Текст книги "Искушение"

10

Джо с облегчением расплылся в улыбке. Он ткнул пальцем под потолок. Джулиет последовала туда взглядом и увидела грушевидный предмет размером с черный футбольный мяч.

– Сенсор обоняния, – пояснил Джо.

– Так я прав? – снова спросил АРХИВ. – Это «Пуазон»?

Джулиет попыталась определить источник голоса, затем перевела подозрительный взгляд на обонятельный сенсор.

– Да, АРХИВ, ты прав, – натянуто засмеявшись, подтвердила она.

– Надеюсь, вы не подшучиваете надо мной? – проговорил компьютер.

– Нет, АРХИВ, я… я поистине поражена.

– Ай-ай-ай, вам не нужно обращаться к потолку, Джулиет Спринг. Вы можете говорить нормально.

Джулиет растерянно хихикнула и искоса посмотрела на Джо. Тот, подмигнув ей второй раз за это утро, спокойно сказал:

– Вокруг нас повсюду встроены микрофоны.

Девушка перевела дух и сказала, глядя на этот раз уже прямо перед собой:

– Теперь лучше, АРХИВ?

– Ай-ай-ай, гораздо лучше! – последовал ответ.

– Это «ай-ай-ай» звучит так, словно я получила новое имя, – снова рассмеялась девушка. – У тебя потрясающие способности, раз ты различил мои духи. Как тебе это удалось?

Компьютер ответил с некоторой обидой:

– Я узнаю очень многие запахи. И вот еще: вы курите, а это вредно для вашего здоровья. Ай-ай-ай, дурно, дурно!

– Очень впечатляет, – повторила Джулиет, подкрепляя свои слова энергичным кивком.

Между тем компьютер продолжал диалог:

– Профессор Мессенджер, ваше присутствие и визит вашей благоухающей гостьи в мое личное пространство – честь для меня. Даже в том случае, если она действительно курит.

– АРХИВ, с возрастом ты наглеешь, – раздраженно заметил Джо.

– Мне всего три года шестнадцать дней восемнадцать часов двенадцать минут четырнадцать и двадцать четыре тысячных секунды, профессор Мессенджер. – Голос компьютера звучал обиженно. – Вот когда мне исполнится сто лет и я получу поздравительную телеграмму от королевы, тогда можно будет говорить о моей старости.

– А как же я? Сколько лет будет тогда мне? – шутливо спросил Джо.

– Вы уже умрете, профессор, – заявил компьютер.

Воцарилась неловкая тишина. Джулиет в замешательстве уставилась в темноту машинной комнаты. Там среди аппаратов прохаживался Дейв Хотон. Его сопровождал один из двоих технических специалистов машинного отделения, которые круглосуточно, все семь дней в неделю, по очереди обслуживали электронную аппаратуру АРХИВа.

Между тем компьютер пустился в пространные объяснения:

– Ваш отец умер в семьдесят девять лет. Ваша мать – в тридцать три. Тогда ей было ровно тридцать три года семь месяцев и девять дней. Дольше всех из ваших родственников прожила бабушка. Она умерла в возрасте восьмидесяти лет двух месяцев и семнадцати дней. По моей статистике, вы умрете в шестьдесят девять лет, профессор Мессенджер. В шестьдесят девять лет четыре месяца и десять дней.

– Твоя точность мне очень помогла, АРХИВ. Ты очень ободрил меня! – с иронией сказал Джо. – Но ты не учел грядущие достижения медицины. – Джо понимал, что Джулиет с любопытством наблюдает за ним, и потому говорил прямо в пространство, что позволяло любому из шести голосовых сенсоров принимать звук его голоса.

– Я учел все, – возмутился АРХИВ. – Вчера в Акапулько на Всемирном конгрессе геронтологов состоялась лекция. В ней как раз обсуждались достижения в приостановке процесса старения. Но все это – дело далекого будущего, профессор. А чтобы делать убедительные выводы, нужны реальные факты.

– Хорошо, АРХИВ, ты выиграл, – согласился Джо.

– Люблю выигрывать, профессор Мессенджер. Я был бы неплохой скаковой лошадью.

Услышав столь очевидную бессмыслицу, Джо нахмурился.

– Каким же это образом? – с раздражением спросил профессор.

– Логика мне подсказывает, профессор Мессенджер.

– Что подсказывает логика? Я не понимаю, – сказал Джо и услышал ответ:

– Кто такой логика? Где такой логика? Подсказывает кого логика? Логическое исследование. Режим словаря. Диалектика, логика; вывод; априоризм; простая причина; арифметика; дедукция: инструкция…

Джо поспешил к терминалу и нажатием двух клавиш утихомирил компьютер. Уже второй раз в один и тот же день произошел словарный глитч. Похоже, они учащаются. Вероятно, в учебную модель закралась ошибка.

Джо повернулся к Джулиет:

– Вот вам одна из его маленьких погрешностей, которые портят впечатление.

Девушка вступилась за АРХИВ:

– Из всех компьютеров, что я видела, ваш наиболее четко выражает свои мысли. Я впервые сталкиваюсь с подобным!

Глаза Джо засветились лукавством.

– Конечно впервые. Нигде ведь ничего подобного просто нет. Мы добиваемся, – продолжал профессор, – чтобы он научился строить отношения с людьми. Но относился к ним с осторожностью. У АРХИВа нет естественного инстинкта самосохранения.

– Вы хотите научить компьютер понимать и чувствовать опасность?

– Испытывать страх, – уточнил Джо. – АРХИВ уже умеет реагировать на недостаток питания, то есть электроэнергии: в случае необходимости он сам включает дублирующие источники питания. Он также борется с электронными и физическими злоумышленниками – хакерами и ворами.

Джо уже заметил, что Джулиет ни разу не поинтересовалась чем-либо из вежливости или желая произвести впечатление. Ей важно было получить исчерпывающие разъяснения. Ее пытливому уму была присуща основательность. С учетом всего этого Джо и продолжал свои пояснения:

– Защищаясь от хакеров, компьютер либо вторгается в его программу и запускает в нее червя, который все стирает, либо наносит нарушителю удар, вызывающий блокировку. – Джо улыбнулся. – Возможно одновременно и то и другое. Защищаясь же от воров, АРХИВ включает аварийную сигнализацию и запирает все двери. Подобно киногерою знаменитого Арни Шварценеггера, наш компьютер способен даже окружить себя электрическим полем.

– Ого, подвинься, Большой Брат! – восторженно воскликнула Джулиет.

– По сравнению с АРХИВом Большой Брат выглядит просто деревенским дурачком, – пошутил Джо.

Джулиет рассмеялась:

– Я восхищена вашей идеей защиты от вируса. Значит, если кто-то вознамерится запустить в компьютер вирус, то АРХИВ отвечает тем же.

Девушка продолжала изумляться. И Джо был уже готов рассказать ей еще больше, как вдруг спохватился. С незнакомыми людьми лучше быть поосторожнее. Ведь кое-какие виды его деятельности нелегальны, пусть даже служат исключительно экспериментальным целям. И хотя у АРХИВа нет коварных макиавеллиевских замыслов, однако он способен влезть практически в любую из существующих в мире компьютерных систем. При этом не оставляет никаких следов. Однажды два года назад АРХИВ случайно проник в систему контроля на американском ракетном военном судне. Его засекли. Тогда у Джо было много неприятностей. А если АРХИВ снова поймают на выходящей за рамки университетской программы деятельности, то Джо вылетит из профессорского кресла.

Поэтому профессор прервал свои откровения и, сунув поглубже руки в карманы брюк, незаметно сменил тему:

– Только что АРХИВ упомянул о конгрессе в Акапулько по проблемам долголетия. Он черпает большой объем информации – новости, прогноз погоды и прочее – из международной информационной сети, от всевозможных информационных служб. Компьютер постоянно самосовершенствуется, сам решает, какую информацию сохранить, а какую отбросить. У АРХИВа много функций. В основном они связаны с учебой, с накоплением информации. Иногда он очень похож на ребенка: то вздумает капризничать, то ему вдруг станет скучно…

– Разница лишь в том, что он не понимает, что скучает… или капризничает, – продолжила его мысль Джулиет.

– Не уверен, – откровенно признался Джо. – Эту сферу деятельности компьютера мы не до конца понимаем.

Девушка удивленно подняла брови:

– Как можно создать машину и не знать, как она работает?

– В этом-то вся суть, – спокойно ответил Джо. – Мы ведь о себе тоже не знаем, как мы работаем, верно?

– Вы имеете в виду людей? – переспросила Джулиет.

– Да. Само собой, мы знаем основы физиологии, однако не можем вылечить обычную простуду или СПИД. Мы не в состоянии объяснить процесс запоминания. Не в силах остановить старение, победить смерть. И в то же время человечество движется вперед, люди продолжают производить детей, так? Малютки вырастают и становятся продавцами, грабителями, таксистами, профессорами, убийцами. Мы создаем ребенка, соединяя яйцеклетку и сперматозоид. Потом учим этого ребенка и одновременно учимся у него – это обоюдный процесс. Так же и с АРХИВом.

Джулиет нетерпеливо нахмурилась:

– Все это прекрасно. Но должны же вы знать, хотя бы в общих чертах, как работает ваше детище!

Джо заметил, что девушка снова подталкивает его к более детальным и пространным объяснениям. Он глянул на стенные часы – 10:25. С девушкой, конечно, общаться очень приятно, но надо поторопиться.

– Разумеется, у АРХИВа есть биологическая и электронная части, – ответил он. – Хотите взглянуть?

– Очень, если можно! – обрадовалась Джулиет.

Джо открыл дверь в компьютерную комнату. Их встретил оглушительный шум, напоминавший вой и свист в печной трубе. Джулиет с горящими от восторга глазами вошла вслед за профессором. Ей казалось, будто она попала в причудливый мир кинофильмов Стивена Спилберга.

Джо со спутницей приблизились к стеклянной стене. За ней виднелись многочисленные трехмерные матрицы из стеклянных слайдов и силиконовых пластин. От них к серии соединительных блоков тянулись какие-то проволочки и трубочки с прозрачной жидкостью. С потолка свисал массивный черный воздухоочиститель. Под ним что-то ремонтировал какой-то человек в белом защитном костюме и перчатках, напоминавший астронавта.

– То, что вы видите, и есть биологическая часть мозга АРХИВа, – прокричал Джо.

Джулиет повернулась к нему и тоже прокричала:

– Все использованные нейроны – человеческие?

– Да, и каждый продублирован! – громко ответил Джо, стараясь перекричать шум. – У каждого живого нейрона есть силиконовый близнец. Дублер нужен на случай инфекции или гибели нейрона; мы стараемся сделать силиконовый нейрон зеркальным отображением настоящего.

– А вот тот человек что делает? – указывая на «астронавта», спросила Джулиет.

– Он расширяет память. Над этим работает группа из трех сотрудников. Каждый из них ежедневно добавляет к памяти по пятьдесят новых клеток, – объяснил Джо и пригласил девушку пройти дальше.

Однако она не сдвинулась с места и продолжала смотреть, с интересом прильнув к стеклу. Вежливость заставила Джо задержаться. Он наскоро показал Джулиет остальные машины, ответил на возникшие у нее вопросы. Компьютер она знала на удивление глубоко. Ее познания, даже учитывая ее квалификацию и специальность, превосходили все его ожидания. Кроме того, Джо был буквально покорен ее реакцией на все, что он показал ей сейчас. Он даже продемонстрировал ей приспособление из шестидесяти автомобильных аккумуляторов, приготовленное на случай, если вдруг отключат электричество. Тогда генератор начнет работать от батарей…

Они вернулись в тишину операторской, но в ушах все еще стоял грохот аппаратуры АРХИВа.

Джулиет зажала пальцами уши, потрясла головой и весело воскликнула:

– Я просто оглохла!

– Одна из самых серьезных проблем – излучаемое процессорными устройствами тепло, – сообщил Джо. – Для охлаждения мы используем жидкий азот.

– Хотите сделать АРХИВ бессмертным, подвергнув криоконсервации? – пошутила Джулиет.

– АРХИВ не нуждается в такой процедуре, он и так бессмертен.

– Ну конечно! Я забыла, – отозвалась девушка.

Джо рассмеялся, и они отправились обратно к нему в кабинет.

– Что вы можете сказать относительно биологической стороны? – проявила любезность Джулиет, когда они поднимались по черной лестнице на третий этаж.

Джо не сразу ответил. Он поднялся еще на несколько ступенек, потом сказал:

– Последние сорок лет многие ученые-компьютерщики, причем поумнее меня, пробовали скопировать человеческий разум. Но потерпели поражение. Думаю, потому, что есть в биологии нечто, чего мы еще не обнаружили… или пока не поняли. Мне кажется, возможно существование разума вне времени и пространства. Вы верите в Бога? – внезапно остановившись, спросил он.

– Нет. Я верю, что есть форма существования, до сих пор не понятая нами. Возможно, какая-то неведомая сила вселяется в человеческий мозг или другие живые биологические формы. Может, все очень просто. Биология каким-то образом делает разум жизнеспособным, и мы пока не умеем воспроизвести это. Мы не раскрыли тайну нейрона. Не знаем принципа его работы, его сути. То ли она в технических средствах, то ли в программном обеспечении или в химических процессах. А может, в сочетании всего этого…

Они остановились на лестничной площадке перед входом на третий этаж. Джулиет спросила:

– Вы планируете сделать АРХИВ полностью биологическим?

Джо отрицательно покачал головой:

– В человеческом мозге сотни миллиардов нейронов. В настоящий момент у АРХИВа насчитывается их четыреста тысяч. В год мы добавляем лишь по сорок тысяч. Таким образом, понадобится вечность, чтобы построить биологический мозг. По крайней мере, несколько тысячелетий.

Джулиет улыбнулась.

– Но нам не нужно воспроизводить весь мозг целиком, а только разумную его часть, – продолжал Джо. – Мы пропускаем все содержимое памяти АРХИВа через биологические нейроны.

– Пропускаете через них и… – подталкивала его Джулиет; ей очень хотелось знать, как происходит ввод и вывод информации.

– Итак, у нас четыреста тысяч нейронов, – продолжал объяснять Джо. – И вся информация АРХИВа проходит через них многократно. Причем любая информация: текст Библии, полное собрание сочинений Шекспира. Вероятно, наши нейроны – самые начитанные нейроны в мире.

Беседуя, они подошли к двери отдела. Взявшись за ручку, Джо пошутил:

– Пожалуй, экскурсия тянет на пять долларов…

Джулиет любезно поблагодарила его.

– К вашим услугам, – раскланялся Джо. – Припоминаю, что вы оставили у меня портфель.

Переступив порог своего кабинета, Джо первым делом проверил экран АРХИВа. Он был включен.

– Извините, я даже не предложил вам кофе, – виновато сказал Джо, повернувшись к девушке.

Они сели. У Джулиет было приподнятое, восторженное настроение, но Джо все же уловил в ее глазах печаль. Профессор в нерешительности барабанил по столу пальцами, не знал, как продолжить разговор. Джо проанализировал все, о чем она говорила в присутствии Венсесласа. Конечно, она незаурядная девушка, даже если отбросить ее внешние данные. Но станет ли она ценным приобретением для проекта АРХИВ – или, наоборот, тяжким бременем?

– Видите ли, – стараясь быть деликатным, сказал Джо, – вы, несомненно, очень одарены. Все, что вы сегодня рассказали, весьма заманчиво. И я был бы счастлив посетить «Кобболд – Тессеринг». Однако по-прежнему придерживаюсь мнения, что писать диссертацию вам нужно не у меня. К сожалению, сейчас я не могу пообещать вам, что возьму вас. Но что я обязательно сделаю – назову вам имена людей, которые соответствуют вашему профилю.

Джулиет готова была расплакаться. Она, судорожно сжав руки и закусив нижнюю губу, умоляюще смотрела на профессора.

– Прошу, дайте мне шанс убедить вас.

Джо был растроган ее эмоциональностью. Но от принятого решения не отказался. Однако он не мог и не хотел обидеть девушку, просто захлопнув перед ней дверь. Кроме того, ему было интересно: что же еще она может сказать?

– Ну хорошо, попробуйте убедить меня, – немного поколебавшись, произнес он.

11

Сентябрь 1987 года. Лос-Анджелес

Флойд Пуэбло придерживал руль «плимута» одним пальцем. Свободной рукой он страховал пакет с продуктами, норовивший свалиться с пассажирского кресла, и одновременно отстукивал по нему ритм льющейся из динамиков песенки в стиле рок. В салоне аппетитно пахло гамбургерами и жареной картошкой.

Автомобильные фары регулярно высвечивали темные молчаливые промышленные постройки. Впереди замаячила вывеска: «„ПАКЕРМАН ТРЭЙЛЕРС“. КОМПИЛЯТОРНОЕ ПРОГРАММНОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ. ГАСИЕНДА ГАРДЕН КАСТИНГС». В этот момент «плимут» попал в глубокую выбоину, машина нырнула носом, вода фонтаном взметнулась из-под колес и хлестнула по лобовому стеклу. Стеклоочистители и без того не справлялись, и проливной дождь заливал машину со всех сторон.

«Ну и сентябрь, – думал Флойд. – Никогда раньше в сентябре не было такого дождя. В наше время во всем мире погода словно сошла с ума. На прошлой неделе в „Нэшнл инквайерер“ опубликовали большую статью о конце света. Люди планеты мечтают жить вечно, в то время как она умирает. Интересно, – продолжал размышлять Пуэбло, – как именно настанет конец света. Произойдет ли это неожиданно, или агония растянется на длительный срок. И что будет потом, после конца. Наверное, мир будет похож на это местечко».

Пуэбло скользнул взглядом по неопределенным силуэтам вдоль дороги. Ни одного горящего фонаря. Вокруг ни души. К ночи все здесь будто вымирает. Некоторое разнообразие в унылую картину вносят лишь несколько грузовиков и фургонов.

Миновав строение 43, Пуэбло благополучно свернул и, въехав на правую площадку, остановился рядом с черным «шеви». Машина отличалась высоко задранным бампером и выпуклым массивным тараном на капоте. Водитель заглушил двигатель, выключил стеклоочистители. Некоторое время он прислушивался к барабанной дроби капель по металлическому корпусу машины, к шуму потоков воды по асфальту, надеясь, что дождь ослабеет. Часы на приборном щитке показывали без двух минут полночь.

Пуэбло выключил освещение, и вместе со спидометром часы утонули в темноте. Он подождал еще немного, но дождь не унимался. Тогда, подхватив сумку с надписью «Бургер Кинг», он хлопнул дверцей и побежал под дождем.

Остановившись перед тяжелой деревянной дверью, Флойд позвонил. Но никто ему не ответил. Сквозь витражи дежурного помещения пробивался свет. Где-то внутри сработала наконец пожарная сигнализация, но Пуэбло не придал этому значения.

– Открывай же, чертов кретин! – прокричал он, когда вода стала заливаться за воротник, а сумка окончательно промокла. – Открывай, кретин!

Он снова и снова жал кнопку звонка, потом раздраженно пнул дверь. Через секунду она отворилась: на пороге стоял дежурный охранник Уилл Доэни. Это был низенький толстяк с рыхлым, пухлым лицом и настороженными глазками.

– Привет, – испуганно выдохнул он.

Флойд Пуэбло оттолкнул его и вошел, угрюмо кивнув в ответ.

– Хорошенькая ночка, а? – снова выдавил толстый охранник.

Флойд Пуэбло прошел через изящно обставленное фойе с бархатными стульями; на дорических цоколях красовались большие греческие вазы с букетами шелковых цветов. Отсюда он попал в маленькое дежурное помещение. На экране телевизора Род Стейгер в форме полицейского что-то говорил с певучим южным акцентом. На стенах висело около двух дюжин фотографий мужчин и женщин. Некоторые фото, казалось, были сделаны недавно, другие, похоже, – лет сорок, а то и пятьдесят назад. Возраст снимков выдавали цвет, контрастность, одежда и прическа запечатленных на них людей. Все фотографии были в одинаковых рамочках из покрытого лаком розового дерева.

Компьютер, как всегда ночью, стоял на столе, его клавиатура была прикрыта от пыли. Пепельницу переполняли окурки, и вся комната буквально плавала в сигаретном дыму. Флойд швырнул сумку на стол. На ней расплылось темное пятно от пролитого пива. «Надо отмыть», – подумал Пуэбло. Здесь подойдет любое занятие, лишь бы убить девять часов дежурства. Долгими ночными часами ему всегда было жутко здесь. Флойд задумывался: кто же они такие на самом деле, эти люди на фотографиях? Пуэбло взглянул на снимок одного из мужчин. Обыкновенный мужик лет пятидесяти, гладковыбритый, в костюме. Одет хорошо. Приятная улыбка. Такого можно встретить выходящим из офиса в деловой части новых растущих городков. Черт, он похож на парня, с которым Флойд встретился несколько лет назад, когда влип в неприятности. Тогда Пуэбло так и не удалось удержаться в полиции. Не смог он избежать и тюрьмы. Получил три года за взяточничество. До чего глупо! Загреметь из-за нескольких сотен баксов…

Но Флойд не держал зла на адвоката. Парень сделал все возможное в этом безнадежном деле. Кто знает, может, без него было бы еще хуже. Поэтому Пуэбло не обошелся с Дж. Робертом Гроссбергом как какой-то неудовлетворенный клиент – с этим несчастным с фотографии. Не ворвался со «смит-вессоном» сорок пятого калибра к нему в кабинет и не заорал: «Эй, что теперь скажет правосудие?» Глупо умирать из-за паршивого копеечного клиента.

Глупо умирать? Флойд вздрогнул и стащил с себя мокрую ветровку. Обувь тоже насквозь промокла, ноги замерзли. Холодно. Ты, парень, не умер, как и все эти люди с фотографий. Ни один из них не умер. То есть не умер окончательно. Только попробуй ляпни кому-нибудь здесь, что они мертвые, – вылетишь с работы быстрее звука. Они все – только пациенты.

– Вечером привезли новичка, – сообщил отдежуривший охранник.

– Ага, – отозвался Флойд.

Ему ужасно хотелось, чтобы Доэни поскорее ушел. Тогда можно будет усесться поудобнее с пивом и гамбургером и макать кусочки картошки в кетчуп. Еще он переключил бы программу. Этот фильм со Стейгером он уже видел. Включил бы игру на девятом канале, она начнется через несколько минут. Но Доэни почему-то медлил, не снимал с гвоздя свою висевшую за дверью куртку. Вечно он здесь болтается после окончания смены, будто ему некуда деваться. А может, унюхал картошку и хочет запустить в нее руку…

– Я должен показать тебе новичка, Флойд, – проговорил наконец Доэни.

– Я сам потом посмотрю на него. Что еще? – с неудовольствием откликнулся Флойд.

Он расстегнул свою сумку и осторожно извлек из нее большую пластмассовую кружку пива, затем нашел салфетку и поставил на нее подтекающую кружку. По белой ткани сразу расползлось коричневое пятно. Затем он переключил канал и уселся поудобнее. Шла реклама гигиенических пакетов, и Флойд с отвращением произнес:

– Знаешь, я считаю, что такое не надо рекламировать по телевизору. Если в это время кто-то ест, его обязательно стошнит…

– Если только он не вампир! – расхохотался над собственной шуткой толстый охранник. Его плечи заколыхались, рот приоткрылся, показался ряд гнилых зубов. – И все же я должен показать тебе новенькую, – повторил он. – Ее нужно хранить по-другому, гораздо сложнее. – Доэни дышал тяжело, с присвистом.

Успевший расслабиться Флойд с трудом поднялся на ноги, наспех глотнул через трубочку пива и двинулся следом за толстяком по коридору. Через вращающуюся дверь они вошли в комнату, облицованную кафелем до самого потолка, похожую одновременно на операционную и на склад. В центре помещения стоял металлический стол, вокруг него – аппарат искусственного кровообращения, огромное количество мониторов, стойки для капельниц, лотки с хирургическими инструментами. С потолка свисала похожая на осьминога лампа. Охранники прошли через комнату, не зажигая света. Туфли Флойда немилосердно скрипели на кафельном полу. Мужчины остановились перед закрытой дверью. Пока Доэни открывал ее, Флойд успел перевести дыхание, готовясь к потоку холодного воздуха, который хлынет оттуда. Затем шагнул вслед за коллегой.

Вдоль левой стены помещения вытянулся ряд вертикальных цилиндров на колесиках, по десять футов высотой и по четыре фута в диаметре. Каждый был снабжен двумя термометрами и красной сигнальной лампочкой. В каждом цилиндре находилось по четыре человека, погруженные в жидкий азот вниз головой.

У правой стены располагались два квадратных бетонных бункера, вмещавшие по восемь человеческих голов. Также погруженные в жидкий азот, они хранились в небольших отдельных дьюарах. Сбоку к бункеру крепилась металлическая лестница, по которой можно было добраться до термометра.

Флойд по привычке взглянул на термометры ближайшего контейнера. Оба показывали минус 196 градусов по Цельсию. Следуя за коллегой вдоль цилиндров, Пуэбло попутно проверил и все остальные. Новый цилиндр, сделанный тоже из алюминия, имел такую же форму, но был меньшего диаметра. Вероятно, он был одноместный. Но если в другие контейнеры жидкий азот доливали только раз в неделю, то у нового цилиндра была предусмотрена комплексная контрольная панель с температурным регулятором и четырьмя термометрами, показывающими минус 140 градусов. Флойд прислушался к ровному гудению электричества.

– Заметил разницу? – спросил толстый охранник.

– Минус сто сорок, – ответил Флойд.

– Заметил, значит.

Флойд обеспокоенно нахмурил брови:

– Что случилось? Оно… она… оттаивает?

Доэни помотал головой:

– Какой-то новый метод. Нужно, чтобы было так.

– Я считал, что для сжижения азота температура должна быть минус сто девяносто шесть.

– А это не жидкий азот, – с чувством превосходства сообщил Доэни.

– Что же тогда? – удивился Джо.

Доэни пожал плечами:

– Мне не сказали. Просто мы должны поддерживать здесь температуру минус сто сорок градусов по Цельсию. Причем на всех четырех градусниках температура должна быть одинаковой. На столе лежит номер телефона, по которому нужно звонить, если температура начнет подниматься и тебе не удастся снизить ее в течение часа. Опасно отклонение на два-три градуса в любую сторону, – заключил толстяк.

– Что может случиться? – спросил Флойд Пуэбло. – Женщина оттает… или эта шутка взорвется?

– Угадай, – самодовольно ухмыльнулся Доэни.

– Пусть уж лучше взорвется, чем оттает, – заключил Флойд. – Не хочу, чтобы в мое дежурство отсюда вылез полуоттаявший зомби.

Доэни достал из кармана пачку сигарет.

– Брось, все это дерьмо собачье. Они заморожены, как мясо, вроде говяжьих гамбургеров. Ты когда-нибудь слышал, чтобы гамбургер превратился обратно в корову? – захихикал Доэни.

– Премного благодарен, – сказал Флойд, вспомнив об остывающем на столе ужине. – Спасибо большое, приятель, ты разжег мой аппетит.

– За то, чтобы тебя туда затолкали, нужно заплатить сто двадцать пять тысяч баксов, – продолжал Доэни, указывая на цилиндры.

Флойд сглотнул и враждебно глянул на бак. Три года он здесь работает, а до сих пор чувствует себя неуютно. Неожиданно раздался легкий металлический звук. Мужчины испуганно обернулись. Звук исходил из цилиндра за спиной, словно кто-то легонько постукивал изнутри. Охранники бросились к этому цилиндру. Широко открыв глаза от страха, Флойд заметил, что температура на обоих градусниках нормальная – минус 196 градусов. Охранники переглянулись.

Толстый постучал костяшками пальцев по гладкой поверхности цилиндра.

– Тук-тук, кто там? – сказал он.

Тишина. Флойд почувствовал, что ему трудно дышать.

После затянувшейся паузы Доэни высказал предположение:

– Усадка. Не думаю, что это лезет снежный человек. По крайней мере, не сейчас. – Развязной походкой он вернулся к цилиндру с «новенькой».

Флойд не двинулся с места. От страха его замутило. Он растерянно уставился в собственное отражение на гладкой поверхности цилиндра.

– Надеюсь, что ты прав, – с тревогой произнес он.