Текст книги "Ирано-иракская война. Бойня за Глобальный Юг"

Глава 6. Арабы разделились

Как только началась война, арабские лидеры поняли, что им необходимо занять определенную позицию. Но это было особенно трудно из-за того, что невозможно было основывать позицию ни на одном из трех разделительных вопросов, определявших тогда международные отношения. Во-первых, конфликт не имел ничего общего с противостоянием между Востоком и Западом. Он также не имел отношения к израильско-арабскому конфликту, который позволил бы арабам собраться под одним знаменем. Он не имел ничего общего с войнами деколонизации, поскольку иракский и иранский режимы претендовали на антиколониальность, национализм и принадлежность к Третьему миру. Кроме того, в этой войне две мусульманские нации противостояли друг другу.

Отсюда трудность в определении идеологической позиции, на которую должны были ориентироваться арабские лидеры в своем выборе, который был особенно деликатным, поскольку арабский мир был глубоко расколот по нескольким линиям разлома: «консервативные» монархии против «прогрессивных» республик; светские режимы против исламских режимов; прозападные государства против просоветских; государства, готовые вести дискуссии с Израилем, против тех, кто принадлежал к фронту отказа; богатые страны против бедных.

Эти порой радикальные расхождения проявились в четырех основных вопросах, которые разделили Лигу арабских государств: палестинский вопрос; йеменский конфликт (между марксистским Югом и просаудовским Севером); конфликт в Западной Сахаре (между Марокко и Фронтом Полисарио, поддерживаемым Алжиром); определение ОПЕК согласованной ценовой политики. Перед лицом ирано-иракской войны, которая перешагнула эти разделительные линии, арабские лидеры заняли позиции, основанные на собственных интересах, характере двусторонних отношений с Багдадом и Тегераном, но особенно на соперничестве – ведь некоторые из них вынашивали амбиции навязать свое лидерство арабоязычному миру. Тем не менее, все сходились в одном: необходимо было сделать все возможное, чтобы не допустить перерастания конфликта в войну в масштабах всего региона, которая потенциально может перерасти в военный конфликт между американцами и Советами, а разрушительные последствия останутся на долю арабов. В этом отношении прагматизм взял верх над любыми историческими, этническими или религиозными соображениями.

Король Иордании Хусейн, глашатай проиракского лагеря

23 сентября 1980 года король Иордании Хусейн стал первым, кто отреагировал и безоговорочно встал на сторону Саддама Хусейна. Хотя он руководствовался принципом арабской солидарности, его позиция также определялась реальной политикой. Поражение Ирака поставило бы Иорданию в крайне неудобное положение, без стратегической глубины для противостояния Израилю и зажатой между Сирией и Саудовской Аравией, обе из которых хотели расширить свое влияние на Хашимитское королевство. Король Хусейн также подозревал иранских мулл в желании дестабилизировать его королевство и превратить его в фундаменталистскую республику, управляемую палестинцами. Поэтому иорданский монарх сблизился с Багдадом, который предоставил ему бесценные гарантии безопасности и дешевую нефть в обмен на постоянный доступ к иорданскому порту Акаба. Дорога между Акабой и Багдадом, которая была дорого модернизирована Саддамом Хусейном, стала основным маршрутом снабжения Ирака.

Хотя Иордания была бедной страной, и король Хусейн не мог много сделать, чтобы помочь Ираку финансово, он оказал ему всю свою дипломатическую поддержку. В частности, он сделал себя американским посланником при Саддаме, с которым Соединенные Штаты не общались напрямую. Чтобы оказать военную помощь Багдаду, Хусейн разрешил иракским ВВС рассредоточить свои самолеты на его авиабазе H-5 у иранской границы и использовать ее для дозаправки. Он поощрял иракских летчиков-истребителей тренироваться в его воздушном пространстве, сражаясь с иорданскими F-5, подобными тем, которые использовались иранской армией. Он также позволил иракским инженерам изучить свои ракеты ПВО «Хок», которые были идентичны иранским, чтобы иракцы могли разработать лучшую тактику уклонения. Он смотрел в другую сторону, когда оружие поставлялось в Ирак через Иорданию. Когда Багдад получил свои первые «Миражи» F-1 из Франции, король Хусейн предоставил в распоряжение иракцев часть своего собственного парка F-1.

Около десяти из них будут сражаться под иракскими цветами, а около пятнадцати иорданских пилотов будут летать на иракских «Миражах» на протяжении всей войны. Наконец, с того момента, как Иран проник на территорию Ирака, король Хусейн направил свою механизированную бригаду «Аль-Ярмук», чтобы помочь Саддаму удержать линию фронта. Он разрешил нескольким тысячам иорданских добровольцев записаться в иракскую армию на время военных действий. Неизменная приверженность короля Хусейна Ираку позволила ему извлечь огромную экономическую выгоду для своей страны. Акаба была превращена в процветающую портовую зону, которая стала экономическим сердцем королевства. Дорожная сеть была значительно улучшена, что привело к развитию многочисленных транспортных компаний. Доходы от торговли с Ираком позволили украсить иорданскую столицу Амман.

В странах Магриба король Марокко Хасан II и президент Туниса Хабиб Бургиба незамедлительно последовали по стопам своих иорданских коллег, но каждый лидер заявил о своей поддержке Саддама Хусейна по разным причинам. Главной заботой марокканского короля оставался конфликт в Западной Сахаре. Он начал завоевание этой обширной пустынной территории, богатой полезными ископаемыми, чтобы укрепить свое правление и обеспечить его долговечность. С 1976 года он боролся с местным фронтом Полисарио, который требовал независимости бывшей испанской колонии.

Иракский режим всегда был одним из самых ярых защитников притязаний Марокко на Западную Сахару. Он принципиально выступал против любого сепаратистского движения, понимая, что такие движения могут косвенно усилить его собственное курдское меньшинство. Король Хасан II был благодарен Багдаду и в ответ поддержал его всеми своими религиозными и политическими силами. К поддержке Багдада его подталкивал и тот факт, что Алжир, его соперник в Магрибе, несомненно, симпатизировал Ирану. Не имея средств для оказания Ираку материальной или финансовой помощи, Хасан II предоставил ему контингент «добровольцев» из регулярной армии.

Президент Бургиба рассматривал баасистский Ирак и как модель светского арабского общества, которое он пытался создать в Тунисе, и как барьер против религиозного фанатизма Ирана, которого он боялся больше всего на свете. Авторитарный характер Саддама его не особенно беспокоил, поскольку он был убежден, что только просвещенный автократ может вывести арабский народ из нищеты и мракобесия. Как и Хасан II, Хабиб Бургиба с радостью поддержал иракского президента, выступившего против алжирских властей, которых тунисцы подозревали в заговоре против них. Политическая поддержка президента Бургибы была особенно важна для Саддама, поскольку Тунис был местом пребывания Лиги арабских государств после того, как Египет был внесен в черный список.

Хотя король Саудовской Аравии Халид также встал на сторону Саддама, он делал это с меньшим энтузиазмом. Очевидно, ему нужно было поддержать Ирак, который он рассматривал как естественный барьер на пути агрессивного прозелитизма иранского режима. Саддам сообщил ему о своих планах, и Халиду не оставалось ничего другого, как неохотно поддержать его. Саудовский монарх с опаской относился к иракскому диктатору, которого он подозревал в чрезмерной амбициозности, что в конечном итоге могло создать угрозу суверенитету монархий Персидского залива. По его мнению, было бы проблематично, если бы Саддам вышел из своего крестового похода против Ирана чрезмерно усиленным. Правильным подходом было бы поддержать его настолько, чтобы он не проиграл, но не давать ему средств для громкой победы. На самом деле идеальным решением короля Халида было бы установление постоянного статус-кво между двумя воюющими сторонами.

Его собственными приоритетами были укрепление финансовой базы и доминирующего положения в ОПЕК, предотвращение слишком заметного присутствия иностранных войск на своей земле, чтобы соблюсти свою роль хранителя святых мест, и, наконец, создание региональной структуры безопасности, сосредоточенной вокруг Саудовской Аравии, которая позволила бы ему разрешить сложный йеменский конфликт в свою пользу. Халид знал, что для достижения этих амбициозных целей ему придется обращаться с Ираком в «детских перчатках». Поэтому он заверил Саддама Хусейна в своей поддержке и пообещал ему важные кредиты, которые позволили бы ему финансировать войну против Ирана (с 1981 по 1988 год Саудовская Аравия выплатила Ираку шестьдесят миллиардов долларов). Он гарантировал Ираку право транзита для ввоза оружия, закупленного по всему миру.

Он также обеспечил доставку товаров в Ирак. Наконец, он согласился добывать нефть в нейтральной зоне от имени Ирака и продавать 300 000 баррелей нефти в день, чтобы частично компенсировать потерю доходов Багдада. Нейтральная зона представляла собой небольшую территорию площадью 7000 кв. километров между Ираком и Саудовской Аравией, образовавшуюся в результате Укаирского протокола, согласованного Королевством Неджд и Британской мандатной властью в 1922 году. Это соглашение, продолженное Ираком и Саудовской Аравией, разрешало каждой из двух сторон свободно эксплуатировать эту зону при условии, что они не будут строить там никаких военных объектов. Этот пережиток ушедшей эпохи был ликвидирован после второй войны в Персидском заливе в 1991 году.

Другие нефтяные монархии разделились во мнениях относительно того, какую позицию им занять. Они нервно наблюдали за трехсторонней борьбой между Ираком, Ираном и Саудовской Аравией за контроль над Персидским заливом, и надеялись, что это не окажет на них слишком негативного влияния. Эмир Кувейта Джабер III и эмир Бахрейна Иса были наиболее сдержанными, чтобы открыто поддержать Багдад и тем самым открыто спровоцировать Тегеран, поскольку знали, насколько они уязвимы. Первый осознавал, что иранская граница находится всего в двух шагах от его собственной, но он также прекрасно понимал, что Ирак всегда мечтал вернуть себе Кувейт и считал его своей девятнадцатой провинцией. Он опасался, что Саддам воспользуется неразберихой в сражении, чтобы расширить свои владения в эмирате. Последнему приходилось иметь дело с преимущественно шиитским населением, тайно поддерживаемым Ираном. Несомненный риск дестабилизации усиливался воспоминаниями о кровопролитии в Мекке в прошлом году, которое потрясло всех лидеров стран Персидского залива.

Главы двух государств заняли разные позиции. Эмир Джабер решительно подтвердил свое несогласие с присутствием иностранных войск на своей земле, в том числе арабских. Он пошел на самые разнообразные контакты, чтобы продемонстрировать свою веру в международное сообщество и избежать попадания под пяту одной из воюющих сторон. Его стратегия заключалась в том, чтобы привлечь как можно больше игроков в Персидский залив. Тем не менее, Джабер оставался реалистом и понимал, что должен обращаться с Саддамом осторожно. Он незаметно обеспечил ему финансовую и материально-техническую поддержку. Таким образом, Кувейт стал крупнейшим спонсором Ирака после Саудовской Аравии: с 1981 по 1988 год он выплатил Багдаду пятнадцать миллиардов долларов. Со своей стороны, эмир Иса поставил себя под двойную военную защиту Саудовской Аравии и США, призывая к усилению западного военного присутствия в регионе.

Шейх Катара Халифа Аль Тани был близок к королю Халиду и придерживался саудовской позиции. Он открыто поддерживал Саддама Хусейна, но оказывал ему лишь номинальную финансовую поддержку. Шейх Заид, правитель Абу-Даби и, таким образом, президент Федерации Объединенных Арабских Эмиратов (ОАЭ), занял более тонкую позицию. Он встал на сторону Багдада из арабской солидарности, но заявил о своем желании поддерживать теплые отношения с Тегераном, несмотря на оккупацию Ираном островов Тунб и Абу-Муса. Естественно, новый порт Джебель Али и город Дубай недавно стали центрами торговли с Ираном, принося ОАЭ огромные доходы. Тем не менее, шейх Заид выделил пять миллиардов долларов на военные действия в Ираке.

Лидеры Омана, Египта и Алжира отказываются объединяться

Султан Омана Кабус занял наиболее сдержанную позицию в Персидском заливе, отказавшись принять сторону одной из воюющих сторон и предложив свои услуги в качестве посредника, готового содействовать любой попытке примирения. Его выбор был обусловлен географией. Султан контролировал Ормузский пролив. Он был ответственен за его охрану и обеспечение свободы прохода через этот стратегический коридор. Кроме того, султан Кабус был экономически зависим от Ирана, должен был учитывать влияние значительного шиитского меньшинства своего населения и не мог забыть, что именно иранские власти помогли ему подавить восстание в Дхофаре несколькими годами ранее. Он не мог позволить себе отказать Тегерану.

Он не оказывал никакой финансовой или материальной помощи Багдаду и отказался от размещения на своих авиабазах иракских бомбардировщиков, которые Саддам Хусейн хотел разместить там, чтобы иметь лучший доступ к иранским морским перевозкам. Чтобы гарантировать собственную безопасность, суверен Омана рассчитывал на присутствие американских и британских баз, что позволяло Вашингтону и Лондону тщательно контролировать воздушную и морскую активность вокруг Ормузского пролива.

Президент Египта Анвар аль-Садат оказался в сложной ситуации. У него не было другого выбора, кроме как на словах поддержать Ирак, но не из арабской солидарности, а из ненависти к иранскому режиму, который он считал самой большой угрозой стабильности арабского мира. Он боялся, что победа Ирана может усилить движение «Братьев-мусульман» в его собственной стране и дестабилизировать его режим. При этом он не был готов оказать помощь Саддаму Хусейну, которого публично презирал с тех пор, как Саддам яростно критиковал египетского Раиса за заключение сепаратного мира с Израилем. После этого Садат был подвергнут остракизму со стороны своих коллег и исключен из Лиги арабских государств и Организации исламского сотрудничества. У него не было причин идти на поводу у иракского диктатора. Однако после его убийства боевиками «Танзим аль-Джихад» 6 октября 1981 года сочетание панарабизма и реальной политики заставило его преемника Хосни Мубарака пойти на сближение с Багдадом.

В начале 1982 года президент Мубарак начал оказывать Саддаму Хусейну значительную материальную поддержку: запчасти для его многочисленного советского оружия, разнообразные боеприпасы и ракеты, танки Т-55 и даже около тридцати истребителей-бомбардировщиков Су-7. Иракцы считали последние устаревшими и слишком плохо обслуживаемыми для полетов и использовали их в качестве ложных целей на своих авиабазах. Чтобы компенсировать это, Мубарак направил одну из своих эскадрилий истребителей «Мираж-V» на защиту иракского фронта. Он также разрешил направить в Ирак около ста пилотов и несколько сотен техников, которые должны были способствовать приведению в рабочее состояние парка МиГов Саддама.

Наконец, он согласился, чтобы несколько десятков тысяч из миллиона египтян, проживающих в Ираке, вступили в иракскую армию на время военных действий в обмен на хорошую зарплату. Помощь Хосни Мубарака позволила реализовать ось Багдад-Амман-Каир в противовес оси Тегеран-Дамаск-Триполи. Его усилия были вознаграждены: благодаря совместным усилиям Саддама Хусейна и Тарика Азиза Египет в 1984 году вновь вступил в Организацию исламского сотрудничества, а позже вернулся на пост главы Лиги арабских государств.

Президент Алжира Хуари Бумедьен также оказался в щекотливом положении, поскольку у него были веские причины поддерживать и Иран, и Ирак. Как и Алжир, обе страны решительно заявили о своем стремлении к независимости и современности и отвернулись от Запада. Они также были важными игроками в нефтяном бизнесе.

Алжирские власти не хотели вступать в конфликт ни с одной из сторон. Бумедьен также стремился к признанию в качестве авторитетного посредника, способного принести большую стабильность на Ближний Восток. Поэтому он последовательно занимал нейтральную позицию, предлагая свои услуги обеим воюющим сторонам. На самом деле, он был намерен тайно помогать Ирану из-за нескольких обид, которые питал к Саддаму Хусейну.

Саддам поддерживал Марокко, главного соперника Алжира, и отвергал право сахарского народа на независимость. Что еще хуже, он совершил тяжкое преступление, нарушив Алжирское соглашение, главным архитектором которого был алжирский президент. Хуари Бумедьен не зашел так далеко, чтобы оказать финансовую или материальную поддержку Ирану, чье падение в теократический авторитаризм он критиковал, и довольствовался осторожной дипломатической поддержкой, которая, как он надеялся, позволит ему рассчитывать на поддержку Тегерана в ОПЕК.

Хафез Аль-Асад, лидер проиранского лагеря

Сирийский президент Хафез аль-Асад немедленно поддержал Тегеран, уважая союз, который он заключил с иранским режимом годом ранее. До этого момента Сирия открыто находилась в арабском лагере как из солидарности, так и из личных интересов. В состоянии перманентной конфронтации с Израилем Сирия нуждалась в материальной помощи арабских стран, а также в их политической поддержке, чтобы оказывать давление на еврейское государство и продолжать поддерживать палестинское сопротивление. Содержание внушительного военного арсенала было очень дорогостоящим делом, и Сирия, которая могла полагаться только на скудное сельское хозяйство и небольшое количество нефти, постоянно пыталась сбалансировать бухгалтерский баланс.

Не имея возможности рассчитывать на нефтяные монархии, которые отвергли его республиканский режим и социалистическую ориентацию, сирийское правительство давно обратилось к Египту и Ираку, двум другим арабским республикам, которые разделяли его ценности и враждебность к Израилю. После поворота Садата и подписания мирного договора между Египтом и Израилем у Дамаска не было иного выбора, кроме как сделать ставку на более тесные отношения с Багдадом, несмотря на старые разногласия, разделяющие баасистских соперников. В то время Хафез аль-Асад думал, что сможет затмить президента аль-Бакра и заявить о себе как о сильном человеке Ближнего Востока, воспользовавшись своим положением лидера Фронта отказа.

Ситуация изменилась, когда летом 1979 года к власти пришел Саддам Хусейн. Пощечина, которую Саддам дал Асаду как раз в тот момент, когда две страны собирались подписать соглашение о единстве, вынудила сирийского президента радикально изменить свою позицию. Внезапно оказавшись изолированным в самом сердце арабского мира, Хафез Асад укрепил свои связи с СССР и обратился к Ирану, представлявшемуся ему единственной региональной державой, способной оказать достаточное давление на три страны, наиболее угрожающие его безопасности: Израиль, Турцию и Ирак.

Сирия считала себя находящейся в состоянии войны с Израилем с 1948 года. Она также хотела вернуть Санджак Александретты, произвольно присоединенный к Турции властями французского мандата в 1939 году. Она также знала, что Турция, контролировавшая истоки Тигра и Евфрата, могла значительно сократить сток обеих рек и истощить сирийское сельское хозяйство. Что касается Ирака, то Дамаск опасался, что Багдад захватит несколько сирийских нефтяных месторождений вблизи иракской границы.

Иран имел общую границу с Турцией и мог угрожать ей в случае необходимости, хотя граница не оспаривалась с середины семнадцатого века. Революционный Иран также был способен оказывать значительное давление на Израиль через многочисленную шиитскую общину Южного Ливана, которая признала власть аятоллы Хомейни после Сайдского соглашения от 24 июня 1975 года между иранским духовенством и ливанскими шиитами. У Ирана также было множество способов оказать давление на Ирак.

Наконец, богатый нефтью Иран был готов поставить большие объемы нефти в Сирию. Поэтому для президента Хафеза аль-Асада было совершенно логично следовать геополитическому подходу Бисмарка и начать переговоры с иранским режимом осенью 1979 года, чтобы создать неформальный союз с Тегераном.

Этот неожиданный поворот предоставил иранским лидерам нежданную возможность раздробить арабский лагерь и ослабить Ирак, который уже не мог рассчитывать на подкрепление со стороны сирийских войск в случае войны. Экспорт нефти Ирака также оказался под угрозой, так как часть иракской нефти шла через Сирию по трубопроводу из Киркука в порт Банияс. Этот тыловой союз казался особенно прочным, поскольку Иран и Сирия не имели общей границы, что ограничивало потенциальные источники трений. Самое главное, он убедил иранское духовенство, которое хотело экспортировать Исламскую революцию, в том, что его дестабилизирующие действия должны быть в первую очередь направлены против Ирака, чтобы образовать новую шиитскую ось, состоящую из Ирана, Ирака, Сирии и Ливана.

Со своей стороны, Хафез аль-Асад видел в Саддаме Хусейне еще более безжалостного соперника теперь, когда он поддержал сирийских «Братьев-мусульман». В тот момент, когда между Ираном и Ираком начались боевые действия, Асад решил оказать военную помощь Тегерану. Он приказал доставить большое количество ракет, боеприпасов и другого легкого оборудования советского производства в дополнение к тому, что иранцы захватили у иракцев. Все это оружие стоило больших денег. Сирия также предоставила Ирану множество фармацевтических и пищевых продуктов и позволила ему разместить несколько сотен боевиков КСИР в Ливане. Это дало Ирану плацдарм на земле кедра, открыло ему доступ к Средиземному морю и возможность усилить контроль над ливанской шиитской общиной.

Этот отряд КСИР составит ядро «Хезболлы» и «Исламского джихада». Взамен они помогли сирийскому диктатору разгромить враждебных Дамаску ополченцев. Теперь, когда его иракский сосед был занят борьбой с Ираном, Хафезу аль-Асаду больше не нужно было защищать себя на этом фронте, и он был волен делать все, что ему заблагорассудится в Ливане, и жестоко подавлять «Братьев-мусульман» в Сирии. В феврале 1982 года он направил свою армию против боевиков «Братьев-мусульман», засевших в городе Хама. В результате подавления погибло 30 000 человек и была разрушена треть города. Чтобы ослабить Багдад и угодить Тегерану, Асад открыл свои границы для лидеров иракских курдов, пытающихся скрыться от тайной полиции Саддама. Он даже дошел до того, что отдал приказ о террористических атаках на интересы Ирака в Ливане. Например, сирийские агенты были причастны к уничтожению иракского посольства в Бейруте в декабре 1981 г.

Хафез аль-Асад был не единственным, кто встал на сторону Ирана. Муаммар Каддафи, лидер ливийской революции, давно ждал своего шанса отомстить Саддаму Хусейну, который всегда относился к нему пренебрежительно и считал сумасшедшим. Полковник Каддафи упрекнул Саддама Хусейна в том, что он укрепил Израиль, заняв враждебное отношение к Сирии. Он также упрекнул его в поддержке Ясира Арафата, когда несколько арабских столиц отказались от лидера ООП, обвинив его в дестабилизации Ливана. Но позиция Каддафи в первую очередь определялась его соперничеством с иракским диктатором. Каддафи нравилось видеть себя соперником Саддама и Асада в гонке за лидерство в арабском мире.

Поскольку он понял, что иракец был фаворитом, он решил заключить союз с сирийцем. 1 сентября 1980 года, за три недели до начала боевых действий, он предложил сирийскому президенту слияние Ливийской Джамахирии и Сирийской Республики, заявив, что готов финансово поддерживать Сирию и присоединиться к ее внешней политике. Таким образом, когда между Ираком и Ираном разразилась война, полковник Каддафи оказался в тупике, вынужденный поддерживать Тегеран с Асадом. Тем не менее, это давало ему возможность искупить свою вину в глазах иранского духовенства и оставить позади загадочное убийство имама Мусы ас-Садра.

Двумя годами ранее этот ливанский имам, близкий к аятолле Хомейни, таинственным образом исчез во время официального визита в Ливию. Ливийские власти заявили, что он покинул страну, но с тех пор его никто не видел. Очень популярный в ливанской шиитской общине, известный своей умеренной позицией и приверженностью межконфессиональному диалогу, он нажил себе множество врагов, особенно среди палестинских лидеров, которых обвинял в желании ослабить Ливан. Его активность вызвала глубокое раздражение сирийского режима. Вскоре после его исчезновения иранское духовенство обвинило полковника Каддафи в организации ликвидации святого человека, вероятно, по указке палестинцев или сирийцев. В 2011 году посол Ливии в Лиге арабских государств воспользовался народным восстанием против Каддафи, чтобы объявить, что имам Муса ас-Садр действительно был убит и похоронен в Ливии.

В 1980 году полковник Каддафи очень хотел получить прощение за исчезновение имама и пообещал иранскому правительству большое количество военной техники. Ему было легко выполнить это обещание, учитывая, что его огромный запас оружия, оплаченный наличными благодаря нефтяным богатствам, пылился на складах. Начиная с 1981 года грузовые суда и самолеты курсировали между Ливией и Ираном, доставляя танки Т-55, Т-62 и Т-72, бронетранспортеры БТР-60 и БМП-1, противотанковое и зенитное вооружение и несколько миллионов снарядов и различных боеприпасов.

Муса ас-Садр

Али Насир Мухаммад, который железным кулаком управлял марксистским режимом Южного Йемена, встал на сторону Ирана, чтобы наказать Саддама Хусейна за поддержку Северного Йемена. За шесть месяцев до этого иракский президент обязался поддержать Северный Йемен, чтобы быть в фаворе у саудовского короля. Южный Йемен был беден и не мог оказать Ирану материальную помощь, но его геостратегическое положение в устье Красного моря было ценно для Тегерана, который хотел совершать нападения в Баб-эль-Мандебском проливе и препятствовать морским перевозкам в Красном море. Через Баб-эль-Мандеб проходила большая часть оружия, приобретенного Ираком, а также значительная часть нефти, добываемой в Саудовской Аравии. Таким образом, Южный Йемен стал пешкой в региональной игре, что позволило Ирану усилить давление на Саудовскую Аравию. Симметрично, правительство Северного Йемена заключило союз с Ираком, а его президент Али Абдулла Салех обязался отправить несколько тысяч «добровольцев» воевать на иракском фронте.

Конечным симптомом всех этих региональных разногласий стала неспособность Лиги арабских государств отреагировать. Ее единственной инициативой был созыв саммита, по итогам которого участники согласовали крайне консервативное заявление с просьбой к Ирану о прекращении огня. Каждая из ее последующих инициатив была бы торпедирована одной из фракций, поддерживающих или противостоящих одной или другой воюющей стороне.

Совет сотрудничества стран Персидского залива

25 мая 1981 года, после нескольких месяцев напряженных дебатов, суверены Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратов, Кувейта, Бахрейна, Катара и Омана подписали соглашение о создании Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). Этот совет не являлся военным союзом, но – более скромно – инструментом экономической интеграции в интересах шести государств-членов. Его целью было продвижение регионального общего рынка, который в конечном итоге будет иметь общую валюту. Лидеры шести нефтяных монархий были убеждены, что одной военной мощи недостаточно для обеспечения их безопасности, если она не опирается на прочную финансовую базу. Они считали необходимым координировать свою экономическую политику, чтобы более эффективно противостоять Ирану (в частности, в рамках ОПЕК) и продемонстрировать свое единство перед воюющими сторонами. Несмотря на пограничные споры и племенной антагонизм, эти шесть монархий выглядели как шесть естественных партнеров, разделяющих общее культурное наследие, схожие политические системы и одинаково опасную стратегическую обстановку.

Война послужила толчком, чтобы убедить монархов отказаться от соперничества в пользу общих интересов (тридцать лет спустя ССАГПЗ остается активным и позволил своим членам продвинуться к большей региональной интеграции). Это была политическая победа короля Халида, который сделал все возможное, чтобы убедить своих сверстников поддержать его инициативу. Это был действительно первый случай, когда шесть монархий Персидского залива объединились в политическом проекте, который позволил бы им укрепить свои позиции в отношении Ирана и Ирака, а также в отношении западных стран, все более открыто жаждущих нефтяных богатств. Чтобы польстить каждому игроку и не создавать впечатление, что в совете доминирует Саудовская Аравия, должность генерального секретаря была предоставлена Абдулле Бишаре, опытному кувейтскому дипломату. На самом деле саудовский монарх и президент ОАЭ дергали за ниточки этой организации, которая зарекомендовала себя как инструмент координации финансовой помощи Ираку (что объясняет, почему Иран всегда выступал против попыток ССАГПЗ в качестве посредника).

Чтобы выразить свою тревогу и настороженность, Тегеран умножил провокации, направленные против Кувейта, считавшегося слабым звеном ССАГПЗ. 13 июня 1981 года четыре «Фантома» взлетели из Бушера и демонстративно пролетели над эмиратом. Они уклонились от местной ПВО, но ни по каким целям не стреляли. Сообщение было очень ясным: эмират должен оставаться нейтральным и открыто не поддерживать Багдад, иначе он рискует навлечь на себя гнев Тегерана. Эти нарушения воздушного пространства Кувейта продолжались до октября 1981 года, когда пара «Фантомов» была перехвачена самолетами «Мираж» F-1, спешно доставленными в эмират Францией.