Текст книги "Последнее дело инспектора Палмера"

– Например, что у высших демонов нет друзей? – голос Сильвии обдал Эдмонда холодом.

– Не подумайте, будто я намерен кому-либо сообщать детали вашей личной жизни. К тому же, разве мы с вами не друзья? Так сказала ваша бабушка!

Эдмонд почувствовал себя полным идиотом после этих слов. Усугубляло состояние дикой неловкости то обстоятельство, что демоническая девушка не отвечала, а молча буравила Эдмонда изучающим взглядом.

– И потом, Ллойд первым начал, – поспешил добавить Эдмонд, ощущая как кровь прилила к лицу. – Я не считаю, что страх является в его случае оправданием.

– Но вам все-равно нужна моя подпись?

– Возможно, мне удастся обойтись без нее, но я ничего не могу обещать.

– Было бы замечательно, если бы вам удалось.

Эта фраза кольнула Эдмонда трогательным простодушием, и он лишь кивнул в ответ. Сильвия подошла к двери и выпустила Эдмонда на улицу.

Инспектор Палмер спустился по ступенькам и поймал себя на сильном желании что-то сказать Сильвии. Но что именно, он и сам не знал.

– Мисс Тэнтоурис, в следующий раз, если вас кто-нибудь обидит, вы сразу приходите ко мне в кабинет. Будем решать все мирно.

– Хорошо. До свидания, – отозвалась она и закрыла дверь.

– До свидания, – ответил Эдмонд бессловесному дверному полотну.

Он развернулся и пошел к станции. И к шуму ветра, играющего в кронах деревьев, примешивалась тоскливая, но прекрасная мелодия, которая аккорд за аккордом заполняла сердце рассудительного инспектора Палмера.

Глава 4. «Смерть науке»

Эдмонд толкнул дверь знаменитого бара «Смерть науке». Ему в уши немедленно ударила разноголосица и громкая музыка, свидетельствующие, что в эту пятницу он пришел позже обычного. Но после ужина в семье Тэнтоурисов инспектор Палмер как никогда нуждался в приеме пары кружек чудесного цветочного эля. Поискав за столиками своих верных товарищей, он обнаружил, что Джон и Саймон по традиции разместились за их любимым столиком. Расположенный недалеко от сцены, он позволял обращать внимание на стоящие выступления и в то же время был прикрыт от общего шума поднимающейся на второй этаж широкой деревянной лестницей.

Подойдя ближе, Эдмонд заметил, что возле Саймона сидит смазливая блондинка с отсутствующим взглядом. Она приклеилась к нему вплотную и восхищенно смотрела своему избраннику в рот. Рядом с Джоном на столе уже стояли две глиняные кружки, увенчанные толстыми пенными шапками.

– Всем привет, – поздоровался Эдмонд и опустился возле Джона.

– Дошел-таки до товарищей! – с наигранной обидой произнес Саймон, но широкая улыбка и довольный взгляд говорили об обратном.

Джон лишь добродушно улыбнулся и протянул руку.

При взгляде на Саймона в глаза сразу бросались невероятно атлетическое телосложение и задорный, но опасный взгляд профессионального мастера боевых единоборств. Эдмонд мог биться об заклад, что Саймон был способен на любой подвиг – сесть на шпагат, поднять тяжеленную гирю сто раз или пройтись по натянутому канату. Саймон был спортсменом до мозга костей и имел звание мастера спорта по древнему боевому искусству тэй-го.

Джон работал на кафедре нечеловеческой разумной жизни. Жизнь эта состояла из сексуально озабоченных сатиров, вечно пьяных леших, обворожительных ведьм и целой армии безобразных чудищ, обитающих в глубоких ущельях и непролазных чащах Таинственного леса. Непростой объект исследований требовал сомнительных методов, использование которых и привело к навешиванию на Джона и его коллег ярлыков маргинальности и антинаучности. Доказывая наличие у представителей нечистой силы иррационального мышления, Джон с коллегами пришли к неожиданному выводу. Они выдвинули тезис, согласно которому понять разум чудовищ рациональными методами вовсе невозможно. Такая позиция на первых порах вызывала удивление и порывы агрессивной научной критики. Но Джон проявил такое упорство в отстаивании своей точки зрения, что руководство Института махнуло рукой, а к сотрудникам кафедры прочно прилипла дурная слава.

Как это ни банально, с ребятами Эдмонда свела работа. И Джон, и Саймон в свое время становились участниками межрасовых конфликтов. Вспыльчивый и быстрый на удар ногой в ухо Саймон решил померяться силами с одним демоном. Джон же был участником пьяной драки с каким-то сатиром. Так как сатира нельзя было причислить к людям, то бюрократический механизм направил материалы этой потасовки в Отдел Эрика Дельмонта. Джон сразу привлек внимание Эдмонда потрясающим даром рассказчика, соединенным с глубокими познаниями об удивительном бытии нечистой силы. Саймон же обратил на себя внимание нацеленностью на результат, которая роднила его с самим Эдмондом. Но главной причиной, заставившей инспектора Палмера подружиться с ребятами, являлась общая для троицы терпимость к расовым, да и всем прочим, различиям. Саймон ценил силу и принципиальность, потому очень уважал демонов. Джон же настолько погряз в общении с существами, которые кардинально отличались и от людей, и от демонов, что порою путал первых со вторыми.

– Не думай, что ты начнешь посасывать эль как ни в чем не бывало, – Саймон указал на две кружки. – Мы с самого начала брали на троих, так что тебе придется нас догонять!

Эдмонд усмехнулся и, взяв кружку, с вожделением принялся пить прохладный эль, который плотным сладковатым нектаром растекался по горлу. Он оторвался от нее только тогда, когда от первоначального объема осталась половина.

– Ого! Молодец! Так держать! – Саймон торжествующе сжал над головой огромный жилистый кулак так, словно его друг победил в финале соревнования.

– У кого-то был тяжелый день, – ухмыльнулся Джон, изучая Эдмонда уже изрядно окосевшими глазами. – Хоть это предложение и не в моем стиле, но может стоит для начала перекусить?

– Я уже ужинал.

– Где же? Столовая давно закрыта.

– В одном демоническом семействе.

Саймон ударил кулаком по столу и обратился с горделивой улыбкой к своей спутнице, которая пока хранила молчание:

– Джесси, имею честь познакомить тебя с удивительным человеком, который дошел до такого уровня профессионального мастерства в своей области, что… – он выдержал торжественную паузу, -… превратился в демона!

Он расхохотался, вызывая у блондинки смущенную улыбку.

– Знакомься, эксперт по улаживанию конфликтов – Палмер, – Саймон по давней привычке называл друга исключительно по фамилии, считая ее более благозвучной.

– Эдмонд, – вежливо привстал Эдмонд. – Рад знакомству с такой очаровательной барышней. Вы украшение нашего столика и этого вечера.

– Джессика Ньюсорт, – представилась она, зардевшись румянцем.

– Эй, эй! Не включай свое знаменитое обаяние! – грозно нахмурил брови Саймон, но тут же снова громогласно расхохотался, заставляя обитателей соседних столиков с любопытством оборачиваться.

– Вы способны употреблять их еду? – недоверчиво протянула Джессика.

– Я же говорю, что он – демон, – прошептал Саймон, касаясь уха Джессики губами. – Он умеет все, что и они. И даже больше! Палмер вполне способен вести курсы для демонов по правильному поведению в их среде!

Эдмонд решил пожалеть Джессику. Как и все избранницы Саймона, она не отличалась умом и с трудом понимала иронию. Опыт показывал, что ее хватит не больше, чем на полгода. За это время все эти ветреные девчушки, покупающиеся на бравурный нрав и большие мускулы Саймона, понимали, что спорт и узы товарищества многократно превышают его способности ухаживать за прекрасным полом, не говоря уже об умении прислушиваться к ничего не значащим для него девичьим переживаниям.

– Все не так печально. Я ел не демоническую еду.

– Ты заставил их приготовить тебе овощной суп? – вытаращился Саймон.

– Не бери в голову, – отмахнулся Эдмонд.

Он снова приложился к кружке, допив ее до дна.

– Вы не боитесь работать с ними? – спросила Джессика.

Эдмонд открыл рот, но Саймон ответил за него:

– Сейчас он скажет свою знаменитую фразу.

– Да, да, – поддержал Джон. – Гениальные слова, которые, к сожалению, никогда не будут опубликованы, потому что наше общество пока не достигло такой толерантности.

Джессика беспомощно переводила взгляд с Саймона на Джона, а затем – на Эдмонда.

– И какие слова? – спросила она осторожно.

Саймон и Джон издевательски ухмыльнулись.

– Они почти как люди, – ответил Эдмонд только для того, чтобы не мучить Джессику.

Та не была мастером контроля эмоций и смотрела на Эдмонда с явным недоверием.

– Вы шутите?

– Здесь ключевое слово "почти", сладенькая, – Саймон погладил ее по голове. – В него можно засунуть все эти превращения, жажду крови и прочую жуть, о которой нам остается только догадываться.

– Призываю вас, милая леди, не верить этому громкоголосому атлету, – заметил Джон. – У нас четверть кафедр совмещенные, так что не только Эдмонд работает вплотную с демонами. На самом деле, проведя шесть лет бок о бок с нечистью, я понял, что расовые различия порой не превышают внутривидовых…

Джессика снова нахмурилась и вопросительно посмотрела Саймона.

– Джон имеет в виду, что порой люди сильнее отличаются друг от друга, чем демоны от людей, – объяснил Эдмонд растерянной девушке.

– Конечно! – засмеялся Саймон. – Да он уже и не различает, кто где! После жития в одной пещере со огнедышащим восьмиглавым драконом любое существо тебе человеком покажется, кто с одной головой! Вот скажи, Джон, за тем столиком кто сидит?

– Перестань, Саймон, – беззлобно отозвался Джон. – Мы еще не достигли идеального баланса. Этот бар посещают только люди.

Им принесли еще три кружки ароматного эля и бокал вина для Джессики.

– Эдмонд, скажите, а правда, что они все – вампиры?

Инспектор Палмер подумал, что нынешняя подруга Саймона, как и все предыдущие, обладала способностью закручивать вокруг своих нелепых мыслей душевную активность друзей.

– Не все, – ответил Эдмонд спокойно. – Только самые сильные. И то, как правило, могут держать себя в руках.

– Как правило! – не мог перестать хохотать Саймон. Из его глаз полились слезы. – Ой, не могу…

Затем он прочистил горло и заметил невозмутимо:

– Джесс, Палмер говорит правду. Ему можно верить. Они знают меру, как и мы все. А так как после двух кружек понятие "мера" расплывается, то лучше все-таки не ночевать с ними в одной палатке.

– Говорят, что они могут превращаться в чудищ! – продолжала Джессика.

– Не знаю, не видел, – ответил Эдмонд, не сумев скрыть раздражения.

Почему-то сегодня расспросы про страшных демонов утомили его раньше обычного.

Саймон хоть и не обладал аналитическим умом друга, но привычка предугадывать действия противника научила его очень тонко чувствовать настроение собеседника. Он бросил на товарища понимающий взгляд и сказал Джессике ласково:

– Сладенькая, неужели ты думаешь, что Палмер скажет тебе всю правду? Это же может поколебать священный баланс! Каждый день он подписывает по одному обязательству о неразглашении. Оттого у Палмера и такая огромная зарплата.

Джессика погрустнела.

– И потом, если тебе интересны чудовища, то спроси Джона. Нечисть и даром здесь никого не волнует. Потому никому и в голову не придет засекречивать тот факт, что Змей Горыныч пару веков назад съел какую-нибудь деревеньку за неуплату дани в виде молоденьких девушек на выданье!

Он разразился смехом, наслаждаясь собственной шуткой. Саймон вообще находил наиболее забавными свои собственные остроты.

– А вам не страшно работать с настоящими чудовищами? – Джессика, к облегчению Эдмонда, переключила внимание на Джона.

Джон на какое-то время задумался, а потом произнес, обратив на Джессику затуманенный взор:

– Ужас, порождаемый этими существами, уравновешен их очарованием. Ровно в такой же степени, в какой наша жестокость ограничена нашей добротой. Эти качества представителей нечистой силы неотделимы друг от друга. В каждой русалке или ведьме живет невероятный дуэт страха и прелести, понять который человеческий разум не в силах.

– Ничего себе!– глаза Джессики округлились.

Эдмонд слышал прозвучавшую сентенцию много раз, но все-равно поразился искренности эмоций своего увлеченного друга.

Глаза Джона увлажнились, а голос наполнился страстными интонациями.

– Вот взять русалок, – вещал он возбужденно. – Их верхняя половина, та что выше талии, настолько изумительна, что нельзя глаз оторвать. Роскошные густые волосы, большая упругая грудь. А глаза какие! А смех! Вы бы слышали, как заливисто они смеются. Словно мелодичное журчание ручейка. Но когда смотришь на их хвост, то спрашиваешь себя: как можно лишить такую красоту самой возможности… – он чуть смутился, – выразить себя в любви?!

– Но как же вы боритесь с их чарами? – озадаченно уточнила Джессика.

– Это безумно тяжело! – Джон страдальчески закатил глаза. – Вы и представить себе не можете, как неимоверно трудно выдержать зов их эротичности, не поддаться желанию заключить их в объятия, когда они поют свои песни! Никто из людей никогда так не пел! Но я должен только смотреть и изучать. Только смотреть и изучать, – пробормотал Джон.

Все затихли и какое-то время молчали, созерцая охваченное волнением лицо Джона. Первым решился нарушить тишину Саймон.

– Расскажи про импотенцию сатиров, – ухмыльнулся он.

– Да. Их неугасимая эрекция и маниакальная одержимость женской красотой проистекает из того факта, что они не могут совершить половой акт и вынуждены бесконечно мучиться от терзающей их эротической энергии!

– Разве они не опасны?

– Опасны. Они все чертовки опасны.

– Но как же вы тогда не боитесь изучать их?

Джон отмахнулся от вопроса Джессики, как от ничего не значащей глупости.

– Это целый мир, – произнес он, ни на кого не глядя и в этот миг напоминая сумасшедшего. – Проклятое измерение, вобравшее в себя все наши пороки, всю силу животной страсти и подсознательного стремления раствориться во всесильной природе!

– Но откуда же они взялись? – Джессика была целиком поглощена завораживающим рассказом Джона.

Джон будто вышел из транса и посмотрел на подругу Саймона осмысленным взглядом.

– Думаю, мы этого никогда не узнаем, – ответил он.

– Но вы же проводите с ними так много времени. Я слышала, что часть из них обладают разумом и речью. Они сами не говорили вам, откуда они произошли?

Джон усмехнулся.

– Их это не интересует. Они просто живут. Мне порой кажется, что мы и демоны лишь жалкая пародия их яркой и чувственной жизни…

– Ха, пародия? – Саймон встал на свой любимый конек. – Не спеши покупаться на эти бредни, Джесс! Это они какая-то кривая пародия на нас. Скажи-ка, на каком языке они разговаривают?

Джессика переводила любопытный взгляд с Саймона на Джона.

– На человеческом, – нехотя ответил тот. – Да, у них нет своего языка, и что?!

– И своей культуры! – добавил Саймон.

– У них такая культура, что… – начал было Джон.

– Ну да, ну да, которая целиком вращается исключительно вокруг людей и демонов. Они же испокон веков только тем и занимались, что пугали и губили нас!

Эдмонд подумал, что выпитый алкоголь все-таки заставил Саймона покрасоваться. Это выглядело забавно для человека, знающего историю появления в голове спортсмена всех этих мыслей. Когда-то именно Джон рассказывал им особенности жизни нечистой силы за этим самым столиком. И вот теперь его же слова и проливает ему на голову псевдоинтеллектуальным дождем Саймон.

– И как же ваша дама сердца отпускает вас ко всем этим нимфам? – спросила Джессика осторожно.

– Его дама сердца сидит на берегу Темного озера вот с таким хвостом! – расхохотался Саймон.

– К сожалению, у меня нет девушки, – ответил Джон. – За все надо платить. Полагаю, это справедливая цена за возможность изучения Таинственного леса. Я предан нечистой силе всей душой и не думаю, что хоть одна здравомыслящая особа будет отпускать меня туда.

– Как жаль. Было бы здорово, если наша компания включала в себя побольше девушек. Было бы веселее!

Эдмонду резанули слух слова "наша компания", но он промолчал.

– А вы, Эдмонд, наверняка, встречаетесь с какой-нибудь красавицей?

– Почему вы так думаете? – инспектор Палмер очнулся от размышлений.

– Ну, Саймон говорил, что ваше обаяние не знает границ, – она чуть смутилась.

– Я применяю его только в работе, – Эдмонда утомляла настырность девушки, но он не видел причин сердиться на нее, понимая, что неглубокий ум более всего любит погружаться в наблюдение над чужой личной жизнью.

– Палмер снова скромничает, – ожидаемо загоготал Саймон. – Один раз он забыл выключить его после трудового дня и подцепил самую роскошную девицу в институте! После тебя, конечно, – поспешно добавил он, обнимая Джессику.

– Что не помешало этой стервозной особе бросить его после того, как она отошла от чар и сообразила, с кем в реальности имеет дело, – добавил Джон.

– Спасибо за поддержку, – беззлобно усмехнулся Эдмонд и приложился уже ко второй кружке, чувствуя, что его нервы, оголенные сегодняшними волнениями, обволакиваются густым, как пивная пена, туманом.

– И что это за барышня? – по виду Джессики было очевидно, что беседа наконец зашла в беспокоящую ее тему.

– Анна Гранцвальд, – произнес Эдмонд когда-то драгоценное для себя имя.

– Анна Гранцвальд? Племянница ректора? С золотистыми волосами? Которая руководит культмассовым отделом и солирует в хоре?

– Да, – подтвердил Саймон. – Ух, и редкостная же стерва! Жалко, что не Палмер ее бросил. Должен же хоть кто-нибудь поставить эту нарциссическую псевдобогиню на место!

– Да, все от нее без ума, – неумело скрывая зависть, произнесла Джессика. – А почему вы расстались?

– Так, так, не дави на Палмера, – изобразил дружескую заботу Саймон. – Ему больно говорить об этом… Потому за него все расскажу я! – он снова дико заржал. – И потом мой доклад будет гораздо объективнее. Я-то все видел со стороны.

– Спасибо, друг, – с убийственной иронией отозвался Эдмонд.

– Друзья для того и нужны.

– Здесь я вынужден поддержать вашего возлюбленного, мисс, – обратился к Джессике Джон. – Кроме времени, единственным способом залатать разбитое сердце является разжевать брошенному, что его пассия – самый настоящий монстр.

– Более ветреной, самовлюбленной и эгоистичной особы мы с Джоном не встречали, – авторитетно подтвердил Саймон.

– Не верьте им, Джессика, – чуть грустно заметил Эдмонд под воздействием выпитого. – Анна просто ошиблась в выборе. Мы не подходили друг другу. Я вообще не самая лучшая партия для кого бы то ни было, потому как меня очень мало что интересует в этом мире. Разумеется, такой яркой девушке было трудно…

– Началось! – в один голос недовольно прогудели Джон и Саймон. – Снова самокопания…

– Нашему Палмеру регулярно поступают предложения о работе в более почетных административных подразделениях Института, – сообщил Саймон. – И этой стерве хватало наглости требовать, чтобы он занял должность, которая бы больше подходила другу такой великосветской особы!

– Для нее мужики – не более чем платья, которые должны лишь подчеркивать ее красоту. Я бы вообще наливал во всех институтских барах каждому несчастному, кто попал в ее лапы, – добавил Джон.

– И на кого она променяла нашего замечательного Палмера? – Саймон презрительно скривил губы. – На этого ползучего хмыря Майкла Стерлинга, который занимает должность десятого помощника ректора, но при этом мнит себя высокопоставленной персоной, тьфу!

Эдмонду была не особо приятна эта тема, потому он подозвал официанта и стал что-то выяснять по поводу наличия закусок и их сочетаемости с разными сортами эля. Друзья поняли этот маневр и затихли. Но менее догадливая Джессика не удержалась от распирающей ее информации:

– А я слышала, что мисс Гранцвальд недавно с ним рассталась.

– И поделом ему!.. – обрадовано воскликнул Саймон, но тут же замолк, поняв страшный смысл произнесенных его девушкой слов. – Палмер, сделай вид, что ты ничего не слышал.

– Меня не волнует ее личная жизнь.

– Кстати, – даже многозначительный взгляд Саймона не мог остановить жажду Джессики поделиться сплетнями, – у меня есть одна подруга. И она знакома с близкой подругой Анны. Так вот, она рассказала, что в последнее время Анна стала очень хорошо отзываться о своем бывшем, надо думать о вас, Эдмонд. Якобы это и послужило окончательной причиной разрыва.

Вдруг взгляд Саймона прояснился.

– Хм. Я вот смотрю весь вечер на нашего Палмера и пытаюсь понять, где я уже видел это одухотворенное, немного грустное выражение лица, недопустимое для нормального взрослого мужика, – медленно произнес он. – А потом мне в голову приходит мысль, что инспектор Эдмонд Палмер знает все, что происходит в Институте. Так, на всякий случай. Уж не в курсе ли он этого разрыва? И не влюбился ли он в мисс Самопревозношение по новой?

– Не исключено, – икнул Джон.

– Не говорите глупостей, – отмахнулся Эдмонд.

– А почему вы не захотели перейти на более высокую должность? – не унималась Джессика. – Наверное, мисс Гранцвальд могла попросить ректора помочь. Многие бы мечтали о такой возможности!

Эдмонд поморщился. Было видно, что особенности чужих отношений занимали Джессику не в пример сильнее, чем какие-то мифические способности демонов или культура непостижимых обитателей Таинственного леса. Саймон не смотрел на своего друга и сосредоточился на разглядывании зубочистки. Выглядел он виновато.

– Мне нравится та работа, которой я сейчас занят. Это интересное и очень ответственное дело, – резко ответил Эдмонд.

– Но как же подвиг ради любимого человека? Почему вы не могли пойти на уступки? Это же так важно в отношениях!

– Инспектор Палмер не идет на уступки, – в шутливом тоне продекламировал Саймон, чтобы хоть как-то смягчить ситуацию.

– Потому я и говорю, что это целиком и полностью моя вина, – ответил Эдмонд.

– А вы не хотите ее исправить? – у Джессики загорелись глаза.

– Ты говоришь с Палмером так, словно он человек, а не маскирующийся под оного демон, – Саймон взял Джессику за руку. – Давай оставим его в покое и потанцуем?

Он почти силой вытащил девушку из-за стола и закружил в танце.

Эдмонд приступил к третьей кружке. Они с Джоном посмотрели друг на друга, собираясь по традиции обсудить разумность выбора своего друга. Но обменявшись понимающими взглядами, не стали этого делать. Все было ясно без слов.

– Но ты и впрямь очень задумчив сегодня, Эдмонд, – заметил Джон, с расслабленной улыбкой наблюдая за танцующими парами.

– Один вопрос не дает мне покоя.

– Может быть, я могу чем-то помочь?

– Ну, не знаю… Может быть и сможешь. Ты когда-нибудь встречался с нечистью, которая не была до этого описана в научной литературе и от которой можно было ожидать чего угодно?

– И да, и нет, – улыбнулся Джон. – Вся нечистая сила давно описана и классифицирована. Но с другой стороны, этот факт нисколько не отменяет того, что от любого ее представителя, даже самого известного, можно ожидать любой выходки. Иррациональная природа делает их поведение непредсказуемым. А в чем беда? Встретился с каким-то новым, доселе юридически неопределенным, конфликтом?

– Все гораздо проще. Конфликт самый обыкновенный. Но его участник – высший демон. И вчера я понял, что глубоко заблуждался, думая, будто неплохо уяснил себе повадки демонов. Этот субъект – полная загадка. Не знаю, что с ним, точнее с ней, делать…

– Высший демон? – Эдмонду показалось, что Джон произнес эти слова каким-то очень странным тоном. – Да… непростой вопрос.

Эдмонд вперился в друга изучающим взглядом, но Джон к его удивлению избегал смотреть товарищу в лицо.

– Ты что-то знаешь о высших демонах?

Джон пожал плечами.

– Джон!

– Мои подопечные рассказывали мне о тех демонах, что отмечены печатью особой силы…

– Может, расскажешь поподробнее?

– Не думаю, что тебе стоит обращать внимание на байки нежити.

– А все-таки? – настаивал Эдмонд.

Джон не ответил.

Когда Саймон с Джессикой вернулись, она уже не возобновляла попыток допросить Эдмонда. Наверное, спортсмен провел с ней воспитательную беседу. Они еще долго обсуждали какие-то институтские сплетни, будущее магической науки, а также прочие вопросы космической важности. Веселость вечеринки с этого момента пошла вверх. Эдмонд несколько удивленно отметил, что еще месяц назад известие о том, что Анна осталась одна, да еще и вспоминает его теплыми словами, наполнило бы его сердце мучительным томлением. Но то ли веселость друзей, то ли повышенное количество эля сделали свое дело – он не ощущал по Анне никакой тоски.

Только одно обстоятельство омрачило конец вечеринки. Пожимая на прощание Эдмонду руку, почти не стоящий на ногах Джон прошептал ему в ухо заплетающимся языком:

– Эдмонд, тебе надо поскорее заканчивать это расследование.

– Из-за высшего демона?

– Да.

– Почему бы тебе просто не поделиться со мной теми байками, которые рассказали тебе твои лешие и русалки? – попросил его Эдмонд в надежде, что пьяное состояние друга позволит тайне сорваться с его уст.

– Просто поверь мне. Я не могу сказать тебе правду, потому что те леденящие душу истории об их проделках, которые поведали мои лесные товарищи, совсем не та приправа, что подходит супу расовой терпимости. Тебе это стоит знать в последнюю очередь. Разве ты хочешь смотреть на демонов, как на чудовищ?

Эдмонд вглядывался в лицо друга, пытаясь понять, не шутит ли он.

– Там, в глубине Таинственного леса, – прошептал Джон, посмотрев на него удивительно трезвым взглядом, – самые сильные демоны могут позволить себе принять тот облик и творить такие дела, которые лежат бесконечно далеко от света человеческого разума. Нечисть наблюдает за темной стороной их жизни сотни лет.

– Неужели, высшие демоны настолько ужасны, что их боится даже нечистая сила?

– Нет. Все гораздо хуже! Они настолько ужасны, что нечисть восторгается их способностью выходить за пределы здравого смысла и звериной жестокости. Сложно описать это словами. Я и сам толком не понимаю, что там происходит. Но тебе лучше держаться от нее как можно дальше!..

Вернувшись домой, лежа в постели и наслаждаясь легким опьянением, Эдмонд никак не мог забыть слов Джона. Чтобы отвлечься, он сосредоточился на иной мысли, подумав о том, почему Саймону могло показаться, что он влюбился? Все-таки борец не так хорош в своей знаменитой интуиции, как Эдмонд полагал раньше, раз сказал такую глупость. И кому вообще нужны эти золото волос и янтарь глаз?

Сон, которому это направление размышлений пришлось по вкусу, быстро и без борьбы одолел нетрезвое сознание Эдмонда. Соглашаясь с его выводами о глупости слов Саймона, он рисовал образ совсем иной. Темноволосая, зеленоглазая и излучающая смертельную опасность девушка, похожая на воспетую Джоном лесную нимфу, играла в потаенных пещерах и дремучих чащах с Эдмондом в прятки. И он ловил ее снова и снова…

Глава 5. Страхи Ллойда

Выходные инспектор Палмер старался проводить таким образом, чтобы ни единой минуты из них не было потрачено на бессмысленные развлечения, которым любило предаваться большинство сотрудников и студентов. Эдмонд вставал по будильнику, заведенному всего на час позже обычного, и после плотного завтрака отправлялся на прогулку по живописным тропинкам Таинственного леса, благоразумно держась подальше от его глубоких областей. Пока ноги несли его вперед, он со всех углов и точек зрения осмыслял накопившуюся за неделю информацию. Затем инспектор обедал и до позднего вечера зависал в институтской библиотеке, погружаясь в воссозданную воображением картину прошедших столетий.

Несмотря на столь выверенный график, не допускающий нападения на ясный ум инспектора Палмера ненужных эмоций, в его мыслях безраздельно властвовала мисс Тэнтоурис. В эти выходные Эдмонду никак не получалось сосредоточиться на содержании любопытнейшей монографии, описывающей скрытые причины последней Великой войны людей и демонов. Текст этой работы, за которой Эдмонд охотился последний месяц, виделся Эдмонду скопищем букв и предложений, смысл которых он никак не мог воспринять. Инспектору Палмеру приходилось применять чудовищные усилия, чтобы не отвлекаться на соблазнительные картины, бесцеремонно врывающиеся в его сознание. Сверкающие темно-зеленые глаза, чернильно-черная шелковистая река, обнимающая красивую шею, и милые перышки на тонких плечах преследовали инспектора неотступно.

Придя в понедельник на работу и выпив традиционную чашку крепкого сладкого кофе, он вытащил из сейфа злополучную папку и обреченно уставился на нее. "Человек Л. Ворфстоун – демон С. Тэнтоурис".

– Что же мне с тобой делать? – спросил он у пустого кабинета.

Он обещал Старику проникнуть за завесу тайны высшего демона, Ллойду – взять поведение обидчицы под контроль, а самой Сильвии – закрыть дело. Ах да! Еще обещал бабушке Адель, что не даст обожаемую прапра…– внучку в обиду. Можно ли все это сделать одновременно? И демоническая бабушка и Сильвия обрадуются, если он закроет дело. Что касается Ллойда, то Эдмонд может просто присматривать за Сильвией, чтобы она не натворила дел. Ведь Ворфстоун сам просил не инициировать с его участием никаких проверок. Вопрос заключался в том, насколько серьезно он должен отнестись к заданию Эрика? Эдмонд не чувствовал в себе готовности забыть мисс Тэнтоурис, а значит косвенно выполнял указание Дельмонта. Ведь с каждой встречей инспектор Палмер узнавал о ней все больше и больше настораживающих сведений.

Размышления инспектора прервал робкий стук в дверь.

– Войдите.

Дверь приоткрылась, и в нее просунулась голова Ллойда.

– Инспектор Палмер, вы говорили, что вас можно побеспокоить в случае обострения обстановки! – выпалил он дрожащим голосом.

– Да, разумеется. Не стой на пороге, Ллойд, проходи. Присаживайся.

Эдмонд вышел из-за стола и пожал нерешительному математику руку. Его ладонь была мокрой и холодной, намекая на нешуточное волнение.

– Что случилось, Ллойд? – Эдмонд нацепил фальшивую улыбку.

– Она снова хотела сделать это, – начал Ллойд. – Я еле дотянул до утра…

– Давай по порядку. Ты говоришь про мисс Тэнтоурис?

– Да! Она хочет выпить моей крови!

Нарушая свою знаменитую невозмутимость, Эдмонд одарил Ллойда недоверчиво-снисходительным взглядом. После неудобств, перенесенных Сильвией в пятницу, не говоря уже про подразумевающуюся взбучку от суровой матери, Эдмонд не мог поверить, что она могла захотеть пережить все это снова.

– Ллойд, послушай… – начал ласково Эдмонд.

– Мне не показалось! Она все выходные следила за мной. Я пошел прогуляться и обдумать одну математическую проблему в Таинственный лес. Я так частенько делаю, когда надо сосредоточиться.

– Я тоже, – автоматически поддержал его Эдмонд, привычно синхронизируясь с Ллойдом и попадая тем самым в доверие "клиента".

– Я так задумался, что не заметил, как стемнело. А когда стал возвращаться в общежитие и случайно обернулся, то увидел ее. Здесь не могло быть никакой ошибки. Она преследовала меня до самых дверей! Даже когда я выглянул в окно, то видел, что она стоит и улыбается. Она смотрела так страшно! Это невыносимо, инспектор. Вы должны помочь мне! Этот демон сожрет меня и не подавится! Наверное, из-за того, что ваше расследование причинило ей какие-то неудобства, она затаила на меня обиду.