Текст книги "Родить, чтобы воспитать"

Петр Люленов
Родить, чтобы воспитать

©Петр Люленов, 2017

©Буквально, 2017

* * *

Петр Васильевич Люленов родился 27 сентября 1938 года в селе Кортен (Кирютня) Чадыр-Лунгского района Молдавской ССР. Трудовую деятельность начал в 1952 году – колхозником, прицепщиком, затем трактористом Кирютнянской МТС.

В 1963 году назначается на должность бригадира табаководческой бригады колхоза «Ленинский путь».

Без отрыва от производства окончил Кишиневский сельскохозяйственный институт им. М. В. Фрунзе (КСХИ). По специальности ученый агроном.

С 1969 по 1973 годы работает в должности заместителя председателя, затем избирается председателем колхоза «Ленинский путь».

В июне 1973 года в Чадыр-Лунгском районе организуется первое в Молдове межхозяйственное объединение по механизации и электрификации сельскохозяйственного производства и П. В. Люленов избирается его председателем.

В 1986 году назначается на должность первого заместителя председателя районного агропромышленного комплекса.

В 1992–2001 гг. работал начальником управления сельского хозяйства и одновременно первым заместителем председателя райисполкома Чадыр-Лунгского района.

За долголетний и плодотворный труд в сельскохозяйственном производстве ему присвоены звания «Заслуженный работник сельского хозяйства Республики Молдова» и «Заслуженный работник сельского хозяйства А. Т. О. Гагаузия (Гагауз Ери)».

Награжден орденом «Глория Мунчий», орденом «Трудовое Красное Знамя», тремя орденами «Знак

Почета», медалями, грамотой Президиума Верховного Совета Молдавской ССР, знаками отличия «Победитель социалистического соревнования». Избирался депутатом Верховного Совета Молдавской ССР (1980–1985 гг.).

Женат. Имеет двух сыновей, которые по примеру отца окончили КСХИ, освоили специальность ученых агрономов и в настоящее время работают в сельскохозяйственном производстве.

Каждому приятно, когда его уважают, но не каждый понимает, что уважение надо заслужить.

Книга первая
Горожанка к читателю

С помощью недавнего запрета на частное производство, в том числе глупого преследования богатых людей и наказания их только за то, что они умеют хорошо работать, умело ведут свое хозяйство и на этой основе разбогатели, а также внедрения единого для всех способа общественного, обобщенного, а значит, ничейного производства и коллективной организации труда, мы добились того, что многие начинающие взрослую жизнь молодые люди перестали серьезно думать о производстве. Они нацеливают себя на нетрудовой способ обогащения, с помощью воровства, обмана, вымогания и насилия.

Плюс к этому, насильственное и ошибочное внедрение глупого атеизма, который одурманил умы молодежи вредной пропагандой отсутствия Бога, привело к тому, что молодые люди перестали бояться греха. А человек, не боящийся согрешить перед Богом, становится безответственным, жестоким, бесстыдным и бессовестным.

Вот все эти вместе взятые факторы и стали основной причиной многих сегодняшних наших бед. Поэтому, чем скорее мы вернемся к древним ценностям веры человека в Бога и окончательно перейдем к вековым, испытанным, жизнью оправданным, а также научно-обоснованным экономическим отношениям людей к производственным процессам, тем быстрее поправим свои пошатнувшиеся дела. В данной книге автор, на уровне своего понимания проблемы, освещает эти вопросы. Насколько ему удалось ответить на проблемные вопросы – судить читателю.

Автор

1. Соседи справа

У деда Никодима Стойнова в основном были хорошие соседи, и он со всеми жил в мире и дружбе. Его жена, бабушка Домникия, тоже дружила с соседками, и даже тогда, когда дети, что-то не поделив, дрались между собой, это никогда не служило причиной, чтобы соседи ссорились друг с другом. Люди понимали, что дети есть дети, и это понимание помогало им не ссориться между собой, а направлять усилия на правильное воспитание детей, требуя от них достойно вести себя в обществе. И это помогало, чтобы дети не только дружили между собой, но и хорошо вели себя по отношению к взрослым. И, как результат, поколение детей деда Никодима и его соседей в основном выросло хорошими людьми. Многие из них уехали из села. А оставшиеся создали семьи, стали хорошими хозяевами, завели своих детей и тоже начали их воспитывать, применяя накопившийся опыт по воспитанию детей, унаследованный от родителей. Вот это и называется полезными традициями, которые надо чтить.

Однако не везде одинаково переходят традиции по воспитанию детей из поколения в поколение. Например, старые соседи справа, Перцевы, в свое время вели свою семью нормально. И если исключить отдельные недоразумения, то старые Перцевы не только родили, но в основном правильно воспитали пятерых детей. В том числе в детские годы неплохо был воспитан и их самый маленький из детей Фома Перцев, который стал наследником родительского дома и добротного старого хозяйства. В свое время он женился на доброй и работящей сельской девушке Марии. И в первый период супружеской жизни дела у молодой семьи шли нормально. Но так было при жизни старых хозяев. Однако на земле никто не вечен. Пришло время, когда свекор и свекровь ушли из жизни. И, проводив одного за другим старых хозяев в последний путь, молодые хозяева дома – Фома Перцев и его жена Мария Перцева – хорошо вели доставшееся им в наследство хозяйство. И со стороны казалось, что живут они дружно.

Однако эта тишь и гладь в семье молодых супругов Перцевых продолжалась до тех пор, пока у них не появилось трое детей: старший сын Илюша, средний сын Жорик и самая меньшая девочка Капитолина, которую все ласково звали Капой. Как и все, дети этой семьи росли озорными детьми. Особенно отличался своим непослушанием Илюша, который еще до того как пойти в школу начал воровать спелый виноград, который рос на огороде у его соседа деда Никодима. За что старый сосед его невзлюбил. Когда хозяин ловил маленького вора на месте преступления, то тянул его за ухо. Показывал ему на сломанную лозу и осыпанные на землю гроздья винограда и убеждал, что так поступать нельзя. Маленький воришка ойкал от боли и обещал исправиться. Но со временем снова воровал виноград у соседа, забывая о данной им клятве. И дед Никодим решил, что если в очередной раз поймает Илюшу с ворованным виноградом, то отведет его к отцу с поличным. И пусть тот разбирается со своим непослушным сыночком. Но так и не решился на это, жалея подростка.

Была еще одна причина, которая способствовала выявлению многих недостатков у молодой семьи Перцевых. Это то, что, как и все селяне, они вступили во вновь организованный в селе колхоз. После вступления в коллективное хозяйство молодой хозяин Фома Перцев сдал туда свои пять гектаров земли, весь крупный инвентарь, в том числе лошадей и подводу. И с этими же самыми лошадьми и своей подводой начал работать ездовым на молочнотоварной ферме колхоза, где развозил надоенное цельное молоко по торговым точкам села. А сливки отвозил на молокозавод. Там их принимали, переводили в молоко и защитывали колхозу в счет продажи государству этой продукции. Работа была не очень тяжелая, но времени требовала много. Фома с этой работой справлялся и получал за свой труд пятьдесят три трудодня, которые ему начисляли каждый месяц. Но, как и всем остальным колхозникам, денег за них не платили. А в конце года, после выполнения плана продажи, государству выращиваемой в хозяйстве продукции сельского хозяйства, колхозникам выдавали на выработанные трудодни натуроплату (зерно, фасоль, подсолнечник, овощи). Иногда колхозникам платили деньги, когда они появлялись на счету колхоза. Но это было редкостью.

Конечно, этой более чем скромной зарплатой прокормить семью из семи едоков было невозможно. Тем более что жена Фомы, смиренная и работящая Мария, на работу не ходила, потому что за шесть лет родила троих детей, за которыми надо было ухаживать. И еще ухаживала за двумя стариками, родителями Фомы, которые из-за болезни ног не могли даже передвигаться, не то чтобы выполнять какую-нибудь работу. Поэтому молодой хозяин кормил семью своим домашним хозяйством. А оно было немаленьким.

Он содержал корову, были в хозяйстве овцы, кормил свиней, разводил кроликов и птицу. И этим домашним скотом Фома обеспечивал семью продуктами питания: корова давала молоко, овцы давали семье брынзу, мясо и шерсть, а кролики и птица шли только на мясо, куры несли яйца. Вот этой продукцией семья кормилась калорийно. А вот с деньгами было туго. Поэтому, когда удавалось откормить больше свиней, молодые хозяева их сдавали государству на мясо. И получали за это деньги, которые шли на покупку дешевой одежды и обуви для детей. Продавали еще часть молока, эти деньги шли на ежедневные расходы (соль, спички, керосин). Вот таким образом Фома Перцев и его жена Мария обеспечивали свою немаленькую семью.

Однако это не означало, что у них не возникали проблемы. Дело в том, что домашнее животноводство надо было обеспечивать кормами и вкладывать труд по уходу за животными. И здесь хозяин и хозяйка делили обязанности. Уход за домашними животными взяла на себя супруга, и ей помогали в этом взрослеющие дети. А кормами домашних животных обеспечивал супруг. И справляться с этой задачей ему способствовали лошади и подвода. Сено он сам заготавливал на неудобьях и по лесополосам. Чеклеж (стебли от кукурузы) получал с приусадебного участка. А солому, силос и кормовую свеклу привозил с колхозной фермы. Делал это каждый день и привозил небольшими порциями. И таким путем Фома Перцев обеспечивал домашних животных грубыми и сочными кормами. Однако, кроме грубых кормов, требовались и концентрированные корма (зерно, комбикорм), потому что свиньи и птица грубые корма (сено, солома, чеклеж) не едят. И как раз концентрированных кормов хозяину не хватало. Особенно в неурожайный год, когда в колхозе на заработанные трудодни выдавали мало зерна.

Однако ездовой Фома Перцев и в такие годы, когда на трудодни из колхоза давали мало зерна, умудрялся кормить трех свиней и большое количество различной птицы (гуси, утки, куры). А это означало, что концентрированные корма он откуда-то берет дополнительно. И, будучи соседом, дед Никодим проследил за действиями своего молодого соседа. И убедился, что тот очень хитро ворует комбикорм с колхозной фермы. Дело в том, что правление колхоза надежно охраняло общественное богатство. Кроме сторожей, которые постоянно дежурили на всех производственных объектах, на молочнотоварной ферме был дополнительно организован еще контрольно-пропускной пункт, который располагался на въезде и выезде из фермы. Там постоянно дежурили два дружинника из числа активистов колхоза, которые тщательно проверяли транспорт как заезжающий на ферму, так и выезжающий с фермы. В том числе проверяли, что везет и ездовой Перцев. Поэтому он мог положить в ящик подводы только немного корма для лошадей, но это его не удовлетворяло, и Фома перехитрил дружинников. Когда он вывозил бидоны с молоком, чтобы развести их по указанным в накладной торговым точкам, то укладывал в ящик подводы еще один бидон, который на две трети заполнял комбикормом. А сверху него заливал в бидон обезжиренное молоко. Дружинники открывали все молочные бидоны. Убеждались, что во всех налито молоко и пропускали ездового, чтобы он следовал дальше. Фома развозил цельное молоко по назначению, затем заезжал на подводе к себе домой. Там разгружал бидон, полный с обратом от обезжиренного молока и ворованным комбикормом. Тут же ставил в ящик другой пустой бидон и, долго не задерживаясь дома, ехал с порожней тарой обратно на ферму. И так поступал каждый день. А если любопытные соседи его спрашивали, что он разгружает дома в бидоне, Фома не скрывал, что завозит с фермы выписанный по накладной обрат (обезжиренное молоко), но о комбикорме молчал. И никому даже в голову не приходило, что бидон на две трети заполнен комбикормом. Об этом знал только его сосед дед Никодим, который проследил за действиями Фомы. И еще он обратил внимание, что отцу помогает его маленький сын Илюша. Он четко знал свои обязанности. Ждал, когда отец на подводе заедет во двор, сразу подходил к ящику подводы, помогал отцу снять оттуда полный кормом бидон. И вместе они заносили его в сарай, где содержались свиньи. А после того, когда Перцев старший, не задерживаясь, выезжал со двора на подводе, чтобы поехать обратно на ферму, Перцев младший сразу начинал опорожнять бидон. Выливал свиньям обрат, вынимал из бидона комбикорм и сразу кормил трех свиней, которые аппетитно поедали смоченный обратом комбикорм. И будучи всегда сытыми, свиньи росли очень быстро, набирая вес. Примерно два килограмма комбикорма Илюша отделял и клал его в ясли, где по вечерам привязывали корову Маньку. Привыкнув к подкормке комбикормом по вечерам, кормилица семьи Манька охотней приходила домой после дневного выпаса. И, конечно, поедая комбикорм, больше давала молока. На этом обязанности Илюши заканчивались, потому что птицу и кроликов кормила мама. Давая им положенную порцию зерна и пищевые отходы с кухни, если они образовывались.

Надо отметить, что когда молодой хозяин Фома Перцев был трезвым, он молчал и о своем нарушении никому не говорил. И требовал, чтобы жена и старший сын Илюша тоже молчали об этой его деятельности. Потому что боялся, чтобы его не разоблачили. И тогда пострадает не только он, но и вся его семья. Зато когда был выпившим, снимая бидон, полный кормом, толковал сыну Илюше, что, поступая так, он никакого нарушения не делает. И всегда завершал свое толкование словами: «В колхозе все воруют! Каждый несет домой по сумке той продукции, где он работает». И приводил в пример соседей, которые на самом деле приносили домой по сумке той продукции, которую убирали с колхозных полей. И всегда заканчивал свое разъяснение взрослеющему сыну словами: «Работать в колхозе и не воровать – нельзя! Потому что с сегодняшней низкой оплатой труда если не будешь воровать, то умрешь с голоду». А когда по праздникам выпивал больше нормы, то разгорячившись в присутствии всех членов семьи, в том числе и детей, твердил, что в колхозе больше всех воруют: председатель колхоза, специалисты, бригадиры производственных бригад и ферм. Бил себя в грудь и заверял, что он лично убежден в этом. И у Фомы было основание, чтобы так уверенно называть все колхозное начальство ворами.

Дело в том, что его начальник, заведующий молочнотоварной фермой (МТФ), не один раз поручал ему завести к себе домой два мешка комбикорма. Но делал это хитро и с МТФ комбикорм не брал. Видимо, у них была какая-то тайная договоренность с заведующим зерноскладом колхоза, где хранились все корма для общественного животноводства. И, скорее всего, они друг друга выручали. Фома не знал, как взаимовыручка происходила, но сделал такой вывод, потому что сам принимал в этом участие. А эта операция по узаконенному воровству корма происходила так: когда он получал со склада корма для фермы по доверенности, подписанной председателем колхоза, то весь получаемый корм для МТФ заведующий складом в присутствии ездового взвешивал. Даже показывал получателю концентрированных кормов на показание весов. Записывал вес в накладную, которую выписывал сам, и подписывал ее. То есть подписывал документ как отправитель груза. Затем заставлял ездового ставить свою подпись как получателя груза. И наказывал ему: «Этот документ отдашь лично заведующему фермой». Затем выписывал еще одну накладную на сто килограммов комбикорма, также заверял документ подписями отправителя и получателя груза, вручал и этот документ ездовому. И требовал, чтобы тот наполнил отдельно два мешка комбикорма и погрузил их на подводу. Когда мешки грузились на подводу, заведующий складом инструктировал ездового: «Эти два мешка с концентрированными кормами разгрузишь дома у заведующего фермой. И второй документ также вручишь лично ему».

Когда Фома первый раз получил такое указание, то удивленно посмотрел на заведующего складом и спросил: «А если дружинники меня заcекут? Кто тогда за это ответит?» Заведующий складом ему спокойно отвечал: «Никто за это отвечать не будет! Ты можешь спокойно это делать, потому что имеешь на полученный со склада груз документы. И если дружинники тебя по дороге встретят или увидят, что ты разгружаешь мешки с кормом дома у своего начальника, то будь спокоен. И делай свое дело, как тебе поручено. И если даже кто-то из соседей спросит, почему ты это делаешь, то ты показываешь интересующемуся человеку документы, которые получил со склада, где есть моя и твоя подписи, и на этом вся проверка закончится. А после того как заведующий фермой в твоем присутствии подпишет эти два документа, то ты сам убедишься, что все сделано законно. И никогда не будешь сомневаться в том, что твой начальник за полученный со склада корм платит деньги, которые бухгалтерия колхоза по этой накладной удержит их с его зарплаты. И знай, что никакого секрета здесь нет. Все делается законно и документально. И так поступают все».

И объяснив ездовому все подробности проводимой операции, заведующий колхозным зерновым складом ему улыбнулся и углубил свое разъяснения словами: «Ты думаешь, я дурак! И желаю безголово рисковать? Я же тоже боюсь внезапных проверок. И без документов я бы не стал посылать тебя разгружать два мешка комбикорма домой к твоему начальнику?! Притом среди бела дня! За кого ты меня принимаешь? Я же ответственный человек! И не будь таким ответственным и осторожным, не работал бы так долго кладовщиком такого большого склада. И за эти годы ни одной недостачи не допустил. Хотя ревизионная комиссия колхоза по два раза в год меня проверяет». Разъяснив ездовому законность всей операции по разгрузке двух мешков комбикорма дома у заведующего фермой, заведующий складом переставал улыбаться и требовал: «Действуй! И выполняй все точно так, как я тебе сказал. Накладные вручаешь лично своему начальнику! И больше никому! Понял?» Ездовой ответил: «Понял», – забрал документы и сделал все так, как сказал ему кладовщик. С тех пор вопросов больше не задавал, а выполнял то, что ему говорят, будучи убежденным, что все делается на законных основаниях.

Но один раз заведующий фермой отсутствовал на рабочем месте, и Фома вручил оба документа на полученный комбикорм учетчику фермы. Тот удивился, что у ездового два документа на один груз. Прочитал, что там написано и спросил: «А где еще два мешка с комбикормом?» Ездовой уверенно ему ответил: «Я их разгрузил дома у заведующего фермой». Заметил, как учетчик сморщился. И повременив, тот попросил Фому, чтобы он больше никому об этом не говорил. Малограмотный Фома понял, что за этими документами скрывается какая-то афера. Но тогда промолчал и стал ждать, что будет дальше. Когда на следующий день начальник его спросил, где документы на привезенный вчера груз, ездовой ему ответил, что они у учетчика. Заведующий фермой покраснел и закричал на него: «Ты же знаешь, что документы надо отдавать лично мне! Почему отдал их учетчику? Иди сейчас же и забери их у него и принеси мне! – И немного остыв, уже спокойно добавил: – Чтобы я их подписал».

Фома послушно пошел выполнять приказ начальника. Но когда попросил у учетчика документы на вчерашний груз, тот ответил: «Я их уже подшил. Пусть он подойдет и подпишет их здесь». Фома вернулся и доложил о предложении учетчика. Услышав об этом, заведующий фермой снова побагровел, но ничего не ответил. И немного успокоившись, отпустил ездового, сказав: «Иди и занимайся своим делом. А с документами я разберусь сам». Фома ушел. Он не знает, как его начальник дальше разбирался с этим делом. Скорее всего, он сумел положительно решить вопрос, чтобы обезопасить себя от возможных неприятностей. Но после этого Фома окончательно понял – здесь что-то не так делается. Потому что после этого случая ему долго не поручали завозить комбикорм домой к заведующему фермой.

Примерно через месяц ему снова поручили везти мешки с комбикормом домой к своему начальнику. Фома понял, что опасность миновала, поэтому процесс возобновился. Он обратил внимание, что после допущенной ошибки кладовщик его каждый раз предупреждал: «Документы отдаешь лично заведующему фермой!» И после этого Фома окончательно убедился, что между заведующим фермой и зав. складом существует какой-то тайный сговор. Но какой – по-прежнему не знал. И один раз, осмелев, спросил учетчика: «Ты сколько накладных подшиваешь, когда сдаешь отчет в бухгалтерию колхоза?» Тот ехидно улыбнулся и культурно посоветовал ездовому: «Не лезь не в свое дело, – и, чтобы ездовой его правильно понял и не совал свой нос куда не надо, добавил: – Иначе твои свиньи тоже останутся голодными!»

И Фома больше не интересовался судьбой документов, потому что понял, что он тоже находится на крючке у начальства. Поэтому вынужден был помалкивать, в противном случае пострадает первым. Однако после этого случая был полностью убежден, что в колхозе умеренно воруют все. И когда напивался, уверенно называл всех ворами. В том числе и председателя колхоза. Он даже утверждал, что тому ежедневно завозят домой необходимые продукты для питания с продуктового склада колхоза.

А в конце месяца эти продукты списывают на естественную убыль. И доказывал, что заведующие складами делают эту аферу с документами и помалкивают, потому что у самих нос тоже в пушку. И еще кладовщики знают, что если поднимут шум, то пострадают сами. И в числе первых будут жертвами тогдашних строгих законов. Потому что большого начальника, даже проворовавшегося, партийная власть защитит, а маленьких начальников защищать некому. Поэтому им надо быть более осторожными. И Фома Перцев, будучи пьяным, смело называл всех ворами, но параллельно оправдывал их, говоря: «В колхозе работать и совсем не воровать – нельзя! Потому что, не воруя колхозную продукцию сумками, колхозники умрут с голоду». А когда говорил об этом в кругу семьи, и при детях, то этим как бы оправдывал свое воровство кормов с колхозной фермы. Для убедительности всегда заявлял, что семью надо кормить, и доказывал, что лично он не ворует, а только берет из общей колхозной кучи. И не тоннами, а килограммами приносит домой корма, то есть совсем немного. И берет не залезая в чей-то карман, а с общей и ничейной колхозной кучи.

Он, будучи малограмотным, посчитал, что если бы жил честно, то есть на пятьдесят три трудодня в месяц, то его семья точно голодала бы, чего он допускать не хотел. И поэтому умеренно рисковал и брал столько, чтобы себя обезопасить. Потому что знал – за тонну украденного зерна вора посадят в тюрьму, а за килограммы проворовавшегося только штрафуют на товарищеском суде. И он приносил домой килограммами. Корм сразу скармливал животным и никакой запас не создавал. То есть, даже умеренно воруя, был все время начеку. Делал это очень осторожно, чтобы не попадался в лапы властным органам. Потому что знал, кто попадется, тому власть имущие люди – не прощают! А Фома этого боялся.

Здесь необходимо отметить, что в те тяжелые времена так думали и так поступали все колхозники, и Фома Перцев был одним из них. Однако если остальные работники хозяйства в период уборочных работ усиленно думали, как наиболее безопасно занести домой по полной сумке убираемой продукции и помалкивали, то Фома об этом тоже думал, но не всегда молчал. Особенно когда напивался, открыто говорил об этом. И, может быть, не желая этого, убеждал своих детей, что в наше время, работая в колхозе, надо воровать. Потому что если не украдешь, то пропадешь и с голоду умрешь. И поступая так необдуманно, он нацеливал своих детей на то, чтобы они с малых лет учились умело воровать. А обзывая всех подряд ворами, он утверждал: «Вот посмотрите сами и вы убедитесь, что, даже немного воруя, колхозники еле-еле сводят концы с концами. Зато крупные воры, такие, как председатель колхоза, специалисты и бригадиры – живут роскошно. Вы оглянитесь и невооруженным глазом увидите этих воров, которые живут в больших домах с заморской мебелью. Все купили себе легковые машины. Спрашивается, на какие деньги они их приобрели?» И для убедительности отец семейства перечислял всех селян, у которых были легковые машины, и задавал своим членам семьи вопрос: «Разве может бригадир на свою зарплату в сто двадцать рублей кормить свою семью и еще накопить денег, чтобы купить себе «москвич»? Черта с два! Эти легковые машины нельзя купить, живя только на зарплату! Сказки все это! И я в такие сказки верить не собираюсь». И гордый за то, что он знает всю правду о сегодняшней жизни, складывал три пальца на руке, показывал детям дулю и утверждал: «Не научитесь воровать, будете вот такое получать. И умрете с голоду», – клал указательный палец в рот и демонстрировал, как голодный человек сосет палец.

Отец семейства считал, что, поступая так, проводит воспитательную работу со своими детьми. То есть учит их, как правильно надо поступать в нынешнее сложное время. И был убежден, что обязан ориентировать детей на мелкое воровство, без которого сам не мог обойтись. И еще был уверен, что и в дальнейшем умеренное воровство в колхозе будет процветать, пополняя мизерные доходы колхозников. И не научить своих чад, как правильно себя вести в этой обстановке, он, как родитель, не имел на это право.

Однако Фома Перцев не понимал, что его дети, как промокашка, впитывают каждое грубое слово, сказанное полупьяным родителем, и с этих пор начинают себя нацеливать на воровство. Потому что отец ясно им толкует: «Работая в колхозе, не украдешь – с голоду умрешь». А самый старший из детей, Илюша, начиная с первого класса, не нацеливал себя на то, чтобы хорошо учиться, чтобы успешно окончить школу, поступить после школы в учебное заведение, чтобы получить специальность, затем начать работать хорошо, зарабатывать и за счет этого устроить свою будущую жизнь. Он все время думал о том, что как только подрастет, станет вором. Начнет умело воровать, заимеет много денег и будет жить роскошной жизнью. Поэтому Илюша всегда внимательно выслушивал сказанное отцом: «Не украдешь – не проживешь», ― и эти слова глубоко проникли в ум подростка. Вот это и привело к тому, что ребенок себя нацеливал на будущую воровскую, легкую и роскошную жизнь. И твердо себя ориентируя на такую ошибочную жизнь, подросток тогда еще не понимал, что жизнь очень сложна. И даже вор тоже встречается с большими жизненными проблемами, и не все ему дается легко и просто. А когда в этом разберется, то исправить уже ничего не сможет. Но проследим за всем по порядку.

Надо сказать, что в доме Фомы Перцева была одна женщина, которая не соглашалась с такими рассуждениями молодого хозяина. Это старая мама Фомы и бабушка Илюши Перцева. Слушая сына, она смело вступала с ним в спор. Обвиняла его в том, что он плохо воспитывает своих детей и доказывала, что воровство – это очень греховное дело. И, говоря об этом, напоминала сыну о десяти Божьих заповедях, одна из которых гласит: «Не укради». Обращаясь к внукам, бабушка требовала: «Не слушайте папу! Истинно говорю вам, что и без воровства можно прожить хорошую жизнь», ― и приводила в пример себя и их покойного дедушку, с которым она прожила длинную и хорошую жизнь, притом без воровства. И этим примером бабушка доказывала, что с помощью упорного труда они с мужем вырастили пятерых детей.

Фома любил свою маму и первоначально не спорил с ней. Он только морщился, отрицательно качал головой и убеждал свою мать, что нынешние времена совершенно другие. И при детях доказывал старой женщине, что когда Бог писал свои заповеди, колхозов еще не было. А сегодня, работая в колхозе, без воровства жить невозможно. Но бабушка не сдавалась и всегда доказывала сыну, что воровство – это большой грех перед Всевышним Творцом. Поэтому нельзя воровать, чтобы этим не грешить. И снова требовала от внуков не верить отцу и не воровать, чтобы не гневить этим Бога. Видя, что дисциплинированную и глубоко верующую в Бога бабушку невозможно убедить в том, что современную жизнь надо строить на воровстве, и боясь, что его «воспитательная» работа не достигнет цели, Фома стал убеждать свою старушку-маму, что воровство в колхозе – это никакой не грех. И Бог за такое воровство не наказывает, потому что берут колхозники из общей кучи. А куча эта складывается из урожая, в который вложили труд все колхозники. И приведя в пример себя, при детях твердил: «Как ты, мама, не понимаешь, что я не лезу в карман к какому-то человеку! И не вытаскиваю его кошелек с деньгами! Я привожу к нам домой корм с колхозной фермы, то есть из общей кучи, где лежат корма всех колхозников. И мое воровство не обеднит одного человека, и Бог за это меня не станет наказывать. Иначе он должен будет наказать за воровство всех колхозников, и у него тогда не останется ни одного праведного человека, и все умершие люди перейдут к дьяволу. Потому что, воруя сумками продукцию, все колхозники становятся грешными».

Будучи уверенным, что этим веским примером убедил свою старую маму, что воровать из общей кучи не грешно, Фома начинал довольно смеяться. И дети дружно поддерживали смех отца, что очень огорчало бабушку.

Однако старая женщина не собиралась так просто сдаваться. Она не соглашалась с доводами своего взрослого сына и начинала его убеждать, что воровать из общей кучи еще более великий грех перед Богом. Так как здесь в обиде остается много людей, которые трудились на выращивании общественного урожая. Но соглашалась с Фомой, что дьявол сегодняшних людей ориентирует на воровство, чтобы забрать к себе их грешные души, когда те предстанут перед Богом. И строго предупреждала сына: «И тебя сатана одолел! Немедленно остановись! Подумай и о своей душе! Учти, Бог никому не прощает воровства и тебя тоже накажет за это греховное творение!»

Фома не имел ответа на упрек матери. Выслушивая справедливый ее упрек, он часто молчал и не сердился на нее. Иногда улыбался и только пожимал плечами, что означало: сегодня без воровства обойтись невозможно. И тогда бабушка шла дальше. Она обвиняла сына, что он неправильно воспитывает своих детей, соблазняя их на грехотворение через воровство. Услышав это обвинение, сын морщился, потому что не видел здесь своей ошибки. И бабушка, обращаясь к внукам, снова требовала: «Не слушайте отца! Он сегодня выпил многовато самогона, вот и болтает, не понимая, о чем говорит! Бог никому не прощает сотворенные грехи. А Божью заповедь «Не укради» все люди обязаны выполнять. Слушайте бабушку и никогда не воруйте!»

И после этого требования бабушки, адресованного внукам, хмельной глава семьи сердился на маму, обвинял ее в том, что она агитирует его детей, чтобы они не слушались отца. И снова доказывал, что она не понимает современную жизнь. И доказывая, что только он рассуждает правильно, повышал голос и спрашивал: «Ну, как ты, мама, не понимаешь, что сегодня мы живем совсем в другое время?! Сейчас нет той частной собственности, которая была в ваше время. Сегодня мы работаем в колхозе, где все является общим и, в конечном счете, ничьим. И как я могу в таком случае не учить своих детей умению воровать, когда знаю, что на сегодняшний день все воруют. И не дай бог, если мои дети послушаются тебя и, работая в колхозе, не станут помаленьку воровать. Тогда что с ними будет? Они не смогут даже прокормить себя! Ведь платят в колхозе очень мало. Ну, как я смог бы прокормить вас, если бы не воровал с фермы корма? Тогда мы не имели бы домашнюю скотину. А где в таком случае мы бы взяли молоко, масло, сыр, сало, мясо, брынзу, яйца? И откуда бы я взял деньги, чтобы одеть и обуть своих детей, если не буду продавать ежегодно трех кабанов?»