Текст книги "Две сказочные истории для детей"

Глава четырнадцатая. В засаде

Английский газон снова вырос на целую ладонь. Прилепа и Каспар невольно остановились, прежде чем войти в непроходимо высокую траву. Прилепа, в своих засунутых в сапоги штанах и дерзко надвинутой на лоб шляпе, решительно глядела на волнующуюся поверхность. И Каспар тоже держался молодцом. Только хвост у него опустился вертикально и занял положение строго между задними лапами.

– Тебе не страшно? – спросила Прилепа.

– Мне не страшно, – заверил её Каспар. – Разве что мой хвост боится.

– Эта засада показывает, – сказала Прилепа, чтобы придать ему смелости, – что Гризла трусит выходить на поединок.

– Она и не думает драться, – презрительно сказал Каспар.

– Значит, ты понял, – сказала Прилепа, – что повод для страха есть только у феи Гризлы.

– Я-то понял, – сказал Каспар, – А вот мой хвост не понял.

И высокие стебли Английского газона сомкнулись над их головами.

Они добрались до Буковой изгороди. Изгородь, высотой в два человеческих роста, представляла собой непреодолимую стену. Но одно дерево засохло, и на его месте образовалась дыра.

Это и был проход в Скверный сквер.

Они пролезли в дыру, похожую на мрачную арку ворот. Сюда, в тень от буков, не проникал ни единый солнечный луч. Оба почувствовали, что мир, где ценились пристойность и учтивость, с этой минуты остался позади.

Некоторое время они шагали во тьме. Вдруг им в нос ударил тяжёлый запах гнили. Под ногами зачавкала вода. Они стояли на краю какой-то канавы. Разросшиеся сорняки с толстыми стеблями и огромными листьями цеплялись за сапоги Прилепы и лапы Каспара. Канава была забита илом и ужасно воняла.

– Грязная лужа, – прошептала Прилепа. – Здесь должен ждать в засаде первый из убийц.

– Он сидит в камышах, – принюхавшись, сказал Каспар.

– Откуда ты знаешь, который из них? – спросила Прилепа. – Они же все одинаковые.

– Они неодинаково пахнут, – высокомерно ответствовал Каспар. – Он смотрит на дорогу. Я подбегу сзади и укушу его прямо в спину.

– А что говорит об этом плане твой хвост? – поинтересовалась Прилепа.

– А кто кусает? Я или хвост? – огрызнулся Каспар.

Пёс вильнул в сторону, скрылся в чаще растений, похожих на огромные камыши, потом снова появился из камышей, подпрыгнул высоко вверх, клацнул зубами и тут же приземлился на четыре лапы. Это выглядело весьма впечатляюще.

Он явно промахнулся.

Пока он, опустив нос между передними лапами, возбуждённо обнюхивал место, где должны были быть рассеяны останки жертвы, Шершень выскочил из своего укрытия и, обнажив меч, устремился прямо на Прилепу.

Прилепа пришибла его своей шляпой и растоптала сапогом.

– Каспар, – закричала она, – один готов.

– Конечно, готов, – откликнулся он – но я никак не могу найти негодяя.

– Да вот он, – крикнула Прилепа, – лежит и больше не жужжит.

Каспар подбежал к ней и огорчённо пробурчал:

– Я был уверен, что ухлопал его.

– Мы оба его ухлопали, – сказала Прилепа.

– Согласен, – охотно согласился Каспар. – Вы ранены?

На ладони Прилепы выступили капли крови, но Прилепа рассмеялась и сказала:

– Пустяки. Он так струсил, что промахнулся.

– Вперёд! – сказал Каспар. – Ищем следующего.

Теперь дорога снова шла наверх; вскоре они добрались до Гнилой горы, поросшей больными деревьями. Земля была покрыта скользкой лимонно-жёлтой листвой с чёрными пятнами, и им стоило больших усилий не упасть.

Рыцарь зловония притаился за грудой листьев. Каспару опять не удалось поймать и загрызть его насмерть. И снова Прилепа накрыла его своей шляпой и раздавила сапогом, отделавшись всего лишь лёгкой царапиной.

– Чего мы ждем? – сказал Каспар. – Идём дальше!

Дорога привела их в Болотную пустошь, где они, зацепившись за острые шипы, порвали брюки и шкуру, и наголову разбили Рыцаря жала.

Прежде чем издохнуть в страшных корчах, Рыцарь жала поинтересовался:

– Я вас не поранил?

– Пустяки, – отмахнулась Прилепа.

– Какое безбожное коварное убийство, – сказал Рыцарь жала. – Какой подлый удар в спину!

– Это кто же подлый убийца? – возмутилась Прилепа. – Это кто же ударяет в спину?

– Впрочем, – признал Шершень, – всё зависит от точки зрения.

И с этими словами последний из Шершней испустил дух.

Наконец-то Прилепа и Каспар завершили трудный и опасный путь, который ведет через Буковую изгородь из Большого сада в Скверный сквер.

Правда, в Скверном сквере всё выглядело ничуть не менее загажено, чем буковых зарослях. Но они, по крайней мере, вышли из зарослей и добрались до цели.

– Здесь мы будем ждать Миловзора, – решила Прилепа. – Никакой убийца и разбойник с большой дороги его не подстерегает, и он явится на поединок целым и невредимым. И пусть он потом не говорит, что девушке не справиться с опасностью.

Произнеся эту гордую фразу, она вдруг упала навзничь и осталась лежать на земле.

– Что это с вами? – сказал Каспар. – Вставайте же!

Но смертельно бледная и неподвижная Прилепа не двигалась. Шершни работали с отравленными мечами. Они трижды задели её своими жалами, и теперь оказывал своё действие скопившийся яд.

А из мрачной лесной чащи, скрючившись и хромая, один за другим появились три Шершня. Они всё-таки были очень живучи. Да, их раздавили и растоптали, но они оклемались. Взвалив на спину бесчувственную Прилепу, они поволокли её прочь.

Пёс Каспар ужасно испугался. Не помня себя от страха, он с визгом бросился бежать, куда глаза глядят, и бежал до тех пор, пока не спрятался в каком-то месте, которое показалось ему достаточно безопасным.

Глава пятнадцатая. Полдень

В то самое время, когда дело приняло такой печальный оборот, Миловзор, вооруженный лопатой, ожидал своих секундантов на другом конце изгороди.

Они его глубоко разочаровали.

Как все настоящие мужчины, он презирал тех, кто опаздывает. Допустим, рассуждал он, его друг Георг ещё молод, а пёс Каспар с самого рожденья отличается ленью, но в данном особом случае они вполне могли бы взять себя в руки.

«Речь идет о моей жизни, – думал он, – а они где-то шляются и неизвестно чем занимаются».

Но потом его мысли потекли в другом направлении. Он перестал злиться, пытаясь рассуждать здраво.

«Вероятно, они испугались, – предположил он. – Пусть они не смелые, зато разумные. А какой же разумный секундант добровольно отправится в это жуткое царство?»

Он взглянул на солнце и сказал: «Мне пора».

Сделав несколько шагов, он пересёк изгородь и ступил на тропу, которая вела в Скверный сквер.

Но, несмотря на всю спешку, он обратил внимание на три окровавленных меча, валявшихся на обочине. Один меч был брошен у Грязной лужи, другой на Гнилой горе, а третий в Болотной пустоши.

В роще что-то случилось.

Он уже заметил, что на земле лежит что-то серое, а на колючих кустах висит что-то чёрное. Нагнувшись, он поднял с земли шляпу Георга, а протянув руку, снял с ветки клок бороды Каспара.

Как же он был несправедлив!

– Ты редкий человек, Георг, – воскликнул он. – Ты был хорошим садовником и хорошим солдатом.

И не забыл добавить:

– И ты редкий пёс, Каспар. У тебя была лохматая грудь, но под ней билось верное сердце.

И он мысленно попросил прощения у друзей и поклялся страшно отомстить фее Гризле, если она причинила им зло.

Фея Гризла не подозревала о гневе Миловзора. Она сидела в своей Дубовой канцелярии за куском коры, который служил ей письменным столом, присушиваясь к равномерному тиканью Жука-точильщика на стене. Ольховая серёжка, украшенная светляками, бросала яркий свет на документы, переданные фее представителями её сословий и посланниками дружественных народов. Но она не удостоила эту писанину даже взглядом.

– Итак, вы согласны со мной, – сказала она удовлетворённо, – что Большой сад должен быть незамедлительно передан в наше распоряжение.

– Вы нас убедили, государыня, – заявила Тля от имени сословий.

– Мы взвесили ваши доводы и нашли их неопровержимыми, – заявил Слизняк от имени союзников.

– Очень хорошо, – сказала фея. – Кстати, о каких доводах идет речь?

– Ну, – ответили все господа, – прошло уже два дня с тех пор, как мы высказали свои сомнения, так что можно уже не стесняться.

Фея удовлетворённо хмыкнула и спросила:

– А что с этим, как его, Миловзором, перед которым вы все дрожите?

Присутствующие на аудиенции не хмыкнули и признались:

– Он, конечно, противник серьёзный.

Фея Гризла нетерпеливо взглянула на неумолимо тикающие часы.

– Уже давно перевалило за полдень, – проворчала она.

Её охватило нетерпение, и она сожрала часы.

– Окажите любезность выглянуть наружу, – сказала она своему дворецкому.

Колорадский жук отодвинул тяжёлую гардину, над которой в течение ста недель трудились сто пауков.

Я поздравляю ваше шестиногое величество, – провозгласил он. – Наши слуги, Шершни, несут сюда труп.

– Молодцы, – похвалила убийц фея и, обратившись к подчинённым, добавила. – Я уже избавила всех нас от этого Миловзора.

Двери распахнулись, и Шершней ввели в канцелярию. Выглядели они неважно.

Их туловища были почти целиком забинтованы, а крылья заклеены пластырем. И в таком вот виде они торжественно приблизились к своей государыне.

– Я вижу, сражение было нелёгким, – обратилась она к ним, – но и награда будет высокой. Где убитый? Почему вы его не предъявляете?

– Он лежит в прихожей, – доложил Рыцарь подкопа. – Мы сочли непристойным вносить его сюда. В конце концов, канцелярия – не морг.

– Вот ещё! – сказала фея. – Разница невелика.

Перескочив через письменный стол, она ринулась в прихожую. И тут же вернулась, дрожа от ярости.

– Не тот труп, – холодно произнесла она, не повышая голоса. – Это не та особа, которую вам было поручено убить.

– Это верно, – рискнул ответить Рыцарь зловония. – Но, ваше величество, вы сами изволили заметить, что сражение было нелёгким.

– Не ловите меня на слове. Ваше заявление – наглость и бесстыдство, – сказала Гризла. – Отдайте мне ваши мечи, господа.

– Прошу прощения, – ответил Рыцарь жа ла, – мы потеряли их в схватке.

– Считайте, что вас их лишили, – хладнокровно ответила фея Гризла.

Тут за окном раздался вопль ужаса. Колорадский жук выбил окно.

– Что там ещё? – угрюмо спросила фея.

– Он, – сказал Колорадский жук.

– Кто? – спросила фея.

– Он самый, – сказал Колорадский жук.

– Миловзор? – спросила фея.

Жук молча поклонился.

Гризла подошла к окну и увидела разгневанного Миловзора.

– Что делать? – пролепетал Колорадский жук.

Гризла презрительно посмотрела на его покрытую испариной физиономию.

– Я обещала ему быть дома, – сказала она. – Значит, я дам ему аудиенцию.

Глава шестнадцатая. Красный ковёр

Перед входом в Дубовую канцелярию, широко расставив ноги и опираясь на воткнутую в землю лопату, стоял Миловзор. Он немного напоминал героя Роланда, и вид его внушал страх.

– Вот он я! – кричал Миловзор. – Эй, волосатая чертовка, выходи на бой! Ах ты, нечисть, плесень, зараза, ты выйдешь на бой или я должен вытаскивать тебя силой?

Но тут дворцовые ворота растворились. Из глубины двора выкатился пурпурный рулон и загородил собой всю арку.

Из рулона вылетел отряд Платяной моли и, выполняя команду, начал разворачивать рулон. Через минуту всю грязь и мусор торжественно прикрыл красный ковёр.

Затем шестеро Клещей внесли трон и установили его на ковре.

После чего вошла Гризла и уселась на трон.

– Вы забываетесь, сударь, – сказала она. – Что за тон! Вы мне дерзите! Вы же обзываетесь!

– Это народные прозвища, принятые в некоторых местностях, – извинился Миловзор. – Что вы сделали с моими секундантами?

Нам что-нибудь известно о его секундантах? обратилась фея к своей камеристке Гусенице. Ответа она не получила, да и не хотела его слышать.

– Я охотно покажу вам всё, что у нас есть, – сказала она Миловзору.

Она подала знак. Из дворца появились хромые Шершни, неся на плечах Прилепу. Так как Прилепа потеряла свою шляпу, её золотые локоны густой волной свисали до самой земли.

Миловзор был слишком взволнован, чтобы обращать на это внимание.

– Вы устранили моего друга! – грозно вскричал он.

– Мне искренне жаль, – сказала фея.

– Жаль! – возмутился Миловзор. – Вы приказали заманить его в ловушку!

– Не его, – заверила фея, – а вас.

И весьма любезно продолжила:

– Не могу передать, как я сожалею, что эти дураки схватили не вас. Однако моя строгость доставит вам некоторое удовлетворение.

С отвращением взглянув на Шершней, она приказала:

– Отнесите тело в подвал, после чего заколитесь своими мечами.

– Наши мечи, – сказал Рыцарь подкопа, – считаются отобранными.

– Я верну их вам, – великодушно сказала фея.

– Покорно благодарим, – сказал Рыцарь зловония. – К сожалению, они лежат там, в кустах, как же мы сможем заколоться?

– Вы ни на что не способны, – многозначительно заявила фея. – Вы изгнаны. Убирайтесь с глаз долой. Возвращайтесь в своё гнездо и ведите себя прилично.

– Приличия – не наш удел, – сказал Рыцарь жала. – Этого вы не можете от нас требовать.

У феи лопнуло терпение.

– Убирайтесь, – сказала она. – В кладовую. Шершни захромали прочь, унося с собой Прилепу. Но Миловзору это совсем не понравилось. Он собрался броситься на фею, но она во второй раз подала знак и закричала:

– Эй вы, силы первозданной природы! Вперёд!

На этот боевой клич отовсюду слетелись полчища насекомых.

Они вылезали из трещин в земле, выползали из коры деревьев, падали с дубовых листьев. Они вылетали из каждого куста, наполняя воздух шуршанием и жужжанием. Туча насекомых обволокла Миловзоpa, они кусали в голову, щипали за кожу, падали за воротник. Он ослеп и оглох, не ощущая ничего, кроме миллиона уколов.

– Это подлость и обман! – вскричал он. – Мы собирались сразиться в честном поединке!

– Я и мой народ – едины, – услышал он ответ феи.

Миловзор защищался, как мог. Размахивая руками, он пытался протереть глаза и выплюнуть мошек изо рта.

Тут на помощь ему пришёл ветер, подувший в спину и разогнавший насекомых.

Вместе с ветром появился маленький птенец и уселся Миловзору на плечо. Его глаза сердито сверкали, а бородка топорщилась.

– Вам просили передать, – пропищал он на ухо Миловзору, – чтобы вы не теряли мужества.

Ветер усилился и сдул с Миловзора всех насекомых, хотя они изо всех сил цеплялись к нему.

– Кто просил? – воскликнул Миловзор, перекрывая шум ветра.

– Не слышу, – отозвался Мухолов.

– Будьте столь любезны, повторите ваше сообщение, – крикнул Миловзор.

– Что? – отозвался Мухолов.

Договориться было невозможно. Ветер завывал всё сильнее, пока не началась настоящая буря.

Ветер был настолько силён, что сбил Миловзора с ног. Фею тоже сдуло с трона, и теперь она лежала на спине, дрыгая всеми шестью конечностями. Даже Гусеницу подняло на воздух. Ей казалось, что она уже превратилась в бабочку.

А ветер всё крепчал. Буря достигла такой силы, что всех насекомых Скверного сквера разнесло по всему свету. Согласно сообщению одной индонезийской газеты, выходящей на Молуккских островах, в портовом городе Банда, под кухонным плинтусом были обнаружены тараканы, говорившие по-немецки. Обнаруживший их естествоиспытатель г-н Грюнлинг записал тараканью беседу на магнитофон, а газета опубликовала перевод:

Первый Таракан: Ты нашёл пиво?

Второй Таракан: Похоже, у них здесь пива нет.

Первый Таракан: О, жестокая судьба!

Наконец буря улеглась.

Миловзор вскочил на ноги и, размахивая лопатой, ринулся на фею.

Но фея мгновенно снова перевернулась на живот. Своими треугольными, похожими на зубы, когтями, она быстро вырыла яму в земле и исчезла.

Миловзор, не раздумывая, прыгнул за ней.

Глава семнадцатая. Выброшенный диван

Пёс Каспар, о котором мы чуть не забыли, забился в самый дальний угол своего убежища. Он не желал ничего слышать, ничего чуять и ничего видеть. Он так старался оглохнуть, ослепнуть и потерять обоняние, что, в самом деле, задремал.

Проснувшись, он принялся обследовать то место, где остался. Принюхавшись, он удивился и снова принюхался. С тем же результатом.

Пахло диваном.

Ничего не попишешь. Факт остаётся фактом. Посреди Скверного сквера стоял диван. Диван был пыльный. Сиденье провалилось, а из него торчали ржавые, отслужившие своё пружины. Но как бы то ни было, диван стоял под открытым небом в пожухлой траве.

Как он попал в Скверный сквер?

Никто этого не знал.

Одно можно утверждать наверняка: если люди выбрасывают сломанную мебель в собственный сад, значит, что-то здесь не так.

Размышляя таким образом, Каспар обнаружил, что у дивана шесть ножек.

«Кажется, в этом проклятом месте все звери страдают шестиножием, – неодобрительно подумал он. – Даже диваны».

Но две ножки отличались от остальных. На них имелись пальцы.

«Значит, это человеческие ноги, – решил Каспар. – Отсюда вывод: на диване сидит человек».

Он осторожно высунул голову из-под дивана.

В одном из углов украшенного причудливой резьбой дивана уютно расположился Садовый бог. Он сидел, положив ногу на ногу, а на его колене примостился птенец Мухолов.

– Вас здесь вообще не должно быть, – сказал Каспар Садовому богу. – Вы находитесь в поезде, у вас билет, годный до края света.

– Верно, – сказал Садовый бог. – Но я вышел на первой же остановке. Все как-то забывают, что поезда иногда делают остановки.

– Вам совсем не хотелось уезжать? – спросил Каспар.

– Представь себе, я терпеть не могу поездок, – сказал Садовый бог.

– Вы просто хотели, чтобы мы подумали, что вы уехали? – спросил Каспар.

– Умный пёс, – похвалил Мухолов с излишним и, вероятно, неискренним восхищением.

– А позволь тебя спросить, что ты делаешь там внизу? – поинтересовался Садовый бог.

– Лучше не спрашивайте, – сказал Каспар – Всё так плохо. Меня затащил в этот сквер Георг. Я думаю, что это Прилепа.

– Рассказывай по порядку, – приказал Садовый бог. – Так кто же это был? Прилепа или помощник садовника?

– Но Прилепа и есть помощник садовника, – сказал Каспар.

– Я знаю, – сказал Садовый бог.

– А потом Шершни забрали Прилепу, – продолжал свой отчёт Каспар, – а я убежал.

– А что ты сделал, чтобы помочь своей хозяйке?:

– Разве я не говорил? – спросил Каспар. – Я спрятался под этот диван.

– Возможно, этого недостаточно, – сказал Садовый бог. – Я предлагаю тебе отправиться на поиски.

– А где её искать?

– Гризла, – сказал Садовый бог, – обычно хранит свои запасы под землёй. Я бы на твоём месте поискал там. У тебя ведь хороший нюх, не так ли?

Каспар повернул голову и спросил, обращаясь под диван:

– А это не опасно?

Потом снова обернулся к Садовому богу и сообщил:

– Мне не советуют.

– С кем ты совещаешься? – спросил Садовый бог. – Там внизу кто-то есть?

– Внизу мой хвост, – сказал Каспар. – Мы пришли к общему мнению, что опасность слишком велика.

– Прилепа – твоя хозяйка, – напомнил Садовый бог. – Твой долг – защищать её.

– Разумеется, – подтвердил Каспар. – Она даёт мне кости. Я-то готов отправиться хоть сейчас. Но попробуйте сделать хотя бы три шага без своего хвоста.

Мухолов распрямился, взмахнул крыльями и встал на ноги.

– Ах ты, чёрное чучело! – накинулся он на Каспара. – Где твоя прелестная хозяйка? Ищи! Вперёд! Ты что себе думаешь?

– Ладно, ладно, – невозмутимо сказал Каспар. Никто не посмеет утверждать, что я не понимаю, чего от меня требуют, если со мной по-хорошему.

Он выбрался из-под дивана и потрусил через поле: нос опущен вниз, хвост торчком, ноги в раскорячку.

Вдруг его хвост завилял.

– Она там? – спросил Садовый бог.

– Она здесь была, – сказал Каспар. – Во всяком случае, мы напали на след.

Теперь он уже целеустремлённо бежал вперёд. Правда, он всё время описывал круги и вернулся почти к исходной точке.

– Ведь ты уже здесь был? – спросил Садовый бог.

– Не здесь, – сказал Каспар. – Рядом.

Он всё кружил и кружил, но его путь образовал спираль, которая сужалась к середине.

– Я вспомнил, – сказал Садовый бог. – Так Гризла устраивает свои кладовые.

Вдруг Каспар сделал стойку и стал рыть землю передними лапами, отшвыривая комья между задними, так что земля летела во все стороны.

Потом он уткнулся мордой в вырытую яму. И тут у него в зубах оказалась спина чёрной суконной жилетки, которую обычно носила Прилепа.

Он вытащил из ямы бесчувственную хозяйку и с гордостью приволок её к дивану.

Садовый бог помог уложить её на диван.

Она лежала без сознания в том углу дивана, откуда не вылезали пружины, и дрожала от холода.

– Её спрятали как бы в холодильный шкаф, – пояснил Каспар. – У нас дома тоже есть очень похожая камера, мы в ней держим корм.

Он вытянул шею и старательно вылизал руки Прилепы. Потом вскочил на диван, бесцеремонно отодвинул Садового бога, уперся обеими лапами в грудь Прилепы и стал водить языком по её щекам.

– Думаешь, это поможет? – спросил Садовый бог.

– Ещё как! – заверил Каспар. – Спорим, уже через пару секунд она откроет глаза, уставится на меня, как дурочка, и пролепечет: «Где я?»

Прилепа открыла глава, уставилась, как дурочка, на Каспара и пролепетала: «Где Миловзор?»