Текст книги "Умри сегодня"

Глава 29

Четверг, 21 апреля

Хроники Акаши[8]8
  Хроники Акаши – теософский эзотерический, а также антропософский термин, описывающий мистическое знание, закодированное в нефизической сфере бытия.


[Закрыть]. Он думал о них с прошлой ночи, о них – и о многом другом. Хроники Акаши – это что-то вроде круглосуточной видеозаписи всех наших мыслей, чувств и поступков за время пребывания на земле. После смерти мы должны будем встретиться с представителем Великого Боженьки и объяснить каждую минуту своей жизни.

Он уже давно не ходил на молитву в церковь – с детства. Тогда его таскали на собрания «Плимутских братьев» родители, которые свято верили каждому слову в Библии. В награду за ревностное служение они вместе со своей машиной были стерты с лица земли большим грузовиком: его усталый водитель-француз переправился на пароме из Дьепа в Ньюхейвен и проехал несколько миль по трассе А-26 не по той стороне дороги – позабыл, что это уже не Франция.

Дядя и тетя, тоже члены «Братьев», объяснили осиротевшему племяннику – мол, родители его были такими хорошими людьми, что Господь рано призвал их к себе. Им повезло.

Ну конечно! Это ведь неслыханное везение, когда загруженный под завязку длинномер весом тридцать шесть тонн сминает капот «Форда Эскорт», и две головы вылетают через заднее стекло и скачут пятьдесят ярдов по дороге!

Он, мальчик, тоже должен был находиться в машине, ехать с родителями на молитвенное собрание. Однако Бог послал ему болезнь – свинку, – и мальчик остался дома в постели.

Везунчик.

Может, с Хрониками Акаши тоже повезет?

Простите великодушно, но у нас произошла техническая неполадка, и ваши кассеты стерлись. Вы прибыли сюда tabula rasa. Нам неизвестно, что было с вами днем и вечером в среду, двадцатого апреля. Вы не очень расстроены? Мы не упустили ничего важного?

Ему, как и родителям, остается лелеять надежду на то, что везучесть у них наследственная. Лелеять надежду, цепляться за нее.

Он и цеплялся, крепко.

Его беспокоило – немного – то, как легко ему далась ложь, как легко он поверил в собственную невиновность.

Вот бы с кем-нибудь поговорить, объяснить! С тем, кто поймет, кто скажет – ничего страшного, на твоем месте так поступил бы каждый.

Поговорить с мозгоправом? Только действует ли еще у нас клятва Гиппократа? Или уже нет? Раньше, если человек признавался в чем-то психологу, тот должен был хранить тайну. А как сейчас? Вдруг теперь он обязан сообщить? Скорее всего, обязан…

Может, лучше священник? Тайна исповеди?

Глава 30

Пятница, 22 апреля

Черт. Голова у Роя Грейса раскалывалась. Где он вообще? Перед лицом маячили яркие до безобразия зеленые цифры на радиочасах – 4.53. Плакал ребенок. Ной?

Не похоже.

Во рту пересохло. Голова… В нее будто раскаленных проводов натыкали.

Постепенно до Роя дошло. Он в гостевой комнате, дома у Марселя Куллена, в каком-то предместье Мюнхена. Сколько же они вчера выпили?

Вновь заплакал ребенок.

Младшему из трех детей Кулленов было два года. Изначально Рой планировал остановиться в отеле, но Марсель и слушать ничего не захотел. И, честно говоря, спасибо ему за это! По прилете Рой страшно нервничал по поводу завтрашнего дня, к тому же перед глазами постоянно вспыхивали жуткие картины аварии, в которой погиб Беллинг. Поэтому Рой был очень благодарен Марселю за гостеприимство. Рою нравились и сам Куллен, и его симпатичная жена Лиза, и их небольшой дом, уютный и радушный. Ох и напоили же вчера Куллены гостя! За пшеничным пивом последовало местное белое вино, за ним – потрясающее итальянское красное, с богатым букетом. Дальше – чистый шнапс. Рой заглатывал все подряд и радовался, что тревога отступает, а уверенность растет.

Теперь же он перерывал небольшой чемодан в отчаянной надежде отыскать там парацетамол – ну хоть где-нибудь! – и удивлялся человеческому мозгу, который на ночь глядя подсказывает хозяину всякие глупости: мол, выпей еще рюмочку, и утром будет тебе счастье…

Наконец Рой с облегчением нащупал маленькую синюю упаковку. Остались две таблетки. Он запил их целым стаканом воды, залез назад в постель, перепроверил время на телефоне. И увидел сообщение от Клио.

«Скучаю. Люблю. Надеюсь, у тебя все хорошо. Крепких снов, мой дорогой. Целую».

Черт. Отправлено в половине одиннадцатого. По английскому или по германскому времени? Как же Рой пропустил сообщение? Ответить? Нет, не надо, оповещение может разбудить Клио. Здесь на час больше, в Англии еще нет и четырех. Лучше позвонить в семь – Клио уже встанет, но еще не убежит на работу.

Рой погасил свет, лег на мягкую подушку, под теплое одеяло, и закрыл глаза. Хоть бы таблетки поскорее подействовали… С улицы доносились первые птичьи трели. Большой сегодня день. Грандиозный. Рой познакомится с сыном и заберет его в Англию. В новый дом, в новую жизнь.

Еще нужно будет попотеть, чтобы завоевать расположение Бруно. Сейчас он гостит у своего лучшего друга, Эрика Липперта. Вчера вечером, после приземления в Мюнхене, Грейс по телефону согласовал сегодняшнюю встречу с мамой Эрика, Анетт. Та предупредила, что Бруно очень подавлен смертью матери – совсем неудивительно – и ни капли не рад переезду из родной страны.

И на этом фоне является отец – с похмелья, дыхание проспиртованное, на щеке расцветает синяк, спасибо Корину Беллингу…

Обидно, что не взял с собой спортивную экипировку: сейчас бы выйти на пробежку, выгнать из крови алкоголь, освежить голову. Рой ворочался в кровати, мечтая поспать еще немного, но сон не шел. Минуты на радиочасах сменяли друг друга. Вновь заплакал ребенок.

Наконец в половине шестого Рой включил свет, натянул одежду и пальто и вышел из дома в холодную предрассветную тьму. Через дорогу завелся маленький «БМВ», вспыхнули фары заднего хода, машина выползла на проезжую часть и рванула прочь. Запахло выхлопными газами, Грейс вдохнул, сориентировался и побрел по улице.

Как странно, размышлял он, переходя дорогу и разглядывая темные занавешенные окна домов. Много лет – больше десяти – он ежедневно пробуждался с мыслью о Сэнди и хотя бы раз в неделю видел ее во сне. Очень долго Рой не мог начать новую жизнь: все мучился вопросом – что произошло с Сэнди? Теперь он узнал правду – или ее часть, – но лучше не стало.

В определенном смысле даже наоборот.

Навстречу ехала подметально-уборочная машина, вращая щетками. Рой прошел мимо, свернул направо в сквер. Мысли перескочили на вчерашнее место преступления, в квартиру на набережной Хоува. Мертвая Лорна Беллинг в ванне. Затем – тело Корина Беллинга, кувыркающееся на капоте желтого «Ламборгини».

Дело закрыто?

Почему «невиновный» Беллинг пустился наутек от Грейса с Экстоном? Почему ударил суперинтенданта по лицу и сбежал вновь? Уж точно не потому, что просто поссорился с женой и выгнал ее щенков на улицу – поступок, который вызывал у собачника Роя сильное негодование.

С другой стороны, в расследовании не место личным предубеждениям. Огульная вера в чью-то виновность мешает установить истину. Для Гая это будет хорошим делом, пусть парень учится.

Мимо пробежала женщина в спортивном костюме, пробормотав: «Гутен морген». Она была уже далеко, когда Рой ответил, мысли его вновь переключились на предстоящий день – и не только.

Грейс жалел, что не уговорил Клио приехать с ним. Но она была неумолима: Рой с сыном должны побыть вдвоем. Пусть мальчик немного привыкнет, на него столько навалилось. А тут еще вынужденный переезд – в чужую страну, к чужим людям… Неизвестно, как это повлияет на Бруно. Последствия непредсказуемы. Поэтому адаптировать его нужно очень мягко, шаг за шагом.

Последнее время Рой с Клио вечерами искали в Интернете информацию о введении пасынка в семью с младенцем. К примеру, как Бруно называть Клио и как ей называть его? Сын? Пасынок? Приемный сын? Решили – пусть выбирает Бруно, как лучше ему. Она не возражала откликаться на «маму», «Клио» или на что-то еще. В любом случае привыкание к новой жизни будет нелегким для всех. Невозможно стать лучшими друзьями через день после знакомства. Понадобится время и много сил – на это Рой с Клио и настроились.

Что ему сказать на похоронах Сэнди – важного, глубокомысленного? Сколько человек придет? Родители Сэнди, ее тетя с дядей и четверо кузенов. В Англии она не обзавелась друзьями. У нее была лишь одна подруга, Шанталь Рикардс, да и то не слишком близкая. Внезапное исчезновение Сэнди почти одиннадцать лет назад удивило Шанталь не меньше, чем Роя. Сэнди лишь иногда говорила подруге – мол, трудно быть замужем за копом, который женат на работе, но что поделаешь, я привыкла.

Придут несколько друзей и коллег Роя: Гленн будет точно, и Норман собирался. Еще детектив Дик Поуп с женой Лесли. Поупы и Грейсы были старыми друзьями; в тот самый вечер, когда пропала Сэнди, они двумя семьями собирались отмечать тридцатилетие Роя. Он страшно переживал ее исчезновение, а Дик и Лесли очень его поддерживали, приглашали на обеды-ужины, помогали, чем могли. Потом Дик перешел в столичную полицию, Поупы переехали ближе к Лондону, и Рой теперь видел их редко. Он был рад, что они придут.

Родителям Сэнди Рой радовался куда меньше. Странные люди. Он давно перестал переживать из-за того, что они его не любили, – они, похоже, не любили вообще никого, даже друг друга. Мать вечно злилась, а фантазер-отец, Дерек, жил в собственном мире: собирал модели самолетов времен Второй мировой и рассказывал всем желающим про семьдесят пять вылетов своего отца в составе 617-го эскадрона, прозванного «Разрушителями плотин». На самом же деле отец Дерека в войну ни разу не поднимался в небо – да, он служил на базе вместе с легендарным эскадроном в шотландском Лоссимуте, однако земли не покидал и плотин не бомбил, поскольку был авиамехаником.

Зато теперь, спустя несколько десятилетий, его сын, Дерек Болквилл, умудрился-таки сбросить бомбу: решил устроить Сэнди католические похороны – ее, мол, растили католичкой. Для Роя это оказалось новостью.

Их с Сэнди свадьба проходила в англиканской церкви, и никто из Болквиллов тогда и слова не сказал. Позже Сэнди и вовсе отвергла все религии и однажды попросила Роя: «Если я умру раньше тебя, пусть панихида по мне будет гражданской». На прошлой неделе он передал это пожелание Дереку и Марго Болквилл – во время встречи у них дома. Встреча получилась натянутой. Лишь через час Рою предложили хоть какое-то угощение – жиденький чай; судя по вкусу, он был из пакетика и заваривался уже в четвертый раз. С Марго, скупой до невозможности, вполне сталось бы развешивать использованные чайные пакетики на просушку.

– Нужно думать о мальчике, – заявила она холодным и каким-то неестественным тоном. – Эти похороны – не ради нашей дочери, ее мы потеряли давным-давно. Уже не секрет, чего хотела она, – сбежать от всех. Так что дело не в ней, а во внуке. Мы обязаны позаботиться о его духовном благополучии. Воспитать мальчика в любви к Господу.

В конечном итоге сошлись на компромиссе. Служба будет религиозная, но англиканская – а Грейс узнает у старшего полицейского капеллана, не соблаговолит ли тот ее провести. Капеллан соблаговолил. Он спросил, будет ли Рой или кто-нибудь еще произносить траурную речь. Суперинтендант уже несколько дней размышлял над этим, однако так ничего и не решил. О чем говорить? О той Сэнди, которую он знал? Но каково будет Бруно слушать дифирамбы маме из уст чужого человека?

Грейс пытался поставить себя на место Бруно. Как бы сам Рой чувствовал себя в подобной ситуации? Он не знал. Не представлял. И совершенно не хотел выяснять.

Глава 31

Пятница, 22 апреля

Доктор Фрейзер Теобальд хотел выяснить как можно больше. Его пристальное внимание было целиком и полностью приковано к мертвой женщине, которая лежала сейчас в мрачной серой прозекторской городского морга. Невыспавшийся Гай Батчелор попробовал поднять себе настроение, вспоминая чье-то старое высказывание в духе классического полицейского черного юмора: мол, тело во время вскрытия – это каноэ.

Торс Лорны Беллинг, разрезанный снизу доверху, без грудной клетки и внутренних органов, и вправду выглядел – при некоторой натяжке извращенного воображения – как каноэ.

Представитель коронера Мишель Вебсдейл, фотограф-криминалист Джеймс Гартрелл, Клио и ее помощник Даррен – все наблюдали за вскрытием, а патологоанатом работал в своей обычной неторопливой манере: изучал и препарировал каждый внутренний орган, часто прерывался и наговаривал информацию на диктофон, лежащий на полке в дальнем углу прозекторской.

Гай ухмыльнулся. Вот уж действительно черный юмор: муж и жена оба в сассекских моргах. Жертва и обидчик. Корин Беллинг лежит в морге Хейуордс-Хит. Вскрывать Беллинга будет Теобальд – когда закончит здесь.

Семейное дело!

Батчелор вышел из прозекторской, в крошечном кабинете включил чайник. Если честно, то в душе у Гая зрело ликование. Оно проклюнулось еще там, в невеселой атмосфере места преступления, пока Теобальд скрупулезно осматривал тело Лорны. Сейчас же, во время долгого медленного вскрытия, ликование постепенно крепло. Какая блестящая возможность! Первое же расследование убийства в качестве заместителя старшего следователя – и все шансы раскрыть дело за сутки! Причем лавры достанутся ему, Гаю, поскольку Рой в отъезде.

Отпечатки пальцев на пивных банках уже связали Корина Беллинга с местом убийства. По изъятым оттуда же окуркам скоро придут результаты анализа ДНК, и они, будем надеяться, подтвердят, что заядлый курильщик Беллинг присутствовал в квартире.

Гай насыпал в чашку две полные ложки кофе, плеснул молока – так делала жена Гая, Лена, шведка по национальности. Молоко не давало кипятку обжигать гущу и придавало напитку вкус процеженного кофе.

Не успел Гай взяться за чайник, как зазвонил телефон. Рой Грейс.

– Шеф! Как дела в Мюнхене?

– Собираюсь на встречу с сыном. Что нового?

– Теобальд весь в работе, закончит как раз к началу следующего ледникового периода.

– ДНК по окуркам уже прислали?

– Нет; хочу поторопить лабораторию.

– Что еще?

– Ничего, все идет хорошо. Только не знаю, нужно ли проводить пресс-конференцию. Пока дело выглядит простым – так есть ли смысл? Подождать вашего возвращения?

– Если не произойдет ничего неожиданного, то да.

– Хорошо. И… э… шеф… Авария, конечно, была ужасная… ну… вам я сочувствую, страшное зрелище. Но я считаю, что бегство Корина Беллинга и его сопротивление говорят сами за себя. Он – просто кусок дерьма. Простите, перефразирую: теперь он – несколько кусков дерьма!

Рой Грейс рассмеялся.

– Надеюсь, когда его начнут складывать, то не обнаружат лишних деталей – у меня в детстве так с модельками самолетов было.

– Я пригляжу.

Грейс молча улыбнулся.

– Удачи, Рой. Задача у вас сегодня непростая.

Наступила долгая тишина. Потом издалека прилетело слабое:

– Да.

Батчелор завершил разговор, залил кипятком кофе, размешал – и заметил, что руки у него дрожат. Он ведь сегодня не завтракал. Встал с кровати совсем разбитый, проглотил двойной «Неспрессо», принял душ, побрился, оделся и приехал сразу сюда. Гай заглянул в жестяную коробку, сжевал несколько печенек и понес чашку в прозекторскую.

Войдя, он сразу ощутил перемену в настроении окружающих. Низенький коренастый патологоанатом, с ног до головы укутанный в защитный костюм, вперил в Гая ореховые глазки-бусинки.

– Детектив-инспектор Батчелор, – произнес он и с победоносным видом поднял вверх стеклянную пробирку. – Я обнаружил кое-что важное.

Глава 32

Пятница, 22 апреля

Гай Батчелор уставился на Фрейзера Теобальда.

– Что?

– Следы семени.

– Значит, жертва – агроном?

Теобальд странно посмотрел на Гая. Чувство юмора не входило в список обязательных качеств патологоанатома. По размышлении многие вспоминали, что ни разу не видели на лице доктора Фрейзера Теобальда улыбки.

– Агроном? – переспросил он.

– Простите, неудачная шутка. Семя. Урожай. Агроном.

– Кажется, вы меня не поняли. – Патологоанатом продолжал смотреть на Батчелора с недоумением.

Детектив заметил «гусиные лапки» возле глаз Гартрелла и Вебсдейла – оба ухмылялись.

– Нет-нет, понял. Можно ли установить, сколько времени прошло от полового акта до смерти Лорны Беллинг?

Тщедушный Теобальд опустил маску, открывая усы а-ля Граучо Маркс[9]9
  Джулиус Генри «Граучо» Маркс (1890–1977) – американский актер, комик, участник комик-труппы, известной как Братья Маркс. Его образ – пышные усы и сигара в зубах.


[Закрыть]. Ему бы еще сигару, подумал Батчелор, и сходство было бы полным.

– Без лабораторного исследования точно не скажу. Но, по моим оценкам, половой контакт имел место в последние сорок восемь часов. Судя по вашему рассказу, съемная квартира служила этой несчастной даме убежищем от жестокого мужа. В таком случае наличие семени не должно нас удивлять. Вы говорили, что в квартире имелись отпечатки пальцев мужа. Значит, о квартире он знал. Разумно предположить, что муж занимался с женой сексом – с ее согласия или без оного. Если только, разумеется, у нее не было романа на стороне. ДНК выскажется в пользу той или иной версии.

– Я попрошу ускорить исследование, – вставил Батчелор.

Теобальд вернулся к работе, а Гай сделал пометку в блокноте. Нужно поскорее сообщить новости Рою Грейсу и узнать, как действовать дальше.

Находка сильно обеспокоила Гая. Конечно, для патологоанатома наличие спермы во влагалище женщины, которая была замужем за агрессивным тираном, целиком объяснимо. А вот для Гая Батчелора – нет.

Ему приходит на ум совсем другое.

Возможно, Лорна Беллинг встречалась на съемной квартире с любовником? Занималась с ним сексом? Анализы ДНК, которые, при большом везении, придут через сутки, ответят на этот вопрос.

Если анализы укажут на мужа, то дело будет раскрыто.

А если нет?

Пусть это будет муж, мечтал Батчелор. Найти бы убийцу еще до возвращения Роя Грейса из Германии…

Вот только необъяснимое предчувствие подсказывало Гаю, что все не так просто.

Глава 33

Пятница, 22 апреля

Несмотря на богатый жизненный опыт, Рой Грейс оказался совершенно не готов к этой минуте. Он повидал в жизни столько страшного! Младенец, убитый собственным отцом. Красивая девушка, убийство которой транслировалось в Интернете в прямом эфире. Обугленные останки молодого доктора, найденные на поле для гольфа.

Теперь уже мало что повергало Роя в шок.

Мало что пугало.

Но сейчас, в разгар бела дня… Марсель Куллен остановил белый «Фольксваген Сирокко» в западном районе Мюнхена, Грефельфинге, перед элегантной современной виллой Липпертов, и Роя затрясло. Перед отъездом из Англии он раздумывал, как ему одеться. И Клио, и его неизменный «модный гуру» Гленн Брэнсон советовали неформальный стиль. Гленн настаивал, что Рой должен выглядеть круто. Иначе, добавлял «гуру» со своим обычным сарказмом, сын сразу распознает в отце нудного старикана – а к чему торопить события?

Словом, сегодня он надел кожаный пиджак поверх черной футболки, джинсы и ботинки. Куллен пожелал Рою удачи, тот вытащил изо рта жевательную резинку и выбрался из машины. По дороге к дверям его по-прежнему трясло: может, Бруно уже разглядывает отца? Стоит за какой-нибудь занавеской и смотрит… В животе у Роя словно блендер работал. Правда, голове стало лучше.

Одна фраза, сказанная вчера другом, нашла отклик в сердце Роя. Она постоянно звучала у него в ушах. Запомни, Рой, у последней рубашки нет карманов.

Он никак не мог выкинуть проклятую фразу из головы.

– Мы приходим в этот мир ни с чем, и, когда покидаем его, нам не нужны карманы, ведь мы ничего с собой не берем. Нечего положить в карман, – пояснил Марсель Куллен. – Все, что у нас есть, мы оставляем другим.

Сэнди ушла и оставила Грейсу Бруно.

Что, черт возьми, Рой скажет мальчику, когда войдет в дом? В дом лучшего друга Бруно, где он гостил с тех пор, как его мама Сэнди оказалась под колесами такси и впала в кому. А потом повесилась в палате – хотя вроде бы уже пошла на поправку…

И в предсмертном письме возложила на Роя ответственность за их сына.

Рой оглянулся, увидел ободряющую улыбку Марселя Куллена. Коротко кивнул.

Никто и представить не в силах, что сейчас творится у него в душе!

Он позвонил в дверь и поймал себя на глупой надежде, даже молитве: может, дома никого нет?

Дверь открылась.

Глава 34

Пятница, 22 апреля

На пороге стояла рыжеволосая женщина за тридцать. Она была в свободной одежде и приветливо улыбалась.

– Рой?

Он протянул руку.

– Анетт?

Хозяйка кивнула и внимательно посмотрела на гостя.

– Ну и ну, сын – ваша копия!

– Правда?

– Поразительно!

Рой заметил за ее спиной рюкзак и два больших чемодана.

– Хотите кофе? Или вы, как истинный англичанин, предпочитаете чай?

– С удовольствием выпью кофе, спасибо.

– Ваш друг зайдет?

– Нет, спасибо, он подождет на улице. Думаю, лучше я буду один.

– Да, согласна. Вы встречались с Андреасом Томасом?

– Да, я как раз от него.

– Хороший адвокат.

– Мне он понравился – очень благоразумный и практичный.

– Да. – Анетт вновь пристально посмотрела на Роя и улыбнулась. – Вы и вправду удивительно похожи!

В прихожую вошел долговязый серьезный мужчина в толстовке и спортивных штанах.

– Мой муж, Инго, – представила хозяйка.

Мужчины пожали друг другу руки.

– Рад знакомству, – сказал Инго, тоже на прекрасном английском с заметным американским акцентом.

– Я очень благодарен вам – и вашему сыну – за заботу о Бруно.

– Нам это не доставило хлопот, а Эрик и вовсе обрадовался. Он будет скучать по другу, – суховато произнес Инго. – Ну что, вы готовы к встрече?

– Конечно! – Рой нервно улыбнулся.

Его провели в просторную современную кухню с видом на большой ухоженный сад – лужайка и деревья вдали. На лужайке стояли две футбольные штанги с сеткой между ними.

– Эрик любит футбол? – спросил Грейс.

– Обожает! – ответил Инго.

– За какую команду болеет?

– За «Баварию», конечно. Еще ему нравится ваш «Манчестер Юнайтед».

– О?

– Бруно тоже любит футбол, – пожал плечами Инго.

– Тогда попробую увлечь его нашими брайтонскими «Чайками»[10]10
  Имеется в виду футбольный клуб «Брайтон энд Хоув альбион», на эмблеме которого изображена чайка.


[Закрыть].

– Бруно о них рассказывал.

– Хорошо. – Рой замялся. – Как он вообще?

Хозяева переглянулись, потом Инго ответил:

– Ну, Бруно молодец. Ему ведь трудно, да?

– Ужасно, я думаю.

Наступило неловкое молчание.

– Он сильный мальчик, – добавила Анетт уверенным голосом, который не очень сочетался с выражением ее лица.

«Они ждут не дождутся, когда Бруно уедет», – подумал вдруг Рой, уловив смущение Липпертов.

Аннет крикнула вверх, на лестницу:

– Бруно! Твой отец приехал! – и стала наливать воду в кофеварку.

Инго провел гостя к кухонному острову, и мужчины сели на барные стулья.

– Вы с женой очень хорошо говорите по-английски, – вежливо произнес Грейс и тут же пожалел, ведь лучше было бы использовать это время для расспросов о Бруно.

– Мы три года прожили в Нью-Йорке.

– А, понятно… Замечательный город.

– Что да, то да.

– Может быть, вы дадите мне какой-нибудь совет насчет Бруно? Я ведь его совсем не знаю…

– Совет? – Инго отвел глаза. – Ну, понимаете… мы с Анетт…

Он умолк и посмотрел куда-то Рою за спину. Тот обернулся.

В дверях кухни стоял очень симпатичный худенький мальчик. Стоял неподвижно.

Сердце Роя Грейса замерло.

Мальчик был одет в клетчатую рубашку, хлопчатобумажные брюки и холщовую ветровку. Аккуратно причесанные волосы блестели от геля, на лице застыло чрезвычайно серьезное выражение.

Господи. Перед Роем стоял собственный отец. Миниатюрная версия – бонсай – Джека Грейса.

Рой соскользнул со стула. Он двигался, словно в замедленной съемке, ощущая на себе взгляды обоих Липпертов.

Лицо мальчика оставалось непроницаемым, точно у часового на посту.

Рой растерянно подумал, как лучше поступить – обнять Бруно или формально пожать ему руку? Замер перед сыном, улыбнулся.

Чего от него ждать? Бурного ликования и криков: «Папа, папа, папа!»? Рукопожатия?

Тут мальчик протянул руку, и сердце Роя растаяло.

– Бруно, – сказал он, пожимая маленькую теплую ладошку. – Здравствуй. Я твой отец.

Бесконечную минуту они неловко стояли друг перед другом, отец и сын. Совершенно чужие люди, связанные невероятно сильными узами. Рой не отпускал ладонь Бруно, боясь разрушить хрупкую связь.

– Здравствуй, папа, – негромко произнес тот с легким американским акцентом.

– Рад познакомиться, Бруно. Послушай, все это очень печально… жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах. Как ты относишься к переезду в Англию?

Рой отпустил руку сына, и она безвольно повисла. Бруно с несчастным видом уставился под ноги – того и гляди заплачет.

Рой крайне редко терял дар речи. Сейчас был как раз такой случай. Глядя на удрученного мальчика, он лихорадочно подыскивал слова. Прежде, чем его осенило, прошла вечность.

– Говорят, ты любишь футбол. За какую команду болеешь?

– За «Баварию», – едва слышно шепнул Бруно.

– Я тоже футбол люблю.

Мальчик помолчал, потом очень вежливо спросил:

– Ты тоже болеешь за «Баварию»?

– «Баварцы» великолепны, – с улыбкой ответил Рой. – Я всегда смотрю их матчи в Лиге чемпионов. Но моя домашняя команда – «Брайтон энд Хоув альбион», она же «Чайки».

Сын кивнул, потом добавил:

– В этом сезоне они хорошо играют.

– Да, недавно у них была полоса неудач, но «Чайки» должны отыграться в плей-офф.

Мальчик вновь кивнул. Глаза его вдруг восторженно сверкнули, и он спросил:

– Ты сводишь меня на матч?

– Конечно. Ты хочешь?

– Ну, раз они хорошо играют… – пожал плечами Бруно.

Грейс радостно улыбнулся – вот он, канал связи! Все будет хорошо, обязательно.

Будем надеяться.