Текст книги "Почему роботы убивают?"

Почему роботы убивают?
Пенни Ллэйн

Иллюстрация на обложке Playground AI

© Пенни Ллэйн, 2024

ISBN 978-5-0064-5314-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1. Кэти

Глава 1

Темно. Очень темно. Я иду по длинному, пустому коридору к еле заметному свечению впереди. В голове вакуум, словно её набили мягкой ватой. Свет становится ярче. Ярче. Ярче! Я зажмуриваюсь, глаза режет, выжимая слёзы. Сквозь толщу ваты еле пробивается раздражающий звук. Пип. Пи-и-и-п. Пип. Медленно поворачиваю голову на звук. Каждое движение даётся с трудом, будто к затылку привязан огромный булыжник. Приоткрываю глаза, тут же сощурив их – слишком много света. Слишком много белого. Всё вокруг белое. Неожиданно из белого тумана выплывает мужское лицо в больших круглых очках с диоптриями.

– Позови Макса, – говорит он кому-то за своей спиной. – Она проснулась.

В моей руке катетер – не сразу заметила. Попыталась пошевелиться, но тело отреагировало слабо, выдавая хаотичные рывки вместо нужного мне движения.

– Тише, тише, не всё сразу, – улыбнулся мужчина в очках, прижимая меня к кровати. Светловолосый, с холодными серо-голубыми глазами, но при этом добрым взглядом. – Как себя чувствуете? Говорить можете?

Я кивнула, беззвучно шевеля пересохшими губами и выдавая сиплые звуки, мало похожие на слова. Он поднёс стакан воды, я жадно сделала глоток и закашлялась. Кровать пришла в движение, секция под головой чуть поднялась – так действительно удобнее.

– Где я? – прошептала еле слышно, губы с трудом разомкнулись, язык будто отморожен.

– Клиника Максвелла Ридли «Беллатрикс». Точнее – научно-исследовательский центр, – пояснил мужчина. – Я – доктор Гаусс.

– Хаус? – я издала истеричный смешок.

– Юрген Гаусс, – он усмехнулся. – Можете назвать своё имя?

Я сдвинула брови. Имя. Как меня зовут? В голове пустота. Словно я попала в огромное здание со множеством комнат и дверей, и ни одна из них не открывается. А мне очень нужно узнать, что там, за дверью. Я лихорадочно дёргаю ручку, чуть не вырывая её с мясом и падаю в открывшееся пространство. Но там ничего нет. Комната пуста.

– Не помню. – На глазах выступили слёзы, я отвернулась от мистера Гаусса, встретив взглядом белоснежную стену.

– Ничего, ничего, память вернётся, – он успокаивающе похлопал меня по плечу.

– Что со мной случилось?

– Вас сбила машина на пересечении Юнион стрит и Милтон авеню. Водитель скрылся с места происшествия. Вам повезло, что мистер Ридли оказался свидетелем аварии и сразу же доставил вас в центр. У нас самые передовые технологии в стране, – он снова улыбнулся и добавил: – Полиция расследует дело, думаю, скоро найдётся кто-нибудь из родственников.

Я закрыла глаза, чтобы снова покопаться в своей голове. Родственники. Кто-то должен меня искать. Если увижу, то вспомню. А пока моё прошлое – белый лист. Ничего, даже самого незначительного, в голове не всплывало. Я шумно вдохнула воздух, пытаясь удержать слёзы. Услышав торопливые шаги, повернула голову в сторону двери. Глаза уже привыкли к ослепительно белому цвету стен и потолка больничной палаты. В отворившуюся дверь стремительно вбежал молодой мужчина в мешковатом свитере неопределённого цвета, тёмно-синих джинсах и накинутом на плечи белом халате. Увидев меня, он чуть запнулся и остался стоять в паре футов от кровати, нервно поправляя очки на носу.

– Здравствуйте! Рад, что вы пришли в себя, – он улыбнулся правым уголком рта, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Протянул мне руку: – Максвелл Ридли.

Я пожала её свободной от катетера рукой. Максвелл Ридли больше походил на бомжа, чем на владельца медицинского учреждения. От моего взгляда он растерялся, как мальчишка, и суетливо потирал руки, не зная, куда их деть. Каштановые волосы чуть свисали на лицо, частично скрывая правую сторону.

– Я не помню своего имени. Вообще ничего не помню, – я закусила губу, чтобы не разреветься.

– Это временно. Мы поработаем над этим, – он разнервничался ещё больше, от чего начал немного заикаться. – Вы поправитесь. Обещаю.

Я кивнула. Слёзы всё-таки побежали по щекам, он смущённо отвернулся. Голос приятный, абсолютно не соответствует его виду: низковатый с небольшой хрипотцой, возможно, от волнения, и приятно обволакивающий. Внушающий спокойствие.

Он вышел из палаты, доктор, устанавливая капельницу, подмигнул мне:

– Гений (кивок в сторону двери). Чудной немного, да?

– Есть такое, – я не смогла удержаться от улыбки.

– Сутками сидел возле вас. Книжки читал.

Почему-то от этого приятно растеклось тепло по телу. Случайный прохожий спас мне жизнь и ждал, когда я очнусь. В наше время такое случается нечасто. В наше время… Я напряглась так, что чуть заломило голову:

– Какой сейчас год?

– 2036-й, – тут же отозвался доктор Гаусс, – 14 мая. Птицы вовсю щебечут. Хотите, окно открою?

Я устало кивнула. Дата ни о чём мне не говорила.

Приходили из полиции – обрадовать нечем: ни идентификатора, ни кошелька, ни коммутатора при мне не нашли. При ударе сумка улетела в траву и, вероятно, прежде, чем её обнаружили, кто-то успел поживиться.

– Чип не установлен, – вздохнул полицейский. – Придётся пробивать по всем базам.

Во второй половине дня я занималась с физиотерапевтом. Это робот, одна из моделей андроидов. Их разрабатывают в «Беллатрикс», с ними даже можно поболтать, так что Дора – так она представилась, неплохо скрашивала моё одиночество. Мистер Ридли тоже заглядывал. Ненадолго. Мне показалось, он плохо контактирует с людьми, постоянно смущается и с трудом подбирает слова. Жаль, с ним очень интересно общаться. Сегодня принёс мне док-станцию.

– Считается, что музыкальная память самая стойкая, вдруг что-то покажется вам знакомым? – Он нажал на «play», и комнату заполнили гитарные рифы. Мистер Ридли не сводил с меня глаз. Первые две композиции мне понравились, но не уверена, что слышала их раньше, а вот на третьей во мне что-то шевельнулось. Я пыталась выудить в своём мозгу хоть какие-то ассоциации, но не получалось.

– Думаю, я знаю эту песню, – сказала я, на его лице появилась слабая улыбка. – Она кажется знакомой и только, но вызывает приятные ощущения.

– Моя любимая группа! – Улыбка стала увереннее. – У меня все альбомы есть, я вам сейчас скину!

– Хорошо, – я тоже улыбнулась. Мы слушали музыку, лишь изредка перекидываясь словами, но без чувства неловкости. Рядом с ним я чувствовала себя спокойно, жаль, что он слишком занят, чтобы уделять мне много времени. И, по сути, мы абсолютно чужие люди.

Вскоре мне разрешили выходить на прогулки с Дорой. На территории центра есть шикарный парк. Тело плохо слушалось, особенно ноги – от долгого лежания. Доктор Гаусс сказал, я провалялась в коме два месяца. Дора поддерживала меня под руку, рассказывая о последних новостях в мире. Новости все хорошие – стрессы мне ни к чему, а разобраться в обстановке не помешает. Пока что я как слепой котёнок. Время от времени разглядывала себя в зеркале. Девушка в отражении не казалась мне знакомой, но и не вызывала отторжения. Это я. Блондинка лет 20-25-ти, с чуть вздёрнутым носом и испуганным взглядом. Ничего так. Разве что немного оттопыренные уши портят образ, но, если распустить волосы, будет незаметно. Я стянула резинку и провела расчёской по спутанным локонам. Длина волос – ниже плеч и непохоже, что я часто посещала салоны красоты. В глазах испуг и некоторая растерянность. Я знакомилась с самой собой, пытаясь привыкнуть, что та, в отражении, и я – один и тот же человек. Я себе нравилась. Только от затравленного выражения на лице необходимо избавиться. Интересно, нравлюсь ли я мистеру Ридли? Не думаю, что у него легко складываются отношения с прекрасным полом. Слишком уж он зажатый и неуверенный в себе, да и одевается нелепо и не по статусу. Хотя я тоже чувствовала себя не в своей тарелке: рано или поздно меня выпишут и куда идти? Ни дома, ни семьи, ни даже документов.

– Я нанял частного детектива. – В обеденный перерыв заглянул мистер Ридли, держа в руках два стакана кофе из Старбакса.

– Не стоило, это, наверно, очень дорого.

– Для меня – нет, – пожал он плечами и тут же смутился. – Мне совсем не трудно, я хочу вам помочь… Вот, капучино (протянул мне один стакан), не знаю, какой вы любите.

Я сделала глоток – вкусно. Улыбнулась. Кофе ещё горячий, аромат быстро заполнил палату, во рту – приятное послевкусие.

– Кажется, вы угадали, – отозвалась я, на его лице вспыхнул румянец. Мы молча допили кофе. Мистер Ридли вдруг заёрзал на стуле, словно хотел что-то сказать, но не решался.

– Вы хотите поговорить? – помогла я ему. Он покраснел ещё сильнее. Вытянул рукава своего дурацкого свитера, нервно облизывая губы. Но нашёл в себе силы посмотреть мне в глаза. Старомодные очки ему совсем не подходили. Закрывали половину лица, а у него очень приятные черты. Хороший стилист сделал бы из него кинозвезду, но мистеру Ридли плевать на то, как он выглядит.

– Я тут подумал… Было бы неплохо куда-нибудь сходить. Сменить обстановку. Вдруг вы узнаете улицу или здание. Можем погулять по городу… или в кино? – Он снова опустил глаза.

– Если вас это не затруднит.

– О нет! Я и сам с удовольствием куда-нибудь выберусь. А то всё работа, да работа. Тогда кино? Какой жанр?

– Не знаю, попробуем наугад, как с капучино, – я рассмеялась, и он, не удержавшись, тоже издал тихий смешок.

– Тогда завтра вечером? Вам удобно?

– Да. Только мне нечего надеть, – я развела руками, демонстрируя больничную пижаму.

– Ах, да! Ваша одежда… немного испорчена. Скажу Доре, пусть снимет мерки, что-нибудь придумаем.

Я готовилась к походу в кино, как к самому настоящему свиданию. Но, конечно, это не так. Скорее всего для Максвелла Ридли я всего лишь интересный научный эксперимент. Дора крутилась с феном около меня, пытаясь красиво уложить волосы. Надо признать, у неё получилось. Уж точно лучше, чем вышло бы у меня. В сумочке, которую мне вернули, я нашла тушь и помаду. Лицо слишком бледное, но с этим ничего не поделать. Мистер Ридли заявился не с пустыми руками – разложил на кровати стильное платье-футляр салатового цвета. Уверена, что недешёвое. И пару туфель. Каблук небольшой, устойчивый, вряд ли я бы смогла сейчас дефилировать на шпильках. Приятно, что он подумал о таких мелочах. Хотя, наверно, платье и обувь выбирал не сам, у него со вкусом явно не очень.

Глава 2

На улице я почувствовала себя неуверенно, сердце забилось быстро-быстро, сбивая дыхание. Шум оглушил. После больничной палаты слишком много звуков, сливающихся в раздражающую какофонию. Мистер Ридли, заметив моё замешательство, осторожно взял меня под локоть:

– Кинотеатр совсем рядом, но, если вам дискомфортно, можем вызвать такси.

– Нет, я хочу прогуляться.

Когда мы достигли цели, я почти перестала обращать внимание на уличные шумы, заслушавшись Максвелла, которой вдруг обрёл небывалое красноречие. Скорее всего, потому что рассказывал о своей главной страсти – роботах. Андроиды – основное направление «Беллатрикс», модели, разработанные командой Максвелла Ридли разлетаются по разным странам. Пообещал показать мне последние разработки.

– Совсем скоро они будут неотличимы от нас, но при этом намного производительнее. А главное – полностью настраиваемы, – увлечённо щебетал мистер Ридли, размахивая руками.

– Зачем делать их похожими на нас?

– Многие люди не доверяют ИИ, не всем по вкусу искусственное. Например, у нас есть серия андроидов-сиделок. Прекрасно справляются со своей работой, в больнице они незаменимы. Но люди заказывают нечасто. Боятся. Предпочитают обычную сиделку. А ведь уход за тем же лежачим больным довольно тяжёл: и физически, и психологически. Робот справится намного лучше. Вы поладили с Дорой? – Он приостановился, заглядывая мне в лицо.

– Да, она очень милая.

Максвелл улыбнулся, но тут же нахмурил брови:

– Забыл сказать… Машина, что вас сбила – это беспилотник, какой-то сбой в программе. Компания обещала выплатить компенсацию.

– Надеюсь, это покроет услуги вашей клиники, – вздохнула я.

– О, об этом не беспокойтесь! Я не возьму с вас денег.

– Почему вы помогаете? Я ведь совсем чужая вам.

– Я много кому помогаю, – он усмехнулся. – Благотворительность – один из атрибутов богатства. Только в большинстве случаев я не знаю, кому помогли мои деньги. И помогли ли вообще. А сейчас я вижу, что всё не зря. Считайте, что я делаю это для себя. Чтобы потешить своё самолюбие. Большинство людей помогают вовсе не из добрых побуждений.

– Мне кажется, вы не такой.

– Хотелось бы надеяться, – он снова улыбнулся. – Мы пришли.

Фильм – лёгкая мелодрама с элементами комедии. Именно то, что нужно, чтобы расслабиться и просто хорошо провести время. После мы зашли в небольшой, уютный ресторанчик и сели за столик у окна с видом на набережную.

– В каком мы городе? – поинтересовалась я. До этого момента даже не задумывалась.

– Новый Эдем.

Я попробовала название на вкус. Язык послушно вывел слова: я не помню, живу ли в этом городе или же приехала по делам, но название не кажется чужим.

– Знакомо? – поинтересовался мистер Ридли.

– Думаю, да.

– Попробуйте теперь вы угадать, – он с улыбкой коснулся сенсорной кнопки на столе и вызвал меню.

Я пробежала глазами по строчкам. Названия большинства блюд знакомы, но что из этого я любила раньше? Решила положиться на интуицию:

– Салат «Цезарь». И пирожное «День и ночь» на десерт.

– И всё? – удивился Максвелл.

– Я не голодна, но, похоже, люблю пирожные, – пошутила я.

Несколько минут мы ужинали в тишине, которую я осмелилась нарушить:

– Мистер Ридли, – почему-то смутилась, произнеся его имя, – что со мной будет?

– В каком смысле?

– Меня скоро выпишут. Я хорошо себя чувствую. У меня нет документов, и идти некуда, – я комкала в руках салфетку, стараясь не расплакаться.

– Личность рано или поздно выяснят, в современном мире невозможно потеряться, документы восстановят. Там и выясним, где вы жили раньше. Не стоит переживать, вам нужны положительные эмоции. Например, от поедания вкусного пирожного, – он кивнул в сторону моей тарелки, улыбаясь правым уголком рта. – Оно ведь вам понравилось?

– Да. – Грустные нотки из головы мгновенно улетучились. – Очень вкусно. Думаю, это моё любимое.

Спустя два дня он вошёл в палату с невысоким полноватым мужчиной, сияя ярче солнца за окном.

– Кэтрин Биман! – торжественно произнёс мистер Ридли, протягивая мне файл. – Это ваше имя!

Руки затряслись, я ухватила файл кончиками пальцев, чуть не уронив. На глаза навернулись слёзы, попыталась рассмотреть вложения, но строчки сливались в одну, расплываясь в непонятное тёмное пятно. Я беспомощно подняла глаза на Максвелла.

– Вы из пригорода, родители погибли в автокатастрофе, когда вам было 4 года. Из родственников я нашёл только бабушку по отцовской линии, она в доме престарелых, страдает от Альцгеймера, – протараторил невысокий мужчина, видимо, тот самый детектив, которого нанял мистер Ридли. – После совершеннолетия, вам выделили базовое жильё – апартаменты на двух человек в старом здании, недавно его расселили (признано аварийным).

Я надавила пальцами на виски – голова раскалывалась, слишком много информации. Мистер Ридли тут же остановил детектива движением руки.

– Там всё есть, – он указал на файл в моих руках, – можете изучить в спокойной обстановке. С вами хочет встретиться подруга. Вы жили вместе. Райли Уиттл.

Имя мне незнакомо, никто не всплыл в памяти, вместо радости я почувствовала страх. Я не хотела ни с кем встречаться. Наверно, у меня всё отразилось на лице, потому что Максвелл поспешно добавил:

– Когда вам будет удобно.

Я кивнула, и мужчины покинули палату. На пороге мистер Ридли обернулся, на его лице мелькнула виноватая улыбка. Он хотел порадовать меня и ожидал совсем другой реакции.

– Спасибо вам. За всё, – выдавила я из себя. На улыбку сил уже не хватило. Дверь захлопнулась, я упала лицом в подушку, давясь слезами.

Открыть файлы и просмотреть материалы я нашла в себе силы только на следующий день. Никакого отклика. Словно читаю сводку новостей или статью в журнале. Скучную статью. Ничего интересного, судя по всему, в моей жизни не происходило, вся история заняла не больше двух страниц сухого текста. После смерти родителей я сменила две фостерные семьи, прежде, чем меня усыновила чета Биман. Приёмная мать умерла от сердечного приступа, когда мне исполнилось 16, отца посадили (финансовые махинации), почти полтора года я провела в социально-реабилитационном центре, после 18-тилетия получила жильё. Мои детские фото из архива, квартира, где я жила последние месяцы – всё чужое, не вызвало никаких эмоций. Надо всё-таки встретиться с Райли, возможно, тогда я что-то почувствую, даже если не узнаю её.

После обеда двое рабочих-андроидов притащили в палату старый мольберт и коробку с красками и кистями. Следом в дверном проёме появился Максвелл с пакетом в руках. Я увлекалась рисованием. До аварии. Этого я тоже не помню, прочла в досье, но подарок меня порадовал. Мольберт поставили у окна, я достала кисти, палитру – ощущение в руках до боли знакомое. Сердце забилось чаще, я осторожно провела кистью по холсту и минут пять разглядывала светло-зелёную полосу краски. В голове мелькнули смутные образы: я также стою у окна, но окно совсем другое – старая, с лопнувшим пластиком в уголках рама, подоконник в серых разводах и выцветшие занавески. За моей спиной – кровать, я её не вижу. Помню. Я вспомнила! Кисть выскользнула из рук и упала на пол, заставив меня вздрогнуть. Видения в голове исчезли. Я попыталась выцепить из памяти что-нибудь ещё, но двери снова захлопнулись.

– Можно съездить, посмотреть, – предложил мистер Ридли, выслушав мою сумбурную речь. – Здание уже расселили, там никого нет, но, думаю, небольшую экскурсию нам проведут.

Я судорожно сжала руки и кивнула.

В субботу около полудня приехала Райли. Я гуляла в парке, увидела её издалека: она летела на гироскутере по центральной асфальтовой дорожке, распугивая прогуливающихся пациентов. Один из санитаров закричал на неё, девушка в ответ показала средний палец. Короткая стрижка, пирсинг в носу, джинсовые шорты и застиранная майка – я не имела представления, что у нас могло быть общего. Она мне сразу не понравилась. Райли ловко спрыгнула с гироскутера прямо передо мной.

– Хай, подруга! Вид у тебя не очень, – она широко раскинула руки и бросилась обниматься. Я сжала зубы, позволив ей обхватить меня, но тут же мягко отстранилась. Она хмыкнула: – Ты всё такая же недотрога. Тебя тут кормят вообще? Кожа да кости.

– Извини, я тебя совсем не помню, – я отошла на шаг назад и уже жалела, что согласилась с ней встретиться. От запаха дешёвых духов кружилась голова, её жесты, мимика, голос – всё вызывало отвращение.

– Ага, доктор сказал, ты крепко башкой приложилась! Маг… мез… да как её там?! Амнезия! – Она хлопнула себя по лбу и расхохоталась. – Мы в одной квартире жили. Совсем не помнишь?

Я мотнула головой.

– Ну и лан, если честно, и вспоминать нечего, такая дыра! Нас в новое здание переселили!

– А ещё я с кем-нибудь общалась? – перебила я её.

– Да ты ж затворница у нас. Всегда была. Таскалась везде со своим мольбертом… А чё, этот, смугленький, не приходил?

– Кто?

– Ну, с которым ты мутила вроде.

– Мутила?

Райли закатила глаза и шумно выдохнула:

– Ну, встречалась! Парень вроде твой, как звать не знаю, ты не говорила.

– У тебя есть его фото?

– Неа. Я вас случайно как-то возле дома встретила и всё.

– Может, это просто знакомый?

– Ну, ты сказала, что он – твой парень, – она пожала плечами. – Вот, фотки есть с концерта!

Я неуверенно взяла из её рук коммутатор. На экране две улыбающиеся девушки в толпе. Селфи с концерта. Я и Райли. Ни малейшего всполоха в памяти. Я вздохнула и вернула ей гаджет.

– Не вспомнила? – На её лице появилось жалостливое выражение, меня это вдруг разозлило. Если раньше мы и были подругами (хотя сомневаюсь, скорее соседками по квартире), но сейчас мне неприятно находиться рядом с ней. На помощь пришла Дора, позвав меня на физиотерапию.

– Спасибо, что навестила, – я протянула Райли руку, она проигнорировала и снова обняла меня, обдав удушливым шлейфов духов.

– Как-нибудь заеду ещё!

– Не стоит. Я всё равно тебя не помню.

– Ну, как знаешь! – На лице мелькнула обида, она вскочила на гироскутер, а я с облегчением последовала за Дорой.

На следующий день курьер принёс мне пакет. Райли выслала одежду и потрёпанный альбом для рисования, в приложенной записке объяснила, что успела прихватить кое-что, остальное выкинули. Я перебирала вещи, прикладывая к себе и бросая взгляд в зеркало. Пожалуй, это то, что я могла носить. Хорошо, что ничего общего с гардеробом Райли.