Текст книги "Две сказочные истории для детей"

Глава шестнадцатая. Мыс Ирисов

Серое море покраснело под лучами восходящего солнца.

Телемах и Поликаста вышли на свежий воздух. Они танцевали всего пять часов и ничуть не устали. Но настроение у Телемаха было какое-то странное.

Они подошли к нависшей над морем скале, сплошь покрытой цветами. На её покатой стороне, как на поле, росли белые, жёлтые и голубые ирисы.

Дети уселись среди блекло мерцавших цветов.

Перед ними стояла колонна, увитая плющом. В плюще гнездилась пара зелёных вьюрков. Они порхали туда-сюда и целовались своими клювиками.

Телемах сказал:

– Я хотел бы больше никогда не уезжать.

– Почему бы вам не остаться здесь, молодой человек? – тихо произнес подкравшийся к ним мужчина. Его звали Анатоль, и в руках он держал корзину.

– Да я бы остался, – задумчиво сказал Телемах. – Только не получится, я дал обещание.

– Отведайте моего угощения, – обратился к нему Анатоль.

Он снял платок, прикрывавший корзину. В корзине лежали восхитительные цветы, источавшие мощное благоухание.

– Что это? – поинтересовался Телемах.

– Лотос, – объяснил Анатоль.

– Что такое лотос? – спросил Телемах.

– Цветочная еда, – заверил Анатоль, – слаще мёда. Её едят, чтобы убежать от всего. Перестаёшь думать о дурном и наслаждаешься любовью и природой.

– А почему вы меня угощаете? – спросил Телемах.

– Это моя профессия, – сказал Анатоль. – Я это раздаю.

– Звучит соблазнительно, – сказал Телемах.

Он произнёс это в тот самый момент, когда Ментор и Фретти выходили из конторы Калипсо.

– У этого мыса Ирисов – дурная слава, – рассуждал Ментор. – Здесь берёт начало течение, которое неизбежно приводит к Рыбе-Киту. Я думаю, теперь понятно, что сталось с Одиссеем.

– Вон он, этот мыс, под нами, судя по цветам. И если я не ошибаюсь, там внизу на берегу сидит наш крошка-принц со своей принцессой. И полосатый тип с ними, – сказал Фретти.

Он втянул воздух, шмыгая носом.

– Лотос, – сказал он, принюхиваясь.

– Тебе известно действие лотоса? – сказал Ментор.

Я хищник, – сказал Фретти. – Питаюсь мышами.

– Кто хоть раз отведает лотоса, – очень серьёзно объяснил Ментор, – забывает свою родину.

– Боюсь, – сказал Фретти, – что он вот-вот его отведает.

– Я не успеваю его предупредить, – сказал Ментор. – Вопрос в том, можешь ли ты свернуться клубком?

– Ясное дело, могу, – сказал Фретти.

– Так ты это сделаешь? – сказал Ментор.

Фретти свернулся клубком.

Ментор схватил этот меховой клубок. Держа его в ладони, он встал в позу метателя ядра, широко размахнулся и швырнул Фретти с обрыва.

Он попал точно в цель.

Фретти стукнулся об Телемаха, а Телемах от этого удара сорвался со скалы прямо в море. Между Поликастой и Анатолем, где только что сидел Телемах, откуда ни возьмись, уселся Фретти.

– Спасибо, сударь, – пренебрежительно прогнусавил он. – На этот раз мы ничего не покупаем.

К ним подошёл Ментор.

– Почему вы это сделали? – с упрёком спросила Поликаста.

– Он чуть было не отведал лотоса, – сказал Ментор. – То есть чуть было не отрёкся от родины, а это – самое большое несчастье.

Анатоль вдруг бросился наутёк.

Он нёсся во весь дух. Его полосатая хламида развевалась на ветру.

– Лучше бы вы, – сказала Поликаста, сбросили в море этого дилера.

– Жизнь меня кое-чему научила, – сказал Ментор.

– Нашему Телемаху полезно охладиться, – сказал Фретти.

– И я так думаю, – сказал Ментор.

Он ненадолго задумался.

Потом схватил Фретти за шиворот и швырнул его в пучину вслед за Телемахом.

Глава семнадцатая. По течению

Что предпринял Телемах, обнаружив, что его столкнули в море?

Ничего.

Как большинство островитян, жители Итаки отказывались учиться плавать. Они просто-напросто боялись моря. Они любили журчащие источники и ручьи с пенистыми водопадами, но море они не любили.

Телемах почувствовал, то его несёт по течению. Течение стремительно и неумолимо влекло его всё дальше от земли, в безбрежную морскую даль.

К счастью, течение так торопилось, что не успело утопить Телемаха. Он нёсся по волнам со скоростью дельфина.

Очутившись в большой беде, он попытался вспомнить советы Ментора. Первый совет, пришедший ему в голову, гласил:

Избегай водной стихии.

«Золотые слова», – с изумлением подумал Телемах. – Какой умный человек».

Однако для данного момента это правило не годилось. Телемах вспомнил другое:

Не следует бояться смерти, но ещё лучше её избегать.

«И снова справедливо! – подумал Телемах. – Увы, и этот совет опоздал. Странно получается с этими поучениями. Они всегда хороши и одновременно оказываются совершенно бесполезными. Что ещё говорил Ментор?»

Он припомнил урок под названием «Лесть и укор».

Если некто льстит вам, заткните ваши уши. Если некто укоряет вас, опасайтесь, что он ещё щадит вас из вежливости. Из многих упрекающих вас прислушайтесь к самому грубому.

«Так вот, – решил Телемах. – В моём случае всё это вообще не подходит. И кто этот самый грубый? Не себя ли он имел в виду?»

Морское течение тащило его за собой с бешеной скоростью.

И вдруг оно застыло.

Перед Телемахом открылось бушующее пространство, где ревели ветры и бушевали штормы. Они будоражили море, сталкивались, окатывали друг друга водой. Они вскипали и бурлили и никак не могли остановиться.

Между ними туда-сюда сновал пузатый толстяк.

«Сохраняйте спокойствие, господа, – заклинал он силы природы. – Перестаньте, прекратите!»

Ветры и штормы, не обращая внимания, продолжали спорить. Они так брызгались, пенились, боролись, что воздух потемнел от влаги.

Течение потащило Телемаха прямо в середину водоворота.

«Теперь мне конец», – подумал он.

Но он не погиб. Наступила полная тишина.

Из морской пучины поднялась Марина Солёная, круглолицая, розовая и жёлтая, как сливочное масло. Её круглый локоть опирался на гребень волны. Подперев подбородок пухлой ладонью, они тихо приказала:

«Всем ветрам немедленно улечься».

Глава восемнадцатая. Ветры

Все Ветры улеглись. Хочешь-не хочешь, а им пришлось это сделать.

Рядом с Телемахом упал на живот какой-то ветерок. Телемах ухватил его за крыло и спросил:

– Можно я чуть-чуть за вас подержусь?

Ветерок недоверчиво взглянул на него.

– А кто ты такой ешть?

– Я принц, – сказал Телемах.

– Я шообразил, – сказал ветерок.

– Сообразили? – спросил приятно удивленный Телемах.

– Да это шразу видно, – сказал ветерок – Ты ни ветер, ни рыба.

– Я шам, – продолжал ветерок, – прошто шкромный береговой Бриз.

Ветер явно шепелявил. Он говорил вполне пристойно, только слишком сильно придыхал на букве «ша».

– А кто остальные? – спросил Телемах.

– Вон тот толштый, – охотно отвечал Бриз, – самый штарший, Ветродуй. Ешть Вешт, Ошт, Юшный и…

– Северный, – перебил его Телемах.

Бриз был потрясён его знаниями.

– Ох, вы вштречались ш ними першонально? – сказал он с глубоким почтением. – Оштальные прошто ветры, как я, вошходящие и нишходящие и мештные шмерчи.

– А что это за местность? – полюбопытствовал Телемах.

– Мешто вштречи ветров, – сказал Бриз.

– Понятно, – сказал Телемах. – Притон, куда слетаются ветры.

– Не двигаться! – приказала Ветродую Марина Солёная. – Я – богиня морской тишины.

– Она штрадает моршкой болезнью, – прошелестел Бриз на ухо Телемаху. – Шкверно переношит качку.

– Стоит мне появиться, – объявила Марина Солёная, – в знак моего небесного присутствия на море устанавливается штиль, царит тишь да благодать. Скажи Южному, чтобы успокоился, не то хуже будет.

– Я стараюсь, как могу, милостивая государыня, – сказал Ветродуй.

– Этого мало, – возразила Марина Солёная. – Почему у тебя такой кислый вид?

– И сколько нам ещё лежать? – захныкал Ветродуй.

– Сколько прикажу, – сказала Марина Солёная. – Мы ждём.

– Они непоседы, – упрямился начальник ветров. – Им неудобно в таком положении. У них начинаются судороги, и появляется боль в спине.

– Заткнись, – сказала богиня.

И, обращаясь ко всем лежащим, произнесла речь.

– Господа, – заявила она, – мы находимся в непосредственной близости от владения царя по имени Рыба-Кит.

В самом деле, Рыба-Кит был виден издалека. Он возлежал на песчаной косе и грел спину.

Подняв руку, Марина приветствовала его, шевельнув пухлыми пальцами.

В ответ Рыба-Кит небрежно махнул плавником.

– Мы полагаем, – продолжала Марина, придерживаясь повестки дня, – что в ближайшее время к Рыбе-Киту приблизится корабль. Но этот корабль ни в коем случае не должен его достичь. На борту находится некий принц, небезызвестный Телемах. В настоящий момент это дитя является нашим злейшим врагом.

– Я совсем не знаю этой женщины, – подумал Телемах. – О чём это она?

– Мы потопим корабль Телемаха, – заключила богиня.

Телемах снова перебрал в уме умные наставления Ментора. На этот раз он вспомнил одно из них, которое могло пригодиться.

– Никогда не вредно, – заметил однажды Ментор, – поддерживать добрые отношения с рабочим классом. Это оправдало себя в случае с волной Ролли, подумал Телемах, и может сработать и на этот раз.

– Ах вы, бедолага, – обратился он к Бризу. – Похоже, вы попали в страшно неудобное положение. Вы же вольный ветер, а не какая-нибудь треска.

– Вы мне шоштрадаете? – изумился Бриз. – Ш тех шамых пор, когда я штал шдешь работать, меня впервые шпрошили, как я шебя шувштвую.

– Ветер, который позади, ты с кем разговариваешь? – сказала Марина Солёная.

Бриз быстро накрыл Телемаха своим крылом.

– Шдешь никого нет, – заверил он.

– Ко мне, – приказала Марина Солёная.

– Только не поднимай волну, – бросил он Телемаху, – а то мне штрашно влетит.

Бриз подгрёб к Марине Солёной, все ещё пряча Телемаха. Но прежде чем она успела его заметить, Тедемах рванулся прочь и очутился позади неё. Он барахтался в её жёлтых, как масло, волосах, которые плавали на воде, и видел только её толстую веснушчатую шею.

На этой шее висело ожерелье из мерцающих жемчужин. Оно напомнило Телемаху спасательный канат. Он крепко ухватился за него.

Но ожерелье порвалось.

И так как ювелир, по-видимому, забыл завязать узелки между отдельными жемчужинами, все они соскользнули со шнура и одна за другой исчезли в глубине моря.

– Мои жемчуга! – вскричала Марина Солёная, ныряя вслед за ними. Она ушла с головой под воду, а её божественная попа, розовая и усыпанная веснушками, предстала на всеобщее обозрение.

Глава девятнадцатая. Рыба-Кит

Раздался дружный свист. Ветры облегченно вздохнули.

Ветродуй поглядел вслед своей повелительнице и задумчиво произнёс:

– В сущности, у неё лишь один недостаток – она никогда не утонет.

И, обращаясь к Телемаху, добавил:

– Кто бы ты ни был, мы тебе благодарны. Что мы можем для тебя сделать?

– Я хочу выбраться отсюда, – ответил Телемах.

Бриз, расправив крылья, поднял Телемаха в воздух.

– Я шмогу отнешти тебя лишь до ближайшего берега. Я вшего лишь береговой ветер, – объяснил он.

И они отправились в полёт. А ветры у них за спиной снова разбушевались, брызгая друг другу в рот и в нос.

Бриз доставил Телемаха к скале, торчавшей из воды, словно острый зуб.

– Не шкучай, – сказал он на прощанье и понуро удалился.

На вершине скалы, похожей на зуб, росла одна-единственная пиния. Телемах взобрался на пинию, и перед ним открылся прекрасный вид на морской простор.

И вот что он увидел.

Справа он увидел Рыбу-Кит. Чудо-юдо удобно расположилось на своей песчаной косе, солнце грело ему спину, а в животе у него булькал мировой океан. Его голову украшал зубчатый золотой обруч, полный воды.

Внутри обруча плавали американский флот и японский флот, как раз в это время они вели морской бой. Из стволов корабельных пушек вылетали белые облачка. Но Телемах не интересовался политикой.

Слева от него проплыл какой-то плот с человеком на борту. Голова человека была повязана платком.

Рыба-Кит сделал вдох. Море устремилось в его глотку, образовав целый водопад. Мужчина на плоту изо всех сил орудовал веслами и маневрировал парусом. Но его усилия были тщетны. Беспомощный плот неумолимо затягивало в глотку Рыбы-Кита.

«Сейчас он его проглотит», – подумал Телемах.

Но как раз в тот момент, когда плот вплотную приблизился к пасти, Рыба-Кит сделал выдох.

Поток отхлынул от пасти, увлекая за собой плот.

Плот отнесло довольно далеко, и человек снова изо всех сил попытался проплыть мимо Рыбы-Кита, орудуя веслами и парусом.

Рыба-Кит сделал вдох. Плот развернуло и, несмотря на все усилия человека, понесло назад, в пасть Кита.

– Он опять его не проглотит, – сказал Фретти, очутившийся на дереве рядом с Телемахом. – Боюсь, это продолжается уже давно.

– Ужасная жизнь, – сказал Телемах. – Всё время плыть то туда, то сюда, а потом начинать всё сначала.

– Ну да, – сказал Фретти. – Обычно в жизни всё так и бывает.

– Кто тебя прислал? – воскликнул Телемах.

– Ментор, – сказал Фретти. – Он бросил меня вдогонку за вами.

– Я хотел бы помочь этому человеку, – сказал Телемах.

– Как? – спросил Фретти.

– Надо бы устроить так, – сказал Телемах, – чтобы в тот момент, когда человек окажется на самом большом расстоянии, Рыба-Кит сделал бы не вдох, а выдох. Тогда человек смог бы от него удрать.

– Ну, так устройте! – сказал Фретти.

– Я бы с радостью, – смутился Телемах, – но я не умею плавать.

– Вы не умеете плавать? – произнёс Фретти с величайшим почтением.

– Я никогда этому не учился, – признался Телемах.

– Не уметь плавать! – пискнул Фретти. – Как это аристократично. Ведь любой зверь, упав воду, сразу же поплывёт. Для этого ему нужно просто двигаться дальше. И лишь человек настолько наделён разумом, что ему приходится учиться плавать.

Цепляясь острыми когтями, он быстро спустился с дерева, а потом со скалы, и подплыл к чуду-юду.

Рыба-Кит собрался сделать вдох.

Фретти нырнул к нему в пасть и укусил в нёбный язычок.

Рыба-Кит закашлялся. Гора воды выплеснулась из его пасти. Телемах с радостью наблюдал, как плот вместе с человеком относило в океанскую даль, и он исчезал за горизонтом.

Глава двадцатая. Змей-отшельник

Но вдруг им овладела необъяснимая тревога.

Он почувствовал на себе чей-то взгляд.

Он оглянулся, и то, что он увидел, ему не понравилось.

Сквозь колючие ветви пинии на него смотрел огромный Змей. Не то чтобы он обвивался вокруг дерева, – он стоял рядом с ним на кончике хвоста и пожирал Телемаха взглядом. Он был ростом с Телемаха.

– Вы – местный? – осторожно спросил Телемах.

– Единственный, – подтвердил Змей. – Я посвятил себя отшельничеству.

– Вероятно, вы не слишком хорошо питаетесь? – продолжил светскую беседу Телемах.

– Я питаюсь очень редко и весьма непритязателен в еде, – согласился Змей. – Одной трапезы мне всегда хватает на год.

Язык Змея подрагивал надо лбом и носом Телемаха. Казалось, Змей пытался попробовать его на вкус. Вкус был явно подходящий, потому что голова Змея превратилась в огромную раскрытую пасть.

Откуда ни возьмись, прилетела стрела и пронзила глаз Змея.

Челюсть отвисла под прямым углом к голове, что придало Змею какое-то глуповатое выражение. Телемах дал дёру. Он даже не сполз, а опрометью слетел с дерева.

Приземлившись, он увидел, что из-за скалы выходит невысокий человек с повязкой на голове и луком за спиной. Тот самый, с плота.

– Позвольте пожать вашу руку, – сказал Телемах.

– К чему это? – сказал человек.

– Вы спасли мне жизнь, – сказал Телемах.

– Со мной это часто случается, – сказал человек. – Привычка.

– Всё равно позвольте, – сказал Телемах. – Это был мастерский выстрел.

Змей пошатнулся.

Человек с плота рванул Телемаха в сторону. Змей с грохотом свалился на землю, как раз туда, где только что стоял Телемах.

– Чёрт возьми, – сказал Телемах. – Он чуть меня не раздавил. А ведь он уже сам мёртвый.

– С большими фигурами следует соблюдать осторожность, – сказал человек. – Они убивают, даже когда опрокидываются.

– Я, кажется, запомню это на всю жизнь, – заметил Телемах. – Интересно, всегда ли взрослые должны говорить с детьми такими фразами, чтобы мы запоминали их на всю жизнь?

– Кто-то же должен спокойно внушить тебе, что здесь не место для маленьких мальчиков, – сказал человек. – Ты откуда?

– С Итаки, – признался Телемах.

– Неужели с Итаки? – удивился человек. – И как твоя фамилия?

– Я Телемах, – отвечал Телемах. – Сын Одиссея.

– Недостойный лжец, – сказал человек.

– Почему вы так говорите? – сказал Телемах.

– Насколько мне известно, у Одиссея нет сына, – сказал человек.

– Вы знаете Одиссея? – обрадовался Телемах.

– Как самого себя, – сказал человек.

– Значит, вы его лучший друг? – сделал вывод Телемах.

– Друг? – сказал человек. – С этим можно поспорить.

– Я должен его найти, – сказал Телемах. – Он нужен моей стране.

– А как ты узнаешь его, если найдёшь? – спросил человек.

– Узнать его легко, – ответил Телемах. – Он рыжий, совсем как я, а на ноге у него шрам, след от раны, когда-то нанесённой вепрем. Кстати, у вас точно такой же шрам.

– Меня лягнул осёл, – буркнул человек.

Он снял свою повязку и вытер пот с шеи.

– Кстати, вы тоже рыжий, – сказал Телемах.

– У меня на родине все рыжие, – буркнул человек.

– Знаете, почему я вас узнал? – спросил Телемах. – Вы лжёте всякий раз, когда говорите.

– Верно, – признался Одиссей. В сущности, я человек неплохой. Я никому не доверяю и всегда вру.

– Я ваш сын Телемах, – сказал Теклемах. – Будьте любезны узнать меня.

– Я тебя не узнаю, – возразил отец, – потому что никогда в жизни тебя не видел. Но я рад нашей встрече, честное слово.

Тут со скалы спрыгнул Фретти.

– Позвольте представить вам одного из моих союзников, – сказал Телемах.

– Союзник? – сказал Одиссей. – Он похож на мокрый веник.

– Это Фретти, – невозмутимо продолжал Телемах. – Он заставил Кита кашлянуть и освободил вас из-под власти его дыхания.

– Привет, Фретти, – поблагодарил Одиссей.

Внизу под скалой пристал корабль с Итаки. У борта стоял Ментор, собираясь сходить на берег.

– Там ещё кое-кто, отец, – сказал Телемах.

– Ещё одно представление? – скал Одиссей.

– Сейчас появится мой учитель Ментор, – сказал Телемах. – Возможно, он покажется вам неказистым, но вы не удивляйтесь. Нашей встречей мы обязаны только ему.

Ментор, кряхтя, перебирался через полосу прибоя. Его лысина сверкала, а соломенного цвета борода взмокла от пота.

Он взглянул на Одиссея и подмигнул.

– Минервочка! – завопил Одиссей.

Он раскрыл объятия и прижал учителя к груди.

– Минервочка, старая боевая подруга!

Глава двадцать первая. Возвращение на родину

Наконец Одиссей отпустил Минерву.

– Прости, сынок, что я так расчувствовался, – сказал он, – но мы с ней знакомы намного дольше, чем с тобой.

– С кем это – с ней? – спросил Телемах.

– Это моя подруга Минерва, – сказал Одиссей. – Она богиня разума и к тому же самая прелестная из женщин.

И в самом деле, толстяк Ментор вдруг исчез, а на его месте оказалась очаровательная молодая женщина с благородной осанкой.

– Я бы ни за что не догадался, – сказал Телемах. – И как вам только удалось распознать в нём женщину?

– А как же можно не распознать в нём женщину? – сказал Одиссей.

– А как же лысина? – сказал Телемах, – и борода?

– Ах, ты об этом маскараде, – отмахнулся Одиссей. – Взрослого человека на мякине не проведёшь.

– Я тоже рад нашей встрече, – сказал Телемах, обращаясь к Минерве. – Но как вы сюда попали?

– Я знала, что найду здесь вас, всех троих, – ответила Минерва, – ведь течение ведёт от мыса Ирисов прямо до Рыбы-Кита.

– Откуда вы узнали про течение? – с интересом спросил Телемах.

– А я могу преподавать и географию, – объяснила Минерва.

– Вот так всегда, – сказал Телемах, обращаясь к своему отцу. – Беспощадная безошибочность. Я терпел всё это только ради вас.

– После того, как я, – продолжала Минерва, – отправила вам на помощь своего Фретти…

– Отправила! – огрызнулся Фретти.

– … я вместе с Поликастой вернулась на Пилос.

– Как она там, Поликаста? – спросил Телемах.

– Вопрос не по делу, – отрезала Минерва.

– Пусть, – сказал Телемах. – Но мне хотелось бы знать.

– Она сказала, что напишет вам, – сообщила Минерва.

– Хорошо бы, – сказал Телемах. – Я танцевал с ней целую ночь и даже не простился. Это невежливо. Я хотел бы загладить свою вину.

– На Пилосе стоял наш корабль, – заключила свой рассказ богиня, – и я отправилась вслед за вами, чтобы забрать вас с отцом на Итаку.

– Чего же мы ждём? – сказал Телемах, и они все вместе сели на корабль.

Гребцы, подняв вёсла, ждали сигнала к отплытию. Тут на горизонте появилось облако с пузом, свисавшим почти до земли.

– Похоже, погода портится, – встревожился Одиссей.

Облако надвигалось с невероятной быстротой. Но, приблизившись, оно оказалось не кем иным, как Ветродуем.

– Меня прислал Юпитер, – объявил начальник ветров. – Он решил, что Нептун и его супруга превысили свои полномочия, и сделал им выговор. Он желает вам всего доброго. Мне поручено позаботиться о вашем благополучном возвращении.

И он пристроился в небе за парусом.

Он надул щёки, вытянул губы и дохнул. Парус расправился. Гребцы даже не успели коснуться вёслами воды. Корабль стремительно понёсся по волнам.

Минерва стояла на носу корабля в своих божественных серебряных доспехах со шлемом на голове. На шлеме развевался белый конский хвост. Именно в таком виде люди представляют себе богиню разума.

– Правда, это божественно? – с восторгом произнёс Телемах.

– К сожалению, я потерял вкус к наслаждению, – сказал его царственный отец. – Но ты говоришь, дома много работы. Сколько, по-твоему, поклонников осаждают Пенелопу?

– Сто двадцать, – ответил Телемах.

– Сто двадцать, – повторил Одиссей. – Ты не находишь, что это немного слишком?

Минерва обернулась.

– Это самое умное, что можно было сделать, – вступила она в беседу. – Если бы она решительно отказала всем, они бы назначили Телемаху опекуна, а тот сразу же убил бы его и стал царём. Если бы она предпочла одних женихов другим, между ними начались бы распри, и победитель стал бы претендовать на трон. Сто двадцать – самое подходящее число. Поощряя всех, она всех отвергла.

– Я считаюсь самым хитроумным человеком на свете, – заметил Одиссей, – но женщины, сынок, всегда могут заткнуть нашего брата за пояс.

На горизонте, на фоне красного солнечного диска обозначились внушительные силуэты Нептуна и Марины Солёной. Высунувшись по пояс из морской воды, плескавшейся из пупков, они с великим почтением приветствовали корабль.

Минерва и Одиссей ответили на приветствие также с великим почтением.

Фретти указал лапкой на Нептуна и пискнул:

– Эй ты, старая тух…

– Не смей! – вскричал Телемах.

Одним прыжком он перемахнул через всю палубу и зажал Фретти рот.

– Только не начинай всё сначала!

Корабль опасно накренился, но все были довольны. Фретти не успел высказаться.