Текст книги "Святое Богоявление (Крещение Господне). Антология святоотеческих проповедей"

Крещение Господне и христианское таинство Крещения: ветхозаветные пророчества и прообразы

По убеждению святых отцов – толкователей текста Священного Писания, Ветхий Завет полон важнейшими пророчествами о будущем пришествии в мир Христа, а также прообразами Его спасительного и искупительного подвига. Святые отцы называют и те библейские пророчества и прообразовательные события, что предуказали на Крещение Господа на Иордане, а также на духовно с ним теснейше связанное таинство христианского Крещения.

Авторы проповедей на Богоявление чаще всего обращаются к ветхозаветным пророчествам об обстоятельствах Крещения Господнего на Иордане, содержащихся в Псалтыри. Так, святитель Прокл и святой Иоанн Экзарх указывают на слова Давида Благословен Грядущий во имя Господне! Бог – Господь и явился нам (Пс. 117: 26–27 по LXX и по Славянской Библии) именно как на пророчество о грядущем явлении на Иордане Христа: Сына Божия и нашего Спасителя.

Вместе с тем большинство пророчеств из книги Псалмов, которые припоминают древние проповедники на Богоявление, касаются образов реки Иордан и ее вод, а также вод всей полноты мироздания, очистившихся Сыном Божиим при Его в них схождении и наполнившихся благодатной силой Христовой: Глас Господень на водах: Бог славы возгремел, Господь [возгремел] на водах многих (Пс. 28: 3 по LXX) (автор «Слова на Богоявление», приписываемого священномученику Ипполиту, автор «Беседы на праздник Святого Богоявления», приписываемой Златоусту); Течения реки веселят город Божий: освятил селение Свое Вышний (Пс. 45: 5 по LXX) (автор «Слова», приписываемого священномученику Ипполиту); Ты сокрушил главу змия в воде (Пс. 73: 14 по LXX) (святитель Григорий Антиохийский); Видели Тебя, Боже, воды, видели Тебя воды и убоялись (Пс. 76: 17) (автор «Слова», приписываемого священномученику Ипполиту); Что с тобою, море, что ты побежало? И что с тобою, Иордан, что ты возвратился вспять? (Пс. 113: 5 по LXX) (святитель Прокл, автор «Слова», приписываемого священномученику Ипполиту); Хвалите Его, небеса небес и вода, которая превыше небес: Да восхвалят имя Господне (Пс. 148: 4 по LXX) (автор «Слова», приписываемого священномученику Ипполиту).

Однако святые отцы обращаются не только к ветхозаветным пророчествам о Крещении Господнем на Иордане, но и о христианском таинстве Крещения. Так, преподобный Феодор Студит в «Слове в навечерие Праздника Светов» призывает: «Обратим свой взор к пророческим видениям и посмотрим, как в них прообразовано святейшее Крещение, – к этому влечет нас течение речи. Итак, что говорит Исаия (начнем свою речь с него)? Радуйся пустыня жаждущая, потому что откроется вода в пустыне и поток в земле жаждущей (Ис. 35: 1, 6 по LXX). Без сомнения, здесь речь обращена к человеческой природе, бывшей как бы в пустыне, лишенной плодородия добрых дел веры; посему-то для жаждущей пустыни пробивается источник усыновления, вода Крещения, как бы некоторый речной поток, река Иордан. И что же затем? И обратится безводная земля в озеро, то есть в обильную веру, и на жаждущей земле будет водный источник, то есть источник усыновления, и там будет веселие птицам (Ис. 35: 7 по LXX), то есть возрожденным в Крещении, таинственно сравниваемым здесь с птицами, потому что птицы в начале [при создании в пятый день творения] получили бытие от воды (ср. Быт. 1: 20 по LXX)… Если желаешь узнать и о безмездном возрождении духовном, то послушай Исаию, говорящего: Жаждущие, идите к воде, и не имеющие серебра, придя, купите (Ис. 55: 1 по LXX). Святитель Василий Великий («Слово 13-е. Побудительное к принятию святого Крещения») и автор «Слова на Богоявление», приписываемого священномученику Ипполиту, также приводят и еще одно речение пророка Исаии, предуказующее на ту духовную чистоту, что будет даровать христианам таинство Крещения: Омойтесь и будьте чисты, отымите лукавство от душ ваших… Научитесь делать добро, ищите (правого) суда, избавьте обиженного, разбирайте дело сироты и вступайтесь за вдову. И придите и будем состязаться, говорит Господь: и если будут грехи ваши, как багряница, как снег убелю, и если будут красны, как пурпур, как во́лну убелю. И если захотите и послушаете Меня, то будете вкушать блага земли (Ис. 1: 16–19 по LXX).

Однако наибольший интерес у святых отцов вызывают не столько древние пророчества о Крещении, сколько конкретные исторические события Ветхого Завета, прообразовавшие собой как Крещение Господне на Иордане, так и наше церковное таинство Крещения. Например, святитель Иоанн Златоуст («Слово в день Богоявления») считает ветхозаветным прообразом Крещения Господа на Иордане Ноев Ковчег, при помощи которого древний ветхозаветный праведник спасся во время Всемирного потопа. А святители Василий Великий («Слово 13-е») и Григорий Богослов («Слово 39-е. На Святые Светы явлений Господних») уподобляют Крещению переход еврейского народа через Чермное (Красное) море под началом Моисея. Святитель Василий говорит, что «Израиль крестился в Моисея в облаке и в море (1 Кор. 10: 2)… представляя прообразования и предначертывая ту истину, которая открылась в последние времена». И святитель Максим Туринский («Беседа 100-я. На Святое Богоявление») также видит в этом древнем переходе еврейского народа под водительством Бога через Чермное море важный ветхозаветный прообраз Крещения, причем не столько Крещения Господня на Иордане (хотя он говорит и об этом), сколько, в первую очередь, Крещения христианского, как спасительного для нас церковного таинства. При этом святитель Максим обращает особое внимание на образ того Столпа – днем Облачного, а ночью Огненного, – что указывал богоизбранному народу путь из Египта в Землю Обетованную и чудесным образом провел евреев сквозь расступившиеся морские воды. Это Сам Господь шел тогда в том Столпе впереди Своего народа; и Он же – как указующий духовный Столп – ныне предшествует перед христианами сквозь воды Крещения, ибо сначала Сам прошел сквозь них, приняв омовение от Иоанна на Иордане, а затем уже повел за Собой и всех нас – через воды нашего церковного Крещения, к Вечной Жизни в новой Земле Обетованной: в Своем Небесном Царстве. Святитель Максим учит: «Когда Спаситель омывается [в Иордане], тогда освящается и полнота водной стихии для нашего общего Крещения, делающаяся отныне источником благодатного омовения для того множества людей, что последуют за Господом [в Крещении]. Он крестится первым, чтобы христиане уверенно последовали за Ним. Постигнем же заключенное здесь таинство: ведь и Огненный Столп [в котором шел Бог в дни Исхода из Египта] (см. Исх. 13: 21–22; 14: 19, 24) прошел сквозь Чермное море первым, чтобы вслед за Ним смогли пойти безопасным путем [– как по суше – ] сыны Израилевы; и Он сначала Сам прошел посреди вод, чтобы приготовить путь для идущих вслед за Ним. Происшедшее тогда, как говорит апостол, заключало в себе тайну Крещения [Не хочу оставить вас, братия, в неведении, что отцы наши все были под облаком, и все прошли сквозь море; и все крестились в Моисея в облаке и в море (см. 1 Кор. 10: 1–2)]. Ясно, что то [прошествие сквозь море] было своего рода Крещением – когда Облако покрыло народ и воды перед Ним расступились. Но Тот же Христос, Господь, Который совершил все это тогда, и сегодня, проходя сквозь воды Крещения, Сам идет впереди христианского народа как бы в Столпе Своего тела, [прообразом] которого и был тот Огненный Столп, что шел сквозь море перед сынами Израилевыми. И я говорю вам, что Сей Столп, который в те времена дарил [ночью] свет зрению всех за ним следовавших (см. Исх. 13: 22), ныне Сам есть Свет (ср. Ин. 8: 12) для сердец тех, кто [в Него] веруют; Сей Столп, некогда проложивший надежный путь посреди волн, ныне укрепляет стези нашего хождения в вере. Благодаря силе этой веры, тот, кто в ней бестрепетно ходит – как это было и в отношении сынов Израилевых, – никогда не устрашится гонящегося за ним [духовного] Египта (см. Исх. 14: 5–9)».

Святитель Василий Великий («Слово 13-е») также называет – в качестве ветхозаветного прообраза Крещения – и чудо пророка Илии, который, желая принести жертву Богу и явить неверующим Господне всемогущество, приказал троекратно полить свою жертву водой; несмотря на воду, жертва была попалена небесным огнем и оказалась принята Богом (см. 3 Цар. 18: 30–39). По убеждению святителя Василия, то древнее троекратное излияние воды на жертву предуказало на христианское Крещение, совершаемое во имя Бога Троицы – Отца, Сына и Святого Духа. «Илия показал силу Крещения на жертвеннике всесожжений, попалив жертву не огнем, но водой. В иных случаях природа огня противоборствует воде; но поскольку в это время вода таинственно возлита на жертвенник троекратно, то стала началом огню и возжгла пламень, подобно елею. Возмите мне, говорит он, четыре водоноса воды, и возливайте на всесожжение и на поленья… И сказал: „удвойте“. И удвоили… „Утройте“. И утроили (3 Цар. 18: 34 по LXX). А этим Писание показывает, что приходящий к Богу усвояется Ему Крещением и что в душах, приступающих через веру в Троицу, воссиявает чистый и небесный свет». Со святителем Василием согласен и преподобный Феодор Студит, спрашивающий в «Слове в навечерие Праздника Светов»: «Что означает и тройное возлияние воды на жертвенник и жертву Илии (см. 3 Цар. 18: 32–34)? Думаю, что означает возглашение Троичности Лиц блаженного Бога над крещаемым или же тройное погружение крещаемого в воду». Впрочем, тот же преподобный Феодор указывает и на другие ветхозаветные прообразы Крещения: например, на явленную через росу судье ветхозаветного Израиля Гедеону благодать и волю Божию (см. Суд. 6: 36–40), а также на чудо исцеления сирийского военачальника Неемана от проказы в водах Иордана (см. 4 Цар. 5: 9–14). Преподобный Феодор, говоря о Неемане, учит: «И Нееман, по слову Елисея, вышел из воды совершенно чистый. И обновилось тело его, как тело малого ребенка, и очистился (4 Цар. 5: 14). Уже тогда это [водное погружение] было символом очищения от грехов для всех крещаемых, ибо совершенный духом выходит из воды Крещения всецело обновленный и чистый от прежних мерзостей».

И вместе с тем святые отцы – авторы проповедей на Богоявление настойчиво подчеркивают, что все эти древние ветхозаветные пророчества и прообразы Крещения были лишь смутными и бледными тенями той полноты благодатной Божественной славы, что открылась – вместе с их осуществлением – в новозаветную эпоху. Как говорит в «Слове 60-м. На Святой Праздник Светов, в день Богоявления» святитель Григорий Палама, «все прежде открывшееся через пророков – посредством [ветхозаветных] законоположения, обетования и усыновления – было несовершенным, как установленное и совершавшееся лишь в качестве прообразов осуществившегося ныне и достигшего сегодня своего завершения [во Христе]».

Святоотеческие проповеди на Богоявление: Тогда приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну креститься от него (Мф. 3: 13)

Мы веруем: Сын Божий, Второе Лицо Пресвятой Троицы, Совершенный Бог, единосущный по Своей Божественной природе Богу Отцу и Святому Духу, стал истинным Человеком, единосущным нам по Своей человеческой природе, воплотился и вочеловечился, восприняв людское тело, одушевленное душой и разумным духом, чтобы уврачевать и обожить в Своей Ипостаси нашу природу, спасти человеческий род от власти греха, дьявола и смерти, от проклятия богооставленности, даровать возможность богопознания и богообщения, путь к святости и соединению с Богом, учредить Церковь и ее освящающие таинства. Ради этого Он безмужно зачался во чреве Пречистой Девы, Пресвятой Богородицы и, не нарушив Ее девства, бесстрастно родился от Нее, прошел весь путь нашей людской жизни от ее первого до последнего предела, то есть от рождения и до смерти, и в Себе ее исцелил и освятил. Он вольно взошел на Крест, умер за нас и, поправ Своей Смертью смерть, воскрес из мертвых – и тем даровал нам залог нашего всеобщего телесного воскресения в день Страшного суда. И затем Он, как истинный и совершенный Человек, вознесся на Небеса к Богу Отцу, открыв путь к небесному восхождению также и для всех спасаемых. Святитель Григорий Палама, говоря в «Слове 60-м. На Святой Праздник Светов, в день Богоявления» о некоторых сторонах православного учения о Воплощении Сына Божия и осуществленном Им спасении людского рода – в тесной взаимосвязи с темой христианского Крещения, – учит: «Принятая Им [Сыном Божиим] от нас [в Воплощении человеческая] природа возвысилась в Нем, поскольку Сын Божий познается и пребывает неразделенно [и как и совершенный Бог, и как Совершенный Человек]. Итак, и по Вочеловечении [Сына Божия в Боге все так же неизменно] сопребывают Три споклоняемые Ипостаси, нас просвещающие и озаряющие, в Которые мы веруем и во имя Которых крестимся, совлекаясь в таковом божественном Крещении ветхого человека, облекаясь же во Христа, как в Нового Адама, обновившего в Себе нашу человеческую природу, прежде подверженную наказанию, но ныне воспринятую Им от девственных кровей, и как оправдавшего и освободившего Собой всех впоследствии от Него рожденных в Духе от сего прародительского проклятия и осуждения. Но поскольку Единородный Сын Божий, воспринявший отнюдь не человеческую ипостась, но именно людскую природу, обновил в Себе это воспринятое Им естество силой Своего с ним соединения по Своей [Божественной] Ипостаси, то Он соделывает и каждого из нас личным причастником Своей благодати и Сам подает каждому отпущение грехов. Да и как иначе мог поступить Тот, Который хочет, чтобы все люди спаслись (1 Тим. 2: 4), и Который ради всех наклонил… небеса и сошел (Пс. 17: 10), делами и Страстями Своими указав путь спасения, а затем взошел на Небеса, привлекая туда и всех верных. Это Он, восприняв ради нас людскую природу, в Себе ее обновил, явив Собственное человечество освященным и оправданным и во всем послушным Отцу – силой того, что, соединившись с людской природой по Своей [Божественной] Ипостаси, Он Сам [будучи Сыном Божиим] все совершил в этой природе и пострадал ею [как Человек]. При этом Он обновил верующих и даровал им отпущение грехов не только в отношении их природы, но и в их собственных ипостасях [– в их личном бытии]: через Божественное Крещение, через исполнение Его заповедей, через покаяние, установленное Им для согрешающих, и путем причащения Его Тела и Крови».

Говоря о самом образе Вочеловечения Сына Божия, богословская церковная традиция подчеркивает, что в Своем Воплощении Он добровольно воспринял именно поврежденное прародительским грехом состояние нашей людской природы, которая оказалась в Нем способна страдать, испытывать естественный ужас перед угрозой смерти и даже умереть; однако Он при этом не воспринял в Воплощении – будучи зачат сверхъестественно и безмужно – ни нашей тяги ко греху, ни способности грешить, ни власти над Собой первородного греха наших прародителей Адама и Евы.

Силой такого Своего Вочеловечения Господь и открыл для всех в Него уверовавших – принимающих святое Крещение и делающихся членами Его Церкви – путь к личному освящению и Божественным дарам обожения: через исповедание истинной веры, деятельную христианскую жизнь, исполнение евангельских заповедей и участие в церковных таинствах. И как посредством одного человека – древнего Адама произошло наше отпадение от Бога и воцарилась смерть, так и посредством одного Человека – Нового Адама, Христа, совершилось наше исцеление, спасительное благодатное соединение с Творцом и восторжествовала жизнь (ср. Рим. 5: 17). Тем самым во Христе как в Вочеловечившемся Боге исполнилось то, о чем свидетельствует преподобный Максим Исповедник («Главы о богословии и Домостроительстве»): «Бог Слово, Сын Бога и Отца, для того и стал Человеком и Сыном Человеческим, чтобы соделать человеков богами и сынами Божиими».

Вместе с тем образ Воплощения Бога Слова, Его пришествия в мир, человеческого Рождения и прохождения Им пути нашей людской жизни оказался исполнен крайнего и предельного смирения. Господь добровольно принял на Себя в Воплощении не внешние величие и славу, но уничиженный образ раба (Флп. 2: 7). Поэтому святитель Григорий Антиохийский в «Беседе на Святое Богоявление второй» подчеркивает, говоря от имени обращающегося ко Христу Предтечи: «Знаю, что, будучи Владыкой, Ты принял образ раба (ср. Флп. 2: 7), чтобы исцелить [в нас этот] образ».

Итак, в Боговоплощении происходит добровольный «кеносис»: истощание и самоумаление Бога Слова, смиренно воспринявшего и понесшего наши людские немощи, как бессилие поврежденной грехом и смертной природы, однако, конечно же, при этом целиком свободного от власти самого греха. Именно таким – смиренным и лишенным всякого внешнего величия – и пришел Господь Иисус Христос на Иордан. Святитель Григорий Палама в «Слове 59-м. О том, что совершается в чинопоследовании таинства Крещения, и о покаянии, и о словах, сказанных Иоанном Крестителем» говорит: «Приходит Иисус из Назарета Галилейского на Иордан (ср. Мк. 1: 9), чтобы креститься от Иоанна, быв лет тридцати, как повествует Лука (ср. Лк. 3: 23), – являя Себя одним из среды народа и не обнаруживая Себя чем-либо отличающимся [от прочих людей, приходя] в простоте, и в крайнем смирении, и в безвестности». Святитель Прокл в «Слове на Святое Богоявление» признается: «Меня повергает в изумление бесконечное смирение Господа. Не довольно было Ему, Богу от Бога, родиться Младенцем от Жены; не довольно было Ему, Сидящему на престоле со Отцом, принять образ раба (Флп. 2: 7); Он приходит креститься, как грешник. Да не послужит соблазном для слушателей тайна общего для всех благодеяния!» И блаженный Августин, задавшись в «Толковании на Евангелие от Иоанна» вопросом и сам на него же и отвечая, свидетельствует: «Почему Христу надлежало креститься? А почему Христу надлежало родиться? Почему Христу надлежало быть распятым? Если Он пришел, чтобы указать путь смирения и Самого Себя превратить в Путь Смирения, то смирение должно было быть достигнуто Им во всем».

Мы знаем: Божественная слава Христа была затем ясно явлена на Иордане народу – силой свидетельства Отчего гласа и схождения Святого Духа. Однако это последующее славное свидетельство Двух Лиц Пресвятой Троицы о Сыне как раз и оказалось прямым следствием образа Его первоначального явления народу – как Смиренного и Уничиженного: то есть как добровольно и спасительно Воспринявшего в Вочеловечении образ раба (Флп. 2: 7) и жертвенно и целительно Взявшего на Себя наши немощи и Понесшего наши болезни (ср. Ис. 53: 4). Именно благодаря такому вольному Самоумалению Господа – как Его смиренному пришествию в образе раба на Иордан – перед людьми затем и открылась Его величайшая слава: как Божественного Искупителя мира от власти греха, сатаны, проклятия и смерти. Мы видим: событие Крещения Господня на Иордане стало одной из важных составляющих в деле осуществляемого Богом Словом Домостроительства нашего спасения, когда – как плод Его предельного, по человечеству, добровольного смирения и уничижения – всем людям были явлены Его Божественное достоинство и поистине Небесное величие как Спасителя мира.

Итак, Господь Иисус Христос предстает перед Предтечей на берегу Иордана: Тогда приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну креститься от него (Мф. 3: 13). Святые отцы – авторы проповедей на Богоявление вновь и вновь указывают на тот смиренный образ человеческой немощи, в котором Господь тогда явился перед Предтечей и иудеями. Автор «Слова на Богоявление», приписываемого священномученику Ипполиту, свидетельствует: «Когда Иоанн… говорил к народу… является Сам Господь, в простом виде, один, без украшения, без спутников, облеченный плотью человеческой и скрыв под нею достоинство Божества… Он не только приступил к Иоанну как Господь, сложивший с Себя царское величие, но и как простой, будто бы повинный греху Человек, преклонил Свою голову, чтобы принять от него Крещение». Автор «Беседы на праздник Святого Богоявления», приписываемой Златоусту, даже рисует некую зримую картину. Вот святой Иоанн Предтеча проповедует перед иудеями на Иордане о грядущем Господе и произносит преисполненные грозного величия слова: Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем (Мф. 3: 11). Верующие благоговейно внимают свидетельству Предтечи о Христе, с трепетом ожидая скорого открытия всемогущего Царя и славного Мессии. Однако когда Господь появляется среди толпы и святой Иоанн, увидев Христа, силой Божественного вдохновения Его узнает, Предтеча вдруг с ужасом понимает, что все только что им сказанные слова о близящемся во славе Мессии полностью противоречат нынешнему образу явления Господа, Который предстал пред Иоанном отнюдь не в величественном облике Царя, но в виде уничиженного и смиренного раба (ср. Флп. 2: 7).

В Нем не было ни вида, ни величия, которые бы привлекли к Нему пришедших сегодня на Иордан и ожидавших Его славного откровения иудеев (ср. Ис. 53: 2). Предтеча приходит в глубокое замешательство, понимая, что если он сейчас объявит, что именно Этот внешне ничем не примечательный и бедно одетый Человек и есть Тот Самый Царь и Мессия, о Котором он только что проповедовал народу (а Предтеча вместе с тем твердо знает, что Пришедший – именно Христос и Сын Божий), то толпа немедленно побьет Иоанна камнями, посчитав его обманщиком и лжецом. Поэтому, по мысли автора приписываемой Златоусту «Беседы на праздник Святого Богоявления», Предтеча даже мог – с ужасом и трепетом – начать просить Господа тотчас же явить народу Его сокрытую Божественную славу: «В то время, когда толпы народа так в нетерпении ожидали явления мирского царства, Иоанн увидел, что идет Господь всяческих и Бог; и вот Господь зримый в Вочеловечении, в одиночестве, бедный, в одном хитоне, ничем не выделяющийся среди других, достигнув потока Иордана, склонил голову пред Иоанном, желая получить от него Крещение.

Итак, увидев – вопреки своему ожиданию – Христа, приходящего к нему в столь уничиженном виде, Иоанн Креститель пришел в замешательство, недоумение и изумление; стал оглядываться, ища куда бы скрыться, но не нашел, удерживаемый и останавливаемый невидимой рукой. И когда он познал себя невидимо удержанным, то воскликнул к Держащему его так Господу, говоря: „…Что Ты делаешь, Господи? Зачем предаешь меня толпе на растерзание? Теперь меня побьют камнями, как солгавшего: я возвестил о Тебе великое, но Ты явился, как нищий и странник. Что ты делаешь, Господи? И горé – Ты Сын Царя, и дóлу – Царя же Сын; но где же скипетр? – покажи Свою десницу. Для чего Ты явился одиноким и нищим? Где – множество Твоих ангелов? Где – легион архангелов? Где – служащие Тебе шестикрылые херувимы? Где – лопата? Где – огонь? Где – Твой Святой Дух? Ты прославил Моисея, показал светлое облако (см. Исх. 40: 35), произвел огненный столп, чтобы он шел пред ним (см. Исх. 13: 21), осиял его лицо ангельской славой (см. Исх. 34: 35), облек раба столь великой славой. И Ты, Господи, придя ко мне в столь смиренном виде, преклоняешь предо мной главу? Распрямись, подыми главу, ведь Ты – Глава всяческих. И хотя Ты и явил уничижение, но яви ныне и высоту“». Однако время явления славы Христовой пока еще не настало. Божественное достоинство Господа должно было открыться позднее – через свидетельство Отца и схождение Духа – именно вслед за смиренным принятием Спасителем от Предтечи Крещения покаяния.

Святые отцы – авторы проповедей на Богоявление, говоря о принятии Крещения покаяния Господом на Иордане, задаются очевидным вопросом: зачем вообще было нужно омываться как грешнику Тому, Кто очевиднейшим образом безгрешен? Ведь Он – Всесвятой Сын Божий, Одно из Лиц Пресвятой Троицы, хотя и ставший Человеком!

Святитель Иоанн Златоуст в «Слове в день Богоявления» настойчиво подчеркивает, что Господь, конечно же, не нуждался в Крещении покаяния – как абсолютно безгрешный, не совершивший никакого греха: «Для чего… Он Крестился?…Он крестился не по причине греха… Он приходил на Иордан не для отпущения грехов… Но чтобы кто-нибудь из присутствовавших тогда не подумал, что Он приходил для покаяния, подобно прочим, послушай, как Иоанн предупредил и это. Тогда как другим он говорил: Сотворите… достойный плод покаяния (Мф. 3: 8), послушай, что он говорит Ему: Мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? (Мф. 3: 14). Этими словами он показал, что Христос приходил к нему не по той же нужде, по которой приходил народ, и что Он тем более далек был от нужды – креститься по той же причине, что был гораздо выше и несравненно чище и самого Крестителя». Так для чего же тогда крестился Господь? Наряду с одной из указанных Златоустом в «Слове в день Богоявления» главнейших причин Крещения Господа – «чтобы Христос стал известным народу… и получил удостоверение свыше голосом Отца и наитием Духа в виде голубя» – святитель Иоанн в «Беседе 12-й» намекает и на иную важную причину принятия Христом Крещения покаяния: «Так как Крещение Иоанново было Крещением покаяния и приводило людей в сознание грехов, то, чтобы кто не подумал, что и Иисус приходит на Иордан с таким же намерением, в предупреждение этого Иоанн называет Его Агнцем и Искупителем мира от греха (см. Ин. 1: 29). Тот, Кто мог истребить грехи всего рода человеческого, Сам уже, без сомнения, был безгрешен. Потому Иоанн и не сказал: „вот – безгрешный“! Но, что гораздо важнее: Который берет [на Себя] грех мира (Ин. 1: 29), – чтобы вместе с этим ты уверился и, уверившись, увидел, что Он приходит ко Крещению с иною какой-то целью». Так какова же эта «иная цель», ради которой Спаситель пришел на Иордан, чтобы креститься здесь Крещением покаяния?

Мы понимаем: Господь Иисус Христос – абсолютно безгрешен, Он не совершил никакого зла или греха, ведь грешит всегда кто-то, лично, а во Христе Этот Кто-то – Истинный, Совершенный и Всесвятой Бог, Второе Лицо Пресвятой Троицы. Кроме того, Господь был целиком свободен от рабства греху и как Человек, не усвоив его при Своем Воплощении – как безмужно зачатый и рожденный Пречистой Девой. Он – именно Спаситель мира от греха, и потому грех не имел над Ним и в Нем никакой власти. Поэтому святитель Софроний Иерусалимский в «Слове на спасительное Крещение» с благоговейным недоумением свидетельствует: «Приходит к Иордану и требует Крещения и как бы очищения Тот, Который чист от всякой скверны и Сам крестит Духом». Однако Предтеча, ясно проповедуя на Иордане, что Господь – есть Чистый Агнец Божий, прибавляет: Который берет [на Себя] грех мира (Ин. 1: 29), тем самым подчеркивая, что Господь, будучи совершенно чист и безгрешен, в то же время неким образом усвоил Себе наш грех и принял его на Себя. Именно в этом, по мысли древних святых отцов, и заключается одна из важнейших духовных причин принятия безгрешным Господом Крещения покаяния.

Размышляя об образе восприятия Сыном Божиим в Его Воплощении нашего поврежденного последствиями грехопадения человеческого естества, святые отцы иногда говорят о так называемом «относительном усвоении» Господом и нашего греха. Не усвоив этот грех существенно, природно, Вочеловечившийся Сын Божий в то же время со-проживает и со-испытывает нашу греховность и людские укоризненные страсти – вместе с нами и в нас – по Своему человеколюбивому состраданию; Господь разделяет и сопереживает вместе с человеческим родом его внутреннюю порабощенность греху, Сам при этом оставаясь совершенно безгрешным и неудобопреклонным ко греху. Так врач по любви и милосердию разделяет горе и страдания больного, сострадая в чужой болезни, как если бы она была его собственной. Именно подобным образом понимаются, например, слова Господа на Кресте: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? (Мф. 27: 46) – как произнесенные Господом по «относительному усвоению» от лица всего человеческого рода, испытывающего состояние богооставленности в результате грехопадения и власти греха над потомками Адама и Евы. Подобное же «относительное усвоение» Христом греховных последствий нашего отпадения от Бога происходит и на Иордане: будучи чист и безгрешен, Господь, ставший в Воплощении истинным Человеком, одним из нас, принимает от Предтечи Крещение покаяния, Сам в этом покаянии не нуждаясь; тем самым Он – по «относительному усвоению» – приемлет на Себя начало нашего греха и через это побеждает и уничтожает его силу Собственной совершенной святостью. Как поясняет в сочинении «Точное изложение православной веры» преподобный Иоанн Дамаскин, «Он крестится не потому, что Сам имеет нужду в очищении, но усвояя Себе мое очищение» от греха.

Итак, здесь, на Иордане, Христос – все по тому же «относительному усвоению» – исполняет за нас и ради нас, как бы от нашего лица, то, к чему призывается всякий грешник: принимает крещение покаяния для прощения грехов (Мк. 1: 4). По выражению святителя Григория Антиохийского («Беседа на Святое Богоявление первая»), именно таким образом, путем «относительного усвоения» Им нашего греха – как принятия Господом на Себя наших духовных немощей и болезней (ср. Ис. 53: 4) – берущий на Себя грех мира (ср. Ин. 1: 29) «Искупитель сочисляет Себя с пленниками, и Судия поставляет Себя вместе с виновными; присовокупляет Себя к погибшим овцам Пастырь Добрый (Ин. 10: 11), Который ради заблудшей овцы снисшел с Небес и Небес не оставил…». Тем самым Он подлинно полагает здесь, на Иордане, через Собственное Крещение покаяния, начало нашему общему покаянию и победе над прежней властью над нами греха, открывает путь к исцелению нашей людской природы, к ее преображению и освящению в Боге, а также к тому, чтобы все мы не только совершили покаяние, но и сотворили достойные его спасительные плоды (ср. Мф. 3: 8). Как подчеркивает в «Слове на спасительное Крещение» святитель Софроний Иерусалимский, «Господь приходит к рабу [– Предтече], желая сделать меня, раба, свободным» от греха. И еще Господь, принимая Крещение от Иоанна, как бы предваряет и предустанавливает тот надежный способ, с помощью которого все мы, христиане, сможем от этого греха и от его власти освободиться: ведь Крещение Христово от Предтечи предварило собой и сделалось духовной основой, фундаментом для нашего церковного таинства Крещения, которое и делает нас чистыми от грехов. Поэтому святой Иоанн Экзарх в «Слове на Богоявление» утверждает: Христос «Сам не нуждался в том [Иоанновом] Крещении, но через его посредство даровал благодать [христианского] Крещения нам». И святитель Иларий Пиктавийский (около 315–367) в «Комментарии на Евангелие от Матфея» также ясно говорит о той теснейшей духовной связи, что существует между Крещением Господа от Иоанна и очистительной силой нашего христианского Крещения, как об одной из важнейших причин принятия Спасителем Крещения покаяния на Иордане: «Сам Он не нуждался в омовении, ибо о Нем сказано: Он не сделал никакого греха (1 Пет. 2: 22), а там, где нет греха, не имеет смысла и его отпущение. Однако даже несмотря на то, что Он воспринял тело и имя от нашего творения, Он не нуждался в омовении, но [напротив] Им должно было освятиться очищение в водах нашего [христианского таинства] Крещения».