Текст книги "Возвращение седьмого авианосца"

5

– Вы нужны императору, – рявкнул Фудзита из-за стола, глядя на двух заляпанных кровью офицеров, стоявших перед ним навытяжку. – Вы оба. – Брент напрягся, услышав скрытый комплимент.

– Вы отказываете мне в харакири, адмирал, – сказал Коноэ, разбрасывая вокруг капельки слюны и крови через дыру от выбитых передних зубов.

– Разумеется, вас учили, что есть «время жить и время умирать». Я говорил вам раньше, что сейчас не время умирать, лейтенант Коноэ.

– С вашего разрешения, адмирал, меня также учили, что «воин знает, что, хотя смерть холодна как лед, это – огонь, очищающий тело, и, когда возникают сомнения, воин выбирает смерть».

– Правильно. Нет ничего более почетного, чем смерть в бою. – Костлявые пальцы постукивали по дубовой столешнице. – Но авианосцы, подводные лодки и корабли с тяжелым вооружением рыскают в поисках «Йонаги», лейтенант. – Фудзита перевел глаза на Росса. – Американец мог стать орудием вашей смерти.

– Если так хотят боги, адмирал.

– Извините, сэр. Я вызвал лейтенанта Коноэ…

– Из-за женщины, так ведь? – закричал Фудзита, его голос взвился как жало скорпиона. – Мы ее высадим при первой же возможности, – добавил адмирал, ударяя крошечным кулачком по столу. – Женщин не должно быть на кораблях. Никогда! Никогда! Никогда!

– Сэр, – попытался объяснить Брент, – это было больше, чем женщина…

Коноэ не дал ему договорить.

– Токио… моя семья… Я грыз камни, исходил желчью, я не могу спокойно спать, адмирал.

– Хватит! – с яростью закричал Фудзита, подаваясь вперед. – Вы можете мстить, делать себе харакири, но только когда это разрешу я. Подозреваю, что противник знает наш маршрут, наши координаты. Тот налет с Островов Зеленого Мыса должен был вас научить хоть чему-нибудь. Враг понимает, что мы не можем идти через Индийский океан и Магелланов пролив. В любой момент следует ожидать нового нападения. Сейчас мы, может быть, подходим к зоне патрулирования подводных лодок. – Он посмотрел на офицеров, стоявших перед ним, и обнаружил, что те опустили глаза вниз, словно выпоротые школьники. – Мы должны или сплотиться, или погибнуть. – Глазами, мерцавшими словно черные угольки, адмирал глянул на Коноэ. – Самурайская честь требует, чтобы нанесенные обиды были отомщены. Но если один из вас вызовет другого, я закую вас в кандалы. – Почти осязаемое молчание заполнило каюту. Его нарушил адмирал. – А вам, энсин Росс, следует научиться владеть собой.

– Слушаюсь, сэр.

Фудзита продолжил:

– Не забывайте, что слово офицера – закон. – Он посмотрел на летчика. – И обращаюсь к вам как к самураю – больше никаких драк. Избегайте встреч. Это приказ. Когда покончим с арабами, вы можете сделать друг из друга отбивную. Но помните, пока этого не случилось, в храм Ясукуни мы должны отправиться все вместе.

– Клянусь своей погибшей семьей, – пообещал Коноэ, туманно глядя на американца.

Брент ответил твердым взглядом.

– А я своим погибшим отцом.

Хотя адмирал Фудзита болезненно поморщился от воспоминаний, новые слова он произнес спокойнее.

– Помните, что император Хирохито находится на престоле шесть десятилетий. Эпоха Сева. – Коноэ вытянулся, будто его ткнули копьем.

– Эпоха просвещения.

– Чтобы быть более точным, – слова Фудзиты резали воздух, словно острая бритва бумагу. – Сева означает просвещенный мир. Вы оба должны покинуть это помещение просвещенными, осознающими, кто ваши настоящие враги, и с миром в душе по отношению друг к другу. Ясно?

– Так точно, сэр! Так точно, адмирал! – хором ответили офицеры.

Кивнув, Фудзита заговорил еще более резко.

– Женщине разрешаю появляться только на мостике. Вы свободны.

– Лейтенант Коноэ – псих, – сказал Брент Росс, застегивая последнюю пуговицу на чистой рубашке зеленого цвета. Брент только что принял душ в крохотной душевой своей каюты и осторожно расчесывал волосы, избегая притрагиваться к полдюжине свежих ссадин на голове. На одной щеке у него красовался синяк, во рту ощущалась боль – во время драки он прикусил щеки. Нижняя губа была рассечена, а подбородок саднило, когда Брент говорил.

– Он сослужил вам хорошую службу, – ответил Марк Аллен со стула перед рабочим столом каюты.

Устало и тяжело Брент опустился на жесткий матрац койки, давая отдых мышцам разбитого тела; ложась на спину, он расслабил свой могучий торс и пробежался глазами по крохотной каюте. Раньше ее обитателем был давно умерший офицер штаба. В соответствии с японскими традициями обстановка была типично спартанской: койка, туалет, умывальник, зеркало, громкоговоритель, лампа над головой в лабиринте труб и кабелей, подвывающий вентилятор, латунные часы и вездесущий портрет восседавшего на коне молодого императора Хирохито, прикрепленный к переборке над койкой.

– Да, оказал, – согласился Брент, поворачиваясь лицом к пожилому человеку. – Я чуть не убил его, дорвавшись до ломика.

– Знаю.

– Не могу понять, адмирал. Когда я ранен, оскорблен и зол, мне кажется, я становлюсь сумасшедшим.

– Ничего необычного, Брент. Естественное стремление к самосохранению.

– Не только это. Я стремлюсь уничтожить, стереть врага с лица земли. Подобное произошло со мной в Токио.

– Помню. Бандиты из «Саббаха», – вздохнул Марк Аллен. – Это наследственное.

– Мой отец, – отрешенно заметил Брент.

– Да. Порох Росс – так мы его звали. Порох, из-за его характера, вы же знаете.

Молодой человек кивнул.

– Да, знаю. Я очень близко познакомился с его характером. – Оба мужчины хмыкнули. Потом Брент описал свою встречу с Фудзитой и рассказал об угрозах адмирала.

– И еще он наверняка сказал лейтенанту Коноэ, что тот может осуществить свою месть в… э-э… соответствующее время.

– Как вы догадались, адмирал?

– Ха! Типично японское решение. Наш друг Коноэ потерял лицо, когда вы чуть не убили его.

– Меня остановил Мацухара.

– Знаю. – Адмирал нетерпеливо отмахнулся от Брента. – Его карма пострадала. Но месть священна, и он может восстановить карму, погибнув при отмщении, может даже обрести нирвану.

– Не слишком привлекательно для христианина, адмирал. – Марк Аллен улыбнулся.

Брент сел и вытянул длинные ноги сбоку от койки, опершись руками об ее металлический каркас.

– Я никогда не забуду, как Огрен, Уорнер и Джексон направили свои эсминцы на крейсер.

– Это было самоубийство.

– Самоубийство, адмирал, – для американских капитанов с американским экипажем спасать японский авианосец, громивший Перл-Харбор. И рейд кэптена Файта по спасению японских заложников в Трипольскую гавань – это одна из самых смелых операций, которую я когда-либо видел. А они были американцами, никак не самураями.

Марк Аллен начал постукивать кулаком по столу.

– И вы считаете, что японцы не оценили этих жертв?

– Коноэ – типичный пример.

– Он один, Брент, к тому же псих. Большинство японцев помнят погибших американцев…

Брент прервал адмирала.

– Когда мы использовали самолет «Бруклин», эсминцы, это выглядело так, что они собираются потопить нас шестерых, ни споров, ни ненависти не возникало.

Марк Аллен понимающе кивнул, его кулак перестал подпрыгивать на столе.

– Во вторую мировую войну у пехотинцев была одна поговорка: чем ближе ты к фронту, тем дружелюбнее люди.

– Мы находились близко к фронту.

– Мы были им, Брент.

– Но, адмирал, «священная война» арабов – джихад – направлена против нас.

– Верно. Но эта опасность не так серьезна. На первый план могут выйти старые обиды.

– Коноэ – пороховая бочка с ненавистью.

– Вы удивлены?

Молодой офицер медленно выдохнул.

– Нет. В общем-то, нет. Сорокадвухлетняя изоляция, гибель семьи.

– Брент, примите его каким он есть. У него свои приоритеты.

Энсин ухмыльнулся.

– А потом уже я.

Аллен продолжил.

– Но мы видели эту ненависть и в других.

– Сначала… – Брент задумчиво помолчал. – Сначала и подполковник Мацухара был таким же.

– Да. И тому были причины. Он тоже потерял всех родных.

– Тот же налет на Токио, адмирал. – Росс постучал огромным кулаком себе по лбу. – Но он изменился.

– Когда вы это поняли?

– Это началось на той токийской улочке, где я дрался с теми двумя фанатиками саббаховцами. Я был вне себя – собирался разбитой бутылкой перерезать горло одному из них.

– Вы знаете, почему Мацухара сохранил ему жизнь?

Удивленный вопросом, Брент поднял глаза.

– Почему? Ну, я думаю…

Аллен оборвал его.

– Вы той самой бутылкой выбили арабу глаза, разорвали нос, превратили его лицо в кровавое месиво. В принципе лица-то уже и не осталось. По самурайским понятиям, жизнь для него была значительно более сильным наказанием, чем смерть. Почему, вы думаете, японец перерезал глотку другому арабу? Я слышал его разговор с адмиралом Фудзитой. Оба они посчитали, что это была хорошая мысль.

Брент подался вперед.

– Я с ними согласен. Почему нет? – Он медленно выпрямился. – Кавамото, Хиронака, Ацуми, Такамура, Кодзима да и остальные члены экипажа, мне кажется, приняли нас. В общем, они относятся к нам с уважением, и это мне нравится.

– Правильно, Брент. Они переросли старую ненависть или забыли о ней на время благодаря адмиралу Фудзите.

– Мы нужны адмиралу, чтобы помочь ему сохранить свой пост.

– Не только для этого, Брент. Он очень любит вас.

Брент обвел рукой пространство вокруг.

– Я просто часть оборудования, и у меня самые лучшие глаза на корабле.

– Знаю. Но вы для него как внук.

– Правнук, адмирал. – Первый раз за время разговора Брент засмеялся и добавил: – Он пожертвовал своим правнуком ради «Йонаги».

– Да, Брент. Он пожертвовал собой.

6

Авианосец «Йонага» двигался на северо-восток со скоростью восемнадцать узлов. Погода резко изменилась. Через несколько дней авианосец вошел в «лошадиные» широты, пересек тропик Козерога и оказался в тропической зоне; стояла жаркая, влажная, изнуряющая погода. Ограниченная в передвижении тесным пространством мостика, Кэтрин обычно проводила утренние часы рядом с Брентом, не ища себе другой компании. Считая женщину арестанткой, Фудзита игнорировал ее присутствие на мостике, он обычно осматривал горизонт в бинокль или нервно ходил из стороны в сторону, если не видел корабли эскорта на своих местах. Сразу же после пересечения экватора мостик охватило волнение, когда по радио было получено сообщение о взрыве нескольких нефтедобывающих платформ в Северном море. Чуть позже пришла радиограмма, что следует приготовиться к встрече летающей лодки: двухдвигательного патрульного бомбардировщика-амфибии PBY «Каталина». На «Йонагу» направлялся агент ЦРУ Фрэнк Демпстер с донесением слишком важным, чтобы его передавать по радио.

Стояло раннее утро, только что взлетели самолеты боевого патруля, «Йонага» находился всего в 30 минутах к северу от экватора и шестистах милях к северо-востоку от Маркизских островов, когда появилась летающая лодка. Вглядываясь вдаль с мостика, Брент наблюдал, как солнце неохотно выползало из-за горизонта, озаряя небо насыщенными красными и пурпурными тонами. Безграничное хлопковое поле махровых барашков облачков окрасилось бледно-золотым цветом, стирающим тени уходящей ночи с коротких крутых волн.

Молчание нарушил телефонист.

– Радар сообщает о неопознанном самолете, истинный пеленг три-ноль-ноль, дальность триста двадцать, сближение на ста двадцати узлах, адмирал.

– Отлично. На частоте связи с истребителями: перехват и сопровождение.

Двенадцать пар биноклей качнулись как один, словно выполняя хореографическое упражнение. Брент, регулируя фокус, подумал, что радиопередача была короткой, поэтому у адмирала просто нет другого выхода, и невольно почувствовал дискомфорт. Через некоторое время молодой американец нашел высоко на западе на голубом до рези в глазах небосводе три точки. Продолжая наблюдать, Брент разглядел гидросамолет, сопровождаемый двумя «Зеро», летящими по бокам и чуть сзади.

– Летающая лодка, относительный пеленг два-восемь-ноль, угол возвышения двадцать градусов, дальность двадцать пять, сэр.

– Очень хорошо, – ответил адмирал, поднимая бинокль. Хиронака и Кавамото тоже приникли к окулярам, а адмирал Марк Аллен встал рядом с Брентом. Фудзита отправил Кэтрин в ее каюту, чтобы на узком мостике было достаточно места для офицеров штаба.

– Не могу в это поверить, – произнес Марк Аллен. – Двухмоторный патрульный бомбардировщик-амфибия PBY—5. Эти старушки летали уже в тридцать шестом!

– Интересная конструкция, – заметил Фудзита. – Крыло похоже на зонтик.

– Да, – вступил в разговор Марк Аллен. – Свободнонесущее крыло со стабилизирующими поплавками на законцовках. Передовое решение для того времени.

Мужчины молча следили, как три самолета быстро снижаются, облетая авианосец в зоне досягаемости его пушек.

– Он, вероятно, сделает пару кругов, чтобы продемонстрировать нам свои опознавательные знаки.

– В самом деле умно, – фыркнул Фудзита. – Этот летчик понимает, что дистанция для наших артиллеристов куда важнее принадлежности. – Японцы засмеялись. Адмирал повернулся к телефонисту.

– Матрос Наоюки, сигнальному мостику вызвать командира эскорта сигнальным прожектором, сообщить, чтобы эсминец три взял на борт пассажира с летающей лодки. Вымпел на забортный фал правого борта. – Адмирал побарабанил по ограждению ветрозащитного экрана. – Сигнальному мостику попытаться привлечь внимание гидросамолета прожектором. Приказать ему сесть у меня по правому борту. – И добавил, обращаясь к Аллену: – Даже короткая передача на связной частоте истребителей может оказаться перехваченной вражескими пеленгаторами, адмирал Аллен.

Американец улыбнулся.

– Уверен, что много любопытных ушей ждут наших сигналов, сэр.

– Пилоты – отвратительные сигнальщики, – заметил Фудзита.

– Верно, адмирал. Но даже, если летчик не сможет прочесть международную морзянку, он посмотрит на флажный сигнал, – Марк Аллен указал на фал.

Спустя несколько минут, гул звездообразных двигателей перешел в рев, заглушая лязг шторок сигнальных прожекторов, и плотный строй самолетов низко прошел по левому борту. «Йонаги», заставив содрогнуться от носа до кормы батареи левого борта. PBY, с его двумя мощными двигателями «Пратт-Уитни», изящным свободнонесущим крылом, блестящим, как фольга, двухреданным корпусом, убранным трехколесным шасси, четырьмя пулеметами 50-го калибра, два из которых размещались в блистерной огневой установке в средней части фюзеляжа, был великолепным и элегантным самолетом. В кабине блеснула вспышка света.

– Он умеет читать, – сухо заметил адмирал. Все засмеялись шутке. А Фудзита добавил:

– Красивый самолет, красивый.

– Один из победителей в сражении у Мидуэя, – не подумав, сказал Марк Аллен.

– Где? – резко переспросил Фудзита.

Поняв свою оплошность, Аллен, запинаясь, ответил:

– Э-э… это самолет раннего обнаружения.

– Засекал наши корабли?

– Да, адмирал.

– Интересно, – сказал Фудзита ровным голосом. Брент улыбнулся сам себе.

В сопровождении офицеров штаба командир авианосца прошел к краю площадки мимо переговорной трубы и встал справа от боевой рубки. Телефонист переключился на другой разъем. Все внимательно смотрели в бинокли за корму, где PBY быстро снижался к морской поверхности, зафиксировав стабилизирующие поплавки в нижнем положении. «Зеро» покинули свои места в строю и унеслись ввысь.

– Скоро наш гость, Фрэнк Демпстер, поднимется на борт.

Летающая лодка, вздымая фюзеляжем и поплавками голубые завесы брызг, окантованные белым пенным кружевом, села, заплясав на волнах, как брошенная рукой галька, скачущая по водной глади. Потом, быстро погасив скорость на воде, самолет остановился, мягко покачиваясь и перекатываясь на морской зыби, как перелетная птица, нашедшая отдых в тихой заводи. К самолету медленно приблизился эсминец.

Усевшись за длинным дубовым столом во флагманской рубке, Брент Росс разглядывал находившегося напротив Фрэнка Демпстера. Он сильно сдал с момента их первой встречи в Токийском заливе несколько месяцев назад. Высокий, подтянутый, с седеющими черными волосами, острым орлиным носом, выступающими скулами, обтянутыми кожей с красными прожилками вен, пятидесятилетний мужчина подозрительно шнырял усталыми карими глазами, словно пытался обнаружить убийцу среди собравшихся: адмирала Фудзиты, его штаба, двух американцев и израильского полковника Ирвинга Бернштейна.

– Вы проделали долгий и опасный путь, мистер Демпстер, – раздался голос Фудзиты, сидевшего во главе стола. – У вас, должно быть, важные документы.

– Да, сэр, – ответил тот испитым, скрипучим голосом. – Информация слишком конфиденциальна, чтобы ее можно было передавать по радио. – Явно уставший и взвинченный после своего долгого полета, он говорил тоном чудаковатого философа, пытающегося донести до каждого давно мучающие его мысли. – Отсутствие угрозы применения мощного оружия сыграло на руку террористам, и они, словно крысы, повылезали изо всех щелей. По иронии судьбы, Штаты и Советы в их вечном антагонизме представляли собой что-то вроде мирового руководства – правда, нестабильного и даже опасного – верховной власти над не примкнувшими к ним государствами, так называемыми странами третьего мира, как, например, Ливия. Но теперь все страны оказались равно безоружны, а Каддафи с его арабскими друзьями и нефтяным богатством почти догнал русских и американцев. – Он устало вздохнул. – У него действительно «поехала крыша» с тех пор, как вы потрепали его.

– Поехала крыша?

– Извините, адмирал. Он обезумел. – Демпстер вытащил из портфеля с полдюжины папок и перебрал документы, выбирая нужный. – Прежде всего, у вас есть копии докладов об уничтожении нефтяных платформ в Северном море?

– Да. Половина…

– Нужны все, адмирал. Англичане пока не опубликовали никакого официального сообщения, но, по сведениям наших источников, сегодня утром были взорваны все восемнадцать.

– Саботаж, – скептически заметил капитан третьего ранга Ацуми.

Демпстер глубоко вздохнул и быстро заговорил, выплевывая слова, как человек, откусивший горький, гнилой фрукт.

– Злорадство Каддафи, его призывы к угнетенным народам мира и угнетенным народам стран ОПЕК – я имею в виду арабский нефтяной картель – уже привели к тому, что цена нефти достигла пятисот долларов за баррель. Они купаются в деньгах.

В рубке раздались гневные возгласы.

– Сумасшедший! – кричал Фудзита. – Вымогатель!

– Просто месть, адмирал. Он связан обязательством мести против Японии и «Йонаги». Но… – Фрэнк оторвался от папки, его взгляд скользнул по сердитым лицам вокруг. – Он знает, где находится «Йонага», его курс, скорость, координаты, и поклялся уничтожить вас. Я подозреваю, что арабские подлодки идут по вашему следу. Не забывайте, что Каддафи ненавидит Японию, Израиль и Америку, если говорить по порядку.

– Было бы унизительно не возглавить этот перечень, – резко бросил Фудзита.

– Банзай! – выкрикнули Хиронака и Кавамото.

Их прервал Бернштейн.

– К тому же арабские войска по-прежнему наседают на Израиль. У меня есть доклады! – Он бросил на стол папку документов. – Рейды осуществляются с территории Сирии и Ливана отрядами ООП, скрывающимися в горах Ханаана и пустынях Синайского полуострова.

– Правильно, полковник, – согласился Демпстер. – Ливия давно уже не та, что была раньше, а Иран и Ирак забыли свое славное прошлое, когда они убивали друг друга. – В рубке раздались смешки. Демпстер продолжал. – Израильтяне с трудом отражают все учащающиеся выпады, но именно мы, то есть, я имею в виду, вы, противостоите их джихаду, и в любом случае, как я уже сказал, Япония является предметом пристального внимания Каддафи.

Фудзита подался вперед, его взгляд источал смерть.

– Пусть приходит со своей местью, но сначала пусть выроет себе могилу!

Брент осознал, что вместе с японцами кричит «банзай!», и резко оборвал себя, когда увидел широкую ухмылку на лице Марка Аллена.

Взмахом руки Фудзита попросил офицеров замолчать. Снова заговорил Демпстер.

– Англичане заявляют, что платформы были торпедированы ливийскими подлодками.

– Сколько их у Ливии? – спросил японский адмирал.

– Штук двадцать.

Марк Аллен вставил:

– Устаревшие русские дизельные лодки класса «Виски».

Фудзита обратился к Демпстеру.

– Мистер Демпстер, эта лодка «Виски». Нам нужна вся информация, которой вы владеете.

Демпстер полистал красный блокнот, пробежал глазами несколько страниц и сказал:

– Длина семьдесят пять метров. – Он глянул на американцев. – Двести шесть футов, водоизмещение свыше тысячи тонн. Дизель-электрические, конструкция в целом основывается на принципах, заложенных немцами в конце второй мировой войны. Вы, наверное, понимаете, что русские не вверяют арабам свою более сложную технику.

– Безмозглые, неумелые мартышки, – пробормотал Аллен.

Улыбаясь, агент продолжил.

– В пятидесятых русские построили двести пятьдесят три лодки. Некоторые из них все еще находятся на вооружении, но большая часть передана дружественным арабским странам, Албании, Болгарии, Северной Корее, Кубе…

Фудзита нетерпеливо махнул рукой.

– Вооружение? Дальность действия? Рабочая глубина погружения?

– Шесть двадцатидюймовых торпедных аппаратов, и, насколько я знаю, ливийцы на них устанавливали две палубные орудийные установки калибра четыре и шесть десятых дюйма и с полдюжины двадцатитрехмиллиметровых зенитных орудий. Дальность действия меняется в зависимости от имеющегося оборудования, но в целом в пределах восемнадцати тысяч миль, двадцати восьми тысяч километров. Максимальная рабочая глубина погружения около семисот футов.

– Торпеды?

– Вероятно, русского производства, пятьсоттридцатитрехмиллиметровые. Мы не знаем точно.

– Можно я помогу? – вдруг спросил Бернштейн, вставая и помахивая каким-то документом.

Брент заметил, как насупился Демпстер, когда израильтянин начал говорить. Он знал, что агенты ЦРУ часто были с предубеждением настроены по отношению к израильской разведке, которая, однако, без достаточного количества людей, денег и специального оборудования часто работала эффективней разведслужб других государств. Ходила даже шутка, что суммы, составляющей бюджет Израиля, не хватило бы даже на покупку скрепок для ЦРУ. Но факты, которые привел Бернштейн, потрясли всех присутствующих.

– «Пятьсот тридцать третья» имеет длину восемьсот двадцать пять сантиметров… – И для американцев добавил: – Двадцать шесть и восемь десятых футов. – Полковник потряс в воздухе листком бумаги. – У меня есть чертеж, где в разрезе изображены боевая головка, взрыватели, резервуар с воздухом, электродвигатель, отделения серебряно-цинковых аккумуляторов, управляющие тяги глубинных стабилизаторов…

– Пожалуйста, мистер Бернштейн, – нетерпеливо бросил Фудзита. – Мы снимем копию и раздадим членам штаба. Ограничьтесь характеристиками. Если одна из торпед попадет в «Йонагу», нас уже не будут интересовать управляющие тяги глубинных стабилизаторов.

– Разумеется, сэр, – ответил полковник, поймав скрытый взгляд явно обеспокоенного агента. Но его следующие слова не только потрясли Демпстера, но и заставили Аллена и Росса в изумлении подскочить на стульях. – Она похожа на американскую «Марк-48».

У Марка Аллена вырвалось:

– Нашу самую современную торпеду?

Бернштейн с нажимом повторил:

– Как и «Марк-сорок восемь», «пятьсот тридцать третья» может атаковать как в пассивном, так и в активном режимах.

– Поясните.

– Извините, адмирал. Как и американская, – последовал ответ полковника, быстро посмотревшего на пунцового Демпстера, – в пассивном режиме «пятьсот тридцать третья» улавливает производимый целью шум с помощью установленного на ней компьютера. Если в этом режиме цель не захватывается, она автоматически переключается на активный, в котором генерируется акустический импульс и, опять же с помощью компьютера, анализируется отраженный сигнал. И последнее, если торпеда в этих режимах не находит цель, используется радионаведение.

Ошеломленные и сердитые американцы уставились на израильтянина. Марк Аллен заговорил:

– Вы не могли знать – это совершенно секретные данные.

Фудзита с жаром бросил:

– Святой Будда! Вы причисляете подобное вооружение к нормальным орудиям ведения войны?

– Боюсь, что да, адмирал, – ответил израильтянин. – Дальность действия при скорости двадцать четыре узла семь тысяч шестьдесят четыре метра или восемь тысяч шестьсот ярдов, вес боеголовки двести шестьдесят семь килограммов.

Молчание. Затем раздались медленные слова Фудзиты.

– На наших «Флетчерах» подобного оружия нет. Торпеды снабжены только контактными детонаторами.

– Правильно, сэр, – подтвердил Марк Аллен. – Но, с вашего разрешения, я пошлю запрос на поставку новых торпед «Марк-сорок восемь», и они будут ожидать нас в Йокосуке.

– Вы считаете, что ваши ВМС согласятся?

– Вполне вероятно, сэр. Особенно, если это порекомендую сделать я.

Фудзита согласно кивнул.

– Хорошо, хорошо. Мне не нравятся эти ваши машины – компьютеры, которые лишают возможности, нет, счастья борьбы. Самурайский глаз у дальномера перископа, орудийного прицела – вот все компьютеры, требовавшиеся нам. Но сейчас… – Он махнул руками, показывая жестом бесполезность прежних представлений о войне.

– С радионаведением даже капитан-араб может осуществить удар, адмирал, – заметил Марк Аллен. – Современная акустическая торпеда поймает любой корабельный шум и не только шум от винтов, но и от вспомогательных двигателей, генераторов, вентиляторов, даже воды, омывающей корпус судна. Глушение главных двигателей, как вы сделали во время атаки с Островов Зеленого Мыса, подобную торпеду не обманет.

– Святой Будда! Ваша технология делает воина бесполезным.

Вмешался Бернштейн.

– Если русские достаточно доверяют арабам, сэр. Ливия уже потеряла шесть подлодок «Виски» только от аварий при погружении. Суть в том, что на двух из них никогда даже не перекрывали главные клапаны подачи воздуха.

Смех разрядил напряжение.

– Я думал, Каддафи нанял немецких капитанов.

– В большинстве случаев так и есть, сэр, – заметил Демпстер, пытаясь реабилитировать себя. – Но он единственный член экипажа, который умеет управлять подлодкой.

Фудзита продолжил задавать вопросы.

– Радары?

– Вероятно, высокочастотные «Мает» и «Снуп Слэб», оба могут обнаружить вас из подводного положения. Как я говорил, мы подозревали, что слежка установлена и они идут за вами.

Вновь воцарилось молчание.

Его нарушил Фудзита.

– Скорость?

– Они не могут «летать» как SSN.

Японцы выглядели сконфуженными, а Фудзита поднял руку.

– Я хочу сказать, – начал объяснять Демпстер, – что у них маленькая скорость по сравнению с атомными подводными лодками; шесть узлов в погруженном состоянии и двадцать один-двадцать два в надводном.

Фудзита повернулся к капитану третьего ранга Ацуми.

– Проследите, чтобы эта информация была передана командиру эскорта, и проверьте, чтобы все корабли сопровождения ее получили. Немедленно подготовьте два «Айти», снаряженных стодвадцатикилограммовыми бомбами для противолодочного патрулирования в зоне десяти километров от «Йонаги» на высоте пятисот метров.

Пока Ацуми, взявшись за телефон, быстро говорил в него, старик японец повернулся к Марку Аллену.

– Давным-давно, когда мы выслеживали Каддафи в Средиземном море, вы говорили мне, что у Фолклендских островов британская субмарина «Конкерор» потопила аргентинский крейсер «Генерал Бельграно» двумя радиоуправляемыми торпедами.

Брент снова был поражен памятью и проницательностью адмирала.

– Верно, сэр, – ответил Марк Аллен. – В Средиземном мы потопили бывший корабль ВМС США «Феникс», аналогичный «Бруклину».

– Тогда они могут напасть на нас из любого квадранта. – Адмирал повернулся к Ацуми, опускавшему трубку на рычаг. – Нобомицу-сан, измените приказ: четырем «Айти» патрулировать все четыре квадранта. – Ацуми снова снял трубку.

Фудзита обратился к офицеру ЦРУ.

– Вы сказали, что англичане потеряли в Северном море все свои платформы.

– Так.

– И, вероятно, в этом замешаны ливийцы. – Агент кивнул. – Но есть ли у англичан веские доказательства?

– По оперативным данным, английские крейсеры в Северном море потопили две подлодки, а еще четыре, возможно, затонули в результате полученных повреждений, – доложил Демпстер. – Может быть, они уже имеют доказательства. Но в любом случае англичане действовали решительно и сейчас находятся в состоянии готовности; нет никаких сомнений в том, что создано оперативное соединение и, по нашим данным, Железная леди собирается атаковать Ливию.

– Железная леди?

– Простите, адмирал. Премьер-министр Маргарет Тэтчер.

Фудзита почесал подбородок и пренебрежительно сказал:

– Она всего лишь женщина. – И мрачно добавил: – Каддафи, возможно, соблазняет их, приглашая в свою «пещеру ветров».

– Мы укротили шторм, адмирал, – улыбаясь, заметил Брент.

– Да. И на наших крыльях Аматэрасу. Мне бы не хотелось делать этого дважды. А англичане последуют в кильватере. И мы проучим арабов. – Старый моряк повернулся к Демпстеру. – Корабли! Вы ничего не сказали о надводном флоте Каддафи. Были сообщения о двух авианосцах. – Тембр его голоса выдавал волнение.

Лицо агента посуровело. Он указал на машинописный листок и, глядя в документ, сообщил:

– Три авианосца. Два из них класса «Колоссус», принадлежавшие во второй мировой войне Британии и купленные Аргентиной и Бразилией, и один – устаревший американский конвойный авианосец «Кэбот», его ливийцы купили у Испании. Все три находятся в море, их сопровождают восемь эсминцев класса «Флетчер» и один крейсер. Последний раз сообщалось, что ударная группа проводила подготовку в Тихом океане. Ливийцы рыскали по всему миру в поисках летчиков, поскольку большая часть их пилотов уже погибла в боях. Я полагаю, что они готовят встречу англичанам, – заключил Демпстер.

Хиронака оторвался от своего блокнота.

– Железная леди потеряет свою железную голову. – Он захихикал, брызгая слюной на стол.

Фудзита не обратил внимания на адъютанта.

– Но если арабы разгромят Железную леди и им захочется Японии.

– Это большое «если», адмирал Фудзита.

– Мы должны допускать, что нас пригласят для противодействия упомянутому боевому соединению, – заметил японец. – Характеристики, пожалуйста.

– Фрэнк, – сказал Бернштейн. – Если вы не можете…

– Нет, благодарю вас, – ответил Демпстер и самодовольно добавил: – Здесь у меня все есть. – Он перевернул несколько страниц и быстро заговорил. – Характеристики авианосцев. «Колоссусы» – это «Минас Жерайс», куплен у Бразилии, был приписан к ВМС Великобритании как «Венджианс», и «Вентичинсо де Майо», куплен у Аргентины и тоже был приписан к ВМС Великобритании как «Венерейбл». Оба построены во время второй мировой войны. – Он поднял документ. – Длина шестьсот девяносто три фута, ширина сто тридцать восемь, водоизмещение около двадцати тысяч тонн. Наибольшая скорость двадцать восемь узлов, дальность действия четырнадцать тысяч миль при скорости четырнадцать узлов и семь тысяч двести на двадцати шести узлах. – Улыбаясь, он поднял глаза от бумаг и бросил быстрый взгляд на Бернштейна.