Текст книги "Девушка моей бывшей"

–Нет, не на зло, -отвечала кратко она, – но я оправдываться не хочу. И не буду.

–Ты видела, что она мне писала? Какое отношение было?! Какой она человек!? Вместо того, чтобы всё исправить, она назло поступает. Если есть чувства, писать нормально не может, а только оскорбляет, ерунду пишет, шалавой называет. Писать, что выкинет мои подарки, по-твоему нормально???

–Ты, наверное, провоцировала на такие слова.

–Так ты её ещё и защищать будешь?!??!– недоумевала я, -Не зная ситуацию, ты её защищаешь! Какой ты после этого родной мне человек? И вообще, зачем через тебя должно быть всё?

Она уже не отвечала на мои вопросы.

–Юль, когда встретимся? Зачем игнорируешь? Кулёма, просто знай. Мы с тобой давно знакомы, и ничего и никто нас не разлучит. А девки, которые истерично так ведут себя, никто в моей жизни. Ты со мной через многое прошла, ты мой проверенный человек, и я тебя несмотря ни на что люблю по-своему.

–Дура ты, Леся! Это я тебе как друг говорю.

–В чём моя дурость заключается, интересно?

–Может, и найдётся женщина, готовая на ВСЁ ради тебя: и обеспечивать, и терпеть прихоти… но это маловероятно. Характер меняй свой.

–Зачем меня обеспечивать, -недоумевала я, -Я найду человека не высокомерного, мудрого. А Аня показала, как ей плевать на меня. Я общалась открыто с ней и много раз сама выходила после ссор, перешагивала через себя, через свою гордость. Она не понимает. Я даже не чувствовала, что она со мною хочет жить. Дом-то и то показала через 3 месяца. Это я хотела сблизиться, а она орала только. Мне искренние нужны отношения. От тебя я чувствовала тогда, от неё– нет. Она привыкла, и по её рассказам её бывшая то и дело бегала за ней. Я –то бегать не буду.

Порой мне казалось, что Юля тоже делает мне назло. Я высказывала эти мысли и ей, и Ане, сама не уверенная в этом. Я готова была поверить во что угодно, даже в то, что Юля целенаправленно хочет разрушить наши отношения, разлучить нас с Аней. Эти сомнения, как волны, то отступали, то нахлыновали вновь. И всё же мне не хотелось в это верить и я искала в Юле поддержу.

Мне было очень плохо. Юля стала меня успокаивать и мне стало немного легче. Я не ела вторые сутки, только курила. Я знала, точнее надеялась, что Юля не будет делать мне специально больно. И мне было не приятно, что в каждой ситуации она видела причину во мне, меня делала виноватой. Но я не хотела с ней ссориться, она мне была дорога. Юлю расстраивало, что я плохо отзываюсь об Ане, я и сама не хотела говорить плохого о ней, и всё же её поступки были странными для меня. Но в какой-то степени я была благодарна Ане, потому что она помогла мне забыть Юлю, точнее, чувства остыли к ней. И теперь стоял вопрос: где мне искать такую, как Юля. Только без принципов. Временами мне становилось легче и даже смешно из-за этой всей ситуации, я выходила на Юлю и делилась своими эмоциями.

–Ты знаешь, -говорила мне она, -мне кажется, что Аня не хочет быть с тобой. Я могу ошибаться, конечно. Но я бы на твоём месте уже не надеялась.

–Юль, если бы не ты, я бы на неё не вышла, – призналась я. Накануне я звонила Ане, и мы разговаривали. Ни о чём. Но я действительно поняла, что высокомерие человека не знает предела. Она гнёт свою линию, что мы и правда расстались. Раньше мне казалось, что она продолжает игру. Сейчас я поняла, что она всерьёз. Думаю, поступила мудро, что вышла на неё, но если она дальше будет понтоваться, играть, то это точно не моё. Я итак перешагнула через гордость.

–Будь со мной открыта, -призывала я Юлю, -Я с тобой открыта ведь во всём. У тебя чувства к Ане? Какое у вас общение? Зачем ты постоянно молчишь в последнее время со мною? За что?

–Я сама ничего не понимаю, – говорила она мне односложно. Но за этим чувствовались страдание, душевные муки и боль. Я не могла пока понять их причину, -Хочу, чтобы и ты, и она были счастливы.

–Юляша, милая моя, у тебя до сих пор ко мне чувства, -предположила я.

–Уже нет. По крайней мере того, что было. И в этом я Ане благодарна.

–Я рада этому. Поверь, прошу, если ты не отпускаешь меня, моя душа не спокойна, и я плачу.

–Да всё нормально, Лесь. Мне в себе надо разобраться. А тебя я отпустила.

–Ты мне дорога, но я понимаю, что мы не можем быть вместе. А Аня, она знает, что ты хороший человек из моих слов, из твоих книг, иначе бы она не общалась с тобой. Мне кажется, она проверяет тебя и меня. Пытается понять, почему нить между нами не рвется, но мы ведь и сами не понимаем этого! Вот, в чём беда! Не знаю, как ты поймёшь, но я тебя со всеми сравниваю, не знаю, почему. Когда с другими, о тебе думаю порой. И,может быть, ты права, она тебя не использовала. Но проверяла!Этим хотела меня вывести, понимаешь?

–Не думаю. Разбирайтесь сами, хорошо?– сказала Юля.

–Хорошо, малыш. Я хочу с тобой быть подругами. Но не надо ко мне приставать, а то я сорвусь. И мне будет больно. Итак еле вышла из депрессии, думала рехнусь. 2 года страдала! Я весь мир ненавидела два года! Хотела умереть. Не знала, что делать, к кому обращаться. Плакала, страдала. Это самый большой урок в моей жизни. Тебе этого не знать.

–Я знаю. И я рада, что Аня тебя вытащила в какой-то степени.

–Она молодец, если тебе помогла тоже. Кто-то должен был разорвать эту нить между нами. Это была её роль в нашей жизни. Она же чувствовала, что я тебя не отпустила…

–Знаешь, я даже не ревную тебя, – призналась мне Юля, – Потому, как вижу, что Аня достойная. Она очень хорошая. По крайней мере мне так кажется, и я так чувствую исходя из того, что я знаю…

–Я рада, что ты оценила. Ты всех моих девок называла шалавами, но я Ане говорила, что ты её оценишь, даже когда вы были не знакомы. Но в отношении, пойми, она другая. Ты же не знаешь. Не спишь с ней, не делишь чувства. Спасибо, что выслушала.

На следующий день я попробовала ещё раз выйти на Аню, надеясь наладить отношения, написав ей под вечер, спросив, как дела.

–Привет, я на конференции, -ответила она.

–Рядом со мной?

–Недалеко.

Заедешь ко мне после?

–Устала, поеду домой.

Я спросила, приедет ли она, чтобы посмотреть, что она ответит. Она не ответила, что «между нами всё», «мы всё выяснили» и всё в этом духе. Давала мне надежду на будущее. Но позже я узнала, что с её стороны эти слова были лишь ничего не значащими словами, не имеющими за собой ничего, кроме того, что было написано, никакого другого смысла. Она больше не звонила мне, я больше не звонила тоже.

ЮЛЯ

Мне было грустно оттого, что мне рассказывает Леся, чувствовать её боль. Но сказать, как есть я не могла. Я не могла признаться ей в том, что уже влюбилась. К чему? Сделать ещё больнее? Спровоцировать, чтобы она возненавидела меня? Ни к чему хорошему моя откровенность не привела бы, это точно. Я говорила ей, что страдаю последние ночи бессонницей, не сплю по несколько часов, а днём хожу в коматозном состоянии от недосыпа. Но причину этого Леся не знала. Не знала, что я не могу уснуть которую ночь из-за Ани, думая о ней. Со мной такого не бывало раньше. Обычно, только дойдя до постели, я засыпала спустя пару минут сладким безмятежным сном и никогда не страдала отсутствием сна. Теперь было всё по-другому, и я вынуждена была для себя признать, что ещё даже не зная человека в реальности, я была влюблена в него.

Стоял морозный ноябрьский день. Сквозь серое небо порой проглядывало солнце, но лучи его не могли согреть, лишь освещая, делая более жизнерадостней окружающий мир. Было утро субботы, 12 ноября, это был день, когда мы должны были встретиться с Аней. Я вышла из дома вовремя и, не опаздывая, что обычно мне не свойственно, прибыла в назначенное место даже чуть раньше назначенного времени. У Третьяковской галереи, что на Крымском валу скопилась уже приличная очередь– оно и понятно, у Айвазовского, великого русского живописца, было много поклонников, многим нравилось его творчество. Было уже 12 часов, а Ани всё ещё не было. Мне стала названивать Леся, очевидно чувствуя нашу встречу. Она всегда была чувствительной. Я не ответила, сбросив звонок. Тогда её попытки дозвониться стали более настойчивыми: она звонила каждые две минуты, и я, не отвечая по-прежнему, решила поставить телефон в беззвучный режим, предварительно позвонив Ане.

–Я опаздываю, -сказала мне Аня.

–Я заняла очередь. Но по моим подсчётам нам придётся простоять здесь не меньше двух часов. Я уже замёрзла.

–Я скоро буду, уже паркуюсь.

–Хорошо, жду.

Мои ноги и руки замерзли, покраснев так, что я ничего не чувствовала и, запомнив, за кем стою, за кем держаться, я покинула очередь, зайдя погреться в торговую лавку. Немного согревшись, я посмотрела на часы. С момента нашего диалога прошло около десяти минут. Я начинала нервничать, стараясь заглушить в себе волнение от предстоящей встречи.

Выйдя на улицу, я набрала Аню вновь.

Двенадцать – моё любимое число. Раньше я этого не подозревала, но, обратив внимание, что где бы я ни была в списках, будь то в классе или другой какой-то группе, мой порядковый номер неизменно был двенадцать. Сейчас было 12 ноября 12 часов почти 12 минут. И, хоть я и относилась к таким моментам скорее с интересом и скепсисом, это было словно знаком свыше. Примечательно, что, встретились бы мы 15 октября, как планировали когда-то, наша встреча состоялась в 15 часов. Наверное, если бы мы встретились в октябре, Аня опоздала бы на 15 минут. Красивые совпадения.

–Ну, ты где?– с нетерпением спросила я, дозвонившись.

–Уже иду… А ты где?

–Стою в очереди.

Я прошла несколько десятков метров к выходу, в сторону, откуда должна была появиться Аня. И я её увидела. Она была в белоснежном пальто и синих джинсах, на высоких каблуках и без шапки. Её белокурые волосы падали на плечи немного завиваясь. Она меня не видела.

–Девушка, идите 10 метров прямо, затем поверните налево, -имитируя навигатор, шутила я.

Аня плохо видела, и я знала по рассказам Леси, что она носила очки, и Леся даже подарила ей компьютерные очки, для работы. Сейчас, очевидно, Аня ещё не понимала, куда её ведёт мой голос. Но через несколько мгновеньев наши взгляды встретились, и Аня широко улыбнувшись, расставила руки, чтобы обнять меня. Я, не привыкшая к таким жестам, немного смущалась. Мне было ново обниматься с человеком на первой встрече так, будто мы знали друг друга тысячу лет. Но это были границы и условности в моей голове, и если существуют прошлые жизни, то, скорее всего, мы были знакомы в них с Аней, иначе я это никак не могу объяснить. Да, мы вели переписку и многое успели уже узнать друг о друге, но такого тепла в первую встречу, я не испытывала ни к кому раньше. И как тогда, на концерте Ёлки, меня охватило дикое смущение, с которым сейчас при свете дня я пыталась совладать.

Я впервые увидела её глаза. Они были голубыми как небо. Её ясный открытый невинный взгляд напоминал взгляд принцессы из самых замечательных диснеевских мультиков. В него невозможно было не влюбиться. И её милое лицо, такое женственное, такое красивое. Мне не верилось, что эта девушка сейчас нашла время и приехала откуда-то из Подмосковья ко мне на встречу. Конечно, я тоже прибыла не из ближайших мест, а добиралась на электричке с пересадкой в метро, но мне казалось, что эта девушка настолько нереальна, неземная, что просто само её нахождение здесь, рядом со мною было каким– то чудом. И её тёплые дружеские объятия, и её манера держаться, всё располагало к ней.

Она волновалась тоже, и как и я, всеми силами старалась скрыть это.

–Смотри, тут очередь ещё на полтора часа, мы можем постоять, помёрзнуть, но есть вариант купить подороже билеты и пройти без очереди, – объяснила я ей, предварительно разведав обстановку. Благо, времени на это у меня было предостаточно.

–У тебя как с деньгами? -спросила она, -предлагаю купить подороже.

Я согласилась, предпочитая заплатить за себя сама, хоть она и предлагала сделать это за меня. Взяв инициативу в свои руки, Аня повела меня сквозь толпу и, купив билеты, без труда сориентировалась, к какому входу и где нам необходимо пройти. Войдя в фойе, мы прошли к гардеробу и сдали верхнюю одежду. На ней был серый свитер, оголяющий плечи. Позже я заметила, что она любит такой покрой в одежде. Это выглядело мило, элегантно и женственно одновременно. Она была хорошенькой. Очень хорошенькой. Хорошенькой настолько, что я любовалась не только картинами, но и ей, то и дело переводя взгляд от полотен художника на мою спутницу. Мы ходили, рассматривая картины несколько часов, при этом разговаривая на разные темы. Иногда она подходила сзади ко мне и обнимала. Я старалась не переводить эти жесты в эротическую плоскость, воспринимая это как дружеские объятия. Мне было приятно, что она настолько открыта и не скованна со мною. Я бы никогда не осмелилась на это, тем не менее, когда мы устали и присели на скамейку немного передохнуть, я прикоснулась к ней своей рукою, словно обнимая, хотя внешне могло показаться, что я просто упираюсь для удобства о скамейку. Мне не хотелось отрываться от неё. Я чувствовала запах её волос, и я забыла обо всём другом, что есть на свете. Мне было хорошо. Потом она стала грустить, как я позже узнала, у неё всегда портилось настроение, когда она была голодной и, перед тем как выйти на улицу, мы выпили кофе с пирожками. Она настолько переживала, что чуть не оставила свой кошелёк, когда расплачивалась, но только рассеянность выдавала её волнение.

Мы вышли на улицу. Прохладный воздух и дуновение ветра немного освежили наши мысли. Подхватив её за ручку, мы направились в сторону, где Аня оставила свою машину. Немного пройдя по парковке, она нажала на кнопку разблокировки дверцы, и её машина весело взвизгнула. Это была Тойота Приус. Белая, как пальто, как снег, летевший хлопьями с неба на нас. Крыша машины при этом была чёрного цвета.

–Присаживайся!– предложила Аня, взяв щётку, немного почистив заснеженные стёкла лобового окна,– А я пойду, заплачу за парковку.

Она ушла, и я принялась разгребать снег на стёклах её машины. Когда Аня вернулась, я уже закончила.

–Ух, ты! Ты уже почистила! Поедем!

Мы уселись в машину. Руль находился с правой стороны, как у многих японских машин.

–Я тебе кое-что привезла, -сказала я, вспомнив о пакете, который я таскала с собой весь день, чтобы затем отдать Ане. Я привезла ей айву к чаю, выкопанную в лесу Подмосковья и облепиху.

–Спасибо! –поблагодарила она, -я очень люблю облепиху!

–Здорово! Значит, угодила!– обрадовалась я, – и айву попробуй, я её в чай завариваю. Тоже очень вкусная. Потом я тебе ещё семечек привезу!

Времени было много, на улице давно стемнело, нужно было возвращаться по домам.

–Говори адрес. Куда тебя везти, -сказала Аня, включая навигатор.

Я не стала сопротивляться и отговаривать её не беспокоиться, говорить, что доберусь сама, хоть и знала, что её дом находится совсем в другой стороне. Мне было приятно находиться рядом с ней и хотелось хоть на время нашей дороги продлить мгновения, когда она была рядом.

Она хорошо управляла, имея большой стаж вождения, и мы неслись по ночному городу, оставляя позади фонари и огни домов. Аня включила негромко музыку, для фона и говорила, говорила, говорила…

Доехав до Реутова, Аня предложила заехать в Макдональдс и, оставаясь в машине, мы заказали по гамбургеру с кофе. Припарковавшись возле кафе, Аня продолжала рассказывать о своей жизни, о своих прошлых планах уехать в Канаду, о вложение всех накоплений в землю и строительство (при этом, конечно, планы в корне изменились), о борьбе с коммунальными поборами и о многом другом. Я наблюдала, как захватывают её эти темы, как меняется выражение лица, как двигаются от возбуждения её брови на красивом лице, как она жаждет справедливости в конкретной ситуации и во всём мире. И я смотрела в её голубые большие глаза, которые глядели на меня, в упор.

Время пролетело незаметно, и мы обнаружили, что уже около одиннадцати вечера.

–Мне Леся всегда говорила, что со мною время летит незаметно! – хвасталась она.

Для меня было удивительным то, что рядом с ней я вообще не вспоминала Лесю, даже думать о ней не хотелось. Обычно раньше с кем бы я ни находилась, я всегда вспоминала её, а сейчас было всё по-другому. Я была счастлива, и большего мне было не нужно. Мы говорили о Лесе лишь потому, что о ней вспоминала Аня, но в её словах не было оттенков горечи и боли, как бывает обычно после расставания с близким человеком. Казалось, она уже полностью оправилась после расставания и ничуть не сожалела об этом.

Аня отвезла меня домой, мы обнялись и я, счастливая, вышла из машины. Поднявшись на свой этаж, я проводила взглядом её уезжающую машину из окна подъезда и вошла в квартиру, где меня ждал муж. Я старалась сделать как можно спокойнее выражение лица, чтобы мои позитивные эмоции не выдавали факт влюблённости и не заставили его ревновать. Он всё понимал, несомненно, являясь далеко не глупым человеком. Поначалу он не говорил мне ни слова, а позже его раздражали даже звонки от Ани, когда я подолгу общалась по телефону, когда уходила с ней на встречи. Всё вызывало в нём ревность, но с его чувствами я не очень-то и считалась, хотя и оберегала его от лишней информации и от того, что может ранить его и уязвить его самолюбие.

Мы продолжали жить с ним в том же ритме: он делал ремонт в квартире после работы, я занималась приготовлением пищи, уборкой. Нам было удобно и комфортно вдвоём, вместе. Мы могли поговорить на любые темы, но то, что творилось в самом центре моего мироздания, о том, кем заняты все мои мысли, он не знал. Да и к чему было знать ему об этом…

АНЯ

Юля мне понравилась, и я нисколько не разочаровалась, встретившись с ней наяву. Обычно люди, ведя переписку, знакомясь в сети ведут себя по-другому, нежели в реальной жизни. В случае с Юлей я не увидела разницы: передо мною предстала милая, разносторонне развитая девушка, которой хотелось раскрыться, говорить по душам о самом глубоком и сокровенном. Я не хотела от неё скрывать что-то, но несомненно, рассказывала далеко не всё. Да и к чему было рассказывать всё на первой встрече? Я не говорила, к примеру, что была замужем, что до сих пор не развелась. Указывая информацию о себе на сайте знакомств, конечно, этот факт я тоже замалчивала. Если бы меня спросили, почему я не развелась с человеком, которого не люблю, я бы ответила, что планировала уехать в Канаду, а там семейное положение служит не последним фактором при принятии решения о выдачи визы. На самом же деле причины были намного глубже. Даже находясь в отношениях с Алёной, я не решалась официально разойтись со своим мужем. Я ему доверяла и он являлся человеком, который всегда поможет, поддержит, выручит, не подведёт. И он любил меня. И не хотел давать развод, надеясь, что я одумаюсь, что увлечение девушками у меня пройдёт, я остепенюсь, захочу нормальную семью и нарожаю с ним детей, и мы заживём спокойно и счастливо. Я тоже не исключала такой возможности, и не хотела терять её, всегда оставаясь на связи с Сашей. Мы часто виделись по работе, он часто бывал у меня дома и порой у нас случалась интимная близость. Он часто помогал мне по дому, в строительстве и в ремонте, у него была своя рабочая бригада, и он оказывал мне всяческую поддержку. Сейчас я понимаю для себя, что будь я уверена в том, что мы будем с Алёной навсегда, что это не временно, что она окончательно определилась в жизни быть со мною, что нас не разлучат обстоятельства в виде давления её родителей, я бы, развелась с Сашей. Но проблема была в том, что я до конца не верила в наше с ней совместное будущее. Причиной тому было само поведение Алёны, её метания от меня к Павлу и обратно. Я не говорила об этом девушкам, с которыми знакомилась, предполагая, что информация о моём семейном статусе будет лишней, а если с кем-то дело дойдёт до действительно серьёзных отношений, я разведусь. Почему я не сказала об этом Юле, ведь я не рассматривала её в качестве семейного партнёра, не знаю. Наверное, считала, что это моё, личное, и не стоит посвящать в это кого бы то ни было. Это было моим правом, хотя я понимала, что до конца не откровенна с Юлей.

Мы продолжали общаться, ежедневно, чуть ли не ежечасно оставаясь на связи, высылая друг другу то сообщения, то фотографии, то звоня и по долгу разговаривая друг с другом.

Мне хотелось делиться с ней своими впечатлениями обо всём, что меня окружает, что я делаю, быть с ней на связи и, гуляя со своей лучшей подругой Маришкой, я фотографировала окружающие заснеженные деревья, и просила подругу заснять меня на фоне леса, чтобы поделиться этими фотографиями с Юлей. До конца я не понимала, что происходит, но я была счастлива и улыбалась, а внутри меня было тепло, и даже мои рабочие заметили это, предполагая, что я влюбилась.

Юля постоянно меня чем– то удивляла. То монтируя клипы с моими фотографиями под романтическую музыку, то отправляя аудиофайлы, где она поёт разные песни под гитару. Мне было приятно, и каждый раз, получая от неё сообщения, я улыбалась. Особенно тронул меня видеоклип, в котором шёл видеоряд из моих давних фотографий, которых я отправляла ей накануне под песню Garou «Tu est comme ca».

Мне же нравилось ей отправлять провокационные изображения, и, фотографируясь полуобнажённой, отправляя эти файлы Юле, я с нетерпением ждала её реакцию. На этот раз я отправила фотографию, где я лежу под одеялом, не полностью укрывшись. Одна моя нога была оголена, виднелась часть зелёных трусиков, которые были на мне, в руке лежала маленькая книжка Козьмы Пруткова.

–Типа книжку сфотала, да?

–Вообще-то да, -словно не понимая, о чём она, ответила я, -Юлин, о чем ты думаешь?

–О том, какие хорошие ты книжки читаешь, -вывернулась она.

–Мне нравится читать такие книги. Я сейчас читаю Роберта Чалдини «Психология». Интересная книжка. Психология влияния, – я знала, что Юля была начитанной, и мне хотелось произвести на неё хорошее впечатление, хотя, признаться, читала я крайне редко. На это у меня не было времени.

–О, с тобой опасно иметь дело.

–Ничего подобного. Я белая и пушистая, ты забыла?

–То, что белая– не забыла (по пальто и машине так точно), на счёт пушистости– не знаю.

Я смеялась, но ответила в том же душе, заправив фразу элементами эротичности.

–На голове– да, но в остальных местах всё гладенько и розовенько.

–Не вгоняй меня в краску такими подробностями, -засмущалась Юля.

Она тоже была хороша. Но Юля провоцировала по-другому. Она отправляла мне песни, конечно же их слова и смысл, заложенный в них служили намёками.

–Ты теряешь волю? – спрашивала я, получив очередное музыкальное произведение в исполнении Татьяны Зыкиной, -А если и вправду, войду в твой сон горячими шагами? Что делать будешь?

–Наслаждаться буду, – не растерялась Юля и перевела тему, приглашая меня на мероприятие, -Как ты относишься к выставкам на историческую тематику? Тебе интересно будет посетить выставку «Россия – Моя история 1945-2016»? Сходим завтра?

Загуглив информацию, я бегло прочла: «С 4 по 22 ноября в Центральном Манеже пройдет мультимедийная выставка «Россия – Моя история 1945-2016». Посетители совершат настоящее интерактивное погружение в прошлое – на площади более чем 4000 м. история от 1945 года до наших дней буквально оживет, проявив свою многогранность и противоречивость».

–Давай, – тут же согласилась я, -Я смотрю, бесплатно даже.

–Ага. И без 4-х часовой очереди! Надеюсь, по крайней мере.

Последнее время я всю себя посвящала работе и выбраться куда-либо мне было в радость. Тем более с человеком, который был мне интересен и симпатичен.

–Ладно, я спать…Спокойной ночи, сладких снов, -пожелала мне Юля.

–И тебе сладких снов, что бы я тебе приснилась, -улыбаясь, ответила я.

–Скромница моя.

–Заигрываешь что ли? –заигрывая сама, поинтересовалась я.

–Попрошу без провокационных вопросов, -ушла от ответа Юля.

–Это у меня бывает. Как в лоб и ппц!

–Да, я заметила. И фото тоже провокационные порой. Хоть стой, хоть падай! Не знаешь, куда смотреть.

–У меня есть ещё фото по-настоящему провокационные, – интриговала я, -Но я тебе не отправлю.

–Хм…А к чему тогда говорить об этом?

Мне нравилось дразнить её. И если я раньше не решалась отправить ей более откровенные свои фотографии, то в этот вечер я не выдержала. Я подошла к зеркалу, полностью обнажившись, накинув на бёдра лёгкую ткань и сфотографировала своё отражение. Казалось, до её ответа пролетела вечность, хотя на деле прошло не больше минуты.

–Меня чуть инфаркт не прошиб, -наконец написала Юля.

–Так всё плохо?

–Да, нет, всё хорошо, даже очень! Но КАК ПО-ТВОЕМУ ТЕПЕРЬ МНЕ СПОКОЙНО СПАТЬ? Хорошо, что я сидела в этот момент, чуть со стула не упала! Вон, даже Баюн отвернулся, -имея ввиду моего кота на заднем фоне, писала Юля. В момент, когда был сделан кадр, он сидел на кровати, отвернувшись от меня, -Смущаешь тут всех! Или он уже привык к такой бесстыжей хозяйке?

–Привык, но иногда офигевает. Я дома люблю раздетая ходить. И спать.

–Я тоже, кстати.

–Я помню. «Без трусиков»

–Чего???– переспросила, недоумевая Юля, -Это Леся сказала? Ужас!!!

–Нет, это я вычитала, -имея ввиду её роман, выложенный в сети, призналась я.

–Надо будет убрать, удалить из публикаций! Стыд и позор!!!

–Убери. А то она всем рассказывает. Но если бы я не прочитала, то и не написала бы тебе

–Стыдно подумать, ты обо мне такие вещи знаешь.... Я что-то не задумывалась особо ранее…

В её романе, в её «Исповеди…» было написано многое. Почти вся жизнь и, конечно, если там было написано всё, как есть, без приукрашиваний и добавлений, то я знала намного больше о ней, чем она обо мне. Но и то немногое, что я рассказывала Юле, знали единицы, кто знал меня лично ни один год. Ей же за несколько недель я рассказала и продолжала рассказывать такие вещи, о которых знало лишь пара человек моих самых близких людей. Мне хотелось обнять Юлю, когда она так смущалась. Но рядом с ней я смущалась не меньше. Меня редко кто смущал, и мне безумно нравилось, что рядом с ней я могу испытывать такие эмоции. Я боялась, что она заметит моё волнение и старалась держаться как можно увереннее. А когда ехала на первую встречу, мои ладошки были мокрыми, что случалось только в минуты большого возбуждения и желания.

Незадолго до нашего свидания, иначе я теперь никак не могу назвать нашу встречу, и хотя мы не целовались те эмоции, что я испытывала можно сравнить и сопоставить лишь с чувствами, которые возникают при встрече двух влюблённых, я написала Юле стих. Раньше я часто сочиняла, и почти все мои стихи были посвящены Алёне. После расставания с ней я никому не писала и не посвящала стихов. Был период молчания, осмысления, переживания, депрессии, желания умереть и в такие моменты, конечно Муза покинула меня. А теперь я писала. Это был набросок, сырой и корявый, но я писала, и для меня это было глотком свежего воздуха:

И где же ты, мой друг заветный?

И где же ты, моя звезда?

Тобой, мой друг великолепный,

Я восхищаюсь, как всегда.

Ты милый ангел, внемлешь небу,

В тебе пылает доброта.

И лучшее, что в мире этом,

Ты– птичка певчая моя!

–Мне ещё не одна девушка не посвящала стихи, -призналась Юля, – Так возвышенно!

–Спасибо. Это тебе.

Иногда я вспоминала Лесю, но это скорее было связано не с нашими свиданиями, которые остались в прошлом, а скорее из-за того, что, если бы не она, мы бы не познакомились с Юлей. Лесе я никогда стихи не писала, она даже не знала, что я могу писать. Так или иначе, я была благодарна ей и судьбе за встречу, что свела меня с Юлей. Пожалуй, это было самым главным и важным, что случилось со мною в этом году.

ЮЛЯ

-Мр, -приветствовала меня Аня.

Я была на работе, проходила тренинг для лучших сотрудников, параллельно набирая смс Ане. Моё сердце рвалось на встречу к ней, и я икала повод увидеться. Меня переполняло то светлое чувство, благодаря которому за спиной появляются крылья, хочется петь и улыбаться, потому что ты просто счастлив. Влекомая этими чувствами, я позвонила Ане на перерыве, и спела в режиме телефонного звонка песню Асмолова «Кошечка». Оказалось, что она даже не слышала её раньше. Меня удивило это не только потому, что, вроде бы и песня не то чтобы знаменитая, но у многих на слуху, сколько потому, что Аня, по моему представлению, не могла не знать её, отождествляя себя с кошкой. Действительно, многие её повадки напоминали кошачьи. Её игривость, её непринуждённость, её характер– очень многое делало Аню похожей на кошку. И недаром её называли Муркой.

–Я из Кошколяндии прилетела, -шутила она в ответ, – Есть такая планета.

–Мурляндии, может?

–Ахахаха, -смеялась она, -Может и так. Вот, ищу свою музу. Будешь моей музой? Заберу тебя в свою страну.

Я знала, что сегодня у неё вечером должен был состояться семинар, где собираются дизайнеры Москвы, но куда мог зайти любой желающий. Я хотела её увидеть и могла бы пойти с ней, Аня приглашала меня пойти вместе. Но я остановила себя. Смущалась ли я её, боялась ли, что дойдёт до нечто большего? Думаю, и то, и другое имело место быть. В тот вечер я остановила себя и не поехала, но ближе к выходным мы запланировали новую встречу.

–Ты собираешься?– спросила я в день нашей назначенной встречи.

–Говори адрес, куда мне подъехать.

Я знала, что такие жесты были исключительной привилегией для тех, кто нравился Ане. Точно так же, как знала, а точнее, догадывалась, что таких было немало и девушка с такой внешностью, как у Ани, на собственном автомобиле не привыкла отказывать себе в удовольствии брать всё и сразу при желании. И сопротивление было бесполезным.

Сегодня мы, спустя неделю после первой встречи, должны были пойти на выставку. Была пятница, и мы договорились, что Аня подъедет ко мне на работу.

Мы заканчивали в 16:30, в 16:45 я вышла из здания и увидела её белую машину. Сердце моё приятно сжалось в груди в предвкушении встречи.

Я запрыгнула к ней в машину, и мы по-дружески поцеловались. Она обняла меня и не выпускала из своих объятий некоторое время. Я смущалась и даже, запутавшись в её волосах, не хотела, чтобы она отстранялась. Мы сидели, обнявшись, около минуты. Я обнимала её, женщину, которая казалась мне неземной, нездешней, такой милой, нежной и женственной, ищущей поддержки в близком человеке, но одновременно сильной, непоколебимой, беспринципной и мужественной в своих планах, жизненных намерениях. Под её внешней оболочкой крашеной красивой блондинки, я видела и чувствовала преданное, верное сердце, способное осчастливить того, кого она полюбит, кому отдаст его. Но после пережитого Аня не собиралась вручать своё сердце кому бы то ни было и недоверчиво, с опаской относилась ко всем потенциальным кандидатам. Она могла флиртовать, соблазнять, кокетничать, но то были признаки лишь физической симпатии и влечения, душевную же привязанность прочитать было сложнее, искренность её намерений прослеживать было тяжелее. Но я не чувствовала подвоха и была с ней искренна с первой нашей фразы в переписке, с первого слова в разговоре и до последних наших фраз друг другу. И сейчас, точно так же, как и тогда, я была полностью открыта с ней и думала, что это взаимно.