Текст книги "Индивидуум"

Коул закашлялся так, что навалился на перила. Ханна трепетно положила руку ему на спину, но он отмахнулся.

– Хватит, – сквозь зубы протянул он. – Мне нужен отдых. Не могу больше.

– Нельзя! – заявил Паскаль. – Теперь здесь темный, которого мы просто так выгнать не можем!

Тисус громко фыркнул, чем привлек всеобщее внимание. Небольшой хилый протектор в заляпанной старой одежде – единственный голос разума.

– Да не он наша главная проблема! Вы что, не понимаете? Здесь теперь оба посла Магистратов. Дело дрянь. Чем бы ни была та аномалия, ею обеспокоены обе Армии! По другой причине он бы сюда не явился!

– И что же нам делать? – нахмурился я.

Коул крепко сжал руками парапет.

– Теперь уже ничего. Лишь наблюдать.

Глава XV
Среди звезд

Я вернулся в Манипуляционную, чтобы найти Ламию и сходить с ней, куда она хотела, но протекторши не было на месте. Потому, не став терять времени, отправился в Лазарет, где с бешено бьющимся в груди сердцем огляделся и без труда выцепил яркие волосы Аданнаи.

– Куда так спешишь, Максимус? – спокойно спросила она, внося записи в документы.

– Ты видела, что произошло?

– Ты о том эффектном появлении посла темного Магистрата? Его мог не услышать только мертвый. – Ада слегка поморщилась и потерла лоб, как от головной боли. – Жаль, что пропустила собрание, задремала. Сил уже совсем не осталось. Возможно, придется взять больничный…

Я кивнул и подавленно уставился в пол.

– Пойдем к ней?

Ада все поняла без объяснений. Пока мы шли, я изложил ей все то же, что и Ламии. Сириус дал намек, хотел того или нет.

– Но теперь им всем совершенно плевать! – выпалил я, открывая дверь палаты. – С появлением темного посла у всех другие дела и проблемы. И я даже не вправе торопить Ламию, потому что нам жизненно важно расшифровать документы Шакары!

Протекторша прошла внутрь, а я задержался, почуяв запах гари, и похолодел, увидев, что от злобы опалил дверную ручку.

– И что же ты хочешь предпринять? – устало осведомилась она, тут же начав проверять Сару.

– Сколько у нас осталось времени?

Ада сначала посмотрела на меня, а затем перевела взгляд на Сару. Желудок резко свернулся комом от ее вида. Кожа больной посерела, проступили синюшные вены. Она казалась такой хрупкой, прямо как фарфор. Никогда не думал, что увижу ее в подобном состоянии.

– Немного, – честно ответила Аданная.

– Что… мы хоть что-то можем сделать? – спросил я, сглатывая комок в горле.

Из приоткрытого окна надувало морским бризом, и чайки кружились под закатным небом. Ада, сложив руки на груди, встала возле него.

– Своими силами и за столь малое время? Вряд ли хоть что-то. Мы можем лишь оттягивать, но итог будет один.

– Значит, нужен эквилибрум. Который сможет все решить.

– И где же взять нужного? Того, кто разбирается в душах и иных видах реальности. От нас уже отказались все, присланные Сириусом.

– Не знаю! – вспыхнул я. – Из-под земли достану, но найду!

Я крепко сжал кулаки, лишь бы не дать им разгореться. Ада вздохнула, утомленно устраиваясь в кресле:

– Тогда тебе лучше поторопиться. Ты можешь и должен бороться, это правильно. И в этом сама жизнь. Но помни о девятом законе Вселенной. Все, что она запланировала для нас, сбудется, и тебе не обмануть ее, как ни старайся. Наши судьбы прописаны среди звезд. И если нам суждено раствориться в забвении, то так и будет.

– Нет. – Я яростно затряс головой. – Я не согласен.

– Тогда старайся. Найди выход.

Я в последний раз бросил взгляд на Сару и уже на выходе услышал тихие слова Ады:

– Так или иначе, все мы растворимся в нем. В забвении. Это то, чего страшится Волк. Никому этого не избежать.

Я должен был что-то сделать. И быстро. Пока не стало слишком поздно.

– Черт, – выругался я, стискивая челюсти.

Огонь метался в груди, прямо как при Антаресе. Только теперь я контролировал его намного хуже и боялся, что от любой сильной эмоции он выплеснется наружу.

Нам нужна была помощь.

Абсолютно любая.

Плевать, чего это будет стоить, – я должен был вытащить Сару как можно скорее.

С этими мыслями я ввалился в комнату и, пошарив по дубовым ящикам, нашел спрятанное там стальное перо. В свое время оно спасло наши шкуры, вызвало Бетельгейзе и Поллукса; должно было помочь и в этот раз. Зарядов хватит еще на несколько призывов.

Но уже в коридоре я замешкался. Сомнения цвели и крепли, мне казалось абсолютно неправильным идти в одиночку. Все могло обернуться чистым самоубийством.

Сначала я хотел взять с собой Дана, но тот запропастился куда-то, что на самом деле за ним наблюдалось часто – он не любил сидеть в комнате без дела. Фри звать сомнительно – она вряд ли одобрила бы подобное. Так что недолго думая я добежал до комнаты Стефа, которому всегда было плевать на моральную сторону происходящего. Но когда я постучал, то и тут не услышал ответа. Хотя он вполне мог быть внутри и просто притворялся, что его нет, как и обычно.

Дверь была не заперта, потому я толкнул ее и тут же оказался в привычном беспорядке. Но даже не это привлекло мое внимание, а растянувшийся на полу Стефан, который, похоже, только-только приходил в себя. Первое, что бросилось в глаза, – кровь на виске и углу комода. Протектор со стоном зажмурился и стал тереть ушибленное место.

– Ты серьезно тут помер? – поразился я.

– Могу себе позволить, – огрызнулся Стеф, с кряхтением садясь. Послышалось обыденное грязное ругательство. – Притворимся, что ты этого не видел.

Он отрыл под кроватью стеклянную бутылку, на дне которой еще что-то болталось.

– Так, на этом я и навернулся, – проворчал он. – Как раз искал. А ты зачем приперся?

– Помощь нужна. Сейчас.

Стеф зубами выдрал пробку из бутылки и выплюнул ее куда-то в сторону балкона.

– Я занят, – пренебрежительно ответил он, делая глоток.

– Чем? Страдаешь херней?

– Это культурное наследие моего народа.

Я заметил разводы синей краски на его руках и со вздохом огляделся.

Пахло табаком и ацетоном. Стефан никогда не умел поддерживать порядок: кровать не заправлена, пепельница переполнена, а стол, казалось, не разгребался с начала века. Пол, как всегда, напоминал минное поле, за исключением одного угла: там, как мне думалось, Стефан и рисовал. Его неожиданное хобби, сохранившееся еще с земной жизни. В том месте протектор соорудил себе подобие гнезда: вокруг прибранного пространства были разложены краски, кисти, палитры, тряпки и прочие творческие штуки. Неподалеку находился грязный мольберт. В проеме между комодом и шкафом сложены холсты. Ума не приложу, куда они потом девались. На одной из стен висели листы с рисунками, в основном архитектурой или же образами, что Стефан видел в мире Света и Тьмы.

В общем, либо сюда не запускались ассисты для чистки, либо Стеф умудрялся загадить все в кратчайшие сроки между их визитами.

– Мне некогда тебя уламывать, – ожесточился я. – Нужна твоя поддержка.

– С какой радости я вообще должен тебе в чем-то помогать?

– Потому что мы друзья?

– Сильное заявление.

Стефан задержал на мне недовольный взгляд, точно я убил весь его вечер, но вышел следом, попутно закуривая и оттирая кровь с виска.

– Так, ну и что там случилось такого важного?

– Сара.

Он тут же переменился в лице. И за это я оказался ему благодарен. Стефу было до нее дело. Про мои сны о Саре ему было известно и про их ухудшения тоже. До самого первого этажа я рассказывал ему последние новости, как мы с Ламией пытались найти хоть какой-то способ помочь протекторше. И вместе с тем сама Сара угасала. И вот теперь мы оказались близки к разгадке – осталось совсем немного, но помощи было неоткуда ждать. Я старался не думать о том, чем все могло обернуться в случае промедления.

– Ты чувствуешь себя виноватым за то, что с ней происходит.

– Да. – От этого признания на душе моментально полегчало, будто мне дали вдохнуть свежего воздуха. – Она меня спасла. А я так и не успел ей ничем отплатить.

Стефан понимающе кивнул:

– Я помню, какой она была до того, как смерть наставника ее сломала. Сделала сухарем.

– Она вовсе не такая. Сара все еще та же, как и прежде. Но глубоко внутри.

– Тебе виднее, звезданутый, ты у нас по душам шаришься.

– Нет, это не метафора. Она сама себя ограничила и отняла все эмоции.

– Зачем? – удивился он.

– Спросим у Сары, когда вернем.

Только когда мы вошли под защиту широких, мерцающих синевой крон, я спросил:

– А ты видишь там что-нибудь, когда умираешь?

Перед тем как ответить, Стефан выудил из кармана брюк золотые часы на цепочке – никогда с ними не расставался. Он посмотрел на них с усталостью.

– По ту сторону нет чего-либо, кроме гребаной темноты. Даже ничего не чувствуешь, так что можешь выкинуть из головы тот бред про некий холод или свет в конце тоннеля. Ни хрена там нет.

Мы зашли в лес достаточно далеко, чтобы нас точно никто не увидел. Стеф сел на большой валун, я же стал расчищать пространство на каменной дорожке.

– Слушай, а на кой черт тебе мое присутствие? – поинтересовался он, глуша уже вторую сигарету. – Ты бы один справился с… А что ты вообще делаешь, кстати?

– Ты мне нужен для моральной поддержки, – сообщил я, доставая стальное перо с полупустым зарядом.

– Ах да, я же самый лучший человек для этого. Шикарный план, десять из десяти. – Тут он увидел, что я приготовился сделать надпись на дорожке, и нахмурился. – Эй, ты собрался кого-то призывать? Это точно хорошая мысль?

Я задержал взгляд на устройстве, которое когда-то нам передал Альдебаран.

– У тебя есть идеи, как выпросить помощи у Сириуса? Нет? Ну тогда это отличная мысль. Потому что единственная.

– Нам надо уже беспокоиться из-за такого дефицита. Ты же не хочешь вызвать Антареса, правильно?

Я все решал, кого же призвать. Знакомых заоблачников было не так много. Естественно, рука сама собой тянулась к тому, чтобы выписать желанное имя. Мне очень хотелось увидеть Антареса, задать ему пару насущных вопросов. Он был мертв для меня много лет, затем ожил в лице Верховного Света и последние годы существовал в моем мире лишь в образе далекого и незримого правителя и ярко горящей на небосводе звезды. Никакой связи. Только редкие указы через Альдебарана. Я даже не знал, что думать об этом – злиться или обижаться, как ребенок. В Соларуме куча протекторов так и осталась великовозрастными детьми, так что смысл в этом определенно был.

Еще в знакомых был сам Альдебаран, предводитель целого сектора Кальцеона. Имелась и Нерман – планетарша и приятельница Дана, военный медик, – но она уже обследовала Сару.

Стефан вытянул шею, чтобы увидеть, что я там пишу светом, и мерзко рассмеялся, удобнее усаживаясь на камне.

– Черт, это будет интересно.

Закончив, я быстро отошел, опасаясь последствий, но поначалу ничего не происходило.

А затем в атмосфере повеяло озоном, кожу покалывало. Подул ветер, воздух завибрировал, помутнел, и тут прямо перед нами материализовался старый знакомый.

Поллукс Опаленный.

Вышло не совсем удачно: появился он в полуметре над землей, да и, судя по всему, за минуту до этого безмятежно читал инфору, так что в сидячей позе он и грохнулся прямо на дорожку, хорошо приложившись затылком. Мне тут же захотелось отступить еще дальше, а Стеф наблюдал за происходящим с видом, что это лучшее зрелище в его жизни.

Поллукс всего секунд пять резко переводил глаза с места на место, чтобы оценить обстановку, и только затем уставился на меня.

– Ты! – зашипел рыжий заоблачник.

Он поднялся. Одет Поллукс был намного проще, чем я привык, даже не потрудился рубаху у горла застегнуть. Видно, мы застали его не в рабочей обстановке. В остальном наш бледный собеседник выглядел так же, разве что под метающими молнии глазами появились темные круги, а такое я вообще у заоблачников видел впервые.

– Так, – угрожающе протянул он, убирая инфору в карман тканевого пояса, – сейчас я буду бить кому-то лица.

– Постой-постой! – попытался я усмирить его. Поллукс же в это время неумолимо закатывал рукава. – У меня для тебя сделка!

– Неужели? – ответил он без всякого интереса, не отвлекаясь от своего занятия.

– Серьезно? – удивился Стефан.

– Да! – уверенно заявил я.

– И что же ты хочешь предложить? – Поллукс разрезал меня острым взором.

Я замялся. На самом деле у меня не имелось никаких идей. Надо было все-таки подумать над этой частью плана подольше.

– Ну… для начала… ты должен мне.

– Что?! – поразился такой наглости Поллукс и подступился.

Я заставил себя остаться на месте.

– Ты похищал меня, избивал. В конце концов, несмотря на все твои выходки, ты остался на свободе, и мы тебя никому не сдали.

– Ну и наглец же ты. Все, чем я мог вам отплатить, я выполнил, когда из-за вашей виртуозности на свободу выбрался Гортрас. Вы и тогда меня призвали. А я не оказываю услуг по вызову, ты мелкий…

– Пожалуйста, это в последний раз! – взмолился я. – Это вопрос жизни и смерти! Ты же один из Мастеров «Белого луча», ты наверняка знаешь, что делать. Ты способен найти выход в любой ситуации!

– Я за спасибо не работаю, – отрезал он.

– Чего ты хочешь? Я сделаю что угодно.

Стефан, который так и продолжал сидеть на камне, обеспокоился:

– Эй, Макс, тебе не следует так…

– Что угодно, говоришь? – задумчиво протянул Поллукс, чуть успокоившись.

Тут и я понял, как сглупил. Мало ли чего он затребует.

– Ладно, – гордо сказал он, сложив руки на груди и выпрямившись, приняв при этом самый надменный вид. – Отлично. Что ж, сейчас я понятия не имею, что мне может понадобиться от… м… такого приземленного, но в будущем ты мне будешь должен услугу. Видно, у вас там очередной конец света, если отважились вновь вызывать меня. Учти, затребую я много.

– Макс, нет, – настоял Стефан.

– Хорошо.

– Идиот… – проворчал он, пока я пожимал руку Поллукса.

Огненные потоки горели в его душе как никогда ярко. Я надеялся узнать, что же такого он хочет мне подкинуть, но не удалось.

– А, и еще одно, – спохватился заоблачник. – Отдай мне это проклятое перо.

– Неужели ты со своими ресурсами не смог найти такого же? – удивился я.

– Я просто хочу быть уверенным, что вы, тартские дети, больше меня не выдернете на вашу тартскую Терру! – разозлился он. – Как же я ее ненавижу! Этот запах, эти виды! Отвратительнее, чем Нааштахские болота!

– Эй! – с обидой воскликнул Стефан.

Я с тяжелым сердцем протянул Поллуксу перо. Только отняв его, он расслабился, хотя продолжил ворчать себе под нос, как ненавидел нашу планету.

– Что ж, вам повезло, что я альтруист и помогаю всем немощным и обделенным в пределах пары сотен префектур, – важно сказал он, присаживаясь на соседний валун. – Хобби такое.

Он похлопал по карманам и выудил небольшую трубку. Стефан молча протянул ему зажигалку, предлагая огня, но Поллукс отмахнулся и поджег курительную смесь, щелкнув пальцами. Из трубки повалил густой синий дым – намного гуще, чем от сигарет Стефа. Пахло чем-то сладким.

– Давайте, излагайте проблему, – поторопил нас Поллукс, закидывая ногу на ногу. – Только побыстрее.

Слушал он лениво, откинувшись на булыжник, и скорее безучастно смотрел на небо, чем на меня, периодически выпуская дым и не перебивая. Я выдал ему все: про кому Сары, про свои сны, про разговор с Сириусом. Рассказ завершился, а Поллукс молчал, рассматривая звезды над головой.

– Так что? – не вытерпел я.

– Ну, не удивительно, что трепетный и нежный помощник моего тупого брата струсил при упоминании души вне реальности, – заявил он, садясь прямо и потягиваясь. – У меня, возможно, имеются кое-какие мысли на этот счет. И, опять же возможно, я даже не забуду обратиться к нужной душе. Но справитесь ли вы с этим походом? Знаешь, сколько таких мечтателей ходило на ту сторону?

Поллукс выдохнул плотную струю дыма.

– Слышали про культ Утопиума?

– Культ Утопиума? – переспросил я.

– Я о чем-то таком читал, – нахмурился Стеф.

– Странно, что вообще слышали, – пожал плечами Поллукс. – Тема табуированная, вряд ли сюда могла просочиться какая-то стоящая информация о ней.

– Нам доставляют все сведения о мире Эквилибриса, – заявил я.

На это Поллукс надменно рассмеялся:

– А ты забавный, ты мне даже нравишься. Иногда. Ладно, шкет, я не буду разрушать твой чудесный и уютный мирок, полный таких прекрасных земных вещей, как голубое небо, улитки, красные фрукты, и где Светлая армия хочет, чтоб все и обо всем знали. Но вот те радикалы из Утопиума не особо в такое верят и остро интересуются тем самым «дальнейшим путем». Потому всячески пробовали выйти за пределы собственного тела. Только вот оба Магистрата признали их эксперименты аморальными и постановили их вне закона. Остались редкие организации, которые имеют на такое право, но простой любопытствующий сразу отправится под суд.

– Так все-таки есть что-то между жизнью и смертью, – выдохнул я, чувствуя, как земля уходит из-под ног от волнения.

Я не спятил. Все было правдой.

– Конечно, есть. Только разбираются в этом, скажем так, узконаправленные специалисты.

– И ты можешь привести нам такого?

– Ну разумеется. – Поллукс снова рассмеялся. – Не наглей. Да и отсюда это просто невозможно.

– А ты говорил с теми, кто был на той стороне? – с подозрением спросил Стефан. – Есть там что-то?

– Нет, не доводилось, – прямо ответил Поллукс. – Только трупы видел. Если эквилибрумы умирали там, то их душа не возвращалась. Что ж, думаю, они добились своего, нашли «дальнейший путь». Возможно, он им так понравился, что эти фантазеры буквально умерли от счастья. – Я ожидал, что он вновь рассмеется, но заоблачник помрачнел. – «Оно приближается», – задумчиво сказал он, смотря куда-то вдаль. – Так же она говорила? Интересно.

– Чем же?

– Есть чего бояться даже после смерти. Что-то там обитает, ребятки, то, что вам вряд ли понравится.

Такое себе напутствие. Холодок пронесся по спине, я оглянулся на цветущие кусты. Думалось, что нечто наблюдает за мной из той самой теневой стороны. Затем я еще раз посмотрел на Поллукса. Тот хмурился больше обычного, подперев голову кулаком. На его правой руке, чуть ниже локтевого сгиба, виднелась точка горизонта. Я читал о подобном, но так близко видел впервые. Крохотная песчинка, вживленная в кожу и окруженная темными символами эквилибрумов.

Поллукс внезапно хмыкнул.

– М‐да, вообще, будь при тебе Антарес, идти туда было бы проще.

Я покрылся гусиной кожей от его упоминания.

– Кстати, как он там? – поинтересовался Стефан. – До нас редко что доходит.

– О, великолепно, – сказал Поллукс, пренебрежительно взмахнув рукой. – Не знаю ровным счетом ничего. Я не интересуюсь политикой. Но, если честно, создается впечатление, что Антарес не очень-то и выходит в народ. Хотя странно это, особенно после столь громкого и триумфального возвращения.

Он курил, а я покрывался льдом. Антарес – последнее, чего мне хотелось касаться в данный момент.

– Так как ты сможешь нам помочь с Сарой? – спросил я, чтобы скорее переменить тему.

– Переговорю кое с кем. Он выйдет на вас и скажет, что делать дальше. Но сначала его надо отыскать, а это может занять очень много времени.

– Нам нельзя тянуть!

– Это я уже слышал, – проворчал он, поднимаясь и недовольно оглядывая деревья, словно они ему персонально в душу нагадили. – Но что поделать, жизнь – это тебе не радужные льды Мароса. Как только – так сразу.

– Главное, чтобы за это время Земля не взорвалась от стычки Ранория с Сириусом, – фыркнул Стеф.

Поллукс резко повернулся и серьезно произнес:

– Ранорий Незабвенный? Этот ублюдок здесь?

– Да. Знаешь его?

– А то. Один из главных инженеров темного Юниверсариума. Иногда торгуем с ним. Тот еще гад. Никогда ничего без выгоды для себя не делает.

– Кого-то он мне напоминает, – процедил я, вставая под тень дерева.

– Я чрезвычайно обходительный, добрый и вообще душа компании по сравнению с ним! Вы просто этого еще не поняли ввиду скудного приземленного ума. Так, а зачем Незабвенный явился? Опять послы делят процент влияния на населенную планету?

– Тут какая-то пакость завелась. – Стеф отвернулся в сторону. – Уничтожает пространства подчистую. Там еще туманы непонятные, отметины-кольца и…

– И твари, которых не разглядеть?

Его голос сел. Я удивился.

– Да. Ты знаешь, что это?

– Тер Баш! – выругался он.

Под кожей забегали всполохи света, рука разгорелась, и трубка распалась пеплом, точно бумага.

– Эй, эй, спокойнее! – заволновался Стефан и, вскочив, встал рядом со мной. – Что случилось?

– Почему вы не сказали об этом сразу?! Вызвали меня сюда!

Он постарался сделать вздох, сияние слегка спало.

– Тут уже были Паладины? – требовательно спросил Поллукс. – Инквизиторы?

– Инквизиторы? – Я пораженно заморгал, чувствуя исходивший от него жар. – Нет!

Заоблачник снова чертыхнулся и отвернул голову.

– Я убираюсь отсюда, сейчас же. Не смейте меня больше вызывать. На Терре ничего хорошего не случается. Сделка заключена, я найду нужную душу, хотя теперь это бессмысленно. Вам уже ничего не поможет.

Вокруг него закрутились огненные вихри. Поллукс бросил на меня прощальный взгляд.

– Удачи вам. Она пригодится.

И исчез. Остался лишь пятак выжженной травы и почвы да запах горелого.

Мы стояли, во все глаза уставившись на место, где только что стоял Опаленный.

– Какого хрена это было? – изумленно спросил Стеф.

Я ощутил, как вязкий страх охватывает душу. Поллукс повел себя как Сириус. Он испытывал буквально то же самое.

– Он испугался. Черт подери, он испугался…

Стефан судорожно выдохнул. Он бледнел с каждой секундой.

– Значит, мы в дерьме. Если даже этот урод струсил. А Сириус все еще отрицает.

– Нам нужно срочно найти Ламию. Рассказать.

Мы не проронили ни слова до самой Манипуляционной. Ламии там, как и прежде, не оказалось. Я нервно проверил каждый закуток и только потом медленно подошел к доске: целая стена перечеркнутых неразборчивых записей, над которыми усердно трудилась Ламия. И лишь в самом конце – два слова, обведенные в жирный круг.

«Трэтмар сервас».

Явно что-то на заоблачном языке.

Дверь скрипнула. Дан сделал всего один шаг в Манипуляционную и тут же замер, завидев нас.

– О! – выдохнул он. – И вы… здесь.

На нем лица не было, бледный, точно кровь отхлынула от волнений. И, очевидно, Дан понял, что мы это заметили, потому что смущенно потер затылок.

– Выудил кое-что неприятное в переводе. Как раз хотел с Ламией это обсудить… Думал, она поймет, что с этим делать. Как всегда.

– А ты не знаешь, где она? – уточнил я.

– В последний раз, когда я ее видел, она неслась на склады. Может, все еще там?

Дан даже не пошевелился, когда мы выходили. Он все бесцельно смотрел куда-то вперед, пока от души отслаивался холод.

– Чего это с ним? – озадачился Стеф, оглядываясь.

– Если переведенное даже Дана потрясло, то это делает реакцию Поллукса еще более тревожащей.

Склад находился в дальней части шестого этажа и занимал целую его треть. Ему предшествовала длинная галерея, на стенах которой были развешаны части лат и оружия эквилибрумов. Внушительное, сверкающее зрелище. А вот двери склада были простыми и гладкими. И приоткрытыми.

Мне показалось, что оттуда надувал какой-то мерзкий холодок. Он стелился по полу у моих ног, разливался по всему залу.

– Ты чего встал? – нахмурился Стеф, толкая створку двери.

– Да так… – выдохнул я, стараясь унять застучавшее сердце. – Предчувствие какое-то неприятное.

– Опять твои звездные закидоны?

Внутри склада все выстраивалось строго и по полкам. Дальние концы стеллажей терялись в полумраке. Какие-то предметы хранились за стеклом и под защитой, например люминарные клинки или искрящая молниями сфера. Но большей частью вещей можно было пользоваться, просто оформив заявку. Манипуляционный отдел приходил сюда за элементами с других планет, протекторы могли брать особое оружие, камни и огонь для создания метеороида, кометную пыль в бочках и прочие бесчисленные блага заоблачного мира.

Я как раз засмотрелся на синюю маску, как вдруг под ногой хрустнул осколок стекла.

– Так ведь не должно быть, верно? – с сомнением обратился я к Стефу, кивая вниз.

– Ассисты бы почистили давно, – мрачно ответил тот, натужно поднимая на меня глаза.

Теперь даже он что-то почувствовал.

Мы пошли дальше по следам осколков. Через некоторое время я увидел пятна, разросшиеся по ковру маковыми цветками.

Капли крови.

Вздрогнув, я ринулся вперед, чтобы глянуть за поворот, развеять страхи. И резко отступил, с трудом заставляя себя дышать. Стефан же потрясенно уставился на кровавую лужу, тянущуюся извилистой рекой.

– Твою мать… – только и смог выдать он.

Ламия лежала у основания стеллажа. Очки валялись рядом, разбитые вдребезги. Я нагнулся и оледеневшими, трясущимися руками повернул к себе ее лицо. И немедля отдернулся.

Я с изумлением разглядывал собственные руки. Ничего. Совсем-совсем ничего. Я мог коснуться барьера в душе Бетельгейзе, проваливался в хаос душ сплитов. Но, тронув Ламию, я впервые в жизни ничего не увидел и не почувствовал, словно не человека касался… Меня затошнило. Вот как живут обычные люди? Для них все будто мертвые при касании?

Я нервно сглотнул и затрясся от страшного понимания случившегося.

Почему я сразу не пошел с ней?..

Еще теплая, даже горячая. Но никакой души и в помине уже не было. Вязаный жилет пропитался кровью, удар лезвия был нанесен точно в солнечное сплетение.

– Макс! – окликнул меня Стефан, выводя из ступора. Он потрясенно смотрел на разбитый стеклянный ящик. – Похитили оружие!

Я отчаянно пытался связать все факты в опустевшей голове. Ламия застала вора? Но кто это был?

Внезапно в руке протекторши что-то блеснуло. Я потянул за порванный шнурок, и с него соскользнула подвеска. Она, звякая, откатилась на метр и в прямом смысле уставилась на меня. Плоским зеленым глазом.

* * *

Маяк рассыпáлся. Его останки растворялись в космосе, вместо того чтобы стать новыми звездами.

В этот раз я не шел, а бежал так быстро, что, казалось, вот-вот оторвусь от земли. Маяк не приближался, но мне было плевать. Сара находилась где-то здесь, я чувствовал. Но не слышал.

Только гром мироздания.

И тут колосья расступились, выставляя фигуру под светом гигантской планеты, смотрящей на меня зеленым глазом. Человек стоял ко мне спиной, укутанный в темный плащ.

– Тебе быть тут не следует, – прогудел он, сотрясая мир.

От меня отвалилось несколько частиц. Я напряженно смотрел на силуэт, не в силах сдвинуться с места.

– Максимус… – прошипел человек, и образ его налился тенями. – Хочешь взглянуть в нее? Хочешь заглянуть в бездну?

Сердце замерло, остановились планеты в небесах. И в этой полной тишине он повернулся.

Я смотрел в лицо Грея.

Ужас захлестнул меня при виде его глаз. Сплошные ядовито-зеленые зрачки, никакого белка. И этими уродливыми глазами он спокойно и непоколебимо взирал на меня в ответ. Мое тело распадалось быстрее.

– Скоро ты сможешь это сделать. – Грей выпрямился. – Как и каждый из нас. Обливион примет всех. Мы будем едины.

Мир рухнул под его зеленым взором.