Текст книги "Торфъ"

– Ты спешишь?

– Да нет! Не парься! Хотел заехать с проверкой в свои строящиеся хоромы! Но, ничего… подождут… или мы с тобой надолго? – Уловив нехорошее движение проскочившее на миг в мимике  брата, Павел Несторович занервничал. – Что случилось то? Кто тебе звонил, что за наш общий знакомый?

– Николай Викторович Сукубов нежданно нагадано объявился… Знаешь такого?

– Что ему ещё от нас нужно? Мало мы ему заплатили? Совсем уже старый черт оборзел! Скоро давится уже начнёт от жадности своей.

– Ты черта не упоминай, а то неровен час и выскочит из камина.

– Да нет никакого черта, и камина у тебя нет! А этот мерзкий старикан есть! Что ему на этот раз от нас потребовалось? Вроде мы уже все взаимоотношения с ним  завершили, которые, замечу, он сам же, по своей инициативе и инициировал! То же мне, помощник нашёлся – навязывает ненужные услуги а потом дерёт за них втридорога....

– Вроде завершили, да выходит, что не совсем. Хочет долг вернуть один.

– Долг? Какой на хрен долг? Все долги давно оплачены, да на бумаги с печатями и подписями собственноручно поставленными переведены! Всё – баста! Finita la comedia ( Комедия окончена ) Все долговые тяжбы мы завершили ещё два года назад, очухался! За что хоть на этот раз… и сколько?

– Сто миллионов с процентами за давностью лет. Девятнадцать лет по пять процентов за год, итого ещё девяносто пять миллионов.

– Что? Двести лямов? Да он охренел? Я столько за год не зарабатываю!

– Долларов Паша, долларов!

   Павел Несторович едва не подавился слюной, настолько его шокировало сказанное братом слово. Двести миллионов рублей он ещё смог бы пережить, тем более разделив эту астрономическую сумму пополам с братом, но… долларов. Откуда вообще могла взяться столь страшная цифра. Неужели Николай Викторович не понимал, что братья навряд ли наскребут такие деньги даже продав свой бизнес и всю имеющуюся у них недвижимость. Сделав большой глоток кофе, Павел Несторович даже не ощутив его вкуса, прокашлялся и хрипло произнёс.

– За что?

– За отца естественно, его должок, с девяностых.

– Бумаги то есть?

– Говорит есть, а раз говорит то и вправду все есть, сам ведь знаешь.

– И что делать с этим? Это же полный крах… ежели до суда дойдёт, по миру пойдём, а там глядишь и ещё что-то всплывёт до кучи, что бы уж наверняка нас с головой утопить.... Чем платить? Почки продавать или на паперть с рукой протянутой?

– Уже всплыло, так, что считай с головой окунул нас старый козёл – Сергей Несторович с тревогой глянул на побелевшее лицо брата, и испугавшись, что того может хватить кондратий, наконец сжалился над ним. – Мачеху помнишь?

– Таисию Павловну?

– У тебя их несколько  имелось?

– Сам же спрашиваешь…

– Спрашиваю, помнишь ты или нет?

– Да помню… Случилось с ней что?

– Можно и так сказать – случилось.  Отошла  в мир иной наша обожаемая Таисия Павловна.

   Лицо Павла Несторовича снова поменяло свой цвет, но уже с мертвенного белого, на вполне себе человеческий – розовый. Сглотнув, он выдал практически стихотворную фразу.

– Вот же грусть печаль, хоть и стервой была порядочной, а почему-то жаль.

   Соглашаясь с братом, Сергей Несторович грустно покачал головой. Рифмы он не заметил, а вот довольно грустный подтекст сказанного оценил.

– С сей оказией и изволил звонить мне сегодня утром наш обожаемый Николай Викторович.

– Я конечно дико извиняюсь, что забегаю вперёд, но, как смерть многоуважаемой Таисии Павловны связана с появлением этого астрономического долга? Неужто Николай Викторович всерьёз считает нас Эмиратскими шейхами, кто запросто может вынуть из кармана двести миллионов долларов?!

– Для шейхов двести лямов – это так – пшик, счёт после гулянки на выходные.

– Зато для нас неподъёмно, как Статуя Свободы поставленная сверху на Останкинскую телебашню.

– Ладно не истери заранее, сейчас все объясню, не так уж все и паршиво, как кажется на первый взгляд – с этого долга может сдастся даже в плюсе остаться сумеем, естественно ежели грамотно всё спланируем.

  Павел Несторович снова потянулся к сладостям. После таких новостей, ему требовалось срочно мобилизовать все мыслительные процессы, хотя кого он обманывает, ему просто хотелось побыстрее сожрать все эти восхитительные конфеты.

– В общем, история такова, как сообщил мне  Николай Викторович – Таисия Павловна оставила после себя довольно странное завещание в котором указано весьма солидное наследство… Даже не так, в нем указано очень и очень солидное наследство.

– Нам то что с того? Старая карга ненавидела нас и все что с нами связано! Даже ни разу не помогла, в отличие от того же Сукубова. Понятно что его помощь дорогого стоит, но сам факт участия, как говорится.

– Не поверишь, но я сказал  Николаю Викторовичу тоже самое – слово в слово! И знаешь, ты прав на все сто – милая старушка Таисия Павловна не оставила нам ни копейки.

– Тогда зачем нам эта информация, Николай Викторович рассчитывал, что мы будем рыдать и горевать?

– Затем… После оглашения завещания, к  превеликому удивлению и разочарованию родственников Таисии Павловны, единственным наследником её огромного состояния, оказался наш благочтимый папаша, сгинувший практически двадцать лет тому назад!

– О как, все  интереснее и интереснее! Старуха завещала все своё наследство мертвецу?! Дай угадаю – наш любезный Николай Викторович узнал об этом и тут же реанимировал некий должок который он считал невосполнимым по причине смерти должника?

– Как он меня клятвенно заверил, по его данным должник все ещё  жив…

– Что? – Павел Несторович словно ужаленный вскочил с кресла, и стал нервно ходить по офису.

    Разлившаяся за окном темнота наконец разразилась сильнейшей грозой. Словно подчёркивая драматизм обсуждаемой братьями ситуации, небо изредка раскалывалось надвое разрезаемое ярким росчерком молнии. Следом за ней тяжело ухал гром, заставляя грешников нервно сглатывать, креститься и  пытаться вспомнить слова давно забытых молитв. – Откуда у него эта информация? Кто только не искал старика после его внезапного исчезновения – менты, законники, братки, сам Николай Викторович сколько сил и времени потратил на это и все бестолку. В моем разумении прикопали его по тихому где-нибудь в Лосиноостровском парке....

– Было бы так, проблем бы не было, но, мне кажется старый лис всегда, ну или почти всегда знал, что папаша жив, так же как знал  куда он дел все украденные деньги. Знал и ждал, и вот спустя двадцать лет часики судьбы наконец показали нужное ему время!

– И где искать нам отца, не сказал тебе старый лис? Да и вообще, нам то это на кой? Торчит ему папаша, вот пусть с него и требует эти двести лямов! Может и поболее стребовать! Батя поди богат, раз жив, да с такими деньжищами на руках  – может и миллиард ему отпишет по доброте душевной.

– Не ёрничай… прекрасно  ведь знаешь, что глубокоуважаемый Николай Викторович уже давно ничего не делает сам, тем более, когда дело можно легко провернуть чужими руками.

– А если откажемся? Лично мы ведь ему давно ничего не должны?!

– Лично ты и я нет, но вот наш близкий родственник должен....

– Старик ведь знает какие у нас отношения с отцом – хуже некуда! Какой вообще прок его искать? Когда он узнает что мачеха перевела на него все свои деньги, он из принципа удавится, лишь бы не отдавать долг этому уроду.

  Сергей Несторович разгладил двумя пальцами аккуратно подстриженную бородку и философски изрёк.

– На сей прискорбный факт, я думая и делается  главная ставка…

– То есть, Николай Викторович жаждёт заполучить сразу следующих наследников, минуя  несговорчивого отца? Для этой комбинации отца всего лишь нужно разыскать, а после разыграть нехитрый спектакль с его скоропостижной кончиной, и вуаля.....следующими наследниками автоматически становимся мы! И.... много ему перепадёт с завещания?

– Почти пятьсот миллионов евро!

– Что? – Павел Несторович подскочил словно его ударило электрическим током. – Пол миллиарда? Господи! Да это же уйма денег! И долг получится отдать и нам ещё по сто пятьдесят миллионов выйдет! Твою ж ты мать....

   Сергей Несторович строго глянув на брата, довольно резко попытался унять его пыл.

– Не зарекайся.... делить шкуру неубитого медведя....

– Да, да, да.... извини! Фух! Есть простая вода? Аж в пот бросило, поплохело… – Плюхнувшись на кресло, Павел стал торопливо расстёгивать ворот рубахи. Лицо его покраснело, на лбу выступили крупные упали пота, и впрямь поплохело…

   Поднявшись с дивана, Сергей Несторович прошествовал к бару, искусно задекорированному под старинный шкаф – кабинет. Повернув бронзовую головку ключа, он отворил одну из створок и вытащил из самой глубины бара бутылочку Perrier.

– Охлаждённую не предлагаю… вредно для поджелудочной!

– Да куда уж может быть вреднее того, что я только что услышал....

– Что ты имеешь ввиду?

– Думаешь Николай Викторович единственный кредитор отца?

– Хм… забавная мысль, думаешь ещё может кто-то нарисоваться?

– Когда маячат такие денжища, может и Папа Римский пожаловать на такой праздник!

– А ты голова, не зря столько институтов закончил, я как то упустил такое развитие событий.... – Зацепив из бара ещё одну бутылочку воды для себя, Сергей Несторович аккуратно закрыл дверцу и подойдя к панорамному окну, застыл, с благоговением взирая на первобытное буйство природы от которого его отделала лишь кажущаяся хрупкой, поверхность закалённого броне стекла.

    Небо над свинцовой гладью Москва-реки вспыхнуло, озаряясь многокилометровым разрядом молнии. С каждой секундой ливень усиливался, гневно барабаня по толстому стеклу своими крупными каплями. Мягко ступая по дорогому паркету Павел Несторович остановился за спиной брата. Да уж, судя по нависшему над Москвой сумраку, надежда на то что ветер развеет плотные облака и позволит солнцу порадовать его радугой, таяла на глазах. Скорее всего ливень чуть поутихнет, перейдя , к вечеру в затяжной дождь продляющийся до самого утра. В Архангельское можно было уже не спешить, ходить в дорогой обуви по размытой ливнем смеси земли, песка и бетонного крошева удовольствие надо сказать ниже среднего. Да и не будь этих неудобств, Павел Несторович навряд ли бы сегодня куда либо поехал. Пятьсот миллионов долларов свалившиеся на него в одночасье, полностью завладели его разумом. Его мозг, прекрасно понимая что эти миллионы всего лишь иллюзия, что то эфемерное, то что существует лишь на словах, тем не менее уже рисовал перед ним несметные богатства супящиеся на него, словно из рога изобилия.... Нужно во что бы то ни стало не упустить этот баснословный куш, выпадающий один раз на миллион! Это как лотерея, с той лишь разницей, что ты знаешь наверняка выигрышный билетик, нужно было лишь протянуть руку и....

– Ты думаешь о том же что и я?

– А? – Павел Несторович отвлёкся от своих радужных мыслей. – Что ты спросил? Извини, задумался....

– Нам нужно во что бы то ни стало отыскать отца!

– А задним числом не выйдет? Сунем им какого-нибудь старикана, посулим тому пару лямов рублей, дачку у озера, лодку, удочки… Паспорт тоже можно подделать…

– Ты идиот? Ты думаешь шведские юристы вот так, запросто, проглотят эту шитую белыми нитками лабуду? Это тебе не судебную тяжбу в Долгопрудном выиграть, Паш! Это бешеные деньги, и тут твоим сраным паспортом и стариканом не обойтись! Тут будут сверять ДНК, группу крови, осматривать сквозь микроскоп зубы и даже подключат нас всех к полиграфу! Если бы было все так просто, думаешь старый лис стал втягивать нас в это дело?

– Да вот в том-то и вопрос! Я реально не понимаю зачем он затащил в это дело нас? Мы то тут при чем? Адвокатам нужен старик, а не мы! Что мешает Николаю Викторовича самому разыскать и заставить старика переписать все наследство на него?

– Мы необходимы для установления родства… Мать умерла в середине девяностых, сестёр, братьев у отца не было, так что гарантированно удостоверить шведских адвокатов в том что перед ними действительно наследник, может лишь наша ДНК  подтверждённая лабораторными тестами и медицинское заключение нашего сто процентного родства закреплённого нотариально! Понимаешь? Именно поэтому, он и выложил нам свои карты! Он бы и рад заграбастать все себе, но без нас у него ну ни как не выходить сдюжить с возникшей проблемой!

– Да уж, не нравится мне все это, складывается впечатление, что мы нужны ему лишь для того что бы отвести себя всякие подозрения. Потихоньку уберёт, изведёт старика, а после все деньги себе заберёт, и я тебя уверяю, следящее за что он примется это за оставшиеся нам триста миллионов.

– Ещё раз повторю, Паш, не кипиши, для начала нужно попробовать сыскать отца, если только старый болван не успеет выкинуть свой очередной фокус.

– Чудненько… -Залпом допив воду, Павел Несторович поднялся и проводив взглядом зигзагообразную вспышку молнии за окном, тихо пробурчал себе под нос.

– Ага… всего лишь сыскать… Ничего сложного....

                     «Останкино»

    Интересно, кто-нибудь из ныне работающей в телецентре молодёжи когда– либо задавался вопросом, откуда у мрачноватого здания появилось столь необычное название – Останкино.

  Вроде и не коробило оно слух, звучало успокаивающе, мягко, вполне себе по-домашнему, но в то же самое время присутствовало в названии и что-то противоестественное, безликое, неодушевлённое. Произнёсёшь его с неверной интонацией и словно холодок по коже пробежит. Брр…

    Кстати, вы ведь обратили внимание  на то, что я сознательно выделил в своей первой фразе слово «Молодёжь»? Почему молодёжь, да всё потому, что, умудрённое сединой, взращённое на классической литературе и черно-белых фильмах советское поколение абсолютно точно знало, откуда появилось у здания столь одиозное название, ибо было начитано и живо интересовалось историей в отличие от нынешнего поколения гаджетов и интернета. Современную молодёжь  исторические  факты совершенно не интересовали, да и чего ими интересоваться – Останкино и Останкино – назвал кто-то, когда-то, а почему, да зачем, кому это интересно.

    Нервно крутя руль, Аля внимательно озиралась по сторонам, выискивая  несколько свободных метров асфальта для того что бы припарковаться.

     ....Останкино.... брр....  Случайно произнёс  про себя слово с неправильной интонацией, Аля ощутила как что-то холодное и мёртвое прикоснулось к её коже, прокатилось вдоль позвоночника неприятными мурашками, заставило мерзляво поёжиться несмотря на жару. Бросив испуганный взгляд в сторону Останкино, Алие представилось на миг, что огромная, бесформенная туша телецентра словно греческий Сфинкс покоится на истлевших останках… животных, человеческих, обломки костей, скалящиеся ужасными оскалами черепа.

    Вдавив педаль газа в пол, Захарова, словно метеор обогнав замешкавшихся конкурентов,  вклинилась мордой в только что освободившееся парковочное место. Бинго! В несколько приёмов, Аля выровняла автомобиль вдоль бордюра и выключив зажигание, выскользнула в объятия задыхающейся от полуденного зноя и духоты улицы.

    Фух… Ну и жарища сегодня. Грустно обведя взглядом возвышающуюся над ней махину телецентра, Аля тяжело вздохнула, снова представив останки.

     В этот момент, словно решив изгнать подальше обуревавшие Алю мрачные мысли, солнышко улыбнулось ей, и выплеснуло на мрачные стены телецентра двойную порцию ярчайшего белого света. Останкино мгновенно преобразилось: жизнерадостно засверкало намытыми до зеркального блеска окнами, по которым в стремительной круговерти понеслись стайки вездесущих солнечных зайчиков.

    Столь живописное преображение Останкино мгновенно вытеснило из Алиной головы все набежавшие туда мрачные мысли. С чего она вообще решила, что название телецентра связано с какими-то там  останками. Помнится, как совсем недавно кто-то в редакции вскользь упоминал о том, что слово Останкино трансформировалось из названия деревни, что в стародавние времена располагалась на этом самом месте. Осташково… фисташково....  Аля улыбнулась нелепому каламбуру. А что, про деревню вполне себе правдоподобно. Осташково – если немного изменить сие название, как раз и сложится искомое – Останкино…  Как же, оказывается,  всё просто, и никаких тебе гниющих останков и черепов, и почему её вечно тянет ко всякой чернухе, надо ведь было придумать – останки…

    Подхватив с заднего сидения сумку, Захарова поставила автомобиль на сигнализацию и, перебежав дорогу, двинулась в сторону центрального КПП.

    Подле него практически  всегда роилась шумная людская толпа и было совершенно не важно проходили  в этот день съёмки в какой либо студии или нет,  – скопление людей у центрального входа, было неотъемлемым атрибутом телецентра, его талисманом и показателем того, что жизнь в нем кипит.

  Протиснувшись мимо стоящих за ручку со своими родителями кучки детей, Захарова приложила пропуск к турникету и сухо кивнув мающимся от жары охранникам, быстро продефилировала к лифтам. Задерживаться в телецентре она не хотела, поэтому добраться до редакции не повстречав знакомых было в её интересах. Прошмыгнув в лифт Захарова удостоверилась, что кнопка нужного ей этажа нажата и вперилась отсутствующим взглядом в потолок. Знакомцев в лифте не обнаружилось, но её ждал весьма неожиданный сюрприз сразу же после того когда она вышла на нужном ей этаже.

– Алия Тимуровна! Здравствуйте! – Вздрогнув от неожиданности,  Захарова сфокусировала свой взгляд на стоявшей подле поста охраны девушке.

– Ой, здравствуй Машенька! Извини, несусь – ничего вокруг не замечаю, задумалась о своём, о женском! Ты какими судьбами здесь? Снова на практику?

– Я к Елизавете Алексеевне, вы не знаете, она в редакции уже?

– Даже и не знаю, сама на минутку заглянула. Ты лучше позвони ей, что стоять тут зазря?

– Я звонила, у неё телефон не отвечает, а пропуска у меня нет в редакцию....

– А что ты от неё хотела?

– Мне нужно работу ей показать и что бы она написала рецензию на неё. А то мне дипломную работу не засчитают в универе.

– Так, давай вот что сейчас сделаем, я пока до координации добегу, а ты пока мне эсэмэской свои паспортные данные пришли, пропуск тебе быстренько выпишу. В редакции мне появляться не с руки, сама посмотришь есть ли твоя Елизавета на месте. Ежели нет её, мне работу покажешь, все равно я в монтажку сейчас....

– Ой, спасибо вам Алия Тимуровна!

  Оставив в одиночестве улыбающуюся девушку, что выбрала их редакцию для своей преддипломной практики в ГИТРе, Аля помчалась в сторону монтажки. Очень уж она не любила оставлять что-то недоделанным, особенно то, за что у неё болела душа. На её счастье монтажная была практически свободной, лишь за одним компьютером корпела над своим сюжетом коллега Захаровой – Зина Фёдорова.

– Привет Зин! Как успехи?

– Привет.... да… нудятина опять.

– Что там? – Аля бросила на свободный стул свою сумку и кивнула на монитор, на котором застыло изображение весьма неопрятного мужчины с лицом алкоголика. – Очередная школьная любовь? Сорок лет страданий и долгожданная встреча вот с таким? Небось слыл по молодости первым красавцем в школе?

– Именно! Тут ещё и подруга приедет, когда-то они даже чуть не подрались из-за него.

– И хорошо что не подрались! Вон как его зелёный змий потрепал! С такими фонарями под глазами впору дворы освещать по ночам, хоть какая-то польза с него будет!

– Ох и циничная ты Алька! Ты то что примчала, слышала улетаешь вечером в очередную Тмутаракань?

– Угу… наш разлюбезный Артур Юрьевич считает что я просто обожаю летать за тридевять земель.

– Разве нет?

– На Карибы или Кубу хоть сейчас! Богом тебе клянусь, вот как есть, так и полечу, с одной сумочкой, без купальника – буду голяком щеголять по белому песочку!

– Размечталась....

– Лизу не видела? У неё там студентка подле охраны чахнет....

– Лизку? Так она утром ещё в Минск улетела… сюжет у неё там…

– Вот растрёпа! А у человека диплом горит… ладно.

   Подхватив сумочку, Захарова включила свой компьютер и побежала в координацию. Быстро продиктовав паспортные данные студентки секретарю, Захарова понеслась обратно в монтажку. Компьютер к тому моменту уже загрузился, забегав пальцами по клавиатуре, Аля зашла на почту. Ага.... все так, как она и предполагала – « Захарова, сюжет сделан отвратительно, нет ни акцентов, ни деталей, не отражена главная суть сюжета. Срочно переделать!  Гл. Редактор А.Ю. Шпак ». Захарова фыркнула аки конь, Срочно! То же мне, не отражена главная суть! Сам бы тогда клеил умник, да не сувал меня по всяким командировкам, так что бы времени на монтаж оставалась с гулькин нос. Эх....

– Алия Тимуровна… – Захарова снова вздрогнула, вот же напасть нашла.

– А, Маш, прошла? Лизка то твоя улетела! Не сказала она тебе, разве?

  Студентка потупила взгляд и грустно покачала головой.

– Ладно! Давай поглядим твой сюжет, он ведь не долгий? На флешке?

 -Ой! Сейчас! – Машенька суетливо полезла в маленький рюкзачок больше подходящей школьнице, чем студентке серьёзного ВУЗа. Помимо детского размера, на рюкзачке красовались абсолютно умилительные лисички, яркие вишенки и клубнички. Странный набор, но выглядело весьма душевно. Аля про себя хмыкнула. Мальчишкам всегда нравились юные миловидные нимфетки. Выудив наконец флешку неожиданно брутального чёрного цвета, Маша протянула её Захаровой.

– А что не розовая?

– Что?

– Да, это я так, не обращай внимание…

   Машенька вновь потупила взгляд и видимо поняв к чему Алия вопрошала её про розовый цвет, смущённо произнёсла.

– Да это я у младшей сестрёнки одолжила, у моего утром лямка оторвалась, а я спешила, некогда чинить было!

– А! Думала твой.... Так, в какой папке проект?

– Вот, в верхней – где «Диплом. Финал»

– Логично! Что-то я старею… или тупею… так, ну давай, поглядим. Ты присаживайся, что стоять, в ногах сама знаешь…

   Смонтирован Машенькин сюжет был на удивление хорошо, склейки не резали глаза, соблюдена плановость, великолепно подобран музыкальный ряд, со всеми этими краеугольными камнями  юная студентка ГИТРа справилась на отлично. Захарова была приятно удивлена, но что действительно несказанно удивило её, и заставило буквально прильнуть к экрану – была сама история сюжета. Трогательная, снятая и поданная зрителю с той детской непосредственностью и искренность, что навсегда терялась в человеке попавшему в беспощадные жернова чудовищной по своей сути машины под названием – «Большое телевидение». Захарова даже взгрустнула – в сюжете Машеньки было все то, чего не хватало в её собственном – правильно расставленные акценты, глубина сюжета, ненавязчивые, но в то же время необычайное тонко отражавшие главную суть детали. Как она могла всё это упустить.... Сдалась, остановилась в развитии, позабыла о том, что необходимо не топтаться на месте, а неизменно двигаться вперёд, верить в лучше и искать! Лишь движение позволяет тебе расти и развиваться, лишь движение ведёт тебя к цели.

   Досмотрев сюжет до конца, Захарова обернулась к Маше. Та сразу как-то съёжилась, видимо ожидая критики или того хуже, равнодушного «Нормально».

– Ну, что тебе сказать Маш, спасибо!

  Девочка недоверчиво подняла глаза и немного непонимающе посмотрела на Алю.

– Твой сюжет прекрасен во всех отношениях! Скажу тебе честно, твой сюжет открыл мне глаза и указал на  все те ошибки, которые я никак не могла разглядеть в своём сюжете. Огроменное спасибо тебе за это!

– Правда?

– Правда! Это ведь твоя бабушка?

– Да, моя.

– И вы нашли для неё информацию о пропавшем на войне дедушке?

– Да! Нам с трудом удалось получить разрешение на доступ к архиву.

– Но вы его получили! И ты сумела так обрадовать близкого тебе человека! И за это все тебе тоже, огромное, человеческое спасибо. – Аля протянула руку и пожала Машенькину ладошку. – Ты молодчина и умница! Можно я тебе напишу свою рецензию на почту? Не хочу спешить, очень хочется написать много доброго и хорошего про твой сюжет и лично в твой адрес. Хорошо?

– Да, хорошо, время ещё есть.... спасибо вам Алия Тимуровна…

– А мне то за что? Это ведь твой сюжет и он великолепен! А мне ещё работать и работать над своим, но, благодаря тебе я наконец поняла все свои ошибки!

– Да вы шутите!

– Ни сколько! Честное пречестное слово! Держи флешку, пиши мне свою почту, обещаю на днях пришлю тебе рецензию.

– Спасибо! – Машенька бережно убрала флешку обратно в свой смешной рюкзачок и коротко попрощавшись, словно птичка – синичка упорхнула из монтажки.

  Да уж, дела – как ни крути уже обходит молодёжь, во всю наступает на пятки! Скоро уже не они свои сюжеты нам на одобрение приносить будут, а мы – им.

  Загрузив монтажную программу, Захарова стукнула по клавише, запуская сюжет. Отсмотрев с минуту, Аля в недовольстве прикусила нижнюю губу. Ну да, сухо, скомкано, многие склейки режут взгляд, суть пробивается с самого начала, на корню рубя развитие интриги....  Да уж. Наваяла, так наваяла! Придвинувшись ближе к столу, Захарова принялась перекраивать свой сюжет. В итоге к своему великому стыду она попросту скопировала Машин сюжет, немного скорректировав его под своих героев. Вот так-то намного лучше! Плагиат, но что уж, коли в этот раз вдохновение и творческая муза полностью покинули её, оставив наедине с личностными переживаниями и обидами, а те, как известно главные враги творческого человека.

   Загрузив сюжет в сеть, Аля вновь отправила его на рассмотрение Артуру Юрьевичу. Убедившись, что он благополучно отправлен, быстро погасила компьютер и подхватив сумку, стремительным ястребом понеслась к лифтам.

     С горем пополам и неожиданной подмогой в виде талантливой Машеньки, злосчастный сюжет наконец был доделан, теперь осталось самое сложное и неприятное. Необходимо было завершить начатый ночью неприятный разговор с вышеупомянутым Артуром Юрьевичем. Ожидать от него адекватности не приходилось, но как и любой женщине ей хотелось оставить последнее слово за собой.

Может он и прав, слишком многое ей в последнее время стало не нравится в редакции, и лично в  Артуре Юрьевиче, а если не нравится – пора уходить? Пока со знаком вопроса, ибо во-первых уходить было некуда, а во-вторых Аля пока была не уверена стоит ли вообще уходить. Мало ли, весна, пмс, психоз одиночества.... может все дело в ней самой ? Так! Стоп! Так и до самобичевания докатиться недолго.

   В сердцах вдарив по кнопке столь ненавистного  ей этажа, Захарова вновь воззрилась в потолок лифта. Выйдя на нужном этаже, стремительно проскользнула мимо охраны и коротко постучав, заглянула в кабинет Роста. Тот был один. Удачно. К разговору при лишних свидётелях Захарова была морально не готова.

– Можно? Артур Юрьевич?

– Заходи…

   В кабинете главного редактора витал неприятный запах только что выкуренной электронной сигаретой. Сама Аля никогда не курила, но запах реальных сигарет, тех, что нужно было прикуривать, бережно прикрывая зажжённое пламя ладонью, переносила гораздо лучше чем этот новомодный запах нагретого табака. Для неё он больше походил на запах заношенных носков или сильно порченной капусты. Но видимо у курильщиков был совершенно иной взгляд на это.

    Скромно усевшись с самого краюшка огромного стола для переговоров, Аля внезапно оробела. Артур Юрьевич Рост был человеком весьма влиятельным  и помимо должности главного редактора программы «Ищу тебя» являлся генеральным продюсером множества ток-шоу и передач. Он уже давно оперировал другими величинами и покорял  совершенно иные вершины чем пресловутый корреспондент Алия Захарова, на миг ей даже стало стыдно за свой сумбурный ночной звонок столь уважаемому человеку, похоже Кьянти сыграло с ней весьма злую шутку.

– Ну здравствуй Захарова, неужели насчёт своего сюжета изволила заглянуть?

– Я его уже переделала....и, Артур Юрьевич, извините меня за вчерашний столь поздний звонок… нашло что-то наверное… сама не своя в последнее время…

– Видел, что переделала… мне понравилось, молодец. А насчёт вчерашнего. Присядь поближе, что ты  словно бедная родственница на задворках вечно садишься? Давай, давай Захарова, шевелись, вижу ведь, спешишь, да и ко мне гости с минуту на минуту  должны пожаловать.

  Захарова быстро переместилась практически вплотную к начальству и теперь их разделял лишь поднятый экран роскошного ноутбука. Горящее неоном яблоко едва заметно пульсировало словно пытаясь загипнотизировать её.

– Такс… – Артур Юрьевич звучно ударил по клавиатуре холеными пальцами, яблоко перестало пульсировать и засветилось ровным, успокаивающим светом. – Ну-ка ещё  раз мне внятно расскажи, чем тебя это старичок Рубинштейн так напугал вчера?

– Вы читали его досье? Не то, что девочки подготовили, а то, что в интернете?

– Ты весьма удивишься, но уже читал и не только его....,  так уверена, что это он? Может однофамилиц? Сама ведь знаешь, порой у некоторых людей даже шрамы на мизинцах левой ноги совпадают, а по итогу – родства ноль! – Найдя наконец, то что искал, Артур Юрьевич, развернув ноутбук экраном к Захаровой, постучал по нему пальцем. – Прочти… эту информацию мне лично передали соискатели.

 Захарова послушно уставилась в экран,  торопливо забегав глазами по строчкам. Их было не так уж и много, но все по существу.

    Нестор Петрович Рубинштейн родился восьмого августа тысяча девятьсот сорок пятого года в Москве. Проживал с семьёй в бутырском районе, после смерти отца, мать разменяла квартиру и переехала в Коптево. Закончив с тройками общеобразовательные восемь классов, Нестор Петрович поступил в ремесленное училище по специальности плотник. Работал по специальности на мебельной фабрике 8го марта. Пил. Был дважды женат. От первого брака имеет двоих детей Сергея и Павла. К моменту исчезновения страдал прогрессирующим психическим заболеванием. Сыновья предполагают, что на фоне заболевания и алкогольной зависимости, кто– то уговорил его уехать на заработки в Сибирь, где его след потерялся.

– Это все?

– Это главное Аль! Когда ты уже научишься видёть суть! Лишь голую суть,  без всей этой шелухи, что вечно прячет от тебя истину! Понимаешь? И в твоей папке эта самая суть полностью отражена, но ты, непонятно по каким причинам, не дочитав, полезла в интернет, который тебя и подвёл в очередной раз, пустив по ложному пути!

– Извините… в Википедии все очень совпадало… вплоть до имён сыновей....

– Сколько у тебя уже было историй или зацепок, где все красиво совпадало, а по итогу пшик?! Одна, две, пять? Программе уже почти пятнадцать лет и на моей памяти таких историй сотни! Сотни, Захарова! И знаешь что мне обидно больше всего? То, что ты решила, что я могу втянуть тебя в неприятности! У меня племянница практически твоя ровесница и ты думаешь я по собственной воле толкнул бы её в какие-то бандитские разборки? Захарова?!