Текст книги "Торфъ"

– Николай Викторович, дорогой, если вы напомнили мне о себе, лишь для того что бы поиздеваться и позлорадствовать теша своё раздутое эго, то к сожалению мне придётся откланяться и положить трубку! Информация про почившую мачеху, мне мягко говоря не интересна!

– Подождите ещё минутку… умоляю, Сергей Несторович, будьте другом… обещаю, больше никакого злорадства, с этого момента буду говорить сугубо по делу!

– Весь в внимании…

– Ну что же, тогда, что бы вас сразу заинтересовать, сообщу о том, что мадам  Рубинштейн являлась единоличной владелицей сети цветочных супермаркетов Blommastämning ( Цветочное настроение. Шведский ), также ей принадлежит роскошный дом в пригороде Стокгольма, и двух-уровневая квартира в ЖК «Империаль» на Болотной улице в нашей родной Москве. Стартовая цена такой квартиры колеблется от семидесяти до восьмидесяти миллионов.... долларов!

  Сергей облизнул пересохшие губы и как можно более нейтральным тоном произнёс.

– Мне то с этого что? Я не наследник и никак не могу им быть, мы ни в каком родстве с ней не находимся, так – седьмая вода на киселе! Не удивлюсь если окажется, что и брак между моим отцом и мачехой был фиктивным. Да и вам, что за резон говорить мне об это? Потешить свою самолюбие – типа – свезло дураку, да только не тому? Так вас вынужден понимать?

– Вы меня прямо всей душой  обидёть хотите! Право же, Сергей Несторович! Не заставляйте и меня вступать в ряды ненавидящих вас людей.

– Обижать пока получается лишь у вас Николай Викторович! Впрочем, как и всегда!

– Какого нехорошего вы обо мне мнения однако. Я к вам с благими вестями, а вы…

– А я вполне адекватно реагирую на ваши  слова Николай Викторович! Только и всего! Вы уже в который раз повторяетесь про свои благие намерения, но я, простите уж,  до сих пор не понимаю цели вашего звонка.

– Хорошо, а если я вам скажу, что по моей информации ваш благопочтенный папаша до сих пор в здравии и именно на него покойной оформлено все своё многомиллионное состояние в зачитанном вчера завещании! Скажу вам честно, для её родственников это стало настоящим шоком! Старушка была весьма чудна в жизни, но ожидать от неё такого! Перевести все своё немалое состояние на, как вы обмолвились, фиктивного супруга....  в моём понимании это весьма мощный зашквар (идиотизм – слэнг) знаете ли .... Представьте как это выглядит с точки зрения обманутых в своих чаяниях и надеждах разжиться родственников опять же…

– А вы смотрю намного больше осведомлены в делах моей семьи чем я сам.... – Сергей замолчал и погрузился в невесёлые размышления. Старый лис явно что-то не договаривал. Такой подонок, как Николай Викторович просто так ничего не делает, а тем более не тратит своё драгоценное время на звонки, которые не сулят ему выгоды.

– Алло! Сергей Несторович, ау! Вы ещё у аппарата?

– Ещё у аппарата…

– Что же вы тогда замолчали? Поражены внезапно открывшимися перспективами? Смею вас заверить я поражён не меньше вашего! Квартира легко уйдёт за пятьдесят миллионов, особняк прибавит к сумме ещё десять, ну а продажа бизнеса вас в буквальном смысле озолотит! По расчётам моих аналитиков – это принесёт вам баснословные триста пятьдесят миллионов долларов! Только представьте себе эту астрономическую сумму Сергей Несторович! Практически пол миллиарда долларов! Ух! Прям до мурашек!

   Сергей Несторович представил и хмуро поинтересовался.

– Знаете, что я не могу понять? Вам то что с этого? Сильно сомневаюсь, что вы Николай Викторович все это мне сообщаете лишь по доброте душевной! Филантропом вы никогда не были, а без личной заинтересованности вы, простите, даже в туалет не ходите…

– Ой-ёй! Как же вы не правы Сергей Несторович! Добротой душевной пронизано каждое мое слово. И я искренне желаю вам заполучить все это немалое состояние, как говорится – скорее и лично в руки. И знаете почему? – Голос говорящего резко поменял интонацию. Из телефонной трубки повеяло холодом и более нескрываемой злобой. – Потому что ваш многоуважаемый папа – Нестор Петрович Рубинштейн в своё время задолжал мне весьма круглую сумму. Если быть точным – сто миллионов долларов! Огромная сумма даже по нынешним временам. Взял в долг, под расписку, сулил неплохие проценты и клялся, что быстро отдаст! И знаете, что он сделал?

– Что?

– Он решил мне его не отдавать, а если быть совсем точным – он попросту украл у меня сто миллионов!

    Сначала обманным путём скрывался в Канатчиковой даче ( Народное название Психиатрической клинической больницы № 1 имени Н. А. Алексеева ). Думал я такой дурак и не прознаю об этом. ( Тут Николай Викторович явно выгораживает себя, ибо прознал он о том что Нестор Петрович скрывается в психиатрической клинике лишь после того, как тот из неё сбежал)

    По слухам, слыл на этих самых «Дачах»  любимым пациентом местной профессуры – весьма умело имитировал шизофрению, играл так, что любой лауреат премии Оскар обзаведутся.

    Тамошние врачи после его побега сказывали, что имитировал Нестор шизофрению свою с душой, с упоением, с бессвязного бормотания резко переходил к молчаливой нирване, из которой мог в мгновение ока разогнаться до скорости тепловоза, врезаться в стену и упасть на пол, катаясь и пуская изо рта пену в припадке, да так, что хрена лысого поймёшь, что придуривается. А они, неучи и не понимали этого! Буйным он не был, на людей с оскалом не кидался, поэтому спустя какое-то время стал иметь поблажки в режиме, а  спустя год и вовсе сбежал из больницы. Мои люди пытались отследить его маршрут, но тщетно! То ли ему кто-то помогал, то ли сам так умело укрылся, в общем потеряли мы его. Последнее, что удалось отследить, это то, что следы его оборвались где-то на Ангаре…

– Какая захватывающая история, прям триллер какой-то. И что же вы теперь хотите, почему в психушке его не взяли, коли вы говорите, что знали о том что отец там лежит? – Естественно, Сергей Несторович раскусил промах  Николая Викторовича с больницей и не преминул тут же намекнуть собеседнику об этом. – А теперь прошло уже более двадцати лет! И одному Богу ведомо, жив отец или нет, но даже не это неважно. Важно то, что он ни под каким предлогом ни отдаст ни мне, ни брату, ни копейки из этого наследства! И вы это прекрасно знаете Николай Викторович! Повторю – ни копейки!

– Вы меня недопоняли. Мне все равно, что там важно, а что нет, я хочу обратно свои сто миллионов плюс причитающиеся за эти самые двадцать с лишним лет проценты! Вы ведь не против? Отдав эти деньги у вас ещё много останется! Очень много! Можете даже не продавать особняк и ездить каждый год туда отдыхать! Природа в Швеции просто сказочная скажу я вам, воздух – чистейший, а рыбалка! Форель сама на приманку набрасывается… Войдёте во вкус, может так сдастся вообще туда переедите. Почему нет, пойдёте по стопам своей любимой мачехи так сказать.

– Далась мне рыбалка ваша.... – В голосе Сергея Несторовича появился металл. – Язвите, да? А вам не кажется  Николай Викторович, что вы пытаетесь делить шкуру неубитого медведя? Как я понял с ваших слов, все наследство досталось единолично моему отцу, но, опять же, с ваших слов я понял что двадцать лет назад он бесследно исчез, и вашим людям так и не удалось его разыскать.

– Именно так!

– Так как же найти его сейчас?

– Без понятия! Но, теперь это ваша проблема дорогой мой Сергей Несторович! Ваша!

– Моя?

– Именно ваша! А ещё у меня есть бумага, согласно которой все долги вашего отца – Нестора Петровича Рубинштейна, после его смерти, или пропажи –  переходят к вам дорогой вы мой человек! Вы меня понимаете? Я молчал об этом все эти годы исходя лишь из искренней любви к вам Сергей Несторович. Но ввиду вскрывшихся обстоятельств и появившихся активов, приходится об этом говорить. Я дал вам все необходимые данные и в ваших же интересах скорее найти своего блудного отче! В противном случае мне придётся придать огласке эту бумагу и я очень сомневаюсь что суд в этом случае примет вашу сторону! Мы ведь поняли друг друга?

   В трубке повисло тяжёлое молчание.

– Сергей Несторович, ау! Не оставляйте меня в тишине и неведении, мне страшно!

– Поняли…

– Поняли? Великолепно! И не затягивайте с решением этого дела Сергей Несторович! Это ведь в ваших интересах. Вы можете не только закрыть столь неприятный для нас обоих долг, но и многократно увеличить своё состояние! Вы меня понимаете?

– Понимаю....

– Вот и замечательно! Тогда не смею вас более отвлекать от важных дел Сергей Несторович! Смею откланяться, но, с нетерпением жду хороших вестей.... Пока, пока!

  Повесив трубку, Сергей с шумом выдохнул воздух и сжав виски ладонями, в сердцах заорал на весь кабинет.

– Черт бы тебя побрал мерзкий старикан!

  На шум, в кабинет заглянула секретарша, но завидев босса в крайней степени раздражения и даже злобы, тактично решила ретироваться от греха подальше.

   Просидев в таком состоянии несколько минут, Сергей Несторович с трудом уняв раздирающий его на части гнев, протянул руку к лежащему перед ним сотовому и набрал брата.

– Алле!

– Занят?

– Обедаю!

– Приятного! Доешь и несись пулей ко мне…

– В смысле? Серёг, ты забыл?

– Ничего я не забыл! – В голосе Сергея Несторовича прорезался металл. – Доешь, и пулей ко мне!

– Да что случилось то?

– Очень плохое случилось! Жду! – Нажав отбой, Сергей Несторович бессильно откинулся в кресле и уставился в потолок. – Практически пол миллиарда на ровном месте. Легкие, но, такие тяжёлые деньги....  чтоб их!

                   «Возраст не важен»

– Тетерев просто восхитительно божественен! Слов таких нет, что бы описать всю его прелестность! Это он в глине так пропёкся? Мягчайший! – Марфа Ильинична бережно вытерла пальцы тряпичной салфеткой аккуратно вырезанной из вафельного полотенца и воззрилась на именинника. – Колитесь Порфирий Александрович в чем ваш великий секрет? Ну право, невозможно так вкуснотеёшно готовить! Это ведь чудо прям какое-то!

– Агась! Поддерживаю! И самогонка весьма недурственная! Аки нектар пьётся! – Жан Яковлевич довольно хрюкнув, прикончил румяное бедро и потянулся к разделанным и любовно разложенным на большом блюде куропаткам. – А нужен ли вам этот секрет Марфа Ильинична? Ведь ежели  мы будем ведать все тайны да секреты, волшебство в миг исчезнет!

– Может вы и правы....  когда мы что-то узнаем то тут же перестаём восхищаться этим. Может и нет никакого волшебства?! Может самая  лучшая и секретная приправа является тем, что нас окружает – Марфа Ильинична с плавной грациозностью выпившего человека, плавно  обвела руками пространство вокруг себя. – Эти вот стены, обстановка, душевная компания, наш настрой наконец. Колитесь Порфирий Александрович, ведь именно в этом и заключается главный секрет вашей чудо приправы?

– Самогон забыла! Он тоже знаешь ли вносит определённый градус веселья и таинства!

– Я не о градусе сейчас, а вообще! Все это – создаёт нам тот самый настрой который волшебным образом делает еду много вкусней, наше взаимопонимание тоньше и гармоничнее, настрой объединяет нас в единое целое!

– И самогон!

– Да что вы право?  Самогон свой в каждую фразу вставить пытаетесь, Владлен Аристархович? Вы прям как человек – фломастер!

– О как?! Это кто такой – Человек – фломастер? – Фёдор Иннокентьевич удивлённо вскинул густую бровь. – Это из Незнайки что ли?

– Да какой Незнайка?! Когда фломастер перестаёт писать что люди обычно делают?

– Льют спирт в него или одеколон....

– Вот Владлен Аристархович и есть этот самый фломастер! Перестал писать – спирт налили и снова в здравии....

– И, готов писать новыми яркими красками – замечу! – Владлен Аристархович засиял и потянувшись к початой бутылке, стал разливать прозрачную по стаканам. -

Марфа Ильинична неосознанно для себя придумала весьма прекрасный тост! Давайте выпьем за то что бы всегда жить и сиять!

– А что, не дурственно! За сияние!

  Чокнувшись стаканами, все выдохнули из лёгких воздух и выпили залпом.  На некоторое время в избе повисла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием остывающих угольев в печи, да протяжным завыванием Зимушки в стропилах да в проделанное ею же щели над дверной притолокой.

– Мент родился…

– Почему родился?

– Присказка такая… Может и не родился.... может и не мент…

   Снова все замолчали. Вот так всегда, всплеск радости, взрыв позитивных эмоции и вдруг бах, и взгрустнули все ни с того ни с сего. Вроде все хорошо, но какая-то пустота и грусть внутри.

– Так.... ну что – перекур и по домам? – Фёдор Иннокентьевич поднявшись из-за стола, отнёс свою тарелку к проржавленному насквозь рукомойнику.

– А то и верно! Пора уже, а то голова уже хмельная, гудит паскуда! Годков бы так двадцать скинуть, можно было бы и до утра кутить.... – Жан Яковлевич так же поднялся со своего места и принялся напяливать на себя свой тулуп.

– Что ж так и двадцать? Неужто вы  себя уже в старики записали? – Марфа Ильинична укоризненно глянула на уже напялившего на себя ушанку Жана Яковлевича.

   Тот обернувшись, смешно наморщил свою похожую на хорька мордочку, и весело воскликнул.

– Отчего в старики то?! Нет уж, не дождётесь, в душе мне всегда двадцать пять! Правда вот суставы мои несчастные всегда напоминают мне об обратном.

– Вот и бегали бы со мной на лыжах, что бы доказать суставам обратное. За зиму я знатную лыжню накатала, побежите по ней словно питерский трамвай по рельсам!

– Сначала моим суставам нужно все таки доказать что они юны и здоровы, а уж потом с этими доказательствами и бегать!

– Ну вас право! Все у вас мужиков наоборот. Вы даже все дела свои делаете лишь для того, что бы ничего не делать. Парадокс прям! Пойдёмте перекурим и будем прощаться с нашим именинником. Фёдор Иннокентьевич выйдите с нами проветриться? – Марфа Ильинична залихватски заломив на лоб свою шапочку, сделала несколько шагов по направлению к двери. Несколько непокорных прядей волос выбилось из под шапочки, напоминая солнечные лучики выглядывающие из-за набежавших на солнышко тучки.

– Отчего не выйти? Пойду! Хоть и не курю, но хоть постою с вами перед сном грядущим. Вы прям на солнышко похожа Марфа Ильинична!

– Похожа? Разве? Я думала я и есть солнышко....

 Фёдор Иннокентьевич вздохнул. Снова не то сказал. Хотел комплимент, а получилось весьма двояко.

    Выйдя на улицу, компания зашла за избу, дабы своими разговорами ненароком не разбудить  Нину Александровну с дочкой. Выслушивать негодующее брюзжание никому не хотелось, впрочем как и самим говорить шёпотом. Это ведь так невыносимо, сдерживать себя тогда, когда хотелось орать во все горло от радости, и хором распевать задушевные песни.

– Как вам празднество Порфирий Александрович? Удалось нам повеселить старика? – Жан Яковлевич выпустив в переливающееся холодными звёздами небо густой клуб табачного дыма, выжидательно уставился на именинника – Кстати, сколько вам стукнуло уважаемый?

  Порфирий Александрович степенно стряхнув пепел на снег, также поднял голову к искрящейся дорожке Млечного пути и вслушавшись в зловещее уханью совы неподалёку, изрёк.

– Ты вот сколько тут уже живёшь Жан Яковлевич? Десять? Пятнадцать лет? Или ты уже не помнишь совсем? Что было до того, как ты сюда попал?

– Девяностые были, вот что.... дурь моя да лиходейство прям под корень, вот так вот, раз и  срубили меня под самый корень.... прожевали без хлебушка – да выплюнули! Оставила меня дурь без паспорта, денег, семьи.... сказала – катись ты наш дорогой Жан Яковлевич на все четыре стороны. Вот я и покатился я по жизни яки перекати-поле. Сначала по Ангаре ходил с матросней за полушку табака, харчи да выпивку с ночлегом, потом к лесорубам прибился, но там дюже сурово по мне. Палец вот потерял.... – Жан Яковлевич показал всем отсутствующий на левой руке мизинец. – Пила соскользнули и поминай как звали, можно говорят и пришить было, да где ж в тайге медика найдёшь? Нитки– то нашёл кто-то, да вот шить никто не решился. Сказали хирург на то нужен. Так что, как ни жалко, пришлось самому свой же палец и выкинуть. А опосля пилорамы на торф комбинат судьбишкой занесло, да и как-то само собой осел тут.... Уютно мне с вами, душевно.

– Видишь как оно выходит… ты помнишь лишь яркие моменты… вот и я поэтому помню лишь то, что у меня день рождения, а сколько уж мне стукнуло – это неважно. Жив ведь?! Жив!

– Живёхонек! И ещё до ста доживёшь, как пить дать, доживёшь, раз ты такой счастливый, что помнишь лишь своё День рождение!

– Может мне уже сто? Кто ж его знает?! Видишь в чем прелесть? Когда не знаешь и живётся легче! Вот поэтому и вправду счастливый я…

– И то верно.... – Владлен Аристархович  притоптал снегом окурок и глянув своим светлым взглядом на именинника, кивком головы указал на избу. – Нальёшь немножко на утро? А я в обмен посуду помою, что бы тебе завтра не морочится. Как раз угли ещё жаркие, снега сейчас натоплю, враз в кипяточке тарелки отмокнут! Согласен?!

– Отчего не согласиться.... а коли  тарелочки ещё и ветошью протрёшь, ещё и закусью снаряжу в дорогу. – Именинник довольно улыбнулся и расставив руки поманил стоящих перед ним людей к себе. – Давайте я вас всех обниму, родные мои! Как же я вас люблю! И в горе, и в радость вы приходите ко мне, всегда со мной! Спасибо вам за праздник, спасибо за пожелания, внимание и заботу! Прям растрогали старика....

– Ой вот про старика мог бы и промолчать. – Марфа Ильинична  смахнула накатившуюся внезапно слезинку и крепко обняла именинника.

Дни рождения все таки замечательная вещь, поэтому никто и не противился тому, что дни рождения у  Порфирия Александровича случались регулярнее чем знаки зодиака сменяли друг друга на небосклоне.

                    «Павел и Сергей»

 Что-то явно было не так с этим миром. Павел Несторович промокнул  белоснежной салфеткой губы, и сложив посередине тарелки приборы, дал понять официанту, что трапезу он закончил. Наконец-то закончил, ибо растягивать дальше этот, похожий на пытку, обед ему крайне не хотелось. Суп был недостаточно разогрет и пресноват, «Цезарь» отдавал едва заметной горечью, а столь обожаемый им medium well (Степень прожарки говядины) возмутительно передержали на огне, ожидаемо доведя сочный кусок мраморной говядины до состояния подошвы. Не обед, а полнейшее гастрономическое фиаско. По хорошему следовало бы воспылать праведным гневом, да стукнуть по столу кулаком, как это делали в стародавние времена клиенты трактиров недовольные качеством поданных к столу блюд.

   Громко заорать – «Позор этому заведению» и стребовать с официантов   немедля нести жалобную книгу, раскрыть её на заглавном развороте да понаписать в ней крупным подчерком  в отборных, исконно русских выражениях  все, что он думал о их отвратительной стряпне. Но, добрый по натуре своей  Павел Несторович, встревать в прямые конфликты очень уж не любил.

     По сему,  расплатившись, он к несказанному удивлению обслуживавшего его официанта, оставил аж пятьсот рублей чаевых, и, пробурчав вежливое «До свидание», подумал про себя, что звонок брата и его фраза – «Заканчивая быстрее обед и приезжай», сегодня была как нельзя кстати. Нужно будет не полениться и написать гневный отзыв об этом гаштете, ибо называть «это» рестораном было сущим кощунством и богохульством.

   Выйдя на улицу, Павел Несторович с неудовольствие отметил весьма солидное скопление автомобилей на Сретенке и скорую близость дождя. Небо над головой хмурилось, быстро наливаясь тревожной чернотой, и в скором времени обещало разразится праведной грозой, с молниями, порывами шквального ветра и потоками очищающего ливня.

    Гроза конечно не кстати, но дождь это хорошо, хоть на какое-то время очистит воздух от  назойливого пуха, разнесёт по водостокам грязную желтизну цветущей липы, прибьёт к земле пропахшую бензином пыль, принесёт городу свежесть и недолгую передышку от назойливой жары. Может и радуга случится. Все таки одна из первых весенних гроз, а майские грозы, как известно, всегда стараются обставить своё явление миру с максимально помпезностью  и красотой.

  Погрузив руку в карман модных клетчатых брюк, Павел Несторович нащупал лежащий там чип ключ от внедорожника и на ощупь нажал одну из кнопок.

      Дождавшись приглашающего попискивания сигнализации, Павел Несторович  потянул на себя налитую породистой тяжестью дверь и словно капитан, взошёл на борт своего роскошного внедорожника.  Торопливо нажав кнопку запуска двигателя, Павел Несторович тут же опустил все стекла, давая налетевшему порыву ветра проветрить салон от раскалённого солнцем воздуха. Пол часа всего отсутствовал, а внутри авто уже сущий крематорий! Чёртов ресторан, даже паркинга нормального нет, в следующий раз нужно будет в первую очередь интересоваться, имеется ли в наличии у заведения паркинг оснащённый хотя бы с солнцезащитным навесом, а ещё лучше подземный с вентиляцией и кондиционерами. Ладно. Сам виноват. Как говорится – послушаешь дурака и сам в дураках останешься. Поверил на слово, не проверил, вот и результат.

  Дождавшись пока климат контроль заработает на полную мощность, Павел Несторович поднял стекла, включил поворотник, и  медленно выкатив на Сретенку, пристроился в длинный хвост очереди стоящей на разворот. Хорошо хоть, офис брата располагался в Москва сити и ехать до него даже с учётом обеденных пробок было не более получаса. Свои дела в центре он уже все поделал, так что в целом можно было сказать, что заезд  к брату был не таким уж отклонением от намеченного ранее маршрута. После обеда Павел Несторович собирался наведаться в местечко с весьма аристократическим названием Архангельское, где у него уже как год строился роскошный особняк. Работы не сказать что бы шли медленно, но и утверждать, что они шли быстро было бы ошибкой. То фундамент усадку даст, то заказанные плиты отгрузят не те, не на тот участок и не в срок. Даром что делалось все через знакомцев да приятелей, что имели завязки в строительный бизнесе, один хрен, что ни делалось – вечно выходило в итоге через одно место. Единственный плюс делать через знакомых – всегда знаешь с кого спрос держать. В общем к чему это все рассказано – да к тому, что офис брата находился практически по дороге к Архангельскому и осознание того что  к нему нужно заехать, не так уж сильно раздражал  Павла Несторовича, а раздражался он в отличие от своего старшего брата часто, по поводу и без. Возможно то было следствием достаточно юного возраста Павла, в котором молодые люди находятся в вечном поиске своего жизненного пути и себя самого, а может дело было в неких комплексах связанных с тем, что рос Павел без отца, без матери, воспитываясь лишь братом да гувернанткой. Кто знает, но, с другой стороны он был очень образованным, вежливым и интеллигентным молодым человеком, что очень нивелировало его склонность часто раздражаться.

   Нервно посигналив замешкавшейся Мазде с губастой блондинкой за рулём,  Павел Несторович пробубнив что-то не совсем цензурное себе под нос, резко втопил педаль газа, лихо проскакивая Садовое на последнем всполохе жёлтого сигнала светофора. Скучающий у патрульного автомобиля полицейский лишь проводил ничего не выражающем взглядом пронёсшийся мимо него внедорожник. Спешит наверное, чего уважаемых людей задерживать? О! Скучающее выражение враз слетело с обгоревшего на солнце лица, а вот и клиент! Сделав несколько неторопливых шагов в сторону дороги, полицейский требовательно взмахнул жезлом, прижимая к обочине Мазду с сексуальной блондинкой за рулём. Вот это уже другой коленкор! Тут тебе может и телефончик обломится, либо в инстаграме добавит в честь будущих побед так сказать.

     Выехав на набережную, Павел Несторович сбавил скорость, и чинно покатил мимо Дома правительства в сторону пылающих на солнце башен Москва сити.

    В небе, да и вообще в каждой частичке окружающего пространства, явственно ощущалось предгрозовое напряжение. Чернильно-чёрной кляксой, туча, медленно, но неуклонно, надвигалось на пышущее праведным  гневом светило, которое понимая, что в данном сражении оно практически проиграло, успело послать прощальный лучик своего света. Тот, многократно отразившись от стеклянных поверхностей небоскрёбов, на радость многочисленным зевакам заставил засверкать высоченные башни праздничным салютом из солнечных зайчиков. Туча мгновенно огрызнулась зигзагообразным разрядом молнии, с оглушительным рыком вгоняя её в грешную землю. Зеваки испуганно заозирались, нутром почувствовав что очень скоро хляби небесные разверзнуться и начнут карать холодным ливнем всех тех, кто не успеет укрыться от надвигающейся стихии.

  Офис брата располагался на шестьдесят девятом этаже башни Меркурий и наблюдать с такой высоты за буйством стихии было сущее удовольствие. Стоя у огромного окна, человек ощущал себя богом, наблюдающим с высоты своего  Олимпа за битвой разразившейся между небесными ратями и никчёмными смертными в испуге разбегающиеся по углам прячась он грозных молний и порывов пронизывающего до костей ветра.

   А ещё, у брата имелся вкуснейший кофе, который виртуозно варила его секретарша, и просто восхитительные конфеты Fritz knipschildt. Этими конфетами брата регулярно одаривал один из его постоянных клиентов, в тайной надежде очаровать его секретаршу, но увы, та была по уши увлечена своей новой любовью и на сторонние раздражители не обращала ровным счётом никакого внимания. Сам Сергей Несторович конфеты так же не сильно  жаловал, а вот Павел Несторович наоборот, с детства слыл жутким сластёной. Стоило в доме появится мало-мальскому кульку наполненному сладостями, как тот начинал таять с невероятной быстротой…

  Резво закатив в подземном паркинг, Павел Несторович отыскал в кошельке магнитный пропуск и поднялся на лифте в поражающей своей фешенебельностью и заполненной приятной прохладой холл. Приветливо кивнув знавшим его охранникам, неторопливо прошёл сквозь турникеты к основным лифтам. Офис брата располагался на верхних – необычайно дорогих и престижных этажах, поэтому охране было положено знать всех тех, кто мог позволить себе сию роскошь. Сообщать заранее брату о своём прибытие было не в его правилах, тем более сам ведь позвал, да ещё и поторопил – дескать, срочно, давай – доедай и ко мне. Интересно что там у него стряслось, голос брата звучал чрезвычайно взволновано, или это надвигающаяся на город гроза сгустила мрачные краски, заставляя неосознанно ощущать тревогу даже в самых безобидных фразах и просьбах?

  Выйдя из лифта Павел Несторович снова кивнул охране, те, неизменно одарив его дежурной улыбкой, приветливо поздоровались в ответ и тут же  потеряли к вошедшему всякий интерес. Молодцы какие, тактичные, знали как себя вести, секундный взгляд, оценка, приветствие и снова заняты своими делами. Идеально, не то что туповатые, уставшие от жизни охранники в иных заведениях. Пялятся на тебя словно бараны на зашедшего в их хлев слона, ни здравствуйте тебе ни до свидания, понаберут из всяких захолустий за копейку малую, а потом удивляются, да сокрушаются что это у них клиента поубавилось? А все банально и просто, клиенту лишний раз с таким быдлом общаться зазорно да боязно. Любит себя клиент, легче ему дело с тем иметь, с кем ему комфортно,  а комфорт офиса как мы знаем начинается именно с охраны, именно её внешний вид и манеры, задают тон дальнейшего общения…

– Сергей Несторович у себя? Привет!

  Секретарша с внешностью трансвестита встрепенулась от неожиданности, но узнав вошедшего, подскочила словно от удара электрошока, и бросилась тому навстречу.

– Господи! Павел Несторович, что же вы мне то не позвонили?!

– Что бы изменилось Ниночка? Ты бы меня на вертолёте сюда подняла?

– Нет, куда уж мне до вертолёта! Но кофе уже горяченький бы стоял, конфетки разложила! Да и Сергею Несторовичу доложить, что брат изволит....

– Брат действительно изволит! Ты садись, садись, Ниночка, не нервничай понапрасну, Сергей сам меня вызвал, так что все хорошо, no panic ( без паники), а вот кофею, да с конфетками «теми самыми» очень даже попрошу тебя соорудить! Окей?

– Окей! – Ниночка улыбнулась немного страшноватой улыбкой ведьмы. Что ж поделать, когда твоя жена сто процентная ревнивица, не мальчика же нанимать секретарём…

– Тук, тук, тук! Сергей Несторович.... пустите в гости? – Медленно приоткрыв дверь в кабинет брата, Павел Несторович просунул в образовавшуюся щель голову и узрел старшего брата восседающего на огромном кожаном диване с наполненным бокалом в руке.

– Вот так новость! Неужто развязал? Или это снова алтайский отвар, что впарил тебе твой шарлатан доктор? Но ежели нет, то за это непременно нужно выпить!

– Не ёрничай, это всего лишь сок.... Проходи! – Сергей Несторович поставил бокал на изящный столик ручной работы и показал брату на стоящее напротив кресло. – Присаживайся....

– Даже не предложишь?

– Ты все равно за рулём, и сдаётся мне, у тебя ещё куча дел на сегодня запланировано…

– Эх… ладно… – Усевшись на кресло, Павел Несторович улыбнулся брату. – Хоть Ниночка всегда благосклонна ко мне....

– Нравишься ты ей… Молоденький, красивый, богатый не по годам.

– Слушай, не упоминай такое всуе, хорошо?

– Ладно! Не боись, найдём тебе невесту поинтереснее.

    Кротко постучав в дверь проскользнула вышеупомянутая Ниночка с подносом нагруженным коробочкой столь любимых Павлом Несторовичем конфет, вазочкой с лесными орешками и кружечкой вкуснейшего кофе собственного приготовления. Сгрузив все на столик, Ниночка ещё раз явила Павлу свою демоническую улыбку, и ни говоря ни слова удалилась, произведя на прощание вполне себе достойный книксен.

– Дворянских кровей у нас Ниночка, не иначе!

– Главное жена не ревнует!

   Запустив руку в коробку конфет, Павел Несторович выудил из неё свою самую любимую – восхитительный, умопомрачительный, любовно посыпанный тёртыми орешками трюфель. Ни с чем не сравнимое блаженство, особенно когда это лакомство сочеталось с глотком вкуснейшим кофе.

     Не став мешать брату наслаждаться столь любимыми им лакомствами, Сергей Несторович выдержал тактичную паузу, подождав пока кружка кофе снова окажется на блюдечке, и только после этого продолжил. Хотя, точнее будет сказать –  начал разговор.

– Готов уже слушать?

  Дожёвывая уже третий трюфель, Павел Несторович энергично закивал головой.

– Угу… весь во внимании…

– Сегодня был весьма странный звонок от одного нашего общего знакомого....

– Которого? У нас их превеликое множество… – Заложив ногу на ногу, Павел Несторович украдкой глянул на часы, и полез в карман за смартфоном, нужно было написать прорабу что он задержится, хотя с чего он должен вообще отчитываться перед тем, кто полностью зависит от его денег и благосклонности. В итоге, убрав мобильник обратно в карман, Павел Несторович выжидательно уставился в глаза брату.