Текст книги "Норбит, или Туда и обратно"

– Еще одна? – спросил Техник.

– Второй корабль, – ответил второй мужчина. – Истребители перехватили ее и доставили сюда.

– Чудесно. Давай положим ее на стол.

Они вдвоем подняли безвольное тело Гитаны на операционный стол. Техник нацепил ей на запястье браслет. На одном из мониторов появилась зеленая линия – пульс Гитаны. Медленный, очень медленный. Техник посмотрел на экран и отвернулся от него, собираясь взять с тумбочки ошейник.

Пока трупокрады разговаривали между собой, Бэйли наблюдал за монитором.

– Какую дозу газа получила эта особь?

– Не более остальных.

– Ну, судя по частоте ее пульса, она придет в себя не ранее чем через несколько часов.

Бэйли увидел, как пульс Гитаны стал учащаться. Дело в том, что Гитана владела тайным искусством под названием сомниморибундус. Она умела притворяться впавшей в бессознательный сон, погружая свой разум в глубины медитации, но не переставая ощущать все, что происходит вокруг.

Бэйли не знал, что происходит, но он понял одно: необходимо отвлечь Техника от пульса Гитаны на экране.

– Господин, – позвал он его. – У меня к вам вопрос.

Техник повернулся к нему, держа в руке ошейник.

– Ты из них домашних животных делаешь, – сказал второй мужчина.

– Ничего нет плохого в том, чтобы хорошо относиться к пленникам, – ответил Техник и подмигнул Бэйли: – Сейчас мне не до вопросов.

Он показал на Бэйли пальцем, и тот онемел.

Пека Техник наклонялся к Бэйли, Гитана открыла свой голубой глаз, а сенсор на левом глазу замигал красным огоньком. Ни секунды не колеблясь, она схватила лазерный скальпель с лотка рядом со столом и полоснула им по горлу мужчины, вкатившего ее. Не опуская руки, она рубанула сплеча по спине Техника, затем вновь замахнулась и перерезала ему горло.

– Как мне вас вызволить? – спросила Гитана спокойным голосом. Она не смотрела на упавших трупокрадов, все еще бьющихся в конвульсиях, на кровь, обрызгавшую стены, на кровавую лужу, растекавшуюся по полу рядом со столом. Она смотрела только на дверь. – Как она открывается?

– Они не могут говорить, – сказала Деталь таким же спокойным голосом. – Им ошейники мешают. Замок электронный, активизируется по команде Господина.

Гитана свесила свои длинные ноги со стола, встала в самую середину лужи крови, все еще держа в руке скальпель, и уставилась на Деталь.

– У меня есть ЭМИ-граната, от взрыва которой перегорит вся проводка в этой комнате. Она выведет из строя все замки и ошейники, вырубит мой левый глаз, и… – она замялась. – …обесточит систему, поддерживающую твою жизнь.

– Давай, – сказала Деталь. Впервые Бэйли услышал эмоции в ее голосе. Она страстно этого желала. – Пожалуйста. Поскорее.

– Как только я выдерну чеку, полетят к черту все сенсоры в этой комнате, и трупокрады пошлют сюда аварийную команду. Если нам повезет, она будет здесь не так быстро. Все могут бежать? – «сестры» кивнули. – Хорошо. – Она что-то сняла с пояса. – Когда мы выбежим из комнаты, держитесь меня.

Бэйли не смотрел на нее. Он как завороженный смотрел на Техника, пораженный тем, сколько крови вытекло из него, и ее тошнотворным, с металлическим оттенком, запахом. В рассказах о приключениях люди умирают так аккуратно – видимо, никто не упоминает о грязи.

Неожиданно комната озарилась вспышкой ярко-синего света, громко бабахнуло, запахло озоном. Свет погас, и комната погрузилась в темноту, только в руке у Гитаны было что-то яркое.

Взорвалась, как позже узнал Бэйли, электромагнитная импульсная ЭМИ-граната. Резкий, большой мощности электрический разряд такой гранаты создает вокруг нее электромагнитное поле, от которого перегорают все электрические цепи в радиусе пяти метров.

– Вперед! – прокричала Гитана, и «сестры» поспешили вслед за ней, ориентируясь на свет, горевший у нее в руке.

– Давай, Бэйли! – голос Джаз. Руки Джаз схватили его за плечи. – Давай!

Он поднялся и побежал.

Позже Бэйли не раз вспоминал об этом побеге и никак не мог вспомнить всех его деталей. Он помнил, что коридор был залит ярким светом, отражавшимся от отполированных до блеска стальных стен. Рядом с ними бежала группа людей с дикими глазами – их отражения. Он помнил, как обернулся и увидел полосу кровавых следов, тянущуюся вслед за ними на всю длину первого коридора. Он помнил, что Джаз схватила его за руку и тянула его вслед за собой, не давая отстать.

Он тогда думал только об одном: держаться остальных. Гитана знала дорогу и ныряла то в один, то в другой коридор. Как только слышались голоса догоняющих их трупокрадов, Гитана швыряла в них, через голову Бэйли, гранаты. Яркая вспышка – и Гитана снова бросалась вперед. Гранаты сжигали всю электронику, имплантированную в трупокрадов, и это останавливало многих из них.

– Сюда! Сюда! – кричала Гитана. И «сестры» молча бежали, слишком слабые и дезориентированные, чтобы задавать лишние вопросы.

Повернув в очередной коридор, они наткнулись на мужчину, испугав его своим неожиданным появлением. ЭМИ-гранат у Гитаны осталось совсем мало, но у Джаз с Лилией были ружья-шокеры, забранные у убитых трупокрадов. Остальные дрались кулаками и ногами. Им удалось справиться с этим трупокрадом. Когда все перешагнули через упавшее тело и побежали дальше, Бэйли нагнулся и выхватил у него парализатор, страшно обрадовавшись, что наконец заполучил оружие. Они бежали то в одну сторону, то в другую, карабкались по лестницам и спускались в люки, и наконец оказались в темном, похожем на пещеру, отсеке – портовом районе корабля.

– Мы уже на месте! – крикнула Гитана. – Сюда!

Бэйли успел рассмотреть, что впереди открывалась картина, очень напоминающая свалку старых автомобилей: тут и там стояли всевозможные, целые и не очень звездолеты. Гитана направила отряд в проход между двумя ржавыми обломками:

– Теперь быстро!

Но все оказалось не так просто. Они выбежали на открытое пространство, и вдруг Бэйли заметил, что сверху на них взирает трупокрад, управляющий подъемным краном.

– Берегись! – крикнул Бэйли, когда стрела крана понеслась прямо на них. Гитана отпрыгнула в сторону, бросив в механизмы крана последнюю гранату.

Бэйли услышал металлический скрежет, кран замер, но из темноты показались еще трупокрады. Они громко кричали и палили во все стороны. Бэйли потянул руку за парализатором, но ему на затылок опустился чей-то кулак, отчего он полетел вперед и грохнулся на палубу. Какое-то время он еще был в сознании и отполз в сторону от топтавших его ног, молотивших рук. Затем он надолго отключился.

ГЛАВА 5

Его звали: «Эй, там!» или «Как тебя бишь!»

Отзываться он сразу привык

И на «Вот тебе на», и на «Вот тебе шиш»,

И на всякий внушительный крик.

Льюис Кэрролл, «Охота на Снарка»

Когда Бэйли пришел в себя, он подумал, что попытка побега ему приснилась: он лежал на холодной металлической поверхности, которая вибрировала под приглушенный гул двигателей. Никто не кричал – ни «сестры», ни Гитана, ни трупокрады. Рядом никто не дышал. Он был один, лежал на скользкой палубе, залитой машинным маслом.

Воздух сильно пропах озоном и дымом. Его голова гудела от нервно-паралитического газа и удара, который лишил его сознания. На поясе у него болтался парализатор. Обнаружив это, Бэйли почувствовал себя немного получше. Но когда он попытался подняться, он снова ударился головой: над ним что-то было. Он поднял руки и нащупал обшивку днища корабля-разведчика. Каким-то образом он, оглушенный и ослабленный, умудрился заползти под этот корабль и спрятаться от трупокрадов.

Потихоньку, очень осторожно, он выбрался наружу. Пока он полз, то нащупал что-то холодное – небольшой металлический предмет. Он схватил его, в надежде, что это ЭМИ-граната, или еще что-нибудь полезное, и сунул к себе в карман.

Вдалеке, в другом углу огромного порта, за силуэтами поврежденных и частично разобранных кораблей, он увидел яркие огни, отбрасывающие солнечные зайчики на палубу. Огромный входной люк открылся и закрылся. Что-то происходило, но что именно, видно не было – очень далеко.

Бэйли осторожно сел, ощутив боль во всем теле: он был сплошь покрыт синяками. Некоторое время норбит сидел неподвижно и приходил в себя. Он подумал о том, чем бы он сейчас занимался, если бы был у себя дома. Наверное, завтракал в солярии. Там он вдыхал бы сладкий от кислорода воздух, с нежнейшими ароматами зелени, а не эту вонючую смесь озона и машинного масла.

Мысли о доме еще больше расстроили его. Он был голоден, утомлен и огорчен. Ему бы не помешало немного перекусить и выпить чего-нибудь вкусненького, но здесь раздобыть что-либо подобное казалось маловероятным. Остальные участники экспедиции исчезли, и Бэйли задумался об их судьбе. Если трупокрады схватили их, то почему оставили его? А если его друзьям удалось скрыться, то почему они не взяли его с собой?

Он чувствовал себя одиноким и брошенным. Если его друзья спаслись, то и ему следовало сделать то же самое. А если они снова попали в руки к трупокрадам, то ему нужно спасти их. Он подумал о том, где они могли сейчас быть, и вдруг содрогнулся: их, наверное, уже разрезали на кусочки и затолкали в банки, как Деталь.

Чтобы отвлечься от таких мрачных мыслей, принялся разглядывать то, что только что нашел под кораблем. Свет был тусклым, и он попытался на ощупь определить, что же это такое. Перекрученная металлическая лента, замкнутая в кольцо, небольшой гибкий браслет, который можно было надеть на запястье. «Лента Мебиуса», – подумал Бэйли. Когда он был совсем, маленьким, его прабабушка Брита, будучи в невероятно приподнятом настроении, как-то показала ему, как сделать ленту Мебиуса из полоски бумаги, и наглядно доказала, что у той только одна сторона. Может быть, и это была детская игрушка.

Еще немного покрутив в руках металлический браслет, Бэйли понял, что тот состоит из двух полосок металла, как бы склеенных между собой и сливающихся в кольцо. Эти две полоски нельзя было отделить одну от другой, но между ними был небольшой зазор, в котором находился маленький рычажок. Этот бегунок перемещался в одну и другую сторону, но всегда, как только Бэйли отпускал его, возвращался в исходное положение.

Бэйли вертел браслет и так, и сяк, и вдруг услышал чьи-то голоса и увидел пляшущие по стенам лучи фонарей. Не теряя времени, он бросился на пол и по-пластунски пополз обратно под корабль. Это было удобное место, чтобы спрятаться, но не совсем выгодная позиция для наблюдения. Он мог видеть только ноги приближавшихся к нему трупокрадов. Две пары ног. «Два трупокрада», – сообразил он.

– И не говори, у Капитана точно все в голове закоротило, – проворчал один из них. – Ей, видите ли, причудилось, что тут кто-то прячется. А этих деталей уже и след простыл.

Значит, остальным удалось улизнуть. Несмотря на ужас, охвативший Бэйли, он порадовался за своих друзей.

– Ну ты же знаешь Капитана, – ответил второй трупокрад, зевая. – Сенсоры показали, что в этом секторе есть теплое тело, так что придется нам тут все как следует проверить. Работа есть работа.

– Да все сенсоры в порту пожгло ЭМИ-гранатами, – возразил ему первый. – Вместе с половиной наших ребят. Если мы не будем копаться, то успеем проверить истребители и поднять их на перехват этих деталей. Кроме того, все хорошо знают, что по порту бродят привидения. Опять ложная тревога.

Трупокрады остановились в каких-то трех метрах от корабля-разведчика. Сердце Бэйли билось так сильно, что он стал молиться, чтобы трупокрады не услышали его. Он судорожно вцепился в браслет обеими руками.

– Вот, есть сигнал, – сказал первый трупокрад. – Теплое тело и какое-то движение.

Бэйли неосознанно до предела нажал на металлический бегунок на браслете и замер на месте, не выпуская браслет из рук. С трупокрадами начали вдруг происходить странные трансформации: их голоса стали повышаться, превратились в писк, который вскоре стал неслышим из-за слишком высокой частоты. В невероятной спешке трупокрады бросились прочь и скрылись из виду.

Все это было очень странно. Просто не поддавалось объяснению. Если они засекли тепло его тела и его движения, то должны были броситься к нему. По какой-то неведомой причине Бэйли несказанно повезло. Как Бэйли ни прислушивался и ни всматривался, он не замечал трупокрадов вокруг. Не доносилось их разговоров, не светили их фонарики. Только руки ему холодил металлический браслет.

Наконец, когда мышцы начало сводить судорогой от холода и постоянного напряжения, Бэйли разжал пальцы, положил браслет в карман и снова вылез из своего убежища.

Он немного посидел рядом с кораблем, жалея себя. Почему его компаньоны бросили его? Наверняка «сестры» заметили, что он отстал от них. Он также не сомневался, что Гитана и остальные участники экспедиции уже не станут за ним возвращаться. Может быть, они бы бросились на выручку какому-нибудь клону, но только не ему.

Что и говорить, положение было не из приятных. Но Бэйли был норбитом, а норбиты всегда славились своей изобретательностью. Жизнь на Поясе Астероидов требует определенной смекалки. Чтобы жить нормально, необходимо не только знать, как пользоваться окружающими тебя вещами, но и придумывать им новое применение. Без импровизаций не обойтись.

Бэйли решил не распускать нюни, а придумать, что можно сделать. Оружия у него не было, но он был безоружен и при встрече с трансерами, а тогда все обошлось. Быть может, ему удастся пробраться на борт одного из кораблей, которые трупокрады собирались послать на перехват клонов. В таком случае, ему придется обезвредить весь экипаж и самому управлять кораблем.

Бэйли покачал головой. План получался фантастический, но попытаться сделать это стоило. Он поднялся на ноги, отряхнул с себя пыль и зашагал мимо останков кораблей в сторону воздушного шлюза.

Бэйли не догадывался о том, что он все это время был не один в грузовом порту. Среди ржавых корпусов звездолетов бродило еще одно существо, которое давным-давно убежало из лаборатории трупокрадов. Я назвал ее «существом», потому что она уже не была человеком. Трупокрады полностью изменили ее, удалив почти все человеческое.

Бэйли шел по свалке и вдруг услышал какое-то тарахтенье в темноте. Он как раз пробирался сквозь части взорванного разведчика – тот был разломан на множество частей, как будто раздавленная яичная скорлупа, повален на бок, и все это нагромождение металла было втиснуто между огромным сухогрузом и почти целым крейсером. И тут Бэйли услышал у себя за спиной чей-то голос:

– Что… что… что это? – заикающийся голос был бесстрастным и холодным, совсем не живым. Кроме слов, до Бэйли доносился скрип каких-то механизмов. – Что это?

В тусклом освещении Бэйли с трудом смог разглядеть только неясный силуэт, направляющийся в его сторону.

– Кто ты? – спросил он.

– Кто… кто… кто я? – переспросил ледяной голос. В нем не было слышно и намека на эмоции или хотя бы интонации. К тому же, невидимый собеседник заикался, как испорченная пластинка. Бэйли вздрогнул, как будто на него повеяло холодом. – Гос-с-с-подин наз-з-зывает м-м-меня Тар-р-р-рахтелка. Когда-то у м-м-меня было другое имя. Но теперь все в прошлом. Тар-р-р-рахтелка. Вот как меня теперь зовут. Кто… кто… кто ты?

– Я – Бэйли Белдон. Я прилетел сюда с Пояса Астероидов вместе с Гитаной и «сестрами» Фарр, а теперь пытаюсь выбраться отсюда, прежде чем меня найдут и снова потащат в лабораторию к Технику.

Сколько Тарахтелка себя помнила, она пряталась от Техника. Она жила во тьме грузового порта, прячась среди кораблей, вечно в страхе, постоянно настороже, ненавидя всех и вся.. Ее можно было сравнить с гусеницей, еще лучше – с червем, с бледным созданием, которое ползает по земле, избегая солнца, вечно скрываясь в тени.

А когда-то она была человеком. Господин Техник экспериментировал над Тарахтелкой, когда деталей было в избытке. Однажды на него снизошло вдохновение, и он лишил Тарахтелку ее человеческой плоти, оснастив ее взамен самоходным телом оригинальной конструкции. От прежней женщины остались череп, головной и костный мозг и нервная система позвоночника. Техник сохранил ей необходимые внутренние органы: бьющееся сердце, легкие, снабжающие кровь кислородом, пищеварительный тракт и так далее. Но остальное тело он удалил. Зачем нужны руки или ноги? Глаза и уши тоже ни к чему.

Все внутренности Тарахтелки были заключены в полированный стальной панцирь, ненамного длиннее ее позвоночника, который передвигался на нескольких намагниченных колесиках диаметром в пару дюймов. У нее было три пары «глаз» – светочувствительных элементов, установленных на вращающихся выдвижных антеннах, похожих на стебельчатые глаза хамелеона. Они обеспечивали, помимо обычного зрения, сканирование в инфракрасном и ультрафиолетовом спектрах. Аудиосенсоры Тарахтелки были куда чувствительнее человеческого уха, и улавливали звуки в широчайшем диапазоне. Манипуляторы, оснащенные механическими захватами, были установлены как по бокам стального панциря, так и сзади, и на «груди», позволяя Тарахтелке, не поворачиваясь, доставать любые близлежащие предметы.

Никому не известно, как Тарахтелка сбежала От Техника, но каким-то образом ей это удалось, затем она сумела добраться до грузового порта, где питалась тем, что находила на захваченных кораблях, и смазывала механические части ворованным со склада машинным маслом.

Некоторые ее механизмы уже начали ломаться. Ее колеса издавали громкий скрип. Речевой механизм постоянно заедал и заикался. Руки дрожали и дергались, когда она пыталась что-либо схватить. Но она выжила. Пусть и питаясь отбросами и скрываясь в темноте.

Она наполовину, если не больше, сошла с ума. Конечно же, она ненавидела трупокрадов. Но в ней кипела злоба и по отношению к их жертвам. Людишки, которых захватывали трупокрады, были слеплены из плоти, розового мяса – такого мягкого, непрочного и уязвимого. Не то что металлический панцирь и гидравлические манипуляторы Тарахтелки. Она была крепче мяса, быстрее мяса, во всех отношениях лучше мяса.

Хотя Тарахтелка и не завидовала слабости мясных созданий, она знала, что мягкотелые людишки обладали чем-то таким, чего она сама была лишена. Она не знала, чего именно, и эта ущербность причиняла ей острую боль и страдание. Она просто помнила, что Господин лишил ее этого, украл во время эксперимента.

– У… у… у-у-у… тебя есть то, что нужно? – Тарахтелка уставилась на Бэйли: инфракрасные датчики регистрировали тепло, исходящее от него, показывали, что он жив. – Я… я… я-я-я… разберу тебя, чтобы выяснить это. Совс-с-с-с-сем как Гос-с-с-с-сподин разобрал м-м-м-меня.

Однажды Тарахтелка уже поймала одного трупокрада, в одиночку забредшего в дальний угол порта, и разобрала его на запчасти, чтобы найти ту деталь, которой она была лишена. Хотя сам процесс оказался интересным и понравился Тарахтелке, поиск не дал результатов. Теперь ей не терпелось повторить эксперимент.

Глаза Тарахтелки поблескивали в скудном освещении. Все шесть были обращены на Бэйли. Она с грохотом подкатила к норбиту.

Бэйли шагнул назад, но вступил ногой в лужу вытекшей из полуразобранного корабля-разведчика смазки, и упал назад, больно ударившись спиной о приборную панель. Падая, он инстинктивно вытянул руку, и по счастливой случайности (уж чего-чего, а удачи ему было не занимать), включил какой-то рубильник. Оказалось, что это выключатель аварийного освещения, и тут же среди обломков вспыхнули золотистые неяркие огни.

Теперь Тарахтелку удалось рассмотреть получше. Она выглядела разбитой и скверно починенной. Ржавые металлические части торчали из живых тканей, покрытых мерзкой на вид слизью. От нее исходил ужасный смрад – смесь гниющей плоти и солярки. Тарахтелка поспешно покинула, освещенный участок палубы, а Бэйли тем временем выхватил парализатор и нацелил его на Тарахтелку.

– Ч-ч-что… что… что?! – проскрипела она.

Бэйли ответил, не дожидаясь, пока она выдавит из себя окончание вопроса:

– Это винтовка, которая сожжет всю твою электронику и обездвижит тебя.

– Не надо это делать. Это лишнее.

– Ты же говоришь, что собираешься разобрать меня, – сказал Бэйли. – А я не хочу, чтоб меня разодрали на куски.

Тарахтелка приблизилась к границе пятна света на полу, не сводя глаз с парализатора в руках норбита. Она в нерешительности остановилась, задумавшись над сказанными словами. Прошло так много времени с тех пор, как она разговаривала с кем-нибудь. Как странно было думать о том, что у мягкотелых мясных людишек есть какие-то желания и нужды.

– Ты не хочешь, чтобы тебя разбирали. В таком случае, чего же ты желаешь?

– Хочу поскорее убраться отсюда, сбежать от трупокрадов.

– Сбежать? – Эти слова оживили у Тарахтелки какие-то смутные воспоминания. Она вспомнила свой побег из лаборатории Техника, свое желание стать свободной. – Я… я… яяя… сбежала от Гос-сподина.

– В таком случае тебе понятно, почему мне нужно сбежать.

Да, Тарахтелка понимала Бэйли и симпатизировала ему, но еще больше завидовала ему. Этот мягкотелый вырвался из рук Техника в целости и сохранности, сохранив невредимым свое тело. У него были руки и ноги, а также та часть, которой она лишилась. Тарахтелка не сомневалась в этом. Это было несправедливо. Внимательно изучая норбита всеми шестью глазами, она напрягала свой помутненный от злобы и одиночества мозг, в надежде изобрести способ оставить этого Бэйли Белдона в порту, и найти у него то, что не давало ей покоя вот уже много лет.

– Иг-х-х-к-к-ры, – голос Тарахтелки прохрипел, словно у нее только что порвался динамик. – Т-т-ты люб-б-иш-ш-ш-шь иг-х-ры?

Не опуская винтовки, нацеленной на Тарахтелку, Бэйли кивнул. Он был согласен на все, лишь бы этой взбесившейся Тарахтелке расхотелось препарировать его.

– Ка… ка… какх-х-кие игры?

Бэйли задумался.

– Хайку, – ответил он наконец, вспомнив о «сестрах» и об играх, в которые он с ними играл на Станции Фарров.

– Это… это не игра, – запротестовала Тарахтелка.

– Да нет же, игра, – Бэйли на глазах становился смелее, – Я задаю вопрос, загадку, в форме хайку. Ты должна ответить. Если ты отвечаешь, то твоя очередь загадывать. Если ты не сможешь ответить, то должна будешь помочь мне выбраться отсюда, удрать от Техника.

– Если ты не сможешь ответить, то я разберу тебя, – Тарахтелка издала такой звук, будто по ступенькам прогрохотал медный таз. Должно быть, это она так рассмеялась. Она знала, что в любом случае разберет Бэйли. – Давай играть. Ты первым спрашиваешь.

Взволнованный и напуганный, Бэйли взмок от напряжения, придумывая загадку посложнее, но смог вспомнить только старую-престарую, которую помнил еще с детства.

 
Бесценный кристалл
Заплакал, пропал.
На старт! Я лечу вперед.
 

Мысль о побеге не давала Бэйли сосредоточиться на чем-либо другом. Ему казалось, что эта загадка слишком проста, любой пятилетний норбит за минуту разгадает ее, но Тарахтелка нервно загудела – для нее вопрос оказался сложным.

Тарахтелка перебрала в уме все драгоценные камни, которые могли бы использоваться в качестве ракетного топлива или ускорителя. Алмазы можно при желании сжечь, но с чего бы им плакать? К тому же она никогда не слышала о ракете, летающей на алмазах. Какие еще есть драгоценные кристаллы? Что вообще для людей может представлять ценность? Какой кристалл может плавиться и проливать слезы?

Затем она вспомнила, что время от времени ей необходима была вода, и она находила ее на некоторых кораблях в порту. Замерзшая вода, то есть лед – это драгоценный кристалл, если вам необходимо напиться. А еще она вспомнила, что когда-то давным-давно что-то слышала о паролетах норбитов.

– Лед тает, получается вода. Она кипит, испаряется. Вы летаете на ваших дурацких чайниках.

– Правда, – вынужден был согласиться Бэйли. – Твоя очередь. Но помни: загадка должна быть в форме хайку. Пять слогов, потом семь, и снова пять.

Тарахтелка какое-то время стояла молча, уставившись в разные стороны, хотя кругом была кромешная тьма, и, наконец, выдала:

 
Бесконечен мрак,
Вечен для тебя. Вход есть,
А выхода нет!
 

Последняя строчка, произнесенная холодным, безжизненным голосом Тарахтелки, злорадно намекала на бесславный для Бэйли финал, отчего у него побежали мурашки по спине. Все его мысли зациклились на одном: как выбраться отсюда. Его окружал мрак, это правда. Но мрак грузового порта не был бесконечен и вечен. Здесь можно зажечь свет. Если только прежде не погибнешь в этой темноте – эта мысль Бэйли не понравилась, и он постарался выбросить ее из головы.

Он подумал: а отчего становится темно? Черная краска потому темная, что она не отражает свет, а поглощает его. Что еще поглощает свет? Что поглощает свет и никогда его не отражает?

– Черная дыра! – догадался он. – Свет попадает в нее, но никогда оттуда не возвращается. Выхода нет! – окрыленный успехом, он решил озадачить это странное создание загадкой, которую, как ему казалось, она никогда не разгадает:

 
Четыре вместе,
Один врозь. У лемуров нет.
Схватываешь, а?
 

Когда Тарахтелка услышала эту хайку, она резко сжала свои механические клешни, отчего те стукнули. Как кастаньеты. Она не всегда была такой. Раньше у нее было теплое человеческое тело, из плоти и крови, а также нормальные руки.

– Ч-ч-четыре пальца вместе. И противостоящий большой, – ответила она. – Руки! – она одарила Бэйли улыбкой, сверкнув двумя рядами полированных зубов. – Моя очередь.

Ей уже начинала надоедать эта игра, ей хотелось поскорее победить и начать вскрытие:

 
Кровожадный ритм
Как барабанная дробь
Смолкнет – и умрешь!
 

От последнего слова Бэйли бросило в жар. Все его мысли свелись к похоронным процессиям, погребальным песням и музыке трансеров, которая губит людей, о военной музыке. Он был до смерти напуган, ведь эта чокнутая бессердечная тварь хотела разорвать его на куски. Холодная и бессердечная… Стоп!

– Сердце! – поспешно выкрикнул он, – Стучит всю жизнь, а остановится – и ты умрешь. Так вот.

Его сердце чуть из груди не выпрыгнуло от страха. Он не мог вспомнить ни одной загадки, не мог сочинить ни одной хайку.

– Спрашивай, – сказала Тарахтелка. – Твоя очередь. Ей надоело ждать. – Поторопись. Т-т-тебя уже п-п-пора разбирать.

Бэйли пробрала дрожь. Тому виной был не столько холодный воздух порта, сколько нездоровый пыл Тарахтелки. Он утратил способность.

– Одну минуточку, – сказал он. – Мне нужна всего одна минута.

– Ни… ни… никаких минуток, – Тарахтелка подкатилась поближе, нетерпеливо осматривая Бэйли всеми тремя парами своих глаз. – Спрашивай.

Нащупывая нужную мысль, Бэйли сунул руку в карман и наткнулся на металлический браслет.

– Что это? – спросил он вслух сам у себя.

– Это не хайку, – возразила Тарахтелка. Бэйли замер, сбитый с толку этим замечанием.

Раз он не мог придумать загадку, ему надо было переделать этот вопрос в хайку:

 
Если бы мне знать,
Что у меня в кармане,
Был бы счастлив я.
 

– Что… что… что у тебя в кармане? – возмутилась Тарахтелка. – Это не загадка.

– Это вопрос, – решительно ответил Бэйли, покрепче сжимая парализатор. – Это хайку.

Тарахтелка нервно защелкала манипуляторами. Она пыталась вспомнить те времена, когда у нее были карманы, а также припомнить, что в тех карманах находилось.

– Ты должна отвечать, – напомнил Бэйли, помахав перед ней парализатором. – Ты должна отвечать, или помогай мне выбраться отсюда.

– Эт-т-т-о нечес-с-с-тный вопрос.

Бэйли пожал плечами, ощутив некоторую неловкость и чувство вины. Тарахтелка была права. Нечестно задавать такие вопросы. Но других хайку в запасе у него не было, и он решил настаивать на своем.

– Ты должна отвечать.

– Т-т-три по… по… попытки, – Тарахтелка кое-что вспомнила о правилах игры, в которую она играла еще до того как попала к трупокрадам. – Ты обязан предоставить мне три попытки.

– Хорошо. Три попытки.

– Твои руки.

Бэйли как раз только что вытащил их из кармана.

– Нет, не руки.

Тарахтелка фыркнула от досады, издав звук, какой производит вгрызающаяся в доску циркулярная пила. Она подумала о тех вещах, что она носила с собой.

– Масленка.

– Нет, неправильно. Еще одна попытка.

Последовали охи-вздохи (в исполнении Тарахтелки – визги-свисты), и вот уже палец Бэйли заплясал на курке, готовый вот-вот нажать на него. Тарахтелка ездила туда-сюда вокруг Бэйли, то приближаясь, то удаляясь. Резкие движения выдавали ее нервозность.

– С-с-совсем ничего.

– А вот и неправильно, – Бэйли старался говорить уверенным голосом. – Ну ладно, давай, помогай мне выбраться отсюда.

Хотя у них и был такой уговор, Бэйли мало надеялся на то, что это бедное создание окажется честным и благородным. Он был готов к тому, что Тарахтелка вот-вот набросится на него.

– Помогу т-т-тебе, – Бэйли показалось, что ее голос искажен злобой. Он шагнул назад, в темноту, держа Тарахтелку под прицелом. – Я-а-а п-п-помогу тебе.

И Бэйли остался один. Он услышал, как Тарахтелка, скрипя колесами, укатила во тьму, и, наконец, облегченно выдохнул, подумав, что она оставила его в покое – не помогла ему, но и не напала. Бэйли такой исход понравился.

Но Тарахтелка поступила по-другому. Дело в том, что она не выжила бы в грузовом порту корабля трупокрадов, опираясь лишь на свои силы. Спрятанный в укромном месте, ее ждал маленький секрет – небольшая перекрученная полоска металла, браслет, который можно было надеть на руку. Один исследователь обнаружил его среди обломков корабля чужаков. Оказалось, что это артефакт Древних. Этот исследователь подарил артефакт своей дочери, дочь проиграла его в карты, а тот, кому он достался, отдал его пиратам в обмен на свою жизнь, и так браслет еще долго переходил из рук в руки.

Каким образом Древние использовали эту металлическую полоску? Тарахтелка не имела ни малейшего понятия. Никто этого не знал. Ее предназначение было безвозвратно забыто, навеки утрачено. Но даже в таком случае этот артефакт был очень ценной вещью.

Вот куда направилась Тарахтелка. Искать ленту Мебиуса, которая помогла ей выжить. Она надевала ее не так уж давно, когда совершала вылазку в жилые и складские помещения корабля в поисках еды и питья, и точно помнила, что после этого она спрятала браслет в обычном месте. В тот раз ей удалось стянуть бутылку спорынного виски буквально из-под носа у Капитана. Спиртное немного ослабило боли, которые вечно терзали ее, фантомные боли рук и ног, которых у нее давным-давно уже не было. Но выпивка помутила ей рассудок. Теперь в памяти у нее появились огромные провалы. Она никак не могла вспомнить, как вернулась обратно в порт. Может быть, она обронила ленту Мебиуса? Может быть, браслет соскользнул с ее манипулятора? Может быть, мягкотелый нашел его?

Пока Тарахтелка искала браслет, Бэйли решил, что она уже не вернется. Он спрыгнул с разведывательного корабля и направился к входному люку. Он шел мимо разбитого корпуса грузового судна, когда услышал"у себя за спиной скрип колес Тарахтелки. Кормовой люк сухогруза был слегка приоткрыт. Бэйли поспешно нырнул в эту щель, с трудом протиснулся внутрь и замер в трюме.