Текст книги "Ниже неба"

– Все в порядке. Пойдем.

– Сработало точно, как ты сказал, – провозгласил Мойша, когда они двинулись вдоль улицы.

Коннор радостно сжал его плечо:

– А ты в этом сомневался?

– Немного, если честно.

– Теперь Эдмунд Баллинджер в наших руках.

– Это была неплохая уловка, и он попался на нее – сделал все, что от него требовалось.

– Важно то, что теперь мы проникнем в Компанию Баллинджера. Если я не ошибаюсь, старый развратник хочет нанять тебя на работу прямо в своей конторе.

– Где я смогу покопаться в его учетных книгах.

– Всему свое время, Мойша. Я хочу, чтобы ты сначала просто выполнял свою работу и освоился на новом месте – и чтобы Эдмунд привык к тому, что ты постоянно рядом.

– А что будешь делать ты?

– Я буду подбираться к нему с другой стороны.

– Ты имеешь в виду Его Превосходительство? – спросил Мойша.

На протяжении последних двух недель он успел ознакомиться со всей этой историей, просматривая вместе с Коннором дневник Грэхэма Магинниса, в котором детально описывалось, как Эдмунд Баллинджер обманывал клиентов, а затем, с помощью кузена, посадил Грэхэма в тюрьму за свои собственные преступления.

– Седрик Баллинджер. Да. – Коннор шел быстро, но еще прибавил шаг, когда они из доков снова вышли на лондонские улицы. – Я сейчас как раз занимаюсь «Его Превосходительством» и его семьей. У меня есть неплохая идея, как мне получить о них всю информацию.

– Я уверен, что тебе это удастся, Коннор. – Мойша широко улыбнулся. – Я полностью в этом уверен.

Когда лондонские доки остались далеко позади, они раскатали одеяло и бесцеремонно напялили овечий желудок, наполненный кровью, на какую-то изгородь, после чего направились в сторону уютных огоньков ближайшей таверны, где Коннор собирался привести себя в порядок, прежде чем вернуться домой. Он не хотел, чтобы Эмелин узнала, что с ними произошло, и еще раз приказал Мойше держать язык за зубами.

– Тебе не нужно за меня беспокоиться, – убедительно сказал Мойша. – Я никогда не слышал о Грэхэме Магиннисе и о Милбанкской тюрьме. И если мисс Эмелин узнает о Баллинджере, я скажу, что просто случайно нашел у него работу.

– Хорошо. Мы сохраним все в тайне до тех пор, пока мой отец не выйдет из тюрьмы на свободу. – Коннор положил руку на плечо Мойши. – Ну, пойдем. Думаю, ты уже достаточно взрослый для того, чтобы пропустить со мной после такой встряски стаканчик доброго английского рома.

IX

– К вам Бертран Каммингтон, мисс Баллинджер. – Дворецкий протянул вперед серебряный поднос, на котором лежала визитная карточка. На одной стороне карточки был изображен фамильный герб Каммингтонов, на другой – выгравирована подпись Бертрана.

– Пожалуйста, сообщите ему, что я буду готова через несколько минут, – ответила Зоя. Не вставая с маленького пуфика, она взяла карточку и, повертев ее в руках, небрежно бросила назад на поднос. – Путь подождет в передней гостиной, Десмонд.

Поклонившись, дворецкий направился к выходу из комнаты. Как только он закрыл за собой дверь, Зоя вздохнула и посмотрела на себя в зеркало, стоящее на туалетном столике.

– И почему я только согласилась на это? – спросила она себя вслух.

Ее кузен, Росс, уехал всего две недели назад, а она уже убедилась в его правоте насчет намерений Бертрана Каммингтона.

– Я на самом деле с ним заигрываю. – Зоя строго посмотрела на свое отражение в зеркале. Грозное выражение ее лица смягчилось, а затем исчезло вовсе, когда она еле слышно прошептала: – Неужели?

Недовольно надув губы, Зоя приблизилась к зеркалу и внимательно посмотрела на глазные веки, подведенные едва заметной изумрудной тенью, в стиле, модном в то время во Франции. Она не могла не согласиться, что тени очень выгодно подчеркивали натуральный зеленый цвет ее глаз, однако подумала о том, не будет ли это выглядеть немного вызывающе.

«Я не должна ничем поощрять Бертье,» – попробовала убедить себя Зоя.

Она уже было взяла в руку носовой платок, собираясь вытереть веки, но передумала и вместо этого принялась расправлять складки на отороченных тесьмой манжетах своего вечернего платья, сшитого из затканной золотом парчи. «Я надела его сегодня только для себя, – сказала Зоя самой себе. – А Бертье не так страшен – даже несмотря на то, что ему тридцать и он немного хлыщ».

Расправив плечи, Зоя прищурила левый глаз и погрозила пальцем отражению в зеркале. «Ну, сегодня вечером ты будешь примерной девочкой, – предупредила она. – Каммингтоны – старейшие друзья, и, что касается Бертье...» Стараясь не улыбнуться, Зоя зажала пальцами нос и произнесла гнусавым голосом, подражая любимому высказыванию ее брата Джулиана насчет поклонника: «Проблема Бертье заключается в том, что он никогда не знает, говорить ему или лучше промолчать».

– Он не будет молчать, если услышит, что ты говоришь подобные вещи, – раздался голос за спиной Зои.

Девушка подпрыгнула от неожиданности и, обернувшись, увидела свою мать, Сибиллу, стоящую в дверях.

– М-мама! Извини. Я только...

– Все в порядке, дорогая. – Сибилла ласково улыбнулась и вошла в комнату.

– Я не это имела в виду. Я только вспомнила, как Джулиан обычно подшучивает над Бертраном.

Подойдя к Зое, сидящей за туалетным столиком, Сибилла остановилась за ее спиной и положила руки на плечи дочери:

– Я знаю, что Бертье может показаться немного... ну, нерешительным. Но это оттого, что он просто рассудителен.

– Я тоже это знаю, мама.

– Тебе действительно необходимо дать ему шанс. Он такой приятный молодой человек.

Зоя признала, что Бертран Каммингтон был приятным – иногда даже слишком, но она не была согласна с утверждением своей матери насчет его молодости. Конечно, тридцать лет – возраст для мужчины небольшой, но на Бертране он каким-то образом все-таки сказывался. Тем не менее, решив не спорить, Зоя ответила:

– Я хочу дать ему шанс, но мы всего лишь едем ужинать, и он пока не собирался просить моей руки.

– Не просто ужинать, а ужинать в Пикадилли Армс, – Сибилла глубоко вздохнула и мечтательно закрыла глаза.

При этих словах Зоя не могла не вздрогнуть. С тех пор, как Бертран пригласил ее поужинать вместе с ним в Пикадилли Армс, Зоя втайне опасалась, что там он собирается сделать ей предложение выйти за него замуж. Зоя знала, что Пикадилли – место, где ее отец попросил Сибиллу стать его женой.

– Он ведь не знает, правда, мама?

– Что не знает, дорогая? – Сибилла невинно пожала плечами и взглянула на дочь в зеркало.

– О вас с отцом. Ты ведь не рассказала Бертрану о том, как отец сделал тебе предложение, не так ли? – Зоя беспокойно заерзала на пуфике и выжидательно посмотрела на Сибиллу.

– Конечно, нет, дорогая. Наверное, за много лет, которые прошли с тех пор, кто-либо мог обмолвиться об этом Генри или Вирджинии, и один из них, наверное, рассказал нашу историю Бертье. Я хочу сказать, что она вряд ли является секретом. – Сибилла снова вздохнула. – Это было так романтично.

Зоя слышала историю помолвки родителей бесконечное число раз – историю о том, как Седрик нанял специальную карету, в которую была впряжена четверка белых арабских жеребцов, для того чтобы отвезти Сибиллу в Пикадилли Армс. Там он заказал отдельный кабинет и струнный квартет на все время ужина. Как раз, когда подали десерт, на который шеф-повар предложил вишни в бренди, Сибилла заметила какой-то блеск на дне бокала с пылающим ликером. Это оказалось золотое обручальное кольцо с большим, величиной со слезу, бриллиантом. Седрик принялся говорить всякие банальности о том, что бриллиант горит, словно его сердце, но Сибилла даже не слушала. Не обращая внимания на слова Седрика, она только кивала головой в ответ и шептала «да» снова и снова, соглашаясь выйти за него замуж еще до того, как он ей это предложил.

«Лучше бы не было подобных разговоров сегодня вечером», – подумала Зоя. Встав с низкого пуфика, она сказала, подходя к матери:

– Если я выйду наружу и увижу карету с четырьмя белыми жеребцами...

– Не беспокойся, я уже посмотрела. Это и на самом деле карета, но впереди ее стоят четыре гнедые кобылы.

– Тогда я спасена. – Зоя взяла белую, расшитую шелком кашемировую шаль, накинула ее на плечи и направилась к выходу из комнаты.

– Конечно, я не заглядывала внутрь, – шутливо заметила Сибилла. – Я полагаю, в такой карете он мог спрятать струнный квартет – может быть, даже целый камерный оркестр.

Зоя обернулась и посмотрела на мать:

– Если я услышу хотя бы одну скрипку...

Сибилла махнула рукой в сторону дверей, показывая, что нужно поторапливаться:

– Иди же, развлекайся. И оставь Бертье...

– Шанс. Да, мама, оставлю.

* * *

Когда Зоя поздоровалась с Бертраном Каммингтоном в передней гостиной, она не смогла не признать, что выглядит он превосходно. Бертран был одет в черный парадный костюм, белый жилет, на груди его красовалась накрахмаленная манишка, а шейный платок был повязан вокруг необычайно широкого и высокого воротничка. В правой руке Бертран держал инкрустированную слоновой костью трость, и не было никакого сомнения в том, что набалдашник трости – из чистого золота.

Бертран был высоким и довольно худощавым мужчиной, хотя совсем и не тощим. Его фигура была немного угловатой, но это, наоборот, придавало ему вид сильного, мужественного человека. Большие, темные глаза смотрели спокойно и безразлично. Волосы Бертрана еще сохранили натуральный черный цвет. Впрочем, Зоя заметила небольшие просветы на висках, контрастирующие с густыми бровями. Бертран был, бесспорно, очень привлекателен для своею возраста, но не было никакой гарантии, что он останется таким и через двадцать лет.

– Ну, мисс Баллинджер, вы выглядите просто... божественно, – провозгласил Бертран, поднимаясь с дивана и проходя через комнату, чтобы поприветствовать Зою.

Зоя протянула руку и позволила Бертрану прикоснуться к ней губами:

– Надеюсь, я не заставила вас долго ждать.

– Вовсе нет. В самом деле, у меня появилось время повидаться с Остином, – неожиданно смутившись, Бертран быстро добавил: – Я не хотел сказать, что вы действительно заставили меня ждать. Просто мне было очень приятно побеседовать с Остином.

– Я все прекрасно понимаю. – Зоя сама пришла Бертрану на помощь, стараясь смягчить его очевидную неловкость. – Ну, я готова ехать, если вы также готовы, разумеется.

– Конечно, конечно, – галантно предлагая руку, произнес Бертран.

Зоя взяла Бертрана под руку, и он повел ее в прихожую, где их ждал дворецкий, держа вечерний плащ Бертрана и его высокую шелковую шляпу.

– Доброй ночи, Десмонд, – сказала Зоя, когда дворецкий открыл перед ней переднюю дверь, и вышла наружу.

– Приятно провести вечер, мисс Баллинджер, мистер Каммингтон, – отозвался дворецкий вслед спускающейся по лестнице паре.

Фамильная карета Каммингтонов стояла под специальным навесом возле подъезда к боковому входу имения Плантинг Филдс. Это имение располагалось в районе Каслбар Хилл, к западу от Лондона, и вот уже два столетия принадлежало Баллинджерам. Впечатляющая повозка представляла собой специально сконструированный экипаж – «журавлиную шею». Такое название он получил благодаря тому, что низ кузова был сильно выгнут над передними колесами, подобно шее журавля. Выкрашенная в синий цвет, позолоченная карета была расписана изображениями причудливых растений и фруктов. Тяжелые бархатные занавески прикрывали окошки на дверях, а венецианские шторы висели на окнах по бокам передних сидений. Место кучера, драпированное шелком и бархатом, располагалось на специальном возвышении над передней осью и было вынесенно довольно далеко от самого кузова кареты, подвешенного на четырех С-образных кожаных рессорах.

Выряженный в ливрею почтенный кучер, на вид которому было за пятьдесят, стоял – весь внимание – возле открытой двери кареты, готовый помочь Зое подняться.

– Не беспокойся, Кроули. – Бертран махнул кучеру, показывая, что справится без его помощи, и сам предложил руку Зое.

Несколькими мгновениями спустя Бертран и Зоя уже сидели в уютной кабине, неярко освещенной двумя медными фонарями. Кучер по имени Кроули вскарабкался на свой насест, отжал тормоза и громко щелкнул кнутом. Четверка лошадей дернулась вперед и, перейдя на неторопливый ровный шаг, направилась по аллее, проходившей вдоль небольших, разбросанных тут и там лужаек и знаменитых садов, которые и дали название имению1212
  Planting fields, англ. – засевные поля (прим. пер.)


[Закрыть].

В действительности, эти сады, согласно легенде, когда-то были древним кладбищем друидов. Задолго до того, как Баллинджеры построили свое имение и поселились в нем, кладбище под названием «Плантинг Филдс» уже было известно среди местных жителей, старавшихся обходить его стороной. Все, что осталось от изначального Плантинг Филдс – это странный круг из каменных столбов, очень похожий на круг в Стоунхендже, но намного меньший по размерам. По преданию, круг в Плантинг Филдс являлся местом, где друиды совершали человеческие жертвоприношения, а тела своих несчастных жертв «сеяли» в полях неподалеку. Для того чтобы сломать старые предрассудки, первые владельцы имения Баллинджеров превратили окружавшие его поля в цветущие сады, посреди которых и оказался крут из каменных столбов, случайно изменив смысл названия «Плантинг Филдс».

Третье поколение Баллинджеров было очаровано высокими, в десять футов, камнями и, мало заботясь об археологических памятниках, наняло команду итальянских каменотесов для того, чтобы переделать каменные столбы в классические фигуры каких-нибудь античных богов. Каменотесы, возможно, под влиянием духа друидов, которые, предположительно, построили каменный круг, вдруг объявили, что данный тип камня не пригоден для высечения скульптур. Вместо античных богов итальянцы, вдохновленные скорее кельтами, чем греками и римлянами, вырезали на широких поверхностях простые фигуры и образы. Результат оказался потрясающим. Высокие, квадратные в основании столбы превратились в гигантские каменные стелы с высеченными на них кельтскими крестами, фигурами христианских монахов и рыцарей и даже ликами древних предков друидов. Они поражали своей красотой и в то же время вызывали суеверный страх.

Когда карета выехала из имения, солнце только начинало опускаться за горизонт, и каменные столбы отбрасывали длинные тени на окружавшие их сады. Откинув венецианские занавески, Зоя задумчиво смотрела на изваяния, вспоминая, как она, ее братья и кузены любили танцевать и играть среди этих камней, прячась за ними, прыгая друг через друга, точно в День Всех Святых. Зоя вспомнила, в какой безопасности чувствовала она себя в «Круге Друидов», как называло его большинство окрестных жителей.

– Какой позор для мисс Роуз, не так ли? – спросил Бертран, решив, по всей видимости, найти любую тему для разговора и нарушить, наконец, затянувшееся молчание.

Оторвавшись от сладких воспоминаний, Зоя отвернулась от окна и пробормотала:

– Мисс Роуз?

– Ну, да. Леди Роуз Хадсон. Конечно, вы следите за разгорающимся скандалом. – Понизив тон на последнем слове, Бертран упомянул о «деле Хадсон», как его называли повсюду в Лондоне. – Все говорят, что она наделала ужасные гадости.

– Извините, но никто еще не доказал, что она сделала хотя бы одну гадость. Похоже, «ужасные гадости» придуманы в узком кругу завистливых девиц с болтливыми языками.

– Я не хотел вас обидеть, – подобострастно сказал Бертран, очень огорченный мыслью о том, что мог настроить против себя Зою. – В любом случае у кое-кого из фрейлин были какие-то причины для такого обвинения.

– Почему? Потому, что леди Роуз начала полнеть? Но это не обязательно означает то, что она беременна.

– Но когда молодая девушка не замужем и служит при самой королеве, она должна быть очень осторожна в...

– Девушка не может полностью отвечать за свое здоровье. И вообще, чье-либо здоровье не должно становиться предметом слухов и сплетен.

Зоя сама удивлялась тому, насколько рассердил ее недавний скандал. Она уже устала слушать подробности, которыми делились между собой многие женщины, служащие при королеве, в том числе и Ленора Йорк. Как только появлялось подозрение, что какая-нибудь из их подруг – королевских фрейлин – становилась беременной, они тут же обвиняли ее в аморальном поведении, заходя в своих нападках иногда так далеко, что лорду Мельбурну приходилось отдавать указания о специальном расследовании.

Придав своему лицу целомудренное выражение, Бертран произнес как можно более мягким тоном:

– Возможно, все это дело замнут. Тем более теперь, когда королевский лекарь лично вмешался и обследовал бедную девушку.

– Бедная девушка – леди Роуз – была полностью оправдана, не забывайте об этом. А злые языки все еще продолжают болтать, несмотря на то, что сказал сэр Джеймс Кларк. Похоже, на самом деле, его обследование только ухудшила ее положение; говорят, что она не встает с постели и продолжает поправляться.

– Возможно, сэр Джеймс Кларк ошибся, – задумчиво сказал Бертран.

– Вот – то, что я и имела в виду. Лекарь – королевский лекарь, заметьте – объявил, что честь девушки осталась... нетронутой, – деликатно выразилась Зоя, – а слухи только продолжают нарастать. Мы должны сочувствовать несчастной леди Роуз, а не обвинять ее в аморальном поведении.

– Я не имел в виду... – Бертран неловко запнулся.

Зоя посмотрела на Бертрана – он казался таким удрученным, что она невольно положила ладонь на его руку.

– Извините, Бертран, – Зоя была искренней. – Дело не в вас. Дело в том, каким образом вся страна приняла чью-то сторону – либо тех, кто поддерживает леди Роуз, либо тех, кто обвиняет Роуз Хадсон в предполагаемом неблаговидном поведении. Это только предлог для начала охоты на ведьм – и не только против леди Роуз.

Бертран посмотрел на Зою, в его глазах мелькнула надежда, когда он увидел неподдельно теплое выражение ее лица. Он шевельнулся было, чтобы взять Зою за руку, но она почувствовала его движение и деликатно ее убрала.

– Охота на ведьм? – возобновил прерванный разговор Бертран, когда его попытка не удалась. – Вы имеете в виду: против нашей королевы?

– Есть немало людей, которые будут рады воспользоваться любым предлогом для того, чтобы посплетничать о нашей королеве, и только потому, что она так молода.

– И она иностранка.

– Это правда, что в ней течет немного чужеземной крови, но она такая же англичанка, как вы или я. – Зоя покачала головой. – Мне стыдно слушать, как они говорят гадости о королеве за ее спиной. Ситуация с фрейлинами только подливает масла в огонь, усиливая их предубеждение против нее.

– Боюсь, что вы правы, – согласился Бертран. – Никто не может отрицать того, что Виктория безупречно справляется со всеми делами, и вместе с тем я чувствую, что общество все больше и больше настраивается против. Газеты открыто провозглашают, что королева находится целиком под влиянием своих советников. Даже лорда Мельбурна обвиняют в том, что это он допустил, чтобы дела шли так из рук вон плохо... а его поддержка отказа Виктории уволить хотя бы одну из своих фрейлин не встречает сочувствия.

– Без сомнения, тори и чартисты чувствуют себя в такой ситуации превосходно, – уверенным тоном произнесла Зоя. – Они уже начинают высказываться в поддержку леди Роуз; я даже слышала, что чартисты собирают подписи под петицией в защиту ее интересов. Все готовы использовать положение несчастной девушки, чтобы получить политические выгоды.

– И разрушить монархию, – добавил Бертран.

– Несомненно.

Бертран с удивлением посмотрел на Зою, увидев ее с другой, совершенно новой для него стороны:

– Я и не предполагал, что вас интересует политика.

Она скромно улыбнулась:

– Так же, как и я не предполагала, что вас интересуют дела... амурные.

Бертран покраснел, краска залила его щеки и подступила к ушам.

– Если говорить о таких делах... – рискнул он и запнулся, пытаясь угадать настроение Зои.

Зоя неуютно заерзала на сидении, зная, что сейчас произойдет, и от всей души желая избежать этого. Когда затянувшееся молчание переросло в гнетущую тишину, она заставила себя открыть рот и произнести одно единственное слово:

– Да?

– Я... Я собирался подождать до тех пор, пока мы не прибудем в ресторан. Но, возможно, сейчас более подходящее время. В конце концов, Пикадилли Армс является особым местом для ваших родителей, и я хотел бы, чтобы сегодняшний вечер был особым для нас с вами.

– Бертран, – осторожно начала Зоя, – Думаю, я знаю...

– Пожалуйста, выслушайте меня, – настаивал Бертран. Пересев со своего сидения на скамью напротив Зои, он продолжил, беря ее за руки: – Долгое время мы были друзьями, Зоя. Наши семьи всегда были очень близки, и ничто не доставило бы им большей радости, чем видеть, что линии рода Баллинджеров и рода Каммингтонов пересеклись с нашей помощью.

– Бертран...

– Мисс Зоя Баллинджер, – Бертран соскользнул со скамьи и упал на колени перед Зоей. – Я покорнейше прошу вашей руки – нет, обеих ваших рук. – В этот момент он легонько сжал ладони девушки. – Выходите за меня замуж.

– О, Бертье... – воскликнула Зоя, не зная плакать ей или смеяться. – Я не уверена, что это подходящее время...

– Конечно, нет. Подходяще время будет тогда, когда вы захотите. И если вы не готовы ответить мне сегодня, тогда я могу дать столько времени, сколько вам будет нужно.

– Это не... Это просто...

– Тс-с-с, – прошептал Бертран, прикасаясь указательным пальцем к губам Зои и садясь рядом с ней. Он медленно поднял ее руку и мягко поцеловал:

– У меня нет сильнее желания, кроме того, чтобы вы стали леди Каммингтон. Вот что я хотел, чтобы вы знали, а теперь мы сможем вместе наслаждаться ужином и больше не говорить об этом.

Зоя опустила глаза и улыбнулась. Она знала, что рано или поздно предложение все равно будет сделано, кроме того, она была тронута чрезвычайно тактичным поведением Бертрана. Впервые кто-то просил руки Зои, и она не сомневалась в том, что большинство ее друзей будут уговаривать ее согласиться. В конце концов, Каммингтоны принадлежали к одному из самых богатых родов во всей Англии, и Бертрану должна была достаться порядочная часть наследства. Зоя не могла отрицать, что Бертран был учтивым, галантным мужчиной, но, казалось, ему недоставало какого-то внутреннего огня, который мог бы заставить его крепче держаться за жизнь, или хотя бы того, что можно было бы принять за такой огонь. Возможно, сама Зоя не была способна примириться с обстоятельствами и принять жизнь такой, какая она есть. Все, что она знала, – это то, что с Бертраном всегда было удобно и спокойно, а для нее, Зои, этого было недостаточно.

Зоя глянула в окно и увидела, что они подъезжают к концу аллеи и сейчас повернут направо, на главную дорогу, ведущую в город. Это была исключительно частная дорога, соединяющая несколько имений. По вечерам движение по дороге было обычно очень редким, поэтому кучер свернул на нее, предварительно не останавливаясь. Вдруг раздался громкий крик, и карета сильно наклонилась в сторону, когда одна из гнедых лошадей, встав на дыбы, неистово заколотила передними копытами по чему-то находящемуся впереди нее.

Карета проехала еще несколько футов, затем резко остановилась, бросив Зою на Бертрана. С трудом удержавшись на своем месте, Зоя выглянула наружу и разглядела в вечерних сумерках какой-то экипаж. По размерам он был намного меньше их кареты – возможно, кабриолет – и стоял к ней под углом. Человек, находившийся в экипаже, из всех сил натягивал вожжи, чтобы заставить единственную лошадь отойти назад от вставшей на дыбы кобылы.

Кроули также пытался успокоить свою четверку, беспрестанно выкрикивая яростные проклятья – Зоя не могла сказать со всей уверенностью, были ли они направлены на лошадей или же на человека в кабриолете. Тот, в свою очередь, осыпал ругательствами всех пятерых «проклятых скотин», пока, наконец, ему не удалось на дюйм отодвинуть свой кабриолет немного назад и дать возможность Кроули восстановить контроль над четверкой гнедых. Спустя несколько минут все лошади успокоились, и каждый из водителей, зафиксировав тормоза, слез на землю для того, чтобы осмотреть повреждения.

– Ну, спокойно, – ласково приговаривал Кроули, похлопывая каждую из гнедых кобыл и нагибаясь, чтобы проверить, не поранили ли они ноги. – Проклятая кляча не навредила вам, не так ли?

– Моя лошадь? – возмущенно воскликнул человек, которому принадлежала вторая повозка. – Навредила вашим? А что проклятые ваши скотины сделали с моей? У нее рана на боку!

Человек приблизился к карете, и в свете фонарей Зоя разглядела, что на вид он довольно молод, возможно, ее возраста, одет в одежду, обычную для представителей низших сословий. Он вполне мог оказаться работником из ближайшего имения.

– Вы могли убить нас обоих, – произнес молодой человек.

Кроули выпрямился и повернулся к Нему:

– Ты, черт подери, чуть не перевернул нас, ехал как сумасшедший!

– Позволю себе заметить, что вы сами сумасшедший – выехали на дорогу и даже не посмотрели, занята ли она.

– Ты налетел на нас, как черная туча. Если бы у тебя было достаточное освещение...

– У меня есть фонарь... два фонаря, – молодой человек указал в сторону огней, горевших по бокам крытого сидения его кабриолета.

– Слишком маленькие, черт подери, – с издевкой произнес Кроули.

– Возможно, если бы у вас были надеты очки, вы бы их заметили, – отпарировал молодой человек.

– Я прекрасно вижу, но мало обращаю внимания на то, что я вижу. – Кроули угрожающе сжал кулаки и подступил к владельцу кабриолета, который, в свою очередь, поудобнее расставил на земле ноги и приготовился к бою.

Наклонившись над Зоей, Бертран открыл дверь и крикнул, выходя из кареты:

– Довольно, Кроули! Что случилось – того уже не исправить. Незачем еще больше ухудшать ситуацию.

Не желая пропустить ничего интересного, Зоя выбралась наружу и подошла к трем мужчинам, стоящим в освещенном пространстве между экипажами. Она увидела, что вторая повозка представляет собой двухместный кабриолет, похожий на те, которые всегда можно нанять на улицах Лондона.

– Сэр, – сказал Бертран молодому человеку, – если ваша лошадь ранена, я буду рад возместить ущерб.

– Это не его лошадь, – вмешиваясь, произнес Кроули грубым тоном. – Парень управляет нанятым экипажем.

Кучер даже не пытался скрыть своего отвращения ни к молодому человеку, ни к его средству передвижения.

– Пусть так, я все равно хотел бы возместить ваши финансовые потери. – Бертран вытащил бумажник из внутреннего кармана своего камзола. – Только скажите, во сколько обошелся вам этот... эта повозка?

– Вам не нужно беспокоиться обо мне или о моей повозке, – насмешливо произнес молодой человек. – Животное поправится, то же можно сказать и о содержимом моего кошелька.

Он взглянул поверх Бертрана и увидел Зою, которая подошла и остановилась за спиной своего спутника. Когда он снова заговорил, его голос уже не был таким самоуверенным:

– Похоже, никто сильно не пострадал, поэтому мы могли бы разъехаться каждый по своим делам.

– Благодарю вас. – Бертран кивнул и знаком приказал кучеру занять свое место, затем повернулся к Зое:

– Пойдемте, дорогая.

Он взял Зою под руку, но она задержалась на мгновение, разглядывая молодого человека. Он был не таким высоким, как Бертран, но, несомненно, таким же красивым – даже намного более красивым, с жесткими, коричневого оттенка волосами и самыми темными глазами, которые Зоя когда-либо видела. Эти глаза блестели как угольки в мерцающем свете фонарей и, не отрываясь, смотрели прямо на нее.

– Зоя? – поторопил Бертран, и она позволила отвести себя назад в карету.

Еще какое-то время кучер Каммингтона и незнакомец оставались каждый на своих местах. Затем Кроули легонько стегнул лошадей, и карета медленно двинулась вперед. Когда они поравнялись с кабриолетом, Зоя увидела, что молодой человек из всех сил натянул вожжи, пытаясь удержать легкий экипаж на месте, и пристально смотрит на нее. У девушки появилось странное чувство, что незнакомец ее знает. Она неожиданно повернулась к Бертрану и потребовала:

– Прикажите кучеру остановить карету.

– Что? – переспросил Бертран, растерявшись от такой просьбы.

– Пожалуйста, прикажите ему остановиться.

Бертран наклонился вперед и потянул за шелковый шнурок, свисающий над спинкой переднего сидения. Над ухом кучера зазвонил маленький колокольчик, и по этому сигналу он незамедлительно натянул поводья. Карета прокатилась еще несколько футов и остановилась прямо за кабриолетом. Зоя выглянула в окно и улыбнулась молодому человеку:

– Я хочу поблагодарить вас за ваше хладнокровие. Другой бы на вашем месте мог не удержать контроль, а это вызвало бы серьезные осложнения.

Зоя намеренно не уточнила, имеет ли она в виду первоначальное столкновение или же последовавший за ним спор.

– Все обошлось, – отозвался незнакомец, хватаясь покрепче за вожжи и сильнее нажимая на тормоза. – Если, конечно, вы не очень пострадали от удара, мадам.

– Со мной все в порядке, – заверила его Зоя. – Но меня вряд ли можно называть «мадам». Я мисс Зоя Баллинджер. Мой друг – Бертран Каммингтон.

Молодой человек почтительно кивнул:

– Рад был встрече с вами, мисс Баллинджер.

– А как вас зовут? Боюсь, я не расслышала.

Незнакомец какое-то время осторожно изучал обратившуюся к нему красивую женщину. Наконец, он пробормотал что-то так тихо, что Зоя не смогла ничего разобрать из его слов.

– Простите?

– Коннор, – последовал ответ. – Это имя – Коннор.

– Ну, вы были настоящим джентльменом, мистер Коннор. Надеюсь, сегодня с вами больше не случится никаких происшествий, и остаток вечера будет для вас намного приятнее.

Зоя повернулась и что-то прошептала Бертрану, после чего тот дважды дернул за шелковый шнурок. Карета плавно тронулась с места, Зоя выглянула в окно и в последний раз посмотрела на Коннора, затем села на свое место.

– Странный парень, – провозгласил Бертран.

– Почему вы так говорите?

– Когда мы были снаружи... Вы заметили?

– Что заметила?

– Его ботинки – они были коричневого цвета. Зоя с удивлением посмотрела на своего спутника:

– Боюсь, что я вас не понимаю.

Бертран снисходительно улыбнулся, разыгрывая на лице изумление:

– Боже мой, даже нищие бродяги, ночующие на берегу Темзы, знают, что никто не носит коричневые ботинки с черным костюмом – даже с таким простым костюмом, как у этого парня.

* * *

После того, как карета двинулась дальше, Коннор Магиннис повернул нанятый им кабриолет на длинную аллею, ведущую к имению Плантинг Филдс. Он вовсе не рассчитывал встретиться с Зоей Баллинджер на этой дороге. Тем не менее Коннор узнал ее сразу по рисунку, который видел в прошлом номере «Лондонских дам» – еженедельном, ценой в два пенни, газетном листке, освящающем последние события в лондонском обществе.

Оказалось, что Мойша Левисон и его дедушка внимательно следили за всеми светскими новостями. Изучая отношения между Магиннисами и Баллинджерами, Мойша порылся в своих журналах и газетных вырезках и извлек оттуда массу заметок обо всех членах семьи лорда Седрика.