Текст книги "Лети высоко! Жизнь как молитва"

– Можно ли христианину думать о материальном, желать лучшей работы, делать сбережения?

– Можно и нужно думать о материальном. Знаете, к владыке Антонию Сурожскому как-то подошла женщина и говорит: «Батюшка, я вот духовная. Только духовная, больше я ничего не знаю». Он отвечает: «Милая моя, хочешь или не хочешь, но ты телесно-душевно-духовная, и с этим ничего нельзя сделать. Ты все равно еще телесная».

Нас Господь такими создал – трехсоставными, в нас есть тело, душа, дух. И поэтому все требует своего внимания. Плохо, когда материальное выходит на первый план или доминирует над духовным. Нужно понимать, что первоочередное, а что второстепенное. Для христианина, конечно, в первую очередь важна душа. Он понимает, что его тело будет существовать временно. Проживет он «аще в силах» 70 лет или 80 – и умрет, а тело рассыплется. Но все-таки в период земной жизни он находится в теле. Святые отцы иногда сравнивают тело с осликом, который везет душу в Царствие Небесное. Они говорят: «Перекормишь этого ослика – он взбесится, а недокормишь – упадет и сдохнет». То есть всему нужна своя мера. Телу мы должны уделять внимание, но ни в коем случае не баловать его, иначе оно начнет главенствовать над душой, и тогда получится беда: душа попадет в плен к телу. А тело с земными страстями начнет требовать своего и приведет человека в скотское состояние.

Можно ли желать лучшей работы и искать ее? Конечно, можно. И нужно искать. Другое дело, если Господь не дает лучшей работы. Нужно в какой-то момент понять этот Промысл Божий, покориться ему и потерпеть.

Лучшего искать Богом не запрещено. По большому счету христианство – это и есть искание лучшего. До христианства мы жили в животном состоянии, и все нас удовлетворяло: сытые, довольные, в тепле, работа есть. Но когда стали христианами, мы начали искать лучшего: чего-то более возвышенного, чего-то прекрасного. Как тот купец, который ищет драгоценную жемчужину и отдает за нее все состояние, потому что понял, насколько она драгоценна. Поэтому можно и работу поменять, если нужно.

Другое дело, в духовной жизни есть такой ориентир: если человек очень часто меняет место работы и место жительства, это говорит о его внутренней нестабильности, о том, что у него внутри что-то не ладится. Он постоянно ищет лучшего, потому что сам не может ужиться с данными ему обстоятельствами. Если монах часто меняет монастыри – это уже дурной тон, это говорит о том, что он не может там ужиться. А получится ли в другом месте? Может, это в нем самом причина?

Можно ли делать сбережения? Конечно. Другое дело – насколько вы будете к ним привязаны. Например, вы делаете сбережения, а к вам приходит двоюродный брат и говорит: «У меня похороны». Если вы с легкостью отдаете эти сбережения, помогаете – слава Богу, делайте такие сбережения! Ничего не случилось – себе употребили. Ориентир здесь такой: насколько ты привязан к земному. Если не сильно привязан, если ты более-менее свободен, то это сильно тебе не вредит. Плохо рабство. Плохо, когда к тебе пришел родственник и говорит: «У меня сегодня беда, мне нужна помощь», а ты, имея деньги, не имеешь в себе сил их отдать. Беда, если ты раб своего капитала.

– С чего начать духовную жизнь?

– Иногда нам нужно какое-то событие, которое нас встряхнет. А еще лучше тут «работает» общение с людьми, которые духовно живут лучше тебя. Ты расслаблен, а они подвизаются, молятся, совершают духовный подвиг. И ты, на них посмотрев, тоже загораешься. Поэтому мы и жития святых читаем, и в святые места ездим. Казалось бы, Бог Собой пронизывает все, но когда Он явился Моисею в горящем терновом кусте, то сказал такие слова: «Моисей, сними обувь твою, ибо место, на котором ты стоишь, свято есть».

Господь Сам выбирает святые места по Своему промыслу, и Его энергия где-то проявляется сугубо. Такие места мы называем святыми. Так и с людьми. Одни подвизаются лучше, у других это получается хуже, но опускать руки ни в коем случае нельзя. И в конечном итоге Господь воздает нам за труды наши. Только надо остерегаться тех людей, которые навязчиво будут чему-то учить. Если человек первый раз тебя видит, пусть даже это будет монах, и навязывает тебе свои советы, это говорит о его плохом духовном состоянии. А хорошее духовное состояние делает человека скромным и ненавязчивым.

– Как Божественная благодать посещает человека?

– Недавно я беседовал с одним афонским отцом. Он говорит: «Интересно, почему так происходит: когда я проявляю непослушание, тогда чувствую, что благодать от меня отходит. А когда проявляю послушание, то не чувствую, как она приходит. Почему так?»

Я думаю, это потому так происходит, что благодать Христова такая деликатная, нежно-кроткая, она посещает человека так мягко, что он даже не замечает, как она приходит. Бог очень деликатен, Он приходит без фанфар. Бесовские же вещи приходят ярко, пышно.

Так всегда и у меня бывает, когда я приезжаю с Афона. Живешь на Святой Горе, естественно входишь в эту атмосферу, благодать приходит незаметно. А когда возвращаешься в мир с его динамикой, с его страстями, у тебя постепенно начинает щемить сердце, и чувствуешь, что теряешь то, что приобрел…

– Как правильно относиться к духовному отцу?

– Некоторые кидаются в крайности – то видят в духовнике святого, прямо ангела, то ужасного грешника, то начинают прилепляться к нему, как к плотскому человеку. Чтобы не было таких колебаний, не оценивайте его никогда. Он для вас просто духовный отец, и в этом все заключено. Не надо думать, какой он, как он сегодня поступил. Дурной тон – оценивать духовного отца. И даже не в моральном плане, а в том, что вы в какой-то момент можете потерять правильные отношения с ним, можете привязаться к нему, как к человеку, и начнете терять духовное. Иногда слишком многое будете ему приписывать, а потом увидите в нем человеческие слабости.

Вы его оценили до того, как выбрать. А когда выбрали, расслабьтесь, доверьтесь ему и не давайте никаких оценок.

– Почему одни исправляются за месяц, а другие годами не могут?

– Мы все разные. Мы родились в разных условиях, с разными характерами, в разных жизненных обстоятельствах, поэтому мы не можем быть одинаковыми. Действительно, то, что один может сделать за короткий срок, другой будет делать очень долго.

Но Господь будет судить нас не по мере того, что мы приобретем, а по состоянию духа. Кому-то без труда далось изменение, а кому-то великим трудом. Какой-то человек имеет быструю молитву, скромность и добрые дела. А у другого с детства очень сложный характер, который мешает, но человек всеми силами старается: кается, плачет, прилагает массу усилий, чтобы изменить себя. И вот уже сам факт того, что он не отчаивается, не говорит: «А у меня ничего не получается, не буду больше делать», годами не бросает свое покаяние, а постоянно употребляет усилия, делает и делает, – это уже очень и очень высоко. Это красота духовная.

Поэтому в нашем деле самое главное – не отчаиваться и не опускать руки.

– Надо ли поднимать свою самооценку?

– Это метод психологов. Но знаете, если постоянно говорить себе: «Ты царь, царь, царь» – царем не станешь. Лучше не поднимать свою самооценку, а думать о любви Спасителя, Который любит всех: и грешника, и не грешника. Если поднимать свою самооценку, говоря, что все хорошо, я молодец, когда грешишь с утра до вечера, этим можно ввести себя в иллюзию, в обман. Потом все равно придется столкнуться с действительностью, и она может довести тебя до отчаяния. Лучше реально себя оценивать, понимая, что мы грешники. И конечно, если бы не было Бога, Который одинаково любит всех, и грешников, и праведников, и убогих, и красивых, то можно было бы прийти к отчаянию, поскольку мы постоянно ошибаемся, постоянно грешим.

Не надо себя обманывать, что все хорошо. Да не хорошо, все плохо у нас. У нас единственное хорошо, что Бог нас любит такими, какие мы есть, и ждет нашего исправления. Мы же знаем, как Бог нас терпит. Каждый знает. Господь говорит: «Я еще потерплю. Ну, давай же, действуй». И нужно действовать – не оттого, что ты на многое способен, а оттого, что Бог ждет. И тебе стыдно к Божьему долготерпению относиться невнимательно или корыстно. Вот это должно быть стимулом к действию: Божия милость, Божие долготерпение. Он ждет. Он ждет на кресте. Вот почему нам медлить нельзя. Бог прощает, дает нам каждый день, но в это время Он – на кресте. Нужно действовать.

– Как бороться с негативными мыслями?

– Можно, конечно, бороться с помыслами из-за того, что это грех, но это несовершенно и малодейственно. А более совершенно, более действенно, когда ты борешься с помыслами потому, что плохие помыслы тебя в эту же минуту отдаляют от Бога. Допустил плохие помыслы в своем сердце – и сразу отдаляешься от Бога, лишаешься благодати Божией. Для тех людей, которые не переживали Бога в Иисусовой молитве, конечно, это просто слова. А те, кто в духовном делании чувствовал присутствие благодати Божьей – как великий мир, тишину, покой, смирение, любовь, те опытно начинают видеть, когда благодать от них отходит или, наоборот, когда благодать в них усугубляется. Когда внутри у них плохие помыслы, они теряют благодать. А благодать – это очень сладко. Терять сладкое состояние очень горько, очень обидно. И это должно быть критерием нашего поведения. Не слова о том, что «в аду будешь гореть», «на сковородке жарить будут» – это еще когда будет! А тот факт, что ты сейчас оскорбил ближнего – и потерял благодать. До этого три часа в Иисусовой молитве пробыл, приобрел тишину, покой, мир, сладость Духа Святого – и вдруг эти три часа потерял за одну секунду неподобающего отношения к ближнему. Потерял – и тут же заплакал. И это не философия, это жизнь, бытие.

– Что такое духовное благородство?

– Паисий Афонский разделяет такие понятия, как благочестие и благоговение. Он говорит, что благочестие – это как ароматный одеколон, а благоговение – как божественный фимиам. Настолько это разные вещи. Можно иметь благочестие внешнее, но в то же время любоваться собой, своими поступками. В таком случае благочестие происходит не ради Христа, а ради подвига, ради доброго имени, ради отношений между людьми. А благоговение начинается тогда, когда человек начинает переживать Бога живо, чутко, когда Бог из идеи переходит для него в Личность, Личность реальную. Его благочестие переходит тогда в другую форму, более глубокую, более святую. Его молитва начинает ему помогать переживать Бога. У него появляется благоговение, потому что начались отношения с Богом. Не иллюзорные, а живые отношения, которые переходят в любовь. Когда человек кого-то любит, он начинает благоговеть перед всем, что относится к любимой личности. Когда наши отношения с Богом переходят из области благочестия в область благоговения, тогда начинается святая жизнь. Наверное, когда у человека появляется благоговение, он становится духовно благороден. Все его поступки проходят через благоговение, поэтому становятся святыми и очень мудрыми.

– Можно ли быть общительным человеком и жить духовной жизнью?

– Надо всегда смотреть, какая изо всякого дела выходит польза и какой вред. Какую вы выносите пользу из общительности? Иногда мы можем часами общаться, а потом выходить из этого общения духовно опустошенными. Вроде бы о добром говорили, иногда даже о духовном, а разошлись – и остались вроде как духовно обокраденными, расточили свои эмоции, внимание на пустое. Святые отцы называли чрезмерно долгие беседы о духовном тоже словоблудием. Почему? Потому что одно дело – говорить о чем-то, и другое – жить этим. Иногда мы чрезмерно долго говорим о духовном и начинаем верить, что мы действительно живем в этом. На самом же деле мы еще только находимся в разговорах о духовном. А настоящая духовная жизнь – не в разговорах, а в действии.

Иногда мы сталкиваемся с тем, что совсем духовной жизни не знаем. Много говорили, прочитали, размышляли, а когда коснулось конкретного духовного дела, мы оказываемся несостоятельными даже в малом. Потому что вся наша духовная жизнь, все наше православие находилось в области мечтаний, размышлений, философии.

Является ли общительность препятствием для духовной жизни? Все чрезмерное является препятствием для духовной жизни, в том числе и чрезмерная общительность. Монахи немногословны не потому, что они черствые люди, не потому, что они гордые, надменные, не потому, что они не любят людей. Нет, они просто любят по-другому, действуют по-другому. Они любят и действуют через молитву. А чтобы была молитва, нужна тишина и сосредоточенность.

– Что такое страх Божий?

– Уже 20 лет я езжу в разные тюрьмы, в том числе и пожизненного заключения. И я понял, что не существует таких жестких рамок, которыми можно было бы добиться от человека абсолютного послушания. Чем строже режим, тем хитрее заключенные, тем изощреннее их инстинкт самосохранения. Даже когда они освобождаются, привычка выживать идет за ними на волю. И первое время, а некоторые и до конца жизни так себя и ведут: идут к цели любыми путями. Они не замечают людей, которые рядом, пренебрегают близкими…

Или другой пример. Когда я был в 2000 году на операции в Оренбурге, обратил внимание на очень интересную деталь. Меня оперировали в Областной онкологической больнице. Даже само название уже внушает такой страх, который должен заставить человека о чем-то задуматься. Я лежал в палате, где было 10 человек, скорее всего, большинства из них уже нет в живых. И на меня тогда произвело сильное впечатление, что эти люди вместе со мной не молились, Евангелие не читали… Они по-прежнему травили анекдоты, играли в карты, говорили о земном. Казалось бы, такой очевидный страх, как страх близкой смерти, – и то не перевернул их мысли, их мировоззрение.

Для чего я привел эти два примера? Для того, чтобы вам показать, что никакой страх не поможет переделать себя, преодолеть свой эгоизм, кроме одного страха: когда у вас начнутся реальные, не иллюзорные отношения с Богом, и вы будете каждую минуту бояться их потерять.

На страхе не построится ни одно общество, ни один монастырь. Отношения будут только изощренней, хитрее, внешне люди будут улыбаться, кланяться, говорить: «Геронда, геронда…», а внутри ничего не будет. Не может быть страха совершенного, основанного на страхе наказания. Или человека надо сломать настолько, что он станет практически роботом, но это будет уже не личность.

Так же и с детьми: если мы перегибаем палку и становимся с ними слишком строгими, они кажутся внешне послушными, но начинают нам врать.

И это самое страшное, что может быть: у нас теряются доверительные отношения с детьми.

Так и страх Божий не может быть основан на страхе конца света, или на страхе твоей последней минуты, или на страхе адских мучений. Совершенный страх Божий основан на любви.

– Откуда берутся мудрость и мужество?

– Есть мудрость земная, а есть мудрость духовная. Это совершенно не одно и то же. Мудрость духовная обязательно проходит через смиренномудрие. И если вы считаете, что у вас нет мудрости, то и слава Богу, значит, в вас какие-то остатки разума еще сохранились. Тот, кто оценивает себя как вполне себе самодостаточного, – вот тут как раз все, аминь и вечная память. Кто-то из святых на вопрос «Как начинается прелесть?» стал размышлять следующим образом. Выстраивается некая цепочка. Человек думает: «А что мне Мария, я сама знаю», – хотя сегодня Марию поставили над Екатериной старшей. Следующая мысль: «А что мне игуменья?» Потом: «А что мне духовник?» Дальше по цепочке: «А что мне епископ – он тоже человек». Следующая мысль будет: «А что мне Патриарх – и он из земли», затем: «А что мне апостол Павел – и он был человеком». А кончится самым страшным: «А что мне Христос?»

Этот святой очень кратко описал, как протекает болезнь, которая называется мнением.

Прелесть бывает двух видов. Первый – когда человек доверяет каким-то явлениям, видениям, ощущениям. Второй – более опасный, более тонкий: когда он начинает доверять самому себе. «Да я же знаю, я же понимаю, я чувствую», – утверждает он. А заканчивается тем, о чем говорит вот этот старец.

Мы не можем быть мудрыми сами по себе. Наша мудрость начинается с того момента, когда мы заходим в такой хороший тупичок и говорим: «Господи, что-то я растерялся. Вчера я так надеялся на свой ум, на свое рассуждение, а сегодня вижу, что они меня подводят. Я не могу решить элементарных духовных вопросов и не знаю, как быть». В таких случаях человек перестает надеяться на себя и начинает надеяться на Бога. Так обретается мудрость духовная.

А мужественность в нас от Духа Святого. Никто из нас не мужественный, если говорить честно. Все мы очень трусливые и очень слабые. Мужественность начинает проявляться тогда, когда в нас вселяется Дух Святой через духовную жизнь. И тогда нас охватывает вдохновение. То есть в человека входит Дух, и появляется вдохновение. Другое дело, что в людей иногда и другой дух входит – дух лукавый, который может вдохновлять на другие вещи. Но мы говорим о Святом Духе. И здесь нужна сила вдохновения, которая укрепит нас, и тогда мы, будучи трусливыми и слабыми, вдруг начинаем творить великие вещи.

Я смотрел как-то документальный фильм о страшной железнодорожной катастрофе, произошедшей в 1989 году в Башкирии. Тогда случился сильнейший взрыв газа, а в это время рядом проходило два пассажирских состава. Вагоны перевернулись, вспыхнул гигантский пожар. Страшно… И в последних кадрах этого фильма показывали мужчину-военного, который получил 90 % ожогов всего тела. Он выносил из горящих вагонов детей, женщин, другим помогал. И когда уже приехали спасательные службы, медики, журналисты и его транспортировали в больницу, операторам удалось его снять. Несмотря на свое безысходное состояние, он так искренне, радостно говорил на камеру: «Хоть я и военный, но, честно говоря, меня всегда смущало, что я был трусливым». И вот он такой подвиг совершил – жизнь отдал людям. И это его смущало, с одной стороны, а с другой – очень радовало в последние минуты его жизни. Умирал – и радовался.

– Как увидеть в себе гордость?

– О крайних степенях гордости можно не говорить, мы и так все видим. А вот гордость более-менее тонкая – это когда человек всегда стоит на своем, когда он не может уступить. Даже если он прав, но не может своим мнением поступиться, например, ради мира, ради того, чтобы не было конфликта, ради того, чтобы кого-то не обидеть, – это совсем плохо. Самое главное в духовной жизни – чтобы был мир.

Очень часто спрашивают о том, как распознать неправильное состояние духа? Все мы говорим очень мудро, очень духовно. Если нас послушать, то всех канонизировать нужно. А по делам – не получается. Часто между нами бывают словопрения, когда и один прав, и другой прав, и один духовен, и другой духовен.

Единственное средство оценивать свою духовность, правильная она или нет, прелесть это или нет, – это смотреть на то, какие у тебя отношения с людьми. Даже если тебя кто-то не любит, ненавидит, не понимает – это неважно. Важно, как ты сам относишься к людям. Если ты где-то стерпел (я уж не говорю о любви, это совсем сложно для нас), где-то смолчал, уступил ради того, чтобы был мир, это показывает, что ты находишься в правильном духовном состоянии, что твоя молитва идет правильно, что твой подвиг проходит не впустую. Неважно, сколько ты делаешь поклонов, творишь молитв, читаешь акафистов, как часто ходишь в церковь. Это все неважно, если нет главного результата. Главный результат – мир.

Господь в Евангелии говорит: «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам» (Ин. 14: 27). Это нечто более совершенное, чем то, что имеется в нашем человеческом, земном понятии. Должен быть не только мир с окружающими, но и мир в нашем сердце. Внешне мы можем с окружающими себя держать в каких-то рамках, а внутри при этом может быть совсем неспокойно. Бывает даже, что человек смолчал, отошел и внешне выглядит уступчивым, мирным, но потом в нем начинается осуждение: «А вот я бы ему так сказал, надо было его вот так на место поставить…»

А высшее состояние человека – если он ради любви, ради мира может унизиться. Унизиться, даже когда он тысячу раз прав и все со стороны ему говорят: «Ты прав, почему же ты уступаешь?» А он отвечает: «Я ради Христа уступаю, чтобы у меня внутри был мир, чтобы Христа радовать».

Потому что Христа больше всего огорчают наши ссоры. Как родителя всегда огорчает, если дети ссорятся, так и Христа. Родитель даже может сказать детям: «Не надо мне ни в чем помогать, я сам все сделаю – вы только не ссорьтесь».

Если даже у кого-то хорошо пошла Иисусова молитва, уже она сама действует и днем и ночью – это не будет ничего значить, если при том человек не в состоянии уступать ради мира, услужить или, еще раз скажу, унизиться, признать себя неправым, когда он тысячу раз прав.

Мир души – вот это и есть состояние святости. Святость не в подвиге, а в смирении. Чем больше смирения, тем ты ближе к Богу. Смирение – это и есть состояние рая. Господь же говорит, что мы уже должны в этой жизни предвкушать рай. А что такое предвкушать рай? Это значит, что уже в этой жизни мы должны обретать состояния, близкие к райским. Конечно, они не могут быть совершенно райскими, но тем не менее. Рай для человека наступает не когда он что-то приобрел, скопил или кого-то победил, а когда у него внутри мир. Тогда он может и в нищете находиться, и в неправде.

– Как научиться не завидовать?

– Зависть находится в пределах земных радостей. Если человек живет земными радостями, стяжанием, превосходством, душевными страстями, то он никак от этого не избавится. Чтобы изжить в себе зависть, нужно вкусить плодов Духа Святого и ощутить сладость смирения. Вот мы все говорим: «смирение, смирение», но требуется не просто умом понять смирение, а нужно его вкусить – каково оно есть на вкус, какую радость оно дает!

Если в подвигах аскезы нужно трудиться годами, чтобы плоды приобрести, то смирение может дать радость Духа Святого сию минуту. Но только в этом опыт надо иметь. Дай Бог вам приобретать опыт, переживать эти минуты смирения, когда Господь очень близок.

Гордые не могут вкусить той сладости, которую дает смирение, поэтому вкушают радости земные. Конечно, я соглашусь, и обычные земные вещи, душевные радости веселят наше сердце: семья, работа, друзья, приобретение чего-то. Но эти радости, если бы мы их сопоставили с плодами Духа Святого, стали бы для нас безвкусными. Если бы ребенка с детства кормили только одной манной кашей и вдруг в восемнадцать лет ему дали бы покушать очень вкусной пищи, у него бы голова закружилась, настолько она показалась бы ему необычной. Так и мы, земные люди, по-земному живем, утешаемся земными радостями, земной дружбой, земным комфортом и совсем не знаем той, Небесной пищи. Если бы мы вкусили Небесную пищу, у нас бы пропал аппетит ко всему земному.

Еще один важный момент: иметь правильный ориентир, знать, в какую сторону нужно двигаться. Можно ведь и бестолково трудиться. Правильный, хороший ориентир: смирение дает благодать. А вкус благодати ни с чем не сравним, и, чтобы потом вновь и вновь ощутить вкус благодати, ты согласишься быть самым последним, трижды неправым, лишь бы не потерять ее.

Поэтому, отвечая на вопрос о том, как научиться не завидовать, скажу: нужно вкусить Христа. А вкусить Христа можно только в таинстве смирения. И когда вы вкусите Христа, тогда вам ничего уже больше не захочется.

– Что такое теплохладность?

– Теплохладность – это когда человек вроде бы не грешит, но и не делает ничего хорошего. Такая как бы осторожность.

Сейчас в нашей Церкви очень сильно распространено нехорошее духовное мнение, что подвизаться опасно – можно и в прелесть впасть. И в связи с этим люди впадают в другую прелесть – ничего не делают. Но человек не может быть постоянно в одном месте, в одной точке: он либо вверх движется – к Богу, либо вниз.

В Евангелии есть притча о талантах, когда господин дал своим слугам таланты: одному – десять, другому – пять, третьему – один. И тот, последний, взял один и вернул один. Он вроде бы и не истратил его на плохое, но и не приумножил. И помните, что сделал с ним господин? Он его за это строго наказал, даже не хотел его видеть…

– Как начать видеть в каждом человеке образ Божий?

– Видеть – это не привычка, это таинство. Нельзя как-то так специально напрячь зрение, чтобы увидеть духовное, оно видится не напряжением воли, а Духом Святым. Когда вы будете жить правильной духовной жизнью, Иисусовой молитвой, послушанием и в процессе духовной жизни начнете сочетаться со Святым Духом, то Святой Дух откроет ваши духовные очи и вы начнете видеть. Не машины проезжающие, не деревья – а духовное. Очень глубоко, тонко, и тогда в каждом человеке, естественно, увидите образ Божий.

– Как поступать, если разум начинает сомневаться в вере?

– Если посмотреть, сколько великих ученых были верующими, сколько неверующими, то верующих будет больше. Когда ученый входит в область великой тайны – сотворения всего на свете, настолько грамотного, стройного, сложного, – он не может не быть верующим.

Я иногда говорю: какая сильная вера у атеистов, ведь нет никаких фактов небытия Божия, а они продолжают верить. Если спросить любого ученого-атеиста, какие факты он может привести, что нет Бога? Чем он может это доказать? Ничем. У верующих есть хоть какие-то факты: мы ссылаемся на опыт святых, у каждого из нас имеется свой маленький личный опыт. На что бы мы в мире ни посмотрели, везде виден Разум, Архитектор, Художник, Который все сотворил.

Но Бог видится не разумом. Не доказывайте себе ничего, живите духовной жизнью, и у вас все выстроится естественным образом.

– Бывает ли ложь во благо?

– Если какой-то человек имеет тяжелый грех, и мы начнем его грех озвучивать на публику – это правда? Да, это правда. Но разве мы будем с этой правдой милы в глазах Господа? Мы будем негодяями. Потому что мы обнажаем чужой грех, осуждаем его на весь мир. Божья правда тут была бы в том, что мы покрыли бы его грех молчанием и помогли бы ему исправиться. Правда – как результат, а не как факт.

Или, например, человек находится в отчаянии. Придет он ко мне на исповедь. Я вижу, что он в отчаянии, может, вообще за один шаг до самоубийства, но начну ему говорить правду: ты заблудил, пьешь, семью потерял, работу потерял… А он выйдет с такой исповеди и застрелится где-нибудь. И моя правда станет большой неправдой.

Иногда мы все любим так поступать. Особенно у журналистов есть такая отговорка: мы же пишем правду. Но не всегда правду корректно говорить.

То же самое и ложь во благо. Бывает ложь как факт и ложь как результат. Если бы я шел по улице и увидел, как человек куда-то бежит, а потом через минуту встретил бы другого человека с топором, и он спросил бы меня: «Куда убежал тот, за кем гонюсь?», и я бы показал ему в другую сторону, я бы соврал? Да, это была бы ложь. Но я бы спас жизнь.

Здесь, конечно, надо иметь рассуждение. А то сейчас, опираясь на мои слова, кто-то решит, что можно начать врать с утра до вечера. Надо всегда поступки проверять совестью.

– Как не бояться кризисов?

– Я где-то слышал, что чтобы марку золота улучшить – его нужно пережечь. Духовная жизнь очень похожа. Когда ночью встаешь на Иисусову молитву, бывают такие ломки, так не хочется, так все болит. Слава Богу, когда имеешь опыт и точно знаешь – то, что родится в этом преодолении, никогда не родится просто так. Если ты встал и у тебя все легко пошло – в этом комфортном состоянии не будет у тебя той Иисусовой молитвы, какая будет в ночи, когда ты встал и тебя всего корежит, и внутренне, и физически. Именно тогда будет молитва, когда ты все это преодолеешь – но не своей силой.

В духовной жизни наступает такой момент, когда ты не пугаешься этих критических состояний, а даже в некотором роде им радуешься. Поэтому, как я уже говорил, святые отцы и выдумали аскезу – когда у них не было кризиса, они делали его себе искусственно – потому что знали, что так получат благодать. У Софрония (Сахарова) все книги этим пронизаны, на любой странице – о состоянии на краю ада.

Этот опыт нужно приобретать. Не бойтесь его, не шарахайтесь, не паникуйте, не унывайте. Ведь именно там, на краю ада, нас и встречает Христос, и хватает нас – чтобы мы не упали.

– Нужно ли другому человеку говорить о том, что он совершает сейчас грех?

– Это зависит от ситуации, от состояния – вашего и того человека. Если вдруг он стоит на краю пропасти, нельзя, упаси Бог, делать резких движений. Вы можете человека туда какой-нибудь своей эмоцией нечаянно столкнуть. Он стоит на краю, у него уже камушки из-под ног вниз полетели – и в это время нужно замереть и, как хирург во время операции, быть очень осторожным и аккуратным. В каждом деле, в каждом диалоге мы должны искать результата, а не действия как такового.

У меня есть пьеса про психиатрическую лечебницу, и там профессор говорит больным людям: «Ну ладно, хоть мотивация у вас хорошая».

Иногда человек имеет хорошую мотивацию, но не настроен на результат и ведет себя, как слон в посудной лавке. Это еще называется медвежья услуга. Всегда смотрите на результат и действуйте ради него, а не ради своего мудрого слова. А лучше всего занимайтесь собой.

– Без чего не будет результата в духовной жизни?

– Например, без искренности. Как-то мы беседовали на Афоне с отцами, и один из них сказал: «Самое главное – нельзя лицемерить ни в коем случае, нельзя говорить высоко, а жить плохо, нельзя лукавить не только перед Богом, но и перед братьями, перед духовником, перед людьми. Лукавство – это начало краха всего. Нужно всегда сохранять искренность, иначе ничего не получится». Я думаю, он был совершенно прав.

Есть люди, которые не получают благодати и живут в каком-то унынии. И часто причина этого – они не имеют искренности.

– Как не зацикливаться на быте, на повседневности?

– Один российский архиерей написал книгу о том, как он посещал Афон. Мне запомнился его рассказ о пребывании в русском монастыре. Находясь там какое-то время, он столкнулся с непочтительным отношением к себе одного из послушников. Этого епископа возмутило неуважение к священному сану. В нем все так взыграло, возмутилось, что он даже собрался пойти к игумену монастыря и пожаловаться на этого послушника. Но пришло время вечернего богослужения, началась служба, и епископ решил подойти к духовнику обители на исповедь.

Во время исповеди стал каяться и в сердцах рассказывать о случае с послушником, который неучтиво с ним обошелся. Признал, что, конечно, и ему самому нужно было сдержаться, но все равно это возмутительно. Епископ говорил очень горячо, но духовник слушал его как-то отстраненно. И вдруг после пылкого монолога епископа духовник, как бы выйдя из задумчивости, произнес: «Знаете, а вот здесь, где мы сейчас с вами стоим, проходила Божья Матерь…»