Текст книги "Польские крылатые гусары"

Прически

В 1497 году король Ян Ольбрахт предпринял фатальную экспедицию в Валахию (современная Молдавия). После заключения перемирия возвращавшиеся в Польское королевство войска были предательски атакованы в буковинских лесах. Потери поляков были очень большими. Вскоре возникло известное до сих пор выражение: «При короле Ольбрахте погибла шляхта».

Как это обычно бывает, серьезные кризисы знаменуют начало новой эпохи. В 1498 году в Польше были наняты первые гусары. Однако буковинское поражение изменило кое-что еще: господствующую моду. Сарницкий отмечал: «[…] старые люди любили длинные волосы, однако панам полякам на Буковине длинные волосы дали знать о своих недостатках, поскольку их за косы вешали на деревьях. А сейчас поляки носят слишком короткие волосы»[178]178
  BJ. № 171. S. 153. Так же (с ошибкой, меняющей смысл высказывания) см. в: Sarnicki S. Księgi hetmańskie. S. 246.


[Закрыть].

И действительно, в первые десятилетия XVI века мода на длинные волосы уступила место новой – настала эпоха подстриженных и бритых голов в разных вариантах. Одно оставалось постоянным: кто считал себя поляком, должен был носить усы. Без них ходили только дети и молодежь, у которой еще не успело вырасти это украшение мужского лица.

И только два века спустя влияние французской моды, а точнее вкусы полек, которые предпочитали напудренных, мускусных, безусых мужичишек в париках, нанесло польским усам болезненный удар. Вот как писал Енджей Китович об эпохе царствования Августа III Саксонского (1733–1763): «[…] кто одевался по-польски, должен был носить усы и не мог их сбрить, не становясь при этом шутом. Однако ничто так не отвращало от себя женщин, как усы, поскольку у женщин в достатке было безусых клоунов в иноземных одеждах, которые так же, как девушки были напудрены, завиты и носили декольте»[179]179
  Kitowicz J. Opis obyczajуw. S. 248.


[Закрыть].

Способы стрижки и бритья волос были весьма разнообразны. Особенно много вариантов можно найти на портретах и надгробиях, изображающих шляхту до середины XVII века.

Что интересно, множество шляхтичей, в том числе гусар, оставляли в то время в центре головы прядь или полоску волос, что позднее переняли казаки в виде чуба.

Во второй половине XVII века мода заметно унифицировалась. Наиболее типичным в то время было выбривание волос на всей голове. Походило это на прически монахов, и так их периодически и описывали: «Волосы срезают вокруг ушей, как монахи»[180]180
  O’Connor B. Historia Polski / tłum. W. Duży i in.; red. P. Hanczewski. Warszawa, 2012. S. 196. В оригинале: «They have all their Hair cut round about their Ears like Monks» (O’Connor B. The History of Poland in Several Letters to Persons of Quality. London 1698. T. 1. P. 177).


[Закрыть]. С такой прической вступила шляхта в XVIII век. Подобные прически, хотя и с волосами, остриженными несколько длиннее, носили еще во время царствования Августа III Саксонского: «Пока длинная одежда была в моде, прическа также была длинной, сзади и спереди везде ровно округлая, в результате чего волосы занимали половину лба спереди, а с боков спускались до середины уха, а дальше было видно весь выбритый затылок»[181]181
  Ibid. S. 255.


[Закрыть].

Примерно в середине XVIII века в моду вошли короткие платья: жупаны и кунтуши, а вместе с ними изменились и прически: «Под влиянием этой моды прическа была уменьшена до нескольких, оставленных на самом верху волос, в связи с чем такие головы, которые больше всего полюбились молодежи и придворным, назывались особами серьезными не иначе как луковичными из-за схожести их с луковицей, поскольку среди гладкой окружности имелась маленькая прядь»[182]182
  Ibidem.


[Закрыть].

А что же с мужчинами, у которых волосы хоть и росли, но не на всей голове? Они могли сделать то, что сделал гусар, представленный на гравюре 1641 года и что можно также увидеть у шляхтича, разговаривающего со смертью (см. ил.): немного отрастить волосы, выбрить их по бокам, а оставшуюся часть зачесать назад.

В XVI веке польские шляхтичи, а, соответственно, и происходящие из них гусары, повсеместно носили бороды разной длины. Правда, обращали внимание на то, что длинная борода является для рыцаря непрактичной: противник мог схватить за нее, однако, поскольку она придавала авторитет, то пользовалась популярностью, особенно среди пожилых мужчин.

В тридцатые годы XVII века длинная борода была уже довольно редким явлением. Секретарь французского посольства в Польше Шарль Ожье, увидев в сентябре 1635 года гетмана великого коронного Станислава Конецпольского, заметил: «Сам же гетман человек высокий с длинной бородой, которую здесь редко кто носит, с побритой головой, на вид 43 лет»[183]183
  В оригинале: «At ipse generalis vir est altae staturae, longa barba qui mos paucorum, raso capiteannorum 43 […]» (Оригинальный текст и перевод в: Ogier Ch. Karola Ogiera dziennik. Cz. 1. S. 278, 279).


[Закрыть].

Бороды носили, хотя и не слишком часто, еще во второй половине XVII века. Видел бороду у гусара (см. цитату во вступлении к Главе 5) Збигнев Морштын, который в 1646–1656 годах, как товарищ польской части войска, принимал участие в многочисленных военных кампаниях против казаков, московитов и шведов. Ношение бород допускал также гусарский товарищ Веспасиан Коховский. В произведении, опубликованном в 1674 году, он писал: «Опишу, как гусар должен выглядеть не в бою, а в обычной жизни. Он должен быть кавалером, в соответствующем платье и иметь следующий внешний вид: всегда должен быть важным, идеалом, радовать глаз другим. Резко и дерзко вести себя, взглядом орех грызть, усом муху убивать, а если хочет бороду, то носить ее лопатой»[184]184
  Kochowski W. Wespasiana. S. 50, 51.


[Закрыть].

Однако в это время молодые рыцари уже избегали носить бороды, ассоциируя их с прошлым веком. Примером может служить Ян Хризостом Пасек, который в 1660 году в битве у реки Бася противостоял московским боярам[185]185
  «Боярами» поляки называли всех русских дворян и детей боярских, а не только настоящих бояр, которые «сидели в думе у Государя». – Примеч. О. А. Курбатова.


[Закрыть], носящим длинные бороды. Спустя годы он записал свои впечатления: «Посмотрев на эти их бороды, которые как бы представляют авторитет, у меня возникло чувство, будто бы я на своих отцов бросился»[186]186
  Jan Chryzostom Pasek: Pamiętniki. S. 73.


[Закрыть].

Окончательно бороды вышли из моды в XVIII веке. Одним из очень редких исключений был умерший в 1779 году гетман великий коронный Вацлав Жевуский, который отрастил себе длинную бороду.

Обувь и шпоры

Польские и литовские гусары носили в то время обувь такую же, как и шляхта Речи Посполитой. Однако хоть и не существовало особого типа «гусарской обуви», были «магистры гусарской работы», сапожники, занимавшиеся изготовлением обуви, в которой ходили гусары. Мы знаем об этом из описаний споров, которые велись с ними. В 1776 году сапожники «немецкой работы» обвиняли сапожников «гусарской работы», в результате чего первый цех решил: «[…] чтобы паны магистры гусарской работы не имели права изготавливать обувь по немецкой моде»[187]187
  Цит. по: Drążkowska A.Historia obuwia na ziemiach polskich od IX do końca XVIII wieku. Toruń, 2011. S. 260.


[Закрыть].

Какой была польская обувь? Ее наиболее раннее описание можно найти у Антона Шнеебергера в книге, опубликованной в Кракове в 1564 году: «Не менее удобна для солдат была высокая обувь или котурны, передняя часть подошвы которых была подбита гвоздями, а каблук под пяткой изготовлен из железа в форме полукруга – сейчас используют такую обувь всадники в Польше и Венгрии, и данная обувь также является признаком шляхетского достоинства»[188]188
  Schneeberger A. De bona militium valetudine conservanda liber. Księga o zachowaniu dobrego zdrowia żołnierzy / tłum. R. A. Sucharski; red. S. Ilnicki. Warszawa, 2008.S. 61. В оригинале: «Haud minus vero militibus utiles fuerint calcei sive cothurni anteriorem plantae partem clavatam, calcem vero ex ferro lunatam habentes, quibus hodie equites Poloniae et Hungariae utuntur suntque etiam nunc nobilitatis insigne» (S. 60).


[Закрыть].

Аналогичное описание привел Финес Морисон, который посетил Польшу в 1593 году[189]189
  Moryson F. The Itinerary of Fynes Moryson In Four Volumes. Glasgow, 1908. T. 4. Р. 216.


[Закрыть].

Из этих примеров, а также на основе археологических открытий[190]190
  Eberle L. Źrуdła do poznania technologii kroju i szycia obuwia warszawskiego z XVI wieku, «Kwartalnik Historii Kultury Materialnej». 1985. № 3. S. 211; Cymbalak T. Wybrane znaleziska podkуwek do butуw z terenu Czech na tle analogii środkowoeuropejskich. «Archeologica Pragensia». 2006. № 18. S. 268–277.


[Закрыть], можно сделать вывод, что во второй половине XVI века обувь, которую носили поляки, была подбита под пяткой железной подковкой, а под пальцами и стопой – железными гвоздиками. Упомянутые выше котурны – это деревянные вкладки, крепившиеся к подошве. Именно к ним прикреплялись железные подковки. Эти деревянные вкладки снаружи либо обтягивали кожей, либо красили, чтобы они своим цветом не отличались от голенища. В результате появились характерные ботинки на высоком каблуке, которые особенно часто можно увидеть на картинах конца XVI – первых десятилетий XVII века. Польская манера изготовления данной обуви состояла в том, чтобы к указанным деревянным вкладкам на постоянной основе прибивать шпоры.

Гусары, однако, отличались от других польских кавалеристов тем, что обычно (имеются задокументированные исключения) носили отстегивающиеся шпоры[191]191
  Gramont A. de. Relation de Mon Voyage en Pologne, «La Revue de Paris». № 3–4. Paris, 1922. Vol. II. P. 719.


[Закрыть].

Обувь с подковками и деревянными вкладками просуществовала до середины XVIII века[192]192
  Kitowicz J. Opis obyczajуw. S. 253, 254.


[Закрыть]. Однако уже в XVII веке этот тип обуви начал постепенно вытесняться новым, более простым типом – без деревянной вкладки. В этом случае шипы, служащие для крепления подковки, прибив их к подошве, загибали, чтобы не ранить стопу. Подобного типа обувь, изготовленная около 1660 года для малолетнего короля Швеции Карла XI, счастливо сохранилась до сегодняшнего дня.

Обувь короля изготовлена из сафьяна. Ее максимальная высота – 400 мм, длина стопы – 198 мм, максимальная ширина – 65 мм. Высота металлической подошвы – 22 мм. Обувь такой конструкции можно увидеть, например, у гусара в битве под Веной. Различные формы подковок на подобного типа обуви изображены на фресках в каплице св. Казимира в кафедральном соборе в Вильно. Стоит также обратить внимание, что под пальцами и стопой гвоздики в подошву уже не вбивались.

Примерно в середине XVIII века изменились также форма и способ крепления подковок, которые уступили место каблуку, целиком обтянутому кожей[193]193
  Ibid. S. 254.


[Закрыть].

Цвет гусарской обуви не отличался разнообразием: она была либо желтой, либо красной. Черную обувь, самую дешевую, носил простой люд, поэтому шляхта, особенно ее богатая часть, избегала ее как огня. Что правда, наиболее бедные представители шляхты в силу необходимости вынуждены были носить обувь черного цвета, однако в гусарии бедная шляхта не служила.

Ношение обуви на голую ногу грозит возникновением натертостей, а зимой также и обморожением. Чтобы избежать этого, некоторые поляки уже во второй половине XVII века[194]194
  Tende G., de. Relation historique de la Pologne contenant le pouvoir de ses rois leur йlection et leur couronnement, les privileges de la noblesse, la religion, la justice, les moeurs et les inclinations des Polonois, avec plusieurs actions remarquables par le sieur de Hauteville. Paris, 1686. Р. 294; Tende G., de. Relacja historyczna o Polsce / tłum. i red. T. Falkowski. Warszawa, 2013. S. 244.


[Закрыть] носили носки, однако повсеместно их начали использовать только в середине XVIII века. А что же делали, когда носки не надевали?

Как пишет Енджей Китович, в обувь «клали солому, а стопы ног оборачивали полотняными платками летом, а зимой вместе с ними использовали кучбаи[195]195
  Кучбая – мягкая ворсистая шерстяная, слегка свалянная ткань.


[Закрыть] и звались такие лоскуты или полотняными или кучбайными портянками; а солома, используемая в обуви, – пучками»[196]196
  Kitowicz J. Opis obyczajуw. S. 256. Аналогично, хоть и менее подробно: Tende G. de. Relation historique de la Pologne. P. 294; Tende G., de. Relacja historyczna o Polsce. S. 244.


[Закрыть].

Цитируемый выше автор объяснил, как поступали зимой, чтобы защитить ноги от обморожения. Нужно отметить, что обувь, предназначенная для этого времени года, не могла быть слишком тесной, поскольку нужно было вложить в нее солому, а также обернуть ноги портянками. Поэтому зимой обувь носили большего размера. «Ботинок из Турска такой большой, что сам мог упасть с ноги»[197]197
  Kochowski W. Wespasiana. S. 51.


[Закрыть], – писал о ботинке гусара Веспасиан Коховский.

Обертывание ног портянками и вкладывание в обувь пучков соломы было не единственным, известным в Речи Посполитой способом защиты ног от мороза. Кроме этого, мазали ноги специальными препаратами. В 1564 году Шнеебергер писал, что польские солдаты изготовляли такую микстуру из растертых в порошок семян крапивы, смешанных с козьим салом и воском[198]198
  Schneeberger A. De bona militium. S. 40.


[Закрыть]. Менее двух десятилетий спустя Сарницкий советовал натирать ноги горилкой с «каким-нибудь жиром»[199]199
  Sarnicki S. Księgi hetmańskie. S. 248.


[Закрыть]. Кстати, он рекомендовал также использовать горилку для внутреннего употребления. О питье горилки, вина или меда сообщает и Шнеебергер, добавляя, что знает крестьянина, который в течение целого дня переносил сильный мороз, несмотря на то что был одет только в рубаху. Секрет его стойкости к морозу он видел в раннем завтраке, состоящем из куска испеченного хлеба и большого глотка вина[200]200
  Schneeberger A. Op. cit. S. 42, 43.


[Закрыть]. Однако надо полагать, ответ здесь нужно было искать не в спасительном действии вина, а в закаленности населения в Польше.

Около 1670 года Гаспар де Танде видел детей, скользящих босиком по льду[201]201
  Tende G., de. Relation historique de la Pologne. Р. 282; Idem. Relacja historyczna o Polsce. S. 236.


[Закрыть], и решил: «Это точно, что поляки были бы непобедимы, если бы были хорошо дисциплинированны, поскольку они настолько выносливы, что считают немцев за народ изнеженный, в противоположность им, не способный справиться с военными трудами и трудными зимними условиями. Неоднократно польская армия была замечена подолгу стоящей в обозе зимой»[202]202
  Tende G., de. Relation historique de la Pologne. S. 282; Tende G. de. Relacja historyczna o Polsce. Р. 248. В оригинале: «Il est certain que les Polonois seroient invicibles, s’ils estoient bien disciplinйs. Car ils sont si endurcis, qu’ils considerent les Allemands comme des peuples delicats, qui ne peuvent supporter comme eux les fatigues de la guerre, & les rigueurs excessives de l’hiver. On a veu quelquefois l’armйe Polonoise campйe long-tems dans la neige» (Tende G., de. Relation historique de la Pologne. Р. 300, 301).


[Закрыть].

О путешествующих в зимнее время поляках Гаспар де Танде писал так: «Если речь идет о местных, которые в мороз передвигаются конно, то на них просторная обувь, в которую они вкладывают солому, чтобы держать ноги в тепле, кроме того, прежде чем сесть на коня, они выпивают много водки. Таким способом они защищаются от мороза»[203]203
  Tende G., de. Relacja historyczna o Polsce. S. 275. В оригинале: «Pour les gens du pays qui vont а cheval pendant le froid, ils ont de grossees bottes, dans lesquelles ils mettent une semelle de paille brisйe, pour avoir les pieds chauds: & avant que de monter а cheval, ils boivent un grand verre d’eau de vire. Ainsi ils se garantissent du froid» (Tende G., de. Relation historique de la Pologne. Р. 332).


[Закрыть].

К слову, можно добавить, что путешествующие в возах или на санях люди засовывали ноги в меховые мешки. А если уж дошло до обморожения, необходимо было приложить к обмороженному месту снег и ни при каких условиях не входить в таком состоянии в теплое помещение»[204]204
  Tende G., de. Relacja historyczna o Polsce. S. 331, 323; Tende G., de. Op. cit. S. 274, 275.


[Закрыть].

Вернемся, однако, к обуви.

Описываемые до сих пор высокие ботинки с металлическими подковками не были единственными, какими пользовались гусары. Они носили также бачмаги, то есть обувь на плоской подошве без каблуков со слегка задранными вверх носками. Спереди голенище у такой обуви было выше, чем сзади и закрывало колено. Именно о такой обуви Коховский писал: «Или также, когда гусару не нужно никуда ехать, на ноги он надевает нарядные бачмаги»[205]205
  Kochowski W. Wespasiana. S. 51.


[Закрыть].

Во второй половине XVI и в первой половине XVII века среди гусар пользовались популярностью также низкие подкованные ботинки, завязываемые сбоку. Позднее они вышли из моды.

Рукавицы

В XVI–XVII веках головной убор было принято носить в любое время года, и он менялся в соответствии с модой, царящей в данный период времени. С непокрытой головой тогдашний шляхтич чувствовал бы себя по меньшей мере некомфортно. Иначе обстояло дело с рукавицами – их вместе с польским костюмом практически не носили, однако они были известны, поскольку входили в состав западноевропейских костюмов. Так же было и в кавалерии. Лосиные рукавицы были повсеместно распространены среди рейтар, однако их не носили гусары, которые если уж и надевали рукавицы, то были они металлическими – их использовали аж до середины XVIII века, когда произошла смена обычаев. Но прежде чем мы к этому перейдем, займемся веком XVII.

В 1689 году Франсуа Полин Далерак, французский дворянин Яна III Собеского, писал о гусарах: «На голове шишак огромный, рукавицы также железные, покрывающие руку сверху, поскольку поляки не использовали лосиных рукавиц даже верхом»[206]206
  Dalerac F. P. Historya woyny wiedeńskiej. B. Oss. Rps. 1993/I. K. 17v.


[Закрыть].

Клаудио Рангони в Рассказе о Королевстве Польском в 1604 году писал: «Руки они закрывают кольчугой или доспехами, которые сгибаются в локте для удобства, кисти же – железными рукавицами, поскольку пользуются топорами, бердышами и булавами, у которых нет гарды»[207]207
  Rangoni C. Relacja o Krуlestwie Polskim. S. 79. W oryginale: «coprono le braccia di maglia o di armatura, che si piega al gomito per commoditа, et la man con la manopola, per che adoprano l’accia, la scure et la mazza che non hanno riparo» (Racz B. № 100. K. 60r).


[Закрыть].

О том, что поляки – не только гусары, а вообще вся шляхта – никогда не носили кожаных рукавиц, в конце XVII века писал Бернард О’Коннор[208]208
  «[…] they never wear any Gloves» (O’Connor B. The History of Poland. T. 1. Р. 178).


[Закрыть].

На картинах семнадцатого века с изображениями гусар видны два способа защиты кисти. Первый – карваши (защита предплечья) с лаптями, защищающими верхнюю часть кисти, хотя встречались и карваши без лаптей.

Лапти могли как составлять одно целое с карвашами, так и нет. Во втором случае их надевали под карваши.

Второй способ защиты кистей рук, упоминаемый и Далераком, и Рагнори, – это металлические рукавицы.

Карваши с лаптями были типичными для второй половины XVII века. Металлические рукавицы носили в течение всего XVII века, хотя с течением времени их популярность уменьшалась.

А что же делали в зимнее время года? Самуэль Маскевич о событиях под Москвой, в которых он принимал участие 18 декабря 1611 года, писал: «Наши руки примерзали к палашам, множество товарищей и пахоликов отморозили себе пальцы на руках и ногах, а также и сами ноги; никогда еще нам не было так тяжело в зимнюю пору, как тогда, поскольку каждый из нас хоть что-то в Москве, но отморозил»[209]209
  Maskiewicz S. Dyjariusz Samuela Maskiewicza. S. 207.


[Закрыть].

Раз руки примерзали к палашам, гусары не могли носить рукавицы. Это кажется нелогичным, однако так было.

Воспоминания Маскевича – не единственный источник, указывающий на то, что гусары даже зимой не носили рукавиц. В так называемом Стокгольмском свитке мы видим торжественный въезд кортежа Сигизмунда III Вазы в Краков 4 декабря 1605 года. Гусары на нем представлены без рукавиц. Однако есть одно интересное исключение. Кажется, что кожаные рукавицы использует придворный хорунжий Себастиан Собеский. Это подтверждает то, что в эпоху, когда не применялись обязательные, навязываемые солдатам требования к одежде, всегда можно было встретить исключение из общих правил.

Обратимся к XVIII веку. В течение более чем шести десятилетий Речь Посполитая находилась в персональной унии с Саксонией. Это обусловило глубокое взаимное влияние, которое оказали друг на друга эти государства. Изменениям подверглась и военная мода. Саксонцы изменялись под влиянием поляков, поляки – под влиянием саксонцев. Примером может служить использование рукавиц коронным рыцарством. В эпоху Августа III Саксонского их переняли панцирные[210]210
  Kitowicz J. Opis obyczajуw. S. 167.


[Закрыть]. Однако коронные гусары продолжали одеваться по-старому: «Руки также кольчугой покрыты, которая даже сверху на пальцы в форме рукавицы спускается, оставляя снизу голую ладонь и пальцы для удобства хватания и удержания оружия»[211]211
  Kitowicz J. Opis obyczajуw. S. 166.


[Закрыть].

Следует подчеркнуть, что панцирные надевали лосиные рукавицы в комплекте с карвашами. Кажется, именно таким способом их вскоре начали носить также некоторые гусарские почтовые в Литве. Первое и единственное свидетельство использования лосиных рукавиц гусарами относится к апрелю 1767 года. Это уже период царствования Станислава Августа Понятовского. Именно в его литовской гусарской хоругви имелось в то время 39 штук «доспехов или нагрудников почтовых», и рядом с другим имуществом, снаряжением и одеждой – столько же пар лосиных рукавиц[212]212
  Machynia M. Kawaleria litewska w początkowym okresie działań Komisji Wojskowej Rzeczypospolitej Wielkiego Księstwa Litewskiego. Lata 1765–1766, w: Do szarży marsz, marsz… Studia z dziejуw kawalerii / red. A. Smoliński. Toruń, 2012. T. 2. S. 30.


[Закрыть]. Однако нет уверенности, что их носили одновременно с карвашами. Тот факт, что данный предмет экипировки был в реестре, не означает, что рукавицы надевали с доспехами[213]213
  Пример мы можем найти в описании коронной гусарии, которое вышло из-под пера Енджея Китовича: «Кунтушей и катанок не использовали и надевали их только тогда, когда были без доспехов, если же брали доспехи, тогда уже кунтуши и катанки не брали, только жупаны и шаровары» (J. Kitowicz, Opis obyczajуw za panowania Augusta III / oprac. Z. Goliński. Warszawa, 2003. S. 166).


[Закрыть].

Глава 5
Крылья

 
Пусть же и эти народы не хорохорятся
И над славой благородных сарматов не возвышаются те,
Кто себе бороды и усы как монахи бреет,
А на голове предпочитает носить женское украшение[214]214
  С уверенность можно сказать, что здесь речь идет о парике. Данное описание можно отнести к французам и берущим их за образец немцам и шведам.


[Закрыть];
Пусть только увидят сарматского юношу,
Когда он усы и помятую бороду покажет из-под шишака,
Когда в леопардовой шкуре и полном доспехе
И с орлиным крылом, страшный как дьявол стоит,
А уж когда тронет коня и с копьем поскачет…
Тот будет мужчиной, кто осмелится ему в глаза посмотреть,
А когда он в галопе кого копьем заденет,
Героем будет, если его из седла не выбьет[215]215
  Morsztyn Z. Na historyją sarmacką IMć Pana Jуzefa Naronowicza Narońskiego, inżyniera i matematyka kurfirszta IMci, w: Muza Domowa / oprac. J. Dürr-Durski. Warszawa, 1954. T. 2. S. 105.


[Закрыть].
 

Такое огромное впечатление должен был производить крылатый гусар. Поэтому как можно писать о гусарах и не вспомнить об их крыльях? Крылья являются именно тем элементом экипировки гусара, который в сознании поляков неразрывно связан с этой военной формацией.

Ни у кого не вызывает сомнений то, что гусария использовала крылья во время парадов. Тем не менее уже давно ведутся споры относительно того, носили ли крылья во время боя[216]216
  Последнее слов в данной дискуссии взял Витольд Гленбович (Głębowicz W. Husaria – skrzydlaci jeźdźcy? «Militaria i fakty». 2001. № 4. S. 42–47; Głębowicz W. Skrzydła husarskie – prawda i legenda // Wojny północne w XVI–XVIII wieku / red. B. Dybaś. Toruń, 2007. S. 281–288; Głębowicz W. Legenda skrzydlatych husarzy // Inne oblicza historii. 2006. № 5 (10). S. 4–19), а также Мариуш З. Зелиньский (Zieliński M. Z. Atrybuty husarii. Skrzydła i kopie // Gazeta Antykwaryczna. Sztuka.pl. 2008. № 5. S. 78–80).


[Закрыть]. После многих лет изучения данной темы, вопреки скептическому мнению некоторых историков, сегодня у меня нет никаких сомнений в том, что крылья гусары носили и во время сражений. Количество и качество источников, в которых говорится о боевом использовании крыльев, слишком велико, и они достоверны, чтобы их можно было просто отбросить[217]217
  Sikora R. Taktyka walki. S. 232–244; Sikora R. Husaria pod Wiedniem. S. 110–116.


[Закрыть].

Для чего использовали крылья?

Перья – в том числе их особенная форма в виде крыла – носили всадники, а также их лошади как для собственного «украшения», так и для «устрашения неприятеля»[218]218
  Так сокращенно можно описать роль перьев и «иных украшений» в официальном королевском документе (так называемом листе пшиповедним) 1577 года, требующим от Стефана Белявского сформировать надворную гусарскую хоругвь (Sikora R. Fenomen husarii. S. 106).


[Закрыть]. Крылья, перья и оперенье создавали ощущение мощности и силы того, кто их носил. В военном трактате Станислава Лаского, написанном в 1544–1545 годах, мы можем прочитать: «Согласно гетманской воле и его указу порой необходимо рать украсить, растянуть и оперить, чтобы маленький почет большим казался»[219]219
  Łaski S. Spraw i postępkуw rycerskich i przewagi opisanie krуtkie z naukami w tej zacnej zabawie potrzebnymi, w: Wypisy źrуdłowe do historii polskiej sztuki wojennej. Z. 8A / oprac. Z. Spieralski. Warszawa, 1966. S. 21.


[Закрыть].

О том же самом писал в 1575 году венецианский посол Джироламо Липпомано: «[Поляки] пользуются во время военных действий различными приемами для того, чтобы показать, [что есть их] так много, как только это возможно. Для того чтобы испугать врага, они должны как себя, так и своих коней украсить бесчисленным [числом] перьев, [носить] орлиные крылья, шкуры леопардов и медведей»[220]220
  Перевел Эрнест Ковальчик. Менее точный перевод в: Lippomano H. Relacya o Polsce z roku 1575 przez posła weneckiego Hieronima Lippomano, w: Relacye nuncyuszуw apostolskich i innych osуb o Polsce od roku 1548 do 1690 / oprac. E. Rykaczewski. Berlin; Poznań, 1864. T. 1. S. 260. В оригинале: «usano ogni arte essendo in campagna di mostrar numero maggiore che sia possibile per spaventare l’ inimico, portando essi e i cavalli infinite penne ed ali d’aquile con pelli di leopardi e d’ orsi». G. Lippomano Relazione di Polonia di Girolamo Lippomano 1575 (Dal Codice n.є 81 della Biblioteca dem Marchese Gino Capponi.) // Le relazioni degli Ambasciatori Veneti al Senato durante il secolo decimosesto raccolte ed illustrate da Eugenio Albиri. Firenze, 1862. Seria I. Vol. 4. Р. 293.


[Закрыть].

Когда солдат противника кажется более крупным, чем он есть, или же когда возникает ощущение численного превосходства противника, люди подсознательно начинают ниже оценивать свои шансы на победу. Другими словами, сильнее боятся. А как уже упоминалось, «моральные факторы» во время боевого столкновения были одними из главнейших.

Крылья, однако, не пугали только и исключительно солдат неприятеля. Прежде всего, они пугали неприятельских лошадей. Кони по своей натуре – животные пугливые, и когда они встречаются с каким-то новым, неизвестным им явлением, очень часто их реакцией является бегство. Бывало, что поляки использовали эту особенность лошадей определенным способом. Находившийся в 1681 году в Польше француз сообщал: «Почтовые гусарских товарищей едут конно перед хоругвью с копьем в руках; и что обращает на себя особое внимание, так это то, что за плечами у них прикреплены крылья, И если появляется возможность проникнуть в шеренги неприятеля, они это делают и пугают вражеских лошадей, которые непривычны к таким всадникам; в результате чего в рядах неприятеля появляется место для гусарских товарищей, которые следуют сразу же за почтовыми[221]221
  Перевел Кшиштоф Ягусяк. В оригинале «Les valets de ces gens prйcиdent l’escadron а cheval une lance а la main; et ce qui est assez particulier, c’est qu’ils ont des ailes attachйes derriиre le dos, et vont fondre dans l’occasion au milieu des ennemis, et йpouvantent les chevaux des ennemis, qui ne sont pas accoutumйs а ces visions, et font jour а leurs maоtres qui le suivent de prиs» (Regnard J.-F. Oeuvres completes. Vol. 1. Voyage de Pologne. Paris, 1826. P. 270, 271).


[Закрыть].

Именно таких, рассыпанных по полю крылатых всадников, опережающих сомкнутые ряды марширующей за ними роты копейщиков, увековечил Абрахам Бут в произведении «Журнал посольства в 1627 и 1628 годах» («Journael van de Legatie in Jaren 1627 en 1628»)[222]222
  Abraham van Booth. Journael van de Legatie in Jaren 1627 en 1628. Amsterdam 1632.


[Закрыть].

Так же они выглядят на картине, изображающей битву под Веной в 1683 году.

Нужно добавить, что ношение крыльев именно гусарскими почтовыми было санкционировано гетманским уставом 1746 года («Superadditur usarii, że solita antiqua praxi крыльев для почтовых на наспинниках использовать tenebuntur»)[223]223
  Radziwiłł M. K. Michała Kazimierza Radziwiłła. S. 298. («К этому добавляется обычная старая практика прикреплять к спинам почтовых крылья». – Ред.)


[Закрыть]. И как в XVII веке, так и в веке XVIII, крылья почтовых своими видом должны были пугать неприятельских лошадей. В 1735 году Иоганн Б. Штейнхаузер писал: «Каждый товарищ или гусар ведет за собой своего вооруженного слугу с мушкетоном [короткоствольным мушкетом/карабином], он также облачен в доспех и носит шкуру волка на плече и одно большое орлиное крыло между плеч, все это он делает, чтобы пугать лошадей, которые не привыкли к такому спектаклю и шуму, какой подобный отряд производит во время скачки»[224]224
  Перевел Кшиштоф Ягусяк. В оригинале: «Chaque Towarzysz ou Houssars, a derriere soi son valet d’arme, avec un mousqueton, il est aussi cuirassй et porte une peau de loup sur une Epaule, et un grand aile d’aigle entre les deux Epaules, le tout pour effaroucher les Chevaux, qui ne sont point fait а ce spectacle et au bruit qu’une semblable Troupe ne peut manquer de faire en courant» (SLSuUD. Mscr. Dresd. G.4).


[Закрыть].

Иногда утверждают, что крылья должны были защитить гусара от удара палашом. Источником данного мнения является написанное в конце XVI века донесение кардинала Ипполита Альдобранди. Однако он писал не о гусарах, а о польских татарах: «Потом мы встретили значительный отряд татарской конницы, состоящий из доблестных и бесстрашных людей и действительно, по их лицу было видно, что они являются таковыми. На боку у них висела сабля, на плечах – луки и сайдаки, оружие, которое они обычно используют, когда в разомкнутом строю сталкиваются с неприятелем. Были среди них и прилично одетые, в платья из шелковой материи, с крыльями на плечах для того, чтобы пугать лошадей, когда врываются в шеренги неприятеля и которые им служат также в качестве защиты от ударов палашом»[225]225
  Aldobrandini H. Dyaryusz legacyi do Polski kardynała Hipolita Aldobrandini, ktуry był potem papieżem pod nazwiskiem Klemensa VIII. Roku 1588–1589 // Relacye nuncyuszуw apostolskich i innych osуb o Polsce od roku 1548 do 1690 / oprac. E. Rykaczewski. Berlin – Poznań, 1864. T. 2. S. 7.


[Закрыть].

Отметим, что и он прежде всего говорит о том, что с помощью крыльев пугали неприятельских коней. Защиту от палаша Альдобранди трактует как дополнительное достоинство, которое было действительно важным для всадников, не носящих доспехи, а именно такими были татары. Когда всадник был одет в доспехи, ему не нужно было крыло, чтобы защитить спину. То есть для гусара защитные свойства крыльев не имели никакого значения? Ведь гусары должны были носить доспехи. И носили, но только не всегда и не каждый гусар. Французский дворянин Яна III Собеского и Марии Казимировны Франсуа Полин Далерак, пребывавший в Польше на протяжении более чем десяти лет (с перерывами), писал: «[…] пахолики, или почтовые, одеты наподобие своих панов, также носят копье, шишаки и кольчуги, но без доспехов и без леопардовых шкур, вместо которых на них шкура белого волка, изготовленная наподобие кафтана, а на спине у них очень большое крыло, увенчанное орлиными перьями. И это делает их такими страшными и жестокими. Раньше они носили по два крыла, что можно видеть на картинах, изображающих давние войны»[226]226
  Dalerac F. P. Historya woyny wiedeńskiej. B. Oss. 1993/I. K. 19r.


[Закрыть].

Итак, крылья могли защищать также и гусар от удара палаша сзади – тех гусар (почтовых), которые не носили доспехов. Что интересно, Далерак объясняет цель использования крыльев иначе, чем другие источники. Правда, и он пишет, что они должны были пугать лошадей, однако не своим видом, а шумом: «Использование таких крыльев, как мне кажется, является бесполезным; однако они применяют их только для того, чтобы шелестом, который возникает от крыльев на ветру, пугать неприятельских лошадей, и в результате смешивать вражеские ряды»[227]227
  Ibidem.


[Закрыть].

О шуме, который производят гусарские крылья, писал также итальянец Себастиано Цефали в 1665 году: «Сзади [гусарские товарищи] обычно носили два больших ястребиных крыла, которые во время скачки производили большой шум»[228]228
  Перевел Эрнест Ковальчик. В оригинале: «Dietro solevano portare due grand’ali d’avoltoio che nel correre gran fracasso, ma al presente pochi le usano» (Cefali Osservatori. S. 353).


[Закрыть].

Зрительные и звуковые раздражители могли хорошо дополнять друг друга, хотя заставляет задуматься, неужели шум, производимый крыльями, мог пробиться сквозь топот копыт идущих галопом лошадей, шум флажков, прикрепленных к копьям и звон доспехов.

Для чего еще должны были служить крылья? Кое-где появляются утверждения, что крылья использовались для того, чтобы гусары своим внешним видом напоминали ангела или же для того, чтобы защититься с их помощью от татарских арканов. Мне, однако, не удалось найти источники XVI–XVIII веков, которые подтверждали бы данные предположения.