Текст книги "Будьте здоровы!"

Пьер Шено
Будьте здоровы!

Комедия-фарс

Действующие лица:

Луиза – экономка

Профессор Мишель Гаррон – хирург

Людовик Мерикур – делец

Люси Мерикур-дочь первой жены Буасьера

Вивиан Буасьер – вторая жена Буасьера

Мсье Атролос – представитель похоронного бюро

Марешаль – финансист

Декорация

Гостиная-кабинет Стефана Буасьера, популярного писателя. Прекрасная, роскошно обставленная комната. Огромное, как трон, бюро занимает центр кабинета.

В углу – большой кожаный диван (в стиле честерфильд), перед красивым камином – два глубоких кресла.

Повсюду редкие и оригинальные предметы – сувениры многочисленных путешествий. На стенах развешаны картины, рядом с ними – семейные фотографии. В углу – столик, на котором грудой лежат старые журналы и газеты. В комнате царит рабочая атмосфера.

Три двери ведут из кабинета. Налево – дверь в спальню писателя. Направо – дверь в комнату Вивиан Буасьер. В глубине между двумя рядами книжных полок – большая дверь, ведущая в остальную часть квартиры. Обе спальни имеют два выхода: один – в кабинет, другой – в коридор.

Акт первый

Час ночи. Луиза, экономка Буасьера, в ночной рубашке сидит в большом кресле писателя. Она очень взволнованна, все время вытирает глаза платочком и перебирает четки. Из полуоткрытой двери спальни Буасьера падает узкий луч света.

Тихо открывается дверь, из спальни выходит профессор Гаррон. На шее у него стетоскоп, в руке – чемоданчик со всем необходимым. Он в халате и ночных туфлях. Луиза встревоженно оборачивается. Длительное молчание. Профессор Гаррон печально качает головой.

Профессор Гаррон. Все кончено.

Луиза, поникнув головой, осеняет себя крестным знамением.

Бедная моя Луиза, знаю, это не утешение, но единственное, что я могу утверждать, – он не страдал. Все произошло мгновенно.

Луиза. Бедный мой хозяин! Кто бы мог подумать!

Профессор Гаррон. С его сердцем, вы же знаете… Как это случилось?

Луиза. Он упал как подкошенный… войдя в спальню.

Профессор Гаррон. А днем он ни на что не жаловался?

Луиза. Нет. Наоборот, он очень хорошо себя чувствовал, поел, как всегда, с аппетитом. Все случилось из-за этой встречи! Вы же говорили: ему нельзя волноваться.

Профессор Гаррон. Не рекомендуется в его состоянии. А что произошло? Какая встреча?

Луиза. Приходила Люси с мужем.

Профессор Гаррон. Его дочь? Я считал, что они уже много лет в ссоре.

Луиза. Я тоже так думала. И вдруг около половины двенадцатого зазвонил телефон. Мсье был дома, он работал…

Профессор Гаррон. Как? Он еще не был в постели в половине двенадцатого?

Луиза. Он иногда до двух часов ночи портил глаза, работая над этими проклятыми романами. Он вставал по ночам как безумный. Не могла же я привязывать его к кровати.

Профессор Гаррон. Итак, зазвонил телефон.

Луиза. Да. Он снял трубку! А потом, когда я принесла ему чашку чаю, он предупредил меня, чтобы я не удивлялась, если в полночь позвонят в дверь. «Люси зайдет!» – сказал он с довольным видом. Я не показала, насколько я поражена, и пошла спать. Через час я внезапно проснулась от криков в кабинете. Слышно было во всем доме. Я так перепугалась. Мсье стучал тростью по письменному столу. Он кричал, что не будет покрывать их темные дела, чтобы на него не рассчитывали!.. Пусть сами отвечают за себя… Я расслышала слова: «тюрьма… шантаж»! Все о делах!

Профессор Гаррон. И тут же после их ухода у Стефана начался приступ?

Луиза. Да. Я сразу побежала за вами…

Профессор Гаррон. Увы, ему уже ничем нельзя было помочь. Но почему вы совсем одна в доме?

Луиза. Мадам Буасьер вчера утром уехала отдыхать!

Профессор Гаррон. Да, совсем забыл!

Луиза тихо плачет.

Ну же, Луиза, не надо так печалиться. Стефану это не понравилось бы. Он прожил великолепную жизнь: успех, путешествия, женщины…

Луиза. Ах эти женщины! Можно сказать, что после смерти первой мадам Буасьер они шли косяком, всякие, всех мастей. А разве это было разумно – жениться на молодой? Она почти на сорок лет моложе. С его-то сердцем… (Сквозь зубы.) Авантюристка!

Профессор Гаррон. Вы слишком строги, Луиза. Возможно, Вивиан просто несчастная женщина, которой Стефан дал немного нежности.

Луиза. А главное – прекрасное завещание. Знаете, я отлично видела все ее фокусы… с этими сапогами и все остальное!

Профессор Гаррон. Во всяком случае, она его законная жена, ей надо немедленно сообщить. И обязательно позвонить его дочери.

Луиза. У меня нет никакого желания разговаривать с этими людьми.

Профессор Гаррон (пододвигает к себе телефон, ищет номер в справочнике.) Его фамилия Мерикур, кажется?

Луиза. Да. А зовут – Людовик. Мсье Стефан не выносил это имя.

Профессор Гаррон (набрал номер и ждет). Алло! Господин Мерикур?… Простите, что разбудил вас, я профессор Гаррон, сосед вашего тестя… (Слушает.) К несчастью, да, четверть часа тому назад. Откуда вы узнали?… Конечно, мы будем здесь. (Вешает трубку. Весьма удивлен.) Насколько я понял, они уже выезжают.

Луиза. Набросились на добычу. Смотрите, я нашла адрес того места, где она отдыхает. Доно Ратико в Италии.

Профессор Гаррон. Это совсем просто. Здесь указано, как вызывать. Звоните. А я подымусь к себе за бланком. Потом, надо его одеть.

Луиза. Он так не любил все это!

Профессор Гаррон уходит.

(Боязливо снимает трубку. Звонить в Италию ночью – для Луизы необычайное происшествие. Старательно набирает номер. Внезапно вздрагивает, услышав ответ.). Пронто… Си. Добрый день… Что?… Я вызываю четыре тысячи пятьсот семьдесят восьмой в Доно Ратико… Да. Это клуб? (Снова ждет.) Алло! Это клуб?… Простите, что звоню так поздно, но мне необходимо поговорить с мадам Буасьер… Она приехала вчера… Трудно?… Почему?… Ее нет в номере?… А! У вас маскарад!.. Нет, я не знаю, кем она оделась… Да. Мне надо передать ей одно известие. Скажите ей, что ее муж скончался… Алло! Алло! (Плачет.) Да, очень печально. Скажите, что звонила Луиза, пусть она позвонит домой… Чао! (Кладет трубку и сморкается. Оглядывается по сторонам и снова погружается в кресло.) Бедный мой хозяин! Всегда сидел за этим столом и писал свои романы. Он только что начал новый роман о Гильде. (Берет со стола страницу и читает вслух.) «Бешеная погоня закончилась. Филипп схватил Гильду. Прижавшись к стене, она смотрела, как он склоняется к ней с улыбкой, понимая, что теперь она в его власти. Филипп молча расстегнул ее корсаж и прижался лицом к ее груди. Девушка медленно соскользнула на траву. Филипп склонился над ней, и его рука…». (Перестает читать вслух и продолжает про себя, шевеля губами. Внезапно останавливается, широко раскрывая глаза от удивления. Ясно, что все это слишком скабрезно для нее. Быстро кладет листок обратно.) Какой талант!

Звонит телефон.

Алло!.. Да… Спасибо… Она была в костюме одалиски?! (Подымает глаза к небу.) Одалиски?!.. Алло! Это вы, мадам Буасьер?… Да, это я, Луиза… Да, мадам, полчаса тому назад… Если есть самолет. Понятно… Да, профессор Гаррон здесь, со мной… Понятно… До свидания. (Опускает трубку.)

Профессор Гаррон входит в кабинет и кладет на стол бланк.

Профессор Гаррон. Вот свидетельство о смерти. Вы соединились с мадам Буасьер?

Луиза. Она вылетает первым утренним самолетом.

Профессор Гаррон. Как она восприняла это известие?

Луиза. С большим самообладанием. Что на него надеть?

Профессор Гаррон. Черный костюм, белую рубашку…

Луиза. Но его темный костюм я отнесла в химчистку. Не могу же я надеть на него фрак?

Профессор Гаррон. Конечно, наденьте с орденом Почетного легиона. Я уверен, что это ему понравилось бы. Приготовьте все и позовите меня.

Луиза уходит в спальню Стефана. Слышно, как она выдвигает ящики. Профессор Гаррон опустился в кресло хозяина. Закуривает сигарету, рассматривает комнату с пристальным вниманием. Затем поднимается, идет в конец комнаты и начинает мерить ее крупными шагами. Ясно, что он ее тщательно измеряет. Луиза, выйдя из спальни, застает его за этим занятием. Она держит в руках вешалку с фраком и смотрит на профессора с изумлением. Профессор Гаррон быстро меняет позу.

Луиза. Боюсь, что это будет слишком… парадно!

Профессор Гаррон. Нет, это был его обычный костюм. Таким его знал весь Париж.

Луиза (сквозь слезы). Он был так красив в этом фраке!..

Профессор Гаррон. Скажите, Луиза, это удобная квартира?

Луиза. Разве она не такая же, как ваша?

Профессор Гаррон. У меня на одну комнату меньше, и большую часть квартиры занимает мой кабинет.

Луиза. Надеть рубашку с жабо или обыкновенную?

Профессор Гаррон. Я думаю, обыкновенную… Я сам завяжу галстук. Итак, вернемся к вопросу о квартире. Как вы думаете, она перейдет к Вивиан?

Луиза. Вы считаете, что за человека семидесяти шести лет выходят замуж ради его прекрасных глаз?

Профессор Гаррон. Все зависит от завещания.

Луиза. Можете на нее положиться, она не из тех, которые рассчитывают только на случай.

Профессор Гаррон. А что вы будете делать, Луиза?

Луиза. О, я со всем этим покончила. Я всякого здесь навидалась и многое поняла. Я все равно уехала бы. Я могла быть экономкой мсье, но никогда не стану горничной этой женщины, а потом, она такая, что все распродаст.

Профессор Гаррон. И эту квартиру тоже?

Луиза. Да, конечно, она все разбазарит, чтобы поселиться в каком-нибудь роскошном крольчатнике на Лазурном берегу. Во всех случаях ее старость обеспечена. Если даже ей придется поделиться с Люси, то поместье на Корсике, вилла в Каннах, счет в швейцарском банке и картины – немалые денежки.

Профессор Гаррон. У него были еще картины?

Луиза. Да, в Швейцарии, в сейфе со специальным климатом… Все – известных художников: Коро… Рембрандт… Миллионы… Подумайте, господин профессор, ведь романы мсье Стефана шли огромными тиражами… Они продавались во всех вокзальных киосках!

Профессор Гаррон. Да, это верно. Один из моих родственников нашел «Приключения Гильды» на языке хинди на маленькой станции в предместье Калькутты.

Луиза. У него был такой талант!.. Бедный мсье Стефан!

(Всхлипывает и уходит в спальню.)

Профессор Гаррон собирается снова измерять комнату, на этот раз ее ширину, но в это время раздается звонок. Луиза идет открывать. Входит Людовик Мерикур. У него такой вид, будто он только что вскочил с постели. Из-под плаща виден халат. Мерикур в сильном волнении.

Людовик. Где он?

Профессор Гаррон указывает на дверь спальни. Людовик уходит туда.

Луиза (входя). Никогда мы их так часто здесь не видели.

Людовик выходит из спальни и падает в кресло. Он испускает вздох, который очень похож на вздох облегчения.

Людовик. Простите, но я так взволнован… Вы, конечно, профессор Гаррон?

Профессор Гаррон. А вы муж Люси?

Людовик. Да, подумать только – еще два часа тому назад он стоял здесь!

Профессор Гаррон. Вы пришли один?

Людовик. Нет. Но так как у меня отобрали права, машину водит Люси. Она ищет стоянку.

Профессор Гаррон. Как она восприняла это ужасное известие?

Людовик. Они не часто встречались, но он был ее отцом.

Профессор Гаррон. Скажите, два часа тому назад Стефан выглядел усталым, больным?

Людовик. Совсем нет. Он был в прекрасной форме, я помню, он шутил!..

Луиза. Да, конечно, он так громко шутил, что даже разбудил меня.

Людовик (с гримасой). А! Вы нас слышали?

Луиза. Я же не глухая.

Людовик. Да, вы правы. Мы немножко поспорили. Вы же знаете, каковы бывают отцы единственных дочерей?… Уже на свадьбе он устроил нам большую неприятность. Именно поэтому мы и не встречались.

Луиза. До сегодняшнего вечера.

Профессор Гаррон. Но нельзя же оставаться в ссоре всю жизнь.

Людовик. Вот именно, я всегда это говорил Люси.

Профессор Гаррон. Луиза мне сказала, что он разнервничался.

Людовик. Да, он раскипятился… Я пришел попросить его об одной услуге, которую оказал бы каждый тесть. Он же – ни в какую. Слово за слово, он разнервничался, раскричался. Я ему говорил: «Успокойтесь, Стефан, вам вредно так волноваться». Безусловно, с его сердцем это было самоубийством. Аорта, наверное, в буквальном смысле слова – лопнула!

Снова звонок. Луиза идет открывать. Входит Люси.

Она тоже в халате.

Люси. Он в спальне? (Уходит в спальню).

Остальные остаются на своих местах.

Людовик. Я страшно боюсь покойников, а вы?

Профессор Гаррон. Увы, моя профессия меня к этому приучила.

Людовик. Да, конечно. Совсем забыл. Кстати, прошлый вторник по телевизору я видел вашу операцию. Люси рассказала мне о вас. Это было очень интересно.

Профессор Гаррон. Совсем простая операция на желчном пузыре.

Людовик. Возможно. Но это было так увлекательно. Казалось, что ты сам оперируешь.

Профессор Гаррон. А я тем не менее чувствовал себя очень скованным. Ненавижу прямую передачу. К тому же я поспорил с режиссером, но главное, что передача все-таки удалась!

Людовик. Это было замечательно! Что у вас еще в планах?

Профессор Гаррон. Возможно, желудок. Вы же знаете, с телевидением… (Делает выразительный жест.)

Людовик. Если передача состоится, предупредите нас заранее, пожалуйста. Это нам доставит такое удовольствие.

Профессор Гаррон. Правда? Тогда я сделаю еще лучше: я пришлю вам приглашение, чтобы вы могли пройти прямо на съемочную площадку.

Людовик. Да, мне будет очень интересно увидеть всю эту кухню.

Профессор Гаррон. Хорошо, обещаю.

Люси выходит из спальни и бросается в объятия Людовика. Луиза проходит в спальню Стефана.

Люси (рыдая). Боже мой, я же ушла, не поцеловав его на прощание.

Профессор Гаррон. Уверяю вас, дорогой друг, Стефан вас давно уже простил. Я его хорошо знаю.

Люси. Все-таки… Если бы я знала…

Людовик. Профессор прав. У твоего отца были недостатки, он был скуп, лгал, но он не был злым человеком.

Люси. Да, правда. Он бывал резким, но никогда не был злым.

Людовик. Он даже и резким не был.

Люси. Нет, был. Доказательство – сегодняшний вечер. Как он с тобой обращался! Он был даже жесток. Он унижал тебя!

Людовик. Чтобы меня оскорбить, этого мало.

Люси. Я так страдала за тебя, когда он указал тебе на дверь.

Людовик. Но ты же видела, как я это воспринял?

Люси. Ты был великолепен!

Луиза выходит из спальни Стефана и прерывает эту трогательную сцену.

Луиза. Кто-нибудь поможет мне одеть его?

Люси делает движение, но профессор Гаррон останавливает ее.

Профессор Гаррон. Позвольте мне. Стефан был и моим другом. (Уходит в спальню вместе с Луизой.)

После их ухода Людовик закуривает сигару и не может скрыть своего удовлетворения.

Люси (сморкаясь). Я чувствую, что не выдержу… Смерть папы и все твои денежные неприятности – это уже слишком…

Людовик. Я знаю, это очень трудно, но поверь мне еще один раз… Возможно, наши дела налаживаются.

Люси. Ты действительно думаешь, что к понедельнику достанешь эти деньги?

Людовик. Вполне возможно.

Люси. Два месяца ты по всему Парижу ищешь эти двести миллионов! Какие у тебя основания считать, что ты найдешь их к понедельнику? Боюсь, что в понедельник вечером ты окажешься в тюрьме. Вот все, что нас ждет.

Людовик. Да нет же, теперь я не сяду с тюрьму.

Люси. Ты фантазируешь, Людовик! Ты забыл, что сказал судья?

Людовик. Ну и что? Он сказал, что я плохо кончу, если истцы не заберут назад свои жалобы.

Люси. А они не заберут?

Людовик. Есть все основания для того, чтобы они их забрали в понедельник.

Люси. Но почему?

Людовик. Потому что в понедельник им будет выплачено все до копейки и их убытки будут возмещены.

Люси. Ты действительно в этом уверен?

Людовик. Теперь я смогу занять эти деньги. Они кинутся со всех ног, чтобы вручить мне эти двести миллионов!

Люси. А!!! Из-за наследства!

Людовик. Теперь у меня есть гарантия.

Люси. Ты уверен? Но кто тебе их даст взаймы?

Людовик. Марешаль!

Люси. Марешаль? Уже два месяца он не подходит к телефону и Женевьевы нет дома, когда я звоню… Вот так дружба!

Людовик. Когда Марешаль узнает, что ты наследуешь такое состояние, он найдет деньги. Наведет справки, конечно, задушит меня процентами, но я получу свои двести миллионов.

Люси. До понедельника?

Людовик. Да. В восемнадцать ноль-ноль чек будет на столе у судьи. Все хотят закончить это дело полюбовно. Берже мне говорил.

Люси. Берже, как все адвокаты, оптимист.

Людовик. Уверяю тебя, все будет в порядке. Мы сохраним и квартиру и замок.

Люси. Если бы это было правдой!

Людовик. Мы сможем начать все сначала… Мне уже легче дышится. Камень с души свалился.

Люси. Во всяком случае, если ты выкрутишься и на этот раз, не забывай, что нас чуть не погубил этот подлый Никола Трюмо. Он такой негодяй!

Людовик. Я задушу когда-нибудь этого типа.

Люси. Я не могу понять, как ты – такой тонкий, такой умный человек – позволил этому типу себя запутать! Он всегда казался мне подозрительным! Я не доверила бы ему даже мою сумочку.

Людовик. Ты должна была меня предупредить!

Люси. Я пыталась! Много раз! Но ты же всегда… твердил: «Не вмешивайся в это!» Ты был буквально загипнотизирован им. Конечно, он прикрепил к твоей двери красивую табличку: «Генеральный директор». (Открывает свою сумочку и вынимает бронзовую дощечку.) Вот все, что мне удалось спасти во время кораблекрушения.

Людовик. Спасибо, Люси. Обещаю тебе привинтить ее к двери моего нового кабинета.

Люси. Надеюсь, не к двери твоей тюремной камеры. Даже если Марешаль согласится, дело еще не выиграно, он же не один решает, твой Марешаль.

Людовик. Он многое может, этот хитрец, и обязательно клюнет на приманку.

Люси. На какую приманку?

Людовик. Он знает, что я ищу деньги, и ждет моего звонка.

Люси. И ты ему позвонишь?

Людовик. Даже не подумаю! Мое молчание его встревожит, он испугается, что меня сможет обобрать не он, а кто-то другой. Он сам позвонит. И я окажусь в выгодном положении при обсуждении условий займа.

Люси. Ты уверен, что все произойдет именно так?

Людовик. Конечно. Ты удивлена? Я чувствую себя снова в форме. Прежде всего надо позвонить в редакции газет. (Снимает трубку, набирает номер.) Алло!.. Это «Фигаро»? Я зять Стефана Буасьера… Да, писателя. У меня для вас печальная информация. Стефан Буасьер скончался сегодня ночью в своей квартире на бульваре Сен-Жермен… Что?… Да, я у него… Хорошо! (Кладет трубку.) Они мне перезвонят.

Люси. Зачем?

Людовик. Они хотят проверить, что это не вранье.

Звонит телефон.

(Снимает трубку.) Да, это я… Вы кого-нибудь пришлете?… Нет. Надеюсь, все будет в порядке… Вы поместите извещение в первом утреннем выпуске? Хорошо. Спасибо… У них уже есть некролог. (Кладет трубку.)

Люси. Что это такое – некролог?

Людовик. Статья о жизни знаменитого человека, которую вытаскивают на свет божий в день его кончины.

Люси. А откуда у них все эти сведения? Так быстро?

Людовик. Они заранее, еще при его жизни, готовят этот материал и ждут.

Луиза и профессор Гаррон выходят из спальни. Луиза вставляет в канделябры свечи и зажигает их.

Профессор Гаррон. Ну вот. Все готово, если вы хотите – взгляните на него, он так красив.

Луиза. Да, прямо как дирижер оркестра. (Уходит в спальню с канделябром в руках.)

Профессор Гаррон. Если я вам больше не нужен, пойду посплю, в семь часов утра я должен быть в клинике. Но я к вашим услугам, если понадоблюсь.

Люси. Спасибо, профессор.

Профессор Гаррон уходит.

(Подходит к дверям спальни. Минуту стоит молча.) Людовик, если твоя финансовая операция закончится благополучно, никогда нельзя забывать, что этим мы обязаны папе.

Людовик. Теперь он имеет все права на мою благодарность, я ему вечно обязан, а у меня этих обязательств целая куча!

Занавес опускается.

…и сразу же снова поднимается. Та же декорация. Суббота. Одиннадцать часов утра. В квартире тишина. Луиза выходит из спальни Стефана. В полуоткрытую дверь видны горящие свечи. Луиза, которая всю ночь бодрствовал ау тела Стефана, кладет четки в шкатулку и направляется в кухню. Хлопает входная дверь. В кабинет входит Вивиан Буасьер в дорожном костюме. Это аппетитная женщина с пышными формами, обращающая на себя внимание, в какой-то мере вульгарная. В ее сорок лет у нее цветущий вид женщины, знающей, чем можно взять мужчину. Она ставит на пол чемодан и бросает взгляд на дверь спальни Стефана. Она не входит в спальню, делает несколько шагов, вынимает из сумочки сигарету, которую с трудом прикуривает от плохо действующей зажигалки. Опускается в кресло Стефана и с наслаждением затягивается сигаретой. Луиза входит в кабинет и вскрикивает от неожиданности.

Луиза. Ах, это вы! Простите меня, но, заметив дым сигареты… я на одно мгновение подумала…

Вивиан. Я только что вошла. Бедный Стефан! Как это внезапно случилось!

Луиза. Да, после ссоры с Люси и ее мужем.

Вивиан. Ссоры?… Из-за меня?

Луиза. Нет, не думаю.

Вивиан. А где они сейчас?

Луиза. Мадам Мерикур в похоронном бюро, а мсье Мерикур пошел в церковь Сен-Жермен де Пре, чтобы заказать службу.

Вивиан. Стефан – в церкви?!

Луиза. Для Люси это очень важно и для меня тоже… (Начинает плакать.)

Вивиан. Ну же, Луиза… Все, конечно, очень печально, но ведь это прекрасная смерть! Он мог бы заболеть и тянуть годами…

Луиза. Семьдесят шесть лет!

Вивиан. Надо привыкать жить без него.

Луиза. Я никогда не смогу. И я хочу предупредить, что покину вас в конце месяца.

Вивиан. Как хотите, я вас не гоню. Если нужно, я постараюсь помочь вам найти другое место.

Луиза. Благодарю вас, но я не буду больше работать.

Вивиан. Хорошо!

Луиза. Мне есть на что жить: у меня двухкомнатная квартира на Монмартре и еще одна в районе Марэ, которую я сдаю одному директору за высокую плату.

Вивиан (язвительно). Я с удовольствием констатирую, что Стефан вам хорошо платил.

Луиза. Он платил не больше, чем другие, но это не имеет значения. Когда человек работает сорок лет, почти ничего не тратя на себя, в конце концов он что-то приобретает.

Вивиан. Я очень за вас рада. Будьте любезны, займитесь моими чемоданами!

Луиза. Простите, мадам, но мне надо готовить завтрак, смерть мсье Стефана никого не лишила аппетита! (Выходит из кабинета, что-то бормоча про себя.)

Вивиан пожимает плечами и хочет закурить новую сигарету, но так как ее зажигалка совсем перестала работать, она входит в спальню Стефана и выходит оттуда с зажженной сигаретой. Закрывает все двери и снимает трубку телефона. Набирает номер.

Вивиан. Алло… Алло… Соедините меня с Альберго ди ля Пиаджиа… Алло… Алло… Альберго ди ля Пиаджиа?… Прего[1]1
  прошу (итал.).


[Закрыть]… Я хотела бы поговорить с синьором Беллини.

Людовик приоткрывает дверь, собираясь сойти в кабинет, но, услышав разговор Вивиан, остается в коридоре. Ясно, что он слышит каждое ее слово.

Алло! Франческо! Это я… Любовь моя… Ты нашел мою записку?… Да, я вынуждена была уехать… Да, сегодня ночью без страданий… Ты искал меня все утро!.. Я должна была вернуться домой… Да, я так ждала этой поездки… У вас хорошая погода?… Великолепная!.. Пользуйся ею, дорогой… Что ты делал ночью?… Играл в покер! Ты выиграл?… Нет… А!.. Сколько?… Значит, у тебя нет ни гроша!.. Я же оставила в твоем отеле конверт!.. Тоже ничего не осталось?… Да-да, я знаю, карточный долг – это долг чести, но сколько ты им еще должен?… Что лее мне теперь делать, у меня почти кончились наличные деньги, а чековая книжка была у него!.. Наследство?… На это потребуются месяцы!.. О, Франческо, любовь моя, не сердись! На следующей неделе я пойду к нотариусу и займу у него… Сию минуту?!.. До вечера?!.. Боже мой! Они сказали, что сделают это, если ты не заплатишь?… Да, действительно это было бы ужасно… Франческо, ты меня очень огорчаешь… Слушай, я обещаю сделать все, что в моих силах… Да, ты получишь сегодня перевод… телеграфный! До свидания. Ай лав ю!.. Это по-английски «я тебя люблю»!.. Да… Чао! (Кладет трубку, роется в сумке, вытаскивает несколько купюр, от крывает ящики письменного стола Стефана, ничего не находит, очень огорчена. Внезапно ее взгляд падает на коллекцию старинного оружия. Она бросается к ней, снимает два великолепных пистолета и прячет их в сумку.)

Входит Людовик, делая вид, что удивлен ее присутствием.

Людовик. Здравствуйте! Вы, конечно, Вивиан?

Вивиан. А вы Людовик Мерикур! Я много слышала о вас от Стефана.

Людовик. Именно этого я и боялся.

Вивиан. Он был человеком крайностей. Я всегда сомневалась в его оценках, которые часто бывали слишком прямолинейными.

Людовик. Мне это давно известно… Вы хорошо доехали?

Вивиан. Не очень, нас страшно качало над Альпами. Я хотела вылететь ночью, но не было ни одного самолета.

Людовик. Поэтому мы сами начали заниматься этими печальными формальностями. Люси сейчас в похоронном бюро, а я был в Сен-Жермен де Пре.

Вивиан. Благодарю вас. Признаюсь, я бы совершенно растерялась. Я ничего не понимаю в делах… Когда мы ходили к нотариусу мсье Булошу… Стефан пытался объяснить мне свое новое завещание, которое они составили, но я все равно ничего не поняла. Это невероятно сложно! Квартира делится между Люси и мной, но я имею право оставаться здесь и выкупить ее часть. Ах, я просто теряюсь…

Людовик. Оно и видно.

Вивиан. Мы обсудили все это с мсье Булошем.

Людовик. Скажите, раз мы уже заговорили об этом, не хочу быть нескромным, но ведь у него было огромное состояние. Мне говорили, что-то около миллиарда!

Вивиан. Считая картины, вполне возможно.

Людовик. Знаете, что мы должны были бы сделать?

Вивиан. Нет!

Людовик. Немедленно договориться о встрече с нотариусом.

Вивиан. Вы не считаете, что это слишком рано?

Людовик. Нет. Освободимся как можно скорее от всех формальностей!

Вивиан. Вы правы. Чем скорее это будет урегулировано… (Набирает номер телефона.) Алло! Соедините меня с мсье Булошем, говорит мадам Буасьер… Здравствуйте! Это Вивиан Буасьер… Да, у меня для вас очень печальная новость… А, вы уже прочли в утренних газетах… Нет, меня не было, я была в Италии… Я вернулась сегодня утром самолетом… Что?… Да. Меня очень потрясло, особенно над Альпами… Ах, простите!.. Да, это ужасное потрясение, так неожиданно узнать об этом! Тем более что Стефан был для меня не только мужем, но и отцом. Ах, придется привыкать жить без него. Скажите, рядом со мной находится муж его дочери Люси, мы думали, что можем условиться о встрече с вами уже сейчас… Только через две недели?… Не раньше! (Людовику.) Когда назначены похороны?

Людовик. В понедельник, в три часа дня.

Вивиан. В понедельник, в три часа дня… Условимся на вторник… В восемь тридцать утра?… Ах! Вы открываете контору только в девять. Хорошо, договорились в девять. Всего доброго. (Кладет трубку.) Я полагаю, что мы должны сейчас же составить список тех лиц, кому надо послать приглашение на похороны.

Людовик. Всем этим займется похоронное бюро. Люси дала им записную книжку Стефана.

Звонят в дверь. Луиза идет открывать. Входит Люси с газетой в руках. Она не замечает Вивиан.

Люси. Все-таки они могли бы поместить фотографию! (Замечает Вивиан.)

Людовик. Люси… Это Вивиан… Любов… Жена твоего…

Вивиан. Мадам Буасьер.

Долгое молчание. Женщины разглядывают друг друга.

Людовик (пытаясь разрядить атмосферу). Ну как… Люси? Все формальности закончены?

Люси. Да. Они все сделают сами… Со мной говорил мсье Атропос, очень симпатичный. Он только заместитель, но вполне приличный. Похороны будут организованы по высшему разряду… Как для государственного деятеля. Конечно, это немного дорого, но именно их бюро хоронит всех знаменитостей. Они даже попытаются достать место на кладбище Пер-Лашез.

Вивиан. Пер-Лашез?

Люси. Мой отец это вполне заслужил! Вы не находите?

Вивиан. Да, тем более что он сам выражал такое желание в своем последнем завещании.

Люси. Разве папа переписал свое завещание?

Вивиан. Два месяца тому назад. Разве вы этого не знали?

Люси. Ты слышишь, Людовик? Мы так и думали. Во всяком случае, имейте в виду, я не допущу, чтобы меня ограбили.

Вивиан. Ограбили? Ведите себя прилично! Завещание очень справедливое, мы с вами все делим пополам.

Люси. Значит, достаточно выйти замуж за больного человека за шесть месяцев до его смерти, чтобы прикарманить половину состояния, заработанного целой жизнью огромного труда? И вас это не останавливает?

Вивиан. А вы считаете, что получить вторую половину только потому, что вы потрудились родиться его дочерью, более нравственно?

Людовик. Послушайте, сударыни, Стефан еще находится здесь.

Звонит телефон. Обе женщины бросаются к нему. Вивиан снимает трубку.

Вивиан (тоном, подобающим обстоятельствам). Алло!.. Да, это его жена… Здравствуйте, господин депутат… Благодарю вас… Нет, он совсем не страдал… В понедельник, в три часа дня из его квартиры… Да, придется привыкать жить без него. (Кладет трубку, к Люси.) Во всяком случае, у меня есть адвокат… И будьте уверены, я получу свою долю.

Люси. За то, что вы ходили целыми днями в сапогах, вам стоит заплатить такие деньги.

Вивиан. А ваша матушка спала в прозрачных плащах вместо ночных рубашек.

Люси онемела. Звонит телефон.

Алло!.. Это Вивиан… Да, сегодня ночью… Невозможно рассказать, что я переживаю… Благодарю тебя, Анни… В понедельник, в три часа дня. (Кладет трубку. Прежним тоном.) Когда я переехала сюда, я нашла в спальне, в шкафу, двадцать три прозрачных плаща всех цветов радуги. Стефан сказал, что сохранил их на память.

Люси. Мамочка всегда любила менять туалеты.

Вивиан. Вот именно. Стефан был прекрасным человеком, но всем известно, что у него была богатая фантазия.

Людовик. У нас у всех бывают маленькие странности.

Люси. Только не у меня.

Людовик (вздыхая). Вот это правда!

Звонит телефон.

Вивиан (соответствующим тоном). Алло!.. Да… Не вешайте трубку… Это вас, мсье Мерикур… Какой-то господин Бонне.

Люси. Судья!

Вивиан. По-видимому, это конфиденциальный разговор… Я схожу пока за покупками. (Улыбается Люси.) До скорой встречи. (Уходит.)

Людовик ждет, пока она закроет дверь, и берет трубку.

Людовик. Да… Он самый… Здравствуйте, господин судья… Почему? Совсем нет. Я не покидал своей квартиры. Мой автомат должен был сообщить вам, что у меня семейный траур… Да… Писатель. Похороны в понедельник, в три часа дня… Нет, это не помешает мне быть в вашем бюро в шесть часов, как условлено… Мои дела все в том же положении?! Да, но как раз по этому вопросу у меня есть новости. Я теперь в состоянии удовлетворить моих кредиторов… Нет. На этот раз это так. Я получу деньги в понедельник… Да, крупную сумму, так бывает в нашем деловом мире. Думаю, если я выплачу все с процентами, возможно, все обойдется… Разве это невероятно… Между порядочными людьми… Да, я знаю, что понедельник – крайний срок… Не беспокойтесь, в понедельник в шесть часов я принесу двести миллионов… Спасибо большое, что позвонили. Если завтра во время гольфа вы встретите нашего общего друга Эрика, успокойте его на мой счет… До свидания, господин судья. (Кладет трубку и вытирает со лба пот.)

Люси (в ужасе). Ты ему сказал, что у тебя уже есть эти деньги!

Людовик. А что я должен был сказать? Пропадать так пропадать!

Люси. А если твоего друга Марешаля это не заинтересует?

Людовик. Его?! Упустить возможность на ходу положить в карман три или четыре миллиона! Зная его, я был бы поражен. Он как гончая собака. Сейчас он принюхивается: «Ага, Люси Мерикур получает крупное наследство… Самое время содрать с нее все что возможно!» Он же знает, что я загнан в тупик. Теоретически я должен был бы давно позвонить. Он смотрит на часы: «Уже двенадцать! А Людовик до сих пор не звонит! Он же знает, что я в состоянии одолжить ему эту сумму, и потому вот уже три месяца бегает за мной! Возможно, я слишком его третировал, он на меня злится… И вполне способен обратиться к кому-нибудь другому». Не выдерживая больше, Марешаль решает позвонить мне и выразить свое соболезнование… Автомат дает ему здешний телефон… Он его набирает…