Текст книги "Троице-Сергиева обитель в истории Русской Церкви и государства"

Влияние Троице-Сергиева монастыря на распространение монашества в Северо-Восточной Руси

Большое значение имела деятельность игумена Сергия, направленная на распространение и преобразование монашеской жизни в Московской Руси. Буря монгольского нашествия уничтожила многие обители, рассеяла иноков и инокинь, так что после этого монашество на Руси ослабело и числом и духом. Лишь со времени появления Преподобного Сергия на поприще иноческих подвигов началось возрождение русского монашества. До середины XIV в. в русских монастырях, в том числе и в Троицком, преобладал особножительный устав. Каждый инок такого монастыря должен был заботиться о своем пропитании, одежде, устройстве келии. По этой причине монашествующие иногда выходили из стен монастыря, обращаясь за помощью к благодетелям, что влекло за собой ослабление строгости иноческого жития и даже иногда нарушение обетов.

Игумен Сергий с благословения Константинопольского Патриарха и Московского митрополита первый ввел в своей обители общежитие [29, с. 187]. Общежительный устав дал возможность улучшить бытовые условия насельников монастыря, так как имущество и хозяйство стали общими. Питались монахи совместно, одежду и все необходимое получали от монастыря, каждый имел послушание по своим силам и способностям. Для общих нужд были построены братская трапеза, хлебопекарня, кладовые и другие хозяйственные здания. Кроме бытовых удобств общежительный образ жизни содержит еще одно преимущество для монахов – возможность больше времени уделять молитве. Введение общежития в Троицком монастыре воскресило в XIV в. дух жизни первохристианской общины, в которой «у множества (…) уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее» (Деян. 4, 32).

По примеру аввы Сергия стали вводить общежитие в своих монастырях и его ученики. В скором времени общежительные монастыри полностью вытеснили особножительные [8]8
  Особножитие, или идиоритм, – устройство жизни в монастырях, при котором монахи могут владеть личной собственностью. Насельники совместно участвуют в богослужении, во всем же остальном каждый имеет распорядок по своему личному усмотрению. Уклад жизни в идиоритмах менее строг, чем в общежительных монастырях. До недавнего времени идиоритмическими были многие афонские монастыри, но сегодня все они переведены на общежительный устав (особножительными остаются многие скиты). (Прим. ред.)


[Закрыть] [29, с. 188]. Таким образом, «идея общежития, как совместного жития в полной любви, единомыслии и экономическом единстве, была воплощена в Троице-Сергиевой Лавре Преподобным Сергием и распространилась отсюда, от дома Троицы» [112, с. 252].

Великое духовное наследие оставил Русской земле Радонежский игумен. Однажды глубокой ночью он стоял в келье на молитве и вдруг услышал голос, зовущий его: «Сергий!» Преподобный открыл окно и увидел, что весь монастырь освещен необычайным светом. Снова раздался неведомый голос: «Сергий! Ты молишься о детях своих духовных: Господь принял твою молитву. Посмотри кругом – видишь, какое множество иноков собрано тобою под твое руководство во имя Живоначальной Троицы!» И Сергий увидел перед собой множество красивых птиц, прекрасно поющих. А таинственный голос продолжал: «Так умножится стадо учеников твоих, и после тебя не оскудеют они; так чудно они будут украшены разными добродетелями. Если только захотят последовать стопам твоим!» [75, с. 124]. Действительно, все так и было, как вещал таинственный голос. Троице-Сергиев монастырь стал источником для развития и распространения монашества в Северо-Восточной Руси, а его игумен Сергий – «начальником и учителем всех монастырей, иже на Руси» [3, с. 62].

Преподобным Сергием и его учениками было основано до сорока монастырей; из них в свою очередь вышли основатели еще пятидесяти монастырей [75, с. 220]. Некоторые из обителей возникли еще при жизни святого Сергия, другие – после его кончины. Лично трудами и благословением Преподобного в силу разных причин было основано, кроме Троицкой, еще несколько обителей.

Например, как упомянуто выше, вскоре после установления в Троицком монастыре общежития часть братии выразила недовольство строгими порядками. Тогда игумен по своему глубокому смирению оставил родную обитель и ушел на берег реки Киржачи. Там он основал Благовещенский монастырь и несколько лет управлял им. Но просьбы троицкой братии и убеждения святителя Алексия заставили его вернуться в свою обитель.

Другой монастырь, Спасо-Андроников, был основан Сергием в Москве по желанию святителя Алексия в память его спасения во время морского шторма при плавании в Царьград. Сергий поставил туда игуменом своего любимого ученика и земляка Андроника. Этот монастырь стал впоследствии знаменитой школой иконописания [9]9
  Насельниками Спасского монастыря были преподобный Андрей Рублев и Даниил Черный, а также другие иконописцы. Здесь процветало рукописание, хранилось большое собрание книг. (Прим. ред.)


[Закрыть] [55, с. 199].

Спасо-Андроников монастырь

Во время путешествия Троицкого игумена-миротворца в Ростов и Нижний Новгород для примирения враждовавших с Москвой князей им были основаны два монастыря. Один – Борисоглебский в пятнадцати верстах от Ростова, другой – Георгиевский на берегу реки Клязьмы в пределах Нижегородского княжества.

В 1374 г. по просьбе князя Владимира Андреевича Сергий заложил в двух верстах от Серпухова монастырь во имя Зачатия Пресвятой Богородицы. По желанию великого князя Димитрия Донского Радонежским игуменом было основано три монастыря. Первый, Дубенский, основан в 1378 г. при речке Дубенке, второй, тоже Дубенский, Успенский, – после 1380 г. в память Куликовской битвы и третий – Голутвинский Богоявленский монастырь близ Коломны. В эти монастыри Преподобный Сергий поставил настоятелями своих учеников [66, с. 169–170].

Преподобный Сергий, игумен Радонежский, по праву считается вторым отцом русского монашества. Для русских северных пределов он стал таким же ярким светильником веры, какими были в Киевской Руси преподобные Антоний и Феодосий Печерские. Множество учеников Преподобного, как прекрасные птицы из увиденного им откровения, выросли в обители Троицкой и вышли за ее пределы. Среди них первым стоит имя преподобного Никона, ставшего достойным преемником своего учителя. Он много потрудился в деле расширения и украшения обители. В 1408 г. при нашествии хана Едигея игумену Никону явился Преподобный Сергий и предупредил его о нападении татар, а также утешил предсказанием, что после испытания Троицкая обитель еще более расширится. Во время татарского разорения Троицкий монастырь был сожжен дотла, но братия, удалившаяся в безопасное место, спасла свои главные святыни [39, с. 11]. Собравшись на пепелище, Никон с братией заново отстроили и еще более украсили свой монастырь.

Борисоглебский монастырь недалеко от Ростова, Серпуховской монастырь во имя Зачатия Пресвятой Богородицы, Голутвинский Богоявленский монастырь

«Видение Преподобному Сергию об учениках». Литография. XIX в.

Время управления Троицкой обителью преподобным Никоном можно назвать временем прославления ее основателя – Преподобного Сергия. Памятником игумену Русской земли явился вновь построенный белокаменный Троицкий собор, в котором были помещены обретенные 5 июля 1422 г. его святые мощи [39, с. 11]. Тогда же была составлена первая служба Преподобному и его житие.

Многие из учеников Преподобного Сергия стали основателями других монастырей. Наиболее известными из них были Феодор, родной племянник Сергия, – основатель и первый игумен ставропигиального Симонова монастыря в Москве; преподобные Савва, основавший около Звенигорода монастырь во имя Рождества Богородицы, Мефодий Пешношский – строитель Никольского монастыря на реке Песноше, Сильвестр Обнорский, построивший Воскресенский монастырь, Павел Комельский и Сергий Нуромский, основавшие монастыри в Комельском лесу Вологодского края, Авраамий Чухломский – основатель четырех монастырей и Иаков Железноборский – строитель Предтеченской обители в Костромских пределах недалеко от Галича.

Симонов монастырь

Кроме этих непосредственных учеников святого Сергия известны еще другие строители монашеских обителей, бывшие его собеседниками и учениками его учеников. К их числу принадлежали преподобные Димитрий Прилуцкий, Вологодский чудотворец, Кирилл и Ферапонт Белозерские, Савватий Соловецкий, Стефан Махрищский, Пафнутий Боровский, ученик Никиты Серпуховского – постриженника Преподобного Сергия Радонежского. Из Боровской обители вышел известный церковный и общественный деятель преподобный Иосиф Волоцкий. Собеседником игумена Сергия был и святитель Стефан Пермский.

Саввино-Сторожевский монастырь во имя Рождества Богородицы

Никольский монастырь на реке Песноше, Предтеченский монастырь недалеко от Галича, Корнильево-Комельский монастырь недалеко от Вологды

Свято-Троицкий Стефано-Махрищский ставропигиальный монастырь

Таким образом, ученики великого аввы Сергия, разлетевшись подобно птенцам из родного гнезда в разные стороны, основали новые иноческие обители, из которых вышли основатели новых монастырей, другие известные подвижники. По данным митрополита Макария (Булгакова), за два столетия монгольского владычества на Руси появилось 180 вновь построенных и восстановленных монастырей [66, с. 187]. Из этого числа 90 монастырей, то есть половина, были основаны трудами и благословением Преподобного Сергия, его учеников, собеседников и их сотрудников. При этом надо отметить, что жизнь в этих обителях для достижения строгого духа подлинного монашества основывалась на общежительном уставе.

Преподобный Димитрий Прилуцкий

Святитель преподобный Сергий Нуромский

Высоким уровнем монашеской жизни, стремлением к нравственному совершенству иноков и просветительской деятельностью эти монастыри оказали большое влияние на распространение христианской веры и нравственности среди окружающего их населения. Из монастырских стен русскому народу светил идеал христианской жизни. Люди шли туда, чтобы на живом примере научиться исполнять заповеди Божии и укрепить там свои нравственно-духовные силы. «Ослабевала ли в русском человеке надежда, истощалось ли терпение, начинала ли погасать вера, он отправлялся в монастырь к какому-либо подвижнику или его последователям, и здесь, подобно тому, как от горящего светильника зажигаются потухающие свечи, и в нем вновь загорался огонек духовной жизни, осмысливающий его земное существование и согревающий его сердце от охлаждения под влиянием окружающей обстановки» [62, с. 22]. В монастыре каждый получал необходимое наставление, полезный совет и утешение в скорбях и трудностях жизни.

Преподобные Зосима и Савватий Соловецкие

Велико и благотворно было служение миру Преподобного Сергия и его учеников. Сам Сергий помимо постоянной молитвы за весь мир и благотворительности считал своей прямой обязанностью заступничество и участие в жизни обиженных и обездоленных. Он стремился восстановить справедливость в обществе, обличал грабителей и обидчиков вдов и сирот. Чтобы не быть в тягость окрестным жителям, игумен запретил своим инокам ходить по селам и собирать милостыню и постановил, чтобы они жили своим трудом и добровольными пожертвованиями богомольцев и благотворителей. Затем, когда обитель стала общежительной и в ней появился достаток, святой Сергий все остававшиеся средства тратил на странноприимство и благотворительность. Заповедь аввы Сергия о странноприимстве сохранили его преемники; в обители кормили приходящих и снабжали их всем необходимым на обратный путь.

Преподобные Кирилл и Ферапонт Белозерские

В этом же духе действовали многочисленные ученики игумена Сергия во вновь основанных монастырях. Многие из них известны своим бескорыстным служением миру. Так, например, преподобный Димитрий Прилуцкий щедро помогал вдовам, сиротам и нищим, защищал угнетаемых. Одному благотворителю, человеку скупому и немилостивому, он сказал: «Отнеси назад, что принес нам, и накорми слуг и сирот крестьян, живущих у тебя, чтобы не страдали они от голода и наготы; когда останется от того что-нибудь – принеси нашей нищете» [107, с. 78]. Другой ученик Преподобного, Павел Комельский, не пропускал ни одного нищего без подаяния. Преподобный Кирилл Белозерский постоянной помощью нуждающимся стяжал всеобщее уважение и любовь к себе, его монастырь неоднократно спасал окрестное население от голодной смерти.

Преподобный Стефан Махрищский

Преподобный Пафнутий Боровский

Святитель Стефан Пермский и преподобный Авраамий Чухломской известны своей миссионерской деятельностью. Они искореняли языческие суеверия в народе и просвещали его светом Христова учения. Преподобный Евфимий, игумен Суздальский, был спостником и собеседником аввы Сергия. При своей обильной благотворительности он являлся «одеждой для нагих и утешителем для скорбящих… помогал всем бедным, за должников платил долги» и часто избавлял беззащитных от неправедных судей [40, 1958, № 2, с. 42]. Вологодский подвижник преподобный Дионисий Глушицкий, подвизавшийся в глухом лесу, собрал вокруг себя любителей иноческого жития. Его постоянными добродетелями были нищелюбие и благотворительность. Во время голода он так щедро помогал нуждающимся, что эконом однажды предложил ему прекратить раздачу хлеба, по причине оскудения хлебных запасов. Любвеобильный игумен отвечал на это словами Спасителя: «Верен Сказавший нам: не пекитесь о завтрашнем дне; знает Отец Небесный, в чем имеете нужду. Он же говорит: суд без милости не сотворившим милости» [61, с. 172–173].

Так служили миру русские подвижники – современники и последователи великого отца иноков Преподобного Сергия, игумена Радонежского.

Но кроме большого нравственного воздействия на русское общество монастыри в XIV–XV вв. имели немаловажное государственное и хозяйственное значение. Именно их основание и деятельность способствовали расселению русского народа, освоению им северных земель и распространению там православной веры и культуры. Со времени Преподобного Сергия новые монастыри преимущественно строились в пустых и необжитых местах. Так, по сведениям отечественного историка В. О. Ключевского известно, что из 254 монастырей, построенных в пределах Московской Руси за три века (XIV–XVI), 150 были пустынными [49, с. 319]. Благодаря их возникновению усиливалось народное движение на северные и восточные окраины Русского государства. Монахи Троицкого и других монастырей стали своего рода первопроходцами переселенческого движения. Они, пробираясь в костромские и вологодские леса, основывали там монашеские обители, которые послужили опорными пунктами крестьянской колонизации.

Преподобный Иосиф Волоцкий

Святитель Стефан Пермский

Монастырская колонизация встречалась с крестьянской и служила ей невольной путеводительницей. Вокруг новых монастырей оседало крестьянское население, которое вырубало лес, расчищало поля под пашни и сенокосы и вводило обширные лесные пространства в народно-хозяйственный оборот. По словам того же историка, «монастырь служил для переселенца-хлебопашца и хозяйственным руководителем, и ссудной кассой, и приходской церковью, и, наконец, приютом под старость» [51, с. 27]. Таким образом вместе с монастырями возникали первые крестьянские поселения. Это видно на примере самого Троице-Сергиева монастыря, рядом с которым в середине XV в. выросло большое село Клементьево. В нем жили не только земледельцы, но и ремесленники, кузнецы, плотники, каменщики, ювелиры, резчики по дереву и камню [32, с. 142]. Из уже организованных обителей отшельники шли еще дальше на север и основывали там новые монастыри-колонии. Посредством этого вся Северная Русь оказалась усеянной монастырями, которые принесли с собой начала новой жизни. Дружными усилиями монахов и крестьян, воспитанных духом, который вдохнул в русское общество Преподобный Сергий, создавалась Северная Великороссия [51, с. 27].

Икона «Собор Радонежских святых»

Глава II
Троице-Сергиев монастырь в судьбах Русской Церкви и государства. XV–XIX века

Исторические события, связанные с Троицким монастырем, после кончины Преподобного Сергия до начала XVII века

Дело Преподобного Сергия после его кончины продолжили преемники. Основанный им монастырь стал местом массового паломничества, особенно с открытием его святых мощей. Здесь, у гробницы Преподобного, стали искать русские люди духовной опоры и благословения свыше на свою деятельность.

С XV в. начался новый период истории Троице-Сергиева монастыря. С этого времени он сильно изменился. Деревянные небольшие храмы сменяются величественными соборами. Вместо деревянного тына выстраивается неприступная каменная стена. С 1561 г. настоятели обители получают сан архимандрита. Внешний рост Троицкой обители был следствием ее важного религиозно-нравственного, просветительного и государственного значения. Высокое значение обители поддерживалось святостью жизни и трудами на благо Церкви и Отечества преемников Преподобного Сергия, воспринявших его высокопатриотический дух.

Заветы Сергия «держаться Москвы» глубоко укоренились в сознании его сподвижников и последователей. Троицкий монастырь стал оплотом Москвы и ревностно защищал ее интересы. Силой своего нравственного авторитета и средствами церковного воздействия Троицкая обитель в лице своих игуменов и иноков принимала активное участие во всех делах, направленных к возвышению Москвы. Белокаменный Троицкий собор монастыря служил «крещальной купелью» нескольким поколениям наследников московского престола. Здесь был крещен Василий III (1489), его сын Иоанн IV (1530), который, в свою очередь, крестил здесь своих сыновей. Вся последующая история Троице-Сергиева монастыря тесно переплетается с историей Московского государства, и многие важные события из жизни русского народа нашли свое отражение в жизни святой обители.

В течение нескольких поколений русские князья поддерживали между собой мирные отношения. Но в 1425 г. смерть Василия I Дмитриевича положила начало острому и длительному политическому конфликту, заполнившему почти все княжение Василия II (1425–1462). Поводом к началу внутренней усобицы послужил вопрос о престолонаследии. На Руси в период удельной раздробленности существовал обычай, по которому после смерти старшего князя великокняжеский престол переходил к его брату, удельному князю. В Московском княжестве с середины XIV в. престол передавался от отца к сыну. Так, Дмитрий Донской передал великое княжение сыну Василию, а тот, в свою очередь, своему малолетнему сыну Василию Васильевичу. Но в это время о своих правах на великое княжение заявил удельный князь Галицкий Юрий Дмитриевич, брат умершего Василия Дмитриевича и дядя Василия II. Началась длительная напряженная борьба, которую по смерти Юрия Дмитриевича продолжили его сыновья Василий Косой и Дмитрий Шемяка.

В этом конфликте проявилась борьба двух политических порядков: «складывавшейся наследственной монархии, являвшейся формой централизованного государства, и феодальной раздробленности, ибо переход престола от великого князя к удельному укреплял позиции удельных князей и способствовал политической раздробленности» [60, с. 75].

Борьба была очень ожесточенной и велась с переменным успехом. Церковь всеми мерами старалась примирить враждующих князей. В 1441 г. состоялось примирение Василия II с Дмитрием Шемякой. Посредником в нем выступил Троицкий игумен Зиновий, который уговорил князей в святой обители целовать крест и не мыслить друг на друга вражды [31, с. 66].

Но через пять лет Шемяка нарушил клятву. Это произошло следующим образом. В 1445 г. хан Улу-Махмет вторгся в пределы Московского княжества и разбил войска Василия II, а самого его взял в плен, из которого князь был освобожден ценой огромного выкупа. В то время, когда Василий II отправился в Троицкий монастырь, чтобы принести благодарные молитвы за свое освобождение, Шемяка и можайский князь Иоанн, используя недовольство, вызванное сбором средств для выкупа, овладели Москвой и отправились к Троице с целью захватить там великого князя.

Узнав о приближении врагов, Василий II закрылся в Троицком соборе и стал оттуда умолять их: «Братья! Помилуйте меня! Позвольте мне остаться здесь, смотреть на образ Божий, Пречистой Богородицы, всех святых: я не выйду из этого монастыря, постригусь здесь». Затем он взял икону с гроба святого Сергия, вышел к князю Иоанну и сказал ему: «Брат, целовали мы Животворящий Крест и эту икону в этой самой церкви, у этого гроба чудотворцева, что не мыслить нам друг на друга никакого лиха, а теперь не знаю, что надо мною делается?» [98, с. 68]. Но все было напрасно. Сторонники Шемяки схватили Василия Васильевича, отвезли в Москву и там ослепили его (поэтому Василий II вошел в историю под именем Василия Темного), затем сослали в Углич. Дети великого князя – Иоанн и Юрий – были спрятаны игуменом Досифеем в Троицкой обители.

Однако стремление Шемяки к укреплению позиций удельных князей, а также насилия по отношению к жителям Москвы вызвали массовое движение против него. Василий II приобрел могущественных союзников в лице митрополита Ионы (прославлен в лике святых) и епископов. Русское духовенство содействовало утверждению единовластия, «ибо в то время духовенство сознательнее других сословий могло смотреть на стремление великих князей Московских к единовластию, так как оно считало, что усобицы княжеские находятся в прямой противоположности с духом христианской религии, а без единовластия они не могли прекратиться» [98, с. 77]. Дмитрий Шемяка был вынужден освободить Василия Васильевича и дать ему в удел Вологду.

Преподобный Мартиниан Белозерский

Путешествуя по вологодским монастырям, московский князь встретился с преподобным Мартинианом и получил от него благословение идти против похитителя отеческого престола. В 1446 г. Василий II вновь вступил в Москву, и вскоре преподобный Мартиниан был назначен игуменом Троице-Сергиева монастыря. Он занимал эту должность восемь лет, являясь одновременно духовником великого князя и его главным советником. Увещания преподобного Мартиниана оказывали большое нравственное воздействие на Василия II. Об этом может свидетельствовать следующий случай. Великий князь просил однажды преподобного Мартиниана уговорить вернуться в Москву одного вельможу, удалившегося к тверскому князю. Мартиниан выполнил это поручение, но когда узнал, что вернувшийся вельможа вместо обещанной сугубой чести заключен в оковы, то пришел и, обличив нарушение данного слова, сказал князю: «Не буди мое, грешного, благословение на тебе и на твоем великом княжении». Василий II осознал свою неправоту, снял опалу с боярина и, придя в Троицкую обитель, примирился с преподобным Мартинианом [31, с. 70].

После победы Василия Темного, ставшего единственным правителем Руси, потеряли самостоятельность почти все удельные княжества. Московская Русь стала единым государством. В положении Русской митрополии также произошли изменения. Константинопольская иерархия в 1439 г. заключила с Римом Флорентийскую унию. Русские церковные и гражданские власти отказались признать ее и тем сохранили Русь от папского влияния. 15 декабря 1448 г. вместо униата грека Исидора, бежавшего к папе Римскому и впоследствии получившему от него сан кардинала, Собор русских епископов самостоятельно избрал митрополитом Московским Рязанского епископа Иону. С этого времени Русская Церковь стала автокефальной.

Деятельность сына князя Василия Темного, Иоанна III, можно назвать национальной. Он более всех своих предшественников увеличил владения Московской Руси, стремясь объединить Восточную Русь под властью единого государя. При нем в Московскую Русь вошли почти все великорусские территории. Так сложилось великорусское государство с единодержавным государем во главе.

«Русский ратник XIV–XVII веков в колонтаре с бармицею».

Литография. XIX в.

После смерти первой жены Иоанн III женился на племяннице последнего византийского императора Константина Палеолога Софье, проживавшей после падения Византии в Риме. Папы Римские Павел II и Сикст IV предполагали этим браком присоединить Русь к Флорентийской унии, но надежды их не оправдались. Через династический брак московские государи становятся преемниками византийских императоров, бывших покровителями православной веры. Софья, Московская великая княгиня, всегда ценила и помнила свое высокое происхождение. В Троице-Сергиевой Лавре сохраняется вышитая ею в 1498 г. церковная пелена – образец художественного шитья XV в. В связи с этим историк В. О. Ключевский замечает: «Кажется, через двадцать шесть лет замужества пора ей забыть свое прежнее византийское звание, однако в подписи на пелене она все еще величает себя “царевною Цареградскою”, а не великой княгиней Московской» [49, с. 154].

При Софье Палеолог был введен в употребление византийский герб, великокняжеский двор окружала большая пышность, сам Иоанн III стал именовать себя «государем всея Руси». Вообще после падения Константинополя и Золотой Орды в московском обществе начала распространяться мысль о преемстве Московского государства от Византии. Она нашла свое выражение в теории псковского старца Филофея: «Два Рима падоша, третий стоит, а четвертому не быть» [16, с. 103]. Лучшие представители русского общества того времени видели в этом не предмет превозношения, а прежде всего понимание особой ответственности Руси за судьбы и чистоту вселенского Православия.

Успехи Иоанна III по объединению земель создали условия для окончательного освобождения Руси от татарского ига. Летом 1480 г. хан Ахмат, недовольный независимым поведением Московского великого князя, заключил союз с Казимиром Литовским и выступил с огромным войском в «великий поход». Иоанн III, готовясь к историческому делу свержения татарского ига, долго молился в Троицкой обители духовному организатору Куликовской победы Преподобному Сергию. Затем он выступил во главе русского войска и встретил у реки Оки татар, которые, не решаясь перейти Оку, подошли к правому берегу реки Угры (левый приток Оки). Но и здесь при виде многочисленной московской рати татары не стали вступать в битву.

«Стояние на реке Угре»

В деле освобождения русского народа от татарского ига русское духовенство принимало самое активное участие. Здесь особенно проявилась патриотическая деятельность Ростовского архиепископа Вассиана (Рыло). Ученик преподобного Пафнутия Боровского, Вассиан первые наставления получил от ученика Преподобного Сергия Радонежского Никиты. С 1454 по 1466 г. он состоял игуменом Троице-Сергиева монастыря. Вскоре после назначения на игуменство Вассиан был послан Московским святителем Ионой в Киев для утверждения в православной вере киевской княгини Анастасии с детьми. Состоявшееся посольство принесло желаемые плоды. Киев долго после него не хотел принимать себе правителей не православной веры. В 1448 г. Вассиан был возведен в сан архиепископа Ростовского.

Когда великий князь оставил войска на реке Угре и неожиданно появился в Москве, многие подумали, что он бежал. Иоанна III встречали митрополит и архиепископ Вассиан со всем московским духовенством. Вассиан, являясь духовником великого князя, пользовался его особым уважением и любовью, поэтому говорил с ним смелее других. Ростовский владыка, прямо назвав князя «бегуном», сказал ему: «Вся кровь христианская падет на тебя за то, что, выдавши христианство, бежишь прочь, бою с татарами не поставивши; зачем боишься смерти? Не бессмертный ты человек, смертный; дай мне, старику, войско в руки, увидишь, уклоню ли я лице свое пред татарами!» [99, с. 94]. После такого приема великий князь, приняв меры в Москве на случай осады, через две недели отправился назад к войску.

Но вдруг в Москву пришла неприятная весть, что великий князь снова поддался влиянию своих недобрых советников и с унижением посылал просить мира у Ахмата. Это вызвало со стороны духовенства два послания. Одно было отправлено владыкой Вассианом, который писал: «Что же мы слышим? Ахмат приближается и губит христианство, похваляется на тебя и на твое отечество, а ты смиряешься, просишь о мире, посылаешь к нему, когда он дышит гневом и не слушает твоей мольбы. Дошло до слуха нашего, прежние твои развратники не перестают шептать тебе на ухо льстивые слова, советуют не противиться супостатам, но отступить и предать на расхищение волкам словесное стадо Христовых овец. Молюсь твоей державе, не слушай их советов! Что они советуют тебе, эти льстецы лжеименитые, которые думают, что они христиане? Помысли, великомудрый государь, от какой славы в какое бесчестие сведут они твое величество, когда народ тьмами погибнет, а церкви Божии разорятся и осквернятся. Кто каменносердечный не восплачется о такой погибели? Убойся же и ты! Не от твоих ли рук взыщет Бог эту кровь? Не слушай, государь, этих людей, хотящих честь твою преложить в бесчестие, и славу твою в бесславие, хотящих, чтобы ты сделался беглецом и назывался предателем христианским; выйди навстречу безбожному языку агарянскому, поревнуй прародителям твоим великим князьям, которые не только Русскую землю обороняли от поганых, но и чужие страны брали под себя».

В конце послания Вассиан разрешает Иоанна III от клятвы не воевать с ханом. «Но, может быть, ты опять скажешь, что мы находимся под клятвою прародительскою не поднимать рук на хана, то послушай: если клятва дана по нужде, то нам повелено разрешать от нея, и мы прощаем, разрешаем, благословляем тебя идти на Ахмата, не как на царя, но как на разбойника, хищника, богоборца». Это послание Вассиана произвело на Иоанна Васильевича благотворное действие: он исполнился мужества и крепости [68, с. 46–48].

11 ноября 1480 г. историческое «стояние на Угре» завершилось. Хан Ахмат, не дождавшись помощи от Литвы, поспешно отошел. В низовьях Волги его войско разбили ногайские татары, а сам хан был убит. Недолго после этого просуществовала Золотая Орда. В 1502 г. она была полностью разгромлена крымским ханом Менгли-Гиреем. Так закончилось татарское иго, тяготевшее над Русью два с половиной столетия.

Игумен Троице-Сергиева монастыря Паисий Ярославов управлял обителью с 1479 г. по 1482 г. Он вместе с архиепископом Вассианом крестил сына Иоанна III Василия. Затем Паисий крестил и второго сына Иоаннова – Георгия. Он также участвовал в примирении великого князя Иоанна с младшими братьями Андреем и Борисом [3, с. 29, 224].

В 1484 г. заболел Московский митрополит Геронтий. Оставив митрополию, он уехал в Симонов монастырь, но, поправившись, предполагал вернуться на митрополию. Великий князь не знал, что делать, так как не желал его возвращения. Тогда Иоанн III вызвал игумена Паисия и предложил ему стать митрополитом. Но смиренный Паисий ответил отказом, сказав при этом, что и Троицким игуменом он согласился быть только по принуждению великого князя, ибо, по его словам, был «не в силах понести даже этого бремени и направить иноков на Божий путь». На вопрос князя, можно ли Геронтия вернуть на митрополию, Паисий отвечал утвердительно, примирив великого князя с митрополитом [31, с. 78].

Небесные защитники Троицкой обители. «Всадники». М. В. Нестеров