Текст книги "Норбит, или Туда и обратно"

Изучив голограмму, Бэйли понял, что изображение не полное. Один угол куба и одна его сторона были как будто отбиты. Но этот выщербленный край не привлек его внимания.

В центре светящегося хаоса, находилась прозрачная серебристая сфера, внутри которой оказался крошечный золотой куб, наполненный блестящими точками и линиями – точная копия большой карты, которая висела в воздухе в гостиной Бэйли. Как будто пол гипнозом, Бэйли шагнул в голографическое изображение, чтобы повнимательнее изучить золотой кубик.

Видимо, настало время кое-что вам разъяснить. Вам просто необходимо узнать основные факты об этой сумасшедшей, сумасшедшей Вселенной. Запаситесь чуточкой терпения – вы прослушаете краткий курс истории человечества. Я не буду вдаваться в детали, просто опишу общую картину.

Тысячи лет назад человечество покинуло Землю. Сначала появились колонии на околоземной орбите, затем на Луне, Марсе и среди астероидов. Люди уже жили на Марсе несколько сот лет, когда марсианский Консорциум Инженеров разработал Хоши Драйв, позволивший космическим кораблям развивать околосветовые скорости. Благодаря Хоши Драйву человечество смогло расширить границы своих владений, достигнув сначала Альфы Центавра, ближайшей к Солнцу звездной системы, расположенной всего в 4.3 светового года от нас, – а затем продвигалось все дальше и дальше, к звезде Барнарда (6 световых лет), Сириусу (9 световых лет) и Проциону, в одиннадцати световых годах от Солнечной системы. Исследователи открывали планеты, многие из которых оказались пригодными для жизни людей, и так основывались дальние колонии.

Хотя люди путешествовали на незначительные, по галактическим масштабам, расстояния, они испытывали неудобства от относительности скорости течения времени. Развивая скорость, составляющую 99.5% от световой, путешественники старели лишь на год, а на Земле проходило 10 лет. Те, кто летал на Процион и обратно, проводили 2 года на борту космического корабля, и возвращались к друзьям и близким, постаревшим на 20 лет. Все новости, посылаемые из колоний на Землю по радио, за время пути устаревали минимум лет на 10.

Когда человечество достигло иных звезд, связь стала очень серьезной проблемой. Дело в том, что информацию нельзя передавать со скоростью, превышающей скорость света. Ни гонца не заставить обогнать солнечный луч, ни почтового голубя, ни радиоволну. Ничего. Таким образом, если вы хотите связаться с Землей, скажем, с третьей планеты Альфы Проциона, вашу весточку получат через одиннадцать лет, а ответ на нее придется ждать еще столько же. Что и говорить, ни о какой оперативности речи не идет.

Все стало намного интереснее, когда Эйдлан Фарр, одна из самых первых членов клана клонов, убегая от трупокрадов, нырнула в «червоточину». Лет этак через пятьдесят, она снова объявилась на станции Фарров и утверждала, что ей пришлось возвращаться с Альдебарана.

Вы спрашиваете, что такое «червоточина»? Где вы до этого были? Червоточина – это тоннель в пространственно-временном континууме.

Что, все равно ничего не понятно? Ну ладно, попробую разъяснить наглядно. Возьмите длинную полоску бумаги и соедините ее концы, чтобы получилась петля. Теперь переверните любой из краев один раз и склейте оба конца. Вуаля! У вас получился лист Мебиуса – двухмерная полоска бумаги, у которой только одна сторона.

Попробуйте нарисовать линию на этом лист бумаги, начните откуда угодно, и вы увидите, вы дважды обогнете полоску и вернетесь туда же, откуда начали. Вы проведете линию и по одной, и по другой стороне полоски. Хотя ни разу не оторвете карандаш от поверхности. А все потому, что у листа Мебиуса нет второй стороны.

Теперь предположим, ну просто представим себе, что вы проткнули дырку в листе Мебиуса. Вы можете подумать, что она соединяет две стороны, и ошибетесь – ведь сторона-то одна! Так откуда и куда будет вести это отверстие?

Оно будет идти из одной точки односторонней бумажки в другую точку той же стороны. Если бы на ней жили двухмерные Плоскари, то они неожиданно обнаружили бы удивительную пещь – что эта дыра представляет собой удобный способ добраться из одной точки их страны в другую (раньше на это приходилось тратить значительное время). Этот тоннель ведет сквозь третье измерение. Попробуйте-ка объяснить двухмерным человечкам, что это такое. Они такого и представить не смогут.

Вот тут мы возвращаемся к «червоточинам». «Червоточина» – это тоннель сквозь четвертое измерение, соединяющий две точки в пространстве. Это «черная дыра» и «белая дыра», скрепленные между собой неведомым материалом, чтобы проход между ними не закрылся. Проход может заканчиваться очень далеко – в четырех световых годах, а может в 4 тысячах световых лет. Расстояние между двумя точками совершенно не влияет на время пути.

Однако существует одно большое «но». Как выяснила Эйдлан, «червоточина» быстро выведет вас куда-то далеко, но обратно не пустит. Это путешествие в один конец. По причине особого взаимодействия массы и времени в «черных дырах», пространственно-временной континуум изменяет свои привычные свойства, и вы уже не можете вернуться в исходную точку вашего путешествия тем же способом, что покинули ее. Это дорога с односторонним движением.

Так, например, Сюрприз Эйдлан, как окрестили первую «червоточину», поможет вам срезать путь от Альфы Центавра до Альдебарана. Но чтобы вернуться, вам придется либо лететь в обычном пространстве (как это сделала Эйдлан), либо попытать счастья и нырнуть в другую «червоточину». Вам, возможно, повезет, и вы окажетесь ближе к дому, а может так статься (уж слишком велика Вселенная и много в ней непознанного), что вы вынырнете где-нибудь в сотне световых лёт от нужной точки. Или в сотне тысяч. Или миллионов. Весь фокус в том, что этого никто не знает.

Лишь немногие отчаянные смельчаки отваживались нырять в неизведанные «червоточины», чтобы посмотреть, куда те ведут. Больше о них никто не слышал, и это остудило многие горячие головы, и охотников рисковать больше не находилось.

Клан Фарров пошел другим путем, который больше по душе натурам неторопливым и благоразумным, у которых далеко идущие планы. Они закинули в каждую «червоточину», которую им удалось обнаружить, пару-тройку радиомаяков, установили наблюдательный пост на Станции Фарров и принялись ждать.

Почему здесь необходимо в первую очередь терпение? Вспомните – информация не может передаваться быстрее света. Предположим, что заброшенный вами в «червоточину» маяк вынырнул где-нибудь в районе Беты Центавра, одной из самых ярких звезд на земном небосклоне. Бета Центавра находится, ни много ни мало, в трехстах световых годах от нас, так что пройдет триста лет, прежде чем вы услышите «бип-бип» этого радиомаяка.

По галактическим меркам, Бета Центавра – наш относительно близкий, сосед. А если радиомаяк зашвырнет куда-нибудь к центру Млечного Пути нашей Галактики? Это примерно 30 000 световых лет от нас. Или еще похлеще – в Магелланово Облако, соседнюю с нашей галактику. Это уже 150 000 световых лет.

Итак, чтобы выяснить, куда ведут все эти «червоточины», ждать придется долго, очень долго. К счастью, Майра Фарр и ее «сестры» и «братья» не возражали против этого. У клонов свои преимущества, и данная ситуация это еще раз подтверждает. Хотя каждый клон понимал, что именно он не дождется результатов проделанной работы, он знал, что урожай будет пожинать его копия и продолжение. Последние несколько веков Фарры слушали сигналы радиомаяков и наносили их местоположение на карты. Так были открыты тоннели, ведущие на сравнительно небольшие расстояния. В эти «червоточины» посылались экспедиции, которые основывали колонии в сотнях световых лет от Земли и продолжали рассылать радиомаяки во все новые «червоточины», получали от них сигналы и осваивали новые миры.

В конце концов, однажды радиомаяк, посланный с колонии, отдаленной от нас примерно на 200 световых лет, вынырнул совсем рядом со Станцией Фарров – в каких-то полпарсека. На Станции прочитали серийный номер радиомаяка и послали коммуникационную капсулу с сообщением об открытии обратно в колонию. Так была налажена двусторонняя связь с этими колонистами.

И самое последнее, о чем мне хотелось бы сказать, прежде чем мы двинемся дальше. «Червоточины» насколько все догадывались, были объектами неприродного происхождения, их построили представители внеземной цивилизации, посещавшие нашу Галактику когда-то давным-давно. Исследователи находили неизвестные предметы – следы пребывания этих чужаков. Эти артефакты исчезнувших цивилизаций были известны как Снарки, а людей, занятых их поисками, называли «охотниками за Снарками». (Эти термины были взяты из стихотворения Старой Доброй Земли.) Но самым важным наследием, доставшимся нам от Древних, были «червоточины», тоннели, пронизывающие Вселенную.

Вот мы и «вернулись к нашим баранам», и вам понятно, что творится в космосе. Галактика изъедена «червоточинами», так что вы можете путешествовать на огромные расстояния, не затрачивая на это; много времени. Но каждая «червоточина» – как эскалатор, работающий только на подъем. Клану Фарров известно, где заканчиваются сотни «червоточин», но куда ведут все остальные, остается неизвестным. Вы не знаете, где окажетесь, если нырнете в одну из таких, и вернетесь ли вообще.

Когда мы оставили нашу компанию, «сестры» изучали голограмму в гостиной Бэйли, а Гитана попивала бренди.

– Я начинаю разбираться в этой карте, – сказала Захария. – Вот это – Альфа Центавра, – она указала на три зеленые точки у одной из граней – а это… – Она ткнула в золотистую стрелку, ведущую к двум точкам, – Сюрприз Эйдлан. Он ведет от Альфы Центавра к двойной звезде Альдебаран. Но вот это… И это… – Она пробежала пальцами по замысловатой паутине, в которую сплелись все золотые стрелочки и указатели. – Мы еще не знаем эти маршруты.

– Вот этот, – сказала Гитана, – ведет из центра Галактики к ранее не нанесенной на карту «червоточине», расположенной на расстоянии менее светового года отсюда. Видимо, именно так попала сюда эта ракета. Фиалка говорила мне, что полетит по такому маршруту, – и она провела пальцем по сложной последовательности стрелочек, ведущей от окрестностей Альфы Центавра к центру Галактики.

Бэйли внимательно за всем следил, не в силах сдержать свое любопытство. Его всегда интересовали карты, ребусы и шарады, и он неплохо решал разнообразные головоломки.

– Где Фиалка это раздобыла? – поинтересовалась Джаз.

Гитана нахмурилась и процедила:

– Это увеличенная голограмма копии кубика, который я ей однажды дала. Оригинал я получила на корабле трупокрадов – мне его дала одна из ваших «сестер». Я не знаю, как ее звали, да и сама она не помнила, ведь она пробыла там уже довольно долго.

Все «сестры» вздрогнули, представив, что случается с теми, кто попадает на корабль трупокрадов. Название этих космических пиратов происходит от термина, которым на Земле в восемнадцатом веке именовали людей, продававших хирургам для вскрытия тела покойников, предварительно похищенные из могил. Космических трупокрадов интересовали только мозг и нервная система человека. Они использовали добытый мозг в качестве материала для создания кибернетических систем управления кораблями, шахтами, космическими исследовательскими станциями и так далее. Они исповедовали философию агрессивного индивидуализма и ненавидели клонов, рассматривая их как «запчасти» для своих дьявольских машин. Клону, попавшему на корабль трупокрадов, оставалось жить совсем немного, так как его органы использовали для создания новых киборгов.

– И что ты там делала? – спросила у Гитаны Захария.

– Как всегда, пыталась кое-что выяснить. Дело сложное и малоприятное. Узнав все, что меня интересовало, я побыстрее оттуда смоталась, и то еле-еле успела, так что у меня не было времени выведывать, как звали вашу «сестру» и откуда она взяла эту карту. Она только сказала, что нашла ее на борту исследовательского судна. Но я сделала все, что было в моих силах. Я пообещала вашей «сестре», что передам карту семье. Потом отдала ее Фиалке. Она тогда работала в музее Станции Фарров. Увидев карту, она страшно разволновалась…

– Вот она и отправилась на поиски приключений, никого об этом не предупредив, сказала – Захария с раздражением в голосе. – Просто собрала все необходимое для экспедиции и полетела. Даже не спросила разрешения у Майры. Опозорила всю нашу семью.

– Думаю, на ее месте я поступила бы точно так же, – сказала Гитана. – Жажда приключений – это у вас семейная особенность. Она слиняла, но потом послала вам «письмо». Я об этом пронюхала и дала вам знать. Так что мы все собрались здесь и вы горите желанием пуститься в новое приключение. Удивительно, что на Станции Фарров вообще кто-то появляется.

– Но что же она там ищет? – удивилась Захария.

– Конечно же, источник происхождения карты, – пояснила Гитана. Она подошла поближе и указала на серебристый шар, привлекший внимание Бэйли. – Вот куда она отправилась. Она подумала, что там могут быть еще такие карты. Я думаю, она сообразила, что точная проверенная карта новых "червоточина вызовет определенный интерес.

Гитана заскрежетала зубами. Новая карта «червоточин» будет поистине бесценной, и все это знали. Она позволит не только открыть новые миры, но и проложить новые маршруты для торговли и пассажирского сообщения, в обход неспокойных районов. Давно открытые «червоточины» чем-то напоминали горные перевалы торговых маршрутов на Старой Доброй Земле: туда, как магнитом, всегда тянуло бандитов с большой дороги. У входа в «червоточину» или на выходе из нее мирных путешественников поджидали трупокрады, почтовые пираты (перехватывавшие коммуникационные капсулы, а затем продававшие их законным владельцам или любому, кто предложит хорошую цену) и иные преступники всех мастей.

Пока «сестры» бурно обсуждали, сколько может стоить такая карта, Бэйли уставился на блестящие стрелочки, пронизывающие голограмм вдоль и поперек. Он внимательно изучил поврежденный край, пытаясь представить, что могло произойти с картой.

– Мы можем полететь по ее маршруту, но кое-что мне не нравится, – сказала Захария.

– Ага, – согласилась Джаз. – Придется лететь совсем рядом с Ипсилоном Эридана. Туда сейчас лучше не соваться.

– А если так? – предложила Роза, показывая другой возможный маршрут. – По-моему, чего.

– Ничего хорошего, – пробурчала Лилия. – Там полно трупокрадов.

Бэйли не, прислушивался к препираниям взаимным упрекам клонов. Он сосредоточился на голограмме. Для него это была новая головоломка, решение которой требовало особого подхода. Неважно, на какое расстояние вы перемещаетесь по золотым стрелкам, так как все прыжки в подпространстве длились одинаково. Значение имело только то расстояние, которое требовалось преодолеть от одной «червоточины» до другой. Здесь нужно было как следует пораскинуть мозгами.

– Вот как надо лететь, – произнес он наконец, показывая, как с наименьшей тратой времени долететь до одной из сторон куба и вернуться обратно. – Сначала здесь, потом здесь и здесь, мы у цели. А обратно – вот сюда и сюда.

Захария внимательно изучила предложенный маршрут и вынесла свой вердикт:

– Ну что ж, неплохо. До сих пор нам ничего не грозит, вот тут немного страшновато, но мы прорвемся без проблем. А вот отсюда у нас начнутся серьезные проблемы.

Захария со своими «сестрами» все еще продолжали рассматривать карту, когда Лилия вдруг спохватилась и посмотрела на Бэйли прищуренными глазами.

– Что это ты имеешь в виду: «Мы у цели»? – спросила она.

Бэйли, честно говоря, ничего не имел в виду, но за него ответила Гитана:

– Захария попросила меня подобрать еще одного члена нашей экспедиции, и я помогла ей в этом.

Дело в том, что Гитана, среди прочих своих талантов и способностей, была еще и практикующим экспертом по дзен ша, системе налаживания межличностных отношений, согласно которой для создания идеальной рабочей группы необходимо было сбалансировать энергию всех входящих в нее. Эта методика, разработанная чуть больше ста лет тому назад Суб Орендой, предприимчивой женщиной, изучавшей мистику на Грумбридже-34, была создана на основе психоаналитики, столь популярной в XX веке на Земле, и двух древнекитайских философско-астрологических учений. Сторонники этой школы часто сравнивали ее с фен шуй, китайской наукой о гармонии в окружающем мире, Но дзен ши отличалось от фен шуй по одному ключевому вопросу: адепты дзен ши не обязательно старались создать гармонию в группе, так как гармония не всегда является идеальной рабочей обстановкой. Главной своей задачей они считали найти идеальный баланс между порядком и хаосом, природной интуицией и трезвым расчетом.

– У меня нашлось достаточно много доводов в пользу кандидатуры мистера Белдона в качестве последнего участника приключения. Поверьте, это именно тот, кто поможет нам добиться идеального баланса во время нашей небольшой прогулки.

Захария перевела взгляд на Гитану и нахмурилась. Семь пар одинаковых глаз с подозрением уставились на Бэйли. Клан Фарров никогда не отличался особым желанием посвящать в свои дела кого бы то ни было со стороны. Более того, они вообще настороженно относились к любым контактам с не-клонами, вечно боялись прогадать, заключая сделки, и всегда ждали от людей подвоха.

– Я предлагаю, – завершила свою маленькую речь Гитана, – предложить ему разделить с вами это приключение.

– Даже не знаю… – промямлил Бэйли. – Мне кажется…

– Мистер Белдон обладает бесценным даром, и он это вскоре докажет, – перебила его Гитана. – Я в этом уверена. – Подлив бренди себе и Бэйли, она обратилась к Захарии: – Вы или ваши «сестры» наверняка знали его прабабушку.

– Да, но мы говорим об этом парне, а не его прабабке, – возразила Лаванда.

– Конечно, это так, но ее гены обязательно в нем проявятся, – возразила Гитана. – Я еще раз повторяю: вам не обойтись без этого парня.

Бэйли только собрался возразить, что он-то как раз может без всей этой компании обойтись, но Лилия сердито фыркнула и сказала:

– Все это хорошо, Гитаночка, только у нас на корабле нет места для балласта.

– Балласта? – удивился Бэйли, бросив на Лилию свирепый взгляд и вставая в полный рост. Он был смертельно обижен: они ввалились к нему в дом, пьют его виски и при этом говорят, что он – ноль без палочки! Да Лилия вдвое младше его, и не смеет разговаривать с ним таким тоном. – Мне кажется, вам следует пересмотреть ваше заявление.

Лилия пожала плечами:

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, но у вас нет опыта пребывания за пределами этой звездной системы. Да вы, наверное, никогда дальше старушки-Земли не выбирались.

Бэйли не счел необходимым уточнять, что и на Земле он ни разу не был.

– Ну и что? При чем здесь это? – возразил он. – Я нашел вашу коммуникационную капсулу. Я показал вам маршрут намного лучший, чем смогли найти все ваши «сестры».

– Ладно, хватит вам, – перебила их Гитана, когда Бэйли только собирался придумать, как еще он помог клонам. – Вы просили меня найти вам последнего участника экспедиции. Я это сделала. Если кто-нибудь считает, что я ошиблась в выборе, делайте что хотите. Летите как есть, без баланса. Или возвращайтесь на вашу Станцию и не рыпайтесь. Выбор за вами. Только учтите, больше я вам помогать не собираюсь. Я сказала, что Бэйли Белдон будет ценным дополнением к вашей Команде, и этого достаточно.

Гитана посмотрела на клонов рассерженным взглядом. Ее голубой глаз стал как будто стальным и холодным, а механический сенсор запылал красным. Бэйли решил, что сейчас не время перечить ей. Лилия откинулась в кресле и больше не произнесла ни слова.

– Хватит, – сказала Захария. – Будем считать дискуссию закрытой. Он отправляется с нами. А сейчас нам нужно еще немного бренди, и давайте обсудим план дальнейших действий.

Выпили бренди, поболтали, потом выпили еще бренди, и Бэйли даже не заметил, как разговоры о трупокрадах, почтовых пиратах и внеземных цивилизациях превратились во сны о том же самом. Ему снилось, что он бредет по бесконечно-длинному черному тоннелю, пытаясь догнать сверкающую во тьме золотую стрелу, и никак не может взять в толк, зачем это он покинул свой уютный астероид.

ГЛАВА 2

И катали его, щекотали его,

Растирали виски винегретом,

Тормошили, будили, в себя приводили

Повидлом и добрым советом.

Льюис Кэрролл, «Охота на Снарка»

До конца своих дней Бэйли так и не мог вспомнить, как именно завершилась та вечеринка с клонами. Он помнил, как пили вино. Он точно помнил, как сидел на кухне с Джаз, мускулистой «сестрой», и она жарила яичницу-глазунью из перепелиных яиц на «полночный перекус» для его проголодавшихся гостей. Джаз рассказывала ему о своем последнем путешествии в систему Фомальгаута, и речь шла о контрабанде, пиратстве и сорвавшейся сделке.

Эта история была похожа на многие другие, рассказанные в тот вечер. Захватывающие рассказы о высоких ставках, неслыханных богатствах, о неудачах, которые подстерегают в самый неожиданный момент, об экзотических блюдах, о хмельных напитках, о романтических встречах и безрассудном геройстве. Бэйли запомнился подробно описанный Гитаной ритуал гелиасинцев, кочевых племен, странствующих по окрестностям Веги при помощи звездного ветра. В случае кончины их вождя (вы назвали бы его королем; они называют его «Звездоподобным»), гелиасинцы кладут его в огромную глыбу льда, добытого из астероидов. В определенный момент, который рассчитывают придворные астрологи, сотни паровых ракет выводят «гроб» на орбиту звезды. Тело короля становится кометой, с периодом вращения, который соответствует продолжительности жизни короля.

Бэйли помнил, как Захария стояла в центре голографической карты и рассуждала о том, какие перспективы открывает перед ними этот Снарк. В свете, который отбрасывали светящиеся стрелки, гладкая кожа ее бритой головы сияла как отполированное золото.

– Нас ждет так много новых миров! – восклицала она. – Если бы только мы знали дорогу! Сначала мы полетим к центру Галактики. А потом дальше, к новым галактикам, к новым звездам и новым планетам.

Она раскинула руки, как будто хотела собрать все сияющие лучи в один пучок, но они проскальзывали у нее сквозь пальцы.

Бэйли не мог вспомнить, как он уснул, но хорошо запомнил медленное пробуждение, с мыслью о том, как холодно у него в комнате. Он чувствовал себя немного легче обычного и подумал, что нужно отрегулировать скорость вращения Беспокойного Покоя. Промелькнула мысль о разгроме, царящем в его лучшей гостиной – «сестры» оставили там горы грязных тарелок и пустых бутылок. Так он и лежал с закрытыми глазами, и думал о том, что придется попрощаться с «сестрами» Фарр и вежливо отказаться от приглашения стать участником их экспедиции. «Спасибо за оказанное доверие, но нет, не могу, честное слово», – скажет он. В конце концов, так сказал бы любой благоразумный норбит. Он и в самом деле не мог. Он предчувствовал легкое разочарование, но придется поступить именно так. Он не мог уезжать: во-первых, надо было собирать инжир, да и вообще присматривать за Беспокойным Покоем, а во-вторых, они действительно не хотели брать его с собой.

Все еще не отойдя от сна, он хотел натянуть одеяло, но не нашел его – видимо, соскользнуло на пол. Продолжая шарить рукой, он ощупал матрас и вдруг наткнулся на холодную металлическую поверхность. До него доносились непривычные звуки: приглушенный гул, тихое «бип-бип», стук пальцев по клавиатуре.

Он моргнул и начал тереть лицо руками, стараясь прогнать сон. Потом моргнул еще раз. Не помогло: он был не в своей спальне. Он находился в стальном цилиндре-холодильнике, в той же одежде, что носил вчера.

В помещении было еще два цилиндра для «замораживания», оба пустые. В другом конце комнаты за компьютером, уставившись в монитор, сидела Джаз. Это ее пальцы быстро бегали по клавиатуре.

– Доброе утро, мистер Белдон, – бодро поприветствовала она его. – Я уже пыталась разбудить вас раньше, но, как мне показалось, вы были настроены поспать подольше.

Бэйли долго молча таращился на нее, потом Изумленно завертел головой по сторонам. Он был на борту звездолета. Тихо пикали навигационные сенсоры, отмечая на экране расположение десятков вращающихся вокруг корабля астероидов. Какое-то время, все еще полусонный, он пялился на экран, пытаясь понять, где именно они сейчас летели. Он готов был поклясться, что на Поясе он мог моментально определить свое местонахождение по нескольким знакомым ориентирам. Но здесь узоры, в которые складывались пляшущие скалы, были абсолютно незнакомыми для него.

– Я так подумала, что лучше тебе лететь со мной, – весело продолжала Джаз. – Роза полетела с Захарией. Мы с ней уже до чертиков друг другу надоели. Она оставалась на Станции Фарров, пока я путешествовала, поэтому она старше и считает себя больно умной. Вот я и сказала, что тебя надо поселить ко мне.

– Очень мило с вашей стороны, – выдавил Бэйли.

Где-то у другой стены рубки раздался мелодичный звонок.

– Очень хорошо, – сказала Джаз. – Вот и чай готов. Я так подумала, что тебе захочется выпить чашечку, как проснешься.

– Как внимательно с вашей стороны, – сказал Бэйли, даже в такой сложной ситуации не переставая быть вежливым, продолжая разбираться, что это за чертовщина на экране радара. Они летят вслед за двумя кораблями – один принадлежит Захарии, второй – Незабудке, это он понял. Гитана должна быть чуть позади них. Ну ладно, сначала он выпьет чаю, а потом втолкует им, что ему пора домой. Очень приятно, что пригласили, и все такое, но сейчас, поверьте, не до приключений. Может быть, как-нибудь в другой раз…

Он встал и пошел вслед за Джаз к окошку автоматической кухни, откуда выскочили два шарика – тюбики с чаем. Сила тяжести была крайне мала, и позволяла разве что не отрываться ногами от пола. Он еще подумал, что корабль, должно быть, слегка ускоряется, чтобы создать ощущение хотя бы небольшого веса.

Он сел в одно из изогнутых по форме тела кресел перед экраном и продолжил изучать астероиды. Если бы ему только удалось определить, где они были, он смог бы тогда попросить Джаз притормозить и высадить у друзей или родственников, они его потом подбросят до дома.

Джаз протянула ему тюбик с чаем:

– Скоро тебе станет полегче. Я тоже медленно просыпаюсь. Чай помогает.

– Спасибо, – пробормотал Бэйли. Он не слушал, что она говорит. – Весьма признателен. Но знаете ли, мне лучше вернуться домой. Мне думается…

Он немного поколебался. Описать ту путаницу, которая творилась у него в голове, словом – «думать» было бы слишком великодушно.

– Мне кажется…

(Это уже ближе к истине.)

– Я просто хотел бы узнать… Может, это какая-то ошибка?

– Ошибка? – Джаз удивленно подняла брови. – Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду… Что я тут вообще делаю? – Он отхлебнул чаю.

– Все просто. Гитана за тебя поручилась. Захария составила контракт. Ты его подписал, и поэтому оказался здесь.

– Контракт?

– Ну, разные детали: процент от прибыли, гарантия оставшихся в живых участников экспедиции «понести все расходы, связанные с погребением, в случае наступления такой необходимости». Все как обычно. Да ты сам посмотри.

Слушая все это, Бэйли откинулся в кресле. Ему в бок вонзился сложенный листок бумаги: в кармане и впрямь что-то было. На поверку это «что-то» оказалось контрактом между Захарией Фарр, с одной стороны, и Бэйли Белдоном, с другой: распределение затрат, прибыли и расходов на погребение. Все как обычно.

Он покачал головой, разглядывая документ и не веря своим глазам. Пора объяснить, что никак ему нельзя сейчас пускаться на поиски приключений. Они должны его понять.

– Что, голова немного кругом идет? – посочувствовала ему Джаз. – Вино с «морозилкой» лучше не мешать, тем более если не привык к этому. Но ничего, отойдешь. Мы были «заморожены» всего около года, зато успели пролететь сквозь «червоточину», которую мы называем Путь Фарров. Домой. Мы почти дома. До Станции меньше суток лету.

Бэйли замотал головой, пытаясь переварить все только что услышанное. Они почти у Станции Фарров. (Тут он моргнул.) Станция Фарров находится на расстоянии одиннадцати световых лет от Пояса Астероидов.

Норбит уставился на Джаз, потом на экран. На нем, по мере того, как корабль поворачивал вслед за другими, сменился вид. Появился оранжевый карлик. Это был не Сол.

– Так где именно мы находимся? – спросил он едва слышно.

– Как это где? – удивилась, в свою очередь, Джаз. – Эпсилон Инди. Сейчас проходим Мясорубку, подлетаем к Станции Фарров.

Примерно миллион лет назад (плюс-минус тысяч сто) в одной звездной системе столкнулись две планеты. В результате столкновения обе планеты перестали существовать, разлетевшись на десятки тысяч осколков, которые образовали скопление хаотично вращающихся и непрерывно сталкивающихся друг с другом астероидов. Это и есть Мясорубка.

Земной Пояс Астероидов образовался четыре с половиной миллиарда (плюс-минус миллион) лет назад, а этого достаточно, чтобы все астероиды обрели более-менее постоянные орбиты. В течение нескольких миллионов лет, сразу же после формирования Солнечной системы, они продолжали сталкиваться и образовывать новые скопления астероидов. На них оказывали влияние Марс и Юпитер, что упорядочивало их орбиты, и спустя миллиард лет все уже встало на свои места. Самые большие астероиды, выжившие после многих столкновений, не достигают и одной тысячи километров в поперечнике, а большинство из них и вовсе на порядок меньше.

Теперь сравним эту картину с той, что можно наблюдать в Мясорубке. Здесь «молодые» осколки планет все еще лихорадочно ищут свое место среди себе подобных. За миллион лет они не успели рассеяться и представляют собой плотное скопление огромных каменных глыб. Некоторые из астероидов, размером почти с земную Луну, а основная их масса куда больше самого большого астероида Пояса. Некоторые обладают достаточно сильным гравитационным полем, чтобы «захватывать» другие астероиды и делать их своими спутниками. Представьте себе, насколько сложно описать характер движения мини-луны, вращающейся вокруг планетоида размером с Луну, который, в свою очередь, вращается вокруг звезды. Иногда планетоиды притягивают новые спутники, а иногда перехватывают мини-луны друг у друга. Это нельзя назвать системой – это полнейший хаос, и рассчитать орбиты астероидов можно лишь на очень малое время вперед.

Майра Фарр я ее «сестры» выбрали место для постройки своей Станции в центре Мясорубки не случайно. Чтобы достичь Станции Фарров, пилоту необходимо протиснуться сквозь мешанину летающих каменных скал – довольно трудная задача, особенно если учесть, что малейшая ошибка может привести к трагическим результатам.