Текст книги "Сумрак"

Однако он наверняка узнает, когда автобус прибыл.

Уилл провез нас через весь район и выехал на Олд-Пойнт-Роуд, держа путь к «Бухте приключений».

Я напряглась. Что он задумал? Парк закрывался в восемь. Больше в том направлении ничего не было.

Свернув, он остановился посреди парковки, но двигатель не заглушил, лишь убавил громкость радио.

Мой взгляд заскользил по пустынной стоянке, освещенной единственным фонарем, билетным кассам и аттракционам, видневшимся в темноте за входными воротами.

Я взглянула на Уилла. Откинувшись на спинку сиденья, он смотрел в окно. От гнетущей тишины мое сердце пропустило удар.

– Видишь колесо обозрения? – спросил он наконец.

Проследив за его взглядом, заметила справа колесо, находящееся почти на краю парка.

– Если пройдешь дальше, – продолжил он, – примерно метров пятьсот на восток, попадешь на Колд-Пойнт.

Колд-Пойнт – это часть скал, выступающая в океан немного больше остальной береговой линии между Тандер-Бэйем и Фэлконс-Уэллом. С появлением парка развлечений она стала почти недоступной.

И не зря, учитывая славу этого места.

– Ты знаешь эту историю? – спросил Уилл.

– Убийство-суицид, – пробормотала я.

Он замолчал, а потом тихо произнес:

– Предположительно.

Я повернулась к нему. Подперев голову рукой, Уилл начал рассказывать:

– В 1954 году Эдвард МакКланахан был моим ровесником. Выпускник, звезда баскетбола, плохой мальчик, но только в нужных аспектах… – Парень улыбнулся, поддразнивая меня. – Он был добр к людям. Всегда приходил на выручку, понимаешь?

Об Эдварде МакКланахане я практически ничего не знала. Лишь то, что баскетбольная команда ежегодно совершала паломничество на его могилу. Меня это никогда не интересовало.

Однако я промолчала.

– Тот сезон должен был стать лучшим для них. Отличная команда, тренер, годы тренировок… Они научились предугадывать движения друг друга, даже мысли. – Уилл посмотрел мне в глаза. – Вот чего они добились за несколько лет, играя вместе. Парни стали семьей. Больше, чем семьей. У них сложился идеальный симбиоз.

Как у Всадников. Если понаблюдать за ними, порой казалось, что других игроков не существовало. Майкл, Кай, Дэймон и Уилл взаимодействовали как четыре конечности одного тела.

– А такое редко случается. Они полагались друг на друга, были готовы на все ради товарищей и стали бы чемпионами. Все предвкушали отличный сезон. Матчи, вечеринки, торжества…

Я задумалась, насколько эта история правдива. Он рисовал красивую картинку, но мы верим в то, во что хотим верить, не более. Задним числом все кажется лучше.

Уилл улыбнулся.

– Элвис только завоевывал сцену, все мечтали о «Шеви Бэль Эйр», а Sh-Boom группы Crew-Cuts была песней номер один в Америке. – Его лицо немного помрачнело, и он продолжил: – На Осенний бал в нашу школу пришла девушка из Фэлконс-Уэлла – мы соперничали с их командой. Одна, в розовом платье из кружева и тюля. Мерцающие гирлянды над танцполом отбрасывали блики на ее волосы и обнаженные плечи. Когда она вошла в зал, никто не мог отвести от нее глаз. Девчонка безумно нервничала, зная, что ей там не место. – Сделав паузу, Уилл повернул голову, встретился со мной взглядом. – Чувствовала себя как мышь в змеином логове. Она все время держалась за живот, словно ее сейчас стошнит. Но девушка была красива. Очень красива. Он не мог оторвать от нее глаз.

МакКланахан.

Мой взгляд устремился вдаль, за колесо обозрения, в сторону Колд-Пойнт. Я мысленно представила ее. Розовое платье без бретелек, пышное, в стиле пятидесятых, а молодые люди – в костюмах.

– Говорят, она пришла, чтобы устроить заварушку. – Его тихий низкий голос ласкал слух. – Будто команда соперников послала ее посеять раздор. Говорят, она дразнила всю нашу команду. Пыталась спровоцировать их, чтобы на следующий день изобразить из себя жертву.

Зачем он устроил мне этот экскурс в прошлое?

– Никто понятия не имеет, как они узнали, где искать тело, кричала ли она вообще, однако переломанный труп девушки обнаружили на скалах в утреннем тумане несколько часов спустя. Розовое платье было запятнано кровью, волны трепали ее волосы, отбрасывая их на камни, ее безжизненные глаза остались обращенными вверх, к утесу. Последним она видела человека, который ее столкнул.

Я попыталась облизать губы, только во рту пересохло.

– Говорят, команда собиралась отказаться от участия в сезоне из-за расследований и внимания прессы. – Уилл протяжно вдохнул и выдохнул. – Говорят, все ребята из небогатых семей лишились бы надежд на спортивные стипендии. Они бы не поступили в колледжи. – Он умолк. – Говорят, тренера пришлось бы уволить и перевезти его семью в другой город. А перспективы найти новую работу после такого скандала были невелики.

Всего этого я не знала, поэтому слушала внимательно.

– Мне известно лишь то, – вздохнул он, – что через неделю Эдвард МакКланахан оставил письменное признание на кухонном столе в доме родителей, а потом сбросился с того же утеса. Последняя строка записки гласила: «Мы хотим то, что хотим».

Я посмотрела на Уилла. Испарина охладила мою кожу.

Мы хотим то, что хотим.

– Говорят, МакКланахан пожертвовал собой, чтобы сезон продолжился.

В смысле, он взял вину на себя? Девушку убил не Эдвард?

– По крайней мере, так говорят, – задумчиво произнес Уилл; его глаза азартно блеснули. – Однако ходят и другие слухи.

Внутри меня рос трепет; едва дыша, я ждала продолжения.

– Поговаривают, она стала яблоком раздора между двумя лучшими друзьями – МакКланаханом, который был в нее влюблен, и А.П., ее бойфрендом. Парень, в отличие от Эдварда, был беден, но умен. И амбициозен. Таких не стоит недооценивать.

Это еще сильнее распалило мой интерес. Тайна.

Мне нравились тайны.

– Говорят, она была беременна. Говорят, она сама прыгнула. – Он вновь перевел взгляд на меня. – Говорят, Эдвард… прыгнул не сам.

Не сам? Значит, по слухам, Эдварда столкнули?

На губах Уилла играла улыбка.

– Говорят, записка на кухонном столе была признанием другого человека.

В очередной раз вздохнув, он отвернулся. Все почитали Эдварда, потому что думали, будто он взял на себя вину, чтобы спасти сезон для команды. Спасти стипендии для некоторых ребят, а тренеру – карьеру.

Я всегда считала его поступок идиотским. Эдвард явно не понимал, что может преподнести жизнь. Ему бы предстояло пережить вещи посерьезнее скандала.

Однако мне понравилась интерпретация Уилла. Словно все было совсем не так, как казалось, и еще одна таинственная история ждала разгадки.

В конце концов, никто точно не знал, что произошло на Пойнте десятки лет назад.

– Мне здесь нравится, – едва слышно прошептал он. – Я люблю тайны. Иногда мне до смерти хочется узнать, что же произошло той ночью, а порой я надеюсь, что никогда не узнаю, ведь так интереснее. Реальность всегда разочаровывает. – Уилл развернулся ко мне. – Думаю, именно поэтому я всегда предпочитал это время суток. Люди прячутся в темноте, утоляют свою жажду, создают свои секреты. В темноте мы больше похожи на самих себя, чем где-либо еще. Я могу быть собой… – парень сглотнул, пристально глядя на меня, – в сумраке ночи.

Я смотрела в его темно-зеленые глаза. Его лицо было скрыто в тени, и я хотела…

Каждый нерв во мне гудел из-за возникшего между нами напряжения, словно мы были связаны одной нитью, которая становилась все короче.

Я хочу…

– Мы хотим то, что хотим, – прошептал он.

Сжав кулаки, опустила глаза.

Вдруг раздался его голос, едва различимый:

– Иди сюда.

Мое сердце провалилось в живот. Когда подняла взгляд, он сжимал руль, тяжело дыша.

– Иди сюда, – повторил Уилл.

Я рассеянно покачала головой.

– Зачем?

– Затем, что я твой мужчина.

Мое сердце бешено забилось от этих идиотских слов. Кто он такой, черт побери? Он не имел права решать, поддавшись мимолетной прихоти, принадлежит ему кто-то или нет.

Я была мимолетным увлечением, только и всего. Уилл не умел слушать и не принимал отказы.

Если позволю этому случиться – позволю ему любить меня, защищать, выполнять все те дерьмовые обещания, которыми он разбрасывался, – я просто поменяю одни вид насилия на другой.

Он воспользуется мной, бросит, и в конечном счете мне будет еще хуже, чем раньше.

Это меня добьет.

– Отвези меня домой, – потребовала я.

Уилл моргнул, но не двинулся с места.

Я разблокировала дверь, распахнула ее и выскочила наружу.

Значит, пойду пешком. К черту тебя.

С водительской стороны тоже хлопнула дверца. Обогнув машину, он преградил мне путь. Далеко уйти я не успела.

– Почему ты меня боишься? – рявкнул парень, оттесняя меня назад.

– Зачем ты рассказал мне эту историю? – возразила я.

– А ты как думаешь?

– Чтобы в очередной раз доказать то, что и так знаю? – закричала я. – Что мальчикам из Тандер-Бэйя все сходит с рук?

Я остановилась, он тоже.

– По-твоему, Эдварду МакКланахану все сошло с рук? – выпалил Уилл.

Мне плевать на Эдварда МакКланахана! Я просто… Я просто хотела… Просто хотела домой!

– Ведь я сказал тебе, что мне нравится это место, – наконец, ответил он. – Я хотел оказаться здесь с тобой, потому что… – подыскивая слова, Уилл запустил руку в волосы. – Потому что мы хотим то, что хотим, Эм! Господи!

– Отвези меня домой.

Он медленно приблизился; его глаза горели.

– Нет.

Я ошеломленно хохотнула. Это шутка?

– Невероятно, – возмутилась я. – Я не буду завтра вешаться тебе на шею в школьных коридорах. Ведь я твой грязный секрет, который нужно скрывать!

– Говори за себя, – прорычал он. – Думаю, это ты стыдишься меня. Того, что хочешь быть со мной.

Из моей груди вырвался смех.

– И кто же тебе это сказал? Тайное общество насильников, по мнению которого то, что я уходила от тебя последние пятнадцать раз, – это «сигнал»? – Я изобразила пальцами воздушные кавычки.

Уилл зарычал, двинулся на меня, но вдруг отступил и отвернулся. Он провел руками по волосам, и я видела, как тяжело парень дышал. Вена на его шее вздулась.

– Я бы постоянно прикасался к тебе. – В его голосе слышались нотки усталости. – И трогал бы только тебя.

Обернувшись, он посмотрел на меня. Уилл был так прекрасен, что мне хотелось ему поверить.

Заморосил дождь, в небе сверкнула молния, после чего раздался раскат грома.

Из всех мальчиков в школе он был самой большой угрозой. Не потому, что он красивый или один из немногих, кто интересовался мной, а потому…

Уилл никогда не сдавался. В глубине души мне это нравилось. Со мной любому будет сложно, а его нелегко обескуражить.

Я хотела, чтобы он взял меня на руки.

Но вместо этого обогнула пикап и села за руль, заблокировав двери. Если он не отвезет меня домой, я сама это сделаю.

Дождь барабанил в окно. Уилл встал перед капотом; его глаза сияли в ответ на мой вызов.

Я ждала, что он попытается остановить меня, однако… Этого не произошло.

Переключив передачу, нажала на газ, рванула с места и сделала быстрый разворот. Раздался визг шин.

Я пронеслась мимо него, выехала с парковки, даже не взглянув в зеркало заднего вида.

Свернув на темную дорогу, вдавила педаль газа в пол и помчала обратно в Тандер-Бэй, вцепившись в руль так, словно это была чертова шея Уилла.

Кем он себя возомнил? Неужели каждая девушка просто покорялась и благодарила звезды за его внимание? Откуда у него столько уверенности?

Я хотела домой. Учиться. Закончить школу. И уехать из этого города.

Больше мне ничего не нужно!

– Уф! – Зарычав, включила радио и привстала с сиденья, потому что едва дотягивалась до педалей. Было слишком темно, чтобы разбираться, как отрегулировать сиденье в этом идиотском пикапе.

Боже, откуда он взялся? Он весь такой: «Привет, детка. Я, – добавляем откидывание волос и тон серфера, – Уилл Грэйсон. Как насчет спаривания? Мы можем провести медовый месяц на Гавайях. Я поставлю штамп в твой паспорт и исполню все твои мечты».

Конечно, паспорта нам не понадобятся, потому что Гавайи по-прежнему входят в нашу страну!

Я ворчала себе под нос, тяжело дыша. Дождь усилился, отчего видимость стала хуже, и я включила дворники. Я немного успокоилась.

Ладно, ладно. Уилл не был таким уж тупым.

Он вовсе не был тупым. Уилл знает, что Гавайи находятся в Америке.

К тому же он не использовал слова «типа» и «точняк».

Прикрыв глаза, вздохнула. Еще Уилл бывал добрым.

И милым.

Я замешкалась на мгновение. Дождь хлынул сильнее. Затормозив на пустом шоссе, вновь развернулась и направилась обратно.

Он был настойчив до изнеможения, но… я не могла допустить, чтобы Уилл шел домой пешком в такую погоду. Не могла так поступить с ним.

Быстро вернувшись к «Бухте», свернула на стоянку и увидела, что он сидит на парковочном столбике, натянув капюшон на голову и скрестив лодыжки.

Я остановилась рядом, опустила стекло.

Хлопая мокрыми ресницами, Уилл поднял взгляд.

– Ты мне действительно не нравишься, – произнесла внятно и громко, чтобы было понятно.

Он улыбнулся, подошел к пикапу и взобрался на ступеньку, глядя на меня сверху вниз.

– Мне нравится, что я тебе не нравлюсь, – поддразнил парень.

Когда Уилл сбросил капюшон, я увидела, как струи дождя стекали по его лицу.

– Значит, я – всего лишь сложная задачка? В этом весь смысл?

– Нет. – Он покачал головой. – Просто благодаря тебе мне хочется быть…

– Лучше? – Я закатила глаза.

Уилл умолк на мгновение.

– Больше, – сказал он, наконец. – Никто никогда не ждет от меня большего.

Разглядывая его, не знала, что ответить.

Вместо этого посмотрела на телефон в его руке.

– Кто-то уже едет за тобой?

– Нет. – Парень сунул мобильник в карман. – Я готовился позвонить твоему брату, чтобы сообщить об угоне машины.

Мои глаза округлились, я едва не закричала, но захлопнула рот и стиснула зубы.

Сукин сын.

– Подвинься.

Хмыкнув, перелезла через консоль на пассажирское место, а он открыл дверь и забрался внутрь.

* * *

– Могу я отвезти тебя в школу в понедельник утром? – поинтересовался Уилл, свернув на мою улицу.

Я расстегнула ремень безопасности.

– Нет.

– Спросил из вежливости, – строгим тоном произнес он. – Я за тобой заеду. Мне не нравится, что ты ходишь пешком.

– Пожалуйста… – Готовая умолять, покачала головой. – Пожалуйста, не надо.

Мы подъехали к моему дому, и я подняла с пола сумку и флейту.

– Остановись здесь, – сказала ему.

– Я не боюсь твоего брата, Эм.

– Пожалуйста, просто высади меня тут, – выдохнула я. – Останови машину, Уилл. Пожалуйста.

– Хорошо. – Он быстро съехал на обочину, припарковавшись за «Бьюиком» миссис Коста.

Я открыла дверь, но он схватил меня за руку.

Когда оглянулась, Уилл сообщил:

– Я буду ждать здесь. В семь.

Уставившись на него, размышляла, поможет ли повторный отказ. Наконец взяла свои вещи и выбралась из салона.

Я встретилась с ним взглядом, прежде чем закрыть дверь, затем, пробежав по тротуару, свернула на нашу подъездную дорожку. Осмотрелась по сторонам в поисках тех, кто мог нас увидеть. К счастью, было уже поздно и на улице никого не оказалось.

Поднявшись по ступенькам, повернула дверную ручку. Сердце оборвалось. Мартин не спит.

Едва войдя, услышала, как пикап Уилла наконец отъехал, промчавшись мимо моего дома. Я заперла дверь; мои губы дрогнули в улыбке.

Он действительно ждал, пока я не зайду в дом.

На кухне зазвенела посуда. Бросив сумки на пол, отправилась расплачиваться за свои поступки. Я понятия не имела, сильно ли опоздала, и не проверила пропущенные звонки.

Остановившись на пороге, засунула руки в карманы куртки.

Мартин стоял у раковины, ополаскивая посуду перед загрузкой в посудомоечную машину. Повернув голову, он посмотрел на меня.

– Ужин там. – Брат указал на блюдо, стоявшее на столе.

Я бросилась к нему и забрала тарелку из его рук.

– Я все сделаю. Ты работал целый день.

Он уступил мне место, взял полотенце и вытер руки. Подхватив щетку, начала оттирать засохшие остатки нашего завтрака.

– Знаешь, – сказал Мартин. – Интересная штука. Когда ты не пришла домой в десять, я отследил твой телефон.

Я замялась, почувствовав, как волосы на руках встают дыбом. Он мог отслеживать мой телефон? Как давно он это делал?

– Приложение показало, что ты была в «Бухте». – Брат отошел и прислонился к стойке, не сводя с меня глаз. – Забавно, но «Бухта» закрывается в восемь вечера, и когда я поехал туда, увидел на парковке лишь машину Уилла Грэйсона.

Чтобы руки не дрожали, сильнее прижимала щетку к тарелке, натирая ее.

– Я спонсирую твое образование, Эмери. Твою внеклассную деятельность и творческие проекты, потому что хочу, чтобы ты чего-то добилась, и понимаю, что все это будет хорошо смотреться в твоем резюме для поступления в колледж.

Поставив тарелку в посудомоечную машину, взяла другую, избегая его взгляда.

Мне ужасно хотелось вернуться в пикап Уилла.

– И пока ты развлекаешься, я работаю или сижу здесь. – Мартин подошел ближе. – Ни одна женщина не хочет жить со мной в этом доме из-за тебя. Ни одна не хочет меня, потому что я никогда не смогу дать ей жизнь, отвечающую запросам Тандер-Бэйя, потому что плачу за сиделку для гран-мэр и за тебя.

Он остановился рядом со мной, и я не смогла сдержать дрожь, продолжая мыть посуду.

– А ты развлекаешься, – сказал брат, шлепнув меня по голове.

Я попятилась.

– Мартин…

– Ты не слышишь ничего из того, что я говорю. – Его пальцы впились в мой череп. Он отвесил мне еще один подзатыльник, и я чуть не выронила щетку. – Неужели это так трудно? Просто делать то, что я тебе говорю?

Мартин продолжил шпынять меня, словно идиотку. Дернувшись в сторону, я уронила тарелку и щетку в раковину. Ждала пощечины, но он схватил меня за запястье, потащил к столу и усадил на стул. Потом зачерпнул пальцами горсть спагетти и затолкал мне в рот.

Слезы подступили к горлу; я зажмурилась, сдерживая их.

– Как будто у нас мало проблем. А ты зарабатываешь себе репутацию, став одной из их маленьких шлюх. – Брат сунул еще горсть спагетти мне в рот. – Думаешь, станешь одной из них. Думаешь, что ты лучше, и они считают себя лучше, потому что могут играть с тобой, как с игрушкой!

Спагетти летели в лицо, пачкая очки, пока он запихивал в меня горсть за горстью. Паста давила на горло так сильно, что я не могла дышать.

Беззвучные слезы текли из глаз. Отвернувшись, попыталась выплюнуть еду, но Мартин схватил меня за щеки и надавил, заставив разжать челюсти.

Я не могла перестать плакать, задыхаясь. Не могла дышать, ухватившись за край стола. Зубы впивались во внутреннюю поверхность моих губ.

Пыталась думать о своей беседке. Поможет ли Уилл достроить ее?

Какой красивой она получится.

Уилл и беседка… Уилл и беседка…

Теплый ветерок обдувал мое лицо, листья на деревьях пахли летом.

Пока Мартин кричал, а я давилась спагетти, не получалось закончить ни одной связной мысли.

Я не могла думать. Не могла вспомнить, как выглядел Уилл. Как выглядела моя беседка.

У меня не было ни беседки, ни Уилла Грэйсона.

Не было ничего, кроме этого.

Не было ничего, кроме этого.

Глава 11
Эмери

Наши дни

Завернувшись в полотенце, проигнорировала взгляд из-за стекла, который чувствовала на себе, схватила одежду, принесенную Микой, и пошла в приватную, стоит надеяться, ванную. Конечно, там тоже могло быть установлено двустороннее зеркало.

Я сняла промокшие боксеры и майку, просушила волосы полотенцем, насколько было возможно, расчесала их щеткой, которую нашла у раковины. После этого надела чистые трусики – постирала их прошлой ночью и повесила сушиться на дверь душа, – чьи-то боксеры и белую оксфордскую рубашку.

Вещи были велики, поэтому я подвернула шорты и рукава рубашки и застегнула все пуговицы. Если предположить, я бы сказала, что эта одежда принадлежала Рори, поскольку он был самым маленьким.

Но я в ней все равно утопала.

Вернувшись в спальню, убрала нож в ножны и сунула его в нагрудный карман. Я до сих пор не знала, откуда он взялся. Тот, чьими стараниями я попала сюда, наверное, хотел, чтобы у меня была возможность защищаться. Но если они не желали мне вреда, зачем вообще сюда приволокли?

Так много вопросов.

Я повернула голову к стене с антикварным спортивным инвентарем, которую заметила ранее, но не осмотрела. На ней оружия было предостаточно. Крикетные биты, старые лопасти весел для гребли и…

Подойдя ближе, взяла коробку со старинными рыболовными крючками. Перевернула ее, вынула подкладку и положила на стол у стены, а четыре крючка отнесла к комоду, где Эйдин оставил бинты.

Вонзив каждый крючок в марлю, намотала ее на костяшки. Головки расположила между пальцами, чтобы зафиксировать их, так что острые изогнутые концы торчали наподобие когтей.

Сдерживая улыбку, сделала из бинта перчатку, оторвала конец от рулона и заправила его в повязку над ладонью.

Я вскинула кулак, будто нанося удар. Когти со свистом рассекли воздух. Мне нужно оружие, которое не обязательно всегда носить с собой. Пусть это будет перчатка Фредди Крюгера.

Вооруженная, с мокрой головой, я вышла из комнаты, поглядывая по сторонам. Миновав потайную дверь, тихо двинулась по коридору, в котором вчера встретила Тэйлора.

С прошлой ночи я больше не слышала движений ни надо мной, ни в стенах. Может, это были грызуны?

Оставив позади спальню, детскую и кабинет, я остановилась перед закрытой дверью и потянулась к ручке, раздумывая.

Хотелось узнать, какие комнаты для чего предназначались, куда выходили окна, кто где жил, но в то же время я не хотела привлекать внимание.

К черту.

Мне необходимо все выяснить.

Осторожно повернула ручку, как вдруг услышала хриплый рык изнутри. Замерев, наклонила голову, прислушалась.

За рычанием последовал стон, затем приглушенный шепот, и я сделала шаг назад.

Это, вне всяких сомнений, спальня Мики и Рори.

Принято к сведению.

Я обошла второй этаж, нашла еще одну темную спальню со смятыми простынями, одеждой, разбросанной по полу, и несколько комнат, приведенных вчера в порядок командой уборщиков.

Войдя в одну из них, обнаружила массивную кровать с богато украшенным изголовьем и изножьем из твердых пород дерева, большое мягкое кресло в углу. В отличие от большинства других, эта комната не была черно-белой. Земляные оттенки и декоративные лампы, украшавшие ее, вызвали чувство уюта и тепла.

Если она не занята, то станет моей, при условии, что я не покину особняк сегодня. Я проверила наличие замка, однако его не оказалось, как и в комнате Эйдина. Зеркало здесь тоже висело.

Можно подпереть дверь стулом, а зеркало прикрыть простыней. На всякий случай.

Направившись к окну, посмотрела наружу сквозь занавески. Внизу увидела запущенный двор с жухлыми листьями, покрывающими траву, упавшим деревом и фонтаном в центре подъездной дорожки, в котором собралось немного дождевой воды, приобретшей коричневый цвет.

В отличие от дома там царил полный хаос. Невзирая на устаревший декор, порванные шторы и отклеивающиеся обои, здесь хотя бы было чисто.

Пока что.

Я вышла из комнаты, закрыв за собой дверь, и продолжила исследовать каждое помещение, каждый шкаф, выглядывала во все окна, чтобы составить план местности.

Затем двинулась к лестнице, планируя закончить знакомство с первым этажом, но над головой внезапно скрипнула половица. Остановившись, подняла взгляд к потолку.

Шаги слышались то слева, то справа, деревянный пол ныл под тяжестью того, кто там находился; я сглотнула ком, образовавшийся в горле, и развернулась.

Последовав за звуком, я искала вход на чердак. Возможно, это был Уилл. Та неряшливая комната принадлежала либо ему, либо Тэйлору, значит, одна спальня оставалась ненайденной.

Но обнаружить дверь, ведущую на чердак или третий этаж, мне так и не удалось.

Хм. Я была мастером в поиске секретных комнат. У меня имелась одна в Тандер-Бэйе, если задуматься.

Спустившись вниз, я собиралась осмотреть каждый сантиметр первого этажа. А когда заметила Тэйлора в спортзале, отскочила в сторону, чтобы он меня не увидел.

Я вошла в зал с бассейном. От пара, поднимавшегося над водой, окна и стеклянный потолок запотели. Меня так и манило нырнуть. Я была одна и давно не плавала, только сейчас не время для развлечений.

Увидев заграждение примерно в четырех метрах от противоположной стороны бассейна, направилась туда. Вероятно, это что-то вроде раздевалки или типа того.

Я подошла ближе и услышала звук текущей воды, но поняла, что попала в душ, лишь свернув за угол.

При виде Уилла в одном из отсеков я остановилась. Обнаженный, мокрый, такой гибкий и…

У меня свело живот.

И возбужденный.

Быстро отступив назад, скрылась за стеной.

Дерьмо.

Душевые в бассейне.

Вчера Эйдин разгуливал голым у всех на виду. Сегодня Уилл.

Я тяжело дышала, но с места не двинулась, вспоминая, когда видела его таким в последний раз. Тогда он был в хорошей форме, его тело еще не покрывали татуировки. Не сдержавшись, вновь выглянула из-за угла, чтобы рассмотреть, как парень выглядел теперь, спустя годы.

Внешне Уилл изменился. Мой взгляд заскользил по его телу: мыльная пена растекалась по коже, мелкие пузырьки усеивали живот и плечи.

Я смотрела на него, и жар поднимался по моей шее. Парень запрокинул голову назад, промывая волосы горячей водой; пар клубился вокруг его золотистой, влажной кожи. Татуировки покрывали обе руки, переходили на ключицы, грудь и спину, но разобрать изображения я не могла.

Разглядела лишь его номер в баскетбольной команде на тыльной стороне правой кисти, на левом предплечье – маску для Ночи Дьявола на фоне Тандер-Бэйя. Отчетливо были видны кладбище, колесо обозрения, собор Святого Киллиана. На другом плече и руке был изображен каскад виноградных листьев и лоз, окружающих череп с надписью на лбу. Все его тело усеивали большие и маленькие изображения, а также слова. Одна надпись вилась вдоль ключиц наподобие ожерелья.

Мне хотелось изучить все детально. Я хотела прикоснуться к нему.

Уилл был гладко выбрит. Каждая его мышца увеличилась в объеме вдвое с момента нашей последней встречи.

Опустив глаза, замерла и уставилась на его твердый, длинный, широкий член, стоявший почти вертикально.

Мои легкие опустошились. Развернувшись, парень оперся рукой о стену. Струи воды потекли по его лицу. Он крепко обхватил себя, медленно поглаживая.

Я впилась пальцами в стену, покусывая внутреннюю поверхность губ. Между ног стало тепло.

Не отрывая взгляда от его стояка, я гадала, о ком он думал.

Обо мне?

Или о ней?

Чей-то шепот всколыхнул мои волосы:

– Хочешь его?

Я резко вздохнула и, обернувшись, замахнулась кулаком с когтями из рыболовных крючков.

Эйдин отпрыгнул назад; крючки оставили на его груди красные полосы.

Он посмотрел вниз, затем опять на меня, протянул руку и схватил меня за горло, а другой рукой обхватил запястье.

Я пискнула.

Впечатав меня в стену, за которой располагались душевые, прижал меня к ней своим телом и пристально посмотрел в глаза.

– Ты сказал, что не причинишь мне вреда.

– Разве я делаю тебе больно? – проворковал Эйдин сквозь шум воды. – Просто пугаю. – Он распластал мою кисть на кафеле и, разглядывая самодельную перчатку, усмехнулся. – Умно.

Не разрывая зрительного контакта, он касался своим дыханием моих губ.

Испарина выступила у меня на животе и спине. Мне не хватало воздуха.

– Что между вами произошло? То, что ты попала сюда, – не простое совпадение, знаешь?

Внимательно изучая его, ответила про себя: «Да, знаю». Это как-то связано с Уиллом.

– По-твоему, тот, кто привез меня в Блэкчерч, сделал Уиллу подарок?

– Возможно. Они определенно не друзья тебе. – Ослабив хватку на моей шее, он развернул меня так, чтобы мы оба могли видеть Уилла.

– Как думаешь, он защитит тебя? – прошептал Эйдин.

Я попыталась вырваться, но он держал крепко. Уилл тем временем сжимал в кулаке свой член, опершись на стену, закрыл глаза и тяжело дышал.

– А у него появится повод? – спросила я, вновь окинув взглядом его тело. – Почему мы подглядываем за ним?

– Ты подглядываешь за ним, – уточнил Хадир. – Я наблюдаю за тобой.

– Зачем?

Он не ответил. Повернув голову, я посмотрела на него. Его янтарные глаза следили за Уиллом, брови были тревожно нахмурены.

– Не знаю, – наконец, произнес Эйдин. – Может, чтобы вспомнить, каково это, когда ты не одинок. Когда не один заботишься о себе. – Он перевел взгляд на меня. – Или чтобы вспомнить, что мы оставили в прошлом. А что не оставили.

О чем он?

– Уилл и я примерно ровесники, только мне кажется, в старших классах мы были очень разными. Он болтун, верно? – Парень улыбнулся. – А я был тихоней.

Сейчас, похоже, их роли поменялись.

– Я не всегда был таким. Я был жалким. Сто восемьдесят два сантиметра слабости, страха и трусости. – Эйдин снова взглянул на Уилла, продолжая свой рассказ: – Ты станешь врачом, говорили они. Будешь изучать это. Работать там-то. Ездить на каникулы туда-то. В свободное время заниматься этим. Женишься на ней. Заведешь троих детей. Жить будешь в этом доме после медового месяца в Лондоне, Париже и Риме.

Попыталась представить его таким, каким он себя описал, но не смогла. Я не могла представить Хадира покорным.

– Пока однажды ночью, погребенный среди учебников, я не увидел ее.

Слушая его, перевела взгляд на Уилла.

– Меня привлекло не ее тело или лицо, – произнес он мне на ухо. – Просто с ней было так легко. Каждое движение. Каждый взгляд.

Уилл втягивал воздух сквозь зубы, его движения становились все напористее и быстрее, мышцы руки напряглись.

– Она любила любить. Ей нравилось прикасаться, чувствовать, каждый свой вдох посвящать кому-то, потому что она была художником.

Стало так тепло. Я завидовала тому, как он описывал девушку, кем бы она ни была.

Что бы Уилл сказал обо мне?

– Работала она в другой сфере, однако искусство было ее призванием.

Эйдин сделал паузу, после чего заговорил тише, словно размышляя вслух.

– Работала она в другой сфере, – повторил он. – Тогда…

Похоже на Уилла. Ему тоже нравилось любить. И быть счастливым.

Когда-то он хотел сделать счастливой и меня.

– Никогда в жизни настолько сильно не желал обладать кем-то. Я учился на хирурга и с радостью отрубил бы себе руки, лишь бы заполучить ее.

Уилл зажмурился, а я опустила глаза к его члену. Мое дыхание почти синхронизировалось с его ритмом. О чем он думал?

– Возможно, я виноват, – сказал Эйдин. – В конце концов, я не заявил свои права на ту, которой от рождения было суждено принадлежать мне. Я был двадцатидвухлетним придурком, ничего не соображавшим в жизни. – Он умолк, затем продолжил тихим голосом: – Позже, когда наконец набрался мужества, чтобы сделать ее своей, вместо этого плюнул ей в душу. Потому что, пока она каждый свой вдох посвящала остальным, мне в сердце будто гвозди вонзали. Я не мог смотреть на нее.

Мой подбородок дрожал, сама не знаю почему. Он не особенный. Мы все переживали утрату.

Правда, одно было совершенно ясно. Та девушка стала причиной, по которой Хадир оказался здесь. Так же, как Уилл мог считать причиной меня, наверное.