Текст книги "Укрощенная горцем"

Действительно, почему он ее не вызвал? Нежные пальчики Вики уже помогали Коннору загнать Мейри в прошлое. Зачем он тратит время на мысли о ней? Четыре года понадобилось ему, чтобы понять: Мейри он потерял навсегда, – и еще три, чтобы вылечиться от этой мысли. Будь он проклят, если позволит ей снова войти в его жизнь! Он сумеет избежать встреч. Это будет не трудно во дворце с пятнадцатью сотнями комнат и сотнями акров садов.

– Так вы зайдете ко мне попозже?

Коннор снова мотнул головой, вспомнив, что на коленях у него сидит Вики.

– Наверное, в другой раз. – И он нежно прижал девушку к себе.

Вслед ей смотрел только Седли, в глазах которого поблескивали похотливые искры.

– Не возражаешь, если я займусь ею?

– Валяй. – За сегодняшний день он второй раз смирялся с потерей женщины. На этот раз ему не о чем было жалеть. Завтра он постарается выведать у Седли, что тот знает о высадке Гиллза, а сейчас ему хотелось просто посидеть в обществе своих ребят и лучшего друга. Им есть о чем поговорить. Правда, Коннор опасался, что его рассказы будут не столь игривы, как у Тристана. – Ты ни строчки не написал мне за целый год, бездельник. Расскажи, как жизнь.

– Не жалуюсь. – Тристан улыбнулся, а Коннор сделал глоток из кубка. – Хотел бы я то же самое сказать о тебе.

Коннор кивнул, думая о предстоящих днях, полных присутствия Мейри Макгрегор. Черт побери, он тоже хотел бы не жаловаться.

Глава 3

– Я и не знал, что вы знакомы с капитаном Грантом.

Мейри подняла взгляд на лорда Оксфорда. Молодые люди вышли на воздух, во влажную теплую ночь. О Боже, неужели здесь никогда не бывает дождя? Черт возьми, это же Англия!

– Но вы же сидели со мной и с лордом и леди Хантли. И знаете, что мы друзья.

Молодой человек коротко хохотнул – очевидно, над собой.

– И правда. Боюсь, я предпочел забыть об их сыне и его необыкновенной способности производить неизгладимое впечатление на дам.

О Боже, как она устала! Ноги гудели от танцев, а нервы дрожали от встречи с Коннором и оттого, что до конца бала он больше не появился. Мейри сотни раз представляла себе их примирение. Она будет держаться строго и не поддастся его чарам. Но он вовсе не был очарователен. Держался холодно и отстраненно. Даже оскорбил ее. Она не желает говорить о нем, а просто хочет лечь в постель, забыть этот день и все последующие. Зря она позволила лорду Оксфорду проводить ее до покоев, отведенных Макгрегорам, но тот никак не отставал.

– Что вы имеете в виду под «неизгладимым впечатлением»?

Черт подери, ну какое ей до этого дело? Она не собиралась спрашивать и не хочет ничего знать.

– Румянец на щеках дам. Прерывистое дыхание. Огонь в глазах. – Оксфорд обернулся к Мейри: – На вас он тоже произвел такое впечатление?

Мейри хотела рассмеяться прямо ему в лицо.

– Капитан Грант не произвел на меня никакого впечатления и даже не понравился.

– Он очень красив. – Оксфорд отвернулся, пряча шрам, протянувшийся от уголка глаза к челюсти на другой стороне лица.

Бедняжка! Мейри испытала прилив сочувствия к молодому человеку. Ни у одной дамы при дворе не перехватывало дыхания при виде лорда Оксфорда. Его нельзя было назвать непривлекательным. Напротив, он выглядел очень мило, если не считать нелепого парика на голове. Большие темные глаза опушены густыми ресницами, правда нос, пожалуй, маловат для англичанина. Однако при всем том Оксфорд примитивен, как полено. С того дня как Мейри выказала ему внимание, он без конца осыпал ее комплиментами и утомлял необъятными и бесполезными знаниями всех английских обычаев и нравов. А Мейри просто хотела выведать что-нибудь о его семье, но благодаря этому поняла только, что единственный его порок – это протестантство. Кстати, Мейри узнала, что брат графа Оксфорда собрал конногвардейский полк и перешел на сторону короля, когда Карл вернул себе трон. Лорд Оксфорд и его отец слишком стремились угодить новому королю-католику, чтобы замышлять что-то против него. Де Веры любили придворную жизнь больше, чем свою религию. Фанатиками они не были.

И пусть его общество наводит на нее дремоту, он проявил к ней доброту в отличие от всех остальных благородных гостей короля.

– Лорд Оксфорд, я предпочитаю мужчин, способных держать слово, а не тех, кто перед зеркалом оттачивает улыбки, чтобы очаровывать дам.

Взгляд молодого человека потеплел. Мейри беззвучно выругалась. Может, не следовало так его поощрять? Он явно влюблен в нее. Как она сможет объявить, что не разделяет его чувств, и при этом не уничтожить остатки его веры в себя?

– Пожалуйста, зовите меня Генри. Я ведь все время прошу вас. – Лорд Оксфорд взял ее руку, поднес к губам и не торопился отпускать. Потом поднял глаза и спросил: – Значит, мне нечего беспокоиться, что он отнимет вас у меня?

– Разумеется, нет. То есть я ведь не ваша, вы не можете меня потерять. – Мейри улыбнулась, стараясь смягчить удар. – Я буду с удовольствием вспоминать вас, когда вернусь домой, как вспоминаю обо всех своих друзьях.

Казалось, она сообщила ему нечто страшное – так потемнело его лицо. Черт подери!

– Я уезжаю не так скоро, как рассчитывала, и вы сможете научить меня еще нескольким танцам.

– Ну конечно. – Лицо Оксфорда засветилось от радости. К нему вернулась надежда. – И, возможно, если вы и дальше будете одаривать меня вашим расположением, я добьюсь большего.

Мейри улыбнулась. Они уже были у дверей ее комнаты. Да, долго же ему придется ждать.

– Посмотрим, милорд. – Мейри слегка коснулась его руки и скользнула внутрь раньше, чем Оксфорд успел произнести хоть слово. Оказавшись в комнате, Мейри заперла дверь. Она не слишком доверяла своему кавалеру. Вдруг он решится навестить ее ночью?

– Что ты посмотришь?

Едва не подпрыгнув от неожиданности, Мейри обернулась на голос брата.

– Колин! Прекрати меня пугать.

Сидя в кресле, молодой человек виновато развел руки в стороны.

– Но я уже был здесь. Мне что же, дышать погромче в следующий раз, чтобы ты догадалась о моем присутствии?

– Можно и погромче. – Мейри вздохнула. На самом деле она была счастлива видеть брата. Когда отряд ее родственников отправился на коронацию Якова, герцога Йоркского, Колин вместе с Робом совершал очередную вылазку. Мейри не видела его пару недель и уже соскучилась. Из трех братьев Колин был ей ближе всех. У них было много общего – любовь к Шотландии, к оружию, общие тайны, слишком опасные, чтобы доверять их отцу. – Что ты здесь делаешь?

– Я думал, тебе интересно узнать, как прошла встреча Коннора с королем.

– Очень любезно с твоей стороны – тебе ведь пришлось ждать меня три часа, чтобы рассказать об этом.

Она налила себе и брату по стакану воды. Колин подождал, пока она присядет на кровать.

– Похоже, ты смущена из-за кавалера, который тебя провожал.

– Говори о встрече, Колин, – напомнила ему Мейри, не давая брату отвлечься на столь личную тему.

Колин славился особой проницательностью. В признаниях он не нуждался. Начни она рассказывать об Оксфорде и его внимании к ней, брат таинственным образом сумел бы связать ее безразличие к английскому лорду с неким шотландским капитаном. Колин – единственный, кому в полной мере было известно, как глубоко поразило ее предательство Коннора. Он все время был с нею, молча успокаивал ее, когда она плакала. Мейри ни за что не позволила бы ему хоть на секунду поверить, что капитан Грант по-прежнему имеет на нее хоть какое-то влияние.

– После того как Коннор сообщил о нападении голландцев, король потребовал, чтобы я остался здесь.

Мейри удивленно приподнял брови:

– Значит, Яков не доверяет Коннору?

Колин ответил ей острым взглядом:

– Почему ты так решила?

– Но ведь Коннор семь лет служил протестантскому королю, – напомнила ему Мейри с изрядной долей горечи.

Колина развеселило ее предположение.

– Король просил меня остаться, чтобы расспросить о тех, кто выжил после нападения на аббатство.

– Ты рассказал ему о мисс Монтгомери?

– Нет. – Колин опустил взгляд. Завеса черных ресниц скрыла карие глаза юноши. – Зато теперь я точно знаю, что она его дочь. Король считает ее погибшей, а Роб не хочет его разуверять. Брат полагает, что ее враги скрываются здесь, при дворе, и Коннор с этим согласен. Нужно молчать. Если эти люди узнают, что леди Монтгомери не погибла при пожаре, они снова станут ее искать.

– Но ведь ты сказал отцу, что люди Гиллза гнались за вами до самого Эра. Похоже, им известно, что она жива.

Колин покачал головой.

– Они ничего не знают наверняка.

– Но зачем Роб отвез ее домой, в Кэмлохлин?

– Мейри, но ведь это единственное место, где она будет в безопасности!

– А если отец окажется прав и голландцы действительно нападут на наш дом? Колин, мы должны настоять на том, чтобы отец позволил нам вернуться вместе с другими! Я хочу не отсиживаться здесь, в безопасности, а драться с врагами!

– Именно поэтому он и оставил нас здесь, – с многозначительной усмешкой сообщил ей брат. – Отец ведь подозревает, что мы имели дело с мятежной милицией. К тому же он знает: если голландцы нападут, мы не останемся в стороне. Конечно, Мейри, ты терпеть не можешь, когда тебе говорят, что ты девушка и должна…

– О Боже, хоть ты не повторяй это! Я могу сражаться не хуже тебя! – Колин бросил на нее скептический взгляд, и Мейри поняла, что перегнула палку. – Ну хорошо, лучше многих других. Ты должен сообщить королю, что Давина Монтгомери жива. Пусть он отправится в Кэмлохлин, заберет ее и спрячет где-нибудь здесь. Я хочу домой!

– Конечно, я могу рассказать ему, – согласился Колин, – но не по этой причине. Лично я думаю, что самое безопасное для нее – оставаться с нашими родственниками. Я не собираюсь подвергать ее риску. Я могу рассказать королю, что мисс Монтгомери жива, ибо король считает ее погибшей и горюет о ней, как горевал бы и наш отец о своем ребенке. Он имеет право знать истинное положение вещей.

Мейри насмешливо улыбнулась.

– Ты рассуждаешь так, словно она тебе небезразлична.

– Любой, кто когда-либо встречал леди Монтгомери, будет к ней небезразличен.

Загадочный ответ. Как это похоже на Колина – скрывать истинные чувства за туманными замечаниями. Ни один враг никогда не догадается, о чем он на самом деле думает. И эта черта у них тоже общая.

– А ты не сердишься, что тебе пришлось остаться здесь, а не защищать ее?

– Роб сумеет ее защитить, – спокойно ответил Колин. – Кроме того, полагаю, в настоящий момент ее отец больше нуждается в защите, чем леди Монтгомери. Он стойкий католик, и пусть пока никто не смеет выражать недовольство этим фактом, но уже были попытки разделаться с его наследницей – перворожденной дочерью-католичкой. – Колин многозначительно помолчал. Очевидно, назревает мятеж. Мейри не стала бы беспокоиться, если бы королем оставался Карл: он ведь протестант, – но снова католик на троне…

– Что мы можем сделать?

– Пока мы можем только держать ушки на макушке. Скорее всего за нападением на аббатство стоит принц Вильгельм Оранский. Однако король ничего не станет предпринимать, пока не получит веских доказательств, ибо вина может лежать и на герцоге Монмуте, и на графе Аргайлле.

– А что об этом думает Коннор?

– Боюсь, что, с тех пор как мы вернулись в Уайтхолл, Коннор не способен думать ни о чем, кроме тебя. – Мейри ответила смехом, но Колин продолжал с полной серьезностью: – Сестра, у меня была возможность поговорить с ним по дороге сюда, и я думаю, что…

– Колин, пожалуйста! – Она жестом заставила его замолчать. – Я не желаю говорить о нем.

– Ты не сказала, что он просил тебя поехать с ним в Англию.

– Потому что я не собиралась сюда ехать. Я не хочу жить в Англии. Он это прекрасно знает. Что мне здесь делать? Отращивать задницу? – Колин криво усмехнулся. – Нет, мой дом в горах Шотландии, а он предпочел их покинуть. Просить меня покинуть родину – нагло и бессердечно: ведь он знает, как я люблю свой дом.

– Но он ведь не имел в виду, что вы оба должны провести здесь всю жизнь.

– Разве? – Мейри вскочила с кровати. – Колин, подумай, сколько лет он прожил здесь! Ты же такой проницательный! Сумел обнаружить тайное место встречи камеронцев, и не видишь, что его приглашение – это просто способ избавиться от чувства вины. Он позвал меня в Англию, прекрасно зная, что я откажусь.

– Ладно. – Брат тоже поднялся и сочувственно сжал ее руку. – Пока отец не пришлет за нами, вам придется жить в одном месте. Постарайся сдержаться и не воткнуть ему в брюхо один из тех кинжалов, что ты прячешь под юбкой.

– Этого обещать не могу, – сказала Мейри в спину брату, который направился к двери. – Он только рот откроет, а я уже хочу схватиться за кинжал.

Колин обернулся и бросил на сестру еще один скептический взгляд.

Вместо того чтобы сразу улечься спать, Мейри подошла к окну и, нахмурившись, стала смотреть в темное небо на чуть затуманенную полную луну. Такая же луна светила, когда Коннор впервые поцеловал ее на склоне Блейвен, когда впервые сказал, что любит ее.

О Боже, ей нельзя думать об этом! С этим покончено. Надо идти дальше.

Однако Мейри не могла заставить себя не думать, где Коннор проводит сегодняшний вечер. Наверное, отправился к одной из своих любовниц, и теперь целует ее, как когда-то целовал… Нет, ей нет до этого дела!

Если бы прошлой зимой она приняла предложение Дункана Маккиннона или год назад – Хэмиша Маклауда, то жила бы сейчас в Торрине или Портри, а не торчала здесь. Но Мейри больше не хотела быть женой и подчиняться мужчине, особенно нелюбимому. Мысли девушки вернулись к Коннору. И снова перед ней встал вопрос, которым она задавалась с тех пор, как Коннор ее оставил. Полюбит ли она еще раз?

Глава 4

Прислонившись к стене замка, Коннор наблюдал, как Макгрегоры прощаются с Мейри и Колином. Они действительно оставляют девушку здесь. Надо было задержаться в Гленко. Он мог бы сказать королю, что на него напали по дороге, ранили в ногу и он не в состоянии явиться на коронацию. Черт возьми, знай он, что Мейри здесь, сам бы воткнул в себя нож!

Тут Коннор заметил прячущуюся в дверном проеме фигуру. Оксфорд. Что же связывает этих двоих, если виконт с таким нетерпением ждет, пока Мейри останется без надзора отца? Благодаря Тристану Коннору было известно, что Каллум Макгрегор без симпатии относится к сыночку графа Оксфорда. Правду говоря, Каллум вообще не любит англичан. Коннор считал, что Мейри разделяет эту неприязнь. И ошибся. Когда накануне он вернулся в зал, Мейри уже исчезла. И ее партнер по танцам – тоже.

Оксфорд расхаживал туда-сюда и без конца выглядывал во двор. Коннора это взбесило. Казалось, молодой англичанин уже заявил свои права на девушку. Ну уж нет, черт возьми! Лицо Коннора помрачнело. Неужели Оксфорд ее уже целовал? И Мейри это позволила?! Коннор впился взглядом в ее лицо, пока она на прощание обнимала мать. Ей не может нравиться Генри де Вер! Или может?

– Коннор?

Молодой человек оторвал взгляд от женщин. К нему направлялся глава клана Макгрегоров, громадный как утес и могучий как буря Каллум Макгрегор. Краем глаза Коннор заметил, что Оксфорд спрятался в тени. Мудро… и весьма многозначительно. Если между ним и Мейри ничего не было, то нет и причин скрываться от недовольного отца. Правда, Мейри не слишком печалится из-за того, одобряет ее действия лэрд или нет. Она всегда поступала по собственному разумению, в основном ради того чтобы доказать: она ни в чем не уступает своим братьям. На вершины скольких деревьев она вскарабкалась вслед за ним самим и Тристаном, когда была еще совсем маленькой девочкой? Сколько миль проскакала вместе с ними на лошади, слишком большой для такой крохи? Сколько раз натягивала лук, угрожая приятелю, который чем-то ее обидел? Коннор едва не улыбнулся этим воспоминаниям.

– Я хочу кое о чем тебя попросить, – приблизившись к Коннору, произнес отец Мейри.

– Вы только скажите, милорд.

– Присматривай за моей дочерью.

Все, что угодно, только не это. Коннор не желает смотреть на нее! Он вообще не желает ее видеть. Укрыться в казарме, в таверне – в любом месте, где ее нет.

– Разумеется, – бесстрастно отозвался он. – Здесь она будет в безопасности.

Каллум кивнул, мощно хлопнул его по спине, развернулся, чтобы уйти, но вдруг замер на месте и добавил:

– Мейри не понравится, что я хлопочу о ней, поэтому не говори ей, ладно?

– Конечно, – чуть ворчливо пообещал Коннор. Великолепно! Теперь Мейри будет думать, что он таскается за ней ради каких-то своих целей.

Сейчас Коннор мечтал о том, чтобы вернуться на свой пост в Гленко. Управился бы за два дня. Его собственный отец будет здесь и присмотрит за Мейри. С таким сторожем ничего с ней не случится.

Движение у выхода во двор привлекло его внимание. Оксфорд готовился броситься на добычу. Коннор не мог его винить за желание получить столь привлекательную девицу. Его собственный взгляд снова остановился на Мейри. Он отлично понимал, почему каждый мужчина желает прижать эту девушку к груди, даже вопреки ее протестам, и губами заставить ее умолкнуть.

Мысль об Оксфорде, целующем Мейри, воспламенила кровь Коннора. Сейчас он, больше чем когда-либо, желал оказаться подальше от стен дворца.

Родственники Мейри вскочили в седла, чтобы начать наконец путь домой. К счастью, Мейри не плакала, иначе Коннор не выдержал бы и подошел к ней. Однако девушка выглядела столь несчастной, что он сделал к ней шаг, но Оксфорд успел раньше. Его рука мягко легла ей на талию. Коннор молча прошел мимо девушки и встал рядом со своим отцом позади нее. Мать говорила что-то о теннисе, но он ничего не слышал. Его глаза не отрывались от руки Оксфорда, и он едва сдерживался, чтобы не выхватить клинок и не отрубить эту руку.

– Капитан, – приветствовали его двое солдат, и Коннор очнулся. Негоже рубить руки отпрыскам знатных семейств Англии. Он станет присматривать за ней, оберегать от нежелательных ухажеров, но и только. Он не потеряет голову – или что там еще – из-за этой девицы! Коннор отвел взгляд от ее талии и заметил, что двое гвардейцев короля сопровождают Колина к лестнице.

– Король даст ему еще одну аудиенцию, – сообщил Коннор отцу.

– Ясно, – кивнул Грэм. – Вчера вечером, пока ты заглядывал в кубок, король подошел к нашему столу и заявил Каллуму и Кейт, что приятно поражен беседой с Колином. Тот очень выгодно отличается от обычных блюдолизов, с которыми ему обычно приходится иметь дело при дворе.

– Он не упоминал, о чем они говорили? – обернулся к отцу Коннор.

– Нет. А разве Колин тебе не рассказал?

– Не рассказал.

Провожающие вошли во дворец. Коннор почти успокоился, но тут до него долетел голос Мейри:

– Уверяю вас, лорд Оксфорд, я прекрасно себя чувствую, но все же мне надо ненадолго вернуться к себе.

– Позвольте проводить вас. – Рука, которую Оксфорд убрал было с ее талии, вернулась на прежнее место.

На этот раз Коннор не выдержал и сбросил ее, правда, не клинком, а пальцами. Его долг охранять Мейри. А это включает в себя не только ее безопасность, но и репутацию. Именно этим Коннор и занят.

– Мисс Макгрегор не нуждается в провожатых. – На самом деле Коннор вовсе не собирался говорить столь угрожающим тоном, тем не менее Оксфорд попятился. Мейри же не двинулась с места.

– Капитан, – с вызовом проговорила она, сжимая крохотные кулачки. Однако их размер не имел значения. Она собиралась нанести удар не кулаками, а языком. – Неужели у вас нет дамы, которая нуждалась бы в ваших услугах? Не стоит расточать внимание там, где оно совсем нежелательно.

– Конечно, есть, – с насмешкой ответил Коннор. – Но здесь вы единственная.

Взгляд Мейри полыхнул огнем. У Коннора сжалось сердце.

– А может быть, – с деланной улыбкой продолжала она, – у вас просто не хватает ума, чтобы понять – вам отказали?

Да, она явно ненавидит его, и Коннор готов был признать, что виноват в этом сам, но сейчас, пылая от гнева, она выглядела такой хорошенькой, что он едва не застонал.

За спиной Коннора его мать потянула отца за руку, чтобы тот не останавливался и дал молодым поговорить.

– Капитан Грант, я настаиваю…

Коннор метнул в Оксфорда взгляд, пронзительный, как удар клинком. Молодой человек умолк на полуслове. Но когда Коннор вновь обернулся к Мейри, девушки уже не было.

– Стойте здесь, – буркнул он Оксфорду и не оглядываясь бросился следом за Мейри. Возле Оружейной галереи он ее догнал. – Куда ты идешь? Твоя комната в другой стороне, – замедляя шаг, проговорил он.

– Ухожу от тебя. – Мейри даже не повернула голову в его сторону, а продолжала все так же быстро шагать по коридору.

– Мейри, неужели ты не понимаешь очевидного? – Коннор искоса окинул ее холодным взглядом. – Нам придется какое-то время прожить здесь вместе.

– Ты можешь уехать.

На губах Коннора невольно возникла нежная улыбка – так прекрасен был ее профиль, – зато слова вонзались в него как нож. Правда, Коннор привык к ее уколам. Во всяком случае, убеждал себя, что привык.

– Не могу. Положение изменилось.

Мейри резко остановилась и сверкнула глазами. Черный локон упал на щеку.

– Ничего не изменилось. Ты все тот же бессердечный, бездумный негодяй.

На миг Коннор потерял над собой контроль. Он уже почти протянул руку, чтобы погладить ее по щеке, но тут же пришел в себя. Слишком хорошо он знает этот яростный блеск в ее глазах. Она бы вцепилась в его пальцы зубами. Коннору и в голову не пришло, что в этой девушке его восхищает то же самое, что так долго удерживало вдали от нее. Ее страсть, даже в ненависти к нему, воспламеняла кровь, как искра – сухой хворост. Мейри дразнила его и заставляла снова вступить в бой за то, что когда-то принадлежало ему безраздельно. Но только дураки продолжают махать кулаками после драки. А он уже не дурак.

– Я имел в виду королевство. – Коннор видел, как Мейри нахмурила брови, как потемнели ее глаза. Неужели она старается скрыть разочарование? Ее чувства всегда было трудно прочесть. Мейри умела скрывать их за алебастровой чистотой лица, за этим особым изгибом губ, который заставлял мужчину забыть обо всем на свете. Именно так она сейчас и улыбнулась.

– Ах да, королевство! – Мейри отвела взгляд и снова заспешила по коридору. – Должно быть, ты разочарован, что на троне снова король-католик?

– Эти слова тебе следует обратить не ко мне, а к твоему кавалеру, лорду Оксфорду. Или теперь тебе нет до этого дела?

– До чего – до этого?

Коннор пропустил мимо ушей ее язвительный тон, вместе с Мейри свернул за угол и продолжал идти рядом с ней.

– Но ты ведь знаешь, что он протестант, и тем не менее жалуешь его своим обществом. И нередко. Улыбаешься ему так, как будто действительно считаешь его претендентом на свою руку.

Мейри снова резко остановилась и обернулась к нему.

– А тебе какое до этого дело? Да кто ты такой, Коннор Грант? – Коннор хотел было ответить, но Мейри не позволила: – Не думаешь, что тебе поздно волноваться из-за мужчин в моей жизни?

Мейри права. Коннор всегда нервничал из-за ее ухажеров. Всегда со страхом принимался читать письма Тристана и всегда испытывал облегчение от того, что Мейри еще не вышла замуж.

– Не думаю. В любом случае ты пока девица, за которой нужен присмотр.

Мейри стиснула зубы. Ее глаза впились в него, как два кинжала. Любой мужчина дрогнул бы под этим взглядом, но только не Коннор. Он жаждал битвы. Мейри – сильная духом, необъезженная кобылица, которая не позволит укротить себя ни одному мужчине. За это Коннор и любил ее больше всего.

– Мне не нужна опека, капитан. Я сама справлюсь со всем, что мне выпадет. Твоя мать научила меня держать клинок, а ты сам учил не опускать щит.

Коннор собирался последовать за ней дальше, но Мейри сунула руку в разрез юбки. Коннор увидел полоску бедра и блеск кинжала.

– Оставь меня, – угрожающим тоном произнесла Мейри и направила острие ему в шею.

Коннор сделал шаг назад, испытывая гордость, что не разоружил ее и не заключил в объятия, а потом долго смотрел ей вслед, пока девушка не скрылась за следующим поворотом.

Мейри оглянулась. Коннор исчез из виду. Она прислонилась к стене и перевела дух. Ни один человек не бесил ее так, как он. Он всю жизнь был самонадеянным. В двенадцать лет хвастался, будто происходит не от одного воина, а сразу от двух, и, значит, он в два раза более сильный и ловкий. Однако на сей раз Коннор зашел слишком далеко. Как он смеет расспрашивать ее о лорде Оксфорде и оскорблять, навязывая свою опеку? Пусть его лицо преследовало ее во сне! Пусть он стал старше, выше и шире в плечах! Какое это имеет значение, если его сердце осталось по-прежнему лживым?

Приподняв юбки, Мейри спрятала кинжал, а вместе с ним и воспоминания о Конноре Гранте. Она Макгрегор и сделана из чего-то покрепче, чем эти слабые коленки и бедра. Если он и дальше будет приводить ее в бешенство, она знает, что делать. А если в конце концов убьет его, то в этом не будет ее вины.

Вдруг до ее слуха донеслись мужские голоса. Говорили о короле. Мейри отступила в тень. Разговаривали лорды Оддингтон и Сомерсет. Мейри видела, как последний вынул ключ из жилетного кармана, настороженно огляделся и вставил его в замок в нескольких шагах от девушки.

Что они замышляют?

Когда мужчины скрылись внутри, Мейри на цыпочках подошла к двери и приложила ухо к замочной скважине.