Текст книги "Сумрак"

Им обоим случилось встретить женщину.

– Я не мог смотреть на нее, как он не может смотреть на тебя.

Мои внутренности скрутило. Отпустив меня, Хадир попятился.

Повернувшись, посмотрела на него.

– Мне просто любопытно… Если он когда-нибудь решит сбежать, захочет ли взять тебя с собой? – Хадир развернулся и ушел.

А я осталась, чувствуя себя одинокой еще больше, чем прежде.

Уилл бросит меня и будет прав.

* * *

Понятия не имела, долго ли простояла возле бассейна. Слова Эйдина висели в воздухе даже после того, как он ушел.

Планировал ли Уилл побег? Что бы случилось со мной, если бы его здесь не было? Или если бы его отправили домой?

Стал бы он бороться за меня?

Однажды я бросила его, позволила арестовать и отправить в тюрьму, поэтому он наверняка думал, будто мне все равно. Может, я заслуживала того же.

Я подошла к ступенькам, спустилась в воду и нырнула.

Погрузившись в теплую невесомость, всплыла на поверхность и легла на спину.

От соленой воды щипало рану на губе, но боль пробудила во мне гнев и воспоминания. Я знала, что мести не миновать. Всегда знала.

Думала, что это произойдет после его освобождения из тюрьмы. Однако за все эти годы Уилл ничего не предпринял, и я успокоилась.

Где бы мы оба были, если бы он оставил меня в покое, как я просила?

Встав на ноги, направилась к бортику. Шорты и рубашка прилипли к телу, словно вторая кожа. На глаза навернулись слезы.

Раньше мне казалось, если уеду из Тандер-Бэйя и буду жить для себя, заниматься любимым делом, впускать в свою жизнь только тех людей, которых захочу, то однажды мой мир станет идеальным.

Но я возненавидела все, что имела, и ничего не любила так, как то, от чего отказалась. Все хорошее было потеряно в тот день, когда семь лет назад ему предъявили обвинения, ведь я знала, что не заслуживаю счастья.

Отчаяние охватило меня, теплые слезы текли по щекам. Я даже не заметила, что душ перестал работать, пока не увидела перед собой Уилла.

В полотенце, обернутом вокруг талии, он смотрел на меня. Воздух сгустился; я едва могла дышать и разрывалась между желанием подбежать к нему или убежать.

Просто уйди.

Я мысленно умоляла его, встретившись мутными от слез глазами с его жестким взглядом. Нужно было так много сказать, но если не стану ничего объяснять, возможно, мне не придется испытать то, как он плюнет на меня и выбросит из своей жизни навсегда.

Пожалуйста, просто уйди.

Вместо этого парень рванул вперед, нагнулся, схватил меня за воротник и вытащил из воды.

Дыхание перехватило.

– Уилл, – выкрикнула я.

Он подхватил меня под мышки, поднял вверх, так что наши носы почти соприкасались, и сердито посмотрел в глаза.

Из моей груди вырвался крик.

Мои ноги болтались в воздухе. Я хотела отвернуться, но не могла.

Оцепенев, ждала, что должно было произойти.

Я видела, как злость разрывала его изнутри, как плотно он сжал губы и сдвинул брови.

Но вместо плевка Уилл сильно встряхнул меня, зарычав, будто был больше разочарован в себе, чем во мне, и я разрыдалась сильнее.

– Прости! – закричала.

Я безумно сожалела, что стала причиной всей боли, которую он испытал.

Стоило подумать, что он сейчас швырнет меня обратно в бассейн, как вдруг парень притянул меня к себе, обвил рукой и прижался своим лбом к моему.

Его твердый член уперся мне в бедро сквозь полотенце. Обхватив ладонью мое лицо, он навис над моим ртом, часто дыша.

– Уилл… – начала я.

Приподняв за бедра, он направил мои ноги так, что они обвились вокруг его талии, затем вернулся в душевую, грубо прижал меня к стене и поймал зубами мою нижнюю губу.

Я открыла рот, чтобы возразить, но от его жаркого дыхания все тело дрожало, и я судорожно вздохнула, крепче обхватив его бедрами.

Уилл разорвал мою рубашку; я застонала, когда он прижался грудью к моей обнаженной груди и с напором потерся о меня пахом.

Впившись ногтями ему в плечи, отвернулась, едва он приблизился к моим губам.

– Оставь, – сказала ему. – Я… Мы не можем.

Парень сдавил пальцами мое горло.

– Вот как все должно было произойти, – прошептал он, перебив меня. – Ты была горячей маленькой сучкой, и я знал, что тебе это нравилось.

Он отпустил мою шею, схватил за грудь, приподнял ее, нагнулся и накрыл сосок ртом.

Я застонала от контакта его горячего языка с моей кожей. Клитор начал пульсировать, и я потерлась о него.

– Не нужно было ничего усложнять, да? Но ты не хотела, чтобы люди узнали, чем мы занимались.

Его рот завладел моим, лишив возможности дышать, язык проник внутрь, двигаясь так, словно я – машина, на которой он переключал передачи.

– Почему ты так поступила? Тебе нравилось все, что я с тобой делал, и ты этого стыдилась? Впереди было еще столько всего, а ты нам помешала. Мы не испробовали даже половины из того, что я запланировал для тебя.

Задыхаясь, я снова вжалась в него. Да.

Внезапно Уилл опустил меня на ноги. Колени задрожали, тело окутало холодом.

А? Открыв глаза, даже не заметила, как он стянул с меня белье и забрал мои трусики.

Что?

– И теперь, когда ты здесь. – Уилл схватил меня за волосы на затылке, притянув к своему лицу.

Я резко вдохнула.

Просунув руку мне между ног, он начал ласкать мою киску.

– У нас уйма времени.

После этих слов… парень развернулся и ушел. Его угроза эхом отдавалась в моих ушах. Потребовалось мгновение, чтобы осознать, что сейчас произошло.

Я моргнула, сжала колени и быстро укуталась в рубашку, прикрывшись ею.

Проклятье.

Эйдин был прав.

Уилл мне не союзник.

Глава 12
Уилл

Девять лет назад

– Арион Эшби устраивает вечеринку, – сказал Дэймон, лежа на капоте своей машины, и выдохнул облако дыма в небо. – Ее родители уедут из города.

Кай испустил стон, а Майкл тихо посмеялся над ним.

– Что такое? – поддел Дэймон. – Тебе скучно, Кай? Теряешь терпение? Нужны новые виды развлечений?

– Мне? – возразил парень. – Никогда. Я всем доволен. Наслаждаюсь жизнью.

Дэймон улыбнулся, сделав очередную затяжку с таким видом, словно ни на секунду ему не поверил.

Ученики заполнили школьную парковку. Мы все тусовались на улице перед началом уроков, наслаждаясь на редкость теплой для октября погодой. Легкий ветерок колыхал листву деревьев, нагонял облака. Воздух наэлектризовался.

Я огляделся в поисках Эмми Скотт. При этом пытаясь не показать, что ищу ее.

Не то чтобы я хотел скрыть от друзей свою заинтересованность в ней – они уже об этом знали, – но малейшие знаки внимания спугнут ее. Она и так постоянно от меня убегала.

Подняв взгляд, украдкой осмотрел толпу.

Эмми не ждала меня сегодня утром, как я просил.

Естественно, она не послушалась, но все же. Если бы увидел ее на углу квартала, почти наверняка умер бы. Как бы ни хотел ошибаться на ее счет, я знал, что так будет.

Она никогда не упростит задачу.

Или, возможно, Эмми не могла ничего упростить. Что-то не давало мне покоя из-за вечера пятницы. Я уловил страх в ее голосе, когда она потребовала, чтобы я остановился за два дома до, а не перед ее подъездной дорожкой.

Словно она запаниковала.

Завязав галстук, я оставил его незатянутым и стал наблюдать за машинами, въезжавшими через ворота. Родители подвозили девятиклассников, кто-то из школьников пересекал стоянку.

Сегодня я пришел одним из первых. Черт, где Эмми? Она уже вошла в здание?

– Одни и те же вечеринки. Одни и те же девушки, – пробубнил Майкл. – Твою мать, мне скучно.

– Понимаю. – Кай вздохнул. – Я солидарен. Хочется какого-нибудь события.

– Чего-то, на чем можно будет зациклиться, – добавил наш капитан.

Затем встрял Дэймон:

– Мы должны кого-нибудь убить.

Майкл прыснул от смеха, Кай закатил глаза, а я выдернул сигарету у него изо рта, затянулся и покачал головой.

Замахнувшись на Дэймона форменным блейзером, Майкл сказал:

– Я имел в виду открытие игрового сезона, гребаный психопат.

– Или тебе нужно влюбиться в кого-нибудь, – предложил Кай, достав пиджак из джипа и надевая его. – Лично я готов к тому, чтобы мои внутренности узлом скрутило.

Но вместо того, чтобы посмотреть на Дэймона или Майкла, он встретился взглядом со мной, когда произнес это, и заговорщически улыбнулся. Я показал ему средний палец. Парень тихо засмеялся.

– Лучше пролить кровь, – подметил Дэймон, отобрав у меня сигарету. Он сделал затяжку и выдохнул дым вверх, после чего швырнул окурок в сторону. – Давайте выберем того, кто этого заслуживает. Проследим за ней… или за ним… спланируем, каким образом избежать наказания, избавиться от тела…

Снова покачав головой, я слушал вполуха и продолжал осматривать парковку в поисках Эм.

– А потом будем смотреть, как городские теряют рассудок из-за опасности, притаившейся прямо у них под носом. Весело получится.

Кто-то тихо хохотнул, однако в следующую секунду повисла тишина. Все замолчали.

Пусть мы не были готовы воспринять идею всерьез и считали ее обычной шуткой, никто не сомневался – в словах Дэймона крылась доля правды.

Возможно, он уже даже кандидатуру подобрал.

– Порой меня очень радует, что ты на моей стороне, – сказал ему Майкл.

Дэймон достал новую сигарету, прикурил и задумчиво произнес:

– Такой секрет связал бы нас навсегда.

– Да уж, но я никого убивать не хочу, – заявил Кай.

Дэймон лишь устремил взгляд в небо, прежде чем поднес сигарету ко рту и пробормотал:

– Везет тебе.

Я посмотрел на него. Он разглядывал облака, в то время как я не мог избавиться от навязчивого предчувствия.

Майкл и Кай нуждались в каком-то событии, а я… я уже знал, что оно грядет.

Прозвенел первый звонок. Все направились внутрь. Ученики взбегали по лестнице, лавировали по коридорам.

Она придет на урок. Эмми никогда не прогуливала.

Сделав остановку у шкафчиков и уклоняясь от разговоров, я наконец вошел в кабинет литературы с учебником и папкой под мышкой. Интересно, куда она села? Чью задницу мне предстояло сплавить на другое место?

Но в классе я обнаружил только Чейза Дири и Моргана Рэкхэма. Больше никого.

Я замер на мгновение, замешкавшись. Отлично, мать твою. Вот что я получил за спешку и попытку притвориться, словно не тороплюсь. Теперь придется сидеть здесь, как болвану. Ведь если Эмери придет и выберет место подальше, я не смогу пересесть, иначе она поймет, что я ее ждал.

А мне не хотелось, чтобы она знала, что я ждал ее.

Пройдя к парте у окна, достал телефон, прикинувшись, будто чем-то занят.

Люди постепенно собирались, но я не поднимал глаз, даже когда Кай, Майкл и Дэймон окружили меня.

Шли минуты, я почти не обращал внимания на учителя, шорох бумаг, на толчок в плечо, чтобы передать новые методички с заданиями дальше по ряду.

Я думал лишь об одном.

Ее здесь не было.

Может, она не спешила. В конце концов, Эмми ненавидела этот предмет.

Однако она так и не появилась, и я практически ни слова не услышал на протяжении всего гребаного урока.

Мы начали новую книгу. Вручив нам копии, учитель закончил лекцию. Какую-то работу нужно было сдать к концу недели. Если срок не завтра, то мне плевать.

Без разницы. Где она, черт возьми?

Прозвенел звонок. Все поднялись со своих мест, вышли из класса. Вместо того чтобы повернуть налево и пойти на следующий урок, я свернул направо.

– Эй, ты куда? – спросил Майкл.

Мы с ним были в одной группе по государственному управлению и экономике.

– Я приду на тренировку, – заверил его.

Развернувшись, направился в сторону библиотеки.

Тренер заставит меня бегать штрафные круги, как только узнает, что я пропустил занятия. Но за последние несколько лет я пробежал столько кругов, что у меня это получалось идеально.

Я не мог сидеть сейчас в классе. Голова болела, раскалившись, словно фитиль. Искать Эмери я отказывался, потому что был зол. Хоть и убеждал себя, будто это нужно сделать просто для того, чтобы удостовериться, что она в безопасности, что с ней все в порядке.

Она действительно пошла на все, лишь бы избежать встречи со мной, не так ли?

Ворвавшись в библиотеку, миновал работающих учеников и быстро поднялся по открытой лестнице на третий этаж. Бросил папку и книги на стол, вытащил из кармана наш общий телефон, прошел по длинному проходу и свернул направо в пятый ряд. Протянув руку к верхней полке, взял толстый темно-синий учебник «Ввод данных и трансцендентные кривые нерегулярных политопов» – то, к чему, как мы знали, никто на этой планете даже не захочет прикоснуться.

Я открыл обложку, ввел комбинацию на замке встроенного внутрь сейфа, положил туда мобильник, закрыл книгу и поставил обратно на полку. Общий телефон Всадников, на который записывались все наши выходки, нужно было прятать в месте, где никто не станет искать, а мы все имели бы к нему доступ. Зачем – не знаю, ведь именно я доставал его и снимал большинство видео.

Вдруг послышался чей-то голос:

– Это название бессмысленно.

Оглянувшись, увидел сквозь книжные стеллажи проблеск каштановых волос.

Я вцепился пальцами в замаскированный сейф, замерев. Она видела, что я положил туда?

Опустив руку, выглянул из-за стеллажа и увидел Эмери, прислонившуюся к дальней стене. Девушка смотрела вниз, ее волосы и очки закрывали лицо.

– Тебя не было на уроке, – сказал я.

Ее грудь сотрясалась, и, кажется, я заметил, как дрожали ее губы.

В следующую секунду она прочистила горло.

– Да ну? – огрызнулась Эм. – Вау, ты гений. Может, для следующего фокуса разведешь огонь и нарисуешь в грязи истории о странных дырах в небе, которые пропускают свет?

Чего? Дыры в небе?

О, звезды. Она назвала меня пещерным человеком?

Маленькая дрянь. То есть я сделал за нее задание по литературе. Эмери хотя бы представляла, как тяжело мне дались попытки изъясняться от лица злой девочки-подростка с нулевым чувством юмора?

По ее щеке скатилась слеза, и она быстро смахнула ее.

Я скользнул взглядом по ее телу, рассматривая поношенные и потрескавшиеся серые «Чаксы», юбку, коротковатую сантиметров на пять, с зеленым и темно-синим рисунком тартана, устаревшим два года назад. На сияющей оливковой коже ее красивых ног встречались редкие синяки и царапины, которые мне отчасти нравились. Потому что она, вероятно, получила их, пока строила беседку и была великолепна в чем-то, чего большинство из нас никогда не сможет сделать.

Край рубашки и манжеты свисали из-под ее темно-синего кардигана, а лишняя пуговица сверху расстегнулась. Галстук отсутствовал. Прядь волос застряла под воротником и лежала на груди.

Эмми пришла сюда и пряталась, вместо того чтобы отправиться на урок?

– Что случилось? – поинтересовался я.

Она лишь покачала головой, прошептав:

– Просто оставь меня в покое. Пожалуйста.

Пожалуйста? Боже, она, судя по всему, была в отчаянии, раз постаралась быть вежливой.

– Мы начали новую книгу, – сообщил ей.

Девушка молчала, покусывая губу.

– Нам на выбор предложили «Портрет Дориана Грея», «Гроздья гнева» или «Миссис Дэллоуэй».

Услышав ее тихое ворчание, подавил улыбку.

– Я выбрал за тебя.

Осторожно оттолкнувшись от стены, Эмми двинулась по проходу, таща сумку, а я последовал за ней с другой стороны книжного шкафа.

– У меня в скоросшивателе лежит твоя копия. Не хочешь забрать?

Она не ответила.

– Не хочешь узнать, какая из книг тебе досталась?

Эмери не остановилась, однако шла очень медленно. Как будто была не в себе.

– Я сделал хороший выбор.

– В этой подборке нет ничего хорошего, поэтому просто отдай мне «Гроздья гнева». Ведь хуже есть куда, и этот вариант станет достойным завершением дня.

Серьезно? Черт, как она угадала, какую книгу я выбрал?

Проклятье.

Я знал, что они все не понравятся ей. В первую неделю занятий Эмери разразилась тирадой о недостатке разнообразия и актуальных тем в нашем списке для чтения и о том, что классика стала классикой только потому, что в прошлом не издавались романы, написанные для более широкой аудитории. Вся система прогнила, и пусть мужчины будут прокляты, и т. д.

Просто я хотел, чтобы она улыбнулась. Одно дело, если бы я делал ее несчастной, но у меня возникло чувство, что это не так.

– Эм, посмотри на меня.

Она остановилась с таким видом, словно тяжесть всего мира покоилась на ее плечах. Что, черт побери, случилось?

Если спрошу, она мне не расскажет.

– Эм? – пробормотал я.

Просто посмотри на меня.

Только она не обернулась. Физически Эмми была здесь, а мысленно – за сотни километров. У меня в груди болезненно заныло.

– Твое учебное пособие я тоже захватил. – Достал из кармана сложенный буклет и протянул между книгами. – Вот.

Ей потребовалось время, чтобы наконец взять его. Когда она это сделала, я поймал ее за руку.

Резко вздохнув, девушка попыталась отстраниться.

– Посмотри на меня, – прошептал я.

Она перестала сопротивляться, но по-прежнему отказывалась встретиться со мной взглядом.

Что с ней не так? По мнению друзей, с ней всегда было что-то не так, но сейчас Эмми выглядела… поверженной. Как разбитая ваза, едва державшаяся на клею.

Эмери Скотт никогда так не выглядела.

Она посмотрела вниз, вероятно, на наши руки. Я не стал крепче сжимать или ласкать ее пальцы. Просто держал.

– Посмотри на меня, – повторил шепотом.

Сдавленно всхлипнув, Эм отвернулась, чтобы я не видел ее лица.

– Не надо, – потребовала она. – Пожалуйста, не будь милым. Я…

Не находя слов, девушка лишь покачала головой.

Моя кровь вскипела от ярости. Я хотел узнать, что произошло. Кто причинил ей боль? При виде ее слез мне будто нож в живот вонзили.

Только она не хотела со мной разговаривать. Пока.

Возможно, никогда не захочет.

– Тук-тук, – сказал я.

Эм вздохнула, промолчав.

Да, я вел себя раздражающе. На ее месте врезал бы себе.

– Давай. Тук-тук?

Проигнорировав меня, она покачала головой и вытерла глаза.

– Тук-тук, – повторил более твердым тоном.

– Войдите, – огрызнулась Эмери, пресекая мою шутку.

Я замер на мгновение. Как у нее всегда это получалось?

Вопреки распространенному мнению, меня нечасто обводили вокруг пальца.

Однако это было умно. Расхохотавшись, через мгновение заметил, что на ее губах заиграла слабая улыбка, которую она пыталась скрыть.

Я отпустил ее, обогнул книжный стеллаж, подошел к ней, глядя сверху вниз на ее склоненную голову.

– Посмотри на меня, – повторил я.

Эм медленно покачала головой.

– Эмери…

Уставившись в пол, она отступила на шаг, но я обхватил ладонями лицо девушки, притянул ее к себе и провел большими пальцами под глазами. Хоть я и утер слезы, их стало еще больше.

Мне больше всего на свете хотелось изменить ее мир, чтобы она больше никогда не чувствовала себя так. Проклятье.

Эмми пыталась отстраниться, а я не мог ее отпустить. Обвив ее руками, крепко обнял. Она судорожно всхлипнула и напряглась. Рыдания сотрясали ее тело, но я держал ее, не давая упасть, чтобы ей не приходилось беспокоиться хотя бы об этом.

Это было невыносимо. Эм должна перестать плакать.

Наконец, руки девушки расслабились и безвольно повисли, ее сопротивление сошло на нет. Она прижалась щекой к моей груди и прильнула ближе, позволяя себя обнять.

Люди проходили мимо, но мне было плевать, что они увидят, лишь бы не останавливались.

Я гладил ее волосы. Мои пальцы гудели от того, что я наконец прикасался к ней.

Такой острый язык и вредный характер для человека, который на самом деле был очень мягким.

Уткнувшись в ее волосы, я вдыхал их аромат. Голова шла кругом. Меня окутало теплом.

– Идем, – сказал ей, взяв за руку, и подхватил ее сумку. – Мы сваливаем отсюда.

Я потянул Эмери за собой, не дожидаясь ответа.

Она уперлась, внезапно насторожившись.

– Мы не можем.

– Спорим?

Оставив свое барахло на столе – оно все равно никуда не денется, – вывел ее из библиотеки в коридор. Она нервно дышала и оглядывалась в поисках учителей или камер наблюдения. Однако больше не протестовала.

Я направился к своему пикапу и, бросив ее сумку на грузовую платформу, открыл пассажирскую дверь.

Она наконец встретилась со мной взглядом и выглядела такой уставшей при этом. Боже, мне лишь при свете дня удалось увидеть круги у нее под глазами… Когда Эм спала в последний раз?

Она открыла рот, будто собиралась возразить, но потом залезла в салон. Я захлопнул дверь, обогнул капот и сел на водительское место.

Отчасти я даже хотел, чтобы она сопротивлялась. Эмери Скотт позволила мне забрать ее с территории школы в учебное время и не допытывалась, куда мы поедем.

Мне не нравилось мертвенное выражение на ее лице. Что, мать твою, произошло?

Заведя машину, я достал телефон и набрал номер, затем выехал со стоянки, направившись в сторону центра.

Она рассеянно потянулась к ремню безопасности и застегнула его.

На другом конце линии ответил Роджер Калпеппер:

– Алло?

– Привет, это Уилл. Можешь открыть двери?

– Сейчас девять утра.

– Просто открой кинотеатр, – повторил я. – Потом можешь спать дальше.

Я сбросил вызов, не дав ему шанса возразить, и перевел взгляд на Эм, которая смотрела в окно. Она уже не плакала, лишь расслабленно откинулась на сиденье, грустная, но спокойная.

Глядя на дорогу, ведущую в город, я не сдержал улыбку. Прости, Ди. Теперь это ее место.

* * *

Роджер открыл кинотеатр для нас. Я припарковался в переулке, чтобы никто не заметил мой пикап. Эмми не стала задавать никаких вопросов, когда я оставил ее в одном из залов, а сам ушел за закусками.

Калпеппер управлял кинотеатром. Он провел здесь всю ночь из-за фестиваля. Мне было неловко будить его, но с тех пор, как в мае прошлого года я устроил здесь импровизированную вечеринку в честь своего дня рождения, родители забрали у меня ключи от здания.

Роджер расслабился, увидев, что со мной всего одна девушка. Он включил фильм, приглушил свет, а я приготовил попкорн. Когда мужчина ушел, я запер двери и понес охапку еды в третий зал.

– Голодна? – спросил я, поставив ее напиток в подстаканник.

Она подняла глаза, все еще красные, нервно поерзала на сиденье и оглянулась на двери, вероятно, опасаясь, что нас поймают.

– Все будет хорошо. – Я положил закуски на столик, сел и взял попкорн. – У меня есть знакомый, который работает в административном офисе. Уже позвонил ему и сказал, чтобы он отметил тебя присутствующей на всех сегодняшних уроках.

Кроме того, я заставил Эмери отключить мобильник в машине, так как знал, что брат мог следить за ней. Мои родители время от времени угрожали мне тем же.

Набив рот попкорном, предложил ей, пока перед нами мелькали титры фильма, однако она лишь уставилась на меня.

– У тебя есть знакомый? – повторила она с привычным язвительным выражением. – Разумеется, у тебя по всей школе свои люди, потому что…

– «Спасибо» было бы правильным ответом, – произнес, жуя.

Эмми широко распахнула глаза.

– Попробуй.

Закрыв рот, она расправила плечи, но через мгновение опустила дерзко вздернутый подбородок и пробормотала:

– Спасибо.

Откинувшись на спинку кресла, Эм взяла колу и поставила стакан у себя между ног. Спустя несколько минут я вновь предложил ей попкорн. Она зачерпнула горсть и стала аккуратно есть его, словно птичка.

Дрянной завтрак, только это лучше, чем ничего, а я не был уверен, ела ли Эмери сегодня.

Начались трейлеры. Я почувствовал, как она постепенно расслабилась рядом со мной, ее глаза сосредоточились на экране.

Вместо того чтобы смотреть фильм, который уже видел, я смотрел на нее. Взгляд Эм, завороженной действием, метался по экрану, а рука с попкорном зависла на полпути ко рту. Она забыла обо всем на свете.

– Что это? – спросила девушка, не отрывая глаз от экрана. – Это?..

Уголок моего рта приподнялся в улыбке.

– «Другой мир: Пробуждение»? – произнесла она и посмотрела на меня. – Этот фильм выйдет только в январе. Откуда он у тебя?

Я приподнял бровь, и Эмми закатила глаза, вспомнив, кто я такой.

– Конечно. Должно быть, приятно…

Нарочито громко кашлянув, я отвернулся к экрану.

Она сдержала оскорбление, крутившееся на языке, и тихо рассмеялась.

– Спасибо. Спасибо, спасибо, спасибо.

– Ага, заткнись, – поддразнил я. – Просто смотри фильм.

Ее ясные глаза сфокусировались на экране, на губах играла улыбка, которую мне было трудно игнорировать. Иногда я видел Эмери в кинотеатре, поэтому решил, что это место, где она счастлива.

По мере развития событий ее настроение менялось. Ее глаза распахнулись шире, румянец вернулся. Один раз даже услышал ее смех.

Я протянул конфеты Twizzlers и Milk Duds, предоставив ей право выбрать первой. Когда Эм взяла Milk Duds, открыл коробку, высыпал половину себе на ладонь и отдал остальное ей. Я предложил из вежливости. На самом деле не хотел Twizzlers.

Пока мы ели, я украдкой поглядывал на нее. Вообще наблюдал за ней больше, чем за фильмом.

Эмми заметила это, в конце концов поймав мой взгляд.

– Что? – спросила она, отвернувшись к экрану.

– Ты не такая, как я ожидал. Тебе нравятся боевики, да?

– А тебе не нравятся?

Я рассмеялся. Эм вернулась к критике моих антифеминистских высказываний. Ура нормальности.

Она объяснила тихим голосом:

– Я не думаю ни о чем другом, когда смотрю их. Они позволяют мне отвлечься. Это способ сбежать от реальности. Еще мне нравится тема выживания в некоторых боевиках. Обычные люди становятся экстраординарными. Их призывают совершать великие дела. – Эмери перекатывала драже Milk Duds между пальцами, не отрываясь от фильма. – Ад закаляет героев, понимаешь? Я чувствую это, когда смотрю их.

Но от чего ей приходилось сбегать? Спрашивать не стал: это только насторожит ее, а я не хотел, чтобы она ушла.

– Ну, я предпочитаю классику, – сказал я. – Арнольд Шварценеггер, Сильвестр Сталлоне…

– Жан-Клод Ван Дамм, – закончили мы одновременно.

Эмми повернулась ко мне, и я засмеялся.

– Да. – Она улыбнулась.

– Да, черт возьми. – Я кивнул. – То есть, Мускулы из Брюсселя[12]12
  Прозвище Жан-Клода Ван Дамма.


[Закрыть]? Черт, да.

– «Кровавый спорт», – добавила Эм.

– «Кикбоксер», – присоединился я.

Великие фильмы. Восьмидесятые были золотым веком боевиков. Обычные люди шли на войну, сражались за честь. Таких шедевров, вроде «Смертельного оружия», «Полицейского из Беверли-Хиллз» или «Кобры», больше не создают.

Ты – болезнь, а я – лекарство[13]13
  Цитата героя Сильвестра Сталлоне из фильма «Кобра».


[Закрыть]. Бум.

Внезапно Эмери начала смеяться. Самая широкая улыбка, которую я когда-либо видел на лице этой мелкой умной вредины, обнажила сверкающие жемчужно-белые зубы.

Я нахмурил брови.

– Что такое?

Из-за чего она начнет высмеивать меня на сей раз?

– «Кикбоксер», – ответила девушка в паузах между смехом. – Та сцена, где учитель спаивает его в баре, чтобы проверить, сможет ли он драться в состоянии опьянения, а он начинает танцевать. Просто напомнило мне тебя.

– Почему?

Она пожала плечами.

– Большой парень, очень счастливый, веселый… Не знаю. – Эмми положила конфету в рот. – Кажется, ты способен на нечто подобное.

Откинувшись на спинку кресла, она устремила глаза на экран.

– Проводи со мной больше времени и, возможно, узнаешь, так ли это, – подколол я.

Я умел танцевать. Я очень хорошо умел танцевать.

Эмери облизала губы; ее улыбка померкла, дыхание участилось.

Мы опять умолкли. Объемный звук усиливал каждый взрыв и звуки драк, однако я был готов поклясться, что слышал лишь стук своего сердца.

Минуты тянулись медленно; я уже не помнил, какой фильм мы смотрели.

– Почему я тебе нравлюсь? – наконец, спросила она.

Глянув на нее, повторил слова Эдварда МакКланахана, ведь другого объяснения не было:

– Мы хотим то, что хотим.

Ее грудь начала вздыматься и опадать быстрее, но Эм не шелохнулась.

Я посмотрел на ее руки: желтая коробочка конфет в одной, другая сжимала юбку.

Что бы она сделала, если…

– Ты все еще хочешь удержать меня? – неожиданно спросила девушка.

Резко поднял взгляд, но она уставилась на кресло перед собой. Мое сердце громыхало в груди. По телу разлилось тепло.

Да, твою мать.

Наклонившись, я переставил ее стакан в держатель, бросил Milk Duds в контейнер с попкорном на полу, взял ее за руку и потянул вверх. Эмми встала, затем медленно опустилась мне на колени.

Я сполз ниже на сиденье, обняв ее, а она уткнулась головой в мою шею, и нам уже не было никакого дела до фильма.

Закрыв глаза, наслаждался ощущениями. Наконец Эм оказалась в моих объятиях. Мне пришлось сжать кулаки, чтобы не позволить себе лишнего, иначе она наверняка влепила бы мне пощечину.

Боже, как же с ней было хорошо. Как будто все стало легче, едва я прикоснулся к ней.

– Не говори потом, что я это сказала, – прошептала девушка мне на ухо, – но ты приятно пахнешь.

Не в силах сдержаться, я затрясся от смеха.

– Продолжай быть милой и все такое, и мне станет очень сложно вести себя прилично, Эм. Что ты задумала?

Она вздрогнула, усмехнувшись, но потом скользнула рукой по моей шее и прошептала:

– Помнишь, что ты говорил о сумраке? – Ее губы касались моей кожи. – Тебе не обязательно вести себя прилично. По крайней мере, до конца фильма.

До конца фильма. Когда зажжется свет.

Мой член набух и затвердел. Я запустил пальцы ей в волосы, сжал их в кулаке, потерся носом о ее губы.

– Эм, господи.

Эмери приподнялась, мы крепче обхватили друг друга руками, и я почувствовал жар ее губ над своими.

– Только до конца фильма, – прошептала она.

Выступившая испарина охладила кожу; член дернулся. Я хотел всего и сразу. Руки сильно тряслись, я боялся, что не смогу себя контролировать. Не хотел спугнуть ее.

Мы держали друг друга, наши рты разделяли считаные сантиметры. Стоило мне приблизиться, она отстранялась. Потом Эмми тянулась ко мне, а я сдерживался, играя.

И вот, наконец…

Я поймал зубами ее нижнюю губу. Она застонала и накрыла мой рот своим. Каждый нерв в моем теле пульсировал. От ее тепла и вкуса голова пошла кругом.

Боже, я так ждал этого, но как только наши языки начали двигаться вместе, а ее тело оказалось в моих руках, решил не торопиться. Наоборот, все делал медленно. Поменяв положение, она оседлала меня, и я просунул руку ей под юбку, сжал ее бедра.

Мне хотелось, чтобы это длилось вечно.

– Такая мягкая, – выдохнул напротив ее губ.

Боже, какие у нее нежные губы.

Я целовал ее, наши движения становились все быстрее и настойчивее. Эм не могла насытиться мной, отчего я получал кайф. Мой член уперся в брюки, и я прижал ее к себе.

Испустив стон, она наклонилась к моей шее и ослабила галстук.

В голове все плыло. От ласк мое тело пронзала сладчайшая боль. Мы покусывали, дразнили друг друга. Я хотел раздеть и увидеть ее. Хотел прикасаться к ней и целовать другие места.

Однако я должен действовать медленно. Мне не хотелось, чтобы все закончилось, а ее было так легко напугать.

Член напрягся; я чувствовал, что он почти в полной готовности. Обхватив ладонями лицо Эмери, прижал ее к себе, не давал двигаться, но и не отпускал.

Я…

Она терлась о меня, кусая и облизывая мои губы.

Судорожно вздохнув, впился пальцами ей в бедра. Я…

– Черт.

Зал, казалось, кружился вокруг нас.

Поцелуи. Лишь гребаные поцелуи, а я вот-вот кончу.

Эм тяжело дышала мне в шею, и я чувствовал, как бешено билось ее сердце.

Терпеть не мог, если все оказывалось именно так, как надеялся.

Нагнувшись, нежно поцеловал ее, замедлившись.