Текст книги "Нулевой километр"

Ольга Сергеевна, счастливая и как будто помолодевшая, сидела перед письменным столом и боязливо водила мышкой. Костя десять раз объяснял ей, что испортить компьютер, нажав не на ту кнопку, невозможно, но она все равно опасалась сделать что-нибудь не так и сломать эту неведомую дорогую машину. Старенький компьютер с трубочным монитором не стоил ни копейки и перекочевал к ней со стола уволенной из «Хрустального дома» за безграмотность секретарши, но для Ольги Сергеевны этот тихо гудящий аппарат был чем-то вроде синхрофазотрона.

Костя пристроился рядом, на соседнем стуле. Олег сидел напротив и с любопытством наблюдал, как проходит первый урок компьютерного ликбеза. На экране монитора светилась поисковая страница Рамблера.

– Костенька… – спросила Ольга Сергеевна, не отрываясь от экрана, – а мышка не может током ударить?

Олег прыснул со смеху и закрыл рот кулаком, изображая внезапный приступ чихания. Костя бросил на него быстрый взгляд.

– Да что вы, Ольга Сергеевна… Какой здесь ток… Ведите стрелку к этому окошку… вот так… И теперь в этой строчке введите объект поиска.

– Что ввести?

– Ну… Любую тему, которая вас интересует. Напишите «погода» – появятся ссылки на погоду. Напишите «ангина» – найдете, чем лечиться. Я не шучу, серьезно!

– Невероятно… – пробормотала Ольга Сергеевна и одним пальцем стала набирать на клавиатуре какие-то слова. На пишущей машинке она печатала быстро и всеми пальцами, но компьютерной клавиатуры все еще побаивалась.

– Э-ве-ли-на Ган-ская? – по слогам прочитал Костя появившиеся в поисковом окне слова.

Ольга Сергеевна подняла указательный палец:

– Муза, а потом супруга Бальзака.

– А-а-а… Теперь нажимайте.

– «Enter», да? Нажимаю…

На экране появился список найденных документов. Костя откинулся на спинку стула.

– Ну вот, девятьсот восемьдесят девять статей.

Глаза Ольги Сергеевны вспыхнули детским восторгом:

– Фантастика!

– Я же обещал, что научит… – подал голос Олег. – Да, главное чуть не забыл. Вот вам деньги за август.

Он протянул Ольге Сергеевне конверт, и та приняла его с застенчивой улыбкой, пробормотав слово «спасибо», дважды запнувшись. Идиллию нарушил резкий звонок в дверь. Олег поднялся.

– О, роботы диван привезли… – он указал на конверт, который Ольга Сергеевна продолжала неуверенно держать в руках. – Прячьте.

Ольга Сергеевна еще раз взглянула на конверт, с трудом свыкаясь с мыслью, что эти огромные для нее деньги даются ей просто так, ни за что, и она имеет право распоряжаться ими по своему усмотрению. У нее была даже мысль не тратить их и складывать в одном месте. Вдруг окажется, что произошла какая-то ошибка, и деньги придется вернуть? Лучше жить по-прежнему бедно, не боясь оказаться должницей, чем пожить на широкую ногу и остаться в неоплатном долгу. Впрочем, Олегу можно верить… Из прихожей послышался голос с сильным восточным акцентом. Ольга Сергеевна торопливо спрятала деньги в ящик стола.

– Диван в спальню несите. Пианино не заденьте! – командовал Олег двумя грузчиками из Киргизии. Те, пыхтя и отдуваясь, заволокли массивный диван в гостиную и начали его разворачивать. Диван чиркнул по стене, вновь украшенную старыми парижскими фотографиями, которые на новеньких фисташковых обоях смотрелись как надетый поверх джинсов фрак. Одна фотография качнулась, Ольга Сергеевна всполошилась:

– Осторожнее, картиночки мои!

– Давайте помогу вам! – Костя вскочил с места, придержал диван и помог засеменившим на месте грузчикам нацелить его на дверной проем.

Наконец диван был водворен в спальню и уставлен около той самой стены, которую в свое время так усердно долбил Юрец. Сейчас ниша была закрыта обоями, и найти тайник на глаз не представлялось возможным. «Замучается бабка туда-сюда обои отклеивать… – подумал Олег, – хотя сделает, наверное, дыру, завесит какой-нибудь фотографией… Положила бы деньги в банк, куда проще… Хотя кто из этих бабулек доверяет банкам?»

Олег придвинул диван вплотную к стене, вышел из спальни и доложил:

– Все, Ольга Сергеевна, поставили.

– Ну и слава богу! А то я уж собиралась на полу спать. Спасибо, Олежек.

Грузчики безмолвно, как самые настоящие роботы, вышли из квартиры. Олег посмотрел на часы:

– Ольга Сергеевна, вы извините, нам тоже пора.

– Какие извинения, дорогие мои, бегите, бегите… Костенька, кажется, я во всем разобралась, но если что-то будет непонятно, я позвоню. Ладно?

– Звоните, конечно.

Ольга Сергеевна вышла с ребятами в прихожую и от избытка сердечности приложила руку к груди.

– Мальчики, но Париж – это такой восторг! Как же я теперь понимаю Михаила Афанасьевича Булгакова! Он безумно хотел поехать в Париж, это было мечтой всей его жизни, но советское правительство запретило ему выезжать. Так, он в тридцать третьем году, когда писал «Жизнь господина де Мольера», просил в письме своего эмигрировавшего брата Николая подробно описать ему памятник Мольеру, который стоит на улице Ришелье. И брат выслал ему фотографию с полным описанием памятника. Михаил Афанасьевич своими глазами этого так и не увидел… – Ольга Сергеевна возвысила чуть задрожавший голос: – А я была на улице Ришелье и видела этот памятник! Представляете, мальчики?

Мальчики переглянулись и принялись отступать к двери – сердечные излияния профессорши начали утомлять даже более терпеливого, чем Олег, Костю. Ольга Сергеевна двинулась за ними:

– Вы столько для меня сделали! Я вам так благодарна…

– Да это все Олег… – отозвался Костя уже с лестничной площадки.

– Да… – подтвердил Олег, не забыв, как положено, смущенно потупиться.

– Костенька, ты тоже столько мне объяснял… Но скажи, компьютер – это не вредно? А то у меня какие-то искры перед глазами.

– У вас просто монитор старый, – спокойно ответил Костя. – Олег привезет вам вместо этого пузыря новый, плоский. Вам и видно лучше будет, и вреда никакого.

– Самый лучший, Ольга Сергеевна! – заверил Олег. – Все, мы пойдем. До свидания.

– До свидания… Спасибо, мальчики, спасибо.

И Ольга Сергеевна незаметно перекрестила обоих ребят в спину.

– Видал, как бабка счастлива? – весело спросил Олег, сбегая вниз по лестнице. – А как бы она еще в Париж поехала?

– У вас просто фонд «Доброе сердце»! – засмеялся Костя.

– А то…

Друзья спустились еще на пару этажей и оказались на большой площадке, от которой начиналась парадная лестница, ведущая к выходу из подъезда. На лестнице, прислонившись к перилам и сложив руки на груди, стоял Шепилов. Костя замедлил шаги и остановился.

– Он просто с тобой поговорит, – тихо произнес Олег, успокоительно хлопая Костю по плечу.

Костя пожал плечами, спокойно подошел к Шепилову и протянул ему руку. Тот, ни слова ни говоря, коротко и резко ударил его в лицо. Костя упал на холодные плитки лестничной площадки.

– Лех, ты чего! – испуганно завопил Олег, бросаясь к своему шефу.

– Уйди! – рявкнул Шепилов с таким гневом, что Олег отшатнулся и засуетился вокруг, не решаясь подойти ближе чем на метр. А Шепилов принялся остервенело бить Костю ногой – по ребрам, по почкам, по голове… Тот со стонами корчился на полу, безуспешно пытаясь закрыться от ударов.

– Леха, что ты делаешь?! – в ужасе кричал Олег, хватаясь за голову и взирая на избиение затравленным взглядом. – Прекрати, Леха!!! Не надо!

Он еще раз попробовал оттащить Шепилова от Кости, но так робко, что тому даже не пришлось больше кричать – он просто отмахнулся от Олега, как от комара. Еще пару раз с силой пнув скорчившегося Костю, Шепилов наклонился к нему, схватил его за волосы и развернул лицом к себе.

– Ну, чего не понятно? Девушка в октябре улетает в Лондон. С тобой она все равно не будет. Это последний раз по-хорошему.

Шепилов выпрямился, одернул пиджак и направился к выходу из подъезда. На ходу он обернулся и коротко бросил Олегу:

– Догоняй!

Когда хлопнула дверь, Олег бросился к Косте, чтобы помочь ему подняться.

– Костян, как ты?

Тот ожесточенно вырвал руку и с глухим стоном пихнул Олега в грудь так, что тот сел на каменные плиты.

Держась за правый бок, Костя быстро шагал по оживленной улице в сторону метро. Олег почти бежал за ним:

– Костян, ну постой ты! Я думал, он просто поговорит! Что мне было делать? Бить шефу морду?

Костя резко остановился:

– Да! Я бы за тебя десятерым морду бил!

– Я что, по-твоему, испугался? – затараторил Олег. – Думаешь, испугался? Я же тебя предупреждал: ну не лезь на встречку, не лезь на встречку! Хочешь, чтобы я из-за твоей бабы все потерял? А ты знаешь, сколько шеф в нее вложил? Она тебя кинет, так же, как его кинула, потому что она сучка…

Костя схватил Олега за лацкан пиджака и занес над ним сжатый кулак – скажи Олег про Алину еще слово, он бы врезал бывшему другу прямо здесь, посреди людной улицы. Олег моргнул, но сопротивляться не стал.

– Ну давай, бей… – сказал он и повторил еще раз – отчаянно, почти умоляя: – Бей – в расчете будем! Бей!!!

Костя медленно опустил руку и брезгливо – С дерьмом не рассчитываюсь.

Он развернулся и пошел дальше – уже медленнее, зная, что теперь Олег догонять не станет. Олег несколько секунд топтался на месте, глядя ему вслед и порываясь что-то сказать, потом махнул рукой и понуро побрел в другую сторону.

Глава 17

Алина танцевала. Жесткая ритмика ее танца сочеталась с кошачьей пластикой, резкие движения и пируэты современной хореографии – с классической «вагановской» школой. Когда черное платье танцовщицы металось между сплетений арматуры, подсвеченных пурпурным светом тяжелого закатного солнца, казалось, что это танец демона. Но потом танцовщица взлетала к вечерним облакам, вырываясь из полыхающих огнем конструкций, воздевала невесомые руки – и вокруг разливался свет небесного, это был танец ангела.

Костя следил за движениями девушки объективом камеры, закрепленной на подвижной стреле, и боялся лишний раз вздохнуть. Все забылось в это мгновение: унизительное положение обслуги на чужих праздниках, «смена группы крови» менеджером готической рок-группы, предательство друга… Была только Алина, которую он первый раз видел в деле и которой бесконечно восхищался. До этого дня она была для него красивой девушкой, очаровательной любовницей, приятным собеседником, и он думал, что уже любит ее. Оказалось, он не испытывал к ней и десятой доли тех чувств, которые взрывались в нем теперь с каждым пируэтом танцовщицы. Он представлял, сколько труда положила эта хрупкая девушка, чтобы научиться вот так изламывать тело в причудливых па, сколько воли и мужества потребовалось ей, чтобы не сломаться и за два года фактически научиться танцевать заново. Пьянящий восторг вызывал сам факт, что близкий ему человек творит передним настоящее профессиональное искусство. И Костя клялся себе, что прыгнет выше головы, но сделает клип, достойный этого замечательного танца. И он его сделал.

Через неделю Костя показывал свою работу Алине, лежа рядом с ней в спальне на широкой кровати. Алина с волнением смотрела на экран, оценивая не столько работу Кости, сколько свою собственную. Губы девушки были так сжаты от напряжения, словно она шла по канату – номер исполнялся впервые, и она боялась увидеть где-нибудь нечистое движение, недостаточно оттянутый носок, не глубоко прогнутую спину… Но все было исполнено так безупречно, что у нее даже возникло сомнение – она ли это танцевала. И только когда экран телевизора погас, до нее дошло, что безупречность танца в клипе – это заслуга Костиного монтажа.

– Здорово, – выдохнула она и несколько раз нежно поцеловала Костю в щеку. – Запишешь мне еще один диск? Попробую отправить в Лондон.

Костя, блаженно зажмурившийся от поцелуев, мигом открыл глаза. Он вспомнил недоговорки Алины о том, что «в октябре что-то изменится», вспомнил слова Шепилова на лестнице – все складывалось в единую картину.

– Алина, – напряженно спросил он, – а после твоего выступления в октябре… Ты уедешь?

Придумать правдивый ответ, который не убил бы их близость, Алина не успела: зазвонил телефон. Она торопливо потянулась к трубке, чтобы перенести неприятный разговор на потом. Звонил Артур.

– Алина, я буквально на секунду. Мне очень неприятно тебе говорить… – Голос Артура звучал странно – в нем слышались и досада, и волнение, и какая-то принужденность. – В общем, у меня плохая новость. Твоего выступления не будет.

– Почему?

– Так сложились обстоятельства. Извини.

Не прибавляя больше ни слова, Артур раздраженно положил трубку и вышел на огромный балкон своего офиса, где около ограждения стоял хмурый Шепилов. Артур подошел к нему и пристально посмотрел в глаза. Всем своим видом он давал понять, что выполнил его просьбу вопреки своей воле.

– Пока не отменяй, – негромко сказал Шепилов. – Может, одумается.

– Одумается или сломается? – резко спросил Артур, не отводя глаз. И добавил уже спокойнее: – Лех, что ты в нее так вцепился? Найди другую телку и успокойся.

Шепилов оперся на перила балкона:

– Другую… Знаешь, сколько я в эту вложил?

Артур хотел что-то возразить, но Шепилов его перебил:

– Не денег. Сил. Всех интересует одно – какую ты им устраиваешь жизнь. Устраивать «аллею бутиков» тошно. Устраивать мечты больше не хочу. Да и некому… – Шепилов горестно помолчал и добавил: – Знаешь, так хуево в жизни устроено… Либо ты любишь, либо тебя… Но если сам. не любишь… Проще в «Амазонию». Поехали?

Простодушной красотки Юли, к которой Олег действительно стал ходить три раза в неделю, в этот день в «Амазонии» не было. Бандерша с обычным в этом бизнесе именем Альбина дала ей целых три выходных. Можно было сделать бытовые дела, оторваться и отоспаться. Впрочем, можно было и поработать, ненавязчиво позвонив кому-нибудь из постоянных клиентов, которые частенько оставляли свой номер. Такса в этом случае была бы прежней, зато доход вдвое большим – не пришлось бы отстегивать заведению половину денег. Юля пощелкала клавишами мобильника, листая записную книжку. «Валерий – нет, Леонид – нет… О… Олег…» Юля улыбнулась. Все-таки этот странный парень был ей симпатичен. У Юли было несколько постоянных клиентов, но она прекрасно знала, что у них есть еще три-четыре постоянных девушки в одной только «Амазонии». Олег же действительно ходил к ней одной. «Неужели вправду влюбился? А почему бы не провести один вечер по-человечески?» Юля хмыкнула, набрала номер и, услышав голос Олега, весело поинтересовалась:

– Приветики! Чего делаешь?

Через пару часов они уже ужинали в «Пирамиде», которую Олег полюбил со дня своей первой «охоты», а потом ехали по ночным клубам. Стиль московской тусовки Олег усвоил быстро и хорошо знал маршрут, по которому приличному молодому человеку положено выгуливать правильную девушку или, как принято было говорить, «пасти ровную собачку».

– Сейчас заедем на полчаса в «Семерку», потом в «Джи Кью» – там имбирный коктейль с огурцом просто срыв башни! – неторопливо обрисовывал Олег предстоящие планы, вальяжно руля стремительной и послушной «БМВ». – Потом можем заехать ненадолго в «Симачев бар» – там прикольно. И после двух в «Дягилев» – самая туса будет.

Последний пункт Олег слегка выделил и посмотрел на Юлю – доходит ли до нее, какая шикарная программа им предстоит.

– Хорошее расписание, – одобрила Юля.

Она хотела спросить Олега, будет ли у них в «Дягилеве» столик или придется топтаться на «лохденсе», но интуитивно почувствовала, что спрашивать этого не надо, и сказала совершенно другое:

– Классная у тебя машина!

– Да, за десятку взял, – гордо согласился Олег, притормаживая на светофоре. – Девяносто шестой год, но это «эмка» трешка. Видишь, цвет желтый, в такой только «эмки» красят. Состояние идеал. Двести с лишним лошадей. Самолет!

И, стартуя со светофора, Олег резко нажал на газ, чтобы возможности «самолета» Юля могла оценить по достоинству. Оценить не получилось. В стоявшем справа от Олега «Астон Мартине» тоже, видимо, сидела симпатичная девушка, и водитель не мог допустить, чтобы его сделала со светофора какая-то «эмка» девяносто лохматого года. Он так же утопил газ в пол, и «Астон Мартин» пулей пролетел мимо разгоняющейся машины Олега.

– Идиот! Полуфабрикат для крематория! – воскликнула Юля, которая отлично знала, что в какой момент должен слышать от нее мужчина, чтобы чувствовать себя рядом с ней счастливым.

Олег благодарно посмотрел на нее и влюбился еще больше.

В «Дягилев» они приехали к половине третьего и Олег уверенно повел Юлю через толпу.

Фейсконтрольщик. Паша давно его запомнил, но с собой Олег ни разу никого не проводил и, подходя к ограде с Юлей, он снова испытал забытое было чувство робости.

«Это со мной», – хотел сказать он, но Паша сам кивнул Юле и открыл перед ними цепочку. Похоже, девушку знали в этом клубе лучше него.

Юля сразу потащила Олега танцевать – если уж попали на «лохденс», а не за стол, надо плясать, чтобы не выглядеть торчащими посреди толпы идиотами.

– Белые розы! Снег и морозы! – надсадно пропел модернизированный современной обработкой Юра Шатунов и захлебнулся в диджейских скретчах.

– Снег и морозы, блядь на хуй! – громко проорал кто-то в толпе от избытка эмоций.

– Упс-упс-упс, – подхватила музыка.

Самый верный способ зарубить на корню ощущение счастья – спросить себя: «Счастлив ли я сейчас?» Олег лихо отплясывал рядом с Юлей и думал – меньше полугода назад он стоял на пороге этого клуба, мечтая когда-нибудь подъезжать к нему на машине, свободно проходить внутрь и вести за собой красивую девушку… И вот это свершилось! И почему, черт возьми, это приносит сейчас не больше счастья, чем поход с Сусликом на дискотеку в «Космосе»? Только потому, что подержанной «эмке» далеко до «Бентли», а красивая девушка работает в «Амазонии»?

Или кто-то так отвратительно устроил бытие, что желаемые для счастья компоненты появляются в жизни только тогда, когда счастья составить уже не могут?

Размышления Олега прервал вкрадчивый голос, зазвучавший в неожиданной тишине. Диджей вырубил музыку, а лучи прожекторов нацелились на небольшую сцену, где появился высокий бритоголовый мужчина в бархатном пиджаке с надписью «Дягилев».

– Добрый вечер, добрый вечер, наши дорогие, утомленные роскошью гости… – нараспев проговорил мужчина с непонятным акцентом. – Сегодня в «Дягилеве» нас ожидает акция – сексуальная провокация…

«Может, я уже «утомленный роскошью», – подумал Олег и засмеялся над такой глупостью. Юля наклонилась к Олегу:

– Слушай, зачем нам сексуальная провокация? Поехали ко мне?

Олег кивнул и тут же с ужасом вспомнил, что завтра нужно платить Сергею Борисовичу первый взнос за квартиру – пять тысяч долларов.

– Юль, слушай… – замялся Олег. – Мне сейчас взнос за квартиру платить… Бабоса нет совсем.

– Дурной, – засмеялась Юля, обнимая его, – думаешь, мне так не хочется?

Рассвет они встречали на балконе Юлиной квартиры в огромном спальном районе. Маленькая «однушка» на последнем этаже блочной высотки была обставлена с максимальным для такого жилища комфортом. Ради мягкого дивана-уголка и большой кровати пришлось пожертвовать шкафом – платья Юли висели на плечиках, которые цеплялись крючками прямо за комнатную дверь, а мелкие предметы одежды лежали под креслом в большой коробке. Зато был стеклянный столик на колесиках. На нем стояли опустевшая бутылка из-под шампанского и два высоких бокала, сквозь которые, причудливо искажаясь, просвечивал брошенный на кровати кружевной лифчик.

– Обожаю свою квартиру, – говорила Юля, стоя на балконе в рубашке Олега и переступая босыми ногами по небольшому коврику, – смотрю ночью с балкона – вокруг горят тысячи окон. За каждым своя жизнь. Тысячи радостей, неприятностей… А у меня за спиной моя раковина – можно в любой момент закрыться – и ты наедине с собой.

– Как «Наутилус», – подхватил Олег.

– Да, да! Понимаешь, о чем я?

Легкой улыбкой Олег подтвердил, что Юля для него близкий человек, которого он понимает, как самого себя. И тут же ему стало горько. Так хорошо стоять с ней на балконе, так это по-настоящему… А завтра она будет в «Амазонии», и у него даже нет денег прийти к ней под видом клиента. А если не придет он, значит… Лучше об этом не думать!

– Юль… – сказал Олег, тщательно подбирая слова, – а ты завязать думаешь?

– Конечно, думаю! Что мне, до пятидесяти на витрине плясать? Расплачусь за квартиру, заработаю на дело – какой-нибудь салон или спа… – Юля радостно засмеялась, видимо представляя себя хозяйкой салона. – Мне еще замуж выйти, двоих детей родить.

Олег поразмышлял, глядя на поднимающееся из-за домов солнце:

– А не проще сразу завязать и выйти? Юля хихикнула:

– Предложение делаешь?

– Пока нет… ну-у… – Олег игриво покачал головой, давая понять, что шутки шутками, но если дойдет до дела…

Раздраженно передернув плечами, Юля вдруг резко развернулась и ушла с балкона в квартиру. Олег испуганно поспешил за ней:

– Юль, ты чего? Что случилось?

– Слушай, зачем тебе это? – серьезно и неожиданно жестко спросила девушка, закуривая сигарету. – Таскаешься ко мне, как на работу. Кучу денег просадил… Сто раз бы себе нормальную девчонку нашел.

– Да не нашел бы! – возразил Олег, решив ответить откровенностью на откровенность. – Я даже не представляю, сколько надо, чтоб с такой встречаться. Для начала самому на «мерсе» кататься, потом ей шубу-брюлики…

Юля горько усмехнулась:

– Понятно…

– Что – понятно? – забеспокоился Олег, ощущая, как между ними стремительно разрастается трещина.

– Так… Я для тебя дешевый вариант.

Поняв свою оплошность, Олег засуетился:

– Юль, ты меня не так поняла… Мне, как ты, никто не нравится. И по-любому никого, кроме тебя, не надо… – Он перестал суетиться и заговорил искренне: – Ну, ты подумай… Подошел бы я к тебе в кафе или на улице – ты бы меня отшила, верно? Верно?

Юля улыбнулась и посмотрела на него, как на ребенка:

– Ну откуда ты знаешь?

– Так думаю.

– Иди сюда…

Юля затушила сигарету и обняла Олега за шею. Их губы соединились, спаивая возникшую было трещину, и в этот момент зазвонил телефон. Юля беззвучно выругалась.

– Альбина, у меня выходной не кончился, – сказала она в трубку, даже не уточнив, кто звонит, – ясно было и так.

Из трубки послышались резкие отрывистые слова.

– Да, хорошо… Сейчас буду.

Юля бросила трубку и стала торопливо снимать рубашку Олега, чтобы натянуть свою блузку.

– Я пошел бы с тобой, как клиент… – виновато заговорил Олег, – но я говорил – за квартиру надо платить… Пусто…

Юля махнула рукой:

– Не бери в голову. Мы не в кафе познакомились. Отвезешь?

Олег вздохнул и обреченно кивнул.