Текст книги "Старая сказка"

– Прямо, говоришь? Ладно – Иван откинулся на спинку кресла – Вот лично ты, например, здоровый мужик, скажем прямо – боевой парень, такому только в диверсанты – где ты был, когда фашисты терзали нашу Родину?

– Там же, где и королева.

– Ясно. Ладно, охрана есть охрана, служба у всех разная, я понимаю… Ну а кто-нибудь из ваших участвовал? На фронте был?

– Если ты имеешь в виду окопы, разумеется, нет. Тем не менее многим эльфам так или иначе пришлось принять участие в этой свалке, тут уж ничего не поделать.

– Ясно. Я сразу понял – вашему брату самое место в диверсантах… Ну что же, этот вопрос будем считать закрытым.

– Ты не понял. Мы, эльфы, занимались различными делами не только в немецком тылу, но и в вашем. Возможно, мне не стоило говорить этого, но это так.

Иван судорожно вздохнул. Вот как, значит… И вашим, и нашим…

– И не вашим, и не ихним. Только нашим. Мы должны заботиться о нашем народе, народе эльфов. Да, мы вынуждены были во многом помогать вам всю войну, потому что из двух зол следует выбирать меньшее. Вы – меньшее зло, чем немецкие фашисты.

Иван смотрел на него, не мигая, но эльф спокойно выдерживал его взгляд.

– Скажи прямо – вы сами фашисты?

Вот теперь эльф удивился.

– Разве мы похожи на фашистов?

– Как две капли. Те же сверхчеловеки.

– И снова ты лжешь. Фашисты, по крайней мере немецкие, стремились навязать свою систему мира всем остальным – мы никого ни к чему не принуждаем. Фашисты ради достижения своей цели убивали людей миллионами – мы нет. Если откровенно, вы, русские коммунисты, похожи на фашистов куда больше. Отличия есть, но несущественные.

– Да ты… ты… – задохнулся Иван.

– А что – я? – эльф подался вперед – Ты знаешь, сколько людей погублено и прямо убито вашими коммунистами за время своего владычества? Ни в чем не повинных людей, между прочим, более того – самых лучших, честных и благородных людей? Ты видел, во что превратили коммунисты эту страну? Что ты вообще знаешь о жизни?

Иван с трудом перевел дыхание. Враг… Матерый враг… Послать, обложить матом? Нет, погоди… Так его не взять. Его надо бить его же оружием – логикой.

– Вот что я тебе скажу. Да, верно, были перегибы, может, кто и пострадал безвинно. Но известно: лес рубят – щепки летят. Никакое великое дело не бывает без великих жертв.

Эльф сидел по-прежнему прямо, но на скулах его, под нежной кожей, вздулись желваки, а глаза…

– Теперь я понимаю, почему Тамиона тебя не выносит. Вот ты и есть фашист, последовательный и беспощадный. Или коммунист, что для дела одно и то же. Люди, твои сородичи для тебя – щепки. Жертвы, говоришь, для великого дела? Какого?

– Мы строим новое общество. Коммунизм мы строим, понятно тебе? – рявкнул Иван, уже не в силах сдерживаться.

– Вы строите концлагерь. Вы превратили свою страну в тюрьму народов.

– Мы избавили мир от фашистского рабства!

– Это правда. Но кто избавит вас от гнета коммунистов? Вот в чем основное сходство ваших коммунистов и немецких фашистов – вы стремитесь сделать всех рабами. Черная зависть и тупая злоба, жажда власти и ненависть ко всем, кто не с вами – вот ваша суть. Я вижу в твоей голове, как на экране – ты и сегодня злобился на то, что мы тут едим на серебре, из чистых тарелок…

– Да!!! – взорвался Иван – В то время как вся страна, как один человек…

– Вот. Вот оно. Не самому стараться жить лучше, а не давать жить другим – вот и вся твоя психология. А насчет всей страны ты глубоко заблуждаешься – немалое количество людей в этой стране и сейчас кушает икру и апельсины, ничуть не смущаясь тем, что дети большинства других голодают. Генералы, крупные коммунистические главари и многие прочие.

Иван открыл было рот, чтобы обложить противника последним доводом – тяжелым, крупнокалиберным матом, но вдруг с удивлением ощутил, что не в состоянии произнести ни звука. Одновременно он обнаружил, что не в состоянии пошевелить даже пальцем.

– Помолчи. Все, что ты сейчас скажешь, будет злобной глупой руганью и ничем более. – Эльф выглядел очень расстроенным – Я не справился с поручением королевы. Ты неплохой парень, я же вижу, но твои мозги – да и не такие уж тупые, по эфемерским меркам – насквозь пропитаны всякой дрянью, вывихнуты напрочь. Я не в состоянии вправить их. А между тем вправить их необходимо, иначе… В общем, как ни жаль, придется побеспокоить королеву. Сиди и дыши, я сейчас вернусь.

Иван обнаружил, что сидеть и дышать – все, что он может на данный момент. Даже слюну сглотнуть удалось только с третьей попытки. Страшное дело! И даже мысленно материть своего оппонента сержант побоялся – он же все слышит, вдруг скажет – «не дыши»?

А вот интересно, если бы эльф не сказал «дыши» – смог бы Иван?..

* * *

– Моя королева, пациент вот – Киннор подтолкнул Ивана, и тот послушно брякнулся в кресло – глубокое, удобное, роскошное, как и все вещицы эльфов. Сопротивления он не оказывал – во-первых, бесполезно, а во-вторых, Иван уже убедился, что эльфы и в самом деле не желают ему зла. Никакие они не враги, вот что. Темные, несознательные – это да…

Королева Элора Звездный Свет была ослепительна, как всегда. Свежа, как раннее утро. И улыбка, глядя на которую сразу становится легче.

– Я недовольна тобой, Киннор. Ты должен был справиться.

– Я виноват, моя королева – эльф выглядел несчастным – я знаю. Но вы сказали – работать с ним только в ясном уме. Да откуда ему взять, моя королева?

Королева рассмеялась.

– Действительно. Ну что же, придется все-таки мне.

Она села напротив отставного сержанта, на какой-то пуфик, встряхивая кисти рук, разминая их. Запах духов был едва уловим, но у Ивана вдруг закружилась голова.

– Ну что же, будем вправлять застарелый вывих мозгов. Смотри мне в глаза!

Королева взяла его голову в свои ладони. Огромные изумрудные глаза заняли все поле зрения, и в голове Ивана словно взорвалась бомба.

… Тесная горница полна людей, от которых так и веет недобрым злорадством. Среди них выделяется властный человек в кожанке, перетянутой ремнями, с кобурой на поясе. Отец, такой большой, смелый и сильный, беспомощно смотрит в пол. Мать стоит с белым, как беленая печь, лицом.

«Ну что, подкулачник хренов, допрыгался?..»

… Станция, паровоз хрипит, пыхтит надсадно. Толпа оборванных, закутанных в темное тряпье людей, раздвигаемая другими – горластыми, в форме. Сбоку силуэты конных, с винтовками за плечами.

«Да что же это, люди! Сыно-ок!»

«Молчи, Глаша. Там, куда нас… малому не выжить. Вернемся, бог даст, заберем. Ну а если нет… то хотя бы он останется»

… Казачья станица, по которой ползет арба, с арбы торчат во все стороны руки-ноги. Старик в папахе стучит в дверь очередной хаты – ни звука в ответ. Крестясь, старик отворяет незапертую дверь, осторожно входит в хату. А над сельсоветом кумачовый лозунг – «План хлебосдачи – выполним и перевыполним!»

… Хрупкая молодая женщина беспомощно прикрывает горло отворотами халата, как будто можно отгородиться от этих людей. В глазах женщины ужас. По мебели шарятся какие-то люди в матросской форме, один втихаря сует за пазуху серебряные ложечки. Главарь банды сидит за столом, поигрывая «маузером» в деревянной колодке.

«Значит, вы-таки не знаете, где ваш муж? А мы знаем. У Деникина он, гражданочка» – главарь с «маузером» встает – «Собирайся, мадам»

Иван уже корчился от наплывающего понимания, его ум изворачивался, пытался ускользнуть в спасительное беспамятство, как гадюка, у которой выдаивают яд, но крепкие длинные пальцы твердо держали его голову, а громадные изумрудные глаза – его душу.

А перед внутренним взором уже проплывали какие-то застенки, люди в форме НКВД, столбы с рядами колючей проволоки, траншеи с окоченевшими трупами, заснеженное поле с развалинами финской мызы, с обгорелыми остовами грузовиков и легких танков Т-26, вперемешку с убитыми… И усатый человек с трубкой в руке: «Мы будем вести войну малой кровью, бить врага на его территории»…

Понимание пришло разом, будто рухнула плотина, и Иван забился, закричал истошным тонким голосом. Уж лучше бы ему в брюхо залили расплавленный свинец…

* * *

Иван открыл глаза, в которых еще плавала обморочная зелень. Он лежал на кровати, застеленной белоснежным покрывалом, прямо в одежде – только гимнастерка на груди расстегнута, да нет сапог.

Вокруг сидели эльфы, кто на чем. Королева сидела совсем рядом, в глубоком кресле, от ее свежести не осталось и следа – темные круги под глазами, лоб блестит от пота, руки чуть заметно дрожат.

– Ты все-таки добил меня, Иван Семенович – королева засмеялась хрипло – как говорится, последняя капля. Мало мне контактов с Навью, мало Зеркала Мира, так еще и мозги вправлять товарищу старшему сержанту…

Ивану вдруг стало так стыдно, как не бывало с далекого, уже почти позабытого детства, когда он залез в омшаник и исковырял медовые соты, висевшие в рамках – запас для ульев на зиму. Отец объявил ему, что пчелы теперь умрут с голоду, и Ваня горько, безутешно плакал от жгучего нахлынувшего стыда.

Вот они сидят вокруг, эти странные, непонятные существа – эльфы. И их королева, прекрасная Элора, которая обещала невиданное – вернуть с того света человека, давно погибшего. Вернуть ему его любовь. Вернуть, в общем-то, ни за что – нельзя же всерьез считать находку «зажигалки» заслугой Ивана. И несмотря на какую-то серьезную опасность, для Ивана пока непонятную. Сделка? Да, конечно, сделка. Но делать-то все придется им, вот этим существам, и в первую очередь, как понял Иван, самой королеве. А что делает он? Только шипит и плюется ядом, как голодная гадюка?

– Ваше Величество – внезапно для самого себя услышал он свой голос – Могу я просить у Вас прощения?

Стало тихо. Так тихо, что слышно шелест листьев за закрытым окном.

– Можешь – просто ответила королева Элора, пронзительно глядя на него своими огромными изумрудными глазами.

Иван встал с постели, пошатываясь, и встал на колени, словно перед иконой, как когда-то учила мать.

– Я прошу простить меня, если это возможно, Ваше Величество.

Тихо, как тихо. Если бы здесь летала муха, пронеслось в голове у Ивана, она сошла бы за «мессершмитт».

– Человек, твои извинения приняты.

Королева вдруг рассмеялась, взглянув на Тамиону.

– Ну что? Все они понимают, пусть и не сразу.

– Простите, моя королева, но пока это только слова – Тамиона решительно встала, и никто ее не одернул. – Вы слишком добры, вот что. Я приготовлю вам ванну.

* * *

Иван курил, стоя в сенках, глядя через открытую дверь на ясный июльский закат, горящий над городом. Перед ним расстилались огородные грядки, замкнутые глухим забором, среди зелени на грядках, будто змеи, валялись забытые кем-то толстые черные шланги. Куцый огородик-то, и от забора до дома всего метров двадцать, можно проскочить одним махом…

– Ничего. Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет – услышал он сзади.

Киннор, возникший, как всегда, бесшумно, встал рядом.

– Не спится?

Иван усмехнулся.

– Когда вы меня в гроб определите?

– Не сегодня – засмеялся эльф.

– Сам-то чего не спишь?

– Сегодня мое дежурство. Часовой я сегодня, если так тебе понятней.

– И до которого часу? – Иван последний раз затянулся самокруткой, отбросил крохотный чинарик.

– До утра.

– Бессменно? – удивился Иван – Не тяжко?

– Бывает – неожиданно признался эльф.

Они постояли, помолчали, вслушиваясь в пересвист ночных птиц. Закат бледнел, медленно уступая место глубоким сумеркам.

– Тоскливо ничего не делать – признался вдруг Иван.

– Когда не требуется активных действий, следует заниматься внутренней работой – изрек эльф, вдруг неуловимо напомнив Ивану его учителя физики.

– А именно?

– Ну это уж зависит от тебя. Конечно, четыре недели срок небольшой, но кое-чему научиться можно. Да хотя бы книги читай, чем слоняться целый день. Дать?

Иван вздохнул.

– Отвык я книжки читать. Слушай, может, мне по дому какая работа найдется? Могу пол мыть, например, или хоть посуду…

Киннор оглянулся направо-налево.

– Хорошо, что Тамиона уже спит. Если услышит, участь твоя незавидна.

Они засмеялись разом, негромко, чтобы не нарушать ночную тишину. Иван с удивлением ощутил, что начинает воспринимать эльфов нормально.

– Слушай, тут в баньку мне никак нельзя определиться? – неожиданно спросил Иван.

– Именно в баньку? Душ не устроит? – поинтересовался эльф.

Иван усмехнулся.

– Дареному коню… Можно и душ, отчего же.

– Так в чем дело? Где ванная комната, ты знаешь. Или тебе требуется личное приглашение королевы?

Эльф уже ковырялся в углу, и Иван с удивлением заметил там такую же безобразную железную вешалку, похожую не то на паука, не то на богомола, что и в прихожей. На кой ляд им эти страшилы? И не лень таскать, такие тяжеленные железяки…

– Вот что я тебе скажу – эльф продолжал обихаживать вешалку, не смущаясь темнотой, уже вовсю царящей в сенцах – У нас слуг нет, во всяком случае для тебя. Делай что хочешь, лишь другим не мешай. Хочешь в душ – иди, хочешь спать – ложись. Королева и так тебя балует неслыханно, приглашая к столу. Это после всего-то. С завтрашнего дня внутренний распорядок распространяется и на тебя, хватит. Подъем у нас в семь, в восемь тридцать завтрак, если нет особого распоряжения королевы. Обед, как правило, с часу дня. Ужин обычно в семь. Отбой у каждого свой, как закончишь работу, не раньше. Опоздаешь к столу – останешься голодным. Вопросы есть?

– Вопросов нет – усмехнулся Иван. Непонятно почему, но ему вдруг стало приятно. Значит, и здесь имеется понятие о дисциплине. Мнение об изнеженности эльфов таяло с каждым часом. – Разрешите идти?

– Полотенце есть?

– Все есть, и полотенце, и мыло.

– Это хорошо. Ведь если я предложил бы тебе попросить мыло у Тамионы, ты предпочел бы спать немытым, верно? – эльф засмеялся, блестя в темноте зубами. – Так я не понял насчет книжки. Дать тебе или не дать? Чтобы ты не дурил от безделья.

– А какая книжка? Про что?

– Да про что хочешь.

Иван подумал – так говорит, будто у них тут библиотека…

– Библиотека – утвердительно кивнул Киннор, уловив мысль Ивана – В одной книге.

– Как это? – захлопал глазами Иван.

– Долго объяснять – эльф с резким щелчком сдвинул что-то в своей железяке, вытер пальцы платком – Завтра увидишь.

Он отступил от вешалки на шаг, другой, и безобразная железяка вдруг неуловимо-стремительно шагнула к Ивану с коротким металлическим лязгом, угрожающе вскинув унизанные острыми крючьями лапы. Волосы на голове старшего сержанта встали дыбом, и он внезапно обнаружил себя беспорядочно отступающим по коридору, с громким топотом. Сзади несся смех эльфа. Ни хрена себе шуточки, а еще с виду все такие воспитанные…

* * *

Человек в стальных очках ерошил волосы, разглядывая лежащие на столе карты. На всех картах виднелись темные круги, как будто кто-то неряшливо поставил кастрюли или сковородки.

Майор НКВД Иосиф Наумович Редерман с детства обладал редкой способностью вычленять из хаоса самых разнообразных фактов и домыслов цепочки взаимосвязанных событий, нередко совсем неочевидных. При этом его никогда не смущала кажущаяся нелепость и даже дикость первоначальных предпосылок. Он мог анализировать древние скандинавские саги и оперативные сводки МУРа, мифы древней Эллады и рапорты пилотов полярной авиации, горячечный бред сумасшедших и донесения армейской разведки – все равно. Ведь даже в самой нелепой сказке есть доля сказки, большая или меньшая. А все остальное – правда.

Майор потянулся к кнопке, привинченной к столешнице снизу, и спустя пару секунд в кабинете возник перетянутый ремнями вестовой.

– Пригласите ко мне Эриха Штольца, пожалуйста. Прямо сейчас. Если спит, разбудите – майор мягко, как-то даже застенчиво улыбнулся, и вестовой вытянулся по стойке «смирно» – только очень вежливо, Вася.

Вестовой исчез, а майор вновь принялся разглядывать карты с темными кругами. Потом вздохнул, взял циркуль и принялся отмерять что-то на картах, то и дело перенося циркуль на свежую карту, без темного круга.

– Подконвойный Штольц по вашему приказанию доставлен! – отрапортовал вновь возникший в дверях вестовой. Майор поморщился.

– Свободен! – и совсем другим тоном – Присаживайтесь, Эрих, не обращайте внимания.

Новая фигура заслуживала внимания. Высокий, стройный, в меру крепкий человек с водянистыми бледно-голубыми глазами, высоким, с залысинами, лбом, коротко подстриженными светлыми волосами и прямым римским носом. Истинный ариец с плаката. Одет он был в недорогой, но вполне приличный гражданский костюм темного цвета.

– Конвоируемый Штольц ждет ваших приказаний, господин майор – четко, с явным акцентом произнес новоприбывший.

– Ах, Эрих, Эрих. Все мы в этой жизни являемся либо конвоирами, либо конвоируемыми, либо, в лучшем случае, временно расконвоированными. Причем сей статус может измениться в любой момент, вот что самое скверное. Да прекратите вы изображать из себя примерного зэка, я вам не лагерный «кум». Идите сюда, взгляните – он показал на ворох карт.

Эрих подошел к столу, взглянул на карты, усмехнулся.

– У вас были лучше? – блеснул глазами из-под очков майор.

– Да, господин майор – немец уверенно выдержал его взгляд – осмелюсь утверждать, да. Это – он кивнул на карты – очень грубая работа.

– Вот именно поэтому вы здесь, дорогой Эрих. Чай, кофе?

– Кофе, если можно.

Майор нажал кнопку, в дверях вновь возник вестовой.

– Василий, сделай, пожалуйста, нам один чай и одно кофе. Сахар и лимон отдельно.

Вестовой исчез, а майор вдруг рассмеялся.

– Черт, никак не могу себя пересилить. Знаю ведь, что «один кофе», а язык все свое. Если хотите знать мое мнение, «один кофе» – насилие над русским языком.

Вестовой вновь появился, неся поднос.

– Спасибо, Вася – майор ласково улыбнулся.

Он знаком пригласил немца. Некоторое время они молчали, пили чай-кофе.

– Эрих, расскажите мне, пожалуйста, про ваш метод.

– Все, мне известное, изложено в протоколах. Мне нечего добавить, господин майор.

Майор мягко, почти застенчиво улыбнулся. Рука немца задрожала и неловко поставила чашку с недопитым кофе на край стола.

– И все-таки я попрошу вас. Человек – существо несовершенное. Что-то случайно – я подчеркиваю, совершенно случайно – могли забыть вы, что-то недопонять я. Итак, как, по-вашему, обладая одним-единственным Кристаллом Поиска, быстро и точно определить местонахождение Ключа от Звездного Пути?

Немец замер, будто внезапно обнаружил, что сидит не в кресле, а на противопехотной мине.

– Ну вот, а вы говорите – все… Ах, Эрих, Эрих, ну зачем вам это? Мы же не в игрушки с вами играем, камрад Штольц.

Майор улыбался ласково, почти нежно.

– Хозяин настроен решительно. Если мы до первого августа не найдем Ключа, то мое будущее весьма зыбко и неопределенно, зато ваше – совершенно однозначно. Мне очень неприятно говорить вам это, но дело обстоит именно так.

Улыбка погасла.

– Не валяйте дурака, Эрих. У нас с вами масса работы.

* * *

Иван сидел в своей каморке, читая книжку, данную ему Киннором. Эльф не соврал – в маленькой, вроде карманной записной, книжке была упрятана целая библиотека. Как, Иван так и не понял, несмотря на объяснения. Собственно, это была даже и не записная книжка, а ее обложка – все страницы были выдраны бесследно. Но вот эта обложка была непростой, ох и непростой! Стоило открыть книжку и коснуться в одном месте пальцем, и внутренняя глянцевая поверхность обложки начинала матово светиться, затем на ней проявлялись какие-то незнакомые буквы, и вот уже можно выбирать нужную книгу по списку… Впрочем, Иван быстро научился пользоваться этой штуковиной, не вникая в ее устройство – тут, наверное, и академик не понял бы ни хрена…

Большинство книг были написаны на каких-то нерусских языках, а нередко и совсем непонятными, явно антисоветскими буквами. Такие заглавия Иван пропускал, выбирая только то, что было написано по-русски. Впрочем, таких текстов было тоже весьма и весьма немало, не на один год чтения.

Внезапно Ивана осенило – а ведь он ничего не знает про эльфов! А ну-ка, поищем…

Но тут старшего сержанта ожидало сплошное разочарование. Очень скоро выяснилось, что во-первых, эльфы в природе не существуют. Во-вторых, те, которые все же существуют, размером с палец и снабжены маленькими крылышками наподобие бабочек. И в-третьих, те, которые все-таки доросли до нормального человечьего размера, имеют длинные остроконечные уши, наподобие ослиных.

Иван захлопнул книжку, положил у изголовья постели. Усмехнулся, глядя в окошко. Как военный человек, Иван имел понятие о том, что такое дезинформация. Уж не сами ли эльфы и подкидывают исстари все эти сказки глупым и доверчивым эфемерам? Самое надежное средство маскировки – это убедить всех, что тебя вообще нет и никогда не было. Убедить всех, и простых эфемеров, и старинную папскую инквизицию, и советкое НКВД. А если еще учесть и гипноз с этой ихней… да, телепатией, то вполне свободно можно ходить где угодно, приставая к прохожим солдатам с вопросами: «угостите девушку спичкой»… Ну а особо подозрительных и недоверчивых можно успокоить отсутствием ослиных ушей.

Иван тихонько засмеялся, покрутил головой. Ну и ушлый же народ эти эльфы! Ладно, пора спать…

* * *

Крутится, вертится шпиндель токарного станка, тонкой ломкой ниткой сбегает стружка. Тяжелая туша двенадцатидюймового снаряда вращается, тускло лоснится свежим металлом, и пахнет горячим металлом, и кругом металл, металл, металл…

Иван смотрит на лимб суппорта – последний проход, тут надо быть осторожным, не запороть бы…

«Товарищ военком, мне уже восемнадцать. Уже ноябрь, немцы в Сталинграде, а я тут. Я прошу, я требую отправить меня на фронт. У меня в оккупации девушка осталась, ее выручать надо, ни о чем больше не попрошу вас, пожалуйста, отправьте меня на фронт!»

«Ты же хотел в летное училище, парень» – военком прищуривается – «или раздумал? Сейчас тебя в пехоту послать, рядовым? Десятилетку зачем кончал?»

«Согласен в пехоту, только сейчас»

«Он глуп и упрям» – неизвестно откуда взявшаяся в кабинете военкома королева Элора в роскошном бело-розовом платье сидит в кресле, задумчиво качает золотой туфелькой, положив ногу на ногу – «Он до сих пор не отдал нам Ключ, хотя с ним говорили, как с человеком. Он погубит нас всех, товарищ полковник. Отправьте его на фронт, иначе будет еще хуже»

«А робыть хто буде, Ваше Величество?» – у военкома внезапно появились буденновские усы и украинский акцент – «Покуда мы тут балакаем, станок без пригляду. Вин же запоров снаряд!»

Ивана пронзает ощущение неотвратимой беды, и из кабинета военкома он вихрем несется на завод, через весь город, через проходную. Никто его не останавливает, но Иван во сне четко понимает – не успеть…

В цехе людно, у его станка груда неубранной серо-сизой металлической стружки. Все расступаются, пропуская Ивана. Станок стоит. Он хватает штангенциркуль, уже выставленный на отметку 305 миллиметров. Зазор… Какой громадный зазор…

Тонкие крепкие пальцы берут его за подбородок, вздергивают голову. Руки враз онемели до плеч, висят плетьми. Тамиона в синем халате ОТК презрительно смотрит ему в лицо, лазурные глаза полыхают огнем.

«На что ты годен, ничтожный эфемерский ублюдок?»

Она отпускает Ивана, брезгливо отряхивает пальцы. Берет кисточку, жирно пишет на лоснящемся боку снаряда – «брак»…

Иван проснулся в холодном поту. В полуподвальной комнатке, отведенной ему под жилье, было свежо – прохладный ночной воздух вливался струей в открытое оконце. Где-то недалеко надрывался, голосил петух, ему вторил другой, подальше. В подслеповатых окнах едва розовел рассвет.

Иван сел на постели, поддернул подштанники. Он вдруг почувствовал, что в доме кто-то есть, кто-то посторонний. Впрочем, шпионить он не собирался.

Иван выскользнул в огород, опасливо покосившись мимоходом на стоявшую в углу «вешалку». Хрен ее знает, что за машина… Он славно вымылся ночью в душе, надо сказать, душ оказался отличный – горячий, тугой. Более того, он даже набрался смелости и устроил постирушку в изящном умывальнике, чутко следя за дверью – не войдет ли Тамиона? Но пользоваться их туалетом, размещенным прямо в доме, сержант просто не мог, так давила сияющая ослепительная чистота, серебро и мрамор. Он уже понимал, что все эти прибабахи в основном хитрая иллюзия, но поделать с собой ничего не мог, предпочитая пользоваться старым дощатым нужником, укрытым в густых зарослях высоченной крапивы.

Иван уже пробежал до середины огорода, и вдруг встал, как вкопанный. Среди зарослей крапивы, невидимый со стороны, прямо на земле лежал стеклянный шар, похожий на громадную елочную игрушку, которая в гордом одиночестве украшала новогоднюю елку в интернате, неизвестно как попав в заштатный городок из столицы.

Шар имел в диаметре метра полтора, и сквозь полупрозрачную зеркальную стенку изрядной толщины внутри смутно виднелось какое-то сиденье, или кресло – не разобрать. В передней части шара тонкой линией обозначался круглый люк, в добрую четверть окружности шара, плотно закрытый. Заинтересованный Иван подошел ближе.

Толстые шланги, беспорядочно и бесхозно валяющиеся в зарослях, внезапно ожили, хлестнув по ногам, и через секунду сержант уже валялся на земле, скрученный по рукам и ногам, больно ударившись при этом затылком. Перед лицом его оказался стальной наконечник, украшенный растопыренными кривыми зубьями, как рот громадной пиявки. «Шланг» с наконечником слегка покачивался, как змея, чутко отслеживая каждое движение Ивана. Мама!!!

Топот ног, и стягивающие тугие кольца разом ослабели. «Шланг» с наконечником отвалил в сторону, бессильно растянулся на земле, сомкнув зубья.

– Отставить – негромко произнес голос Киннора. Он рассматривал лежащего старшего сержанта Рабоче-Крестьянской Красной Армии, как любопытный экспонат. С выставки дураков – Ну что, товарищ старший сержант? Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет. А кто без меча – возможно, и выживет.

* * *

– …Тебе же сказали – из дома не выходи – эльф был сердит – Тут кругом охранные системы, неужели не ясно?

– Вы бы хотя таблички поставили: «Осторожно, мины» – вяло оборонялся Иван, потирая плечи, до сих пор саднящие от удавьих объятий «шлангов».

– Еще чего! Свои и так знают, а для незваных гостей это должно быть сюрпризом.

– Ладно, усвоил я, извини за ложную тревогу. Слушай, если не секрет, что за хреновина там торчит?

Киннор помолчал, будто прикидывая – говорить или нет? Видимо, сомнения разрешились в пользу Ивана.

– Капсула это. Летательный аппарат, чтобы ты понял. К нам прибыл советник короля Кассегри, он сейчас у королевы. Попутно продовольствия подкинул, кстати.

Дверь в кабинет королевы распахнулась, и королева Элора, снова свежая и прекрасная, как рассвет, появилась в зале. Нет, не как рассвет – скорее как летняя гроза, Ивану даже показалось, что в воздуже пахнуло озоном. На сей раз королева была одета в серо-зеленый глухой комбинезон. Из-за спины королевы виднелся незнакомый эльф в таком же комбинезоне.

– Киннор, я вас покину, завтрак и обед без меня, к ужину… там будет видно. Все запланированное на сегодня сделать до полудня, не позже. Квартирную хозяйку немедленно отправить в деревню к родне, ну ты знаешь. Смотрите, аккуратно, если что – подправьте гипнонастройку. С этого момента дежурить непрерывно, круглосуточно, оружие держать при себе. Да, возможен визит милиции, так что я на тебя надеюсь. И на Тамиону. Все по полной – гипноз, «жучок», «любопытный» и так далее. Сколько бы ни явилось, хоть все отделение.

– Уровень «соучастник»?

– Если сможете. Если нет – вариант «безразличный». Амнезию не применять.

– Будет сделано, моя королева.

– Уж пожалуйста. Сейчас проколы крайне нежелательны.

Королева Элора повернулась к Ивану.

– Дорогой Иван Семенович, могу я попросить вас об одной очень важной услуге? Без разрешения не высовывать за порог носа, пока его не оторвали.

– Будет сделано, моя королева – вытянулся старший сержант, щелкнув каблуками. Оба присутствующих эльфа неожиданно фыркнули.

– Ваше Величество – без улыбки поправила Элора – «Моя королева» – вот для них.

– Так точно, Ваше Величество – поправился Иван. Менее всего это походило на игру.

– Это хорошо. В противном случае, боюсь, вас пришлось бы погрузить в спокойный, здоровый сон.

– Можно вопрос, моя королева? – подал голос Киннор – Кто нас засек?

Королева помолчала секунду.

– Пока неясно. Скоро узнаем.

Элора и сопровождающий эльф покинули зал. Начальник охраны стоял, перекатывая желваки.

– Что… – начал Иван и осекся. Эльф резко повернулся к нему, глаза светились льдом.

– Тупоголовый эфемер!..

* * *

– Ой, да что ты, доченька, да там же сестра моя, там же все есть – и молочко, и…

– Ничего, ничего, баба Нюра, это же городские гостинцы, чаю попьете там, то-се. Я знаю, в деревне сейчас ой как худо…

– Твоя правда, дочка – бабушка прослезилась – дай бог тебе жениха доброго, по нынешним временам это самое главное.

– Это да, баба Нюра – Тамиона улыбалась ласково-сочувствующе.

Длинный сигнал заставил старушку заторопиться. Хлопнула входная дверь, и сквозь немытые стекла окна Иван наблюдал, как старушка садится в кабину. Эльф Диэль, одетый в поношенную офицерскую форму – ни дать ни взять демобилизованный лейтенантик – устроился в кузове. Грузовой трехтонный ЗИС тронул с места, подняв клубы пыли, покатил по улице и исчез из поля зрения.

Тамиона вошла в зал, переглянувшись с Киннором. Эльф обихаживал оружие – короткий меч, скорее даже кортик. Кроме него, на столе лежал еще странного вида жезл, с утолщениями в разных местах и друзой кроваво-красных камней на конце. Мыслимое ли дело – с кортиком против автоматов…

Иван вдруг с удивлением обнаружил, что переживает за них. Еще позавчера он только пожал бы плечами – кто они ему, «ни вашим, ни нашим»? Да пусть выпутываются как знают! Но вчера вечером кое-что произошло, и старший сержант уже не мог относиться к ним, как к чужакам. Более того…

С момента отбытия королевы ни один из эльфов не проронил ни слова. Вслух, разумеется, так как мысленно они общались между собой весьма интенсивно. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять – Киннор вовсю отдает команды, а все кругом исполняют, перемещаясь неуловимо-стремительно, как умеют делать, пожалуй, только эльфы. То, что они не разговаривали вслух, держа Ивана за мебель, было ужасно. Еще более ужасно было то, что виноват в этом был сам Иван. Ведь говорили ему, просили, как человека! Но самой ужасной была мысль – он погубил всех, и не будет ни Маши, ни… Ежу понятно, готовятся к бою, а он как будто ни пришей кобыле хвост. Да хотя бы оружие дали! Ребята, ну я же не враг…

– Таэль! – вдруг вслух позвал Киннор. Через пару секунд на пороге неслышно возник охранник королевы. Произошел короткий безмолвный разговор. Таэль сделал резкий протестующий жест, Киннор в ответ сверкнул глазами, коротко мотнул головой: «исполнять!». Таэль вытянулся, коротко склонил голову, словно боднул. Повернулся и исчез.