Текст книги "Сумеречный мир"

Глава 9

Марс заполнил половину неба. Стоило повернуться к экранам на этой стороне, как лица окрашивались оттенками красновато-янтарного зарева. Взгляд Колли пробегал вдоль линии каменистых холмов, проскакивал железные пустыни и полярные болота, а затем скользнул по тонкой шероховатой полосе экваториальных карликовых лесов. Он с трепетом следил за очертаниями огромной пыльной бури, которая красным лохматым пятном проносилась через тысячи квадратных миль бесплодного пространства. Неужели они действительно добрались до другой планеты? Неужели этот мир окажется таким же твердым и реальным, как холмы Земли? А Земля превратилась в маленькую далекую звезду…

Космический корабль повис на временной орбите. До поверхности Марса оставалось несколько тысяч миль. Телеметрические зонды проводили сбор первичной информации, работали видеокамеры, чьи объективы обладали фантастической разрешающей способностью; жужжали и посвистывали спектроскопы, термоизмерители и самописцы, на создание которых Чиапарелли и Лоувел потратили жизни. Корабль парил в невесомости, и тишина, наступившая после рева маневренных двигателей, казалась неестественной и пронизанной неким таинственным смыслом. Люди неосознанно перешли на шепот, а тихое гудение кондиционеров стало тревожным и надоедливо громким.

Колли услышал звонкий голос Фейнберга:

– А ведь ученые думали об этом несколько веков. Возможно, на Марсе кислорода больше, чем показали анализаторы космических станций, но его все равно недостаточно, чтобы свободно дышать. Температура варьируется от умеренного холода до жуткого мороза. Поверхность довольно плоская – преобладают низкие горы и холмы. Относительно развитая растительность существует благодаря сложному симбиозу многих видов, но здесь нет ничего похожего на земные леса и луга. В полярных районах имеется несколько мелких озер. В остальных местах – скалы, сушь и пустыни. Никаких признаков разумной жизни или крупных животных. Тем не менее я уверен, что мы найдем здесь каких-нибудь небольших тварей. Одним словом. Марс – это мрачное местечко, но чему быть – того не миновать.

– И все равно тут лучше, чем на Луне, – сказал Аракелян. – Вот увидите, мы найдем здесь много преимуществ.

– Эту планету можно колонизировать, – сказал Вэйн. – Я знал это с самого начала.

Фейнберг подготавливал карту. Земные астрономы предоставили им координатную систему, аппаратура корабля собрала все необходимые данные, но работа предстояла огромная. Состояние невесомости создавало дополнительные трудности. Бумага, инструменты и карандаши все время уплывали за пределы досягаемости.

Чтобы не мешать Эйбу, Колли выбрался из комнаты и, отталкиваясь от стен руками, поплыл по коридору в комнату отдыха. В салуне шла игра в покер. Иванович, Гэммони и Луис Гренфил отчаянно резались в карты.

– Привет, – проворчал Джо. – Можешь подсаживаться. Денег они с собой не брали – да и что с ними здесь делать! – но все играли в долг, и за недели полета суммы набегали значительные.

– Только смотри – не проиграй последнюю рубашку.

– Ему-то бояться нечего, – усмехнулся Иванович. – Другое дело, если это случится с Луис.

Девушка вспыхнула, прикусила губу, но ничего не сказала. Колли даже немного рассердился. Черт возьми! Этот Миша никогда не знает меры. А Луис хорошая девушка, и не надо над ней так шутить. После того первого разговора они часто проводили время вместе – говорили о доме, о детстве, о будущем. А ирландец впал в молчаливую тоску.

Колли подавил раздражение и проглотил слова, которые вертелись на языке. Теперь не до ссор, хотя с некоторых пор определенные лица начали вызывать отвращение. К тому же во всей этой ситуации было что-то неправильное – добравшись до другой планеты, исполнив самую заветную мечту человечества, они сидели, мусолили потрепанные карты и подкалывали друг друга плоскими шутками.

А какого черта им еще делать? Трубить в фанфары и произносить героические речи? Но люди выросли же из этих штанов. Последняя война сделала их взрослыми. Хотя как знать… Над Землей нависла темная ночь кошмарных перемен, и только Богу известно, настанет ли утро.

Колли отбросил эти навязчивые мысли и, зацепившись ногой за крепление переборки, повис над столом. Взяв из-под зажима лист бумаги и магнитный карандаш, он написал долговую расписку на пятьсот долларов, поставил подпись и прикрепил листок на липкую ленту, подколотую к стене. – Ладно, – сказал он. – Сдавай…

Оседлав реактивные струи огня и пробудив громовыми раскатами порыжевшие долины, корабль спускался из царства ночи и звезд. Гэммони, О'Нил и Аракелян склонились над пультом управления. Их необычные чувства заменяли отсутствовавшие приборы. Три пары рук, порхая по клавиатуре, исполняли единую симфонию посадки. Ревевшие дюзы подняли пыльную бурю, обзорные экраны заволокло пеленой, и Колли на миг подумал, что ракета утонет в море песка и навеки останется погребенной в коварной пустыне.

Но три опоры нащупали твердый грунт, одну из них подтянули, уравновешивая корабль, а затем реактор заглох и наступила тишина. Они прилетели.

Никто не произнес ни слова. Острота момента наложила на уста печать молчания. Луис придвинулась к Колли, их пальцы сплелись, и по телу прокатилась волна покоя. Люди выбирались из амортизационных кресел и растерянно смотрели друг на друга, а вокруг сгущалась тишина.

На мостик вышел Вэйн. Его голос по-прежнему оставался бесстрастным, но в нем больше не чувствовалось былого равнодушия.

– Конечная остановка. Пассажиры могут выходить.

Экипаж без лишних слов начал надевать облегченные скафандры. Эта жестковатая герметичная одежда с подвижными соединениями и прозрачным шлемом заполнялась обогащенной кислородом смесью, подаваемой при давлении в десять фунтов. Специалисты предусмотрели многие из возможных критических ситуаций. Пластик алого цвета светился в темноте, помогая найти человека, затерявшегося в ночной пустыне. Внутренняя прокладка из термопленки создавала необходимую температуру, а небольшой, но мощный ротационный насос, всасывая марсианский воздух, сгущал и подогревал его до требуемой кондиции. Тем не менее для дыхания обычно использовались кислородные баллоны, которые крепились на спине.

С помощью лучевых приемников, установленных на плечевых сегментах, энергия корабля передавалась в скафандры. Кроме того, они осуществляли радиосвязь и излучали импульсы, по которым определялось местонахождение каждого члена экипажа. Вес оснастки компенсировался ослабленной силой марсианского притяжения, поэтому люди чувствовали себя довольно свободно.

Дальность действия энергетического луча позволяла отходить от корабля на значительное расстояние.

Все отступили на шаг, предоставляя капитану право выйти первым, но он, похоже, не заметил этого жеста. Вэйн выбрался из шлюза и не спеша спустился по трапу. Следом за ним неуклюже засеменил Ворчун, ужасно смешной в своем собачьем скафандре. Колли взглянул вниз. Вид двух маленьких одиноких фигур еще больше подчеркивал пустоту и необъятность рыжевато-коричневой пустыни, разлинованной ржавыми полосами.

Сделав первые шаги по поверхности, он остановился, и его захлестнул водоворот чувств и мыслей. За ним возвышалась стальная колонна корабля. Над головой простиралось темно-синее небо, которое у горизонта приобретало холодный зеленоватый оттенок. Под ногами поскрипывал плотно утрамбованный песок, и вокруг, куда бы он ни посмотрел, тянулись огромные дюны. На их создание ушло несколько миллионов лет. Тихий ветер поднимал над острыми вершинами легкую завесу песка, в низинах змеились желтые, золотисто-коричневые и серовато-зеленые наносы. Местами виднелись острые скалы, расцвеченные пятнами минеральных отложений. Их тени впивались в пустыню длинными черными ножами.

В разреженном воздухе выпуклая линия горизонта казалась очень близкой и приподнятой кверху, словно неприветливая планета смыкала вокруг них свои стены. Небольшой и бледный диск Солнца клонился на запад, омывая тусклым светом пустой и холодный мир. И даже днем на небе виднелась рваная дуга Млечного Пути и сияло несколько ярких звезд. Но Земли среди них не было, и от этого тоска Колли становилась еще сильнее.

Ему не нравилась такая тишина. Жужжание компрессора, стук сердца и звуки дыхания, словно навязчивый фон, поглотили все, что могло оказаться приветствием Марса. Он напрягся, стараясь уловить песню ветра, который прилетел к ним из немыслимо далеких мест этого мертвого мира. Но Марс могла услышать только Луис. Он повернулся к ней, их глаза за стеклами шлемов встретились, и они улыбнулись друг другу с какой-то жалкой обреченностью.

– Эй, смотрите!

Голос О'Нила звучал в наушниках немного уныло.

– Там кусты или деревья…

– Марсианский аналог тропических джунглей, – усмехнулся Аракелян. – Ладно, кто пойдет со мной на разведку?

Растянувшись в длинную цепь и оставив одного из членов экипажа у корабля, они побрели через пески. Эта мера предосторожности показалась Колли смешной и нелепой. В мире, где нет диких зверей и воинственных аборигенов, людям угрожала сама природа – древний, сильный и терпеливый соперник. Марс мог разорвать скафандр и высосать воздух из шлема. Перепад давления превратил бы легкие в розовую слизь и красные клочья, а холод заморозил бы кровь. Пустыня могла иссушить человека голодом и жаждой, занести медленно наступавшими песками и на тысячи лет скрыть под собой его мумифицированный труп. Но им предстояло покорить этот мир. Роща занимала лишь несколько акров. Низкие изогнутые деревья с серой корой и листьями, похожими на зонты тускло-зеленого цвета, переплетались с сухими и длинными лианами, увешанными пучками белого мха. Картину дополняли рыжие пятна лишайника и твердые ноздреватые отростки. Ни одно растение не походило на земные формы – к такому сюрреалистическому кошмару надо привыкать постепенно.

Тем не менее они обнаружили жизнь. Здесь, в ржавой пыли, среди песчаных холмов, под небесами, не знавшими дождя, в миллионах миль от любимой и прекрасной Земли, к скупому солнцу тянулась упрямая поросль. Колли с благоговением коснулся жесткой серой коры. Жизнь так хрупка – она лишь краткая вспышка в необъятном цикле неорганической Вселенной. Но ее упорство не знает границ. Она сражается за свое место под солнцем и, потеряв корни в одном мире, тянется к другим планетам, добиваясь того, на что прежде не хватало духа. Это корявое маленькое деревце стало их путеводной звездой – символом веры и надежды.

– Надо взять образцы. Мы проведем молекулярный анализ и попытаемся определить жизненный цикл растений.

Казалось, что голос Фейнберга приходил с другого края планеты.

– Этим займется наша научная группа, – кивнув, ответил Вэйн. – Остальные приступят к оборудованию лагеря. Работы много, и лучше закончить ее поскорее.

Они вернулись к кораблю. Никто не требовал отдыха и выходных дней. Все понимали, что работу нужно начинать немедленно. Но тем вечером на праздничном столе появилось несколько изысканных блюд и пара бутылок старого вина. Команда устроила маленький пир. При пониженном атмосферном давлении глоток вина не повредил бы никому. Вэйн и О'Нил казались угрюмыми и чем-то озабоченными, но остальные смеялись, пели и поднимали бокалы в ответ на тост Луис, который потом повторялся весь праздничный вечер.

– Да, джентльмены – мы сделали это!

Глава 10

Проходили дни и ночи; бледный морозный свет над древними холмами и клубившейся пылью сменялся блеском и мерцанием сотен тысяч звезд на темном кристалле высокого небосвода; а затем вновь тянулись долгие часы работы, усилий и надежд. Слишком многое предстояло сделать. Не хватало инструментов и машин. Люди чуть ли не ползком возвращались на корабль, глотали скудный паек и, упав на кровати, забывались тревожным сном.

Иногда Колли казалось, что он навеки заключен в холодные и липкие стены зловонной тюрьмы своего скафандра; высокие горы Земли превратились в сказочный сон, увиденный однажды сотни лет назад; остались только мозоли, красная пыль и лопата в руках. Он знал, что они на Марсе лишь несколько недель, но утомленный разум отказывался верить в этот факт.

Трое исследователей – Вэйн, Аракелян и Фейнберг – изучали экологию. Они препарировали образцы, проводили анализы и составляли теоретические выкладки. Выясняя химический состав и взаимосвязи, научная группа создавала полную картину многостороннего симбиоза, который поддерживал жизнь небольших карликовых рощ и степных лугов лишайника. Луис Гренфил взяла на себя обязанности повара, прачки и кладовщика. Остальные строили базу, и даже марсианская гравитация не могла облегчить эту нечеловеческую работу.

Фундамент и стены медленно поднимались ввысь. Конфигурацию корабля спланировали таким образом, что большую часть его переборок и несущих конструкций можно было изъять и превратить в герметичные помещения. Оставшийся скелет содержал лишь минимум того, что требовалось для полета на Землю, а груз состоял из разборных частей, которые теперь предстояло собрать. Учитывая нехватку строительных материалов, Порт-Драммонд решили разместить под грунтом, выкопав котлован и накрыв его куполом. Оборудование выгрузили по периметру корабля, и площадка для складирования заняла несколько акров. Блеск гладкого голого металла на серо-коричневой поверхности Марса стал первым следом человеческой деятельности.

Пройдет несколько месяцев, и следующая экспедиция доставит утварь, которая заполнит построенные подвалы. Корабли привезут людей, работа наберет обороты, а потом будут новые корабли и новые люди… О Боже на небесах! Сколько времени понадобится для того, чтобы обосноваться в этом крохотном поселении за пятьдесят миллионов миль от дома?

Несмотря на невыносимые условия, Колли и Иванович чувствовали себя по сравнению с другими довольно неплохо. Русского выручала огромная сила, а парня с холмов спасали особые легкие и необычная система кровообращения. Конечно, он тоже уставал, но ему не приходилось шататься от кислородного голодания и ловить ртом воздух. Однако в отличие от Ивановича Колли проявлял к работе интерес. Он воспринимал ее как проблему. Он сражался с ней. И, возможно, поэтому товарищи выбрали его старшим в строительной бригаде.

Да, черт возьми, он видел в этом вызов. На их стороне были низкая гравитация и рыхлый грунт, но тот же песок постоянно осыпался и проседал, а сухой воздух превращал изготовление бетона в целую трагедию. Перед тем как он затвердевал, вездесущая пыль высасывала из него половину воды, в результате чего состав получался хрупким и через несколько дней разрушался от эрозии и разницы температур. Чтобы защитить бетон от пересыхания, приходилось устанавливать вокруг него пластиковую опалубку, а это отнимало уйму сил и времени. Какие-то крохотные и подлые жучки облюбовали изоляцию силовых кабелей. Они объедали ее с неимоверной скоростью, поэтому каждую соединительную линию требовалось прятать в бетонных перекрытиях. Затем неожиданно закончился цемент, и начались долгие поиски его заменителя. В конце концов на одном из отвалов обнаружили аналог глины – вещество, которое смешивалось с водой и обжигалось в кирпичи.

Несмотря на жесткие ограничения, воды катастрофически не хватало. Чуть позже они научились извлекать ее из полостей стволов определенного вида деревьев. За водой охотились и бледные, быстро растущие корешки, обладавшие потрясающей способностью находить любую трубу и контейнер с жидкостью. Они без труда вспарывали бронированную сталь баков и наносили огромный ущерб. Раз в две недели экипаж устраивал коллективную карательную экспедицию, уничтожая эти растения на несколько миль вокруг. Трубы прокладывались в открытых туннелях, и их приходилось осматривать каждый день. Проблемам не было конца.

Но база медленно поднималась вверх и углублялась вниз. Они построили два десятка подвальных помещений, установили на куполе плиты солнечных батарей и экранировали шахту ядерной электростанции, которую намечалось доставить следующим кораблем. Бригада подготовила помещения для будущих лабораторий, складов и огромной оранжереи, которая помимо возобновления кислорода должна была снабжать станцию свежими продуктами. Крохотное строение почти терялось среди тускло-коричневых холмов безмерного мира. Оно казалось слабым, беззащитным и простым, но люди считали его своим убежищем, они считали его будущим домом.

Иногда, устало разгибая спину и окидывая взглядом контуры базы, Колли чувствовал отголосок того первого порыва гордости, который он пережил после посадки на Марс. Закрыв глаза, он размышлял о том, каким будет Порт-Драммонд через сотню лет, и перед ним вставал высокий белый город, а вместо пустыни вокруг зеленели поля.

Ничто не предвещало беды. Люди подготовились к любым капризам негостеприимного Марса, но они даже не могли представить себе, что здесь, в такой непомерной дали, их потревожат старые заклятые враги. И все же это произошло – внезапно и трагически.

Колли взглянул на заходящее солнце и остановил работы. Еще немного, и, разбросав по небу звезды, наступит ночь.

– Думаю, пора и передохнуть, – сказал он.

Собака, тянувшая брус, прицепленный к упряжке, остановилась и села, ожидая, когда ее отвяжут. Колли не переставал удивляться уму этого животного. Пес работал вместе с людьми, выполняя простые поручения, и ему не надо было повторять дважды одних и тех же слов. Но в облике Ворчуна проглядывало что-то жуткое, и никто не решался погладить его или назвать дружком.

Люди начали собирать инструменты и заносить их внутрь помещений. Горький опыт показал, что внезапная пыльная буря могла занести песком любую оставленную вещь. Неповоротливые гротескные фигуры казались черными на фоне неба. Их узкие длинные тени потянулись к кораблю. Миша на миг задержался и, укрепив последнее соединение трубы, вперевалку зашагал за остальными. Колли с тоской осмотрел холмы. Ему не терпелось узнать, что скрывает за собой бесплодный горизонт. Наверное, все те же дюны и скалы. Это Марс. Здесь нет золотых замков и прекрасных принцесс. Это мир пустоты, и, чтобы заполнить ее, человек должен принести сюда свои собственные сказки и грезы.

Что-то мелькнуло вдали, отразив последние лучи вечернего солнца. Заметив резкий металлический блеск, Колли прищурился и пригнулся. На секунду ему показалось, что он увидел какой-то перемещающийся предмет. Неужели животное?

Нет, просто померещилось, подумал он и пошел к трапу. Вокруг него сомкнулись ненавистные стены корабля. Вдохнув спертый воздух, он сморщил нос и покачал головой. Сняв костюм и повесив его в шкаф, Колли влез в крошечный предбанник и начал ждать своей очереди, чтобы омыть губкой грязное и вспотевшее тело. Впереди него стоял Фейнберг, который возбужденно рассказывал угрюмому О'Нилу о своем замечательном открытии.

– Да, черт возьми, растения получают кислород прямо из скал. Я еще не знаю, какие органические катализаторы участвуют в этом процессе, но благодаря им кислород вступает в свободную химическую связь. При небольшой селекции мы можем вырастить для нашей колонии потрясающий гибрид – растение, которое будет очищать железную руду, выделять кислород и при всем этом иметь съедобные клубни. Сейчас мы пытаемся определить генетическую структуру и законы наследственности. Их хромосомный набор отличается от всего, что я видел на Земле, и, откровенно говоря, мне не очень верится, что он будет соответствовать шкале Менделя.

Колли обтерся губкой, надел корабельную одежду и отправился в столовую. Команда хмуро посматривала на тарелки. Люди так устали, что им уже не хотелось разговаривать. Да и зачем говорить, когда знаешь любой ответ своего собеседника?

Луис вынесла из крохотного камбуза большую чашу с тушеным мясом. Колли не сводил с девушки глаз. Он считал ее единственным прекрасным существом на всей планете. Милое личико пылало от жара небольшой печи, глаза сияли, а нежные каштановые волосы завивались у плеч игривыми колечками. С каким наслаждением он провел бы рукой по этим чудесным локонам. Но он не мог… и не смел. Возможно, позже, когда они вернутся на Землю… Где-нибудь на другой стороне вечности…

– М-м-м, – замурлыкал он. – Пахнет превосходно, кок. Луис пощелкала пальцем по воображаемым счетам и, напустив на себя строгий вид, сообщила:

– Ты произнес эту фразу девяносто седьмой раз.

– Хорошо, – ответил он. – Тогда я скажу кое-что еще.

– Сорок три раза.

– Ладно, ладно. Сдаюсь. Ты просто прекрасна.

– Пятьдесят первый случай необоснованной лести. Она поставила перед ним тарелку. Ирландец хмуро взглянул на них и отвернулся. Колли почувствовал укол совести и, чтобы замять ситуацию, перевел разговор на другую тему.

– По пути на корабль я заметил какой-то предмет. Он блестел, как что-то металлическое. А когда я входил в шлюз, отблеск повторился, причем с той же западной стороны.

– О, наконец-то нас нашли марсиане, – пошутил Фейнберг.

– Ты не шутишь, Колли?

Заинтересовалась только Луис. Остальные молча ковырялись в своих тарелках.

– Что бы это могло быть? А вдруг там озеро?

– Ерунда, – ответил Гэммони. – Мы уже составили карту района, и в том направлении, кроме дюн, ничего нет. Скорее всего он увидел отблеск от скалы.

В любое другое время его сообщение вызвало бы спор или длительное обсуждение. Но ужин подошел к концу, усталость взяла свое, и о странном отблеске забыли.

Перед сном Колли почувствовал какое-то смутное беспокойство. Большая часть команды разбрелась по койкам. Вэйн и Фейнберг уединились в маленькой лаборатории. Аракелян и О'Нил сонно передвигали шахматные фигуры. А тревога не давала Колли покоя.

– Пойду пройдусь, – сказал он, поднимаясь с постели.

– Смотри, не потеряйся в этой чертовой пустыне, – проворчал Аракелян.

– В такую светлую ночь и слепой не заблудится, – отмахнувшись, ответил Колли.

Луис отложила микровизор и подняла голову. На борту имелась прекрасно укомплектованная фильмотека, которая при сравнительно малом весе насчитывала несколько тысяч кассет, и девушка в свободное время любила поплакать над мелодрамой или сериалами о чистой и преданной любви.

– Ты не против, если я пойду с тобой? – спросила она. Сердце Колли подпрыгнуло и забилось сильнее.

– Буду только рад, – ответил он.

Ирландец яростно оттолкнул от себя шахматную доску.

– Я признаю, что проиграл, – прошипел он сквозь зубы. – Пойду спать.

Бедный парень, подумал Колли. Он даже не может скрыть своих чувств.

В его сожалении не было ни самодовольства, ни хвастовства. Но жалость вскоре рассеялась в потоке собственных эмоций.

Когда они с Луис вышли на трап, ночь залила их сиянием холодных звезд. Пустыня казалась темным морем, ее края исчезали в безмерности сверкавшего неба, а застывшие волны дюн засыпали в бархатных объятиях неподвижного безмолвия. Шорох шагов и поскрипывание утрамбованного песка громко отдавались в ушах. Едва они сошли с трапа, он нежно сжал ее ладонь в своей руке.

– Как бы мне хотелось пройтись с тобой под звездным небом без скафандров, и чтобы вместо песка под нашими ногами стелилась трава.

– Почему? – спросила она.

– Ты сама знаешь почему, – ответил он.

– Так тоже неплохо.

– Луис…

– Нет, Колли, – сказала она. – Мы не можем позволить себе личные отношения. Здесь им не место. Ой, ты только посмотри на небо! Какой чудесный вид!

Он закусил губу и почувствовал, как пылает его лицо. Вот так всегда. Однажды они остались совсем одни, и он попытался ее поцеловать. Но Луис не разрешила ему сделать это. Она даже не хотела говорить об их будущем и о том, что они будут делать на Земле. Хотя, возможно, она была права.

В полумраке пустыни лицо Луис казалось подсвеченным изнутри. Он скользнул взглядом по изгибу ее щек, по выпуклым линиям носа и губ. Он видел отблеск звезд в ее глазах, но их отделяли друг от друга скафандры. «Вот же черт, – подумал Колли. – Я никогда больше не полечу сюда. И лучше бы я остался дома».

Вокруг них сомкнулась тишина. Они вышли на окраину лагеря и, не говоря ни слова, стали разглядывать далекие звезды и по-волчьи серую пустыню. Колли хотел пойти дальше, но Луис поймала его за руку и притянула к себе.

– Стой на месте, – прошептала она.

Он замер, удивленно уставившись на нее. Она вдруг пригнулась. Ее голова в прозрачном шлеме медленно поворачивалась из стороны в сторону, и свет звезд поблескивал на завитках волос. Она к чему-то прислушивалась.

– Что случилось, Луис?

– Тихо, – шепнула она. – Тихо… Там кто-то есть. Он хотел поднести руку к уху, но перчатка глухо ударилась о шлем. Колли ничего не слышал – ни звука, ни шороха, лишь тихое хриплое дыхание и стук сердца. Луис настойчиво сжала его ладонь.

– Кто-то пробрался на стройку… какое-то животное… Пошли!

– Нет! – сказал он, отталкивая ее. – Это дело для мужчины.

Перебегая от одной тени к другой, Колли помчался к темному силуэту базы. Тело свыклось с неуклюжим скафандром, и он снова чувствовал себя идущим по следу. Впереди протянулось открытое освещенное пространство. Он сделал рывок, сердце отозвалось тревожным стуком, и перчатки внутри стали мокрыми от пота. Хотя какого дьявола… На Марсе нет больших животных!

И тут он тоже услышал тихое бормотание, какой-то шум и глухое постукивание, которые раздавались среди каркасов из сваренных балок. Колли перешел на шаг, а затем лег на живот и пополз вперед вдоль низкой стены.

Люди!

Он разглядел четыре темные фигуры, которые, спрятавшись в тени большого упаковочного ящика, наблюдали за кораблем. Чужаки! На фоне светлых полос металла и листов пластика они казались лишь смутными пятнами, но Колли понял, что это чужаки. И еще он заметил блеснувший ствол оружия.

В животе появился холодный тяжелый комок. Сознание захлестнуло потоком тревожных мыслей. Как долго они следят за кораблем? Неужели эти люди видели, как он и Луис сходили по трапу? Что им нужно? И кто они такие? Чужаки вели себя очень осторожно. Выбравшись из укрытия, они перебежали в тень и направились к высокой серой колонне корабля.

В глубине сознания застучал тревожный молоточек. «Если это друзья, то почему они крадутся в ночной темноте? Неужели враги… О Боже! А мы здесь совершенно одни!»

Он рванулся им наперерез, и вперед его погнало не мужество и не безрассудство, а холодное полуинстинктивное понимание, что теперь уже нечего терять. Колли переключился на общий вызов и крикнул Луис, что она должна предупредить остальных. Приблизившись к врагам, он в одном длинном прыжке вылетел из темноты и бросился к ним.

Заметив его появление, чужаки развернулись. У каждого из них имелось оружие, и, чтобы лишить их возможности выстрелить, Колли решил смешаться с ними. Он знал, что мышцы, кулаки и зубы в этой ситуации не помогут – броню их скафандров могла пробить только пуля. Обхватив руками одного из врагов и отбиваясь ногами от остальных, он начал звать на помощь.

Они выкатились из тени, и, скользнув взглядом по фигуре противника. Колли увидел плоское узкоглазое лицо. Монгол, подумал он. Сибиряки! А потом пара гигантских рук рывком оторвала его от врага и подняла в воздух.

Он повис, отбиваясь ногами от гиганта, который не уступал по силе Мише Ивановичу. Под стеклом шлема виднелось бородатое лицо. Колли кожей чувствовал, что в него направлено несколько стволов. Он немного развернулся и ударил обеими ногами в воздушную помпу на спине силача. С третьего раза корпус насоса смялся, воздушный патрубок треснул, и сибиряк, заорав, швырнул его на землю.

Колли сгруппировался, упал на четвереньки, и, когда ошеломление от удара прошло, он прыгнул на человека с винтовкой и ударил его головой в живот. Они покатились кувырком. Улучив момент, Колли вырвал винтовку и метнулся в сторону.

Он выстрелил и тут же пожалел об этом. Автоматная очередь прошила стежками огня темное полотно ночи. Фонтанчики пыли поскакали ему навстречу. Он отпрянул и скатился по склону вырытого карьера. Сибиряки бросились за ним и, остановившись на краю откоса, открыли беспорядочный огонь. Колли быстро отпрыгнул в густую тень, припал к насыпи и выстрелил в ближайшую фигуру. Один из четырех врагов закричал. Из пробитого костюма вырвалась струя пара. В лютом холоде кислород превращался в легкую белую дымку. Человек покачнулся и упал в карьер.

Откатившись за земляную насыпь, Колли ждал дальнейших действий врага. Когда же подоспеет помощь? Вэйн не верил, что они найдут на Марсе крупных диких зверей, тем не менее на борту имелся небольшой арсенал оружия. Интересно, почему сибиряки перестали стрелять?

Поток свинца взбил пыль в паре шагов от него. Враги заходили с другой стороны. Колли выстрелил в неясный силуэт, вскарабкался на насыпь и побежал к нависшей плите. Он петлял и делал зигзаги, а позади чавкали и посвистывали пули.

Со стороны корабля открыли огонь, и автоматная очередь принесла спасение. Он увидел, как упала еще одна фигура. Двое уцелевших сибиряков начали отступать. Они побежали по склону дюны, удаляясь все дальше и дальше. Не прошло и минуты, как ночь пожрала их одним глотком.

Колли упал на четвереньки, втягивая воздух в натруженные легкие. Он задыхался, его колотила дрожь. Волна страха затуманила сознание, и ум погрузился в тьму.

Видимо, он отключился всего на минуту или две. Открыв глаза, Колли увидел над собой фигуру Луис. На ее плече висел автомат.

– Колли, – едва переведя дух, прошептала она. – Колли, с тобой все в порядке?

– Да… Наверное…

Она помогла ему сесть. К его изумлению, он все еще жил. Костюм был цел и невредим, и Колли по-прежнему мог дышать, видеть, слышать и двигаться. Но он чувствовал, что силы покидают его, маленькими струйками вытекая из тела.

– Я… в порядке. А где остальные?

– Они скоро будут здесь. Сам знаешь, сколько времени нужно для того, чтобы забраться в эти чертовы костюмы. Я при бежала к ним, предупредила об опасности, а потом взяла эту пушку и вернулась к тебе.

– Ты замечательная девушка.

В голове расползалась пустота, но Колли преодолел подступившую слабость.

– Ты не поможешь мне встать?

Он поднялся, цепляясь за нее, и они медленно побрели к кораблю.

«Несколько хороших глотков кислорода, и все пройдет, – успокаивал он себя. – Пара вздохов во все легкие, и я почувствую себя лучше. Надо же! Я жив! Кто бы мог подумать?»

Они остановились рядом с гигантским семифутовым телом. Окоченевший сибиряк лежал на песке, и в льдинках его глаз отражался свет холодных звезд. Патрубок лопнул, кислород иссяк, и он задохнулся. А еще был тот, который упал в карьер – когда холод проник в разорванный костюм, его кровь застыла, и глазные яблоки вывалились наружу. Никто из них уже не скажет ни слова – никогда не скажет.

Колли склонился над сибиряком. К скафандру гиганта крепился массивный ствол базуки, рядом виднелась обойма реактивных снарядов.