сетка глубине камня чуть сдвигалась, но тут же возвращалась обратно, как будто пружиня.

– Ну? – нетерпеливо спросил Борух.

– Не дергай его! – осадила майора Ольга.

– Чуть-чуть не хватает… – сказал Артем. – Сейчас!

Он достал из чехла УИн и максимально расфокусировал луч, превратив его в короткую лопатку, длиной десять сантиметров и шириной с ладонь. Приложив рабочий торец к бетону на уровне чуть выше свой головы, решительно провел им вниз до пола, оставив в нем глубокий квадратный штроб. Поднял инструмент вверх, приставил рядом – и снова провел вниз. Резы слились в более широкую канаву – Артем повторял движения до тех пор, пока перед ним не появилась ниша, шириной и высотой в небольшую дверь. Он приложил УИн к ее задней стенке и продолжил, углубляясь в бетон. Ни шума, ни пыли – инструмент просто уничтожал материю без всякого визуального эффекта.

– Роскошно! – потрясено сказал Борух. – Мне бы и в голову не пришло. А батарейки хватит, чтобы докопаться до центра?

– Там акк внутри, – успокоила его Ольга. – Его до центра планеты докопаться хватит.

Копать до центра не понадобилось – на третьем или четвертом слое стенка неожиданно кончилась. За ней была не земля, как ожидал Артем, а какое-то темное помещение. Осветив его фонарями, они увидели прямоугольный бетонный зал, в центре которого из потолка торчал нижний торец черной колонны репера. Вдоль стен стояло, лежало, висело самое разнообразное оборудование – серые от пыли экраны ЭЛТ-мониторов, черные стрелки разнообразных приборов за тусклыми стеклами, ряды потухших лампочек над шеренгами тумблеров, лабораторные столы с клубками проводов и кучками деталей, паутина бронированных кабелей и резиновые окуляры чеготоскопов. В середине, прямо под репером, стоял круглый подиум, ощетинившийся антеннами, объективами, датчиками и вовсе непонятными штуками – все это было направлено на черный камень. Рядом с ним был, видимо, центральный пульт всего этого хозяйства – подковообразный, с темными экранами и кучей переключателей, в выемке которого стояло операторское кресло. В нем сидел, наклонившись вперед, высохший мертвец в таком же белом комбинезоне, его рука лежала на торчащем из стола рубильнике. Рядом с его рычагом светилась красным глазом единственная встреченная ими в этом мире горящая лампочка.