Текст книги "Речи, которые изменили Россию"

Кузьма Минин
Дело великое! Мы выполним его

Кузьма Минин родился в конце XVI века. О его происхождении и ранних годах жизни известно мало. Нижегородский гражданин. Организатор и один из руководителей гражданского ополчения против польско-литовских и шведских оккупантов в 1611–1612 годах. Умер в 1616 году, возвращаясь домой из Казани.

В начале XVII века почти вся территория России была захвачена литовцами, поляками и шведами. После свержения царя Василия Шуйского боярское правительство, находившееся в Москве, начало по собственной инициативе приводить население к присяге на верность царю Владиславу, сыну польского короля Сигизмунда. Однако церемония присяги затянулась: большинство населения страны не хотело видеть на троне иноверного королевича, а сам Сигизмунд жаждал без каких-либо условий присоединить Россию к своим владениям. Нижний Новгород не имел своего епископа и находился в непосредственном ведении патриаршего двора. По этой причине нижегородцы обратились за советом к своему духовному покровителю, патриарху Гермогену.

В сентябре 1611 года земским старостой в Нижнем Новгороде был избран Кузьма Минин. Спустя некоторое время в город пришла грамота от патриарха Гермогена, в которой он призывал «встать за веру»: как выяснилось, патриарх отказался поддержать московских бояр и тайно разослал грамоты с призывами формировать земское ополчение. Для прочтения грамоты и ее обсуждения собрался городской совет. На собрании слово взял Кузьма Минин. Слова старосты были проникновенными, а предложения конкретными: собирать ополчение, жертвовать средства и идти на Москву.

Речь Минина обсуждалась всеми жителями города и вызвала у них полное согласие: «Будь ты нам старший человек, отдаем себя во всем на твою волю». Началась организация ополчения, но для его снаряжения нужны были немалые средства. Кузьма получил наказ обложить нижегородских посадских торговых людей и всяких уездных людей чрезвычайным военным сбором и определить, «с кого сколько денег взять, смотря по пожиткам и промыслам». Минин постановил, что все состоятельные граждане Нижнего Новгорода должны отдать на ополчение две трети своего имущества: «Братья, разделим на три части имения свои, две отдадим воинству, себе же одну часть на потребу оставим!» Некоторые отдавали и больше. А у тех, кто отказывался поддержать войско, имущество отбирали в земскую казну, а их самих отдавали в холопы.

Возглавить ополчение, которое организовывалось в Нижнем Новгороде, решено было предложить князю Дмитрию Пожарскому. С этой целью к нему прибыли архимандрит нижегородского Печерского монастыря Феодосий и дворянин Ждан Болтин с посадскими людьми. Князь Пожарский отвечал: «Рад за православную веру страдать до смерти, а вы из посадских людей изберите такого человека, который мог бы со мною быть у великого дела, ведал бы казну на жалованье ратным людям. У вас есть в городе человек бывалый – Кузьма Минин, ему такое дело за обычай».

По возвращении посланцев в Нижний Новгород мир, услышав, на кого указал князь Пожарский, согласился с его мнением. Минин сначала отказывался, а потом как бы нехотя принял предлагаемую должность и сказал: «Если так, то составьте приговор и приложите к нему руки, чтобы слушаться меня и князя Дмитрия Михайловича во всем, ни в чем не противиться, самим промеж себя произвести обложение, что кому с себя дать на жалованье ратным людям; а если денег не станет, то я силою стану брать у вас имущество, жен и детей отдавать в кабалу, чтобы ратным людям скудости не было!»

Минин и Пожарский. 1850. Автор М. И. Скотти.

Когда Дмитрий Пожарский принял командование, он отправил в разные города России гонцов с грамотами, в которых был отражен текст выступления Кузьмы Минина на городском совете, описывалось положение Московского государства, русские всех городов призывались стать заодно с нижегородцами, высказывалась идея независимости и самоопределения. В этих грамотах, в частности, говорилось: «Будем польских и литовских людей подавлять все как один, сколько милосердный Бог помощи даст. О всяком земском деле учиним крепкий совет, а на правление государством не пожелаем ни литовского короля, ни Маринки с сыном [Марины Мнишек с сыном Иваном], ни того вора, что стоит под Псковом [Лжедмитрия III]. Как будем все понизовые и верховые города в сходе вместе, мы всею землею выберем общим советом на Московское государство государя, кого нам Бог даст».

«Будь ты нам старший человек, отдаем себя во всем на твою волю».

Первыми в конце октября 1611 года достигли соглашения с Мининым представители смолян, но сами воинские люди стали собираться в Нижнем Новгороде лишь к 6 января 1612 года. Нижегородцы ждали смоленских ратных людей у ворот и проводили их до самой воеводской избы. С высокого крыльца Минин обратился к прибывшим с замечательным напутствием: «Вы, братья, – сказал он, – прибыли к нам на утешение граду нашему и на очищение Московскому государству!»

Приглашая жителей Вологды принять участие в суздальском походе, земские люди старались рассеять их сомнения и раскрывали перед ними свои сокровенные замыслы: «Если вы, господа, опасаетесь от казаков иных каких воровских затей, то вам бы определенно того не опасаться: как будем все верховые и понизовые города в сходе, мы всею землею о том совет учиним и зла никакого ворам делать не позволим, а если те люди, что с Маринкою и сыном ее под Москвой стоят, новую кровь захотят пустить и по первому своему злому решению бояр, и дворян, и людей всякого звания, и земских и уездных лучших людей побить, и имущество разграбить, и владеть им по своему воровскому казацкому обычаю, – то мы им зла никакого учинить не дадим».

Слова Минина и Пожарского сделали свое дело, и весной 1612 года под Ярославлем собралась целая армия. Земский совет, функционировавший в Ярославле, непрестанно повторял в грамотах к городам, что «земля должна без промедления избрать себе законного царя. Сами, господа, все ведаете, как нам ныне без государя против общих врагов – польских, и литовских, и немецких людей и русских воров – стоять? И как нам без государя о великих о земских делах с окрестными государями сноситься и как государству нашему впредь стоять крепко и неподвижно!»

Наконец земское войско двинулось на Москву. Вечером 9 августа 1612 года оно подошло к городу. Начались бои за Москву с польским гарнизоном, засевшим в Китай-городе, и отрядом польского гетмана Ходкевича, прибывшим на выручку гарнизону и пытавшимся прорваться к центру Москвы. Решающее сражение произошло 24 августа. Оно длилось с раннего утра, шло с переменным успехом и так и не привело к желанному результату. Близился вечер, когда Пожарский решил вновь атаковать гетмана в Замоскворечье. Кузьма Минин вызвался возглавить авангард.

Его слова вызвали поначалу общее удивление. Человеку, не имевшему боевого опыта, ратное дело казалось несподручным. Выборный староста был в годах, из-за этого летописец даже назвал его немощным. И все же Минин подходил для исполнения задуманного плана больше, нежели воеводы. После утренней неудачи ими овладело чувство усталости и неуверенности. Зато Минин твердил, что победа близка. Его фанатичная вера заражала других. На просьбу дать людей князь Дмитрий кратко отвечал: «Бери кого хочешь». После недолгого смотра Минин отобрал три дворянские сотни, менее других потрепанные в утреннем бою, и присоединил к ним польского ротмистра Хмелевского, летом 1612 года перешедшего со своим отрядом на сторону русских. С такими небольшими силами Минин перешел вброд Москву-реку и атаковал роты противника, стоявшие у Крымского двора. Нападение явилось полной неожиданностью для наемников, и они обратились в бегство. Разгром польской армии в Москве стал поворотным моментом в освободительной борьбе русского народа. Отступление Ходкевича, ушедшего в направлении Смоленска, обрекло на гибель гарнизон, оккупировавший русскую столицу.

Осажденные в Кремле поляки еще пытались сопротивляться, но 27 октября им пришлось сдаться без каких-либо предварительных условий. Москва была полностью освобождена. Победа в столице вызвала всплеск освободительного движения по всей стране. Враг капитулировал, освобождая город за городом.

Как будем все понизовые и верховые города в сходе вместе, мы всею землею выберем общим советом на Московское государство государя, кого нам Бог даст.

Начался долгий процесс выборов царя. На «великом соборном совете» в декабре 1612 года было решено вызвать в столицу всех бояр и дворян московских, которые «живут в городах». Одновременно земский совет постановил значительно расширить представительство от сословий. Прежде в столицу требовали по десять человек, теперь по тридцать. Провинция, как всегда, раскачивалась с трудом. Она явно испытывала терпение столичных властей. Минин и Пожарский в конце концов прибегли к плохо скрытым угрозам, чтобы заставить провинциалов принять участие в царских выборах. «А если вы для земского собирания выборных людей к Москве к крещенью не вышлете, – писали они, – то тогда нам всем будет мниться, что вам государь на Московском государстве не надобен; а где что грехом сделается худо, то Бог взыщет с вас».

Наконец в Кострому отправилось посольство от всего земского собора к шестнадцатилетнему Михаилу Федоровичу Романову с приглашением на царство. Посольство это, прибыв в Кострому, явилось 13 марта 1613 года к Ипатьевскому монастырю, где жил Михаил с матерью. На другой день собрали толпу народа, духовенство несло чудотворную икону Федоровской Богоматери. Инокиня Марфа с сыном встретила их за воротами. После молебна в соборной церкви посольство вручило им грамоту земского собора, извещавшую об избрании Михаила на царство, и просило ехать в царствующий град.

Российская государственность была восстановлена. Престол снова занял русский царь. Одним из первых решений государя было награждение Кузьмы Минина. На другой день после венчания на царство (12 июля 1613 года) Михаил Федорович пожаловал Минину чин думного дворянина с довольно большим окладом 200 рублей в год и несколько вотчин. С тех пор он постоянно заседал в Боярской думе, в состав которой был введен. До конца дней Минин жил в царском дворце, пользовался большим доверием Михаила (в 1615 году ему вместе с ближними боярами было поручено «беречь Москву» во время отъезда царя в Троице-Сергиев монастырь) и выполнял наиболее ответственные царские поручения. Умер в 1616 году, возвращаясь в Москву после проведенного им расследования в Казани и ее окрестностях по случаю восстания татар и марийцев.

Минин твердил, что победа близка. Его фанатичная вера заражала других.

Бронзовый памятник Минину и Пожарскому, изготовленный известным скульптором И. П. Мартосом на собранные народом деньги, был установлен в 1818 году на главном месте России – Красной площади в Москве.

Речь земского старосты Кузьмы Минина перед нижегородцами осенью 1611 года

Московское государство разорено, люди посечены и пленены, невозможно рассказать о таковых бедах. Бог хранил наш город от напастей, но враги замышляют и его предать разорению, мы же нимало об этом не беспокоимся и не исполняем свой долг. Что в нашем богатстве? Коли придут враги и град наш возьмут, не разорят ли и нас, как прочих? И одному нашему городу устоять ли? Православные люди, если мы хотим помочь Московскому государству, то не пожалеем имущества нашего, да и не только имущества – дворы свои продадим, жен, детей заложим и будем бить челом, чтобы кто-нибудь стал у нас начальником, под чьим водительством все пошли бы заступиться за истинную веру. Если старейшие – дворяне и воеводы – не возьмутся за дело, то его возьмут на себя податные люди, и тогда начинание их во благо обратится и в доброе совершение придет! Дело великое! Мы выполним его, если Бог нас благословит. И какая хвала будет нам от всей земли Русской, что от такого малого города, как наш, произойдет такое великое дело; я знаю: только мы на это подвигнемся, как многие города к нам пристанут, и мы вместе с ними дружно избавимся от иноземцев.

Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. – М.: Эксмо, 2009.

Скрынников Р. Г. Минин и Пожарский. Хроника Смутного времени. – М.: Молодая гвардия, 1981.

Патриарх Никон
Если обещаете слушать Нас во всем как отца

Никон (Никита Минин) родился в 1605 году в семье крестьянина неподалеку от Нижнего Новгорода. Ушел в монастырь в двенадцать лет, где стал послушником. В тридцать лет принял монашество. Патриарх Московский и всея Руси. Реформатор Русской православной церкви. Умер в 1681 году неподалеку от Ярославля и похоронен в Новоиерусалимском монастыре.

Уйти в монахи Никиту заставило плохое отношение к нему мачехи, а не набожность, но постепенно идея служения захватила его. Девятнадцатилетним юношей он вернулся домой, женился и принял священнический сан. Десять лет спустя, потрясенный смертью всех своих троих детей, Никита воспринял это как кару свыше за то, что отступился от монашества, заставил жену стать монахиней одного из московских монастырей и сам принял постриг с именем Никон в Анзерском скиту на Соловках. Когда его избрали игуменом Кожеозерского монастыря, Никон поехал, как тогда было заведено, на поклон к царю Алексею Михайловичу, понравился ему и был оставлен при царе в Москве. Здесь он сходится со сторонниками православного фундаментализма и становится членом кружка «ревнителей» – борцов за «истинное благочестие».

В 1652 году умирает патриарх Иосиф, и царь предлагает занять вакантное место Никону – на тот момент самому достойному и влиятельному священнику в России, ставшему к тому времени митрополитом Новгородским и прославившемуся не только мудрым правлением, но и подвигами. Царь приглашает его такими словами: «О крепкий воине и страдальче Царя Небесного, о возлюбленный мой любимче и сослужебниче, святый владыко, возвращайся, Господа ради, поскорее к нам… а без тебя отнюдь ни за что не примемся. Ты, владыко святый, помолись, чтобы Господь Бог наш дал нам пастыря и отца, кто ему, свету, годен, и ожидаем тебя, великого святителя, к выбору, а этого человека лишь трое знают: я, да Казанский митрополит, да отец мой духовный».

Однако Никон не сразу принимает предложение патриаршества, а вынуждает царя, представителей церковной и светской власти дать обещание не вмешиваться в дела церкви и во всем слушаться нового патриарха, обратившись к ним с речью. Никон потом сам об этом писал так: «Эта речь моя усердно и с любовью была принята царем, боярами и всем освященным собором, и они пред святым Евангелием и пред святыми и многочудесными иконами все, что я говорил, обещали соблюдать неизменно». И только после этого обещания Никон окончательно выразил согласие стать Патриархом Московским и всея Руси и 25 июля 1652 года был возведен на патриарший престол.

При своем посвящении в сан патриарха в ответ на приветственную речь царя Никон сказал: «Желаю тебе, государь, чтобы Бог распространил твое царство от моря и до моря, и от рек до конца вселенной и все утраченное во благочестивое твое царство вернул и собрал воедино и к первоначальному и радостному состоянию возвратил, в котором будешь ты царем вселенной и самодержцем христианским и воссияешь, как солнце посреди звезд».

Портрет патриарха Никона с клиром.

Авторство приписывается датскому художнику Д. Вухтерсу, который предположительно работал над ним в период с 1659 по 1666 год.

Данным ему обещанием Никон воспользовался немедленно. В 1653 году по его распоряжению русские православные обряды начинают приводить в соответствие с греческими. В частности, до Никона на Руси крестились двумя пальцами (двоеперстие), как и в западных церквях. Никон же повелел креститься тремя перстами. Созванный Никоном в 1654 году церковный собор по предложению патриарха принял решение: «Достойно и праведно исправить славянские печатные книги в соответствии со старыми, писанными на пергаменте российскими и греческими книгами». Однако в действительности церковные книги стали править с новых греческих книг, напечатанных в Западной Европе, древние же греческие и славянские рукописные книги, за редким исключением, были оставлены без внимания. На церковном соборе 1655 года Никон заявил российским архиереям: «Я русский, сын русского, но мои убеждения и моя вера – греческие!»

В Русской православной церкви возник раскол. Сторонников Никона прозвали никонианами, а сторонников его оппонента, протопопа Аввакума, – раскольниками, или старообрядцами. Тысячи старообрядцев, борцов за традиционное отправление веры, ушли в леса, где до сих пор существуют старообрядческие общины, ведущие образ жизни и соблюдающие религиозные культы, как до Никона. На церковном соборе 1656 года раскольников прокляли. Царь и церковное руководство думали, что этим удастся отпугнуть народ от старообрядчества, но эффект был обратным: проповедники раскола узрели в этих действиях признаки конца света и прихода Антихриста. Старообрядцы сразу стали жестоко сопротивляться новому церковному укладу. Многие из них предпочли смерть за веру переходу на новые ритуалы. Лидеров старообрядчества пытали и жестоко казнили – отсекали руки, вырезали языки, жгли живьем на кострах. Такая участь постигла протопопа Аввакума и его сподвижников. Огромное сочувствие в народе вызвала судьба родных сестер – боярыни Морозовой и княгини Урусовой. За упорство в старообрядческой вере их пытали и сослали в Боровск, где в 1675 году они умерли от голода в подземелье. В них видели мучениц за веру.

«Эта речь моя усердно и с любовью была принята царем, боярами и всем освященным собором, и они пред святым Евангелием и пред святыми и многочудесными иконами все, что я говорил, обещали соблюдать неизменно».

Никон не ограничился делами церкви. При его участии разворачивалась первая на Руси «антиалкогольная кампания». Вместо кабаков открывались «кружечные дворы», где отпускали не более одной чарки в руки. Священников и монахов туда не пускали, а если священник или монах попадался пьяным, его немедленно заключали в тюрьму. Борьба за трезвость сопровождалась борьбой за чистоту веры. Живущим на Москве иностранцам велели носить русское платье и нанимать русских слуг. Им выделили «место компактного проживания», получившее название Немецкой слободы.

Во время долгого отсутствия царя Никон исполнял и функции главы правительства. И властью этой он пользовался весьма вольно и даже называл себя великим государем. Его идея о том, что «священство выше царства», проявилась в полной мере. В конечном счете это и привело к ссоре с царем в 1658 году, в связи с чем Никон самовольно оставил патриаршество и удалился в Воскресенский Новоиерусалимский монастырь, который сам в свое время и основал. Царь вел с ним долгую и бесполезную переписку, требуя вернуться к исполнению обязанностей патриарха. В 1660 году собор принял решение лишить Никона не только архиерейства, но даже и звания священника, но царь не утвердил соборный приговор, все еще надеясь на мирный исход конфликта с Никоном.

Сам патриарх со временем потерял интерес к начатой им реформе. Протопоп Иоанн Неронов, явившись как-то к Никону, сказал ему: «Греческие власти наши старопечатные, не исправленные служебники не ругают, а и хвалят». И патриарх сказал: «И старопечатные, и новоисправленные хороши – все равно, по каким хочешь, по тем и служишь». В 1663 году митрополит иерусалимской церкви в Газе Паисий Лигарид и боярин Одоевский были посланы государем в Воскресенский монастырь к Никону, где, между прочим, спрашивали его, для чего он «ввел в мир великий соблазн, издал три служебника, а во всех по-разному, и в церквях от того возникло несогласие большое». На что патриарх ответил: «Ныне поют так, кто как хочет, а все это происходит от непослушания; а что я в книгах речи переменил, так это я переправлял по письму и свидетельству вселенских патриархов».

«Я русский, сын русского, но мои убеждения и моя вера – греческие!»

Только в 1666 году на церковном соборе, в котором приняли участие патриархи александрийский Паисий и антиохийский Макарий, Никон был лишен святительского сана и сослан в Белозерский Ферапонтов монастырь. До конца дней он будет жить под бдительным присмотром, особенно жестким надзор за ним был в Кирилло-Белозерском монастыре. И только в последние его дни ему, уже тяжело больному, разрешают вернуться в свой Новоиерусалимский монастырь, до которого Никону доехать будет не суждено. В 1682 году царь Федор Алексеевич добился посмертного возвращения Никону звания патриарха.

Речь митрополита Никона при принятии патриаршества в 1652 году

Мы, русские, святое Евангелие и речи святых апостолов и святых отцов и всех вселенских семи соборов, правила святых отцов и царские законы и церковные догматы от православных греческих церквей и святых вселенских патриархов приняли, почему и называемся христианами. Но на деле мы не исполняем ни заповедей евангельских, ни правил святых апостолов и святых отцов, ни законов благочестивых греческих царей. Ввиду этого, если хотите, чтобы я был у вас патриархом, то дайте слово ваше и сотворите обет во святой соборной и апостольской церкви пред Господом и Спасителем нашим Иисусом Христом, и пред святым Евангелием, и пред Пречистою Богородицею, и пред святыми ангелами, и пред всеми святыми, что будете придерживаться евангельских Христовых догматов и правил святых апостолов и святых отцов и сохраните законы благочестивых царей. Если искренне обещаете это и согласны слушать Нас во всем как архипастыря и отца приветливейшего, сколько буду возвещать вам о догматах Божиих и о правилах, то, по желанию и прошению вашему, не могу отказаться от великого архиерейства».

Каптерев Н. Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. – М., 1996. – Т. 1–2.