Текст книги "Возвращение седьмого авианосца"

– Там только арабы и немцы, – сказал Фудзита, словно читая мысли Брента. – Всего лишь поганые псы. – И затем бодро бросил телефонисту: – Кораблю сопровождения «три» выйти из масляного пятна. Возможна ошибка. Трещащие шумы могут исходить от танкера. – Он махнул рукой в сторону черной завесы недалеко от кормы.

Передав команду в микрофон, матрос Наоюки сообщил адмиралу:

– Капитан третьего ранга Ацуми докладывает, что корабль сопровождения «три» оповещен.

– Хорошо. – И в переговорную трубу: – Лево руля, два-восемь-ноль, скорость восемнадцать. – Могучий корабль медленно повернулся, и Брент заметил, что крен постепенно исчезает благодаря закачанным в були тысячам тонн морской воды. – Новая команда телефонисту: – Командиру команды живучести. Мне требуется двадцать четыре узла. До его доклада скорость не увеличивать.

Телефонист внезапно побледнел.

– Вода в третьем машинном отделении.

– Святой Будда! Можно избавиться от воды с помощью трюмных насосов?

Все уставились на телефониста.

– Ставят подпорки и затыкают пробоины. Капитан третьего ранга Фукиока предлагает снизить скорость до шестнадцати.

Чертыхаясь, Фудзита согласился, удары двигателей стали реже, скорость уменьшилась.

– Вахтенному офицеру по палубе – держать курс два-восемь-ноль, скорость шестнадцать. Поднять сигнал «всем боевая готовность». Эскорту обычный походный боевой ордер. Командирам БЧ и команд во флагманскую рубку. – Старик, пошаркивая, покинул мостик.

8

– Итак, эти торпеды имели большие боеголовки, – сказал сидевший во главе стола адмирал Фудзита.

– По меньшей мере трехсоткилограммовые, адмирал, – уточнил Марк Аллен. – Вероятно, новое взрывчатое вещество, которое русские называют «нитролит Б», с трехкратной мощностью взрыва по сравнению с нашими старыми тротиловыми боеголовками.

Старый японец барабанил пальцами по крышке стола, на обтянутых кожей руках явственно проступали синие вены.

– Радиоуправляемые?

– Две прошли мимо, – бросил Брент Росс.

Пальцы замерли.

– Если у перископа стоял араб, этого следовало ожидать.

Несмотря на тягостную атмосферу, на лицах офицеров появились улыбки. Фудзита повернулся к матросу, сидевшему за столом с телефоном у уха.

– Связист Одзава, мне нужен доклад команды живучести.

Одзава сказал несколько слов в микрофон, и ответные слова отозвались болью вонзившихся в тело игл.

– Капитан третьего ранга Фукиока докладывает: торпедные пробоины между шпангоутами один-ноль-два и один-два-ноль, ниже броневого пояса, разорваны блистер, наружная обшивка и поперечные листы днища. Каждая пробоина размерами примерно десять на четыре метра.

– Боже! Двенадцать на тридцать футов, – пробормотал Марк Аллен.

– Котельные отделения одиннадцать и тринадцать, седьмой вспомогательный погреб пятидюймовых снарядов, отсек пять-семь-один, третий отсек вспомогательного двигателя, отсек упорного подшипника, соседний с ним внутренний отсек и центральный отсек гребных электродвигателей затоплены. – Радист внимательно прислушался к трубке, затем продолжил: – Кроме того, вода через воздухоприемные отверстия заливает насосное и генераторное отделения. Сточные цистерны пять, семь, девять и одиннадцать разворочены, перебит восьмидюймовый топливопровод. Есть сообщения о попадании воды в некоторые другие топливопроводы, повреждения пока не ликвидированы. – Последовала пауза, а потом удар грома. – Переборка между котельным отделением одиннадцать и третьим отсеком вспомогательного двигателя дает протечки в дюжине мест. – Словно взмах крыльев смерти, пронеслись по рубке вздохи ужаса и недоверчивый шепот.

Фудзита ладонью шлепнул по столу, отчего вздрогнуло его морщинистое обескровленное и иссушенное, как изюм, лицо. Он закричал на Одзаву:

– Переборка между одиннадцатым котельным отделением и третьим двигательным отсеком не должна протекать при таком повреждении. Пусть Фукиока объяснит.

Под взглядами находившихся в рубке офицеров матрос испуганно и торопливо забубнил в микрофон. Потом повернулся к адмиралу:

– Капитан третьего ранга Фукиока докладывает, что бронеплиты цитадели вокруг машинного отделения и погребов потеряли гибкость. Взрывом срезало заклепки в броневой обшивке и бросило опорную балку на переборку машинного отделения. Он утверждает, что аналогичные повреждения в радиусе тридцати метров от места попадания торпеды.

Брент Росс, раскрыв глаза, посмотрел на Фудзиту. Японец безмерно гордился своей корабельной броней и особенно восьмидюймовой цитаделью, окружавшей жизненно важные центры корабля. Но сейчас мощь неприступной стальной крепости внутри корпуса работала против них. Корабль оказался смертельно ранен всего двумя попаданиями.

– Адмирал, – произнес Марк Аллен, – было бы глупо пытаться достичь Токийского залива в таком состоянии.

– У нас, возможно, нет выбора. Не забывайте, адмирал Аллен, мы можем оказаться без третьего машинного отделения и по-прежнему делать восемнадцать узлов. Вероятно, мы имеем десять затопленных отсеков и потеряли четыре топливных танка.

– Но нарушена водонепроницаемость. Можно потерять машинное, и правая раковина осядет. Несколько попаданий в этот борт могут перевернуть нас. К тому же присутствует названная переборка от носа до кормы, не позволяющая перетекать воде через трюм с одного борта на другой. Кроме того, у авианосцев тяжелая верхняя часть. – Аллен покрутил в воздухе пальцем. – Так был потерян «Ямато» – где-то с дюжину попаданий в левый борт, а остальное довершила вода. – Он поднял ладонь и покачал ею в воздухе. – И корабль перевернулся.

Воцарилось молчание, такое тяжелое, что оно, казалось, придавило всех присутствовавших. В окружающем шуме послышались посторонние звуки – неистовый пульс насосов, работавших глубоко в сердце корабля. Молчание нарушил Марк Аллен.

– До Токийского залива две с половиной тысячи миль, но до Перл-Харбора всего триста.

– Вы предлагаете двигаться на Перл-Харбор, адмирал?

– Разумеется.

– Но все вы, – заметил Фудзита, показывая на американцев и Бернштейна, – непрестанно твердили мне, что США соблюдают нейтралитет.

Заговорил долго молчавший Демпстер.

– Правильно, сэр. Но там есть огромный ремонтный док… – Он посмотрел на Марка Аллена.

Американский адмирал ответил на не прозвучавший вопрос.

– Док может принять «Йонагу».

Руки с набухшими венами оперлись о стол, и Брент почти ощущал, как работает энциклопедический ум старика. Фудзита начал неторопливо говорить.

– Я помню, во время Большой Восточно-Азиатской войны, в декабре 1939 года, английские крейсеры «Аякс», «Ахиллес» и «Эксетер» настигли немецкий «карманный линкор» «Граф Шпее» возле Уругвая. «Граф Шпее» был серьезно поврежден и доставлен в док в Монтевидео – нейтральный порт. По международным законам кораблю давалось семьдесят два часа. Капитан затопил его в заливе Ла-Плата. – Тут он повернулся к Марку Аллену. – Мы будем опираться на тот же закон.

– Конечно! И, может быть, удастся уговорить США предоставить нам больше времени. К тому же не будет непосредственной угрозы со стороны арабских боевых групп – и не только из-за разозлившейся Маргарет Тэтчер, наседающей на них.

Фудзита заговорил с новым воодушевлением.

– Мы могли бы наварить заплатки на пробоины, укрепить ослабшие переборки, восстановить водонепроницаемость третьего машинного отделения. – Он постучал по столу. – Адмирал Аллен, у вас есть шифр, которым мы ни разу не пользовались?

– «Зебра Один», – быстро ответил Росс.

– Хорошо. Адресат?

– В принципе должен быть КОМТИФ. Я бы также предложил КОМВОБА, КОМТС, НАЧВОМОРВЕР, КОМОБЕЗ.

Старый моряк поднял руки, капитулируя.

– Прошу вас, энсин, ваш американский и ваши сокращения не поддаются логике.

– Извините, сэр. Я имел в виду командующего Тихоокеанским флотом, командира военной базы, командира группы материально-технического снабжения, начальника военно-морской верфи и командира группы обеспечения безопасности.

– Так бы сразу и сказали. – Смех разрядил обстановку. – Фудзита продолжал, глядя на Росса: – Немедленно запросите ремонтный док о возможности принять нас для… э-э… ремонта незначительных повреждений. Расчетное время прибытия… – Адмирал посмотрел на Масао Кавамото, яростно строчившего в блокноте.

– Двадцать часов на шестнадцати узлах, адмирал.

Фудзита бросил взгляд на латунные корабельные часы, висевшие на переборке.

– Расчетное время прибытия – шестнадцать ноль-ноль в пятницу тринадцатого марта. – И обратился к американскому энсину. – Мистер Росс, затребуйте диспетчерские указания для посадки самолета «Накадзима».

– Одного, сэр?

– Да. Мы вышлем докмастеру профиль днища и необходимые чертежи.

– Конечно, конечно, – услышал Брент слова Марка Аллена самому себе.

Черные глаза выстрелили в Бернштейна.

– Полковник, мы можем воспользоваться вашим шифровальным устройством?

– Сэр?

– Послать сигнал командиру эскорта в Субикский залив. Нужно, чтобы его семь «Флетчеров» шли полным ходом на Перл-Харбор. Я хочу, чтобы, когда мы вышли из доков, сопровождение было из двенадцати кораблей! – Вскочив на ноги, Фудзита повернулся к деревянному алтарю. Все встали. Японцы дважды хлопнули в ладоши. Потом старик медленно и почтительно заговорил, слова падали с его губ, словно кто-то бросал камешки в воду озера.

– Аматэрасу, помоги нам проявить мужество великого самурая Масахиге Кусуноке, который пятьсот лет назад боролся за восстановление императорского трона и, будучи поверженным рукой трусливого ронина[7]7
  Бродячий самурай, самурай, потерявший сюзерена (яп.).


[Закрыть], воскликнул, делая себе харакири: «Семь жизней за страну». Пусть сказанное человеком, которого даже враги чтили за мужество, станет нашим лозунгом, когда мы пойдем в атаку. – Рот Фудзиты вытянулся в твердую линию, глаза стали жесткими, как эбонит, и скользнули по рубке с почти осязаемой яростью:

– Но не дай Бог погибнуть от укуса бешеной собаки!

– Банзай!

9

– Отклонение на мыс Коко и стрелку Барберс! – крикнул Фудзита с передней части мостика.

– Мыс Коко – ноль-четыре-три, стрелка Барберс – три-два-ноль, – ответил старший рулевой, глядя через визир кольца пеленга на репитер гирокомпаса.

Кавамото яростно работал прокладочным прибором и параллельными линейками на планшете, разложенном на столе рядом с ветрозащитным экраном.

– Двадцать пять километров до главного судоходного фарватера, адмирал. Предлагаю курс три-четыре-восемь.

– Хорошо. Проверьте радаром дальность до входа в бухту. – Телефонист повторил команду.

– Радар дает дальность двадцать пять километров.

– Хорошо.

Кавамото оторвался от стола, на его пергаментно-желтом лице появилась победная ухмылка.

– Право руля три-четыре-восемь! – крикнул адмирал в переговорную трубу.

Непривычный рев дюжины роллс-ройсовских «Мерлинов» заставил Брента повернуть голову. Подняв бинокль, он обнаружил двенадцать американских Р—51 «Мустанг», двойками барражировавших над боевой группой. Они появились день тому назад, вместе с парой PBY и похожим на чайку «Мартин Маринерам». С этого момента американские патрульные самолеты постоянно кружились над кораблями, но вне досягаемости их орудий. Надводные корабли отсутствовали, и море было свободно даже от прогулочных судов. Несмотря на отсутствие явной угрозы Кэтрин находилась в своей каюте со времени торпедной атаки – таково было распоряжение Фудзиты.

Опустив бинокль, Брент повернулся вместе со всеми, когда на мостик ступил Марк Аллен.

– Становимся на якорь, адмирал, – сообщил он, помахивая листом бумаги. – Ремонтный док не готов принять нас.

– Мы посылали запрос два дня назад!

– Да, сэр. Но они все еще устраняют повреждения, которые вы нанесли «Нью-Джерси».

Японцы переглянулись, в их взглядах читалась смесь восторга и разочарования.

Аллен продолжал:

– Сейчас его буксируют из доков. Потребуется восемь часов, чтобы откачать воду и выровнять его. Мы сможем занять док завтра утром в восемь ноль-ноль.

– Это дает нам пятьдесят – шестьдесят часов свободного времени.

– Мы можем лечь в дрейф здесь, адмирал.

– Знаю, но это было бы опасно, к тому же наберем много воды в третье машинное отделение.

Брент понимал, что у адмирала не было выбора. Насосы едва справлялись из-за разорванной переборки, и скорость корабля падала из-за тысяч тонн морской воды, заполнившей дюжину отсеков в правой раковине. Примерно такой же объем воды был накачан в були левого борта, чтобы выровнять крен. Сейчас корабль шел без крена, но с большой осадкой, медленнее, и имел худшую маневренность.

– Каковы требования по постановке судна в док, адмирал Аллен?

Тот глубоко вздохнул.

– Они хотят изолировать «Йонагу», сэр. Мы должны подойти к швартовочным тумбам точно к юго-востоку от острова Форда.

– Номера?

– Без номеров. Они помечены как «Теннесси».

Мостик охватило долгое тягостное молчание. Фудзита обратился к Аллену:

– Есть что-нибудь новое от Мирового суда и Организации Объединенных Наций?

– Нет, сэр. Все то же. Арабы, Россия и ее лакеи настаивают, чтобы США соблюдали международные законы. Семьдесят два часа, сэр.

– Преступники настаивают на соблюдений законов, – хмыкнул Фудзита. – Но ведь ваши государственные интересы совпадают с интересами «Йонаги», – добавил японец с нескрываемой горечью.

– Согласен, адмирал. Сейчас я не испытываю гордости за свою страну. Но не забывайте, сэр, демократия очень чувствительна к общественному мнению, и этот факт успокаивает умеренные арабские государства, Россию…

– Это называется политикой умиротворения, – резко бросил Фудзита. Не давая американцу что-либо ответить, он повернулся к телефонисту: – Сигнальным прожекторам… – Потом запнулся и скривился. – Нет, «рубка – рубке» – весь мир знает, где мы находимся. «Йонага» станет первым. Эскорт создаст плотное заграждение, пока я пройду пролив – не хочу получить торпеду.

– Только так, сэр?

– Именно так.

Аллен заметил:

– Эскорт получит инструкции по постановке на якорь сигнальным прожектором с башни Алоха[8]8
  «привет» (гавайск.)


[Закрыть].

Фудзита фыркнул.

– Алоха! У них «алоха» во всем. Это самое употребляемое здесь слово. Разве они могут думать о чем-либо другом?

«Йонага» с помощью пары морских буксиров был пришвартован к тумбам, помеченным «Теннесси». Выгнув от любопытства шею, Брент увидел впереди белый, похожий на мост мемориал «Аризона», заполненный людьми, рассматривавшими «Йонагу» через поблескивавшие стеклами бинокли. Покрытая ржавчиной и все еще сочащаяся маслом могила одиннадцати сотен моряков, покоящихся под мемориалом, хорошо просматривалась. На швартовочных тумбах, словно могильных камнях, были выгравированы имена жертв «Дня позора»: «Невада», «Вестал», «Аризона», «Западная Вирджиния», «Мэриленд», «Оклахома», которые ясно читались с мостика. К северу, вжавшись в море, густой зеленой растительностью вдоль берега и скоплением заброшенных ангаров очерчивался остров Форда. И там тоже толпились сотни людей, глазевших на могучий авианосец.

На некотором расстоянии за островом Форда проглядывали размытые очертания гористого Оаху. Зеленые террасы одна над другой взмывали над Гонолулу, Аэйа и разбросанными в беспорядке зданиями. Причудливо изогнутые ленты автострад вливались в непорочное великолепие гор Кулоу, где тростниковые поля шли к величественным подножьям и цитаделям голых скал. Над всем этим, будто древние молчаливые стражи, возвышались горы Танал и Олимп, обернутые сероватыми облаками, подталкиваемыми северо-восточными пассатами и плавающими вокруг вершин, словно кружевные шапки, отливавшие абрикосовым и золотым и косых лучах полуденного солнца.

Но Брент не обратил никакого внимания на красоты природы. Вместо этого он вместе с другими смотрел на юг, где пять кораблей эскорта швартовались на верфях центра снабжения ВМС на острове Куахуа с несчетным числом ремонтных мастерских, портовых кранов и еще большим количеством людей. Все стоявшие на мостике находились под впечатлением размеров портовых сооружений. Оставив справа по борту судоремонтную верфь, они повернули на восток и направились к бухте, расположенной южнее острова Форда. Обогнув северную часть верфи и миновав три сухих дока, они обнаружили «Нью-Джерси», пришвартованный снаружи огромного ремонтного дока. С места швартовки на юг простирались широкие воды юго-восточного Лоха – полосы воды, над которой проносились атакующие торпедоносцы 7 декабря 1941 года.

Вдоль берега залива располагались топливные причалы, база подводных лодок и огромная территория, занятая ремонтно-складскими базами. Справа по носу от «Йонаги» Брент заметил огромный белый паром с пассажирами, направлявшимися к «Аризоне».

– Воды ВМС, адмирал, – заметил Марк Аллен. – Вас не будет сопровождать флотилия беспорядочно шныряющих и никому не подчиняющихся лодок и катеров, как это произошло в декабре прошлого года в Токийском заливе.

Старик благодарно кивнул и повернулся к Кавамото со словами:

– Спустите водолазов. Мне надо знать точные размеры пробоин до того, как мы войдем в сухой док. – И Марку Аллену: – Я хочу, чтобы вы и энсин Росс держали со мной связь. Мы спустим вельбот, и вы лично изложите наши потребности докмастеру.

– Адмирал, – раздался голос телефониста, – поступил сигнал от… – и он, запинаясь, стал произносить незнакомые сочетания звуков: – С-В-Я-Т-И-Ф-Л-О…

– Что это такое, черт возьми?

– Основная станция связи тихоокеанского флота, – объяснил Марк Аллен.

– Спасибо, – поблагодарил Фудзита и бросил телефонисту: – Само сообщение, матрос Наоюки.

– Офицер-ремонтник направляется на «Йонагу», адмирал.

– Отлично! – Дюжина биноклей тут же стала просматривать обширные ремонтные сооружения. Рассекая волну, к «Йонаге» летел элегантный, блестевший надраенной латунью адмиральский катер, сверкавший краской и гордо трепетавшим на ветру голубым вымпелом с двумя белыми звездами.

Фудзита обратился к Кавамото:

– Приготовиться адмиральской бортовой команде, штаб собрать во флагманской рубке! Вызвать капитана третьего ранга Фукиоку. Никаких увольнений, корабль остается в готовности два. – И чуть погодя, словно после некоторого размышления, добавил: – Скажите женщине приготовиться к высадке на берег, как только мы зайдем в доки.

Бросив свой бинокль в брезентовую сумку у ветрозащитного экрана, Брент ощутил давящую пустоту. Идя к двери, он чувствовал на себе взгляды стоявших на мостике.

Контр-адмирал Тэйлор Арчер оказался человеком в возрасте и одним из самых толстых людей, которых когда-либо видел Брент Росс. Когда контр-адмирал вошел во флагманскую рубку, его голова возвышалась над всеми там находившимися, за исключением Брента; адмирал двигался короткими резкими шажками широко расставленных ног, его тело покачивалось в походке беременной женщины на девятом месяце, обеспечивая равновесие огромного живота. Его помощник, среднего возраста кэптен, помог адмиралу сесть, и Брент удивился, когда тот смог удержаться непривязанным на одном-единственном стуле. Сидя напротив адмирала, Брент смотрел на тестообразное белое лицо цвета ванильного пудинга с подбородками, свисавшими морскими волнами на грудь. Его рот являл собой розовую пасть, постоянно открытую, чтобы была возможность втягивать в себя воздух.

– Мой помощник, – взмахом руки представил он своего сопровождающего. – Кэптен Уилфред Роудс, инженер-кораблестроитель, начальник ремонтного дока три, в котором будет ремонтироваться ваш корабль.

– Разве не вы возглавляете док, адмирал.

– Нет, сэр. Я представляю здесь КОМТИФЛ – я второе лицо на флоте, – высокомерно возразил Арчер.

Фудзита посмотрел на Марка Аллена и медленно выговорил, как школьник младших классов, пытающийся произнести трудное слово. – Командующий Тихоокеанским флотом.

Улыбаясь, Марк Аллен утвердительно кивнул. Бернштейн, Хиронака и Кавамото, переглянувшись, ухмыльнулись. Мацухара выкатил глаза, ошеломленный едва прикрытой иронией, а капитан третьего ранга Фукиока тихо сидел, согнувшись над синьками чертежей и докладами.

Не обращая внимания на субординацию, контр-адмирал повернулся к Марку Аллену.

– Мы, кажется, встречались, адмирал?

– Мы оба закончили Аннаполис.

– Ну да, конечно, – Марк Аллен. Ты был капитаном футбольной команды. Герой колледжа. – В голосе звучала издевка.

– Верно. А вы организатором. Я помню, как вы отдавали в стирку мои грязные носки.

Арчер зашипел от злости. Брент прижал ладонь ко рту, Бернштейн засмеялся. Японцы переглянулись, догадавшись, что нанесена обида, хотя не поняли, в чем она заключалась.

Пудинг из ванильного превратился в ромовый. Арчер бросил:

– Я здесь не для того…

– Прошу вас, джентльмены, – вмешался Фудзита. – Мы собрались, чтобы решить судьбу «Йонаги», Японии, а возможно, и всего мира.

Тяжело вздохнув, толстяк отвел глаза-бусинки от Аллена.

– Ваш доклад о повреждениях. Вы отказались передать его в гавань по радио, – сказал он.

– Разумеется. О состоянии «Йонаги» не стоит сообщать всему миру. – Фудзита кивнул в сторону капитана третьего ранга Фукиоки. – Командир команды живучести.

– Я могу это записывать, адмирал? – спросил кэптен Роудс, ставя на стол рядом с блокнотом небольшой магнитофон. – Фудзита согласно кивнул.

Поднявшись, Фукиока с горечью в голосе доложил о повреждениях, полученных авианосцем!

– Кроме того, найдены тела двадцати трех погибших, сорок четыре человека ранены, – закончил он. Переведя влажные глаза на Фудзиту, добавил: – Но еще не вскрыты двенадцать затопленных отсеков – там еще должны быть погибшие. Согласно перекличке, пропали шестьдесят три человека.

– Святой Будда, – выдохнул старик адмирал, а затем благоговейно, будто рубка стала храмом, а он находился перед алтарем, произнес: – Они умерли, не посрамив боевого духа ямато, и их души обязательно попадут в храм Ясукуни. – Долгое тяжелое молчание воцарилось в каюте.

Его нарушил Роудс:

– Мы приготовили однодюймовые листы. Как только корабль поднимут и просушат, начнем варить.

– Сколько потребуется времени?

– Нам необходимы точные размеры пробоин.

Фудзита дал знак Фукиоке. Тот заговорил.

– Водолазы осматривают борт. Но у меня их только двое, другие два погибли, когда мы затапливали вспомогательный погреб пятидюймовых снарядов.

Фудзита побарабанил по столу.

– Вы можете дать нам несколько водолазов, адмирал Арчер?

Самодовольная ухмылка волной прокатилась по подбородкам.

– У нас есть водолазы, но все они работают на «Нью-Джерси» и «Тараве». Мы должны поднять ее, она блокирует фарватер с юга от базы подводных лодок.

– «Тарава»? – японцы переглянулись.

– Вы должны помнить, – с ядовитым сарказмом произнес адмирал. – Вы ее потопили.

Заговорил все время молчавший Мацухара.

– Адмирал, двое моих летчиков – квалифицированные водолазы: лейтенант Нобутаке Коноэ и ВМЛ первого класса Киити Мотадзуки.

– Хорошо. Разрешаю. – Фудзита махнул рукой в сторону двери. Мацухара вышел. Адмирал обратился к Арчеру и Роудсу. – Мы пришлем свой доклад на вельботе с посыльным.

– Вы можете использовать прожекторы, – заметил Арчер.

– Нет! Свет виден на всю округу. Можно будет прочесть и в Гонолулу. Нам также потребуется топливо, боеприпасы, продукты… – Он кивнул Кавамото, который передал пачку документов Арчеру. – Наши заявки, – прокомментировал Фудзита.

Просматривая заявки, Арчер пробормотал:

– О Боже! Вы готовитесь к третьей мировой.

– Мы расходовали это в течение шести месяцев, – резко сказал Аллен.

– Ну хорошо, – ответил толстяк. – Мы доставим требуемое в док. – Японцы усмехнулись и переглянулись, а Арчер продолжал: – Я бы не рекомендовал давать увольнительные вашему экипажу и экипажам эскорта, адмирал Фудзита. На берегу матросы «Нью-Джерси», уцелевшие с «Таравы», съезд членов Американского легиона…[9]9
  Организация участников различных войн США, основана в 1919 г., занимает правые позиции.


[Закрыть]

– Адмирал Арчер, – нетерпеливо прервал его Фудзита. Не будет никаких увольнительных и… – Он показал на американцев и Бернштейна. – Когда я пошлю группы на берег, эти члены моего штаба будут представлять «Йонагу». Однако я сохраняю за собой право защищать их от убийц из «Саббаха» или любых других угроз вооруженной охраной из матросов.

– Я поручу лейтенанту Лорену Кайзеру быть у вас связным и обеспечивать передвижение, охрану и защиту для членов вашего экипажа на берегу. И, пожалуйста, помните, адмирал, у нас есть свой береговой патруль. Я даже сообщу вам кой-какие детали, касающиеся расположения постов. В любом случае матросы из патруля будут в оцеплении вокруг ремонтного дока. Кроме того, в море дежурят субмарины.

– Нет! Пусть ваши люди охраняют док, но на берегу мы защитим себя сами.

– Но какие у вас могут быть дела на берегу? Не понимаю.

– А вы и не должны понимать. Это вас не касается, адмирал Арчер.

– Все, что происходит в этой гавани, меня касается.

– Но не когда вы имеете дело со мной. – По рубке словно прошелся леденящий арктический ветер. Губы самурая сжались в тонкую линию, глаза полыхнули холодным блеском голубого сапфира, а дрожащий голос американца произнес:

– С вашего разрешения, кэптен Роудс и я вернемся к своим обязанностям. – Арчер начал упираться в ручки стула, пытаясь подняться.

Но Фудзита сделал знак рукой, показывая, что он еще не закончил.

– Воздушный патруль продолжит дежурство?

– Шесть истребителей с Хикема непрерывно находятся над гаванью, – ответил Арчер, неохотно вновь опускаясь на стул.

– Патруль дальнего обнаружения?

– PBY и «Маринеры», – тут контр-адмирал наклонился вперед. – Около некоторых из ваших пушек находятся артиллеристы…

– Готовность два – половина вооружения корабля.

– В этом нет нужды. Мы приняли необходимые меры безопасности.

– Знаем мы вашу готовность, адмирал Арчер.

Толстое лицо контр-адмирала скорчилось и деформировалось, словно лист раскаленного металла под ударами кузнеца. Но багровые губы ухитрились выдавить:

– С вашего разрешения…

– Вы свободны!

После того как Арчер, сопровождаемый кэптеном Роудсом, проковылял через дверь под удивленными взглядами членов штаба, Фудзита обратился к Бернштейну, Аллену и Россу.

– Нам нужны новые коды и шифровальные устройства. Мне кажется, арабы слишком много о нас знают.

– Если не возражаете, я позвоню в дипломатическую миссию Израиля, – сказал Бернштейн. – У них наверняка есть новое программное обеспечение, которое мы могли бы применять, хотя шифратора там нет. Оно заказано и ждет нас в Токио.

Марк Аллен кивнул.

– А мы можем обратиться в военно-морскую разведку. Там должны быть новые программы и шифровальные устройства, которыми можно воспользоваться.

– Хорошо. Завтра после постановки в док возьмите охрану и отправляйтесь на берег. – И тихо добавил: – Адмирал Аллен и энсин Росс, останьтесь. Остальные свободны. – Но вспомнив что-то, когда офицеры уже вышли, крикнул: – Полковник Бернштейн, возьмите женщину с собой!

– Слушаюсь, сэр, – последовал ответ из-за двери.

В тот момент, когда за офицерами закрылась дверь, у мемориала «Аризона» произошла потасовка.

Лейтенант Нобутаке Коноэ чувствовал свою ответственность за нелепые события, случившиеся на мемориале в этот день. Он вместе с военным летчиком первого класса Киити Мотадзуки на правом борту шлюпочной палубы проверял свое водолазное снаряжение: 90-килограммовый резиновый костюм, кожаный водолазный пояс с грузами, резьбовое кольцо, водолазный шлем, воздушный шланг и телефонный кабель. Он уже обнаружил, что выпускной клапан шлема закрыт, когда услышал крик, донесшийся от ремонтной группы, находившейся на расположенных в ряд водолазной платформе, плотах и вельботе: «Буи уходят, они уплывают!»

Посмотрев вниз, Коноэ заметил с полдюжины красных указательных буев вместе с тросом, проплывающих мимо правого борта в сторону мемориала «Аризона». Ругая небрежную работу, которая позволила буям оторваться, Коноэ, а за ним и Мотадзуки, понесся вниз по штормтрапу и прыгнул на качающуюся гребную банку вельбота, пришвартованного возле торпедных пробоин. Несмотря на то, что он только что получил задание на осмотр повреждений, он все-таки являлся офицером и, следовательно, нес ответственность. Кроме него и Мотадзуки в вельботе находились еще четверо: боцман первого класса Симэй Футабатэй, плававший на «Йонаге» с самого начала, – время основательно потрепало его, оставив только испещренную морщинами кожу да жилистые мускулы с тонкими костями; моторист первого класса Кансуке Нака, который тоже был «дедом» и так же изглодан временем, как и Футабатэй. Остальные двое, матрос первого класса Сосэки Нацуми и матрос Доппо Куникида, которые ступили на борт пять месяцев назад в Токийском заливе, были молодыми сильными мужчинами, преисполненными боевым духом ямато.

– Отдавай! Отдавай! – закричал Коноэ, продвигаясь к носу, где он сам освободил бакштов, и указывая на уплывающие буи, которые медленно удалялись в сторону пристани мемориала. – Это позор для моряков «Йонаги».

Коноэ отвязал швартовочный трос, ударил в колокол, мотор взревел, и длинный серый вельбот устремился к «Аризоне».

Стоя на носу вельбота, несшегося мимо «Йонаги», выглядевший стальной Фудзи, Коноэ отчетливо видел буи, запутавшиеся в сваях, удерживавших пристань.

Вельбот быстро оставил сзади нос авианосца, и вот уже под их килем сквозь толщу воды виден ржавый корпус «Аризоны». Они стремительно проскочили его, оставив справа барбет и полдюжины труб, торчавшие над водой.

Коноэ начал волноваться, когда заметил, что они направляются к центру мемориала, где выгнулась похожая на мост конструкция, реял американский флаг и с десяток людей смотрели на них через семь огромных проемов в белом бетоне.

– Вправо! Вправо! К пристани! – закричал лейтенант, жестикулируя и поворачиваясь к рулевому. Крик Футабатэя потонул в шуме двигателя, когда он лихо повернул руль, заставляя вельбот резко повернуться.

– Нет! Нет! Барбет! Ты что, ослеп, старый дурак!

Раздался яростный звон колокола. Футабатэй сильно переложил руль влево, но его попытка спасти положение запоздала. Острый ржавый край барбета скользнул по левому борту как раз пониже ватерлинии. Раздался грохот, треск дерева и удар, ошеломивший Коноэ: его ноги вдруг стали мокрыми – через длинную щель длиной почти в половину борта стала затекать вода, лодка начала тонуть.

– Держи конец, – закричал с пристани американский матрос, раскручивая над головой легость[10]10
  Небольшой парусиновый или плетеный мешочек, наполненный песком; используется для утяжеления бросательного конца снасти.


[Закрыть]. Двое других схватили спасательные круги.

– Нас удержат поплавки, – крикнул в ответ Коноэ, – просто подтяните нас.

Через несколько минут полузатонувший вельбот был пришвартован к доку, и шестеро японцев выбрались из него.

Коноэ посмотрел на нос «Йонаги», возвышавшийся над мемориалом стальной скалой, и осознал, что никто не заметил происшествия. Он отчаянно замахал руками, как человек, пользующийся международной азбукой Морзе. Но ни с мостика, ни с полетной палубы, ни откуда бы то ни было еще не последовало никакого ответа. И если бы даже его затруднительное положение было понято, людям на корабле потребовалось бы время, чтобы спустить другую шлюпку. Потом он заметил еще две вещи: рулевой Футабатэй и моторист Нака исчезли, а белый паром с туристами приближается к мемориалу.