Текст книги "Дурное поведение"

Справа раздался пронзительный скрип, я повернула голову и увидела, как за окном раскачивающиеся ветви дерева царапают стекло. Листья трепетали, и это означало, что скоро начнется буря. Но мы оба тяжело дышали, и я больше восхищалась бурей в глазах Тайлера Марека.

Его пальцы проникли в мои трусики, наши лбы соприкоснулись. Я всхлипнула и обвила его шею, возбуждаясь оттого, что чувствовала бедром его большой напряженный член. Марек наклонился, прикусил мой подбородок, и мои веки затрепетали и опустились.

– Тайлер. – Я откинула голову назад, подставляя шею под его поцелуи, и взмолилась: – Мистер Марек, пожалуйста, остановитесь.

Его жаркое дыхание коснулось моего уха, и я вздрогнула.

– Я думал о тебе все выходные, – прошептал он. – Как ты это со мной делаешь?

Я снова впилась в его губы. Мне слишком нравилось то, что он говорил.

Он стиснул мои волосы на затылке, потянул, вновь откидывая мою голову, склонился к шее и прошептал:

– Когда ты вошла, одетая в ту короткую юбочку, мои гребаные руки желали эти бедра. – Он снова провел пальцами по моим ногам и признался: – Почти так же сильно, как хотел их мой рот.

Я крепко зажмурилась, испытывая уже болезненную потребность заняться с ним сексом.

– Мистер Марек, – дрожащим голосом произнесла я. – Боже.

Я не хотела его останавливать, но…

Я прикусила нижнюю губу, чувствуя, как его пальцы скользят вверх и вниз по моей промежности, погружаясь и выскальзывая, размазывая влагу по клитору. А затем два его длинных пальца проникли в меня, и я заскулила.

– Черт, – простонала я, извиваясь от его прикосновений, и взмолилась: – Пожалуйста, перестаньте. Тайлер, пожалуйста.

Но он лишь ввел в меня еще один палец и смотрел сверху вниз мне в лицо, наблюдая, как я корчусь от желания.

– Повтори еще раз, – приказал он.

Я открыла глаза и моргнула. То, как его большой палец круговыми движениями потирал клитор, сводило меня с ума.

– Тайлер, – нежно позвала я. – Пожалуйста, перестань.

Его губы изогнулись в улыбке, и он порывисто поцеловал меня, прикусив нижнюю губу.

– Ты ведь не хочешь, чтобы я останавливался, правда? – выдохнул Марек.

Он принялся все быстрее ласкать мой клитор и двигать пальцами внутри меня, заставляя задыхаться и так его хотеть, что я, черт возьми, была готова сдаться и умолять, чтобы он насадил меня на свой член.

– Тайлер, о боже! – воскликнула я, снова зажмурившись и чувствуя, как внутри все сжимается и скручивается в тугой узел.

– А если подумать, то называйте меня лучше мистер Марек, – приказал он, и я распахнула глаза, увидев его дьявольскую ухмылку.

Закусив губу, я застонала, откинулась назад на руки и стала двигать бедрами вперед и назад, насаживаясь на его пальцы.

– Да, мистер Марек, – выдохнула я, откидывая голову, когда весь этот гребаный мир начал вращаться вокруг меня.

Одна из моих туфель упала на пол, но мне было все равно. Марек продолжал вглядываться в мое лицо, как мне показалось, полностью очарованный этим зрелищем.

– Теперь ты будешь вести себя хорошо? – суровым голосом потребовал он ответа и усилил нажим пальцев.

– Да, мистер Марек, – поспешно ответила я.

– Перестанешь показывать свой дурной характер? – Его длинные пальцы проникали в меня снова и снова.

Я отчаянно закивала, чувствуя приближение оргазма.

– Да, мистер Марек.

– И я еще не закончил с тобой, – предупредил он. – Просто чтобы ты знала.

Мое тело напряглось и задрожало.

– Да! – воскликнула я.

И тут оргазм накрыл меня, разливаясь теплом по бедрам и животу. Я откинула голову назад, прижав ладонь ко рту, чтобы заглушить крик, зажмурилась и позволила Мареку ласкать клитор, чтобы довести оргазм до заключительной точки. Мои ноги затряслись, ослабили хватку на его талии и свесились с края стола. Марек ненадолго приник ко мне с поцелуем, и на эти несколько мгновений я почувствовала себя так же, как по утрам в воскресенье, когда просыпалась и понимала, что никуда не надо идти.

Довольной.

Блаженно улыбаясь, я испытывала кайф от того, что он сделал со мной.

Когда его пальцы выскользнули из меня, он поднес их к моему рту и коснулся губ. Я пососала каждый палец, обхватывая их губами и стирая доказательство того, что только что произошло между нами. Большим пальцем Марек мягко оттянул мою нижнюю губу, и наши взгляды встретились. Я долго и часто поморгала, испустив тяжелый вздох.

Какого черта мы творим?

Я не могла вступать в отношения с отцом ученика, а даже если бы и вступила, то только не с ним.

Он мне слишком нравился.

Я села и спустила на пол босые ноги, так как обе туфли с них давно свалились. Поправила нижнее белье и одернула юбку, пока Марек неторопливо застегивал жилет и возвращал на место галстук.

– Надеюсь, теперь у нас все пойдет как по маслу, – заметил он, застегивая пиджак.

Я рассеянно кивнула, приглаживая руками волосы.

– Да, – согласилась я, больше беспокоясь о своем потрепанном внешнем виде, но Марек приподнял пальцем мой подбородок и заставил встретиться взглядом.

– Что «да»? – уточнил он с суровым видом.

Мой клитор напрягся и снова начал пульсировать, и я подавила опалившее грудь возбуждение.

– Да, мистер Марек.

Он медленно наклонился, еще раз поцеловал меня в губы, а потом отстранился и посмотрел на меня сверху вниз.

– У меня ровно лежит галстук? – спросил он, меняя тему разговора.

Я не смогла сдержаться и тихонько засмеялась. Меня поразило, как Марек сумел за две секунды превратиться из искусителя в мальчишку. Я протянула руку и поправила ему галстук, а затем выпрямилась, чтобы еще раз проверить, в порядке ли моя одежда и прическа, но Марек снова приподнял мой подбородок и встретился со мной взглядом.

– Ты само совершенство, – заверил он меня. – Все в тебе прекрасно.

И тут я ахнула, потому что Марек развернул меня и заставил наклониться. Я успела только повернуть голову в попытке рассмотреть, что там происходит, а он уже задрал мое платье и шлепнул меня по заднице.

– Что…

Он снова притянул меня к себе, вжимаясь бедрами в мои ягодицы, расправил на мне платье и обнял сзади, согревая дыханием мою шею.

– Никогда больше не дерзи мне на людях, – прорычал он мне на ухо. – Чтобы та сцена в моем офисе в субботу была последней!

С этими словами Марек отпустил меня и направился к выходу, но остановился, положив ладонь на дверную ручку.

– До скорой встречи, мисс Брэдбери. – Он ухмыльнулся и вышел, и я услышала грохот тележки уборщика, проехавшей по коридору за моей дверью.

Я ощутила, как внутри все вскипает от его командного тона и самоуверенности, и пнула ногой стул.

Он меня отшлепал.

Он меня отшлепал!

Я посмотрела в окно на хмурое небо, темное из-за надвигающегося дождя, и на дико пляшущие листья деревьев.

Как по маслу, ага, разбежался.

8

Тайлер

– Привет, – входя в темную кухню, поздоровался я с Кристианом. – Как прошла тренировка?

Сын сидел за гранитным кухонным островком, откинувшись на спинку стула, и яростно стучал большими пальцами по экрану телефона.

– Прекрасно, – не глядя на меня, ответил он.

Кристиан нахмурил брови и был очень сосредоточен на своем занятии или, возможно, просто пытался казаться таким. Он схватил кусочек попкорна из стоявшей перед ним миски, подбросил его в воздух и поймал ртом. Я посмотрел на пол, покачал головой и улыбнулся, обнаружив там доказательство, что у Кристиана не каждый раз все ловко получалось. Обойдя кухонный островок, я открыл холодильник и взял бутылку пива.

– Начинается дождь, – обратился я к сыну. – Сделай мне одолжение, убедись, что ставни в твоей спальне закрыты и все окна заперты.

– Миссис Джиро уже проверила все комнаты, – ответил он, продолжая набирать текст в телефоне.

– Хорошо, – кивнул я, откручивая крышку с пивной бутылки. – Вряд ли ураган обрушится на нас, но ты должен оставаться дома и выходить только в школу или вместе со мной.

Ураган достиг Мексиканского залива, но траектория его прохождения показывала, что он направляется во Флориду, так что самое большее, что нас ожидало, – это тропический шторм.

– Не будет никакой школы.

Я проглотил пиво и вопросительно посмотрел на сына.

– Что это значит?

Кристиан взглянул на меня так, словно я должен был сам это знать.

– Занятия отменили до четверга, – сообщил он. – Опасаются какого-то наводнения, так что ближайшие два дня у меня выходные.

Я со стуком поставил бутылку пива на стол, пристально глядя на сына.

– А разве родителей не должны как-то уведомить об этом дерь… – Я остановил себя и подобрал другое слово: – О происходящем?

– Ага, – с сарказмом в голосе откликнулся Кристиан и подтолкнул ко мне листок бумаги, валявшийся на кухонном островке. – Если тебе так интересно, родителям даже по электронной почте писали.

Я взял светло-голубой листок и прочел уведомление. Школа располагалась в низине, и из-за ожидавшихся сильных дождей возникла опасность наводнения, поэтому передвижения учеников и учителей решили ограничить.

– Ясно, – пробормотал я, успокаиваясь. – Ну, полагаю, это приятный сюрприз. В детстве я очень любил такие внезапные выходные дни.

– Я не ребенок, – огрызнулся Кристиан, схватил со столешницы банку «Доктор Пеппер» и сделал глоток. – Ты пропустил мое детство, помнишь?

Я отложил бумагу, ослабил галстук и снял пиджак. Чего Кристиан добивается таким поведением? Я сделал глубокий вдох и мысленно приказал себе не обращать внимания.

– Что ж, The Saints играют сегодня вечером. – Я открыл холодильник, взял с тарелки сандвич и оглянулся на сына через плечо. – Я подумал, что мы могли бы сходить в «У Мэннинга» перекусить и посмотреть игру.

Кристиан спрыгнул со стула и прихватил свою газировку.

– Отец Маркуса собирается взять его с собой в их домик на Миссисипи, чтобы пару дней порыбачить там, пока здесь идут дожди. Они пригласили меня. – Он направился к выходу из кухни. – Они заедут за мной через полчаса.

Что?!

Я захлопнул дверцу холодильника и бросился за сыном.

– А ну, стой! – рявкнул я, шагая за ним по коридору. – Я не давал тебе разрешения ехать. Ты вообще умеешь ловить рыбу?

Кристиан обогнул лестницу и остановился, глядя на меня с нескрываемым презрением.

– Папа брал меня с собой на рыбалку, – заметил он, имея в виду своего отчима. – Много раз. И я уже гостил в том домике Маркуса. Много раз, начиная с начальной школы. Странно, что ты этого не знаешь, – съязвил он и бросился вверх по ступенькам.

– Кристиан, стой! – снова приказал я, стиснув рукой перила и провожая сына свирепым взглядом.

Этот хрен ему не папа. Я – его отец.

– Черт побери, Кристиан, – процедил я сквозь зубы, обращаясь к его спине. – Я ничего о тебе не знаю. И понимаю это.

Я попытался выровнять дыхание. Пульс зашкаливал.

– Я много чего испортил, – добавил я. – И меня никогда не было рядом. Я никогда не ставил тебя на первое место в своей жизни и теперь очень сожалею об этом.

Я опустил взгляд, осознавая, что у Кристиана есть все основания ненавидеть меня. Как ему еще оставалось ко мне относиться?

– Мне нужно, чтобы ты понемногу начал открываться, – спокойно проговорил я. – Позволь мне узнать тебя получше.

Я услышал звук шагов и, глянув вверх, увидел, что сын продолжает подниматься по лестнице прочь от меня.

– Может быть, я так и сделаю, когда тебе действительно захочется! – крикнул он в ответ и скрылся за углом.

Я двинулся было следом, но тут позади раздался голос Джея, который только что вышел из моего кабинета.

– Оставь его в покое, – посоветовал он.

Я остановился, глядя на верхнюю ступеньку лестницы.

– Я и так в свое время уже его оставил.

– И что теперь собираешься делать? – с вызовом в голосе спросил брат. – Запретить сыну поездку, чтобы вместо этого самому отправиться с ним на рыбалку? – В его тоне звучали язвительные нотки. – Или в пеший поход? – предположил Джей, прекрасно понимая, что у меня нет на это времени. – У нас много работы, Тайлер.

Я закрыл глаза, ощущая себя проигравшим по всем фронтам.

Джей был прав.

Я мог бы бросить все, отключить телефон, оставить ноутбук дома и уехать на выходные на рыбалку с сыном, и мы бы отлично провели время. Но потом на меня бы обрушился поток электронных писем, и производство бы встало, потому что без меня некому совершать сделки и принимать решения, а Мейсон Блэквелл набрал бы еще больше голосов, потому что остался дома и продолжил работать.

Я мог бы объяснить сыну, что после завершения предвыборной кампании все станет иначе.

А потом пообещать ему, что после выборов все время буду рядом.

А потом начнутся бесконечные командировки, и Кристиан поймет, как и я в свое время, что мне до сих пор аукаются последствия непринятых решений. Это уже происходит.

Я спустился обратно по лестнице и прошел мимо брата, не глядя на него.

– Иди домой, – приказал я ему.

Кристиан уехал около шести часов, и я провел остаток вечера в кабинете, просматривая квартальные бюджеты и проводя телефонные переговоры. Отправил по электронной почте письмо своей помощнице Коринн, чтобы завтра она первым делом забронировала мне билет на рейс в Азию на конец ноября и начала подготовку к торжественному обеду, который я планировал устроить у себя дома через пару недель.

Мы могли бы всей семьей заняться организацией обеда. Возможно, Кристиану понравится идея пригласить друзей.

И, вероятно, это единственный способ заставить его присутствовать.

Затем я изучил некоторую информацию в интернете и отправил Джею по факсу свои дополнения к составленной им для меня речи, которую мы готовили на этой неделе для заседания городского совета.

– Мистер Марек.

Я поднял взгляд от бумаг и увидел миссис Джиро, экономку, стоящую в дверях.

– Здравствуйте. – Я встал и направился к бару, чтобы налить себе выпить. – Почему вы еще не ушли домой?

Она вошла, зажав что-то под мышкой.

– Запасалась продуктами на всякий случай.

Светлые волосы женщины – вокруг лица виднелись седые пряди – были собраны сзади в низкий «конский хвост», она улыбалась.

– Кроме всего прочего, у нас не было ни батареек, ни воды, – добавила она. – Если шторм усилится, то они могут вам понадобиться.

– Да, это правильно, – согласился я. – Спасибо.

Я порадовался, что экономка все продумала заранее. Большинство жителей Нового Орлеана – особенно такие, как я, которые прожили здесь всю свою жизнь, – знали, что нужно держать под рукой воду в бутылках, консервы, фонарики, батарейки и аптечку. Мы привыкли к ураганам и проливным дождям, поэтому чаще всего просто оставались в городе и пережидали непогоду. Если же грозила реальная опасность, мы уезжали.

Дождь пока еще шел несильный, но на завтра обещали муссоны. А к четвергу улицы завалит листьями и мусором, и повсюду раскинутся грязные лужи.

Я закрыл крышкой бутылку «Чиваса» и со стаканом в руке вернулся к своему столу. Миссис Джиро подошла ближе.

– Я как раз собиралась уходить, но нашла в комнате отдыха ноутбук Кристиана. – Она протянула находку мне. – Не знаю точно, где его зарядное устройство, и мне не хотелось оставлять его на полу.

Я взял ноутбук и положил поверх своего закрытого.

– Спасибо. – Я улыбнулся и поддразнил: – А теперь отправляйтесь домой, пока ваш муж не явился со мной разбираться.

Она закатила глаза и отмахнулась от меня.

– Все в порядке. Посмотрим, какая погода будет послезавтра. Если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать.

– Непременно.

Я проводил женщину взглядом, а затем взял ноутбук и собирался отложить его в сторону, но вдруг остановился, задумавшись на мгновение.

Группы в социальных сетях.

Позволив любопытству взять верх, я положил ноутбук обратно и открыл. Включив его, вошел в интернет. «Фейсбук» загрузился в качестве стартовой страницы, и я помедлил, ощутив укол совести из-за вторжения в личную жизнь сына. Но ведь я не просто так совал нос в чужие дела. Я проводил исследования. Хотел получше узнать сына.

На странице красовалась чертова тьма селфи, в основном девочек-подростков, и я сразу же пролистнул их, внезапно почувствовав себя извращенцем, который подглядывает за малолетками. Заметив слева ссылки на группы, я нашел «ПЕРВЫЙ УРОК – МИСС БРЭДБЕРИ» и щелкнул по ней. Просматривая посты, ознакомился с фотографиями самостоятельных работ, прочел дискуссии по теме дня и даже комментарии родителей по поводу того или иного исторического события. Все активно участвовали и казались очень заинтересованными.

Мне тут же стало дерьмово.

Кристиан состоял в этой группе, общался со своими сверстниками, их родителями и учителем, а меня не было рядом.

Я увидел сообщение от мисс Брэдбери, отправленное около двух часов назад, в котором она пожелала детям приятного и безопасного отдыха и напоминала о задании, которое нужно сдавать в пятницу. Некоторые из учеников отправили ей в ответ картинки или написали добродушные шутки. Похоже, она им нравилась.

А я по-прежнему почти ничего о ней не знал.

Я закрыл ноутбук, отложил его в сторону и снова открыл свой собственный. Поколебавшись лишь мгновение, загрузил веб-браузер и набрал в строке поиска «Истон Брэдбери».

9

Истон

Я разорвала пакетик с попкорном, разогретым в микроволновке, выпустив наружу облако пара с ароматами масла и соли, и вытряхнула содержимое в большую стеклянную чашку. Из айпода звучала композиция Always рок-группы Saliva, и я качала головой в такт музыке. Отбросив пакет, я достала из холодильника две бутылки пива «Корона».

– Ну все. Все твои окна надежно заперты! – крикнул брат, спускаясь по лестнице. – Хотя я удивлен, что у тебя нет ставен. Я-то думал, что вы об этом позаботитесь, мисс самодостаточность.

Я покачала головой, протягивая ему пиво.

– Что ж, считай, что я планирую сделать это в ближайшем будущем.

Он выхватил из ящика открывалку для бутылок и открыл крышку.

– Даже не вздумай высовываться из окон и устанавливать ставни самостоятельно, Истон. Найми специалистов.

Я присыпала попкорн дополнительной порцией соли.

– Я так и собиралась сделать.

– Нет, не собиралась, – невозмутимо возразил брат.

Я усмехнулась про себя. Действительно, не собиралась.

Идея установить ставни самостоятельно показалась мне забавной. Конечно, я имела слабое представление о том, как это делается, и после моих стараний дом, вероятно, будет похож на картинку из книг Доктора Сьюза[5]5
  Американский детский писатель и мультипликатор.


[Закрыть], но зато это шанс приобрести новые знания. И это заставит Джека отвязаться от меня.

Думаю, его действительно раздражало, что я больше не нуждаюсь в помощи, и именно поэтому он наслаждался подобными ситуациями. Брат не упустил возможности лично все проверить, даже когда я заверила его, что дом готов к натиску бури. Окна и двери надежно заперты, батарейки и фонарики хранятся в кухонном ящике, а еда и вода – в кладовке на случай необходимости. Мы сделали практически все, что было в наших силах.

Бродившие по небу утром грозные тучи пролились легким дождем во второй половине дня, и, изучив прогноз погоды на ближайшие двое суток, большинство школ в округе решили закрыться. Родителям учеников разослали электронные письма и почтовые уведомления, и я разместила в группах на «Фейсбуке» напоминание о том, что тест по пройденной главе по-прежнему назначен на пятницу и детям следует готовиться.

Вернувшись домой, я переоделась в пижамные шорты и футболку с логотипом футбольной команды университета Лойолы, а затем скачала несколько фильмов ужасов. Джек примчался ко мне, чтобы убедиться, что я в безопасности.

– Может быть, мне лучше остаться здесь, – предложил он, прислонившись к стойке позади меня.

Я достала из ящика две матерчатые салфетки и открыла свою бутылку пива.

– Джек, я когда родилась? – спросила я, не глядя на брата.

– Седьмого ноября.

– В каком году? – продолжила я.

– В тысяча девятьсот девяносто первом.

– И сколько мне получается лет? – В ожидании ответа я провела рукой по салфетке, разглаживая сложенный прямоугольник.

– Двадцать три, – со вздохом ответил брат.

Я повернулась и посмотрела на него, прочитав по его виноватому выражению лица, что он понял намек. Меня не надо держать за руку во время грозы или беспокоиться, что черная кошка перебежит мне дорогу.

– Двадцать три, – повторила я. – Я же не переживаю, что ты не сможешь сам о себе позаботиться.

– Я не проходил через то, через что прошла ты, – возразил Джек в свою защиту, но в его голосе звучала печаль. – Тебе было шестнадцать, когда он начал…

Я отвела взгляд, сглотнув ком в горле.

– Когда он начал преследовать тебя, писать тебе, запугивать… – со страдальческим выражением на лице продолжил брат.

– Джек. – Я покачала головой, не желая больше слушать.

– Ты не знала, чего ожидать. – Он стиснул пальцами горлышко бутылки. – Не знала, появится ли он в…

– Джек, хватит, – процедила я сквозь зубы.

– Я знаю, что ты испытываешь чувство вины из-за Эйвери и наших родителей… из-за той ночи…

Я резко подняла глаза, встретилась с ним взглядом и приказала:

– Довольно!

Брат выдержал мой взгляд, и мы оба застыли друг напротив друга, слушая, как крупные капли дождя стучат по крыше и окнам.

Печаль на лице Джека сменилась гневом, он нахмурился, поставил свою бутылку и направился в гостиную, прямо к книжному шкафу. Мои ладони взмокли от страха, и с бешено колотящимся сердцем я увидела, как Джек тянется к одной из полок и снимает оттуда маленький деревянный сундучок. Он обернулся и продемонстрировал мне замок на сундучке.

– Что ты здесь хранишь? – потребовал он ответа.

Я стиснула челюсти. Брат вторгался в мою личную жизнь, и я отказывалась ему уступать.

– Открой, – приказал он, зная, что у меня есть ключ.

Я вздернула подбородок и попыталась замедлить учащенное сердцебиение.

– Нет, – спокойно ответила я.

– Истон. – На скулах Джека заиграли желваки. – Открывай.

Я отвела взгляд в сторону. Как, черт возьми, он узнал, что там что-то есть? На глаза навернулись слезы, и я постаралась сморгнуть их. Я не могу открыть сундучок. Не буду его открывать. Не делала этого вот уже пять лет, и его содержимое моего брата не касалось.

– Нет.

Джек уставился на меня, качая головой и, вероятно, не зная, что делать. Затем приблизился и тихо произнес:

– Ты цепляешься за прошлое. Оно мешает тебе двигаться дальше. – Он почти с мольбой вгляделся в мое лицо. – Не знаю, что там внутри, но знаю, что это тянет тебя назад. Тебе уже двадцать три. Ты называешь себя взрослой, но продолжаешь жить по тем же правилам, как в детстве. – Он опустил глаза и прошептал дрожащим голосом: – Ты не выходишь за рамки привычного, Истон.

Я вздохнула и повернулась обратно к чашке с попкорном.

– Неправда.

– У тебя есть друзья? – не отставал от меня брат. – Кто в последний раз заставлял тебя смеяться? Когда ты в последний раз ложилась с кем-то в постель хотя бы дважды?

Я собрала закуски и пошла обратно в гостиную. Но Джек не собирался отступать.

– Кто-нибудь еще, кроме меня, бывал в этой квартире? – спросил он.

Я швырнула еду на кофейный столик и взяла пульт.

– Мне надоело видеть тебя в одиночестве, – выпалил Джек. – Я готов сжечь это чертово место и все, что в нем находится, дотла, если это заставит тебя покинуть свою безопасную раковинку!

– У-у! – Я схватила пригоршню попкорна и швырнула прямо брату в лицо.

Он отпрянул назад, ошеломленный тем, что я сделала. Он посмотрел на белые комочки на полу. Я фыркнула, пытаясь сдержать смех, и брат тоже не смог удержаться от улыбки.

– Спроси меня еще раз, сколько тебе лет, – проворчал он. – Думаю, я ответил бы по-другому.

Брат отряхнул от попкорна свою рубашку, а я продолжала смеяться, но тут мы оба вздрогнули, услышав, что кто-то постучал во входную дверь. Джек вопросительно посмотрел на меня, но я лишь пожала плечами, не имея ни малейшего понятия, кто бы это мог быть. В конце концов, брат правильно заметил. У меня нет друзей.

Я вышла в коридор, бесшумно ступая босыми ногами по деревянному полу.

– Кто там? – крикнула я и приподнялась на цыпочки, чтобы заглянуть в глазок.

Внутри все оборвалось. Я отпрянула от двери, опустившись на пятки.

Какого черта?

– Истон? – раздался голос по ту сторону порога. – Это Тайлер Марек.

Я нахмурилась и снова приложилась к глазку.

Откуда он узнал мой адрес?

На нем красовался тот же самый костюм, что и сегодня утром, хотя узел галстука был ослаблен, а волосы намокли, вероятно, под дождем. Склонив голову, Марек ждал ответа, и я снова опустилась на пятки, поймав себя на мысли, что задыхаюсь.

Я не могу принимать отца ученика у себя дома. Чем он думал?

Я отперла засовы и цепочку, но открыла дверь ровно настолько, чтобы втиснуться между ней и рамой.

– Какого черта вы здесь делаете? – потребовала я ответа. – Это же мой дом!

Марек оперся рукой о дверной косяк и вскинул брови с дерзкой улыбкой на губах.

– Сегодня утром я заставил тебя кончить на рабочем столе, – напомнил он. – А домой к тебе, значит, зайти не могу?

За моей спиной раздалось фырканье, перешедшее в тихий смех, и я оглянулась через плечо, увидев брата, прислонившегося к косяку между гостиной и прихожей.

– Там кто-то есть? – Тайлер выпрямился и, прищурившись, посмотрел на меня.

Я сделала глубокий вдох и перешла к сути дела.

– Что вам нужно?

Марек откинул мокрые волосы со лба, нервничая. Прочистив горло, он нерешительно взглянул на меня.

– Хочу извиниться.

Я горько усмехнулась.

– Не волнуйтесь, мистер Марек. Это утро останется нашим маленьким секретом. Можете идти.

Я хотела уже закрыть дверь, но он протянул руку, чтобы мне помешать.

– Истон, – позвал Тайлер необычно нежным голосом. – Мне не следовало сегодня обходиться с тобой так грубо, и я сожалею о своем поведении.

Обходиться со мной грубо?!

– Зачем? – спросила я и с подозрением прищурилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Зачем ты извиняешься? – спросила я, забыв о брате, который все слышал.

Тайлер Марек никогда не разговаривал со мной нежным голосом, и я никогда не давала ему повода думать, что меня что-то не устраивает. Почему он вдруг почувствовал угрызения совести?

Марек открыл рот, словно не зная, что сказать.

– Я… – Он снова откашлялся и признался: – Мне просто кажется, что я обращался с тобой не так хорошо, как следовало бы.

Я застыла на месте и с подозрением уставилась на него. Что, черт возьми, происходит? Когда это я давала ему понять, что недовольна его поведением? И с чего теперь он забеспокоился обо мне?

– Ну ладно. – Мой брат вцепился в дверь и распахнул ее полностью, вырвав меня из оцепенения. – Мне пора. – Он наклонился и поцеловал меня в щеку. – Береги себя и… – Протиснувшись мимо нас двоих, Джек посмотрел на Тайлера. – Еще увидимся.

Брат сбежал вниз по ступенькам и бросился к своему джипу; его темно-зеленая футболка потемнела под дождем. Тайлер проводил его взглядом, а затем повернулся ко мне и склонил голову набок.

– Я не ревнивый человек, но для тебя мог бы сделать исключение.

Что?!

И тут я поняла, что Марек просто не знает о том, что у меня есть брат. Он принял Джека за моего любовника.

– Не стоит ревновать, – успокоила я его. – Ты всего лишь отец моего ученика.

Марек отвел взгляд, покачав головой в ответ на мою дерзость, но затем выражение его лица прояснилось, и он многозначительно посмотрел на меня.

– Почему ты не сказала мне, что профессионально играла в теннис? – спросил он.

Мое лицо вытянулось.

– Ты нанял детектива провести расследование? – накинулась я на Марека.

– Нет. К счастью, я знаю, как пользоваться интернетом, – парировал он. – Ты такая же загадка, как и мой сын, поэтому я поискал информацию о тебе.

Моя рука соскользнула с дверной ручки, и я задумалась, какой бы найти предлог, чтобы удержать Марека на расстоянии, не вызывая еще большего любопытства. Он шагнул через порог, и я попятилась, пропуская его внутрь.

– Об Истон Брэдбери, выпускнице университета Лойолы или учительнице, нашлось не так уж много сведений, – поведал мне Марек, закрывая за собой дверь. – Но о спортсменке с таким именем были тысячи ссылок и фотографий.

Он продолжил медленно наступать на меня.

– Занятия теннисом, дружная семья, блестящее будущее, которое рухнуло в одночасье, когда… – Он замолчал, не решаясь продолжить.

Я провела рукой по своей футболке и шортам и выпрямила спину.

Теперь ему известно все. Почти все.

В сети сохранились статьи, видеозаписи, интервью… Мой взлет широко освещали, как и мое падение.

Когда родители с сестрой погибли в ту дождливую ночь в результате ужасного несчастного случая, я потеряла все. Привычный образ жизни, мир, каким я его знала, и желание играть. Ради кого мне теперь было стараться, зачем вообще заниматься теннисом?

Это по моей вине они ехали в машине той ночью, и когда пришло время возвращаться на корт, я утратила желание играть. Даже теперь, во время редких попыток вновь заняться теннисом, у меня все равно ни черта не выходило. Мой блистательный уход с корта и проявление характера навсегда остались зафиксированными на пленке. В последний раз я засветилась на публике, когда проиграла матч и покинула поле, отталкивая камеры и микрофоны от своего лица.

– Истон, мне очень жаль. – Марек коснулся моей щеки, но я оттолкнула его руку и отступила назад.

– Перестань извиняться.

Как ему только наглости хватило вести себя так, будто я нуждаюсь в утешении?

– Не трогай меня, Тайлер, – прорычала я. – Мне надоело, что все вертятся вокруг и суют свой нос в чужие дела. Ты мне никто, – выпалила я с горечью, – так что перестань пытаться втереться в мое доверие.

Я бросилась в гостиную, но он схватил меня за руку и развернул обратно, притягивая к себе. Я упала ему на грудь, и у меня перехватило дыхание.

– Ага. – Марек кивнул. – Я тебе никто. Я настолько не играю для тебя никакой роли, что сегодня утром ты бы скорее умерла, чем отказала мне, – заявил он. – И, готов поспорить, я – первый мужчина, которому ты не можешь отказать, потому что у меня тоже не получается устоять перед тобой.

Он нагнул ко мне голову и потерся кончиком носа о мой нос.

– Ты сильная и гордая, стойкая и трудолюбивая. И я это вижу. – Голос Марека стал хриплым, словно его переполняли эмоции. – Я ценю эти качества в людях, Истон. Ты ни перед кем не прогибаешься, и с тобой я будто в зеркало смотрю, потому что и сам ценю независимость.

Тайлер с вызовом посмотрел на меня, обнял за талию, притянул ближе и прошептал:

– И когда прикасаюсь к тебе, то не могу объяснить, что чувствую, но знаю, что ты испытываешь то же самое со мной.

Я закрыла глаза, вдыхая приятный аромат одеколона и кожи – вероятно, из-за кожаных сидений в его машине, – и даже перестала ощущать, какая у него холодная и мокрая одежда. Я покорно прижалась щекой к его груди, закрыла глаза и призналась:

– Я все время находилась в центре внимания. – По моему телу пробежала дрожь. – Камеры, толпа, мои родители… каждый мой шаг пристально отслеживался.

Я запустила руки под пиджак Марека и обхватила его за талию.

– Если плотно сжимала губы, значит, злилась, – стала я вспоминать фразы спортивных комментаторов, наблюдавших за мной на корте. – Если мешкала, значит, боялась. Если не улыбалась в камеру, значит, бука…