Текст книги "Неукротимое томление"

Глава 17

Делия недоверчиво смотрела на Мэг.

– Ты правда думаешь, что надо спустить в дымоход двух куриц?

Мэг серьезно кивнула.

– Мама всегда так прочищала дымоход. Когда оттуда начинало вонять, они махали там крыльями и вся копоть выходила.

– Надо запустить кур в дымоход! – подтвердила Тилди. – А то у меня глаза щиплет от дыма.

Очаг и вправду дымил. Из него то и дело вылетала копоть, отчего слезились глаза. Накануне Нэт с девочками завтракал из-за этого на улице и посмотрел на Делию так, что не оставалось сомнений: муж во всем винит ее. Хотя она и не могла взять в толк, почему это только ее вина.

Этим утром он ушел работать в поле, выразив надежду, что Делия все исправит к его приходу, и намекнув на то, что за месяц она все еще не стала хорошей женой.

Теперь она с подозрением посматривала на Мэг.

– Ты случайно не пытаешься подшутить надо мной?

– Конечно, нет. Я просто рассказала, как это делала мама. Да хоть у папы спроси.

Спрашивать у Нэта Делии более чем не хотелось. Отношения были такими напряженными, что ни один разговор не заканчивался мирно. Стыд и неловкость привели их к открытой неприязни. По ночам он все еще спал на тюфяке. И по-прежнему каждый день по часу просиживал на могиле жены, беседуя с ней.

– Ну, ладно, – наконец неохотно согласилась Делия. – Рассказывайте, как все это надо делать.

Под руководством Мэг Делия погасила огонь в очаге водой и опилками. Тучи копоти и клубы дыма наполнили кухню, и все вокруг стало грязным и серым. Делия чуть не заплакала – теперь ей придется весь день убирать и пропустить урок у миссис Бишоп.

Выйдя во двор, она подманила к себе кур зерном. Поймав одну, Делия старалась не слишком прижимать ее к себе.

– Что мне делать с ней дальше? – спросила она смеющуюся Мэг. Между тем как курица отчаянно трепыхалась у нее в руках и кудахтала. Тилди хохотала, приплясывая вокруг.

– Надо влезть на крышу и бросить ее в трубу.

Делия запрокинула голову, и у нее занялся дух: она всегда немного боялась высоты. Но за ее спиной хихикала Мэг, и потому она сказала:

– Принеси мне мешок. Я не могу лезть по лестнице и тащить эту проклятую курицу.

Делии и Мэг стоило огромных усилий засунуть в мешок самую большую курицу, а за ней и вторую. Они притащили из сарая лестницу, приставили ее к самой низкой стене дома, и Делия, сняв туфли, стала взбираться на крышу, повторяя себе, что лучше было тихо сидеть в Бостоне – там в таких случаях хотя бы вызывают трубочиста.

Поскольку в этих краях выпадало много снега, крыши здесь были покатыми. Делия едва ползла на четвереньках, волоча за собой кудахчущий мешок. Она не позволяла себе смотреть вниз, на землю. На самом верху она заглянула в дымоход, но там все было черно.

– Мэг, иди в дом, попробуй поймать курицу, когда она упадет, – крикнула она девочке.

– Поймать курицу?! – крикнула Мэг.

– Ну да!

Немного поколебавшись, Мэг вошла в дом.

– Делия, не упади! – закричала ей Тилди.

– Не упаду, – неуверенно сказала Делия, взмолившись, чтобы Господь пожалел бедную маленькую девчонку из бостонской таверны, которую волею случая занесло сюда.

Схватив вырывающуюся курицу, Делия снова заглянула в дымоход.

– Ты готова? – спросила она Мэг, и ей ответило эхо в трубе.

Делия услышала невнятный ответ, который приняла за утвердительный. Она подвинулась к трубе и, чувствуя дурацкое желание зажмуриться, бросила курицу в дымоход. Раздалось отчаянное кудахтанье, шум крыльев, а затем внезапная тишина.

– Мэг?

– Застряла! Курица застряла!

Делия откинула с лица прилипшие пряди волос. «Боже, Делия, ну как ты умудряешься попадать в подобные ситуации?!»

Она потихоньку спустилась с крыши, немного постояла, чтобы унять дрожь в коленях и привыкнуть к ощущению твердой почвы под ногами. Затем она поспешила в дом, и они вместе с Мэг заглянули в дымоход. Кромешная тьма!

– Оттуда ни звука, – прошептала Мэг, – Как ты думаешь, она там померла?

– Если так, то зажарим ее на ужин.

– Что ты сможешь зажарить, если курица там застряла!

Делия согласилась, что все это не так просто.

– Думаю, – сказала она, – надо попробовать ее чем-нибудь пропихнуть.

Она вышла на крыльцо и пыталась отыскать что-нибудь подходящее среди инструментов, висевших на стене. Окинув их взглядом, Делия решила, что подойдет мотыга.

Сунув древко мотыги в дымоход, она наткнулась на пустоту.

– Я не достаю, так что вставай мне на плечи, Мэг, и постарайся дотянуться.

Глаза у Мэг округлились, но она кивнула.

Держа мотыгу, Мэг взобралась Делии на спину, а та, скрючившись, влезла в очаг, потом медленно выпрямилась.

– Дай ей хорошего пинка, Мэг.

Мэг поглубже сунула мотыгу в дымоход. Курица вылетела, хлопая крыльями. Сверху посыпалась труха и копоть.

Неожиданно курица, вся в золе и копоти, устремилась к ним. Взвизгнув, Мэг попыталась отклониться, у Делии подкосились ноги, и обе полетели на пол, увлекая за собой заготовки для обухов топора, которые Нэт сушил у очага. Делия упала спиной на скалку, а Мэг свалилась ей на грудь так, что у Делии прервалось дыхание.

Несколько мгновений Делия лежала и думала, сможет ли она когда-нибудь снова дышать. Потом попыталась вдохнуть немного воздуха. Приподнявшись на локти, она уставилась на Мэг, а та – на нее: белки глаз на совершенно черных лицах.

– С тобой все в порядке? – спросила Делия.

Мэг села, потирая лоб.

– Я головой треснулась. – Она хихикнула. Делия прикусила губу.

Скоро по всему дому разносился их громкий кашель. Курица, столь счастливо избежавшая смерти, теперь ходила вокруг них, волоча сломанное крыло и что-то склевывая с пола.

Неожиданно со двора раздался крик Тилди.

Мысль о волках, индейцах и других ужасах заставила Делию вскочить. Схватив мотыгу как единственное оружие она выбежала из дома, и Мэг последовала за ней.

Увидев их, Тилди принялась скакать вверх-вниз, приговаривая:

– Коза Нанни в огороде! Коза в огороде!

– О-ооо!!! – завопила Делия, вздымая мотыгу над головой, и помчалась спасать огород, на котором она трудилась весь месяц, как последняя рабыня.

– Вот я вам сейчас покажу, поганые твари!

По отношению к этим тварям Делия была настроена весьма решительно, но для того чтобы отомстить им, их надо было сначала поймать. Она гналась за ними через весь огород, еще больше злясь от того, что при этом гибли овощи… Внезапно услышав мужской смех, она застыла как вкопанная.

Медленно обернувшись, она увидела Тайлера Сэвича. Он стоял и смеялся. Смеялся над ней.

У нее перехватило дыхание, когда она увидела его. Он был раздет, вернее, почти раздет, настолько, чтобы не вызвать шока у поселян. Высокие мокасины были завязаны под самыми коленями, а индейская набедренная повязка прикрывала только чресла, так что его великолепное мощное тело оставалось обнаженным.

С его плеч свешивалось отрубленное бедро какого-то огромного животного с черной шерстью, и ручейки крови стекали на его загорелую широкую грудь.

Глядя на Тайлера, Делия чувствовала, как пересохло у нее во рту, как вздымается грудь. Поняв, что с ней происходит, она постаралась овладеть собой.

Она двинулась к нему, не выпуская мотыги.

– Какого черта ты стоишь тут и смеешься надо мной, придурок!

Тайлер продолжал смеяться.

– Клянусь, крошка, ты кипела, как горшок с маслом! Ну и темперамент!

«Какого черта он говорит про мой темперамент? – думала она, размахивая мотыгой. – Его не было несколько недель, так что же он знает о моем темпераменте?»

Но, подойдя к нему ближе, Делия вдруг с отвращением уставилась на кусок туши, свисающей с его плеча.

– Фу! – воскликнула она.

Тайлер высокомерно оглядел Делию – начиная с волос, выбившихся из-под чепца, – отметил, что лицо ее искажено гневом, щеки перепачканы сажей, руки стиснули мотыгу и прижимают ее к полным вздымающимся грудям. Губы его дрогнули.

«Господи, похоже, он хочет поцеловать ее прямо здесь!»

Наконец взгляд Тайлера спустился к ее босым ногам, он улыбнулся, снова посмотрел на ее грудь, затем на лицо и усмехнулся.

– Что – чистили дымоход?

– Почему ты… почему ты… о черт! – Ее пальцы стиснули ручку мотыги. Ей хотелось ударить его – но тогда она повредит такое великолепное тело.

– Что это за вонючее мясо?

– Я подумал, что вам с Нэтом не помешает кусок медвежатины; это тот самый медведь, который портил вам урожай.

Делия вспомнила: Нэт говорил, что медведица с детенышем совершают набеги на пшеничное поле у реки.

Удивленно уставившись на кусок мяса, она поморщилась.

– И что с этим делать?

– Ну, – он обезоруживающе улыбнулся, – сдерешь с него шкуру, посадишь на большой вертел и прожаришь на огне. А потом вы ее съедите.

– Есть медвежатину! – Делию передернуло, – Черта с два!

Мэг и Тилди, выгнав козу с огорода, подбежали к ним. При виде медвежьей лапы у Тилди расширились глаза.

– Ты что – сам убил эту огромную медведицу, доктор Тай?

– Ага. Просто задушил собственными руками.

Тилди онемела от изумления.

– Надо же!

. – Ладно, перестаньте! – фыркнула Делия.

Тайлер поднял брови.

– Вы что – не верите мне?

«Он не мог… конечно же, он не мог… но он такой сильный и храбрый… и воспитали его индейцы…»

– Нет, ты не мог, – твердо сказала она.

Он откинул голову и рассмеялся.

– Конечно, не мог. Я подстрелил ее из-за скалы, с добрых десяти ярдов.

Делия засмеялась вместе с ним. Было так хорошо просто смотреть на него! Она видела его так давно, в последний раз – через пару дней после свадьбы, но каждое воскресенье ждала, что он придет на собрание. И всякий раз, когда она отправлялась в Мерримитинг, сердце ее билось сильнее – ведь там она могла встретить его у Бишопов, в магазине, на мельнице. Но ей ни разу не повезло.

«Просто дай мне увидеть его, – иногда молилась она, – дай мне увидеть его и поговорить с ним, хоть несколько минут!»

Но молитвы ее не были услышаны, и Делия понимала, что это к лучшему. Она не имела права думать о Тайлере Сэвиче.

– Девочки, – сказал Тайлер, не отрывая глаз от Делии, – сбегайте в дом и поищите там какую-нибудь тряпку, в которую можно завернуть мясо.

Девочки убежали, горя желанием помочь и весело болтая.

Повисла странная тишина. Было так тихо, что Делия слышала, как жужжат пчелы возле цветов. Солнце стояло высоко в небе, как огромный раскаленный шар. Теплый ветерок доносил запах свежескошенного сена.

Тайлер смотрел на нее не отрываясь, так, словно хотел проникнуть взглядом в ее душу.

– Ну как ты, Делия?

– Хорошо… все хорошо. – Она вдруг поняла, что глупо кивает и не может остановиться. Делия была в полном смятении: сердце бешено колотилось, к горлу подступил комок, глаза горели.

– Скажи, Нэт хорошо обращается с тобой?

– Да, да, – солгала она. Или солгала наполовину. В конце концов, Нэт ее не бил, и на том спасибо. – Он сейчас на поле, сено собирает.

Тайлер кивнул, не выразив никаких эмоций.

– Это хорошо. – Он поправил кусок мяса на плече, и мышцы на его руках заиграли. – Я положу его в погреб, если не возражаешь. Оно чертовски тяжелое, – добавил он улыбаясь.

Делия вспыхнула от этой улыбки.

Прямо за домом был маленький родничок под специально сколоченной над ним крышей. Делия прислонила мотыгу к стене и отворила скрипучую дверь. Внутри было прохладно, и Делия испытала от этого облегчение. Снаружи было так жарко, что у нее закипала кровь.

Тайлер свалил мясо на полку, обитую железом. Мышцы у него на спине перекатывались, когда он снимал с себя этот тяжелый кусок. Его темные волосы спадали на шею. Кожу на спине и груди покрывал бронзовый загар. Делия смущенно размышляла, весь ли он так загорел…

– А мы с Нэтом все думаем, почему это тебя так долго не видать на воскресных собраниях, – пробормотала она, чувствуя неловкость. Теперь он поймет, что она ищет встречи с ним.

Он насмешливо улыбнулся.

– Я не такой уж верующий.

– Ты не веришь в Бога?!

Он пожал плечами.

– Я верю в Маниту, но он не Бог, а духовная сила, разлитая повсюду. – Он посмотрел на тушу, свисающую с крючка, и по лицу его пробежала тень. – Вот почему я спел песню прощания над убитым медведем – для его духа – и объяснил, зачем убил его.

Извиняться перед духом медведя? Она посмотрела на кожаный мешочек, висевший у него на шее. Там лежал его талисман. Такой образованный человек, как Тайлер, верит в потусторонние силы, в духов… Какой же он странный! Делия подумала, сможет ли когда-нибудь понять его до конца. Похоже, в нем живут два разных человека. Вряд ли сам он вполне понимал себя.

Встав на колени перед родничком, он набрал в бадью воды и вылил ее себе на грудь, смывая кровь. Вода стекала по его груди, поросшей волосами, образуя на животе ручеек, который исчезал под набедренной повязкой. Делия следила, как его руки, обтирают тело. Ей хотелось отвести их и сделать это самой, хотя она понимала, что даже думать об этом немыслимо, запретно, грешно. Но она ничего не могла поделать с собой.

Она подала ему полотно, которое висело тут же, на гвоздике и использовалось как полотенце. Но он не стал вытираться: бросил полотно в корзинку, поднялся на ноги и подошел к ней. Завороженная его близостью, Делия издала какой-то странный звук.

Он взял ее двумя пальцами за подбородок и заставил поднять голову. Мягкими, нежными движениями он вытер грязь и сажу с ее лица. Глаза Тайлера приблизились, и она ощутила его прикосновение – такое легкое и такое чувственное. Все в ней сжалось, и она вспыхнула от желания.

Отшатнувшись от него, она чуть не споткнулась. Его рука поддержала ее.

– Делия?..

«О Боже!»

– Если я когда-нибудь буду нужен тебе, все равно для чего, ты придешь ко мне?

Этот вопрос удивил и согрел ее. Но ей все еще не хватало дыхания, чтобы ответить ему. Она прочистила горло и разлепила губы.

– Ты же знаешь, что приду, Тай.

Он тихо вздохнул. Его голова склонилась, приблизившись к ней. Глаза Делии были прикованы к его нижней губе – полной, чувственной, зовущей. На какую-то долю секунды ей показалось, что она растворяется в нем. Делия подняла руку, чтобы зарыться в его волосы, провести пальцами по его губе…

Дверь распахнулась и вниз заглянули девочки.

– Все в порядке, мистер Тай? – Мэг держала в руке большой кусок мягкой голубой фланели. – Это подойдет?

– Замечательно, – сказал Тайлер. У Делии так дрожали колени, что ей пришлось прислониться к стене. Теперь они избегали смотреть друг другу в глаза.

В одну минуту Тайлер завернул во фланель медвежье мясо. У него уже не было предлога задерживаться, да он и не искал его. Девочки бежали впереди, а Делия шла сзади, рядом с ним, провожая его до дороги в лес. Оба молчали и не поднимали глаз, понимая, что останься еще секунду наедине, они уже целовались бы.

А если бы их губы соприкоснулись, остановиться они уже не смогли бы.

Глава 18

Последние звуки гимна «Господь наш – наша сила» отзвучали под сводами, и прихожане сели.

Жаркое августовское солнце проникало сквозь вымытые стекла, поэтому в молельном доме было очень душно. К своему ужасу, Делия вдруг почувствовала, что вот-вот чихнет, и быстро зажала нос пальцами. Подняв глаза, она увидела, как сурово взглянул на нее Нэт и насупил брови.

Вспыхнув, она опустила руку и тут же чихнула; это прозвучало очень громко в напряженной тишине. Нэт еще больше помрачнел.

– Делия чихнула, – громко прошептала Тилди, и в зале захихикали.

– Ш-ш-ш, – оборвал ее Нэт, когда на кафедру поднялся преподобный Калеб Хукер.

Кафедра располагалась выше скамей и спереди была изогнута. Над ней была резонирующая доска, усиливающая голос проповедника. Впрочем, мелодичный баритон преподобного редко нуждался в этом.

Воскресное собрание молящихся: пение гимнов, молитв и чтение псалмов продолжалось уже около двух часов, а ему предстояло продержаться еще час. Такова была утренняя служба. Отобедав в соседнем доме, прихожане должны были явиться на вечернюю службу, и только после этого молельный дом опустеет.

Делия отсидела ноги и потому вертелась на скамье, чем снова вызвала неудовольствие Нэта. Его подбородок окаменел, а по его взгляду Делия поняла, что по пути домой она будет выслушивать бесконечные упреки, всегда завершающиеся словами о том, что его Мэри никогда, никогда бы так не сделала.

Калеб прочистил горло, перевернул песочные часы и заговорил. Его слова не задерживались в сознании Делии. Стараясь не вертеться, она рассматривала прихожан, отчаянно боровшихся с дремотой.

Констант Холл, хозяин мельницы, исполнял здесь обязанности причетника. Он ходил по залу с прутом и пускал его в ход, чтобы разбудить задремавшего. Делия заметила, что в это теплое утро, когда всех охватила неистовая истома, у него было много работы. Увидев, что Сара Кембл клюет носом, и тихие вздохи срываются с ее губ, Делия стиснула зубы, чтобы не рассмеяться.

Преподобный говорил о сущности греха, точнее, о прелюбодеянии, чем постепенно привлек внимание прихожан. Вдруг распахнулась дверь, и все обернулись. Делия бессознательно вскрикнула от удивления и радости.

На пороге стоял Тайлер Сэвич в парчовом жилете, темно-зеленых бриджах и алой рубашке. Манжеты и воротник были оторочены кружевом. В высоких сапогах из тонкой кожи его ноги казались особенно стройными.

Словно не замечая, что все уставились на него, Тайлер обвел взглядом зал. Сердце у Делии заколотилось с такой силой, что она поняла: его взгляд остановился на ней. В этот момент ей показалось, что он одарил ее необычайно ласковым и нежным взглядом. Кровь закипела у нее в жилах.

Посмотрев на прихожан, глазевших на него с открытыми ртами, с самой обезоруживающей улыбкой, в которой соединялись мальчишеская непосредственность и смущение, Тайлер скользнул на заднюю скамью. Тишина простояла еще несколько секунд, потом послышалась возня и шиканье.

– Итак! – преподобный Калеб Хукер возвысил голос. – Доктор Сэвич наконец почтил нас присутствием, хотя и несколько запоздал… – Калеб хихикнул, и несколько человек в зале засмеялись. – Но теперь, поскольку вы уже прибыли, могу я продолжить?

– С Богом, преподобный, – весело произнес Тайлер, чем вызвал новую волну смеха и возмущение Сары Кембл.

С самым серьезным выражением лица Калеб продолжил службу. Минуты шли за минутами. Делия не знала, как она нашла в себе силы не оборачиваться на Тайлера. Скоро от неподвижного сидения у нее затекли плечи.

Наконец утренняя служба закончилась. Причетник отпер двери, и люди высыпали на залитую солнцем улицу. Калеб стоял у выхода, обмениваясь любезностями с прихожанами. Сделав вид, что сломала каблук, Делия отправила Нэта с девочками вперед, сама же осталась в церкви, сидя на последней скамье, пока церковь не опустела. Осознав, что ей предстоит встретиться лицом к лицу с Тайлером, Делия почувствовала, как уверенность покидает ее. Она виделась с ним дважды со дня своей свадьбы и каждый раз вела себя как дура; ей больше не хотелось этого повторять.

«Ничего страшного не произойдет, – уверяла она себя. – Здесь весь город, что же может случиться?

Он может улыбнуться тебе, и твое сердце растает. Он может рассмеяться, и твоя кровь вскипит. Он может случайно коснуться тебя, и ты упадешь к его ногам…»

– Делия, с тобой все в порядке?

Она подняла глаза и увидела… сочувственное лицо преподобного Калеба Хукера.

Делия улыбнулась, скрывая разочарование: перед ней был совсем не тот, кого она надеялась увидеть.

– О, со мной все в порядке, преподобный. Я просто хочу немного посидеть здесь, прежде чем выйти на такую жару.

– Да, сегодня жарко, как в преисподней, – согласился Калеб, опускаясь на скамью рядом с ней и улыбаясь немного смущенно и неуверенно.

– Делия, могу ли я кое-что обсудить с тобой?

У Делии перехватило дыхание. Она кивнула, не сомневаясь: сейчас Калеб напомнит ей о том, что замужней женщине не пристало заигрывать с холостым доктором. Это приведет к скандалу.

– Это о моей проповеди.

Делия сидела не дыша.

– В-вашей проповеди? Но я ведь не заснула на этот раз, клянусь, не заснула! Может, я выглядела не слишком сосредоточенной, но это только из-за жары, и потом…

Делия понимала, что лепечет что-то неубедительное, но уже не задумывалась об этом.

Калеб откинул голову и рассмеялся.

– Ох, Делия! Видишь ли, это моя вина. У тебя ведь практический склад ума. Так вот о чем я хотел спросить. Похоже, что мои проповеди иногда приводят в недоумение добрых жителей Мерримитинга, вот я и решил посоветоваться с тобой, как бы мне это исправить.

Делия покусывала губу, сомневаясь, стоит ли высказывать преподобному свою точку зрения.

– Ну, это только предположения…

– Продолжай, Делия, прошу тебя. Помоги мне советом.

Вдруг Делия поняла, что в дверях стоит Тайлер, болтая с полковником Бишопом. Она слышала, как полковник спрашивает у доктора насчет мучивших его болей в кишечнике, и как Тайлер предписал ему сливовый чай.

Она глубоко вздохнула и снова улыбнулась Калебу.

– Ну, на вашем месте я бы побольше говорила об адском пламени, об ужасных последствиях грехов и страшном Господнем суде, поменьше вставляла бы в проповедь всякие мудреные книжные штучки, которым вас обучили в Гарварде.

Калеб поджал губы и серьезно кивнул.

– Ну да, понимаю..

– И еще – не бойтесь называть имена.

– Имена?

Делия кивнула.

– Конечно! Люди приходят на собрание не только вознести молитвы и послушать вашу проповедь, но и повидаться с соседями и посплетничать. Поэтому вы можете упомянуть, например, что Ханна Рандольф должна через месяц родить, а имея уже семерых мальчиков, Рандольфы молятся о том, чтобы на этот раз родилась девочка. И что капитан Эббот привез вчера из Франции много хорошей одежды. Вы можете упомянуть и о том, что доктор Сэвич два месяца назад сделал мне ланцетом прив… ну, такой надрез…

– Прививку, – поправил Тайлер, подойдя к ним.

– Ну да, прививку… – Забыв обо всем, Делия смотрела на Тайлера, не в силах больше скрывать, как она счастлива от того, что так неожиданно увидела его. – И я от нее до сих пор не умерла. И оспой не заболела.

– Я, пожалуй, согласен с вами. – Калеб встал, пожал руку Тайлеру, и улыбка тронула его губы. – Значит, я могу объявить, что мерримитингский врач создал наконец спасительную прививку?

– Ну, это несколько преждевременно, – усмехнулся Тайлер.

Глаза его были прикованы к Делии. Их взгляды говорили о том, как они рады просто быть рядом друг с другом.

Но разве это возможно? Она привыкла видеть огонь желания в этих темно-синих глазах. Голод и вожделение. Но если она не ошибалась, то сегодня в его глазах она видела…

«О, ты просто дура, Делия Макквайд!»

Прежде она уже намучилась, вообразив, что Тайлер Сэвич испытывает к ней то, чего на самом деле на было. Ее сердце не вынесет этого еще раз. К тому же она теперь замужем. Но когда их взгляды встретились снова, она потонула в этих глубоких синих глазах.

Это было не только дурно, но и невыносимо для нее, и она отвела взгляд, повернувшись к проповеднику.

– У меня есть еще одно предложение, Калеб…

– Ого! Берегитесь, преподобный! – сказал Тайлер с улыбкой. – Пожалуй, она напишет для вас следующую проповедь!

– Возможно, это было бы не так уж плохо, – серьезно ответил Калеб.

В этот момент полковник Бишоп подошел к дверям и позвал преподобного. Делия поняла, что, несмотря на все ее благие намерения, она сейчас останется наедине с Тайлером. Но ведь они в безопасности здесь, в церкви, разве не так?

– Не волнуйся, – сказал Тайлер, словно читая ее мысли, – обещаю вести себя хорошо сегодня. – Он с улыбкой предложил ей руку. – Может, присоединимся к остальным и перекусим? Вести себя хорошо – чертовски трудно, и я умираю с голода.

Смеясь, Делия встала и оперлась на его руку.

– Стыдись, Тайлер! Как можно говорить такое в церкви!

Его камзол был таким мягким на ощупь, а рука такой твердой и сильной! Делия сразу поняла, что нельзя было дотрагиваться до него, даже так невинно. Она отпустила его руку и пошла на шаг позади него.

– Делия…

Она ждала с трепещущим сердцем, вся охваченная смятением. Но и сама не знала, чего ждет.

– Ты съела хоть кусочек медвежатины? – спросил он, лениво улыбаясь… и сердце у Делии растаяло.

Она передернула плечами, и глаза ее округлились.

– Ты что – глухой? Я не собираюсь даже прикасаться к этому вонючему мясу!

Тайлер засмеялся, и кровь в ней заиграла.

Но когда он обвил ее рукой, выводя из церкви, Делия не упала к его ногам, хотя ей казалось, что это вот-вот произойдет.

Увидев, к своему облегчению, Энни Бишоп, Делия поспешила к ней, таким образом ускользнув из объятий Тайлера, от которых ее бросало то в жар то в холод.

– Энни! Как же я хотела увидеть вас, – довольно фальшиво воскликнула она.

Энни нахмурилась, чтобы скрыть радость от встречи.

– Ты уже прочитала «Эссе» Бэкона?

Делия уставилась на носки своих туфель.

– Да нет еще… Я была немного занята…

Энни громко фыркнула.

– Ну, конечно! Занята! Трудилась как рабыня на своего муженька и его бесценных дочек!

Делия схватила ее за руку.

– О, Энни, пожалуйста, помолчите и выслушайте меня. У меня есть замечательная мысль…

Тайлер и Энни уставились друг на друга. Заметив это, Делия притворилась оскорбленной.

– Но это действительно хорошая мысль, Энни. По-моему, вы должны стать директором школы в Мерримитинге.

Худые плечи Энни недоуменно приподнялись.

– Но ведь я женщина!

– Разве? Могу поклясться, что ни один мужчина не годится вам в подметки в этом деле! К тому же никто из них пока и не подумал заняться этим, а между тем дети подрастают. Помимо всего прочего, вы сэкономите городу десять фунтов, которые удерживает с нас Бостон за то, что у нас нет школы!

Энни переглянулась с Тайлером; в ее глазах горело восхищение.

– Еще ни в одном городе директором школы не была женщина!

– Это правда, – улыбаясь подтвердил Тайлер, – но едва ли существует закон, запрещающий это.

Энни снова фыркнула.

– Его нет лишь потому, что это до сих пор никому не приходило в голову. Народ здесь, сами знаете, очень держится старых традиций. Они не позволят их нарушать.

– Тоже верно, – сказал Тайлер.

– Но ты же можешь поговорить с ними, Тай, – вставила Делия. Ее взгляд выражал убеждение, что он может все.

Улыбка Тайлера померкла.

– Подожди, но…

– Кстати, я прочла больше книг, чем кто-либо в Майне – женщины, мужчины или индейцы, – заметила Энни.

Тайлер снова рассмеялся.

– Твоя правда, если только Делия не станет соперничать с тобой!

Энни фыркнула.

– Надо поговорить об этом с Джайлзом. Нет, черта с два я это сделаю! Он наверняка скажет «нет», если я спрошу его мнение. Лучше уж просто поставить его перед фактом, когда все решится. Ведь он никого, кроме себя, не видит.

Из молельного дома слышался смех и доносился аромат поджаренных зерен. Занятая своими мыслями, Энни направилась туда, бормоча что-то про учебники, буквари, тетради и покачивая головой.

Обернувшись, Делия встретила взгляд Тайлера, прикованный к ней. У него было странное выражение лица.

– На что это ты так смотришь? – вспыхнула она.

– На тебя. Иногда ты просто поражаешь меня, Делия.

Делил скорчила такую же, как Энни, гримасу, и вслед за ней переступила порог.

– И нечего пялиться на меня. Это невежливо!

* * *

– Кстати, о том медведе, которого ты убил на днях, Тай, – сказал Сэм Рандольф, обтачивая перекладину для новой кровати. Его семейство непрестанно увеличивалось, а потому казалось, что Рандольфам всегда нужна новая кровать. – Эта тварь, верно, была величиной с гору!

– Может, и так, – зажав в зубах черенок трубки, процедил Тайлер. – Но, честно говоря, мне было так страшно, что я все время зажмуривал глаза.

Мужчины рассмеялись и закивали головами, хотя все знали, что Тайлер Сэвич не смог бы убить такого медведя, если бы боялся и закрывал глаза от страха.

Но нормальный мужчина из Майна никогда не хвастает своими успехами. Гораздо лучше это делают за него друзья.

Тай наклонился и достал уголек щипцами из огня. Когда он положил его в трубку, дым пошел на женскую половину комнаты, где Делия наблюдала, как Элизабет управляется с прялкой. Уже в сотый раз их глаза встретились… и разошлись.

Элизабет Хукер постукивала веретеном, вертя большое колесо, откидываясь назад и проверяя ровность нити, выходящей из-под ее пальцев. Наблюдая за ее быстрыми, ловкими движениями, Делия приоткрыла рот и напряженно склонила голову. И в этот момент она казалась Тайлеру прекрасной.

Она была неотразима и тогда, когда Ханна Рандольф сказала ей что-то шутливое, и Делия, смеясь, откинула голову, хотя шутка, возможно, относилась к ней. Тайлер знал, как нелегко Делии отстоять свое место среди женщин Мерримитинга, и он гордился ею, думая о ее упорстве и настойчивости.

Тайлер пришел на собрание лишь для того, чтобы повидать ее, другой причины у него не было. Однако он пытался убедить себя в том, что чувствует ответственность за нее, а потому и делает это. Он должен был знать, счастлива ли она и хорошо ли живется ей с Нэтом Паркесом. Он хотел взглянуть на нее спустя полтора месяца после свадьбы. – Смогла ли Делия Макквайд полюбить мужа? И полюбил ли ее Нэт? Если так оно и есть, может, ему и удастся забыть ее.

Но он должен был убедиться в этом.

Каждый раз, когда она говорила с мужем, Тайлер ощущал приступ тошноты. Если она улыбалась Нэту, в горле у Тайлера застревал крик, у него непроизвольно сжимались кулаки. Во время обеда она один раз ласково прижалась к Нэту, коснулась грудью его плеча, дотронулась до его локтя и сказала ему на ухо что-то такое, отчего Нэт покраснел. Тайлер почувствовал, что готов убить, но не его, а ее. Ему хотелось сжимать ее горло и кричать: «Ведь ты не любишь его, Делия, черт возьми! Ты же любишь меня! Меня!!»

Господи! Что же она сказала Нэту, если он так покраснел? Может, напомнила о чем-то интимном, что бывает у них по ночам? Тайлер до сих пор не мог забыть ночь ее свадьбы, когда он увидел Делию в объятиях Нэта. Лежа в своей одинокой постели долгими бессонными ночами, он чувствовал жгучую ревность, сходил с ума от навязчивых картин, которые рисовало ему услужливое воображение: вот Нэт проникает в горячее лоно Делии, ласкает языком ее грудь, приникает к ее губам. Порой, когда одиночество становилось совсем уж невыносимым, все менялось местами, и рядом с ней Тайлер видел себя. Его плоть напрягалась, и он так страстно любил эту Делию своей мечты, что, теряя контроль над собой, извергал семя, тогда в полной тьме раздавались стоны восторга.

Еще ни одна женщина не могла сотворить с ним такого. Так почему же она? Почему Делия Макквайд, маленькая служанка из таверны, которой только исполнилось восемнадцать, с ее пылким темпераментом и вечными проблемами? Почему его преследовали ее улыбка, глаза, смех, хотя раньше с ним не бывало ничего подобного? Почему она?

Даже выйдя замуж за Нэта, она не дает ему покоя днем и делает невыносимыми его ночи. Какого черта она не отвяжется от него?

Но, несмотря на проклятия, которые он посылал ей, сейчас, в этой комнате, его тянуло к ней как магнитом. Под ее фермерской одеждой он видел не примерную жену фермера, а ту девчонку, которая лежала нагая на его рубашке в Фалмутском лесу. Ее распущенные роскошные волосы разметались, влажный рот приоткрылся, а раздвинутые ноги влекли и звали его к ее девственному лону…