Текст книги "Задохнуться можно"

– После второго завтрака мисс Браун была на террасе. С тех пор я ее не встречал.

– Ну ладно. Значит, очки.

Когда Бидж вернулся, Галли выпил добрую половину успокоительного напитка.

– Что вы там делали? – спросил он. – И что это у вас, моя книга?

– Она, мистер Галахад.

– На что она мне? Я ушел, чтоб о ней не думать.

Мысль эту он не развил, удивившись тому, что дворецкий уж очень вылупился, а жилет его мерно ходит туда и сюда.

– Бидж, – осведомился он, – почему вы водите брюхом?

– Мне трудно, мистер Галахад.

– Не носите в такую погоду теплых жилетов.

– Это душевные муки, мистер Галахад.

– А что случилось?

Бидж понизил голос:

– Когда я проследовал к вам, за очками…

– Да-да?

– …я услышал какой-то шорох.

– Ай-ай-ай! Чего они лезут? Я же там работаю!

– Вот именно, мистер Галахад. Когда вы в замке, туда никто не заходит. Потому я и заподозрил…

– Заподозрили?

– Да. Заподозрил, что кто-то хочет похитить ваш труд.

– Что?!

– Похитить ваш труд, мистер Галахад. Я не ошибся. Немного помешкав, я распахнул дверь и увидел, что кто-то роется в столе. Это был Пилбем.

– Пилбем?

– Он самый, мистер Галахад.

– Ну, знаете!

– Вот именно, мистер Галахад.

– Что ж вы ему сказали?

– Ничего. Посмотрел.

– А он?

– Ничего. Улыбнулся.

– Улыбнулся?

– Слабой, жалкой улыбкой, мистер Галахад.

– А потом?

– Не говоря ни слова, я подошел к столу, взял ваш труд и покинул помещение. На пороге я холодно оглянулся.

– Молодец.

– Спасибо, мистер Галахад.

– Значит, крал?

– Несомненно, мистер Галахад.

– Может, искал нотную бумагу?

Такой солидный человек не уподобится Шерлоку Холмсу, да и социальный статус не позволит сказать то, что сказал бы этот сыщик доктору Ватсону.

– Нет, сэр, – отвечал Бидж.

– Зачем этому слизняку моя книга?

Бидж немного смутился.

– Разрешите говорить откровенно, мистер Галахад?

– Какая чушь! Да мы знаем друг друга с детских лет, так – с сорока! Валяйте.

– Спасибо, мистер Галахад. Насколько я понимаю, от вашего труда зависит благополучие мистера Роналда и мисс Браун.

Галли знал, что Бидж всеведущ, но не думал, что секретная служба так хорошо поставлена.

– Чтобы преодолеть сопротивление ее светлости, – продолжал дворецкий, – вы согласились воздержаться от публикации мемуаров. Насколько я понимаю, ее светлость не хотела бы причинять огорчение друзьям, прежде всего сэру Грегори. Я не ошибся, мистер Галахад?

– Нет, не ошиблись.

– Вы уступили ее светлости, уповая на то, что она, возможно, оставит в покое его светлость.

– «Возможно»! Ладно, Бидж, говорите прямо, репортеров здесь нет. Вы хотите сказать, что брат мой Кларенс – истинное желе и, не будь этой книги, допустил бы что угодно, только бы не было шуму?

– Приблизительно, мистер Галахад. Я не осмелился бы употребить эти самые слова, но признаю, что ее светлость заинтересована в похищении, мало того – уничтожении вашего труда.

– Правильно! – вскричал Галахад. – Пилбем работает на Конни.

– Я в этом убежден. Замечу, что в день званого обеда ее светлость просила меня вызвать в замок сэра Грегори. Они заперлись в библиотеке. Потом сэр Грегори вышел и на моих глазах беседовал с Пилбемом в укромном уголке холла.

– Распоряжения давал!

– Несомненно, мистер Галахад. От меня ускользнула вся значимость этих событий, но теперь я твердо уверен, что начинались козни.

Галли встал.

– Бидж, – сказал он, – я всегда говорил, что вы гений. Вы нас спасли. Вам обязаны счастьем два любящих сердца.

– Рад служить, мистер Галахад.

– Черта с два они бы поженились без моих мемуаров! Кларенса я знаю. Прекрасный человек, никого я так не люблю, но перед женщинами пасует. Надо немедленно спрятать рукопись.

– Быть может, вы запрете ящик, мистер Галахад?

Галли покачал головой:

– Нет, Бидж. Мою сестру, да еще с этим мелким гадом, не остановят какие-то замки. Вот что, заберите это и спрячьте. Скажем, у себя.

– Мистер Галахад!

– Что?

– А вдруг ее светлость потребует, чтобы я отдал ей ваш труд?

– Да как она узнает? Она к вам заходит на огонек?

– Конечно, нет, мистер Галахад!

– Кладите на ночь под подушку. Она к вам в постель не полезет?

На сей раз Бидж так разволновался, что только подрожал.

– Решено, – сказал Галли. – Все, не спорьте. Берете к себе. Где ваше мужество, Бидж?

– Слушаюсь, мистер Галахад.

– Что ж, берите.

– Слушаюсь, мистер Галахад.

– И никому ни слова!

– Слушаюсь, мистер Галахад.

Бидж удалился, печально понурив голову. Другой, возможно, походил бы в такую минуту на бравого воина, которого послали с депешей через позиции врага; другой – но не этот. Он скорее напоминал тех злосчастных людей, которым дали подержать младенца в 4.30, а вокзальные часы уже подошли к 6.15.

Сгущался сумрак. Посмотрев вниз, Сью увидела, что стало еще тревожней. Именно в этот час появляются вампиры; собственно, почему бы им не заглянуть на крышу? Всюду что-то шуршало, шелестело, потрескивало, вдали ухала сова. Ах, оказаться бы в уютной комнате, где можно зажечь свет и читать, пока не позвонят к обеду!

На лестнице было темно, ступеньки неприятно звенели, но Сью спешила вниз, опасаясь, что щеки ее вот-вот коснется ледяная рука. Добежав до двери, она с облегчением вздохнула – и зря. Дверь кто-то запер.

Собственно, запер ее лакей, он недавно проходил спустить флаг, Сью еще радовалась, что он ее не заметил. Она кинулась обратно. Что-то коснулось щеки – не вампир, летучая мышь, но и она не подарок. Сью закричала и поняла, что именно это делают те, кто заперт на крыше замка.

Подбежав к бойницам, она тоненьким, жалким голосом крикнула: «Ау-у!» Постепенно голос окреп, и настолько, что Ронни, мрачно куривший в саду, определил, откуда он доносится.

– Кто-о та-ам? – крикнул и он.

– О, Ронни!

Два дня и две ночи сомнения и досада терзали его утробу. Два дня и две ночи думал он о Монти и Сью, страшно страдая при одном их виде. Но когда он ее услышал, сердце перевернулось. Хорошо, она любит Монти, а все-таки этот голос – самый прекрасный из всех возможных голосов.

– Ронни, я тут застряла!

– На крыше?

– Да. А дверь заперли.

– Сейчас добуду ключ.

Прошло немало времени, пока она услышала звяканье замка, а там увидела Ронни.

– Давно ты здесь? – спросил он.

– Весь вечер.

– Ничего местечко, в хорошую погоду.

– Наверное.

– А вообще-то жарко.

– Да-да.

Они помолчали. Воздух давил, ухала сова.

– Когда ты вернулся? – спросила Сью.

– Так, час назад.

– Я не слышала.

– Поехал прямо в гараж. Мать высадил у викария.

– Да?

– Она хотела с ним поговорить.

– А!

– Ты его знаешь?

– Нет.

– Такой Фосберри.

– Вот как?

Они опять помолчали. Ронни вгляделся, шагнул вперед, что-то поднял. То была панама.

– Что, Монти заходил?

– Да.

– Какой милый! Ну, пошли вниз.

Глава VIII

Если, выйдя из главных ворот Бландингского замка, вы свернете направо и пройдете чуть меньше двух миль, вы окажетесь в городке под названием Маркет-Бландинг. Веками дремлет он, сокрытый в зеленой сердцевине Шропшира, и нет во всей Англии лучшего места. В этом согласны художники, привлеченные его старыми серыми домами, и рыболовы, привлеченные его ленивой рекой. Правда, и те и другие считали, что можно сделать его еще прекрасней, и часто спорили об этом за пивом и трубкой в «Гербе Эмсвортов».

И вот, вскоре после описанных событий это свершилось. Тихую прелесть главной улицы осветило и умножило появление богоподобного существа в котелке, вышедшего из табачной лавки. То был дворецкий Бидж, который, изящества ради, пришел пешком за сигаретами и, купив их, встал на мостовой, готовясь к обратному пути.

Путь этот и вообще спортивная ходьба не так привлекали его, как сорок пять минут назад, в тиши кельи. Он устал, да и погода не способствовала марафону. Было еще жарче, чем вчера. Сердитые тучи сбивались на медном небе. Ничто не шевелило листьев, от мостовой шли жаркие волны, все окутал мутно-желтый мрак. Словом, надвигалась гроза. Бидж снял шляпу, вынул платок, вытер лоб, положил платок в карман, надел шляпу и сказал: «Уф!» Худеть – хорошо, но всему есть пределы. Он понял, что надо выпить пива.

Это он выполнить мог. Отцы английского местечка спят и видят, как бы обеспечить каждого жителя отдельным кабачком; стремились к этому и отцы Маркет-Бландинга. Оттуда, где он стоял, Бидж видел по меньшей мере шесть заведений и выбрал «Герб» не потому, что счел его самым лучшим. Просто он был ближе всего.

Однако Бидж не обманулся. Человеку, вступающему в жизнь, мы всегда советуем посетить «Герб Эмсвортов». Пиво здесь прекрасное, сад – самый большой и тенистый. Уютные беседки и сельские столики спускаются к самой реке, так что счастливый посетитель, жаждущий пива, может вдохновиться вдобавок видом семейств в прогулочных лодках. Если день достаточно жарок, один-единственный отец, пыхтящий за веслами, чтобы протащить ниже уровня моря жену, свояченицу, двух кузин, четырех детей, собаку и корзину, настолько повышает спрос, что официанты в «Гербе» просто с ног сбиваются.

Бидж удалился с пивом в одну из беседок. Он обычно поступал так, ибо общественный вес не позволял ему пить на людях. В конце концов, он не младший лакей, чтобы развлекаться в общей комнате. Его излюбленная беседка располагалась в конце сада, скрываясь от непосвященных за оградой кустов.

И все же, страшась уховерток, дворецкий на этот раз уселся не в самой беседке, а у столика за нею.

Мысли его были нелегки, и он предавался им минут пять, пока звук шагов не подсказал, что уединение нарушено. Какие-то люди вошли в беседку, один из них сказал:

– Что ж, здесь и потолкуем.

Скрипнул стул, словно на него опустилось что-то тяжелое. Так оно и было. Лорд Тилбери превосходил своим весом едва ли не всех обитателей Флит-стрит.

– Ну, – произнес он, усевшись, – что там у вас?

Бидж собрался слушать беседу, словно беспечный критик в театре, и ему показалось, что голос чем-то знаком, где-то он его слышал. Что до второго голоса, сомнений не было. Когда Монти Бодкин сомневался, речь его обретала сходство и с блеяньем овцы, и с лаем шакала.

– То есть как это «что»?! – удивился он.

Взволнован он был немало, ибо со времени завтрака испытал великое множество чувств. Если сделать график, получится что-то вроде тех линий, которыми изображают изменения температуры.

Сначала он был весел. Ему казалось, что старая добрая судьба на этот раз не подкачала. Хочешь служить целый год? Пожалуйста. Пойди в ту комнатку и возьми рукопись из ящика, где, по словам лорда Тилбери, она лежит.

Так он и сделал – и пал, как денница, сын зари[5]5
  Библия. Книга пророка Исаии, 14:12.


[Закрыть]. Рукописи не было. Судьба подкачала.

А теперь этот старый кретин говорит: «Что там у вас?»!

– Нет, это надо же! – сказал Монти. – Это мне нравится!

Как мы уже знаем, лорду Тилбери он не нравился никогда, а уж теперь в особенности.

– Зачем я вам нужен? – сухо спросил лорд.

– Вот как, зачем? – откликнулся Монти. – Из-за этой чертовой книги, которую вы хотите украсть! – Он громко рассмеялся, а Бидж вздрогнул и, вытаращив глаза, застыл на своем месте. Пиво, можно сказать, тоже застыло на его устах.

– Тш-ш!.. – прошептал виконт.

– А, никто не слышит.

– Все равно не орите. Где она? У вас?

– Конечно, нет.

Лорд Тилбери думал о том, что незачем было поручать такое дело хлыщу. Кто-кто, а хлыщи, как правило, не выполняют ответственных поручений. Прочешите историю из конца в конец, думал все он же, и буквально каждый хлыщ только и знает, что спать, жрать и осваивать новые танцы.

– Это надо же… – сказал Монти.

– Ш-ш-ш!

– Это надо же! – сказал Монти, понизив голос. – Зачем вы мне врали? В столе ее нету.

– Нету?

– Вот именно.

– Вы плохо искали.

– Ну, знаете!

– Тш-ш-ш!..

– Искал, как нанятый. Все перевернул.

– Да я сам видел, как он ее туда клал.

– Ну, прямо!

– Что за выражения? Видел своими глазами.

– Значит, забрал. Ее там нет.

– Переложил куда-нибудь.

– Да уж, не иначе. Но куда?

– Вот бы и узнали.

– Да? Интересно!..

– Что – за – выражения!

– А как мне еще выражаться? Чуть что скажешь, вы шикаете. То вам не говори «Ну, знаете!», то не говори «Ну, прямо!». Вот что. – И слушатель понял, что Монти глубоко взволнован. – Вот что, куплю-ка я халат, куплю лопату и пойду в трапписты[6]6
  Члены монашеского ордена, которые дают обет молчания.


[Закрыть].

Предложение это вызвало оживленные дебаты. Лорд Тилбери заметил, что не позволит всяким хлыщам говорить с ним таким тоном; Монти заинтересовался, кого же он имеет в виду. Тогда лорд Тилбери назвал собеседника имбецилом, а тот, неверно истолковав этот термин, напомнил, что на преступление его толкнул сам лорд. Разъясняя ошибку, лорд этот сообщил, что «имбецил» означает «кретин», «идиот», «дурак», «слабоумный», и прибавил, что шестилетнее дитя давно нашло бы рукопись. Тут Монти, дойдя до высот риторики, предложил дать по шиллингу каждой ищейке, которая преуспеет больше, чем он. На этом беседа оборвалась, ее спугнули детские голоса.

Лорд Тилбери сердито ухнул на манер совы из «Элегии» Грея.

Один из голосов произнес:

– Пап, тут кто-то сидит!

За ним вступил другой:

– Мам, тут кто-то сидит!

За ним третий, погуще:

– Эмили, тут кто-то сидит.

И, наконец, четвертый:

– О Господи! Тут кто-то сидит!

Заговорщики, как оказалось, сумели понять намек. Бидж заслышал шаги, а поскольку сменило их что-то вроде пляски дрессированных слонов, понял, что оккупация прошла согласно плану.

Посидев еще несколько минут, он кинулся в самый «Герб», чтобы вызвать по телефону местное такси. Конечно, думал он, это вскочит в копеечку – Робинсон крутоват, как все монополисты, но необходимо прибыть в замок, обогнав Монти.

Когда он спросил у хозяина, можно ли позвонить, тот сообщил, удивляясь совпадению:

– А Робинсон как раз тут. Его кто-то вызвал, тоже в замок ехать. Может, вас подбросит. Сбегайте к нему.

Бидж бегать не стал – даже если б ему позволяла фигура, надо думать и о положении. Но пошел он с достаточной скоростью и потому увидел, как Монти прощается с коренастым субъектом, в котором узнал того самого лорда, который приезжал вчера к мистеру Галахаду. Значит, вот кто подстрекал на преступление.

Открытие это так поразило его, что он на минуту-другую потерял дар речи. Казалось бы, хватит того, что сэры, вроде Грегори Парслоу, нанимают всяких мерзавцев. Но если им следуют и пэры, это уж бог знает что. Но тут его утешила здравая мысль: лорд Тилбери недавно получил титул. Можно ли ждать благородства от представителей народа (hoi polloi), случайно попавших в списки?

Словом, речь он обрел и произнес:

– О, мистер Бодкин! Простите, сэр.

Монти обернулся:

– А, Бидж! Привет.

– Не сочтете ли вольностью, сэр, если я попрошу меня подбросить?

– Ну что вы! Пожалуйста, места хватит. Что делаете в этих краях? Утоляете жажду?

– Я ходил в табачную лавку, сэр, – отвечал с достоинством Бидж, – но, поскольку предвечерняя жара несколько утомляет…

– Ясно, ясно, – откликнулся приветливый Монти. – Ну, гоп-ля! Едем, дорогой мой олень у источников вод[7]7
  Перефразированная цитата из Библии. Псалтырь. Псалом 41:2.


[Закрыть].

В другое время дворецкий обиделся бы на эти слова и выказал обиду. Но прежде чем ему удалось выпрямиться и окатить собеседника холодом, он заметил лорда Тилбери, отступившего под сень стены.

Женившись на дочери самого Дональдсона (Лонг-Айленд; Н.-Й.) и уехав тем самым в Америку, Фредди Трипвуд, младший сын графа, оставил Биджу несравненное собрание детективов. Бидж обращался к нему в свободные часы; и вот лорд Тилбери, скрестивший руки на груди, напомнил ему злодея из «Ужасов в Кастербридже».

Задрожав всем телом, дворецкий влез в такси.

Ехали молча, обоим было не до разговоров. Монти вышел у парадного входа, Бидж – позже, у черного. Рассчитываясь с Робинсоном, он ощущал невольное почтение к преступнику, который додумался выйти первым, ничего не заплатив.

Потом он поспешил к себе, достал рукопись и постоял в нерешительности. Его тянуло из духоты на воздух, под лавровый куст у черного хода, где он любил сидеть; но он боялся оставить свое сокровище.

Однако выход есть всегда. Он понял, что рукопись можно взять с собою, и соответственно взял. Потом уселся поудобней, закурил сигареты, добытые с таким трудом, и предался мыслям.

Разыскания в библиотеке детективов ознакомили его с таким явлением, как банды, и привили особую к ним чувствительность. Здесь, в замке, действовали две – банда Парслоу и банда Тилбери. Поневоле задумаешься.

Чтобы немного отвлечься, Бидж заглянул в рукопись. Оказавшись в середине главы VI (ночные клубы), он погрузился в повесть о епископе Банторском, когда тот был студентом, и, забывшись, стал издавать те звуки, какие издает закипающий чайник.

Именно в этот момент показался Перси Пилбем, который ходил на конюшню покурить.

Конюшню он облюбовал с самого приезда. Поскольку там же был и гараж, он, мотоциклист-любитель, охотно беседовал с шофером. Кроме того, туда не заходили сестры и племянники хозяина. Вы не могли встретить ни леди Констанс, ни леди Джулию, ни сына этой Джулии, Роналда, а этого одного достаточно, чтобы обратить любое место в рай.

Неприязнь к леди Констанс зрела в нем с первой встречи. Огибая угол, он думал о том, как противно ее высокомерие. Прийдя к привычному заключению типа «Ей бы всыпать», он услышал зычный смех, вырывавшийся толчками, и, очнувшись, увидел в нескольких футах овальную голову, судя по всему, принадлежащую дворецкому Биджу.

Как вы помните, мы оставили Биджа, когда он мягко хихикал. Какое-то время это его удовлетворяло. Но если автор – Галахад Трипвуд, рано или поздно встретится пассаж, требующий большего. Теперь дворецкий читал о сэре Грегори и креветках, а потому воздух оглашало:

– Х-хы… хы-хы-хы!!! Ух-ха-ха-ха!!!

Пилбем застыл на месте. Кто как, но он еще не видел дворецких, которые смеялись вообще, а уж тем более так, плюнув и на достоинство, и на давление, и на жилетные пуговицы. Немного опомнившись, он захотел узнать, в чем дело, и сзади на цыпочках подкрался к читателю.

Заглянув через его плечо, он увидел РУКОПИСЬ.

– Ой! – непроизвольно вскрикнул сыщик.

Бидж вздрогнул, обернулся и оказался лицом к лицу с главарем банды.

– Ой! – воскликнул и он, а шезлонг, видимо, из сочувствия, издал соответствующий скрип и растянулся на земле.

Дворецкий же, прижав манускрипт к спине, стал медленно отступать. Вскоре он ударился о стену и с облегчением осознал, что дверь совсем рядом. Туда он и юркнул, бросив взгляд, на который обиделась бы змея, а Пилбем остался стоять как бы в зачарованном сне.

Почти в тот самый миг, когда он входил к себе, Монти вспомнил с ужасом и стыдом, что оставил его расплачиваться.

Мы им гордимся. Многие бы отмахнулись, кинув «Да ладно» или, не дай Бог, поздравив себя с тем, что сэкономили полкроны; а в самом лучшем случае решили бы, что когда-нибудь отдадут. Но в нашем распущенном веке есть люди, для которых честь – не пустое слово.

Так и случилось, что, едва присев, Бидж заслышал чье-то сопение и оказался лицом к лицу с членом другой банды.

В такую минуту дрогнул бы и герой детектива. Что до Биджа, он чувствовал то, что чувствует кролик, за которым гонится не один горностай, а целая стая легких, бодрых горностаев. Взвившись вверх, он привычным жестом схватил книгу и прижал ее к тяжко вздымающейся груди.

Монти, удивившийся не меньше Пилбема, пришел в себя первым.

– Простите! – сказал он. – Что, испугались?

Бидж молча пыхтел.

– Я хотел деньги отдать.

Бидж дрогнул. Осторожно протянув руку, он взял полкроны, положил в карман и снова вцепился в рукопись.

– Да, я вас напугал, – повторил тем временем Монти. – Вы уж простите.

Они помолчали.

– Вижу, у вас эта книжка, – заметил Монти с излишней небрежностью.

Бидж начал пробираться к двери.

– Хорошая, а? – осведомился Монти. – Я бы с удовольствием прочел.

Достигнув двери, Бидж приободрился. Мало того, он преисполнился праведным гневом. На Монти он глядел так, словно вместо глаз у него – лужицы остывшей подливки.

– Не дадите, а?

– Не дам.

– Значит, не дадите?

– Не дам.

– То есть не дадите?

– Не дам.

Они опять помолчали. Монти кашлянул. Бидж задрожал при этом звуке. Он вообще удивлялся – такой симпатичный молодой человек… Не иначе попал в плохую компанию.

– Я бы очень хотел прочитать.

– Да, сэр?

– Да. Заплатил бы десять фунтов.

– Десять, сэр?

– То есть двадцать.

– Да, сэр?

– Вернее, двадцать пять.

Как ни печально, наш усложненный мир утратил вкус к тем сценам, когда Добродетель, выпрямившись во весь рост, отвергает соблазны злата. Но даже самые непробиваемые, самые циничные не устояли бы теперь, когда Бидж произнес с холодной строгостью:

– Простите, сэр, не могу соответствовать.

Бросив на прощание взгляд того же калибра, как и в случае с Пилбемом, он отступил к обиталищу экономки, оставив Монти наедине с его мыслями.

Когда такие люди, как Монти, остаются с мыслями, чаще всего этим дело и кончается. Но любовь – великая сила. Мозг работал так, словно сама Гертруда нажала прелестной ножкой на акселератор. Несколько раз наш герой ощутил, что сейчас отлетит макушка, и вот, через должное время, на свет появилась мысль.

Надо поручить дело смышленому, опытному человеку; и человек этот – Пилбем.

Ну посудите сами: Пилбем – сыщик; значит, такие дела – в его духе. Если верить книгам, сыщиков всегда нанимают, чтобы что-нибудь красть – письма там, планы, рубины и все такое прочее. Они только рады.

Пилбема он нашел в курительной. Он сидел, сложив вместе кончики пальцев. Монти это понравилось. Добрый знак.

– Вы как, свободны? – спросил наш герой.

– В каком смысле?

– В таком. Есть дельце.

– Дельце?

Пилбем, как и Монти, думал и отупел от этого, тем более в такую жару.

– Вы правда сыщик? – проверил Монти.

– Конечно. Постойте, дам карточку.

Изучив ее, герой наш успокоился. Контора «Аргус». Секретность гарантирована. Адрес, код, телефон – ну все.

– Красота, – сказал Монти. – Значит, есть дельце.

– Как к сыщику?

– В общем, да. Я знаю, вы тут отдыхаете, но…

– Ничего, ничего. Рад служить. Не изложите ли факты?

Монти заколебался, он никогда не нанимал сыщиков.

– Фамилию сказать?

– Чью?

– Да мою.

– Мне кажется, ваша фамилия Бодкин.

– Верно. Правильно. Бодкин. А в этих книжках сыщики сначала расспрашивают – кто вы, где живете, откуда деньги. Если не надо – тем лучше, время сэкономим.

– Мне бы факты.

Монти снова замялся:

– Как-то глупо…

– Что?

– Ну, как-то странно… Вот именно, странно. Я насчет этой рукописи.

Пилбем слегка подпрыгнул.

– Вот как?

– Да. Знаете ли, Галли написал мемуары…

– Знаю.

– Вы не смейтесь, – и Монти смущенно засмеялся, – но они мне нужны.

Пилбем немного помолчал. Ему не понравилось, что у него есть соперник.

– Это слишком глупо? – проверил Монти.

– Ну что вы, – отвечал Пилбем. – Нужны так нужны.

Он уже пришел в себя. Скорбь сменилась радостью. И впрямь, два рынка лучше, чем один. Конкуренция – двигатель торговли. Деловому человеку именно и нужен хороший аукцион.

– Еще как! – подтвердил Монти. – Я бы вам рассказал, но это очень длинно.

– Пожалуйста, пожалуйста.

– Один тип… ну, один тип просил меня ее… взять… ну, сами понимаете.

– Вполне, – отвечал Пилбем, радуясь своей догадливости.

– А я сейчас узнал, что она у…

– Биджа.

Монти удивился:

– Вы это знали?

– Конечно.

– Да как же…

– Ах, не будем уточнять, – беспечно бросил сыщик.

Монти убедился, что не ошибся в выборе. «У Биджа»! Так и сказал. Просто мысли читает.

– Итак, она у Биджа, – продолжал он. – Держит он ее крепко. Проблема в том… Вы не против, если я изложу проблему?

Пилбем вежливо махнул рукой.

– Значит, проблема в том, как ее вырвать.

– Вот именно.

– Есть у вас идеи?

– О да!

– Разрешите уз…

– Не стоит, – прервал его сыщик.

Монти рассыпался в извинениях. Он восхищался Перси Пилбемом. Внешне – совсем не такой, как в детективе. Где ястребиный профиль, где холодный взор? И бриллиантина многовато. Но мозги – что и говорить!

– Я вам верю, – сказал он. – Такую контору ведете! Наверное, и раньше крали.

– Мне случалось, – сдержанно ответил сыщик, – возвращать документы немалой ценности.

– Вот и этот верните, – сказал Монти.