Текст книги "Под властью Люцифера. Историко-биографический роман"

Это не мешало Черчиллю обратиться лично к Сталину, когда в Арденнах возникла ситуация угрозы провала задуманной операции «Оверлорд».

По мере приближения конца войны активность Черчилля нарастала. Он заявлял Эйзенхауэру: «Я полагаю, что исключительно важно, чтобы мы обменялись рукопожатиями с русскими как можно дальше на Востоке».

Давая характеристику такой крупной и колоритной фигуре, как английский премьер времен Второй мировой войны, следует сказать и о том, что он уже не мог влиять на положения дел. Война шла, и уже начался процесс заката Британской империи. Уже само назначение Эйзенхауэра на должность главнокомандующим всеми союзными войсками, служило сигналом того, что Черчилль помимо своей воли становился не только свидетелем, но и участником событий, которые и привели к крушению Британской империи. Распад ее привел к тому, что Англия превратилась в союзника, плетущегося в кильватере американской политики…

Есть в истории Второй мировой войны фигура рангом помельче, но известная нам по встрече советских войск с союзниками на Эльбе. Речь идет о главнокомандующем английскими войсками, генерале Монтгомери.

Английскому генералу не нравилось сокращение его фамилии на американский лад – «Монти», хотя он знал, что так его называют в американских военных кругах. Был ли он, в противоположность своему премьеру, человеком тощим, я не знаю. Мне в юности хотелось представить его худощавым, светловолосым и обязательно с пробковом шлемом на голове. Почему с пробковым шлемом? Да потому, что лучше всего генерал проявил себя, сражаясь в Северной Африке. Хотя, признаться по совести, особенно блестящих побед там не было, мешал этому гитлеровский генерал Роммель.

Совместные действия американцев и англичан простыми не назовешь. Несмотря на сходство языка, чопорного англичанина трудно было заставить дружить с открытым, простого нрава американцем. Всплеск национальных страстей вспыхивал то тут, то там. Притирка друг к другу шла сложно, порою требовала жертв, тогда приходилось вмешиваться командующему объединенными силами генералу Эйзенхауэру. Одному американскому полковнику после его резкой ссоры с английским офицером генерал сказал: «Я согласен с Вашими аргументами и признаю Вашу правоту в этом споре. Вас можно даже извинить за то, что Вы его обозвали сволочью. Но Вы его назвали английской сволочью. За это я отправляю Вас домой!»

И у самого Эйзенхауэра до самого празднования дня Победы отношения с Монтгомери оставались натянутыми. Началось это с первого приезда американца в Лондон. Дуайт Эйзенхауэр был приглашен на лекцию Монтгомери. После начала выступления Дуайту, заядлому курильщику, захотелось сделать две-три затяжки. Сразу раздался громкий раздраженный голос докладчика: «Кто курит?» «Я». – ответил Эйзенхауэр. «Я не разрешаю курить в моем кабинете!» – строго заметил Монтгомери. Осадок в душе американца остался неприятный, но он продолжал считать Монти решительным, энергичным, обладающим большими профессиональными достоинствами.

Когда обстоятельства того требовали, между обоими генералами царило согласие. Так было 3 и 5 июня 1944 года, когда в небольшой деревушке близ Портсмута собрались Эйзенхауэр, Монтгомери, главный маршал английской авиации Теддер и другие. Настроение у всех было скверное. Высадка соединенных войск на берег Франции была назначена на 5 июня, а на море был шторм, волны с белыми гребнями равномерно накатывались на берег с тяжким гулом. Дул пронзительный, не по-летнему холодный ветер.

Откладывать операцию, к которой так долго готовились, не хотелось. Решено было вопрос о начале высадки перенести на следующий день. Но следующий день не принес изменений в погоде. Настроение у всех было мрачное. Прилетели на совещание Черчилль и де Голль. Выслушали Эйзенхауэра. Тот сказал прямо: «Затягивать вопрос с высадкой десанта не следует, метеорологи в ближайшие 48 часов обещали незначительное улучшение погоды, а позднее опять резкое ухудшение, штормы, напоминающие декабрьские бури! Я предлагаю десантирование начать рано утром 6 июня!»

Со своего стула поднялся Монтгомери: «Я поддерживаю это решение, хотя в нем имеется и риск. Сложнее всего будет воздушно-десантным войскам. Здесь следует ожидать огромных потерь, до 80% личного состава. Нам придется встретиться с трудностями, но я надеюсь на то, что противник не ожидает начала операции. А это облегчит высадку!»

И действительно, немцы не ожидали, что противник рискнет высадку войск в такую отвратительную погоду. Элемент внезапности был достигнут. Мало того, новый командующий немецкими войсками генерал Роммель выехал в Германию. У его жены был день рождения, и он решил провести его в семейном кругу. Этот шаг немецкого генерала внес определенную дезорганизацию в оборонительные усилия гитлеровцев.

Было ли в действиях Монтгомери такое, что могло бы сделать его самостоятельной, независимой фигурой? Возможно, так как были у Монтгомери и свои стратегические планы, и планы наступательных операций в Европе. Он исходил из убеждения, что если бы ему дали право эти планы осуществить, то Германия капитулировала уже в 1944 году, и этим было бы предотвращено освобождение Восточной и Юго-Восточной Европы Советской армией. И мне, пусть и с отсутствием военного опыта, кажется, что генерал Монтгомери был прав. Но в оттяжке решительных действий были виноваты не американцы, как думал английский генерал, а сам сэр Уинстон Черчилль.

Дискуссии между Айком (Эйзенхауэром) и Монти (Монтгомери) продолжались. Монти, в отличие от Айка, был замкнутым, малообщительным человеком. Замкнутость его после смерти жены значительно усилилась, он часами просиживал в немецкой трофейной палатке, захваченной в Северной Африке, ни с кем не общаясь. Это уединение старался нарушить Эйзенхауэр, часто без приглашения посещая палатку «отшельника». Монтгомери публично игнорировал мнение главнокомандующего. Наконец, терпение Айка кончилось, и он со свойственной ему простотой сказал: «Монти, я Ваш босс! Разве можно обращаться так со мной?!» Результат такого заявления оказался неожиданным: конфликты между ними прекратились.

Потом было присвоение Монтгомери звания фельдмаршала, была еще и Победа, была работа в Контрольном Совете по Германии, членами которого, кроме Монти, были Жуков, Эйзенхауэр, де Голль. Потом, как говорят на Востоке, пришла Разрушительница жизни и удовольствий, и ушел Монти, оставив свое имя во многих исследованиях прошедшей войны.

Оставил он свое имя и в моей памяти. Пусть и немногое мне известно о нем. Просто ушел человек, хорошо знавший свою работу.

Наш символ

Сталин уходил от нас с отступлением наших войск, но он продолжал оставаться в нашем сознании не только как символ прошлого, но и как символ победоносного завершения такой долгой и такой ужасной войны.

В чем только сегодня его не обвиняют! Обвиняют, ссылаясь на документы государственных архивов, словно так просто получить к ним доступ каждому, пожелавшему с ними ознакомиться? Обвиняют огульно, чаще со слов обиженных. Словно обиженный всегда и во всем прав?

Обвиняют его в том, что к 22 июня 1941 года советские войска имели приказ уничтожать нарушителей границы, но огонь по вражеской территории не открывать и не преследовать нарушителей за пределами кордона. Если бы они открыли огонь по немцам, то те б не рискнули перейти границу? Какая наивность! Это ничего бы не решило. Кстати, эта установка, не пересекать границу, была дана еще в 20-е годы, и назвать ее следует мудрой. Скольких бед нам удалось избежать, когда мы были слишком слабыми и находились в кольце врагов, только и ищущих предлог для развязывания войны. С натяжкой такую политику можно еще отнести к трусливой, но никак не к агрессивной. А ведь вспомните, Сталина обвиняют не в трусости, а в агрессивности!

Часто говорят о преступности мирного договора между СССР и Германией 1939 года, так называемого «Пакта Молотова-Риббентропа». Сколько проклятий шлют в его адрес.

Но, по здравому размышлению, что получила Россия по этому договору? Только то, что ей принадлежало по праву, она возвращалась в границы того государства, которое было до заключения позорного Брестского мира!

И потом, если границы были определены в 1939 году несправедливо, что мешает после развала СССР пересмотреть их и вернуться к границам прежним?

Брюзжат в сторону Москвы и только. Пустое брюзжание по смыслу. При пересмотре этих границ территории «обиженных» станут значительно меньшими, чем сейчас! Скажем, Украина потеряет более двух третей своих территорий.

Так что вместо злопыхательства сторонникам «самостийности» следует во всю глотку кричать: «Хайль Сталин!»

Любит-не любит?

Боже, как прекрасен луг близ реки погожим майским днем! Травы сочные, высокие, меж ними в одиночку и большими красными, белыми, желтыми пятнами цветы мелькают. Насекомые жужжат, звенят, поют. Посреди трав стоит девочка лет шести в легком платьице выше колен, полупрозрачную ткань его колышет ветерок. К голым ногам девчушки травы льнут, в руках у нее незабудка. Крохотными пухлыми пальчиками девочка отрывает лепестки цветка, говоря громко: «Любит – не любит, любит – не любит, любит!»

Бывает, в политике тоже просчитывают влияние руководителя страны на народ в тиши и тени кабинетов: «Любят – не любят? Любят – не любят?» Прежде чем напасть на нашу страну, такой расчет производился аналитиками рейха. Вывод был сделан однозначный: Советский Союз – колосс на глиняных ногах. Деление страны на территории по национальному признаку сделало Россию значительно слабее, чем она была до революции. А сколько недовольных стало из репрессированных советской властью, сколько раскулаченных, сколько дворян, ограбленных и обесчещенных…

Не нужно быть пророком, чтобы не предвидеть, что были в нашей стране те, кто, спать ложась, молился за погибель советской власти. Да и тиран, диктатор, каким бы он ни был, имеет тех, кто его поддерживает, и тех, кто его люто ненавидит. Так было когда-то, так будет и впредь. Но нужно знать, куда смотрит та часть, огромная, которую принято называть инертной. Эта часть живет вне политики, волнуют ее только вопросы материального плана, но она-то и определяет устойчивость государственного строя. Люди, образующие огромную серую безликую массу, с неба звезд не хватают, они не терпят тех, кто талантом ярким отличается; даже в детстве они начинают ненавидеть тех, кто отлично учится, называя их пренебрежительно зло – «зубрилками». Вот с этой массой и должен ладить диктатор, играть на нее и для нее. И если тиран – хороший актер, власть его над массой будет огромной, ему будут прощаться ошибки, даже непростительные. Если эти ошибки будут судьбоносными, станут искать вне его тех или то, что, несомненно, заставило их кумир поступить именно так.

 
Знамена, символы, тотемы,
Издревле – знаки, жизни суть
Тела живые, несомненно,
Те ж знаки на себе несут!
 

Сталин обладал всеми качествами, необходимыми для роли диктатора. Он внешне всегда спокоен, уверен, его движения выверены, неторопливы. Народ в восторге от того, каким движением он поднимает руку, не замечая, или стараясь не заметить, что одна из рук его дефектная. Своим происхождением он близок и понятен массам. Он свой, родной человек. Его отец простой грузинский сапожник. И образованием особым кумир не отличается – обычный семинарист. Сталин пьет и ест то, что доступно каждому гражданину, питался он пищей простой, неизысканной. Биографы его подчеркивают, что Сталин любил украинский борщ и гречневую кашу, пил он грузинское вино. И дети «отца народов» учились и росли в обычной детской среде, не выделяясь. Их не балуют, напротив, к ним сдержанно суровы. Дети Сталина не знают роскоши, они, как и все вокруг, радуются подаренной игрушке, а еще больше – обычному человеческому вниманию. И если Сталина показывали иногда с его дочерью Светланой, то точно таким, с такими же движениями, его показывали с Намлахат Наханговой, девочкой из восточного кишлака, лучшей сборщицей хлопка. Во что одевался народный кумир? Простая тужурка, без знаков отличия, брюки и сапоги. И знал народ о его шинели с потертыми обшлагами, и о стоптанных ботинках, и что лечится он у обычного фельдшера-коновала. Народ умеет видеть только то в своем диктаторе, что хочет видеть. Каково окружение признанного вождя? Такое же простое и рядовое, как и они сами, среди членов политбюро немало малограмотных: Каганович, Калинин, Ворошилов, Хрущев. И зарплата у вождя – 730 рублей, иными словами, как у обычных рабочих. Знал народ и о том, что Сталин ночами не спит. Не спит, значит, печется о нуждах народа. И слов на ветер не бросает, все, что обещает, выполняется. Сомневаться в его словах не приходится. К слову сказано, Сталин не терпел пустых обещаний, попробуй пообещать да не выполнить! Это уже во времена Л. И. Брежнева можно было председателю колхоза обещать получить от каждой курицы-несушки по 1000 яиц в год. И сидели товарищи в президиуме и ладони себе отбивали, не посчитав, что курице, чтобы выполнить обещание колхозного вожака, придется беспрерывно приносить по три с половиной яйца ежедневно.

Что бы сегодня ни говорили о Сталине, ему верили и его любили. Даже осужденные по вине его, идя на гибель, верили ему, считали, что не Сталин виноват, а люди бездушные, обманывающие и самого Сталина. И умирали с криком предсмертным: «Да здравствует Сталин!» Не нужно тем, кто берется за перо, искажать факты. Следует признаться, раз и навсегда, что с именем Сталина бойцы, поднимаясь во весь рост, шли в штыковую, с его именем, обвязавшись гранатами, бросались под танк. И когда Сталин умер, в большинстве семей русских, оплакивали грузина, как принято оплакивать самого близкого и дорогого человека. Пусть простят автора строк этих, я имел основания не любить Сталина, но я не видел в окружении его ни одного равного ему или близкому по уму и деловым качествам. Феномен Сталина уникальный – его любили и боялись сразу, его ненавидели и верили в него. И что бы ни говорили сейчас, перед Сталиным преклонялись, его любили за ум, энергию и заботу. Он умел подойти к человеку так, что видел его сильные стороны. Не было ни одного важного вопроса, которым бы он не занимался, и замечания его по существу обсуждаемого вопроса не были пустыми и праздными.

Вы, порочащие его сейчас, также ошибаетесь, как росчитались там, на Фридрих-штрассе, рассчитывая, что неудачи первых месяцев войны оторвут русских людей от Сталина. Напрасно в листовках для нас СССР расшифровывали, как – «Смерть Сталина спасет Россию!» Глядя в сторону России, они забывали о том, что Германию возглавляет близкий, по сути, «творец нации» – Гитлер. Не следует отделять вождя от нации. Гений – это нация в одном лице!

А, говоря о тех, кто бессмысленно вторит тем, кто привык все подряд чернить, мне бы очень хотелось увидеть их душевное состояние, когда бы все это они произносили и писали при жизни Сталина или в ближайшее время после смерти его. Мне пришлось видеть жалкий вид одного из моих товарищей, когда он осмелился в день смерти Сталина открыто читать стихи Константина Симонова. А ведь в стихах тех и тени пренебрежения к имени умершего вождя не было, он только позволил себе публично не выразить печали по поводу его смерти. И не сотрудники госбезопасности на него налетели, а свои – сокурсники, друзья по учебе.

Великие и малые

Граф Алексей Константинович Толстой в своем шутливом стихотворении «История государства российского» писал: «Земля весьма богата, порядка только нет!» Мне, кажется, он был прав. Недаром у нас, когда начинаются неприятности экономического характера, люди задумываются о «крепкой руке». Возможно, не ведают они, что к крепкой руке нужен и разум великий. Лучше бы, конечно, заменить «крепкую руку» законами крепкими. Но, что поделать, если законы, даже неукоснительно действующие, для кого-то были необязательными.

Не отвечал такой перед законом. Не даром поговорка в России пошла: «Закон что дышло, куда повернешь, туда и вышло!»

Но вернемся к крепкой руке. У руки было имя – Иосиф Виссарионович Сталин. Его истинную фамилию тоже знали – Джугашвили, но ею не пользовались. Следует сказать, что даже в лихие времена железную руку его ощущал каждый. Безусловно, к этой руке следует добавить и ум. Сталин был умным человеком, хорошо разбирался в психологии людей, особенно тех, у кого были глубокие душевные изъяны и в совести черные, бездонные пропасти. И, пользуясь тем, что составляло его окружение, он одних «друзей» уничтожал руками других, оставаясь всегда в стороне. Никогда не было ни малого следа его личной заинтересованности. Было ли у него сердце, кто знает? Не заглянешь в тайники души. Чем руководствовался этот человек, ведя огромное государство по пути неведомому, в незнакомом океане среди множества рифов, мелей и огромных скал? Обсуждать действия его, даже тайно, было чрезвычайно опасно. Не дай бог, кончик «крамольных» мыслей покажется?.. Не только инакомыслящему достанется, но и всем близким его. Теперь мы много говорим о Сталине, спорим, словно что-то изменить можно? Сколько делается попыток экранизировать его образ. И все попытки, на мой взгляд, неудачны. Вижу осколки, фрагменты, из которых создать единый образ «вождя» невозможно! Если внешность его изображается не такой, какой она была, как же можно артисту проникнуть в глубины его мыслей? И потом, цель всего этого? Обвинить его в том, что наше сегодняшнее положение дел было определено им? Но он умер в средине прошлого столетия, неужели более пятидесяти лет не хватило, чтобы исправить его ошибки? Если это не под силу вам, то, безусловно, Сталин относится к тем личностям, к которым прилично определение великий. Сегодня так часто говорят о репрессиях, что создается впечатление, будто мы все жили в тюрьме, подвергаясь постоянно насилию. Странно, что те, кто сегодня относит себя к репрессированным, успели при советской власти, во время «жесточайших» репрессий получить высшее образование и сделать приличную карьеру. Были ли репрессии вообще? Безусловно, были, и масштаб их был немалым. Сталин двигался по тому пути, по которому до него никто не ходил. Создавалась новая общественная формация, по всем параметрам несовместимая со всем, что было вокруг. Неужели, не было тех, кому это не нравилось? Их было превеликое множество. Одни не воспринимали социализм потому, что он разрушал все знакомое и такое родное, от материальных богатств, накопленных ими, до идейных ценностей. Другие не могли понять грандиозного замысла, а все новое, непривычное воспринимается неоднозначно. И те, и другие были потенциально опасны. Этим и объясняются репрессии против них. Спор идет о масштабах репрессий. Кто может это определить сейчас? И сколь важно это для будущего? Мне кажется, важнее – законно ли это было? Не зная законодательства, я предлагаю вопрос решать юристам, с одной оговоркой, судить придется мертвеца, последствия действий которого не изменить. В условиях нашей многонациональности небезопасно разбирать завалы политики прошлого. Мы уже пожинаем кое-какие результаты этого – национальный сепаратизм. Остается разжечь до крайности межнациональную ненависть!

Мои детство, юность и взросление проходили в период его «правления». Дня не проходило без многократного восхваления Иосифа Виссарионовича Сталина. И в песнях, и в стихах, и даже в простых выступлениях по всякому поводу и без повода. Отец народов, Великий, мудрый, родной – звучало ежедневно по радио. Мы к этому привыкли и считали вполне нормальным явлением. И что удивительно, это происходило при жизни человека, жизненный путь которого продолжался, и не подошло еще время подведения итогов его правления. Какие критерии положены в основу возвеличивания правящей личности? Многие государи и правители уходили с разными приставками: Людовик Святой, Ричард Львиное Сердце, Иоанн Безземельный, Филипп Красивый, Болеслав Храбрый… Начинаешь знакомиться с деяниями их и поражаешься, что, кроме звучащего в веках прозвища, ничего толкового за ними и не числится. Иное дело те, кто получили прозвище Великого! Свою приставку они получали потому, что огромные преобразования, меняющие все окружение их, происходили. А это и жертв великих требовало. Ведь путь, который они избирали, был не привычен, не пройден кем-то до них. Они были первопроходцами. Все ли были довольны их действиями? Масса ненавидела, да поделать ничего не могла. Скажем, как отнеслось к реформам Петра Первого духовенство? Он отобрал у многих монастырей земли, угодья, снял с храмов колокола, отменил патриаршество… Могли они быть довольны государем, тем более любить его? Конечно же – нет! Предать анафеме не могли, как никак, а он ведь помазанник Божий. Как оценить создание им флота на реке Воронеж? Скольких средств оно стоило! И к чему привело? Не пробившись к южным морям, флот был обречен на гибель, и гнили корабли, построенные Петром, на местах их строительства. Труд и смерть многих, создававших их, были напрасны! А во сколько жизней обошлись Северная война и строительство Санкт-Петербурга? И все же этот человек и заслугами своими перед Отечеством выделился и особенностями поведения в быту. Великий не стремится к внешней импозантности. Он и в плохом, он и в хорошем – велик!

 
У малых и великих путь один,
Когда им власть, нечаянно, досталась:
Над временем Великий – господин,
И пресмыкаться малому осталось.
 

Петр шокировал окружающих своим пренебрежением к внешности и этикету. Он сам шил себе сапоги и шинель. Сам мебель себе сооружал. Сам один мог построить корабль и оснастить его! Работал так, что жилы трещали. Познать четырнадцать ремесел, да так, чтобы не быть последним в каждом из них? Это уже само по себе – уникально! А обычная пища царя: щи с говядиной и каша! Он с отменным аппетитом закусывал водку пирогом с морковкой в гостях у судового плотника. При посещении им Франции, он удивил французских вельмож своим полным пренебрежением к королевской коллекции драгоценностей, заметив только, что для денег можно было бы найти лучшее применение. Охота на оленей в Фонтенбло и блестящие балы вызывали у него скуку смертельную. И все же он нашел в Париже приятные развлечения. Он с удовольствием, например, посетил Дом инвалидов, где жили отставные солдаты. Петр попробовал их еду, выпил с ними спиртного, хлопал их по плечу, называл «товарищами». Французский аббат Дюбуа раздраженно говорил о царе: «Царь всего лишь сумасброд, пригодный самое большее на то, чтобы быть боцманом на голландском корабле».

Но если бы аббат видел, как загорались глаза Петра, когда он посещал естественные музеи и промышленные выставки, как подробно он расспрашивал об экспонатах, выясняя, как их изготавливают, из чего? Будучи неограниченным властелином, государь не позволял себе запускать руку в государственную казну для удовлетворения личных потребностей. Расписываясь в ведомости о получении зарплаты в адмиралтействе, являясь контр-адмиралом флота Российского, Петр, пересчитывая деньги, говорил: «Эти денежки – мои, их я сам заработал, куда хочу, туда и потрачу!»

Ненависть к Петру, прямая зависть к его успехам, как военным, так и экономическим, толкали недругов России к созданию лживых «документов» о мифических завоевательных планах, замышленных российским императором для захвата Европы. И первое, что он хотел, так это приобрести в Западной Европе постоянную территориальную базу в виде, например, присутствия русских войск в Мекленбурге или Голштинии, чтобы потом попытаться установить русское господство в Европе. И приняли фальшивку на веру. И никто не хотел представить того, что Петр, если бы хотел, то имел реальную возможность закрепиться в соседней Польше, которая в то время была совершенно беспомощной. Он мог сделать подобное и с Пруссией, страной весьма хищной, но слабой в военном отношении. Но утка была запущена. Она получила название «Завещание Петра Великого». Это «Завещание» не раз использовали завоеватели, отправляясь к границам России. Так поступил Наполеон Бонапарт, когда вторгся на территорию российского государства. Использовала это мифическое завещание и геббельсовская пропаганда.

К прискорбию нашему, этому помогали и русские историки, «самоотверженно» извлекая мысли, настоянные на нафталине. Так, М. Полиевктов в книге «Балтийский вопрос в русской политике», вышедшей в 1907 году, выдвигал мысль о том, что Петр мечтал о приобретении Киля и Карлскроне и иных земель в Западной Европе. Отрицались полностью доводы о том, что эти планы не могли быть реальными, да и зачем это России нужно было, наконец, если была полностью открыта она как с Севера, так и с Юга.

И не о завоеваниях думал преобразователь России, если он в январе 1725 года, вручая инструкцию камчатской экспедиции Ф. М. Апраксину, говорил: «Оградя отечество безопасностью от неприятеля, надлежит стараться находить славу государству через искусство и науки».

Оставив в стороне великую фигуру Петра, подойдем мыслями своими к тем, кто руку к созданию власти Советов приложил, которых в советское время тоже называли великими. В барельефе символов великих были Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин. Первые два – теоретики. Два оставшиеся – воплотившие теорию в жизнь. Мы десятилетиями славили их сознательно и по инерции. Как могло случиться, что от восторгов и восхвалений вдруг пришли к самой негативной оценке их деятельности? И сделали это те, кто «верой и правдой» служил коммунистической идее. Не из-за рубежа та оценка пришла. И стала та оценка причиной распада великой страны – так, во всяком случае, представляется многим. Можно было бы согласиться с этим, если бы, ревизоры не стали растаскивать ценности, обогащаться до баснословных размеров. Они же создали законы, их охраняющие, позволяющие убивать и грабить безнаказанно. Я не отношусь к сторонникам возвращения к прежнему строю, хотя при нем, оставаясь бедным, я был социально защищен, не боялся физической расправы над собой, хотя кое-кто этого и хотел! Мне пришлось пережить преследования, и этому у меня есть достаточно много свидетелей. Я сторонник восстановления монархии, хотя мой отец, и я не осуждаю его, сражался за установление Советской власти. Но не той монархии, которая существовала, а конституционной, ограниченной. Я твердо знаю, что государь не станет воровать, как это делают сегодня временщики. Если сегодня стоят у власти «демократы», они должны были бы собрать учредительное собрание и решить коллегиально вопрос о власти и строе. Наши демократы совершили то же преступление, в котором, не без оснований, обвиняется В. И. Ленин, совершивший «революцию», не дожидаясь Учредительного собрания. Я не собираюсь анализировать его действия, поскольку у власти он находился короткий срок, в период экономического и политического развала страны, чему он немало способствовал. Он пришел к власти на штыках малограмотного крестьянства, поверившего в справедливый дележ земли. Это вооруженные крестьяне громили на фронтах гражданской войны регулярные, хорошо вооруженные войска, руководимые грамотными, прекрасно разбиравшимися в тактике и стратегии, царской выучки генералами. Ленин был одаренной личностью, хорошо знавшей истории мировых революций. Знал он о вандейских крестьянах, подавивших Великую Французскую революцию. Знал он и о победах мексиканского крестьянского вождя Панча Вилья, да и в истории России неплохо зарекомендовали себя в этом отношении Пугачев и Болотников. Кстати, не удивляюсь я и последующим репрессиям советской власти, направленным главным образом против тех, кто привел ее к победе. И коллективизация имела, кроме общеобъявленной цели, и тайную, позволяющую крестьянина держать всегда в повиновении.

Нет ни на грош объективности у тех, кто сегодня подвергает ревизии наше прошлое!

Следует попробовать без предубеждения подойти к анализу такой неординарной личности, каковым являлся Сталин. Пусть преувеличена значимость этой личности, но почему же к нему относились, даже враги, не только с внутренним страхом, но и уважением. Если верить тому, что писал о нем Уинстон Черчилль, а не верить ему нет никаких оснований: «Сталин вошел, и мы все, подсознательно, поднялись со своих мест».

Я не стану повторять всего того, что прежде писал о нем. Все познается в сравнении. И я, следуя этому, пытаюсь дать несколько штрихов к тем событиям, о которых сейчас говорят, как о кошмарах. Я беру время, прошедшее с развала СССР. Оно – не малое, более 15 лет. Все государства, возникшие при этом и ставшие самостоятельными, начинали свое развитие не с нуля. Скажем, Украина входила в первую десятку экономически развитых стран мира! Какого чуда добились эти страны в своем развитии? Попали в разряд экономически отсталых – вот и все экономические достижения! На каком теперь месте стоит экономика Украины? На 102-м!

А это значит, что она уступает всем западноевропейским государствам, в том числе и подвергшейся чудовищным бомбардировкам Сербии. Впереди нее и страны Азии, и Америки… Соревнуемся с Гаити и Либерией!

Нет на Украине не только стабильной экономики, но и стабильной политики. Страну раздирают постоянные разборки, непрекращающаяся борьба за власть. Правительства сменялись бессчетное количество раз. Только за 1,5 последних года их сменилось – три! И неведомо, что ждет нас впереди? Керчь, находящаяся в составе этого государства, твердо стала городом безработных и бесправных, промышленность которого развалена.

Берем для сравнения те же первые 15 лет нахождения у власти Сталина (1924—1939). СССР превратился в могучую державу с мощной индустрией, производящей у себя все необходимое.

Не было нищих, не было бездомных, не было безработных. Детские ясли, сады, детские санатории. Бесплатная, доступная всем медицина. Обеспеченная старость. Дешевый транспорт. Широкая информация. С чего он начинал? С нуля!

Я ведь не говорю о том, что нельзя умалять и роли его во Второй мировой войне. Он не был в стороне от происходящих событий. С его именем связаны и крупные поражения и такие же победы. От того, что мы его очерним, история не изменится. Следует воспринимать так, как воспринимается все в цивилизованном мире. Депортация была в и Англии, когда жителей немецкой национальности сгоняли в концлагеря. Была депортация и в Соединенных Штатах Америки, она касалась лиц японского происхождения.

И наказания военных преступников были. В одной Франции после освобождения было расстреляно около 40 тысяч лиц, сотрудничавших с немцами, в том числе и женщин легкого поведения, обслуживавших немецкие бордели.

Никто в странах западной демократии не подвергает ревизии прошедшее, минувшее. Повешен был за преступления против народа Италии диктатор Бенито Муссолини, а памятник ему стоит. А чем провинился А. С. Пушкин, погибший в средине XIX века, перед украинским народом, что его памятники либо уничтожают, либо оскверняют? Почему дикость стала частью морали нашего общества?