Текст книги "Нейтронный Алхимик: Конфликт"

Сродственная связь прервалась в лиловой вспышке. Проклятие! Проверив еще раз, Самуэль убедился, что ни один паук не смог проникнуть дальше.

– Что такое? – спросила Моника, заметив, как он скривился.

– Мы их потеряли.

– И что теперь?

Он оглядел собравшихся в офисе агентов.

– Теперь выходим в поле. Прикроем столько подходов, сколько сможем. Моника, твой крот точно надежен?

– Не волнуйся. Мы держим его за все, что только можно. Датавизировать во время собрания он не сможет, но как только оно кончится, мы узнаем, где оно проходило и была ли она там. Ваши инфильтраторы ее не заметили?

– Нет, – признался он. – Никого похожего.

– Я не удивлена.

Агенты эденистов уже надевали тонкие пояса с оборудованием и наплечные кобуры. Моника проверила собственный мазерный пистолет и провела диагностику имплантатов.

– Моника… – предупредил Самуэль. Она обратила внимание на его тон.

– Знаю. Я не вписываюсь в вашу командную иерархию и буду только мешать, если полезу вперед. Сцена твоя, Самуэль.

– Спасибо.

– Готовьтесь,– приказал он ожидающим на причальном уступе космоястребам. – Если мы ее схватим, удирать придется быстро.

Он вывел команду в коридор.

Во всей системе Туньи лишь пятеро знали, для чего на самом деле было основано партизанское движение. И никогда двое из них не оказывались на одном астероиде, чтобы в случае несчастья план могли исполнить другие.

На Айякучо таким человеком был Икела, номинальный глава изначальной пятерки. Он предпочитал быть одним из исполнителей группы, а не ее вожаком. Таким образом он мог отслеживать действия своих сотоварищей, не привлекая к себе внимания. Да и положением в группе он был обязан скорее финансовой поддержке всех ее начинаний, чем активным участием. Опять-таки, все шло по плану.

Первым в закрытый конференц-зал юридической фирмы «Лакса и Ахмад», под прикрытием которой действовали партизаны, явился Дан Малинди, глава группы Айякучо. Заходя, он бросил на Икелу озадаченный и слегка раздраженный взгляд. Никто не понимал, зачем Икела потребовал общего собрания всего за семь часов до его начала. А главари партизан не привыкли находиться в неведении. Вид всегда спокойного промышленника, понуро сидящего за столом и обильно потеющего, точно он лихорадку подхватил, тоже спокойствия не внушал.

Вторым подошел Калиуя Ламу – финансист, не делавший секрета из того, что давно уже охладел к идеалам партизан, не слишком подходившим к его новообретенному респектабельному имиджу.

Последними прибыли Фейра Иле и Кабрал, высшие чины в администрации Дорадо. Фейра Иле был адмиралом гариссанского флота, а ныне заведовал системой СО Дорадо, в то время как Кабрал создал крупнейшую медиа-сеть на Дорадо. Растущей популярностью его фирма была обязана редакционной политике оголтелого национализма, так что для партизан он был идеальным кандидатом. Хотя большая часть вожаков подозревала, что поддержка его – исключительно игра на публику.

Телохранители и помощники вышли. Дан Малинди сердито покосился на невысокую женщину, тихонько сидевшую за спиной Икелы и явно не собиравшуюся выходить.

– Она со мной, – пояснил Икела.

Дан Малинди мрачно хрюкнул и активировал защитный экран.

– Ладно, Икела, что еще стряслось?

Икела почтительно указал на карлицу. Та поднялась и подошла к столу, встав точно напротив Малинди.

– Я доктор Алкад Мзу. Я пришла, чтобы завершить войну с Омутой.

Дан Малинди и Калиуя Ламу непонимающе воззрились на нее. Кабрал нахмурился, явно прогоняя поисковую машину по своей нейросети. Но сильнее всех отреагировал Фейра Иле. От изумления он едва не вскочил на ноги.

– Алхимик! – выдохнул он. – Вы построили Алхимика. Мать Мария!

– Кого-кого? – переспросил Кабрал.

– Алхимика, – повторила Алкад. – Наше супероружие. Я его спроектировала.

– Фейра? – Кабрал обернулся к старику.

– Она не врет, – ответил бывший адмирал. – Все было настолько засекречено, что деталей даже мне не сообщили. Но флот построил эту… штуку, чем бы она ни была, перед самым геноцидом. Мы собирались применить ее против Омуты. – Он обернулся к физику: – Что случилось?

– Нашу эскадру перехватили нанятые Омутой черноястребы, – ответила Мзу. – Мы так и не добрались до места. Алхимик остался неиспользованным.

– Бред, – бросил Дан Малинди. – Полная ерунда. Вы выходите на сцену тридцать лет спустя и начинаете плести байки про легендарное сокровище, про которое услыхали в каком-нибудь баре. Сейчас вы, верно, денег попросите на поиски этого вашего Алхимика. На это, наверное, очень много денег нужно, да?

Он попытался глумливо усмехнуться, но, натолкнувшись взглядом на холодную улыбку Мзу, оцепенел.

– Мне не надо искать. Я точно знаю, где он.

– Он не потерян? – спросил Калиуя Ламу с энтузиазмом.

Дан Малинди презрительно покосился на него.

– Нет. Потерян он не был. Он хранился в безопасности.

– Где?

Алкад только улыбнулась.

– Может быть, он и существует, – проговорил Кабрал. – И наш великолепный адмирал прав, говоря, что его построила некая Алкад Мзу. Но откуда мы знаем, что она – это вы? Мы не можем принимать какие бы то ни было решения по слову неизвестной, особенно в такое время.

Алкад подняла бровь.

– Капитан?

– Я за нее ручаюсь, – прошептал Икела. – Это доктор Алкад Мзу.

– Капитан? – переспросил Дан Малинди. – Что это значит?

Икела прокашлялся.

– Мой чин в гариссанском космофлоте. Я был капитаном фрегата «Ченго». Мы эскортировали Алхимика к месту назначения. Вот откуда мне это известно.

– Датавизируй свой командирский код! – резко потребовал Фейра Иле.

Икела неохотно кивнул, извлекая из клеток памяти забытый код.

– Похоже, что наш коллега говорит правду, – обронил адмирал в тишину.

– Мать Мария! – прошептал Кабрал, глядя на человека, с которым, как ему казалось, был знаком уже тридцать лет. – Почему ты нам не сказал?

Икела подпер скулы ладонями.

– План требует максимальной секретности. До сегодняшнего дня вам не следовало о нем знать.

– Какой план?! – рявкнул Фейра Иле.

– Использовать Алхимика, – ответила Алкад. – После того как первоначальная миссия была прервана, Икела и еще четверо офицеров были отправлены распродать антивещество с погибших кораблей. Деньги эти им следовало инвестировать, так, чтобы, когда санкции с Омуты будут сняты и поддерживавшая блокаду эскадра конфедеративного флота покинет систему, мы могли приобрести боевой корабль, способный запустить Алхимика. Единственная причина, по которой существует ваша организация, – предоставить мне команду, которая не пойдет на попятную. – Она прожгла Икелу взглядом. – И вот я здесь. Ни корабля, ни команды у меня нет.

– Я тебе говорил! – взорвался Икела. – Подавись ты своим кораблем, если тебе так надо! Денег у меня хватит! Любой в этой комнате может купить тебе звездолет. Я не подвел свой народ. Даже не думай! Только мир изменился!

– А по-моему, подвел, – отрезал Кабрал. – Ты очень многих подвел.

– Думай! – бушевал Икела. – Подумайте все вы, ради любви Марии, что она предлагает! Что сотворит с нами Конфедерация, если мы взорвем звезду Омуты?! Как нам отомстят они?!

– Это возможно? – ошеломленно спросил Калиуя Ламу. – Алхимик может взорвать звезду?

– В одном режиме – да, – ответила Алкад. – Но этого я делать не собираюсь. Я предлагаю погасить их солнце. Никто не погибнет, но всю планету и все астероидные поселения придется эвакуировать. Они станут бездомными, нищими изгнанниками, как мы. Разве это не справедливо?

– Ну да… – Он оглядел собравшихся в поисках поддержки, но видел на лицах только смятение. – Все равно не понимаю. Если вы пережили атаку черноястребов, почему вы не продолжили рейс? Зачем ждать тридцать лет?

– У нас возникли проблемы, – отозвалась Алкад. – К тому времени, когда мы могли действовать, уже вступили в силу санкции, и эскадра установила блокаду. Мы решили выждать, пока это препятствие не будет снято. Тогда наши шансы на успех были бы намного выше. Безграничных ресурсов планеты у нас больше не было, а готовый Алхимик только один. Сейчас оптимальный момент. Второго случая нам не представится. По моему следу идут агенты спецслужб. И они меня найдут.

– Агенты? – простонал Дан Малинди. – Святая Мария, они узнают, что вы были здесь!

– О, да, и что вы были здесь – тоже узнают. Это вас волнует?

– Волнует?! Сука! У меня семья!

– М-да. Этот аргумент я сегодня уже слышала, и он начинает меня утомлять. Я тридцать лет жила, имея за душой один только геноцид. А вы все только патриотов изображали. Играя на дудке национализма, каждый из вас преследовал только свои цели. Так вот, я покончу с этой жалкой игрой.

– Вы нам угрожаете? – поинтересовался Кабрал.

– Я всегда угрожала вашему уютному мирку, хоть вы этого и не знали.

– О чем именно вы просите? – полюбопытствовал Фейра Иле.

– Мне нужны две вещи. Во-первых, боевой звездолет с командой из убежденных националистов. А покуда вы готовите и то и другое, – надежное убежище. Не надо недооценивать спецслужбы. Теперь, зная, что Алхимик – это реальность, они пойдут на все, чтобы заполучить его.

Икела поднялся, опершись на стол всем телом.

– Я говорю – нет. Мать Мария, мы сейчас обсуждаем уничтожение звездной системы, точно какую-то хитроумную сделку. Времена изменились. Мы больше не гариссанцы. Если вам обидно это слышать, доктор, – уж извините. Но это так. Смотреть надо в будущее, а не в прошлое. Это безумие.

– А то, что ты говоришь, – предательство, – заметил Кабрал.

– Предательство? Чего? Планеты, убитой тридцать лет назад? Если так – согласен, я предатель. Ну и плевать.

– Другие, услышав об этом, могут подумать иначе.

– Икела, по-моему, тебе уже отступать поздно, – заметил Фейра Иле. – Ты все еще офицер флота, и у тебя есть задание. Ты не можешь отказаться выполнить приказ.

– Зато я могу уволиться. Все, я ухожу.

– Ладно. В таком случае передай мне, пожалуйста, компанию «Т'Опингту».

– Что?

– Мы, кажется, все слышали: она была основана на деньги гариссанского космофлота. Она не твоя.

– Удавись!

– Послушайте, нельзя решать с налету, – взмолился Калиуя Ламу. – Икела прав. Мы обсуждаем судьбу целой планеты.

– Мне следовало догадаться, что ты начнешь ныть, – бросил Дан Малинди.

– Извини?

– Ты слышал. Я готов поддержать доктора Мзу всеми силами. Что нам сделает Конфедерация, если мы будем вооружены Алхимиками?

– Алхимик один, – уточнила Алкад.

– Но вы можете построить еще?

Она поколебалась.

– Если возникнет нужда, его можно повторить.

– Ну, вот видите. Мы же не можем оставить без защиты гариссанский народ и культуру?

– Ты хочешь еще и гонку вооружений начать? – взвизгнул Икела. – Ты такой же псих, как и она.

– Язык придержи! Ты забыл про одержимых?

– Во имя Марии, они здесь при чем?

– Если мы вооружимся Алхимиками, этот ублюдок Капоне дважды подумает, прежде чем посылать сюда свой флот.

– И кто же будет этих Алхимиков посылать в бой?

– Совет Дорадо, конечно, – презрительно бросил Дан Малинди.

– Именно. Какое влияние ты имеешь в совете, все мы знаем.

– Довольно! – Алкад стукнула кулаком по столу. – Я не стану никого снабжать Алхимиками. Вы понятия не имеете, на что он способен. Это не просто большая бомба, которой можно пригрозить ради политических выгод. Он строился с одной целью – уничтожить народ, грозивший нашему миру. И использован Алхимик будет с одной целью – отомстить ему. – Она обвела взглядом партизан, испытывая только гнев и омерзение. И это все, что осталось от планеты, которой она так гордилась? Куда делись их достоинство, их упорство? Или вспомнить прошлое для них уже непосильный труд? – Я даю вам тридцать минут на обсуждение. После этого вы сообщите мне, кто из вас со мной, а кто – против.

– Я с вами, – громко заверил ее Калиуя Ламу, но говорил он уже ей в спину.

Дверь не успела затвориться за ее спиной, как свара разгорелась снова. Телохранители и помощники, толпившиеся в приемной, не сводили с Алкад Мзу глаз, та же едва замечала их. Если б ей только в голову пришло, до чего могут распуститься ее соотечественники, она бы попыталась морально подготовиться…

– Алкад? – К ней тревожно склонилась Вои.

– Не обращай внимания. Все в порядке.

– Пожалуйста. Мне надо вам кое-что показать. Сейчас.

Взяв Алкад за руку, девушка вытащила физика из приемной в коридор. Та не сопротивлялась, хотя программу оценки угрозы по привычке запустила. Усиленные сетчатки принялись машинально оглядывать коридор.

– Вот! – гордо провозгласила Вои, раскрывая кулак. На ладони ее лежал раздавленный паучок.

– Мать Мария! Ты совсем с ума сошла?

– Нет. Послушайте. Вы сами сказали, что за вами охотятся спецслужбы.

– Не надо было тебе об этом говорить, Вои. Ты не знаешь, во что влезла.

– Прекрасно знаю. Мы проверили лог-файлы космопорта. Сюда прибыла делегация эденистов, чтобы обсудить планы совместной обороны. Три космоястреба и тридцать человек.

– Да?

– Мапире не заслужил больше одного космоястреба и шестерых делегатов. Они будут обсуждать с советом то же самое. А должно быть наоборот. Самая представительная делегация должна была бы отправиться в столицу, а не на Айякучо.

Алкад покосилась на бурый комочек в руке девушки. У нее начало посасывать под ложечкой.

– Продолжай.

– И мы подумали: как эденисты станут обыскивать астероид? Адамисты воспользовались бы зондами-шпионами и попытались бы взломать общедоступную сеть, чтобы добраться до камер наблюдения. Эденисты скорее запустят биотехсистемы – или стимулянтов, или сродственно-способных животных. Мы начали искать. И вот они. Пауки. Они везде, Алкад. Мы проверили. Айякучо ими кишит.

– Это не доказывает… – медленно проговорила Мзу.

– Доказывает. – Девушка яростно взмахнула кулаком. – Это паук семейства ликозид. Экологи Айякучо никогда не вводили ликозид в нашу биосферу. Не верите мне – проверьте по файлу, это в общем доступе.

– Через биокарантин проходят самые странные твари. Радиационная очистка несовершенна.

– Тогда почему все они самцы? Мы не нашли ни единой самки. Так и должно быть – чтобы они не спаривались, не размножались. Они вымрут сами, не нарушив экологического равновесия. Никто их не заметит.

Странно, но Алкад была почти впечатлена.

– Спасибо, Вои. Пожалуй, стоит вернуться и напомнить им, что за безопасностью стоит последить лучше.

– Им? – с невыразимым презрением повторила Вои. – Разве они бросились вам на помощь? Нет. Конечно, нет. Как я и говорила.

– У них есть то, что нужно мне, Вои.

– Все это есть и у нас. Все. Почему вы не верите нам? Не верите мне! Что мы должны сделать, чтобы вы поверили?

– В твою искренность я верю.

– Тогда идемте со мной! – взмолилась Вои. – Я могу вытащить вас. Они не сумеют даже вывести вас из конторы, не взбудоражив пауков.

– Потому что они не знают о них.

– А не знают потому, что на безопасность им плевать. Вы гляньте только – тут телохранителей целая армия. Все на астероиде знают, кто они такие.

– Правда?

– Ну ладно, не все. Но репортеры – точно. Они молчат только потому, что так требует Кабрал. Любому, кто, прилетев на Дорадосы, захочет связаться с партизанами, потребуется не больше двух часов, чтобы узнать имена.

– Мария проклятая! – Алкад обернулась к двери в приемную, потом снова к девушке. Вои обладала всем, чего лишен был ее отец, – упорством, самоотверженностью, стремлением помочь. – Ты знаешь безопасный выход?

– Да!

– Хорошо. Выведи меня из этой секции. Потом я снова свяжусь с твоим отцом и посмотрю, что они там надумали.

– И если они не согласятся помочь?

– Тогда я в твоих руках.

– Да? Ну, запоздал. Слушай, у меня от этого сборища язва разыгралась. Только агентов королевского разведывательного агентства с лекциями по основам разведдела мне не хватает.

…

– Да. Здесь она. Во плоти. Мать Мария, у нее действительно где-то припрятан Алхимик. И она не шутит. Она всерьез решила погасить солнце Омуты.

…

– Естественно, не знаю, она же не говорит. Но, Мария всевышняя, Икела был капитаном нашего фрегата, сопровождавшего Алхимика. А я и не знал. Двадцать лет мы с ним ведем дела, и он не выдал себя ни словечком!

…

– Еще бы вам не хотеть. Со стрельбой ворветесь? Это я к чему – где гарантия, что меня не пришьют ненароком? Дело серьезное.

…

– Ну ладно, но если врете – пристрелите уж сразу, потому что иначе я тебя достану, хоть сам повешусь! И даже если пристрелите – теперь я могу с того света вернуться ради такого дела. Да. Так что не облажайтесь.

…

– Само собой. Всегда верю людям на слово. Ладно, мы в конференц-зале «Лакса и Ахмад». Все телохранители – в приемной. И передайте своим, чтобы осторожнее, черт, напомните, что тут в конце концов я.

…

– Нет. Она в приемной. Вышла двадцать минут назад, чтобы мы могли обсудить без нее. Как проголосовали? Три к двум за то, чтобы погасить солнце Омуты. Как я голосовал? Догадайся.

– «Лакса и Ахмад», конференц-зал, – проговорила Моника. – Мзу в приемной, с телохранителями.

– Пошли,– скомандовал Самуэль.

Двадцать агентов-эденистов ринулись к адвокатской конторе «Лакса и Ахмад». Из ядер памяти гражданской инженерной службы астероида выдергивались планы этажей, по пути складывались и обретали окончательную форму планы и тактики вторжения, наполняя общий сродственный канал сообщениями.

Всю дорогу Моника держалась в трех шагах за спиной Самуэля. Это раздражало ее само по себе, а уж что ей скажут после отчета… Стакнуться с эденистами, надо же! Но так хотя бы Алхимик сойдет со сцены. Если Самуэль сдержит слово. А в этом Моника была уверена. Хотя политика еще может все испортить. Боже!

Чтобы добраться до «Лаксы и Ахмада», у них ушло четыре минуты бега по неотличимым друг от друга коридорам. По счастью, прохожих было немного – в такой час из дому выходили лишь отпетые работоголики. Агенты промчались мимо старика с охапкой клипов в коробочках, мимо парочки с такими виноватыми лицами, что ясно было – у них интрижка, мимо двух девчонок-подростков, одна чернокожая, рослая и худющая, вторая белая и низенькая, но обе повязали на лодыжки одинаковые красные платки.

Когда Моника влетела в адвокатскую контору, эденисты уже были там. Двое агентов стояли на страже у входа. Моника осторожно перешагнула через упавшие двери, вытаскивая из кобуры пистолет.

– Проклятие! – Самуэль резко выдохнул.

– Что случилось? – спросила она уже в приемной. Телохранители распростерлись на полу, спазматически подергиваясь под прицелом термоиндукционных пистолетов шестерых эденистов. В трех местах стены опалил лазерный огонь. По ковру каталась пара отстрелянных нервно-паралитических гранат.

– Где Мзу? – поинтересовалась Моника. Самуэль поманил ее в конференц-зал. Парализующие импульсы задели и партизанских вожаков, но тяжелая дверь и защитные экраны уберегли их от полного эффекта – они были в сознании. Четверо. Пятый был мертв. Увидав обугленную дыру в черепе Икелы, Моника невольно сморщилась. Луч пробил кость в нескольких местах, превратив мозг в горелую кашу. Кто-то очень постарался, чтобы его нейросеть восстановить было невозможно.

– Господи, что тут случилось?

За спиной Фейры Иле стояли двое агентов-эденистов, прижимая стволы к его шее. Запястья бывшего адмирала были зажаты в композитных наручниках за спиной. На губе повисли капли блевотины, он обильно потел, но выражение лица сохранял неприступное. На столе перед ним валялся лазерный пистолет.

– Он застрелил Икелу, – ошеломленно пояснил Самуэль, присаживаясь на корточки рядом с телом покойного. – Почему? Какой в этом смысл? Он был одним из ваших.

Фейра Иле злобно усмехнулся.

– Мой последний долг гариссанскому флоту.

– О чем вы?

– Икела командовал эскортом Алхимика. Он мог знать, где тот сейчас. Но теперь уже не расскажет.

Моника с Самуэлем мрачно переглянулись.

– Она ушла, да? – упавшим голосом переспросила Моника.

– Похоже на то.

– З-зараза! – Она подошла к Калиуя Ламу, которого удерживал в кресле еще один агент, и резко спросила: – Куда направилась Мзу?

– Пошла в жопу!

Моника с нехорошей улыбкой обвела взглядом остальных партизан.

– Да ну, Калиуя! – пропела она нежно. – На своих товарищей ты стучал с такой радостью!

– Врешь!

Она вытащила из кармана кредитный диск королевского банка Кулу.

– Сто тысяч фунтов, так мы договаривались?

– Сука! Да я никогда!.. – выпалил он. – Это не я! Марией клянусь, не я!

Моника взяла его за подбородок и неторопливо стиснула – усиленными мышцами. Калиуя Ламу испуганно сглотнул, когда ее хватка готова была раздробить ему челюсть.

– Ты просил не облажаться, если я буду тебя убивать. Так вот, я намереваюсь убивать тебя очень долго и старательно, если только ты не скажешь, куда она двинулась.

– Не знаю!

– Неплохо было бы применить допросную нанотехнику, но времени не хватает. К счастью, старомодные пытки до сих пор приносят отличный результат в полевых условиях. А меня учили прекрасные мастера. – Она притянула Калиуя к себе, едва не касаясь его носа своим. – Ну что, скажешь, что я блефую? Или думаешь, что сумеешь продержаться пару часов после того, как я замкну твою нейросеть? Когда от нее останется один шлак, ты уже не сможешь гасить боль. А замыкают ее электрическим разрядом – грубый метод, но действенный. Куда электроды суют, догадался?

– Нет! Пожалуйста! Не надо! – Глаза его заслезились от ужаса, его трясло.

– Где она?

– Не знаю! Клянусь! Когда мы закончили, она уже ушла. Я говорил, она должна была ждать нас снаружи. Но ее не было.

– Тогда с кем она ушла?

– Мой телохранитель говорит, с девчонкой. С дочкой Икелы, Вои – длинная такая. Они отошли поговорить и не вернулись. Честно, я больше ничего не знаю!

Моника отпустила его челюсть, и Калиуя Ламу с облегченным вздохом рухнул обратно в кресло.

– Длинная девчонка, – повторила Моника страшным шепотом, в ужасе глядя на Самуэля. Она поспешно запросила запись операции из клеток памяти собственной нейросети.

Коридор по пути наверх. Две девушки – высокая черная и маленькая белая. Испуганно прижавшиеся к стене, пока они с Самуэлем пробегают мимо. Картинка замерла, по изображению побежала зеленая неоновая сетка, накладываясь на невысокую девушку, измеряя рост – точно как у Мзу, и вес – приблизительно соответствует.

На плече ее висел рюкзак на длинной лямке.

Моника уже видела однажды этот рюкзак. И никогда в жизни ей не потребуется помощь нейросети, чтобы его вспомнить. Он болтался на спине крохотной фигурки в скафандре, отчаянно цеплявшейся за веревочную лестницу.

– Господи Боже, мы прошли мимо нее, не заметив, – бросила она пораженному ужасом Самуэлю. – Эта сука напялила костюм-хамелеон.

«Леди Макбет» неторопливо опускалась в посадочную колыбель. Время от времени по окружности ее вспыхивали маневровые дюзы – Джошуа осторожно компенсировал остаточное смещение. Оптические сенсоры в этих местах были плохой подмогой – рубиновое свечение Тун-Джи даже в открытом космосе не было ярким, а в глубине пылевого диска, где таился Айякучо, царила непроглядная розовая мгла. Корабль двигался по показаниям лазерного дальномера, пока не сомкнулись захваты колыбели.

Прожектора причала вспыхнули со всей яркостью, высвечивая изгиб обшивки, лучи их отражались под немыслимыми углами от медленно вдвигавшихся в корпус терморадиаторов. Колыбель начала опускаться.

На мостике не прозвучало ни слова. Подавленное настроение царило на борту на протяжении всего пути от Нарока, передаваясь от капитана команде.

Сара покосилась в другой конец рубки на Джошуа, пытаясь высмотреть на его лице что-нибудь… человеческое, наверное. Он привел корабль сюда, показав, как обычно, рекордное время. Но, если не считать команд, необходимых, чтобы звездолет работал, точно часы, капитан не произнес и десяти слов. Даже ел он у себя в каюте.

Болью и Дахиби рассказали остальным членам экипажа об одержании на Норфолке и страхе капитана за Луизу. Так-что причину охватившей Джошуа депрессии Сара знала. И все равно не могла поверить. Это тот самый Джошуа, с которым она в прошлом году шесть месяцев крутила роман? Он так легко относился к их связи, что, когда они наконец перестали спать вместе, Сара осталась в команде без малейшей неловкости.

Так что ей тяжело было поверить, чтобы Джошуа настолько убивался из-за Луизы, по всем описаниям – простой сельской девчонки. Так он еще ни к кому не привязывался. Обязательность была для него чуждой и невнятной идеей. Эта легкомысленность была частью его обаяния. Джошуа никогда не обманывал женщин, и своей позиции он не скрывал.

«Может, эта Луиза не такая и простушка. А может, я просто ревную».

– Теперь скажете, капитан? – поинтересовалась она. – А?

Джошуа обернулся в ее сторону.

– Зачем мы сюда прилетели? Мы уже не гоняемся за Мейером. Кто такая эта доктор Мзу?

– Лучше не спрашивай.

Оглядев рубку, Сара поняла, что не ее одну раздражает его отношение.

– Ни в коем случае, Джошуа. В конец концов, как ты можешь быть в нас уверен? После стольких лет…

Джошуа уставился на нее. К счастью, интуиция, пусть и с запозданием, прорвалась сквозь розовые сопли, напомнив, что терпение команды тоже небезгранично.

– Зараза. – Он сморщился. Сара была права – после всего, через что они прошли вместе, его люди заслуживают лучшего обращения. «Господи, я, наверное, от Ионы паранойей заразился. Слава Богу, что мне не приходится принимать серьезных решений». – Простите, ребята. История с Норфолком на меня плохо подействовала. Я этого… не ожидал.

– Никто не ожидал, Джошуа, – сочувственно ответила Сара.

– Ага. Ладно. Доктор Мзу – физик, работала на гариссанский флот…

Когда Джошуа закончил свой рассказ, бурной дискуссии не вышло – как он решил, и к лучшему. Он заключил от их лица чертовски сомнительную сделку. «Что бы я сказал, если бы меня вот так потащили неизвестно куда?»

Эшли, выслушав его, улыбнулся чему-то про себя, но старый пилот всегда хвастался замашками авантюриста. Остальные приняли известие стоически, хотя Сара поглядела на него, как ему показалось, с недоуменной обидой.

Джошуа сложил на лице привычную победительную улыбку.

– Я же говорил – лучше вам не знать.

Сара зашипела, но тут же взяла себя в руки.

– Черт побери, а никого другого Повелительница Руин не могла послать?

– А кому ты еще доверишь такое задание?

Сара честно попыталась ответить и не смогла.

– Если кто хочет сбежать с корабля – скажите мне, – предупредил Джошуа. – Это не та работа, на которую вы нанимались.

– На Лалонде было то же самое, – сухо ответил Мелвин.

– Болью? – спросил Джошуа.

– Я всегда служила своим капитанам по мере возможностей, – ответила сверкающая космоничка. – Не вижу причины менять это обыкновение.

– Спасибо. Это ко всем относится. Так, давайте переведем «Леди Мак» на холостые обороты и пробежимся по астероиду, поищем нашего доброго доктора.

Чтобы пропустить экипаж «Леди Мак» на Айякучо, таможенному и иммиграционному контролю Дорадосов потребовалось семьдесят пять минут. Учитывая, что по Конфедерации объявлен карантин, Джошуа ожидал сложностей, но пограничники собирались, похоже, пропустить через анализатор каждую молекулу на корабле. Документы у них проверяли четырежды. В конце концов Джошуа заплатил старшему администратору пять тысяч фьюзеодолларов – за срочное прохождение, и всех людей на борту объявили неодержанными, разрешение от правительства Транквиллити на продолжение полета – действительным, а команду – личностями, достойными вступить в туннели Айякучо.

Прямо на выходе из шлюза их ждали адвокаты. Трое – двое мужчин и женщина в неброских синих костюмах, клонированных, похоже, очень консервативной магазинной программой.

– Капитан Калверт? – поинтересовалась женщина, слегка нахмурившись, словно не вполне уверенная, Джошуа ли она ищет.

Джошуа слегка обернулся, выставляя напоказ серебряную звезду на погоне.

– Он самый.

– Вы капитан «Леди Макбет»? – И снова эта неуверенность.

– Ага.

– Я – миссис Натеги из «Таяри, Усоро и Ванг». Мы представляем компанию «Заман» – обслуживание и ремонт звездолетов, – действующую в нашем космопорте.

– Извините, ребята, мне ремонт не нужен. Мы только что чинились.

Женщина протянула ему клип с надштампованными на боку золотыми весами Фемиды.

– Маркус Калверт, против вас выдвинут иск в неуплате нашему клиенту гонорара за выполненные в августе 2586 года работы. Вы обязаны явиться в суд Айякучо по имущественным делам, чтобы тот определил порядок взыскания долга. Дата заседания будет объявлена дополнительно.

Женщина с силой впихнула клип в ладонь Джошуа.

– Что-о… – успел выдавить он.

Сара захихикала, и миссис Натеги одарила ее ледяным взором, прежде чем продолжить:

– Кроме того, судом выдан ордер на задержание «Леди Макбет», так что прошу вас не пытаться сбежать, как в прошлый раз.

Джошуа театрально поцеловал клип и лучезарно улыбнулся адвокатше.

– Я – Джошуа Калверт. Вам, наверное, следовало бы поговорить с моим отцом. Вот он – Маркус Калверт.

Если это заявление ее и удивило, на лице это никак не отразилось.

– Вы нынешний владелец «Леди Макбет»?

– Конечно.

– В таком случае долг переходит на вас. Вызов в суд будет пересмотрен, исходя из этого обстоятельства. Ордер на задержание остается в силе.

Джошуа удержал на лице улыбку, датавизируя при этом бортовому компьютеру приказ просмотреть все записи в бортовом журнале за 2586 год. Записей не оказалось вовсе.

– Гос-споди. Спасибо большое, папуля, – пробормотал он себе под нос.

Но никогда и никаким образом он не покажет этим троим стервятникам, насколько изумлен.

– Послушайте, это, очевидно, какая-то ошибка – глюк компьютерный, с кем не бывает. Я не собираюсь опротестовывать долг. Я буду только рад оплатить ремонт «Леди Мак». Полагаю, никто не хочет, чтобы это досадное недоразумение дошло до суда.

Он незаметно наступил на ногу Саре, чье хихиканье переросло уже в открытый хохот. Миссис Натеги коротко кивнула.

– Я имею право принять у вас полное возмещение убытков.

– Отлично. – Джошуа достал из кармана кредитный диск Юпитерианского банка.

– Счет за оказанные компанией «Заман» в 2586 году услуги составил семьдесят две тысячи фьюзеодолларов. Это я могу подтвердить фактурой.

– Без сомнения. – Джошуа снова сунул ей диск, торопясь поскорее покончить с этим.

Адвокатша глянула на процессорный блочок – явно ради проформы.

– Пеня за неуплату долга на протяжении двадцати пяти лет составляет двести восемьдесят девять тысяч фьюзеодолларов, что подтверждено судом.

Сара поперхнулась. Джошуа пришлось воспользоваться оверрайдом, чтобы не зарычать на адвокатшу, и он был уверен, что та делает то же самое, чтобы не ухмыльнуться наиглумливейшим образом. Сука!

– Само собой, – выдавил он.

– И оплата посреднических услуг нашей фирмы – двадцать три тысячи фьюзеодолларов.

– Ага. Я так и думал, что вы дешевка.

Вот теперь она нахмурилась.

Джошуа перевел деньги, и адвокаты удалились.

– А нам это по карману? – поинтересовалась Сара.